Русская Мысль’, кн. I, 1885
Песни о Сибири. Б. Михеева. Москва, 1884 г, Михеев Василий Михайлович, Год: 1885
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Псни о Сибири. Б. Михеева. Москва, 1884 г. Для г. Михеева несомннно, что Сибирь и поэзія не интересуютъ читателей: ‘и далекій край, и литературное проявленіе одной изъ сторонъ человческой жизни теперь если не въ загон, то въ заброс. Не стану роптать на это, не стану, защищать ни той (страны), ни другой (стороны?), но съ искреннимъ сочувствіемъ къ обимъ, сочувствіемъ сына одной и работника другой (лучше бы на заброшенную мать поработать),— помогу имъ въ этой книг подать другъ другу руки: лучшее, что остается двумъ забытымъ, ‘не на лаврахъ почивавшимъ въ этомъ забвеніи’. Такимъ образенъ, читатель предупреждается, что Псни о Сибири отнюдь не поэзія, а лишь рукопожатіе поэзіи съ Сибирью.
При всей нжности къ землякамъ, у г. Михеева возникаютъ относительно ихъ оскорбительныя сомннія. Онъ посвящаетъ имъ свою работу и въ теплыхъ выраженіяхъ говоритъ о холодномъ кра.
Гд вы, какъ я, бытъ можетъ, знали
Движенья первыя ума —
Понять, въ чемъ радость, въ чемъ печали,
Въ чемъ ложь и правда, свтъ и тьма.
Да неужели г. Михеевъ серьезно думаетъ, что кое-кто изъ его земляковъ не зналъ и первыхъ движеній ума? Ничего не зная о такихъ движеніяхъ самого автора, мы находимъ доеольно загадочными послдующія движенія его ума, результатомъ которыхъ явились Псни о Сибири. Г. Михеевъ говоритъ, напримръ, про сибиряковъ, что ихъ кровь лилась въ предкахъ. А по сю сторону Урала поэты съ самою необузданною фантазіею думаютъ какъ разъ наоборотъ. А сіе что обозначаетъ:
Гд (говорится про Россію) подаваема была
Намъ чужеземщина въ объдкахъ
Съ ея параднаго стола,
И дорогъ былъ иной, и скудно,
По врно выбранный кусокъ?
Бдная чужеземщина: сама себя съла за параднымъ столомъ, а для нашего пропитанія пожаловала въ. объдкахъ!
А вотъ въ стихотвореніи Слды сказано (между точкой съ одной и съ другой стороны):
И, ища у лса сердцевины,
Въ чащ лса тонутъ вс слды.
Въ Сибири и цыганки какія-то странныя. Авторъ говоритъ про одну изъ нихъ:
И темны, удавъ какъ плети,
Руки мнутъ одежды край…
Очень длинныя руки. Въ стихотвореніи Кошмаръ въ лсу на сцену является левъ,
И вновь встаютъ былыя небылицы,
Безумныхъ мыслей жаръ,
И въ пульс пульса той же все столицы
Стучитъ ударъ.
На то и кошмаръ, конечно. У г. Михеева мелькаетъ иногда искреннее чувство и даже удачный образъ (стихотвореніе Черемуха, напримръ), но форма плоха и тутъ. Впрочемъ, г. Михеевъ выбралъ себ удобный эпиграфъ:
О чемъ угодно
Пиши въ стран родной,
Тамъ связь любви природной,
Тамъ — міръ твой.
О чемъ угодно и какъ угодно.