Пестрая книга VI
Пестрая книга VI
* * *
* * *
* * *
1917 г.
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
Пестрая книга VI, Куприн Александр Иванович, Год: 1917
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Куприн А. И. Пёстрая книга. Несобранное и забытое.
Пенза, 2015.
Как своеобразно относится русский народ к ненавистному чертогу — можно видеть из трех маленьких случаев.
Случай первый происходит во время японской войны. Идет ремонт Царскосельского дворца. Жаркий день. Вися высоко в воздухе, раскачивается в своей люльке молодой маляр, тычет кистью в ведерко, мажет широкими взмахами дворцовую стену и безмятежно распевает приятным баритоном:
‘Нам не надо златого кумира, Ненавистен нам царский чертог’
Проходящие мимо со своим англичанином-гувернером двое мальчиков Константиновичей не удерживаются и фыркают. Воспитатель строго спрашивает о причине. Ему объясняют. Через полчаса злополучный маляр таинственно исчезает из Царского Села. Воображаю, как недоуменно хлопал он глазами!
Случай второй. 9 янв<,аря>, 1905 года. На улице выстрелы, гневные возгласы, свистки. Толпа перебила стекла во дворце в<,еликого>, к<,нязя>, Сергея Александровича и, оттесненная конным разъездом, быстро тает. По Невскому мчится восторженный мальчуган, сапожный подмастерье. Во все горло орет он потешный куплет, им самим только что вдохновенно созданный:
‘У московского Сережки Перебили все окошки’!
И тут же, без всякой логики, трах увесистым булыжником в огромное зеркальное стекло гастрономического магазина Соловьева!
Случай третий. В наши дни. В гатчинском парке совершенно обезображены два архитектурных памятника XVIII столетия ‘Березовый дворец’ и ‘Павильон Венеры’. Выломаны двери, разбиты зеркала и зеркальные бордюры, украдены дверные бронзовые ручки, шторы и драпировки, расколоты мраморные фонтаны, разрушены свинцовые трубы, попорчены статуи. В большом дворце похищены часы и пирамида бильярдных шаров слоновой кости и т. д. О, неведомые товарищи! О, безымянная сволочь! Ведь не цари создавали дворцы, статуи и картины, а художник и рабочий.
Воображаю, как в один сумасшедший день вы нагрянете в Эрмитаж и станете в нем хозяйничать. Камею из сардоникса, над которой греческий художник трудился целых тридцать лет, вы швырнете в Неву. А тысячелетнюю танагрскую богиню растопчете каблуками и обзовете ее мерзким словом.
В числе полков, реформированных справедливым приказом военного министра, значится и номер того полка, за жизнью которого я — по некоторым причинам — пристально, неустанно и ревностно следил с 1894-го года т. е. более двадцати лет. За это время я видел, как постепенно изменялся внутренний лик полка, как преображалась его душа. Уходили, один за другим, древние закоренелые мордобойцы, бурбоны, трынчики, и питухи с образованием шморгонской академии. Офицерский состав обновлялся воспитанной, вежливой, гуманной молодежью. Прививалась забота офицера о солдате и доверие солдата к офицеру. Право, эти этапы казались мне чудесными.
С самого начала нынешней злополучной войны до меня доносились об этом полке весьма почетные для него сведения. Он участвовал в быстром натиске на Львов и Перемышль и в том легендарном безоружном, но и безропотном отступлении, которое было вызвано предательством, продажностью, интригами и постыдным равнодушием власти.
И вот теперь этот же полк выступил на позиции всего лишь в половинном составе. Где же причины такому позору?
Причина только одна — та, что армию по глупой близорукости и по подлому расчету вовлекли в бездействие, самоуправство и политическую болтовню, чего не случилось ни разу, ни с одной из армий, начиная с первой человеческой войны.
Живая страна может перенести все: чуму, голод, землетрясение, опустошительную войну, кровавую революцию, — и все-таки остаться живой. Но разложилась армия — умерла страна.
Или — демагоги — вы думаете, что в международной политике цветут такие важные маргаритки, как сентиментальная жалость, бескорыстие и справедливость? Их нет даже в современных книжках для детей младшего возраста.
Недавно ехала на площадке трамвая одна моя знакомая. Солдаты, стиснувшие ее, стали зубоскалить над тем, что на ней надето каракулевое пальто. Издевались над этим пальто, определяли примерную цену, строили догадки о том, каким путем приобретена дорогая вещь. Дама, наконец, не стерпела и, сдерживая слезы, сказала:
‘Этот сак я купила случайно, по объявлению, за сто рублей. А деньги я зарабатываю тем, что бегаю с утра до вечера по урокам. Стыдно смеяться над честным трудом и над беззащитной женщиной’.
‘А ты, мразь, поговори еще!’ — возразил солдат. И, схватив даму за воротник, выбросил ее из трамвая на мостовую.
И — Бог ты мой! — в каком они виде, эти свободные солдаты петроградского гарнизона! Расстегнутые, распоясанные, немытые, нестриженные, курят без перерыва, харкают и плюют, где попало. Казарма обратилась для них в ночлежку и в игорный вертеп. Мне известны случаи, когда в казармах, за игрой в ‘двадцать одно’, ставилось на карту около 7000 рублей. А на Александровском рынке до сих пор толкутся праздные солдаты и что-то продают из-под полы.
По слухам, на днях местность Холмуши отъединяется от России и объявляет себя самостоятельной республикой на коммунистических началах. Временная власть сосредоточена в руках трех вождей восстания: дезертира Якова, сутенера Кольки Изюма и известной деятельницы Варьки Станцуй.
Статья No 6 впервые опубликована в газете ‘Свободная Россия’. — 1917.— 31 мая.— No 20.
— танагрская богиня — наиболее распространенный тип древнегреческих терракотовых статуэток, по названию города Танагр.
— бурбоны, трынчики, питухи — прозвища офицеров в полку, бурбон — ироническое прозвище, которым старые кадровые офицеры награждали свежеиспеченных офицеров, выслужившихся из нижних чинов с грубыми замашками.
— с образованием шморгонской академии — ироническое название по местечку Сморгонь в Белоруссии, вблизи которого цыгане дрессировали медведей.
— за игрой в ‘двадцать одно’ — название карточной игры.
— Холмуши — название места в Петрограде, угол Боровой и Обводного канала, где проживали скупщики краденого и другие уголовные преступники.