Снытко Н. В. [Вступительная статья: Письма А. Ф. Тютчевой к князю П. А. Вяземскому] // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 107—108. — [Т.] V.
Письма Анны Федоровны Тютчевой (1829—1889), старшей дочери Ф. И. Тютчева, кн. Петру Андреевичу Вяземскому извлечены из неиссякаемой сокровищницы — знаменитого ‘Остафьевского архива’, собранного несколькими поколениями князей Вяземских: Иваном Андреевичем (1722—1786), Андреем Ивановичем (1754—1807), Петром Андреевичем (1792—1878) и Павлом Петровичем (1820—1888). Одной из наиболее интересных частей ‘Остафьевского архива’ являются письма к П. А. Вяземскому его друзей и знакомцев, отражающие политическую, общественную и литературную жизнь России за весь XIX век. От Кутузова и Карамзина — до Скобелева и Толстого.
Тютчеву, хоть и была она моложе Вяземского почти на сорок лет, роднили с ним те черты характера, за которые князь в свое время был признан злым острословцем, а сама она заслужила прозвище ‘ерша’. Муж ее, известный славянофил И. С. Аксаков, утверждал, что его привлек острый, критический ум, унаследованный Анной Федоровной от отца.
Анна Федоровна родилась в Мюнхене, где ее отец служил при русской миссии. Там и получила образование. В 1838 году потеряла мать {Тютчева (урожд. графиня Ботмер, по первому браку Петерсон) Элеонора Федоровна (1799—1838), первая жена Ф. И. Тютчева.}. В Россию, оставивший дипломатическую службу отец, привез Анну Федоровну в 1845 г. Молодость она провела в имении отца Овстуге Орловской губернии с мачехой, которую нежно любила, и младшими сестрами — Дарьей и Екатериной.
В 1853 г. Ф. И. Тютчеву удалось получить для старшей дочери место фрейлины при дворе Великой Княгини Марии Александровны, супруги будущего императора Александра II, где Анна Федоровна пробыла 10 лет — с 1853 по 1866 год. К этим годам и относятся ее письма Вяземскому.
В некоторых письмах (в частности, времен Крымской войны) Анна Федоровна рассказывает о событиях, упоминавшихся в ее ‘Воспоминаниях и дневниках за 1853—1855 гг.’, изданных в 1928 г. под редакцией С. В. Бахрушина и М. А. Цявловского под названием ‘При дворе двух императоров’. Повторное издание вышло в 1990 г. В письмах Тютчевой к Вяземскому события эти описаны намного живее и ярче, может быть, потому, что свои воспоминания и дневники Анна Федоровна неоднократно переписывала, включала в них письма к сестрам, вновь и вновь редактировала. А может быть, потому, что она знала, что читать ее письма будет не кто иной как князь Вяземский, большой ценитель хорошего стиля и острого словца.
Любопытны письма, относящиеся к 1860-м годам. В них Анна Федоровна со злой иронией учит упирающегося Вяземского, как быть хорошим царедворцем, насмешливо сетует, что он не ценит старания, прилагаемые императрицей Марией Александровной для того, чтобы выманить старого князя из уютного Бадена и привлечь к своему Двору.
Воспоминания, дневники и записные книжки Тютчевой за 1860-е годы, а равно и за последующие, не издавались. Кстати сказать, очевидно под влиянием И. С. Аксакова, Анна Федоровна к концу своей жизни стала писать на русском языке, хотя в Россию приехала, совершенно его не зная.
Написанные по-французски мельчайшим, бисерным почерком письма даны в переводе. От мысли привести параллельно французский текст пришлось отказаться, ибо Анна Федоровна писала по орфографии своего времени. ‘Переводить’ написание середины XIX в. на современное не имело смысла, а сохранить старое — слишком сложная задача.
Письма хранятся в РГАЛИ (Ф. 194. Оп. 1. Ед. хр. 1352а). Подчеркнутые в тексте слова выделены курсивом.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., 3 мая 1854 г. С.-Петербург // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 108—109. — [Т.] V.
Милый Князь, вы не можете себе представить, как рада я была получить ваше письмо и узнать, как вам живется от вас лично: уже давно о вас здесь вспоминают лишь по привычке. Прочитав ваше письмо, я словно с вами повидалась, за что благодарю от всего сердца. Что касается ваших стихов1, я не смогла передать их кому-либо из морских офицеров, ибо ни с кем из них не знакома, а моих братьев, которые имеют друзей среди них и сами служили на флоте, сейчас нет в Петербурге. Но Лиза2 займется распространением ваших стихов и переправит их в Кронштадт через Оболенского3, Опочинина или еще кого-либо из посетителей их салона.
Великий князь4 и великая княгиня5 брали у меня ваши стихи и нашли их прелестными. Мама6 пишет, что вы готовите брошюру, которая должна скоро выйти7. Мы ожидаем ее с нетерпением. Так приятно прочитать хоть немного уравновешенной и хорошо написанной правды после того нагромождения лжи и ругани, которым ежедневно снабжают нас газеты. А, в общем, Россия показывает пример хорошего тона: говорит мало, но по делу, не повышает голос, выбирает выражения, проявляет широту взглядов и хладнокровие, присущие тому, кто прав. Санкт-Петербургская газета весьма созрела и рискует, среди множества доброжелательных американских и английских статей, печатать свои собственные статьи, и совсем неплохие, если только не вмешивается Лабенский8. С тех пор как растаяли укрепления из снега и льда — единственные преграды, способные защитить нашу варварскую родину — мы ждем к себе со дня на день господ англичан. Петербург даже принарядился для их встречи. Никогда еще весна не была столь ранней, каждый день двадцать градусов тепла в тени и почти вся зелень распустилась. Город имеет праздничный вид. Но все это не соблазнаяет Нэпира.9 Он продолжает бессмысленно бороздить Балтийское море, имея всевозможные детские болезни на борту своих кораблей. Время от времени кто-нибудь говорит, что видел кого-то, который видел кого-то, кто видел английский флот. Это похоже на появление огромного морского змея, о котором рассказывают, но которого никто не видел своими глазами. В общем, после бомбардировки Одессы значительных новостей нет. Вчера было получено сообщение с Черного моря о том, что гарнизон последней черноморской крепости благополучно спасен греческим купцом Жаном Фоти, который проскочил между вражескими кораблями и вывез наших солдат, осажденных с одной стороны черкесами, а со стороны моря неприятельским флотом. Укрепления взорвали и заклинили пушки. Восемь греческих купцов вызвались принять участие в этой экспедиции. А вот к ним, этим беднягам, никто не спешит на помощь. Сердце кровью обливается, когда думаешь об этом несчастном греческом восстании.10 Мне приходится делать усилие, чтобы прочитывать в газетах статьи о нем, в которых говорится почти всегда с какой-то жестокой радостью об их неудачах. Но невозможно, чтобы Бог допустил их поражение.
Прощайте, милый Князь, не осмеливаюсь просить вас об ответе, ибо знаю, что когда проходят курс лечения в Карлсбаде, писать не разрешается. Надеюсь, что ответ Вы мне дадите в Петергофе уже лично. Мы отправляемся туда на будущей неделе, и я очень надеюсь, что когда вы поедете осматривать Кронштадтские укрепления, вы заедете ко мне отдохнуть и выпить чашку чая.
Кланяйтесь от меня Княгине и примите искренние заверения в моих дружеских чувствах.
Анна.
3 мая 1854. Петербург.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., б. д. (‘Милый Князь, быть может вы посчитаете…’) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 109. — [Т.] V.
Милый Князь, быть может вы посчитаете мое письмо неделикатностью, но я не могу удержаться, чтобы не поздравить вас с успехом, который имели здесь письма ветерана 1812 года, в особенности последнее, о циркуляре Друэн де Люиса11. Я находилась у великой княгини, когда его читали, и видела, как она и великий князь наследник были им восхищены.
Ваша так хорошо написанная, остроумная и изящная статья появилась так кстати в эти дни, дав им возможность отдохнуть от потока низкопробной брани весьма дурного тона по поводу опубликования секретной переписки.
Но ваша статья не нуждается в лести, она и без того была прочитана с удовольствием и оценена по достоинству.
Пользуюсь случаем, чтобы сказать как я была счастлива узнать из писем мама?, что вы совершенно поправились.
Надеюсь на ваше скорое возвращение. По правде сказать, для всякого русского тяжело быть в настоящий момент вдали от родины. Жизнь здесь кипит, это настоящая духовная оттепель, пробуждаются все благородные и добрые чувства, восточный вопрос производит в душах действие подобное чувству любви — дураки делаются умными, скряги щедрыми, трусы храбрецами, и даже самые апатичные пробуждаются к жизни. Одна лишь Софи Карамзина12 упорно противится общему воодушевлению. Ее можно назвать Кассандрой этой войны, она стонет и оплакивает и друзей, и врагов. Дыхание войны разрушило ее маленький мирок земных радостей и посреди вихря патриотического энтузиазма она производит впечатление бабочки, занесенной порывом ветра в верхние слои атмосферы, которая в отчаянии тщетно ищет цветок, могущий ее приютить. Надо признаться, что Катрин Мещерская13 не обращает на это внимания. В ее салоне говорят лишь о войне и о политике. Поэтому бедная Софи или уходит, или разражается рыданиями. Она ни в чем не похожа на Антуанетту Блудову14, которая, с тех пор как славянский вопрос вошел в моду в высшем свете, имеет вид скромно торжествующей и счастливой матери, в любви и заботе воспитывающей красотку-дочь, чьим успехом она теперь гордится. Костича, как представителя Востока и источник сведений о нем, балуют больше, чем когда либо прежде.
Папа только что опубликовал свои стихи в ‘Современнике’15, они выйдут и отдельным изданием16, я вам пришлю экземпляр. А теперь простите еще раз мою неделикатность, но мне очень хотелось напомнить вам о себе. Мой поклон Княгине и тысяча приветствий вам, милый Князь.
Анна Тютчева.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., 7 мая 1854 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 110. — [Т.] V.
Милый Князь, спешу сообщить вам как можно скорее новость, которая вас обрадует: английский фрегат Тигр захвачен нашими сухопутными войсками в шести верстах от Одессы. Передо мной бюллетень об этом происшествии, который вышел сегодня утром. Новость была получена вчера вечером. Можете себе представить как все были обрадованы. Разве не забавно, что один из великолепных фрегатов великолепного английского флота был подобран словно жалкая устрица, оставшаяся на суше после отлива, и это под носом двух фрегатов союзных держав, один из которых пытался подойти так близко, что килем достал дно, о чем свидетельствует тот желтоватый след, который он оставил взбаламутив песок. Первый выстрел с нашей стороны пробил бок корабля, два последующих повредили днище, и он начал погружаться в воду. Был выкинут белый флаг, и офицеры спустились на сушу, чтобы сдать оружие. Капитан был ранен и в качестве парламентера выступал его помощник. Пишут, что он был в таком бешенстве от унижения, что, когда Остен-Сакен17 разговаривал с ним, искусал себе кулак до крови. Государь повелел привезти этого офицера сюда. Что касается капитана Гриффорда, он находится в карантине, лечит его английский врач с его фрегата и, говорят, он вне опасности.
Если это пленение не столь уж славно, то во всяком случае приятно. То, что они оказались униженными именно в тех местах, о которых они так подло лгали, доказывает, что Бог самолично взял на себя заботу ответить на лживые сообщения Гамлэна и Дондаса18. Еще вчера мы читали в ‘Журналь де Деба’, слова, которыми заканчивалось сообщение Гамлэна: ‘Если высшее военное искусство состоит в том, чтобы наносить противнику возможно больше вреда, оставаясь неуязвимым, то мы можем гордиться: мы этого достигли’. Новость о злоключениях Тигра пришлась очень кстати.
Вы, Князь, обязательно должны написать статью, они вам так хорошо удаются, — чтобы сказать им, что лгать нехорошо. Наши бюллетени способны поправить погрешности в их описании бомбардировки Одессы, но следует воззвать и к их нравственному чувству и сказать, что ложь не только большой грех, но она еще и смешна. Здесь были бы очень довольны если кто-нибудь взялся бы умело сказать им об этом. Папа шлет вам привет и просит сказать, что был бы счастлив написать вам, если бы не был так ленив.
Я хотела вам послать печатный бюллетень, но был только один экземпляр, полученный великим князем, который мне не дали. Пришлось его для вас переписать.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., 16/28 июня 1854 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 110—111. — [Т.] V.
Милый Князь, как приятно, что вы надумали написать мне и как добра была Княгиня выполнив своей рукой ваше намерение. Я тронута, признательна и благодарю вас обоих от всего сердца. Я собиралась писать вам, так как Лиза просила сообщить о том, что произошло в их семье. Сама она не в силах это сделать. Вас должно было ужаснуть известие о горе, постигшем наших бедных друзей.19 Это так неожиданно, так ужасно, что даже самые равнодушные потрясены. Вот некоторые подробности гибели Андрея20, которые Лиза просила пересказать вам. Кажется Андрей, предприняв энергичное наступление на врага, был завлечен в ловушку местными жителями, которые заверили его, что перед ним только 400 турок. Он переправился через небольшую речку и оказался в окружении 7000 солдат. Поняв, что все погибло, Андрей приказал унтер-офицеру Дике командовать отступлением. А сам вызвал добровольцев, которые образовали заслон для защиты отступающих товарищей. Все они до последнего были изрублены в куски. Как видно никто не осмелился сразу же вернуться и подобрать трупы. Местные жители закопали трех офицеров. Позднее тела извлекли из ямы и лакей Андрея узнал своего хозяина по бороде и ногам. Тело было обнажено, лицо изрублено, грудь справа проткнута копьем. Его временно погребли в Слатине, в монастыре св. Николая, но потом перевезут сюда. Горьким будет это утешение для несчастной Авроры21. В течение нескольких дней ходили неясные слухи, что Андрей не убит, а попал в плен, и бедная женщина, помимо своей воли, цеплялась за эту жестокую надежду. Я еще с ней не виделась. Говорят, что первое время она была в безумном отчаянии, теперь, по словам Лизы, она героически старается смириться со своим горем. Очень плохо состояние Софи, и вся семья этим обеспокоена. Недуг, которым она страдала, усилился. Она живет с Мещерскими в Царском Селе, где должна лечиться водами Эгра. Лиза, как всегда забывая себя, заботится только о других. Аврора сейчас здесь с Вольдемаром22 и Александром23, только что приехавшим, но на лето она уедет в Курск к своей невестке Александрине. Мне очень тяжело пересказывать вам эти грустные вести о людях, которых вы любите.
Рядом с личными горестями, такими ужасными и душераздирающими, жизнь и сопутствующие ей события не прерывает своего течения. 14-го вражеский флот появился перед Кронштадтом. В тот же вечер мы большим обществом с великой княгиней цесаревной и великой княгиней Марией24 отправились посмотреть на него с балкона дворца в Ораниенбауме. Солнце слепило глаза, в воздухе стоял густой белесый туман и, признаюсь, несмотря на подзорную трубу я ничего не увидела, но другие уверяли, что насчитали двадцать шесть кораблей. Мы весело пили чай под носом у врага. Потом отправились в деревенской таратайке на Бронную гору, чтобы получше рассмотреть противника. Оттуда я его увидела через свой лорнет. Вдоль всей дороги по холмам расположились на траве группы любопытствующих с подзорными трубами и самоварами. Все ‘поздравляли друг друга с англичанами’ (чисто русский оборот речи). Полагаю что радоваться нечему, они поступят так, как всегда — посмотрят и великодушно удалятся. Но к встрече с ними мы готовы. На днях были мы в Петропавловской крепости. Солдаты, по всей видимости, не отказались бы направить дула своих пушек на английские корабли. Однако с 14-го числа флот так и не двинулся с места. Весь Петербург с его окрестностями пришел в движение и стремится повидать заморское чудо. Итак, эта грандиозная экспедиция является лишь предметом развлечения для бездельников. Ах, господа англичане, вы выставили себя в самом смешном виде!
Мама уехала в деревню с детьми и моими сестрами, папа сейчас в Москве, но, полагаю, англичане заставят его скоро возвратиться. Прощайте, милый Князь, мне остается лишь поздравить вас с рождением внука25. Эта новость обрадовала всех ваших приятелей и приятельниц, которых у вас много. Фрейлины великой княгини Марии просят передать вам наилучшие пожелания.
Анна Тютчева.
Дорогая Княгиня, отправляю это письмо на ваше имя. В нем содержатся те подробности о смерти Андрея, которые вы, быть может, не захотите сообщать Князю пока он проходит курс лечения, чтобы его не расстроить. Итак, я вручаю свое послание в ваши руки и благодарю вас за то, что вы помогли Князю написать мне. Примите уверения в моем глубоком почтении.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., 25 ноября 1854 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 112—113. — [Т.] V.
Милый Князь, мне было очень приятно получить от вас сразу два письма, а то я начала думать, что вы нас совершенно забыли, и не только меня, но и всех ваших петербургских друзей, напрасно я расспрашивала о вас повсюду — никто ничего не знал. Я тут же сообщила о вашем письме мама и Карамзиным. Двор по-прежнему в Гатчине и по всей вероятности останется там большую половину зимы, принимая во внимание здоровье императрицы26. Она тяжело больна и слаба, что не позволяет перевезти ее в город, хотя врачи и хотели бы этого. Чем она больна не говорят, но по-видимому ее состояние внушает опасение. В среду был кризис, после чего ей стало лучше, слава Богу, и врачи как будто приободрились. Можете себе представить, каково у всех состояние духа: Севастополь, политика немцев, болезнь императрицы, беспокойство за отсутствующих молодых великих князей. Все это так угнетающе действует, что тяжко дышать. Горестно смотреть на Государя, он сильно изменился за последние месяцы. Видно, что заботы терзают его. Вчера прибыл курьер из Севастополя. Наши предприняли несколько довольно удачных вылазок, убито некоторое количество неприятельских солдат и захвачены ружья Минье. В наш лагерь перебегает много англичан. Они говорят, что союзные войска страдают от голода, что не мешает им готовиться зимовать в Крыму. Молодые великие князья пишут очаровательные письма, полные подлинного чувства, простоты и религиозности. Их присутствие истинное благословение для армии, они поднимают дух солдат и умеют говорить понятным для них языком.
А вот новость, которая доставит вам удовольствие. Николай Муравьев будет командовать <нрзб.> и назначен генерал-адъютантом. Общественное мнение уже давно прочило ему этот пост, говорят, он тот человек, который там нужен. Поскольку остальные назначения, как обычно, противоречат общественному мнению, надо надеяться, что в данном случае выбор удачен.
Я не имею возможности сообщить вам свежие новости о городских жителях. Прошло уже восемь дней как я была в городе у мама?, которая возвратилась 15 сентября и обосновалась теперь в доме, принадлежащем армянской церкви, в очень красивой квартире, которая имеет лишь одно неудобство — находится слишком близко к небесам. Мама думает, что это обстоятельство помешает даже ее лучшим друзьям являться к ней с визитами. Папа в настоящее время уехал на восемь дней в Москву. Он совсем упал духом от положения, которое принимают наши дела, и называет весь мир, и людей его населяющих, глупцами. Говорит, что это война прохвостов с кретинами. Но не обращайте внимания, он был в дурном настроении, когда это сказал. Карамзины в городе с конца октября. Девицы расположились теперь на первом этаже вместе с Мещерскими. Софи по прежнему очень плоха, она лежит в постели до обеда, после обеда играет в карты, если находит сострадательного человека готового составить ей партию. Она довольствуется даже игрой в дурачки с Катей и играет до тех пор, пока не иссякнет терпение партнера. Разговоры, чтение, рукоделие, все что она так когда-то любила, для нее больше не существует, она не проявляет интереса ни к чему и ни к кому. Катрин еще не совсем хорошо себя чувствует и по-прежнему страстно поглощена политикой. Пьер27 уехал в Москву повидать брата Базиля, который чувствует себя не лучше Софи. Аврора вернулась две или три недели тому назад. Она по-прежнему в глубоком горе и находит утешение лишь в делах милосердия, потребность в которых сейчас велика. Весь город старается помочь раненым из Севастополя, и Аврора трудится неутомимо.
Вольдемар вызвался сопровождать грузы с чаем, сахаром, лекарствами и бельем, отправляемыми в Севастополь, чтобы удостовериться, что они не будут разворованы прежде, чем попадут по назначению. Он собирается уезжать или уже уехал. Александр и Натали приедут провести зиму вместе с Авророй. Я не знала о болезни Натали: боль в позвоночнике носит у нее хронический характер, но о ее поездке в Италию речь не идет. Одно время говорили, что Аврора собирается в Италию из-за своей маленькой племянницы Пушкиной, у которой нашли чахотку, но ей стало лучше. Лиза, посреди всеобщего траура, всяческих болезней и горестей, самоотверженна и спокойна. Она является утешением для всех членов семьи, приходит то к одному, то к другому, помогает всем и никогда не думает о себе. Это истинная христианка и, глядя на нее, сама становишься лучше. Антуанетта Блудова уединилась у св. Сергия28, чтобы придти в себя от потрясения после известия о принятии четырех пунктов29. Они с отцом от этого занемогли.
Поблагодарите Княгиню, прошу вас, за строки мне адресованные и за ваши стихи, я весьма ей признательна. Стихи30 читали за обедом у Государя, и они имели заслуженный успех: действительно, надо быть благодарными за предоставленную возможность посмеяться хоть немного в это тяжелое время. Я постаралась, чтобы стихи получили в Севастополе молодые великие князья, они их позабавят. Однако я позаботилась, чтобы меня ни в коем случае не сочли ответственным издателем. Поручение, адресованное великому князю, я не преминула выполнить. Ваши брошюры к нам еще не пришли, но я заранее благодарю вас за ту, что мне предназначена. Пока мы будем оставаться здесь, я ничего не могу сделать для устройства ваших девиц. Вы знаете, что при дворе замуж не выходят, надо прибегнуть к помощи влиятельных лиц в городе.
До свидания, Князь, шлю вам самые лучшие пожелания, передайте мое почтение Княгине. Я большая эгоистка, и желаю, чтобы вы вынуждены были вернуться сюда в мае и доставить нам удовольствие — даже помимо вашего желания — видеть вас.
Анна Тютчева.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., б. д. (‘Князь, вот господин Каменский…’) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 113. — [Т.] V.
Князь, вот господин Каменский, которому по моей просьбе вы разрешили обратиться к вам. Я надеюсь, что вы найдете ему применение и подыщите ему место, которое спасет его жену и детей от голода. Вы так добры, что я уверена, что вы ему поможете, если это возможно. Приветствую вас и желаю всего лучшего.
А. Тютчева.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., б. д. (‘Императрица задерживается…’) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 113. — [Т.] V.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., 1856 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 113—114. — [Т.] V.
Милый князь, тысяча извинений за то, что я не возвратила вам порученное мне письмо, я несколько раз напоминала о нем императрице31, но она так и не соблаговолила мне его вернуть.
Мы через полчаса уезжаем, а она мне его еще не отдала, хотя обещала вчера вечером это сделать. Императрица поручила мне передать вам, что она нашла ваши стихи восхитительными, в особенности стихотворение о деревенской церкви32 и что она очень хочет видеть вас в Петербурге.
Вообразите, я узнала о смерти бедной Софи только 8-го, и то случайно. Затем получила вашу записку. Спасибо за сообщенные вами подробности. Умоляю вас уведомить меня, когда должна приехать Лиза.
Прощайте, я пишу наспех перед отъездом на вокзал. Примите мои дружеские приветы и постарайтесь приехать во вторник. Кланяйтесь Княгине.
Ваша А. Тютчева.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., 17 октября 1858 г. Царское // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 114—115. — [Т.] V.
Милый князь, если бы вы могли, подобно всемилостивому Богу, довольствоваться благими намерениями, то без сомнения были бы мной довольны, поскольку вот уже около двух месяцев как каждый день у меня бывает благое намерение написать вам. Однажды утром я даже начала письмо, но не будучи в состоянии его окончить, выбросила: не люблю кушанья и письма в подогретом виде, а не с пылу с жару. Благодарю за ваше милое письмо. Ваши пейзажи переданы императрице в Москве, она поручила мне поблагодарить вас, наговорить побольше любезностей и, в особенности, обязать вас почаще давать о себе знать. Осенью мы совершили прелестное путешествие, о чем вам известно из газет. Именно тогда я взяла на себя полностью обязанности гувернантки33 и, не прогневайтесь, достаточно хорошо справляюсь со своим делом, которое устраивает меня гораздо больше, чем обязанности фрейлины. Я рассказываю вам об этом потому, что во время нашей последней беседы в Петергофе вы несколько критически отнеслись к моим педагогическим способностям. С тех пор, как я сижу в детской, ко мне стали значительно благосклоннее относиться, не обвиняют больше в том, что я вмешиваюсь в государственные дела и, увидите, со временем меня будут считать безвредной и почтенной особой, прилично знающей грамматику.
Вчера мы возвратились из Гатчины, где двор пробыл неделю. Было очень весело и шумно. Прогулки, охота, завтраки, обеды, спектакли, танцы, игры и так без конца.
Собирались в полдень, чтобы разойтись в два часа утра. Могу вам рассказать лишь о вечерах, поскольку дни я проводила со своей маленькой ученицей. Ежедневно ставили премилые спектакли. Однажды в представлении участвовали люди из общества под руководством Огарева34 и Кушелева35. Показывали сцены-пародии из Заиры, Лючии и Нормы36, ребусы и шарады. Героем одной из шарад был Мирбах37, он изображал целое в виде амура с крылышками за спиной и колчаном на плече. Было много смеха и веселья. По части дам мы располагали вашей невесткой38 с Верой Бек39 и Адиной Философовой. К нашему большому сожалению они должны были нас покинуть, так как ваша невестка получила известие о смерти своего брата Монго Столыпина.40 Молодые девушки были милы, красивы, естественны, веселы и развлекались от всей души. Кроме них, были еще две молодые графини Шуваловы41, графиня Адлерберг42, некрасивая г-жа Толстая43, еще более некрасивая и напыщенная, чем обычно. Великая княгиня Елена44, прекрасная как никогда, оставалась всю неделю и принимала участие во всех развлечениях. Поразительно, она совершенно не стареет. Она приезжала со своим двором, с пианистом Рубинштейном45 и некоей м-ль Штубе, которую она вывезла из Германии, обладательницей сильного, но неприятного голоса. Что касается танцоров, то мы имели толпу адъютантов и для разговоров Муханова старшего46, Муханова младшего47, Балабина48, Горчакова49 дважды. Человек, с которым я имела удовольствие поближе познакомиться — это Тотлебен50. В нем поражает удивительное чистосердечие, какая-то поистине детская простота и скромность, которую не смогли поколебать три года бесконечных рукоплесканий. Он от души смеялся, танцевал и говорил с неподражаемой наивностью, что ему в Гатчине очень весело. Как он отличается от наших салонных угрюмцев, которые, ничего не делая и ничего из себя не представляя, воображают, что всем пресыщены и во всем разочарованы.
Я часто вижу ваших внучек Катю51 и Ару52, которые приходят на уроки гимнастики вместе с маленькой великой княжной. Они очень живые, милые и умненькие. Я в восторге, заполучив их в товарки для моей ученицы. Они очень независимы и не позволяют ей собой командовать, та, будучи великой княжной и избалованной единственной дочкой, естественно считает себя центром вселенной. Однако Ара разъясняет ей что такое права человека и прекрасно защищает их от ее маленьких тиранических поползновений. Дети с независимым характером так же редки, как и взрослые.
На этом, милый Князь, я прощаюсь с вами, боясь быть прерванной и вынужденной приниматься за письмо заново через два месяца.
Передайте от меня тысячу приветов Княгине, напишите мне поскорее и побольше и верьте в мою искреннюю дружбу.
А. Тютчева.
17 октября 58.
Царское.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., 23 сентября 1859 г. Царское // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 115—116. — [Т.] V.
Поистине, Князь, вы недовольны морщинкой на лепестке розы. Такая нежная немилость стоит больших милостей. Вы неблагодарны, упрямы, вы предаете свою страну и свою императрицу. Вы, если можно так сказать, самым дерзким образом не приезжаете без всяких причин и угрызений совести уже два года, и вот, вместо того, чтобы забыть вас и отнестись к вам с безразличием вполне вами заслуженным, вас стараются вернуть в отчий дом путем самых любезных упреков и самых любезных угроз, а вы недовольны и пускаетесь в рассуждения по пустякам. Мне прямо стыдно быть за вас ответственной. Если бы вы хоть признали свою вину, сказали бы хоть mea culpa {моя вина (лат.)}, нет, вы гордитесь своим скверным поведением.
Поторопитесь же возвратиться и сгладить шармом вашего присутствия всю вину вашего отсутствия. Мы предлагаем вам в качестве приманки Царское с его пожелтевшей листвой, серым небом, туманом, собачьим холодом и мрачным свистом осеннего ветра. Если это вас не соблазнит, вы очень привередливы и недостойны быть сыном страны столь благословенной небесами. По правде сказать, жизнь в Петербурге настолько отвратительна, что те, кто живет там постоянно, производят впечатление людей, заключивших на это пари. Эта противоестественность влечет за собой странные извращения вкуса. К примеру, ваша невестка по причине антипатии к Петербургу воспылала такой любовью к Гапсалю, что слыша ее рассказы о нем, можно подумать, что она говорит не о мерзком эстонском городишке, а о обретенном рае. Вернувшись четыре дня назад из этого восхитительного места, она сказала, что собирается купить там дом и в нем обосноваться. Я имела удовольствие провести вчера вечер у императрицы вместе с нею и вашим сыном.53 Занимались играми на сообразительность, полезными для развития и развлечения молодежи, в данном случае наследника54 и принца Николая Лейхтенбергского55. Оба они увлекаются игрой в секретер, омонимы и обладают литературными наклонностями доныне неведомыми в семье Романовых. Я предчувствую появление поколения остроумцев золотого века.
Вы поразитесь, увидев наследника. Он очень развился и изменился за эти два года. Это воспитанный, умный, интеллигентный, серьезный молодой человек, любящий серьезные занятия — и с привлекательной наружностью, что никогда не мешает. Вам будет приятно с ним познакомиться.
Государь отсутствует и вернется только 15 окт<ября>. По дороге он встречался с Шамилем56, который ему очень понравился и который ему сказал, что жалеет, что так долго не понимал русских. Шамиль любит балы и предается радостям цивилизованной жизни. Мы его ожидаем сюда.
Принц Александр Гессенский57 здесь и вносит оживление в наши вечера. К сожалению, он должен скоро уехать, а два принца Лейхтенбергские уехали сегодня утром. Если вы встретите где-либо моего отца, приветствуйте его от меня. Я время от времени пишу ему в Европу, рассчитывая, что по счастливой случайности, мои письма к нему попадут. На днях я жду свою мачеху и надеюсь скоро повидаться с Мещерскими.
Дело княгини Эристовой улажено прошлой весной. Прощайте, милый Князь, на этот раз я говорю очень серьезно — до свидания. Не рассчитывайте больше ни на мои письма, ни на выполнение ваших поручений. Если вы не вернетесь, я вычеркиваю вас из своего сердца и памяти. Запомните мои слова.
Мое почтение и дружеские чувства Княгине.
Анна Тютчева.
23 сентября <18>59. Царское.
Императрица надеется видеть вас в ноябре, и в этом случае вас ожидает самый любезный прием.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., 19 апреля 1865 г. // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 116—117. — [Т.] V.
Милый Князь, здоровье императрицы довольно прилично. Если не считать небольшой слабости, других болезненных явлений у нее нет, даже прилива крови к сердцу, чего я больше всего боялась. Она держит себя в руках, завтракает, обедает, гуляет в обществе и почти всегда с королевой Ольгой58 и немецкими родственниками. Таким образом, она никогда не остается одна, что в столь великом горе59 кажется мне таким необходимым. Но у великих мира сего другая манера воспринимать жизнь, нежели у нас.
Мы останемся здесь до 9 мая, в Петербурге будем 13 или 14. День Александра Невского приходится на 15.
Посылаю вам стихи отца на смерть наследника и стихи Николая Мещерского60, посвященные принцессе Дагмаре61.
Очевидно, вы приедете сюда на будущей неделе. Буду рада вас видеть. Передайте мои приветствия вашей невестке и г-же Мальцовой62, которой я на днях напишу. В настоящее время ничего нового ей сказать о здоровье императрицы я не могу, кроме тех сведений, что сообщаю вам в этом письме.
Сердечно жму Вашу руку и выражаю лучшие к Вам чувства.
Анна Тютчева.
19 апреля 1865.
С тобою смерть нас породнила
И пред страдальческим одром
Вся Русь тебя усыновила
В благоговении немом.
Ты сердцу русскому открылась
Любвеобильною душой
Когда, рыдая, Ты стремилась
Туда, к Нему в час роковой.
Ты наша! Будь благословенна
Тебя Россия поняла,
Тебя коленопреклоненно
В молитвах русской нарекла.
Заря, Ты солнце предвещала,
Восход лучами был богат…
Зарей вечерней осияла
Его Ты сумрачный закат!
И просиял он, умирая,
Когда предстала Ты пред ним,
Как душу пред вратами рая
Встречает светлый херувим.
Н. Мещерский.
12 АПРЕЛЯ 65
Все решено и он спокоен,
Он, претерпевший до конца,
Знать он пред Богом был достоен
Другого, лучшего венца…
Наследник лучшего наследства,
Наследник Бога своего,
Он — наша радость с малолетства,
Он был не наш — он был Его.
Но между ним и между нами
Есть связь и естество сильней,
Со всеми русскими сердцами
Теперь он молится о Ней.
О Ней, чью горечь испытанья
Поймет, измерит только Та,
Кто, освятив собой страданье,
Стояла плача у Креста.
Ф. Тютчев.
Окажите любезность показать дамам эти стихи, которые я собиралась им послать.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., б. д. (‘Милый Князь, императрица примет г-на Рейтерна во вторник…’) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 118. — [Т.] V.
Милый Князь, императрица примет г-на Рейтерна63 во вторник и хотела бы, чтобы он захватил с собой Павла Жуковского64. Относительно поэмы Дон Жуан Ее Величество пришлет нам свои распоряжения. Она сказала, что поругает вас за то, что вы не обратились к ней непосредственно, вы видели ее за завтраком и могли и должны были сказать ей о своей просьбе. Она была также обижена вашим скорым отъездом из Царского.
В общем вам еще надо учиться и учиться быть царедворцем. Имейте в виду, что здесь неуместна милая непринужденность и наивная небрежность истинного сына Парнаса. Одно дело быть поэтом и другое — придворным. Фантазии муз легче угадать, чем фантазии повелителей.
Затем будьте здоровы и до свидания, надеюсь на один из вечеров в компании с Дон Жуаном. Мои приветствия вашей супруге.
Анна.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., б. д. (‘Милый Князь, императрица поручила передать вам…’) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 118. — [Т.] V.
Милый Князь, императрица поручила передать вам, что она желает видеть вас завтра, в четверг в половине второго.
До свидания, надеюсь, что вы здоровы.
А. Тютчева.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., б. д. (‘Императрица отправится в Тавриду только к обеду…’) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 118. — [Т.] V.
Императрица отправится в Тавриду только к обеду, утро она проведет у себя и хочет воспользоваться этим, чтобы вас повидать.
Приходите же без церемоний и примите мои дружеские чувства.
А. Тютчева.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., б. д. (‘Милый Князь, вот книга Шнеля…’) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 118. — [Т.] V.
Милый Князь, вот книга Шнеля, которую я вам дарю. Уверена, что вы прочитаете ее с удовольствием. Почему вы не пришли вчера на обед к императрице? Вас ждали, чтобы садиться за стол.
Приходите повидать меня на этих днях. Правда, погода к этому не располагает. Приветствую вас и прошу передать привет Княгине.
А. Т.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., б. д. (‘Милый князь, императрица желает вас видеть сегодня…’) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 118. — [Т.] V.
Милый князь, императрица желает вас видеть сегодня, в среду, в полдень, чтобы вручить вам <пасхальное> яйцо.
Тысяча приветствий. Не зайдете ли вы после этого ко мне выпить чаю?
Анна Тютчева.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., б. д. (‘Милый Князь, как хорошо, что вы напомнили мне…’) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 118—119. — [Т.] V.
Милый Князь, как хорошо, что вы напомнили мне о письме графини Толстой. Я снова говорила о нем с императрицей, которая о нем совсем забыла, но обещала теперь переговорить о письме с государем. Больше мы ничего не узнаем, вряд ли императрица скажет мне, решил ли он согласиться или отказать. Я Вам прощаю даже то, в чем была на Ваш счет введена в заблуждение, это мне нетрудно, на сердце у меня легко.
Пасхальной ночью я буду с императрицей в домашней церкви. Вы, как я предполагаю, будете присутствовать при выходе и если после службы захотите зайти ко мне разговляться, я буду счастлива. У меня соберутся сестры, придут братья и быть может Софи Мещерская65 с племянником.
Прощайте, тысяча дружеских приветов Княгине. Я не могла на этой неделе выполнить ваше поручение у графа Муравьева66, была нездорова и до сих пор чувствую легкое недомогание. Не выходила из дворца с воскресенья.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., б. д. (‘Князь, мне поручено сообщить вам…’) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 119. — [Т.] V.
Князь, мне поручено сообщить вам, что ваши аппартаменты во дворце готовы и вас ожидают. Я вчера ходила их осмотреть и, думаю, вы останетесь довольны. Благоволите сказать Княгине, что упомянутые аппартаменты находятся в самом большом удалении от моих и примыкают к церкви. Таким образом, вы будете жить в атмосфере истинной святости и в безопасности от любых поползновений с вами пококетничать.
Если вы позволите дать вам совет, я скажу без всякой задней мысли и личной заинтересованности, что вы хорошо сделаете, приехав поскорее в Царское. Для того, чтобы устроить вашу квартиру, было приложено много стараний, и императрица сказала мне, что она будет счастлива иметь возможность здесь с вами видеться, будет очень невежливо с вашей стороны приехать только первого сентября, когда императрица уедет. Может показаться, что я хлопочу в пользу своего ‘прихода’, нет, вы должны согласиться, что я права.
Прошу передать мое почтение Княгине и примите заверения в моем совершенном уважении.
А. Тютчева.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., б. д. (‘Милый князь, я не ответила на вашу записку…’) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 119. — [Т.] V.
Милый князь, я не ответила на вашу записку поскольку не знала куда вам писать. Но сегодня вечером г-н Батюшков67 был у меня и взялся доставить вам мое послание. Примите же, Князь, поздравления с приездом. Надеюсь, нетерпение, которое вы испытываете при мысли о скорой нашей встрече (когда я говорю нашей, это лишь манера выражаться, ибо я не настолько самонадеянна, чтобы всерьез рассчитывать на ваше нетерпение), будет лучшим лекарством для вашего излечения. Здесь вас ждут, хотят оказать вам гостеприимство в холодном и дождливом Царском, стремятся погрузить вас целиком в стихию cara patria {дорогая Родина (итал.)}, основной особенностью которой является скверная погода. Вы расскажете нам, что где-то есть солнце, голубое небо, зелень, цветы и вы нам покажетесь таким загадочным, каким захочет предстать путешественник, стремящийся поразить воображение своими рассказами о чудесах, увиденных в дальних странах.
Мы уедем в город только 24-го, даже если вам не хочется, все равно придется приехать в Царское.
Прощайте наименее усердный и наиболее беспечный из всех придворных, вам везет не по заслугам. До свидания, если это выполнимо.
А. Тютчева.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., б. д. (‘Милый Князь, императрица соблаговолила…’) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 120. — [Т.] V.
Милый Князь, императрица соблаговолила поручить мне сообщить вам, что она не настаивает на том, чтобы вы облачались в форму и собирается удержать вас в Царском до шестого декабря, приезжайте же завтра с оружием и багажом. Вам будет дозволено съездить иногда освежиться (лучше сказать согреться) в город. Я знаю, что вы любите Царское, это меня утешает, ибо провести пятнадцать дней в таком пустынном и грустном месте нелегко.
Итак, до свидания, милый Князь. Тысяча приветствий.
А. Тютчева.
Вторник. Утро.
Тютчева А. Ф. Письмо Вяземскому П. А., б. д. (‘Милый Князь, Ее Величество просила передать…’) // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. — С. 120. — [Т.] V.
Милый Князь, Ее Величество просила передать, что она будет очень рада вас видеть не облаченным в форму. Служба начинается в 10 1/2 часов, но Ее Величество полагает, что Вы не поспеете к этому часу и просит вас приехать, если вы сможете, до полудня, чтобы она успела повидаться с вами перед тем как пойти отдыхать. Ее Величество ложится в час, обедает в половине третьего. Итак, до удовольствия снова видеть вас завтра.
Тысяча нежных приветов Княгине и примите уверения в моих самых искренних дружеских чувствах.
