Письма к Э.К. Метнеру, Дурылин Сергей Николаевич, Год: 1932 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 25 минут(ы)

Книгоиздательство ‘Мусагет’: История. Мифы. Результаты. Исследования и материалы

М.: РГГУ, 2014.

Дурылин, Метнеры и Васильев: годы разговора

Письма С.Н. Дурылина к Э.К. Метнеру сохранились в НИОР Российской государственной библиотеки в фонде Э.К. Метнера. Они относятся к 1911-1914 гг. и касаются публикаций ряда дурылинских работ: цикла сонетов¹, статьи ‘Рихард Вагнер и Россия. О Вагнере и будущих путях искусства’², рецензии на Полное собрание сочинений М.Ю. Лермонтова³ и предисловия к ‘Цветочкам Франциска Ассизского’⁴, — в книгоиздательстве ‘Мусагет’ и альманахе ‘Труды и Дни’. Несмотря на деловой характер внешних поводов для писем (один из авторов пишет организатору издательства и редактору), они проникнуты не одним лишь ожиданием ‘мнения’ и ‘строгого рассмотрения’ Э.К. Метнером дурылинских текстов, но настоящим уважением, любовью и даже трепетом автора, в сущности, еще молодого, к автору уже известному. Корреспонденты не могли быть в близких отношениях, но тем не менее в эти годы они встречались не только по делам издательства и кружка (в мастерской скульптора К.Ф. Крахта), но и летом на даче К.П. Метнера (на ст. Перловская). Вместе с М.К. Морозовой и ее сыном Микой перед самой Первой мировой войной С.Н. Дурылин и Э.К. Метнер оказались вместе в путешествии по ‘русскому Нилу’, о чем сохранилось упоминание в письме С.Н. Дурылина к другу юности Т.А. Буткевич: ‘Я был в Ярославле, Ростове, Костроме, я слушал святые звоны Ростова (вместе с Э. Метнером!), я радуюсь теперь моей неразлюбимой и неразлюбленной Руси — и тихо во мне, только память о близких и тоже неразлюбленных одна говорит’⁵. Летом же 1914 г. Э.К. Метнер уехал за границу, и его деятельность в ‘Мусагете’ была приостановлена⁶. С 1914-1915 гг. интересы С.Н. Дурылина меняются: он отходит от ‘Мусагета’, начинает ездить в Оптину пустынь к о. Анатолию (Потапову), неотступно прося у него благословения на монашество, все теснее сближается с кружком М.А. Новоселова. Однако он на всю жизнь сохранил теплую память о Э.К. Метнере, оставив о нем воспоминания в книге ‘В своем углу’.

В брате Эмилия, выдающемся русском композиторе Николае Карловиче Метнере (1879 (1880) — 1951) С.Н. Дурылин встретил, как он сам писал, ‘гения чистой красоты’⁷. Познакомившись с Н. К. Метнером в 1910 г., С.Н. Дурылин стал ревностным поклонником его творчества, написал ему ряд писем с посвященными композитору стихотворениями: ‘Бор’ (8 сентября 1912 г.), ‘В тихий нисходишь Аид, о путник путей мусикийских’ (9 февраля 1913 г., с посвящением ‘Дорогому и безконечно-ценимому Николаю Карловичу Метнеру’)⁸, ‘Телега’ (26 июля 1913 г.)⁹, ‘У земли’ (16 августа 1913 г.)¹⁰. В письме С.Н. Дурылина к Н. К. Метнеру от 26 июля 1913 г. есть эскизная запись музыки Н. К. Метнера, предназначенной им, по-видимому, для присланного С.Н. Дурылиным стихотворения, однако среди опубликованных песен Н. К. Метнера нет ни одной на слова С.Н. Дурылина. В этом же письме он восторгается музыкой Н. К. Метнера:

Вы проверили бессмертье фетовских, пушкинских и тютчевских стихов бессмертной тайной Вашего творчества, и вдвойне зазвучали эти »приветы’, встающие из гроба…’. Вы создали то, что создали в своих песнях, только потому, что в Вас есть какие-то поющие частицы Пушкина, Фета и Тютчева, — Вы как-то вторично услышали то, что в первый раз заслышано было ими. Я всегда боюсь, когда кто-либо ‘пишет романс’ на слова Пушкина и т. д., писать можно только на свои слова, и даже вовсе не ‘на’ слова, а просто петь свои слова, и случайно Ваши слова, которые — Ваша песня, оказались словами Пушкина и Фета. Я думаю, что и когда они создавались Пушкиным и Фетом, они уже и тогда были и словами Метнера вместе. Оттого это ликующее и неразложимое единство, к<оторое> преисполняет Ваши песни, оттого их целостная простота и сила их действия на слушателя. Если ‘Муза’ у Вас — лучащаяся автобиографией Пушкина — Метнера, то ‘Мне не спится’ — ночной крик, жалоба ‘ночной души’ того же Пушкина — Метнера. И как после Пушкина должен был быть Тютчев, так после Метнера — Пушкина — создателя ‘Мне не спится’, должен был быть Метнер — Тютчев, автор ‘Сумерек’¹¹.

Летом 1913 г. С.Н. Дурылин гостил у Н. К. Метнера на даче в Хлебниково, через два года оба одновременно были в имении М.К. Морозовой, Михайловском, а в 1927 г. С.Н. Дурылин встречался с Н. К. Метнером во время приезда композитора в Россию. В первых числах июля 1928 г. С.Н. Дурылин написал статью ‘Тютчев в музыке’, в которой одну треть посвятил музыке Н. К. Метнера¹². Сделав на этом сборнике надпись: ‘Тютчеву русской музыки и глубочайшему истолкователю его ‘гармоний в стихийных спорах’ — Н. К. Метнеру с любовью, признательностью и сердечной давней восторженностью — автор’, С.Н. Дурылин через П.И. Васильева отправил его композитору вместе со своим письмом от 31 января 1929 г.¹³

Композитор Пантелеймон Иванович Васильев родился 26 января 1891 г. в Москве. Учился в Академии коммерческих наук, затем недолго на физико-математическом факультете Московского университета. Но его влекла музыка, с 1911 по 1915 г. он изучал гармонию, контрапункт и фугу у СИ. Танеева. В 1923 г. окончил Московскую консерваторию по классу фортепиано у К.А. Киппа, но до 1921 г. учился в классе Н. К. Метнера. С С.Н. Дурылиным П.И. Васильев познакомился не позднее 1914 г., был его многолетним другом и корреспондентом. До 1934 г. П.И. Васильев преподавал игру на фортепиано в Музыкальном училище им. М.П. Мусоргского, пропагандируя и исполняя музыку Н. К. Метнера. Был близко знаком с Н. Я. Мясковским, А.Ф. Гедике, А.Б. Гольденвейзером, Н. И. Сизовым, К.Н. Игумновым, А.Н. Александровым. Его вокальная музыка получала одобрение и Н. Я. Мясковского, и А.Б. Гольденвейзера, и СВ. Рахманинова. В статье ‘Тютчев в музыке’ С.Н. Дурылин писал о нем: ‘Из молодых композиторов, пишущих на слова Тютчева, первое место принадлежит, бесспорно, П.И. Васильеву. Этот композитор школы С. Танеева и Метнера, дал лучшую вещь на текст ‘Из края в край’ и богатые по мелодии и строгие по форме воплощения привлеченных им текстов: ‘Грустный вид и грустный час’, ‘Бессонница’ (‘Ночной порой’), ‘О, вещая душа моя’ и ‘Душа хотела б быть звездой»¹⁴. П.И. Васильев был горячим поклонником музыки Н. К. Метнера, как видно из его писем к С.Н. Дурылину:

Почему я так впивался во все говорившееся покойным Сергеем Ивановичем, и впивался во все говорившееся Никол<аем> Карлов<ичем>? По недостатку своего ума, своей сущности? Почто не дан мне в удел их гений? Я знаю, что это — грешные и ненужные мысли. Но я выкладываю их Вам с тем, чтобы Вы знали о них. Я думаю только, что некоторое прощение этим мыслям можно найти в том обстоятельстве, что жажда гения вызывается не личными мотивами удовлетворить свое тщеславие, а стремлением столь же ярко передать другим то, чему научился у них… Ведь и Пушкин однажды воскликнул: ‘почто я не Пророк, и не дано мне в удел витийства грозный дар?’¹⁵

Он писал С.Н. Дурылину в сентябре 1928 г.: ‘Сам пишу Ник<олаю> Карл<овичу>. М<ожет> б<ыть>, завтра отошлю. Я от него имел письмо, где благодарит меня за то, что я его согреваю своими письмами, и говорит, что от моих писем ‘веет старым романтизмом, который все более стирается с лица земли и как будто становится ненужным’. Посылаю Вам его карточку, присланную мне Анной Михайловной’¹⁶. Сохранились письма П.И. Васильева Н. К. Метнеру, на которые тот отвечал редко и, бывало, упрекал страстного поклонника своего творчества в неумении любить и понимать его музыку. Однажды П.И. Васильев не выдержал и написал письмо, которое нельзя не процитировать:

Москва, 1933 г., 23 августа

<...> Только прежде всего мне хочется возразить Вам на Ваше утверждение, что я в сущности забыл Вас, пишу Вам, думаю о Вас, а люблю не Вас. Никак с этим не соглашусь, ибо, поскольку мне дано осознавать жизнь, явления, себя самого и других людей считал и продолжаю считать, что люблю именно Вас со всеми Вашими свойствами и чертами как легкими так и трудными (музыкальными и жизненными). Думаю, что это не фраза, а действительность. М<ожет> б<ыть> я недостаточно люблю? Но об этом судить не мне. Люблю, как могу и умею. 1) ‘В чем заключалась моя записочка и почему Вы ее не цитируете’? Между Вашей записочкой и предшествовавшим ей письмом прошло около 2-х лет. За это время я жил, действовал, писал Вам неоднократно, послал посвященную Анне Михайловне (жене Н. К. Метнера. — Т. Р.) песню (около года назад) и в ответ получил несколько фраз о том, что писать Вам трудно и ‘даже часто бывает просто невозможно’, что Вы много пережили за последнее время, что Вы — одиноки, и ни одного вопроса, относящегося к моей жизни. И даже ни одного слова о том, что моя песня — дрянь. Хоть бы ругнули раз! Все было бы легче. Но этого мало. Во второй части записки я прочел, что я должен скрывать от всех, что я получил сонату от Вас. Мне казалось, что те, теперь уже почти 20 лет жизни, которые я отдал на изучение Вашей музы, а последние 10 лет на ежедневное общение с ней, дают мне право не скрывать близость наших отношений и того обстоятельства, что от Вас получил ноты, ежели бы кто-нибудь этим заинтересовался…¹⁷

Одно из последних писем П.И. Васильева А.M. и Н. К. Метнер датировано сентябрем 1934 г.: ‘Я на почтамте главном. Вчера видел карточки Ваши у Софьи Карловны. Был взволнован сединой Николая Карловича! Когда же мы увидимся? Мне так хочется этого!’¹⁸. В 1934 г. П.И. Васильев был отправлен в лагерь в Амдерму, вероятнее всего, именно из-за переписки с ‘врагом народа’ Н. К. Метнером. В 1938 — начале 1939 г. жил в ссылке в Ашхабаде, где занимался композиторской и преподавательской работой. В 1939 г., по окончании срока, вернулся из ссылки, но в марте 1941 г. вновь был сослан, на сей раз в Казахстан, в Чимкент. В 1947 г. вернулся из ссылки, жил в Москве, перебиваясь уроками фортепиано. Умер 10 марта 1977 г., похоронен на Ваганьковском кладбище¹⁹.

Публикуемые письма свидетельствуют, что мусагетовская атмосфера не погибла после прекращения издательства, корреспонденты хранили ее на протяжении многих лет. Этот мусагетовский след в частных жизнях и объединяет эти внешне не связанные друг с другом письма. Письма С.Н. Дурылина к Э.К. Метнеру впервые публикуются по автографам (НИОР РГБ. Ф. 167. К. 14. Ед. хр. 6). Письмо Н. К. Метнера П.И. Васильеву, письма П.И. Васильева и С.Н. Дурылина Н. К. Метнеру публикуются по копиям, сделанным С.Н. Дурылиным и хранящимся в коллекции ‘Мемориальный Архив’ Мемориального Дома-музея С.Н. Дурылина (MA МДМД. Фонд С.Н. Дурылина. КП-2058/59, КП-2058/101, КП-2058/90). Письма публикуются с сохранением орфографии и пунктуации авторов, конъектуры даются в угловых скобках, вписанное над строкой — в квадратных скобках, авторские подчеркивания сохранены.

Т.Н. Резвых

Примечания

¹ Антология. M.: Мусагет, 1911.

² Дурылин С. Рихард Вагнер и Россия. Вагнер о будущих путях искусства. М.: Мусагет, 1913.

³ Дурылин С. Академический Лермонтов и лермонтовская поэтика (Лермонтов М.Ю. Поли. собр. соч.: В 5 т. / Под ред. Д.И. Абрамова. Пб., 1910-1913) // Труды и Дни. 1916. Тетр. 8. С. 98-134.

⁴ Цветочки святого Франциска Ассизского / Пер А.П. Печковского, предисл. С.Н. Дурылина. М.: Мусагет, 1913.

⁵ Письмо С.Н. Дурылина к Т.А. Буткевич от 21 июня 1914 г. из Петрозаводска // НИОР РГБ. No 599. К. 4. Ед. хр. 36. Л. 39.

⁶ Лавров А.В. Метнер Эмилий Карлович // Русские писатели. 1800. 1917. Биограф, слов. М., 1999. Т. 4. С. 35.

⁷ Дурылин С.Н. В своем углу. XIII. 5 // MA МДМД. Фонд С.Н. Дурылина. КП-265/27. Л. 27.

⁸ ГЦММК. Ф. 132. No 3767. Инв. No 238.

⁹ Там же. Инв. No 239 (опубл. в: Метнер Н. К. Письма / Сост. и ред. З.А. Апетян. М.: Советский композитор, 1973. С. 149, примеч. 1).

¹⁰ ГЦММК. Ф. 132. No 3767. Инв. No 240. Стихотворение опубликовано по экземпляру из MA МДМД: Резниченко А. Комментарии / Дурылин С. Грех земле // С.Н. Дурылин и его время — II. С. 369-370.

¹¹ Метнер Н. К. Указ. соч. С. 149, примеч. 1.

¹² Дурылин С. Тютчев в музыке // Урания. Тютчев. альм. 1803-1928 / Под ред. Е.П. Казанович. Л.: Прибой, 1928.

¹³ Опубл. в: Метнер Н. К. Письма. Ответное письмо Н. К. Метнера, новое письмо С.Н. Дурылина и ответ А.M. Метнер завершают XII тетрадь ‘В своем углу’ (Дурылин С.Н. В своем углу. Л. 166-173).

¹⁴ MA МДМД. Фонд С.Н. Дурылина. КП-285/9. Л. 13.

¹⁵ MA МДМД. КП-525/3. Л. 40.

¹⁶ MA МДМД. КП-525/3. Л. 78. Письма П.И. Васильева к Н. К. Метнеру хранятся в ГЦММК. Ф. 132. Часть ответных писем опубл. в: Метнер Н. К. Письма.

¹⁷ ГЦММК. Ф. 132. No 2111. Л. 100-102.

¹⁸ Там же. No2120. Л. 115.

¹⁹ Мы выражаем глубокую признательность С.С. Демидову и С.С. Петровой за ряд биографических сведений о П.И. Васильеве.

Письма

1. С.Н. Дурылин — Э.К. Метнеру

10.III.<1911.>¹

Глубокоуважаемый Эмилий Карлович!

Александр Мелентьевич² передал мне Вашу просьбу переписать для Вас некоторые из моих стихов. С большой радостью исполняю это. В переписанном цикле ‘Франсисканских сонетов’ лишь четыре сонета Вам не были известны. Я был бы очень признателен, еслиб Вы отвели мне место в альманахе для 4 стихотворений. В таком случае из данного цикла я бы хотел видеть в печати: 1) Хвала св. Франциску (‘Тебе в лучах…’), 2) Il musicista, 3) или ‘О Господе распятом’ (‘Я ныне Твой…’) — или ‘О брате Льве и брате юном’ (‘Овечка Божия…’) и 4) или ‘Хвалы св. Франциска’ (‘О, Солнце — брат!’) — или ‘Брат Эгидий’ (‘Святой король’)³.

Еслиб Вы почему-либо решили взять что-нибудь из стихов, не принадлежащих к циклу, я бы больше всего просил за стих<отворен>ие ‘День благой и радостный Господень’. Я бы хотел даже заменить им 4-ый сонет, если нельзя его включить 5-ым.

В общем же, полагаюсь совершенно на Ваш выбор и заранее с ним соглашаюсь.

Буду безконечно Вам признателен, если Вы, при случае, скажете когда-нибудь мне Ваше мнение о моих стихах: оно было бы мне так же дорого, как мнение Бориса Николаевича.

Искренне преданный и уважающий.

С. Дурылин (С. Раевский).

¹ Письмо без конверта. Датировка по содержанию письма.

² Александр Мелентъевич — Александр Мелентъевич Кожебаткин (1884-1942) — владелец издательства ‘Альциона’, секретарь издательства ‘Мусагет’ в 1910-1912 гг. См.: Письма Андрея Белого к А.M. Кожебаткину / Предисл., публ. и коммент. Дж. Малмстада // Лица. Биограф, альм. СПб., 2004. Вып. 10, ‘Мой вечный спутник по жизни’. Переписка Андрея Белого и А.С. Петровского: Хроника дружбы / Вступ. ст., сост., коммент. и подгот. текста Дж. Малмстада. М.: НЛО, 2007.

³ Хвала св. Франциску ~ (‘Святой король’). — Речь идет о сонетах С.Н. Дурылина для книги: Антология. М.: Мусагет, 1911. См.: Резниченко AM. Сергей Раевский и Марина Цветаева: прогулки в тени Вавилонской башни (из архива С.Н. Дурылина) // Бюллетень Библиотеки истории русской философии и культуры ‘Дом А.Ф. Лосева’. Вып. 5. М.: Водолей Publishers, 2007. С. 49-54. См. в наст. издании: Антология издательства ‘Мусагет’ в комментариях С.Н. Дурылина / Публ., подгот. текста, коммент. и вступ. ст. М.Ю. Гоголина и А.И. Резниченко.

2. С.Н. Дурылин — Э.К. Метнеру

<конец 1911 - начало 1912>¹

Дорогой и сердечно ценимый Эмилий Карлович!

Я переработал и начал переписывать свою статью ‘Россия и Вагнер’², к 11-ому я занесу ее в ‘Мусагет’ на Ваше имя. Я жду Вашего строгого ее разсмотрения, но лично для меня важно в ней основное, и это основное, что Вы без труда в ней увидите, мне так дорого, что заветной мечтой моей было бы видеть статью изданной ‘Мусагетом’, нигде в другом месте я не хочу ее издать. Искренний привет мой Вам.

Уважающий Вас С. Дурылин

¹ Письмо без конверта. Датировка по содержанию письма.

² статью ‘Россия и Вагнер’. — Речь идет о работе: Дурылин С. Рихард Вагнер и Россия. Вагнер о будущих путях искусства. М.: Мусагет, 1913. С.Н. Дурылин вспоминал о ней: »Вагнер’ был читан у покойного К.Ф. Крахта, в Вагнеровском кружке, в ноябре 1911 г. Сразу же попросили его у меня в ‘Мусагет’ Сизов и Петровский. Э.К. Метнер читал его и одобрил, ничего не изменив, вставил только я с его слов одну фразу. Метнер держал его год. Весной 1913 г. он вышел из печати. Была о нем какая-то рецензия в ‘Рус<ской> Муз<ыкальной> газете’. Не читал. — Как светло и тихо представлялось мне тогда искусство! — Эллис хорошо отозвался о нем в ‘Vigulemus’, даже увидя в нем какой-то симптом в русском искусстве. Белый, в частном каком-то письме, кажется, разбранил его’ (Дурылин С.Н. В своем углу / Сост. В.Н. Торопо-вой, предисл. Г.Е. Померанцевой. М.: Молодая гвардия. С. 671). Для Э.К. Метнера ‘Вагнер — последний образец’, ‘Вагнер был и цельный поэт, и цельный музыкант’ (Вольфинг [Метнер Э.К.]. Модернизм и музыка: Статьи критические и полемические (1907-1910). М.: Мусагет, 1912. С. И, 33). Эллис действительно отозвался на работу С.Н. Дурылина в примечании к следующему пассажу: ‘Символизм последовательно наметил своим развитием ступени возврата к религии в обратном порядке нисхождения культуры нового времени. Так, французский символизм был возвратом к мистицизму, германский преимущественно к символической мистерии, русский к религиозному исканию. Избегая мертвого аллегоризма современной внешней церковности, от лирики Владимира Соловьева, через ‘Золото в лазури’ Андрея Белого, ‘Стихи о Прекрасной Даме’ А. Блока, ‘Цветы и ладан’ С. Соловьева, и до ‘Cor ardens’ В. Иванова, — русский символизм в Д. Мережковском становится вопросом о религиозном пути будущего <...> в ‘Книге невидимой’ А. Добролюбова, в все более и более растущем интересе молодых поэтов к эпохе и жизни св. Франциска Ассизского и к русскому подвижничеству, русский символизм с каждым днем и часом все более и более становится подлинным, христианским искусством’ (Эллис. Vigilemus! // Эллис. Неизданное и несобранное / Сост., подгот. текста А.В. Лаврова, Г.В. Нефедьева, С.Н. Мироненко. Томск: Водолей, 2000. С. 282-283) и, далее, в ссылке: ‘См. недавно вышедшую книгу стихов Юлиана Анисимова ‘Обитель’ (Москва, ‘Альциона’, 1913), также коллективный сборник ‘Лирика’ (Москва, ‘Лирика’, 1913). Интересна также брошюра Сергея Дурылина ‘Рихард Вагнер и Россия’ (Москва, ‘Мусагет’, 1913), очень знаменательная как выражение чисто-религиозного поворота в молодом русском символизме, и, в особенности, его же ‘Церковь невидимого Града (Сказание о граде Китеже)’ (Москва, ‘Путь’, 1914)’ (Там же. С. 283, примеч.). Работа републикована: С.Н. Дурылин и его время. Книга вторая: Тексты. Библиография / Сост. Анны Резниченко. М.: Модест Колеров, 2011. (Сер.: Исследования по истории русской мысли. Т. 15). С. 9-63.

3. С.Н. Дурылин — Э.К. Метнеру

Николаевка. 11.VI. <1912>¹Дорогой и глубокоуважаемый Эмилий Карлович!

Я был чрезвычайно обрадован Вашей книгой и Вашей дружественной надписью. Быть сотрудником ‘Мусагета’ — для меня постоянное желание и большая радость. Читал я Вашу книгу — и краснел за своего ‘Вагнера и Россию’, одно утешение, что Вы мою статью читали и нашли не слишком еретико-легкомысленно-осуждению-подлежащей. Впрочем, в одном не грешен: в обольщении музыкальным модернизмом² и в уверенности, будто к великому царственному (династическому, хочется сказать) имени Рихарда можно прибавлять римское ‘II’ и получать таким образом продолжателя — увы! — пресекшейся династии.

Послезавтра я еду в Нижний, где увижусь с А.П. Мельниковым, а из Нижнего на Светлояр³.

Будет ли к концу лета печататься мой ‘Вагнер’ и когда пойдет в печать Лао-Си? Последнего хорошо бы не задерживать, т. к. я купил право издать в течение 3 лет, считая с конца февраля 1912 г., стало быть, чем скорей, тем лучше⁴.

На ‘Вагнере’ я поставил, по совету Н. П. Киселева⁵, свою фамилию. Но не лучше-ли псевдоним? Ибо С. Раевский — homo novus и п<отому> музык<альные> критики не могут сказать, что он в музыке не специалист и профан, а могут наоборот, думать, что он изучал у самого Танеева подвижной контрапункт⁶ и, стало быть, отнесутся без травли? С. — же Дурылин — лицо реально существующее, занимающееся педагогикой и, стало быть, явно брани подлежащий. Впрочем, все это не важно.

Для ‘Трудов и Дней’ я бы очень хотел написать статью о »Тристане’ и Тютчеве’ — о двух ‘странных песнях’ любви.

Шлю Вам искренний свой привет.

Уважающий и преданный

С. Дурылин.

P.S. Мой привет Николаю Карловичу. Алексей Алексеевич Сидоров⁷ шлет Вам свой привет и благодарность.

[Адрес: почт. ст. Бурынь, Курской губ., Николаевка, имение кн. В.Н. Кавкасидзе⁸, С<ергею> Н<иколаевичу> Д<урылину>]⁹.

¹ Письмо без конверта. Датировка по содержанию письма.

² Впрочем, в одном не грешен: в обольщении музыкальным модернизмом. С.Н. Дурылин имеет в виду книгу: Волъфинг [Метнер Э.К.]. Модернизм и музыка: Статьи критические и полемические (1907-1910). М.: Мусагет, 1912. Э.К. Метнер, поклонник Бетховена и Вагнера, резко критиковал в ней творчество Ф. Листа, Г. Берлиоза, М. Регера, Р. Штрауса, В.И. Ребикова и других, упрекая их в модернизме, который понимался Э.К. Метнером как сознательный разрыв с традицией, ‘отсутствие культурной преемственности’, ‘мнимый импрессионизм и виртуозность’, ‘страсть к изобретению новых красочно-звуковых оттенков’, ‘непонимание формы’, ‘любительство’. По словам Э.К. Метнера, ‘композиторы-модернисты отказались от сущности музыки и только маскируются музыкантами, кроме того, в их псевдомузыке нет ни следа даже субъективной закономерности, это отсутствие черт всякой автономности, неизменно присущей каждому истинному дарованию, опрокидывает объективную ценность новизны модернистов, их новизна дерзновенна до гениальности, выше которой ничего не было, или до…! Вот в том-то и рискованность их положения, что или они неслыханные гении, или шарлатаны, tertium non datur… Я отрицаю в них всякую музыкальность и всякую автономность и предлагаю специалистам, со мною несогласным, печатно доказать обратное’ (Вольфинг. Указ. соч. С. 6). Вывод Э.К. Метнера беспощаден: модернизм — ‘явление безусловно вредное для развития высшей культуры, в конечном результате это грозит возвращением к варварству, но без девственных сил его, к варварству, как атавизму’ (Там же. С. 38). См.: Зенкин К.В. Николай Метнер в музыкальном мире своего времени // Николай Метнер. Вопросы биографии и творчества. М.: Русский путь, 2009.

³ Послезавтра я еду в Нижний, где увижусь с А.П. Мельниковым, а из Нижнего на Светлояр. — Андрей Павлович Мельников (1855-1930) — сын П.И. Мельникова (Печерского), художник, крупнейший нижегородский краевед. Об этом путешествии Дурылин писал гимназическому товарищу В.В. Разевигу из Николаевки 5 июля 1912 г.: ‘Милый старый мэн! До чрезвычайности был рад твоему письму. Я здесь со 2-го, вернее, с 3-го июля. С 13-го июня я был в блуждании: в Киеве, в Нижнем, в Заволжье, на Светлом озере, у раскольников, у немоляков, у Мельникова — сына автора ‘В лесах’, милейшего, умнейшего и интереснейшего из всех чиновников особых поручений. Он потешил меня такими легендами и сказаниями, что сам стал для меня легендой’ (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1.Ед. хр. 371.Л.20).

⁴ ‘когда пойдет в печать Лао-Си? ~ стало быть, чем скорей, тем лучше’. — Речь идет о книге: Лао-Си. Тао-те кинг, или Писание о нравственности / Под ред. Л.Н. Толстого. Пер. с китайского проф. ун-та в Киото Д.П. Конисси. Примечаниями снабдил С.Н. Дурылин. М.: Печатное дело, 1913. Издание в ‘Мусагете’, в серии ‘Орфей’, не состоялось из-за сопротивления А. Белого, испытывавшего ужас перед всем ‘китайским’ (см.: Дурылин С.Н. В своем углу. М.: Молодая гвардия, 2006. С. 461-466).

⁵ Н.П. Киселева. — Николай Петрович Киселев (1884-1965) — библиофил, секретарь издательства ‘Мусагет’ (1913-1915), впоследствии сотрудник Государственной библиотеки им. В.И. Ленина. См.: Андрей Белый. Начало века // Подгот. текста и коммент. А.В. Лаврова. М.: Худож. лит., 1990. С. 389-392.

⁶ изучал у самого Танеева подвижной контрапункт. — Речь идет о книге: Танеев С.И. Подвижной контрапункт строгого письма. Лейпциг: М.П. Беляев, 1909. С.И. Танеев, особенно в молодости, выдвигал задачу контрапунктирования народного и церковного мелоса, в пределе — создания русской фуги. Современную ему европейскую музыку (французских импрессионистов, Р. Штрауса), музыку ‘Могучей кучки’ и русскую музыку Серебряного века (А.Н. Скрябина, И.Ф. Стравинского) С.И. Танеев не принимал. Упоминание имени С.И. Танеева не случайно, поскольку он был олицетворением борьбы с модернизмом, в том числе и с музыкой Вагнера. Как писал ученик С.И. Танеева Л.И. Сабанеев, ‘Вагнер был для самых крупных музыкантов чем-то вроде пугала. ‘Вагнеризм’ считался ужасным преступлением и авторитетные имена Чайковского и Танеева поддерживали эту доктрину. Едва ли не наиболее тяжким преступлением ‘молодежи’ считалось то, что они как то и чем то прикосновенны были к ‘вагнеризму’ <...> Помню его (СИ. Танеева. — Т. Р.) ужас, когда раз в концерте при исполнении ‘Вступления и Смерти’ из ‘Тристана’ по требованию публики повторили эту вещь — в каком ужасе был бедный поклонник классицизма, как он жаловался мне и другим: ‘И эту гадость всю целиком опять сыграли — такой ужас. Вот прав был Петр Ильич, когда говорил, что все это — ‘пакостный хроматизм» (Сабанеев Л. Воспоминания о Скрябине. М.: Госиздат. Музыкальный сектор, 1925. С. 11-13).

⁷ Алексей Алексеевич Сидоров. — Алексей Алексеевич Сидоров (1891-1978) -искусствовед и библиофил, член-корреспондент АН СССР (1946), друг молодости С.И. Дурылина, участник ритмического кружка при издательстве ‘Мусагет’.

⁸ почт. ст. Бурынь, Курской губ., Николаевка, имение кн. В.Н. Кавкасидзе. — Варвара Николаевна Кавкасидзе (ум. 1922) была теткой А.А. Сидорова. В ее имении С.И. Дурылин провел два лета в 1911-1912 гг.

⁹ Квадратные скобки С.И. Дурылина.

4. С.Н. Дурылин — Э.К. Метнеру

<до ноября 1912>¹

Дорогой Эмилий Карлович!

Оставляю Вам на просмотр мою статью о Лермонтове². Я очень бы желал увидеть ее напечатанной в 6 No ‘Трудов и Дней’³. Я читал эту статью в прошлое воскресенье у Крахта⁴ — и там она вызвала самое теплое сочувствие со стороны Г.А. Рачинского. Когда-то я говорил о ней, подробно излагая содержание, Борису Ник<олаевичу> и Льву Львовичу⁵ — и они тогда разделяли мою мысль, легшую в основу статьи.

Мне очень хотелось бы, чтобы в ‘Труд<ах> и Дн<ях>‘ было что-нибудь мое — и таким ‘моим’, которое было бы, как думаю, уместно в журнале, является статья о Лермонтове.

Искренне преданный и любящий С. Дурылин.

¹ Письмо без конверта. Датировка по содержанию письма.

² мою статью о Лермонтове. — Вероятно, речь идет о рецензии С.Н. Дурылина, вышедшей в итоге в последнем номере ‘Трудов и Дней’: Дурылин С. Академический Лермонтов и лермонтовская поэтика (М.Ю. Лермонтов. Полн. собр. соч.: В 5 т. / Под ред. Д.И. Абрамова. Пб., 1910-1913) // Труды и Дни. 1916. Тетр. 8. С. 98-134.

³ в 6 No ‘Трудов и Дней’. — Шестая тетрадь ‘Трудов и Дней’ датирована ноябрем-декабрем 1912 г. История журнала см.: Лавров А.В. ‘Труды и дни’ // Лавров А.В. Русские символисты: этюды и разыскания. М.: Прогресс-плеяда, 2007. С. 499-514.

⁴ в прошлое воскресенье у Крахта. — Константин Федорович Крахт (1868-1919) — скульптор, в мастерской которого на Пресне по средам собирался ‘Молодой Мусагет’ (2-й Верхний Михайловский переулок, д. 4).

⁵ ‘Льву Львовичу’.- Эллиса и С.Н. Дурылина, познакомившихся в ‘Молодом Мусагете’, связывали близкие отношения. Эллис называл С.Н. Дурылина в числе ‘немногих духовно близких и незабвенных, как бы неизменно, незримо сопутствующих на внутреннем пути людей’ (Воспоминания ‘фанатика и скептика’. Эллис об Андрее Белом / Предисл., публ. и коммент. Дж. Малмстада // Писатели символистского круга. Новые материалы. СПб.: Дмитрий Буланин, 2003. С. 396). С.Н. Дурылин писал об Эллисе в письме к Т.А. Буткевич 18 июля 1913 г.: ‘Вкратце об Эллисе скажу, что он пришел к тому, от чего я не уходил никогда вовсе не по силе моей, а потому, что и не мог бы уйти: к вере разбойника во Христа: ‘Помяни мя, Господи!’ Мудрость и знание — подобны ивано-купальскому цветку: обладать ими дано кому-то, не нам, нам — верить, что он есть, — и плакать, что у нас их не будет. В Ассизи Лев Льв<ович> пережил то, что я переживал, работая над ‘Св. Франциском’: веру в святого-простеца, — и вся Россия будущего если ей дано будущее, есть Россия святых простецов. Наш национальный герой — Иванушка-дурачок, и нам никогда не было соблазном, что мудрость мира отнята Евангелием от премудрых и дана неразумным, и в этом смысле никогда не перестанет быть прав Тютчев:

Не поймет и не заметит

Гордый взор иноплеменный,

Что сквозит и тайно светит

В наготе твоей смиренной.

Эллис, с его исключительной искренностью, почувствовал это, ничто не изменилось: он не перестал чтить д<окто>ра (Р. Штейнера. — Т. Р.), но перестал считать его вратарем, привратником у врат…’ (НИОР РГБ. Ф. 599. К. 4. Ед. хр. 36. Л. 30об.-31). Переписка Эллиса с С.Н. Дурылиным частично опубл.: Нефедъев Г.В. ‘Моя душа раскрылась для всего чудесного…’: Переписка С.Н. Дурылина и Эллиса (1909-1910 гг.) // Дурылин и его время-I: С. 113-158.

5. С.Н. Дурылин — Э.К. Метнеру

<после февраля 1914>¹

Дорогой Эмилий Карлович!

Я обратился к Николаю Петровичу с просьбой об уплате мне гонорара за ‘Вагнер и Россия’ и предисловие к ‘Цветочкам’², а он попросил меня, чтобы я узнал у Вас о размере полистной платы, которую Вы мне назначите. Я бы не тревожил Вас всем этим, еслибы моя болезнь и операция³ не истощили все мои финансовые ресурсы. Поэтому не откажите сообщить Николаю Петровичу назначенный Вами размер полистной платы, на который я заранее соглашаюсь. Привет Анне Михайловне⁴ и Николаю Карловичу.

Любящий Вас С. Дурылин.

¹ Письмо без конверта. Датировка по содержанию письма. В архивном деле письмо ошибочно лежит предпоследним.

² предисловие к ‘Цветочкам’. — См.: Цветочки святого Франциска Ассизского / Пер. А.П. Печковского, предисл. С.Н. Дурылина. М.: Мусагет, 1913.

³ моя болезнь и операция. — С.Н. Дурылин перенес операцию в феврале 1914 г., см. его письмо к В.В. Розанову и автокомментарий:

Я сижу дома после операции — и Вы много порадовали присылом Ваших новых книг. Кто нынче ласкает? Кто помнит? Безпамятство всеобщее — только Церковь еще возглашает вечную память! А Вы вспомнили и памятью приласкали. Спасибо Вам, родной.

Любящий Вас С. Дурылин.

[Письмо это — ответ на присыл В. В-чем новых его книг — ‘Обонятельное и осязательное’, ‘Европа и евреи’, ‘Ангел Иеговы’ и ‘В соседстве Содома’, с дружескими надписями.] (РГАЛИ. Ф. 2980. Оп. 1. Ед. хр. 381. Л. 10).

⁴ Анне Михайловне. — Анна Михайловна Метнер (урожд. Братенши, 1877-1965) — скрипачка, жена сначала Э.К. Метнера, а потом Н. К. Метнера. После смерти Н. К. Метнера вернулась из Англии в Россию.

6. Н. К. Метнер — П.И. Васильеву

<Монморанси>. 11 апр<еля> 1931 г.¹

Милый мой Пантелеймоша!

Боюсь, что мое непростительное молчание окончательно заставило Вас разлюбить меня и не мириться с этим. Хотелось подробно написать о присланных Вами песнях, послание коих меня весьма тронуло. Но поймите-же, что при моем отношении к делу, при моем отношении к Вам и при моей вечной борьбе с временем и пространством — это оказалось и прямо не под силу. Сейчас скажу только, что No 1-й мне понравился значительно больше 2-го и показался мне большим овладением стилем. Во 2-м же, как это было и раньше, фигурация (с 3-й строки) очень невыгодно расположена в смысле разстояния рук…² Такое удаление допустимо лишь в виде исключения, т. е. короткого момента, а не непрерывного положения. Знаю, что такая короткая критика мало убедительна и неисчерпывающа… Но как же иначе я мог-бы написать Вам и сказать, что постоянно помню Вас и люблю.

Ваш Н<иколай> Метнер.

Кланяйтесь всем общим друзьям.

Обнимаю и я! Ваша А<нна> <Михайловна>³

¹ Публикуется впервые по: MA МДМД. Фонд С.Н. Дурылина. КП-2058/59. Л. 1-1 об. Копия рукой С.Н. Дурылина. Соч. П.И. Васильева: Фортепианные сонаты Метнера. М., 1962, О записных книжках Н. К. Метнера // Метнер Н. К. Повседневная работа пианиста и композитора. Страницы из записных книжек. М., 1963, О моем учителе и друге // Н. К. Метнер. Статьи, материалы, воспоминания / Сост.-ред. З.А. Апетян. М.: Советский композитор, 1981, Воспоминания о С.И. Танееве // РГАЛИ. Ф. 2980. Он. 2. Ед. хр. 1023, Васильев П.И. Адели. Сл. А. Пушкина. М.: Гос. изд. Музык. сектор, Лейпциг-Вена, 1928. 5 с, Бессонница. Стих. Ф.И. Тютчева. М.: Гос. изд. Музык. сектор, Лейпциг-Вена, 1928. 7 с, Он же. Не жалею, не зову, не плачу. Стих. С. Есенина. М.: Гос. изд. Музык. сектор, Лейпциг-Вена, 1928. 7 с, Он же. Четыре английских народных песни. В обработке для голоса и ф.-п. Ред. А. Доливо. М.: Гос. муз. изд, 1935.13 с, Он же. 4 песни из музыки к пьесе ‘Москвичка’. Для голоса с ф.-п. М.: Муз. фонд СССР, 1943. 22 с, Он же. Одиннадцать пьес для ф.-п. М.: Муз. фонд СССР, 1944. 19 с, Он же. Первые шаги. 13 пьес для ф.-п. М., Л.: Гос. муз. изд, 1948. 14 с, Он же. Альбом пьес для ф.-п. М.: Советский композитор, 1970. 18 с, Он же. Избранные пьесы. Для ф.-п. М.: Музыка, 1976.50 с.

² No 1-й мне понравился ~ в смысле разстояния рук… — Ср. письмо П.И. Васильева С.Н. Дурылину от 20 апреля 1931 г.: ‘Прилагаю Вам записочку Ник<олая> Карл<овича> полученную мною на днях. Если бы моя музыка действительно что-нибудь стоила, он по-другому бы ответил о ней и [не] ответил бы спустя полгода по получении моих песен. No 1 — это ‘Соловей’, No 2 — ‘Три ключа’…’ (РГАЛИ. Ф. 2980. Он. 2. Ед. хр. 452. Л. 15).

³ Подпись слева на полях.

7. П.И. Васильев — Н. К. Метнеру

Копия.
Москва. 1932, 12дек<абря>¹

Дорогой Николай Карлович!

3-го дня я получил письмо от Анны Михайловны и успокоился по поводу того, что письма мои Вами получены. Как близко Вы от нас! Как близко! Теперь, когда уже стало ясно, что Вы к нам раньше осени не приедете, мне хочется разсказать Вам начало и конец истории приглашения Вашего². Если не ошибаюсь, то Стан<ислав> Теоф<илович> Шацкий³ начал свое директорство в консерватории с января этого года. В начале мая (кажется 9-го числа) я встречаю его у контроля при входе в Большой зал консерватории в концерт Казадезюса⁴. Приветствуя его по поводу его новой деятельности, я с места в карьер задаю ему вопрос, почему он не приглашает Ник<олая> Карлов<ича> Метнера. — ‘Да он не поедет’ — ‘А Вы пригласите как следует. Приедет. У меня есть письмо, в котором он пишет, что ему хочется поиграть на родине’. (Помните Ваше прошлогоднее письмо ко мне?) Во время этого разговора внезапно подоспевает Алекс<андр> Борис<ович>⁵(идя в концерт). Шацкий представляет его мне, как своего помощника по учебной и художественной части, передает ему мои слова о Вас и говорит: ‘надо будет на ближайшем же заседании поднять вопрос о приглашении Н<иколая> К<арловича>‘ — ‘Непременно, непременно, это моя давнишняя мечта, я сам хотел об этом с Вами начать разговоры’. И ко мне очень экспансивно: ‘Вы пожалуйста ничего не пишите Н<иколаю> К<арловичу>. Это надо все обсудить. Я сам ему напишу’ — ‘Конечно, конечно, Ал<ександр> Бор<исович>. Я ведь только поинтересовался этим вопросом и не имею никаких прав оффициально действовать’. И к Шацкому весело, смеясь и взяв его за рукав: ‘Ну, смотрите, Ст<анислав> Теофил<ович>, почин в этом году за мной’. На этом разговор кончился, в раздевалке я еще раз встретился с Ал<ександром> Бор<исовичем>. И он еще раз просил меня ничего не предпринимать. Эпилог. Прошло 7 месяцев. Уже получен был Ваш отказ приехать теперь. 2-го декабря — симфонический концерт. Встречаюсь с Ал<ександром> Бор<исовичем> в партере. Он знает все. Оба грустим по случаю неудавшегося Вашего приезда. После концерта, выходя из артистической комнаты (заходил повидать Оборина) натыкаюсь на Шацкого. ‘Ну что же Ст<анислав> Теоф<илович> Н<иколай> К<арлович>-то не приезжает!’ — ‘Как не приезжает?!’ Лицо вытянутое и удивленное и озабоченное. ‘Да так не приезжает’. Разсказываю историю опоздания приглашения. ‘А ведь у нас с 15 января открывается Meisterschule⁶, и я так мечтал, что Ник<олай> Карлов<ич> будет в ней. ‘Всего хорошего. Привет Валент<ине> Николаевне!’. Это было 2-го. Сегодня 12-ое. Снег и зима. Воздух свежий, приятный, а мне тяжело, грустно, одиноко, очень одиноко. 7-го был в концерте Фейнберга⁷. Слышал Appassionat’у, Toccat’у, Шумана, g-moll’ную балладу Шопена, 2 пьесы (колыбельная и фантазия) его собственных и 4-ая соната Скрябина. Лучше всего была 4-ая соната. Но Бетховен, но Шуман, но Шопен!!! Думаю, что играть в 5 раз быстрее, чем это надо — просто дурной вкус. Да еще играет далеко не безукоризненно. Я был опустошен. Хотелось поддержки, хотелось беседы с близким человеком, музыкантом. Ее не было. В такие минуты я испытываю страстное желание иметь от Вас вести и тяжело переживаю отсутствие их. Прошу, не сочтите это за упрек. Я прекрасно понимаю, как Вам трудно писать. Я только искренно говорю о своих чувствах-переживаниях. Быть так!

Слышал я и Прокофьева. Портной из сказки Андерсена. И я теперь только понял, что действия иных портных — шитье из пустого места платьев королю и его министрам, и действия Прокофьева объясняются наглостью, невероятной наглостью.

Он мне сказал, что был в Вашем концерте 9 ноября в Париже. ‘Скучал, скучал. Карамзинский язык’. Я ему только ответил: ‘на вкус и цвет товарища нет’. Это было после репетиции его. Меня поразило выражение его лица: оно было еще менее красиво, чем в спокойном состоянии, какое-то искаженно-озлобленное, красное, пустое. Я ни одним словом не обмолвился о его музыке, а спрашивал о Вас и о Ник<олае> Андреевиче <...> ⁸.

¹ MA МДМД. Фонд С.Н. Дурылина. КП-2058/101. Л. 1-2. Копия фрагмента письма, сделанная чернилами рукой С.Н. Дурылина.

² Теперь, когда уже стало ясно ~ приглашения Вашего. — Видимо, попыток приглашения Н. К. Метнера в СССР было несколько. Исследовательница творчества Н. К. Метнера пишет: ‘В письме к А.Б. Гольденвейзеру от 19 мая 1933 г. Н. К. Метнер сообщал: ‘я получил от Московской филармонии приглашение на концерты в будущем сезоне. Мне предлагается устройство турне по Союзу из 10-ти концертов (в продолжении 4-5 недель)» (Метнер Н. К. Письма / Сост. и ред. З.А. Апетян. М.: Совет, композитор, 1973. С. 446). Уже 1 ноября 1933 г. А.M. Метнер сообщает Т.А. Макушиной, что Николай Карлович и она уезжают 11 ноября в Ригу и оттуда — в Россию (Там же. С. 459). 7 ноября 1933 г., когда Н. К. Метнер отправился в Париж в Советское консульство для получения визы, ему сообщили, что, согласно поступившей в консульство телеграмме, ‘Москва отказывает в визе’ (Там же. С. 460). Для Метнера случившееся было огромным переживанием. Чем был вызван отказ в визе, установить не удалось.

³ Стан<ислав> Теоф<илович> Шацкий (1878-1934) — советский музыкально-общественный деятель, в 1932-1934 гг. — директор Московской консерватории.

⁴ Казадезюса. — Роберт Казадезюс (1899-1972) — французский пианист, педагог, композитор, впервые выступал в СССР в 1929 г.

⁵ Алекс<андр> Борис<ович>. — Александр Борисович Гольденвейзер (1875—1961) — пианист, композитор, педагог, автор ряда статей о Н. К. Метнере и один из ближайших его друзей. В 1900 г. вместе с Н. К. Метнером принимал участие в конкурсе имени А.Г. Рубинштейна.

⁶ Meisterschule — мастер-класс (нем.).

⁷ Фейнберга. — Самуил Евгеньевич Фейнберг (1890-1962) — пианист, композитор, педагог, ученик А.Б. Гольденвейзера.

⁸ Обрыв текста.

Ник<олае> Андреевиче. — Николай Андреевич Орлов (1892-1964) -пианист, учился у К.А. Киппа, К.Н. Игумнова, С.И. Танеева. Кузен П.И. Васильева. С 1917 г. — профессор Московской консерватории. В декабре 1921 г. по командировке МУЗО Наркомпроса уехал за границу (одновременно с А.К. Глазуновым). Поселился в Париже и гастролировал по всему миру, был исполнителем почти всех произведений С.В. Рахманинова. Пытался приехать с концертами в Россию, что ему не удалось. Умер в Шотландии. Ср. упоминание о нем Н. К. Метнера в письме С.В. Рахманинову от 12 февраля 1922 г. из Берлина: ‘Вы, вероятно, сами хорошо его знаете. Он собирается концертировать сначала здесь, а потом в Америке. Он настолько талантливый и блестящий виртуоз и совестливый художник, что я не сомневаюсь в его успехах, но он сам, как и полагается, все же сомневается, и потому, если он к Вам обратится с письмом — окажите ему Ваше внимание’ (Метнер Н. К. Указ. соч. С. 220).

8. С.Н. Дурылин — Н. К. Метнеру

<Киржач>. 5/II. 1932 г.¹

Дорогой Николай Карлович!

С какою радостью узнал я из письма П<антелеймона> И<вановича>, что Вы опять встретились с Пушкиным на пути вдохновения и песни! Вы не знаете — что значит ‘в степи мирской’², в ее безводии и тоске, Ваши песни Пушкинские, как не может знать богач, что значит один из его червонцев для бедняка, осужденного иметь дело только с изношенными полушками да рваными ассигнациями. Вам достаточно знать, что ‘в степи мирской, печальной и безбрежной’ Ваша песня — по истине ключ жизнетворный и возрождающий. Я не могу ее слышать теперь (я живу в 120 в<ерстах> от Москвы, здесь нет намека на музыку, самое имя Ваше здесь — ‘звук пустой’), я могу только вспоминать Ваши песни, слышать их во сне (как старец-слепец у Пушкина: ‘а снилися мне только звуки’), но и это малое, доступное мне, бьет в душе как чистый ключ животворный. И вот весть о новом ключе, еще об одном роднике Вашем!

Особенно обрадовала меня весть о том, что Вы написали ‘Элегию’ (‘Безумных лет…’), это величайшее из самопризнаний Пушкина. И не могу³ удержаться, чтобы не высказать Вам своей мечты, своего давнего и твердого упования, чтобы Вы дали жизнь в музыке и другим высоким, чистейшим признаниям Пушкина и вместе высшим звукам его лиры. Поразительно, что ни один из сотен композиторов, писавших на слова Пушкина, не написал музыки на слова ‘Пора мой друг, пора! Покоя сердце просит’. (‘К жене’ — заглавие не принадлежит поэту), на это глубочайшее самопризнание поэта, трагическое и высокое. Я Вам посылаю точный его текст с недавно найденной прозаической припиской, к<отор>ая особенно важна для понимания этого отрывка в жизни и судьбе Пушкина. Поразительно, что никто не попытался положить на музыку благоуханнейшую балладу ‘Жил на свете рыцарь бедный’, этот гимн чистоте и вечной женственности, явлением которой Гте завершил ‘Фауста’. Поразительно, что только один безвестный А. Шеффер попытался воплотить такие мудрые, глубочайшие исповеди Пушкина, как ‘Стансы’ (‘В часы забав…’) и ‘Поэт’ (‘Пока не требует поэта’).

О ‘няне’ Пушкина написаны горы, художники изображали ее на картинах, поэты писали к ней послания, но ни один из музыкантов не догадался доселе выразить и в музыке пушкинский привет ей: ‘Подруга дней моих суровых…’ (‘К няне’). Я бы мог продолжать долго, — но не хочу Вас затруднять чтением этих жалоб, а просто выражу свое чаяние и упование, выражая тем надежду и мечту многих, любящих Вас и Пушкина, от Вас, от одного Вас можно и должно ждать воплощений таких созданий великого поэта, ‘Солнца русской поэзии’, какие перечислены выше: будьте же планетой, отражающей верно и благородно-прекрасно⁴ огнь и свет этого солнца!

Я буду счастлив, как праздник навсегда запомню тот день, в который узнаю, что есть музыка Метнера на ‘В часы забав’: я буду знать тогда, что стихотворение это с двойною силою будет ‘жечь сердца людей’.

Я все болею, и это мешает писать мне книгу ‘Гте и русские писатели’⁵, к<отор>ая задумана и писана с мыслью о Вас и Э<миле> К<арловиче>. Как мне удалось установить, до 20 русских писателей были в гостях у Гте, были его собеседниками и друзьями, в их числе и классики, и романтики, и Жуковский, и Кюхельбекер, и Шевырев.

Буду счастлив, если Вы порадуете меня 2 словами в ответ. Андрюша⁶ был у меня, провел 2 дня — и обрадовал меня собою и ‘милой памятью детства’.

Обнимаю и целую Вас, милый Николай Карлович. Шлю привет Анне Михайловне и поклон Э<милю> К<арловичу> -выписываю Вам новонайденное стих<отворен>ие Пушкина, верно, Вам неизвестное.

Ваш С<ергей> Д<урылин>⁷.

[Посылаю Вам свою книгу]⁸.

¹ Публикация по: MA МДМД. Фонд С.Н. Дурылина. КП-2058/90.

Л. 1-3. Автограф, копия, сделанная через копирку самим автором. Л. 1-3. Автограф: ГЦММК. Ф. 132. Инв. No 1942. No 5350.

² в степи мирской. — А.С. Пушкин ‘В степи мирской, печальной и безбрежной’ (1827).

³ После могу зачеркнуто: не

⁴ После прекрасно зачеркнуто: сияние

⁵ Гте и русские писатели. — Речь идет об исследовании: Дурылин С.Н. Русские писатели у Гте в Веймаре // Лит. наследство. Т. 4-6: Гте / РАПП и Ин-т ЛИЯ Комакадемии, ред. коллег.: Л. Авербах, И. Ипполит (Ситковский), Ф. Раскольников, отв. ред. И. Ипполит, зав. ред. И. Зильберштейн, обл. работы И.Ф. Рерберга. М.: Журн.-газ. об-ние, 1932. С. 83-504.

⁶ Андрюша — Андрей Александрович Сабуров (1902-1959) — сын Александра Александровича Сабурова (1874-1934) и Софьи Карловны Метнер (1878-1942), племянник Э.К. и Н. К. Метнеров. В 1919 г. окончил 5-ю Московскую гимназию с золотой медалью. В 1919-1922 — студент философского отделения историко-филологического факультета МГУ, где слушал лекции С.Л. Франка, Г.Г. Шпета, Б.А. Фохта, И.А. Ильина, И.В. Попова, в 1922-1925 -вольнослушатель факультета общественных наук, в 1926-1929 -аспирант Института истории РАНИОН. По окончании аспирантуры — сотрудник рукописного отдела ВГИБЛ (1930-1933), в 1934 — ответственный секретарь Государственного литературного музея. С 1943 — доцент Государственного учительского института в Загорске, с 1946 — сотрудник ИМЛИ, с 1951 — заведующий отделом рукописей Толстовского музея. Блестящий знаток древних и новых языков, филолог и архивист, А.А. Сабуров занимался изучением наследия Г.С. Батенькова, И.И. Пущина, П.А. Вяземского, А.И. Тургенева, И.С. Тургенева. В начале 1930-х годов предпринял работу над изданием собрания сочинений и писем В.С. Печерина. А.А. Сабуров осуществил первую полную реконструкцию ‘Замогильных записок’ В.С. Печерина, собрал и откомментировал его поэтические произведения, большой корпус переписок и уже в 1934 г. подписал договор с ГЛМ на издание тома: ‘В.С. Печерин. Литературные опыты. Переписка. Документы’. Труд его так и не вышел в свет, но в 1940 г. он защитил кандидатскую диссертацию ‘Жизнь и деятельность В.С. Печерина (Биография Печерина. Печерин-писатель. Печерин — литературный прототип)’. В 1940-1950-е годы А.А. Сабуров посвятил себя исследованию творчества Л.Н. Толстого, в итоге опубликовал монографию »Война и мир’ Л.Н. Толстого. Проблематика и поэтика’ (М.: МГУ, 1959). Др. соч.: Сабуров А. Дело о возмутительных листках в 1830 // Каторга и ссылка. 1930. No 4. С. 64-95, No 5. С. 24-52, Письма Г.С. Батенькова, И.И. Пущина и Э.Г. Толля / Подгот. текста, ст. и коммент. E.Н. Коншиной, А.А. Сабурова и В.М. Федоровой, ред. И.С. Ежова, Под общ. ред. Б.П. Козьмина. М.: ВГИБЛ, 1936, Письма Александра Тургенева к Булгаковым / Подгот. текста, вступ. ст. и коммент. А.А. Сабурова, Под ред. И.К. Луппол. М.: Соцэкгиз, 1939, Сабуров А.А. И.С. Тургенев по неопубликованным материалам печеринского архива // И.С. Тургенев. Мат-лы и исслед/ / Под ред. Н. Л. Бродского. Орел, 1940. С. 55-59, Он же. Владимир Сергеевич Печерин // Герцен, Огарев и их окружение: Рукописи, переписка и документы / Ред. Б.П. Козьмин. М.: ГЛМ, 1940. (Бюллетени Гос. лит. музея. No 5). С. 243-260, Он же. Из биографии В.С. Печерина // ЛН. Т. 41/ А.И. Герцен: В 2 кн. Кн. 2 / Ин-т литературы (Пушкинский Дом) АН СССР, отв. ред. П.И. Лебедев-Полянский, зав. ред. И.С. Зильберштейн. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1941. С. 471-482, Он же. Из переписки В.С. Печерина с Герценом и Огаревым // ЛН. Т. 62: В 3 кн. Кн. 2. Отд-ние лит. и яз. АН СССР, ред.: В.В. Виноградов (гл. ред.), И.С. Зильберштейн, С.А. Макашин, М.Б. Храпченко. М.: Изд-во Акад. наук СССР, 1955, Он же. Образ русского воина в ‘Войне и мире’ Л. Толстого // Л.Н. Толстой: Сб. ст. и мат-лов/ Ред. Д.Д. Благой, К.Н. Ломунов, И.Н. Успенский. М: Изд-во Акад. Наук СССР, 1951. С. 390-424, Он же. Об историзме романа ‘Война и мир’ // ВЛ. 1958. No 9. С. 41-55, Он же. ‘Война и мир’ и русская литература 20-х — 50-х годов XIX века // Л.Н. Толстой: Сб. ст. о творчестве. [Вып.] 2 / Под ред. Н. К. Гудзия. М.: Изд-во Моск. ун-та. 1959. С. 52-74, Он же. ‘Война и мир’ как национально-героическая эпопея / Творчество Л.Н. Толстого: Сб. ст. / Под ред. Д.Д. Благого, А. Лаврецкого, К.Н. Ломунова, А.А. Сабурова, А.И. Шифмана. М.: Гослитиздат, 1959. С. 75-163. О нем: Сабурова М., Витковский Е. Сабур, горький столетник // Андрей Сабуров. Будем с верою радости ждать. Стихотворения / Сост., подгот. текста А. Сабурова. М.: Водолей Publishers, 2007. С. 71-75, Сабурова М. Понсовы, Гедике, Метнеры, Сабуровы… // Моск. журн. 2005. No 4. С. 41-49.

⁷ Подпись слева на полях.

⁸ Какую книгу, установить не удалось.

Публикация и комментарии Т.Н. Резвых

Дурылин, Метнеры и Васильев: годы разговора

Примечания

Письма

3. С.Н. Дурылин — Э.К. Метнеру

Читайте также: