Песнь о Роланде, Французский_эпос, Год: 1897 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 16 минут(ы)

Иллюстрация к ‘Песне о Роланде’ Конрада.

Песнь о Роланде

La Chanson de Roland

Время написания: между 1040 и 1115 гг.

Перевод Ф. Г. де Ла Барта.

Первая публикация перевода: Песнь о Роланде / Перев. Ф. Г. Де-Ла-Барта, с предисл. А. Н. Веселовского. —— СПБ, 1897.

Источник: Песнь о Роланде / Перевод со старофранцузского Ф. Г. де Ла Барта. — М.: ГИХЛ, 1937.

OCR Купин А. В.

Державный Карл, наш славный император,

Семь долгих лег в Испании сражался:

И до моря вся горная страна

В его руках, сдалися Карлу замки,

Разбиты башни, грады покорились,

И стены их рассыпались во прах.

Лишь не взял Карл Великий Сарагоссы,

Что на горе стояла: царь Марсилий

Владеет ею, в бога он не верит, —

Он Аполлину служит, Мухамеду, —

Но близок час погибели его.

— Аой!

Однажды был Марсилий в Сарагоссе, —

Он в сад пошел, прилег на темный мрамор

В тени, вокруг собрались сарацины,

Их было тысяч больше двадцати,

Своим баронам молвил царь Марсилий:

‘Послушайте, друзья, какое горе

Постигло нас: король могучий Карл,

Властитель милой Франции прекрасной,

В наш край родной пришел вас разгромить.

Без войска я — и нет полков могучих,

Чтоб отразить дружины короля!

Я вас прошу, мудрейшие из мавров,

Совет подать мне: как уйти от смерти

И как верней позора избежать?..’

Хранят они глубокое молчанье, —

Один валь-фондский славный кастелян

Молчать не стал, — он звался Бланкандрином.

Среди испанских мавров Бланкандрин

Был всех мудрей, был витязем отважным,

Умел помочь советами царю, —

Он так сказал: ‘Оставьте страх, Марсилий,

Тщеславному и гордому французу

Клянитесь в дружбе, в преданности вечной,

Пошлите сотен десять соколов,

Благополучно перенесших линьку,

Медведей, львов, собак, семьсот верблюдов,

Четыре сотни мулов, нагруженных

И серебром и золотом арабским,

Чтоб славный Карл, французов повелитель,

Возов огромных больше полусотни

Мог нагрузить богатыми дарами:

Заплатит он наемникам своим.

Так долго Карл в Испании сражался, —

К себе домой итти ему пора!

Скажите Карлу: ‘В Ахен твой престольный

Я за тобой последую и сам,

Когда ж настанет праздник Михаила, —

Тогда крещусь, по правде и по чести

Тебе служить я буду, славный Карл!’

Попросит он заложников, — так что же?

Их десять, двадцать франкам отдадим,

Детей пошлем, — я собственного сына

Отправлю к ним на гибель и мученья!

Пускай они там все обрящут смерть,

Чем ним лишиться власти и почета

И подаянья нищенски просить!

Я вам клянусь моей рукою правой

И бородой, покрывшей грудь мою,

Что войско Карла быстро удалится,

К себе домой уйдут тогда французы…

Когда же все их войско разбредется

И в Ахенском соборе мощный Карл

Великий день святого Михаила

Отпразднует, — пройдет крещенья срок,

О нас ни слова франки не услышат.

Ужасен Карл, безжалостен и грозен:

Заложников казнит, не медля, он…

Но пусть они скорей лишатся жизни,

Чем светлый край, Испанию-красу,

Отнимет Карл, французов повелитель,

И бедствий ряд обрушится на нас!’

‘Все это так!’ — кричат толпы неверных.

Марсилий-царь окончил совещанье,

Зовет к себе Кларина, Эвдрупина,

Эстамарина, пэров двух, — за ними

Пришел Магей и с ним его племянник

Вождь Махинер, пришел Мальбьэн заморский,

Пришел Жоймер и старый Бланкандрин.

(Всех было десять самых хитрых мавров.)

Посольства цель Марсилий объясняет:

‘Друзья, не медля, к Карлу отправляйтесь:

Он под стенами Кордовы теперь,

Возьмите каждый в руки ветвь оливы,

Как символ мира, если вам удастся

Меня с Великим Карлом примирить, —

В награду я земли дарую ленной,

Поместий вам и всякого добра,

Всего, всего, кто сколько взять захочет!’

И молвят мавры: ‘Здесь богатств немало!’

Окончил царь Марсилий совещанье.

‘Сеньоры, — молвил он своим баронам —

Возьмите каждый в руки ветвь оливы,

Просите Карла, богом заклинайте

Меня и мавров ныне пощадить.

Скажите франку: ‘Ровно через месяц

Наш царь и с ним до тысячи баронов

Придут к тебе в престольный Ахен твой,

Закон Христа они все вместе примут,

Служить тебе по правде и по чести

Марсилий будет, — сколько ты ни спросишь,

Он даст тебе в заложники людей’.

‘Прекрасным это будет договором!’ —

Сказал в ответ коварный Бланкандрин.

Велел Марсилий десять белых мулов

К себе, не медля, вывести, в подарок

Их дал ему Сицилии король:

На них уздечки были золотые,

А седла все литого серебра.

На них послы Марсилия воссели,

В руках они держали ветвь оливы…

Приехали. Они обманут Карла.

Могучий Карл и радостен, и светел:

Взял Кордову он, стены разгромил,

На землю он поверг твердыни башен…

И знатная добыча людям Карла

Досталась там — набрали без конца

И серебра и золота литого,

Роскошных сбруй, доспехов драгоценных…

Язычников в Кордове не осталось.

Побитых тьма — живые крещены!

Великий Карл сидит в саду роскошном:

Вокруг него Роланд и Оливьер,

И вождь Самсон, и Ансеис надменный,

Жоффрей д’Анжу, знаменоносец Карла,

Жерен, Жерье, Ивон и с ним Иворий,

Одон-силач, гасконец Энжелье,

За ним старик Жерард из Руссильона

И славный вождь могучий Беранжье.

Но, кроме них, там многие другие:

Баронов Карла — всех пятнадцать тысяч.

Сидят на белых шелковых коврах,

Играют в кости, те же, кто постарше

И кто умней, — те в шахматы играют.

Вдали проворных юношей толпы

Увлечены потехой богатырской…

Под сенью ели, где цветет шиповник,

Сидит на троне золота литого

Прекрасной нашей Франции король.

Волной седые кудри ниспадают,

А борода его белее снега.

Прекрасен Карл, горда его осанка:

Узнали сразу франков властелина

Послы испанцев, спешились они,

Любовно все приветствовали Карла.

Прошел вперед и молвил Бланкандрин:

‘Храни тебя, король, твой бог всесильный,

Тот дивный бог, которому ты служишь!

Велел тебе сказать Марсилий храбрый,

Что расспросил о вашей вере он,

Что ваш закон — один ведет к спасенью!

С тобой разделит царь свои богатства:

Пошлет собак, верблюдов, львов, медведей

И тысячу слинявших соколов,

Четыре сотни мулов, нагруженных

И серебром, и золотом арабским, —

Наполнишь ты богатыми дарами

Возов огромных больше полусотни.

Так много царь пошлет монет чеканных,

Что сразу войску плату ты отдашь…

Великий Карл, ты долго здесь сражался —

Пора тебе домой вернуться, в Ахен!

Марсилий наш пойдет за вами следом,

Чтоб там принять святой закон Христа.

Вот все, что он велел тебе поведать’.

И поднял руки к небу Карл Великий,

Поник челом и в думу погрузился.

Поник челом могучий император,

Любил наш Карл обдумать свой ответ.

Молчал он долго — поднял взор на мавра,

И грозен был прекрасный лик его.

‘Ты нам вещал пленительные речи,

Но царь Марсилий — враг смертельный мой! —

Воскликнул Карл. — Кто будет мне порукой,

Что он не лжет?’ — ‘Заложники, — сказал

Испанский мавр, — мы десять их, пятнадцать

Дадим тебе, мой сын в числе их будет

И многие знатнейшие из мавров.

Когда ж вернешься ты, король могучий,

В престольный Ахен, в царственный Дворец,

Настанет день, — Михайлов день священный —

Приедет царь Марсилий сарагосский,

И в тех водах чудесных, что сам бог

Там сотворил для Карла-властелина,

Святой закон Христа Марсилий примет:

Он в том клялся!’ И молвил Карл в ответ:

‘Еще пред ним открыта дверь спасенья!’

Пылал закат, светило ярко солнце, —

Могучий Карл в конюшни белых мулов

Велел свести, в саду своем зеленом

Он для послов велел разбить шатер,

Двенадцать слуг проворных к ним приставил…

Проспали там до утра золотого

Послы испанцев. Рано встал король

И, выслушав обедню, сел под елью.

Затем велел позвать своих баронов.

(Он не хотел решать без них дела.)

Могучий Карл сидит под сенью ели.

Своих баронов он к себе зовет.

Пришел Ожье, Турпин архиепископ,

Старик Ричард, его племянник Генрих

И храбрый вождь гасконский — Аселин,

Пришел Жерен, Жерье, Тибальд из Реймса

И брат его двоюродный — Милон,

И граф Роланд с могучим Оливьером.

До тысячи сошлось баронов Карла, —

Меж ними был изменник Ганелон.

И сели все. Тогда совет был принят,

Принесший франкам столько тяжких бед.

‘Бароны, — молвил франкам император, —

Марсилий-царь прислал послов своих,

Он золота, богатств сулит нам много —

Пришлет нам львов, собак борзых, медведей

И тысячу слинявших соколов,

Семьсот верблюдов, мулов, нагруженных

И серебром, и золотом арабским.

Больших повозок больше полусотни

Наполним мы богатыми дарами.

Зато уйти, не медля, должен я

Домой к себе, за мною царь Марсилий

Приедет к нам, в мою столицу Ахен,

Чтоб там принять святой закон Христа

И в ленный дар принять свои владенья.

Однако, я в сомнении великом,

Насколько мавру можно доверять’.

В ответ бароны: ‘Будьте осторожны!’

Могучий Карл окончил речь свою,

Но граф Роланд ее не одобряет, —

Он с места встал и Карлу возразил:

‘Поверить маврам может лишь безумный, —

Семь долгих лет воюешь с ними ты.

Мечом своим я добыл Вальтиэру,

Коммибль и Нобли, крепкий замок Пину,

Севилью, Валагарью и Туделлу.

Всегда Марсилий с нами поступал,

Как истинный предатель, — к нам однажды

Пятнадцать мавров он прислал своих,

В руках они держали ветвь оливы

И те же речи льстивые вещали!

У нас спросил совета Карл Великий,

И согласились мы, безумцы, с ним!

Тогда король послал двух славных графов —

Один звался Базан, другой Базилий…

У гор Алтойских мавр казнил обоих!..

Могучий Карл, громи врагов, как прежде,

Веди войска на стены Сарагоссы,

Всю жизнь свою в осаде проведи, —

Но все ж за смерть Базана, и Базилья

Марсилию ты должен отомстить!’

Поник челом великий император,

Рукой он треплет бороду, усы…

Ни слова он Роланду не ответил,

В молчанье все сидят бароны Карла…

Один лишь граф могучий Ганелон

Молчать не стал, — он выпрямился гордо

И Карлу слово смелое сказал:

‘Напрасно, Карл, ты слушаешь безумных:

Будь это я иль кто-нибудь другой, —

Тому внимай, кто даст совет полезный!

Когда тебе Марсилий обещает

Рабом твоим покорным стать и в лен

Из рук твоих принять свои владенья,

Когда закон Христа принять он хочет, —

То всякий, кто советует отвергнуть

Его мольбы, — забыл, какая смерть

Постигнет нас! Ты более не должен

Внимать речам, тщеславием внушенным, —

Великий Карл, оставь совет безумных, —

Одним советам мудрости внимай!’

Прошел вперед седой Нэмон Баварский,

Он лучшим был из всех баронов Карла:

‘Ты слышал, Карл, что молвит Ганелон, —

Он прав, и ты совет его исполни:

В борьбе с тобой Марсилий изнемог, —

Ты разгромил и замки все, и башни,

И города ты в пепел обратил,

Побеждены полки испанских мавров.

Теперь Марсилий просит о пощаде,

Грехом великим будет, если ты

Его мольбы отвергнешь. Сколько хочешь,

Заложников он дать нам обещает,

Пора окончить долгую борьбу!’

В ответ французы: ‘Прав могучий герцог!’

‘Скажите мне, бароны, — молвил Карл, —

Кого послать я должен в Сарагоссу?’

‘Вручите мне свой посох и перчатку,

Охотно я посланье отвезу!’ —

Сказал Нэмон, баварский славный герцог.

И молвил Карл: ‘Ты мудрый мой советчик, —

Я не пущу тебя в столь дальний путь!

Нет! В том клянусь усами, бородою,

Не ты поедешь к маврам, в Caparoccy!

Садись и жди, пока тебя спрошу я!’

‘Кого послать? Скажите мне, сеньоры’, —

Спросил король. — ‘Меня’, — сказал Роланд.

‘Боюсь, чтоб вы там бед не натворили:

Вы слишком пылки, — молвил Оливьер, —

Пусть лучше я поеду в Сарагоссу!’

‘Молчать, бароны! — Карл воскликнул грозно. —

Я бородой клянусь вам и усами:

Никто из пэров к маврам не поедет!’

Так молвил Карл, — и стихло все вокруг.

Прошел вперед Турпин архиепископ

И так сказал: ‘Оставь в покoe франков.

Они так много бедствий претерпели, —

Семь долгих лет в Испании ты пробыл!

Отправь меня к Марсилию с посланьем:

Сумею я с испанцем говорить!’

‘Молчи, Турпин! — сказал король сердито. —

Садись вон там, на шелковый ковер,

И молча жди, пока тебя спрошу я!’

‘Французские бароны, — молвил Карл, —

Вы средь моих вассалов изберите,

Кто наш ответ доставит в Сарагоссу’.

Роланд в ответ: ‘Пусть едет Ганелон

(Он вотчим мой) — пригоднее барона

Нельзя найти’. И молвили французы:

‘Он лучше всех исполнит порученье!’

‘Возьми, барон, мой посох и перчатку, —

Сказал король могучий Ганелону, —

Ты слышал сам: тебя избрали франки’.

И отвечал на это Ганелон:

‘Всему виной один лишь твой племянник:

Пока я жив, я буду ненавидеть

Роланда, пэров, любящих Роланда,

И Оливьер, его сердечный друг, —

Отныне враг мне! Всех пред ликом Карла

На смертный бой, не медля, вызываю!’

‘Как злобен ты! — воскликнул император, —

Не граф Роланд, а я тебе велю

Везти тотчас Марсилию посланье’.

‘Что ж? Я готов! — ответил Ганелон, —

Но, как Базан и брат его Базилий,

Уж я сюда от мавров не вернусь!

Я еду в путь, домой не возвращался,

Кто послан был к Марсилию… Король,

Не забывай, что я твой зять, что сына

Оставил я в краю родном… красавец

Мой Балдуин, и если сохранит

Его господь, — то витязем могучим,

Отважным будет он… Мои владенья

Отдай ему, лишь ты его защитник…

Увы! Я сына больше не увижу!’

‘Уж слишком ты разнежился, барон, —

Воскликнул Карл. — Велю тебе поехать —

И дольше здесь не должен медлить ты!’

Граф Ганелон во гневе и печали

Отбросил кунью шубу с плеч своих,

В одной остался шелковой тунике —

Прекрасен был могучий Ганелон:

Широкобедр и статен, — ярким светом

Его глаза лучистые горели,

И весь гроза, величествен и горд,

Стоял он там, и взоров восхищенных

С него свести бароны не могли.

Воскликнул он: ‘За что, Роланд, безумный,

Пылаешь ты ко мне такою злобой?

Что вотчим я — то всем давно известно!

Назначен я тобой в послы к испанцам,

Но если бог мне даст сюда вернуться —

До самой смерти горе и страданья

Твоим уделом будут!’ И воскликнул

Роланд в ответ: ‘Твои безумны речи!

И знают все: угроз я не страшусь!

Но мудрый франк везти посланье должен,

И если Карл Великий соизволит —

Охотно я посланье отвезу!’

‘Не сюзерен тебе я, — в Сарагоссу

Не можешь ты поехать за меня! —

Граф Ганелон Роланду отвечает. —

Сам Карл велит — и я свой долг исполню,

Но, чтобы гнев безмерный утолить,

Свершить готов я всякое безумство!’

Роланд в ответ лишь громко рассмеялся.

Услышал смех Роланда Ганелон,

В его груди от горя и досады

Так сжалось сердце, что едва-едва

Он устоял: ‘Тебя я ненавижу! —

Воскликнул он. — Лишь по вине твоей

Неправедно в послы я ныне избран!..

Правдивый Карл, я здесь перед тобою,

И что велишь — исполню в тот же миг!’

Могучий Карл вручил ему перчатку,

Но Ганелон далеко быть хотел бы:

Перчатку он на землю уронил.

‘О боже! — все воскликнули французы. —

Ужели мы к Марсилию посла

Себе на горе ныне отправляем!’

В ответ посол: ‘Грядущее покажет.

О, государь, дозволь мне тотчас ехать, —

Сказал посол, — я здесь не должен медлить’.

А Карл в ответ: ‘От имени Христа.

От моего — ступай, барон!’ Десницей

Могучий Карл его благословил,

Затем вручил послание и посох.

Граф Ганелон ушел в свою палатку,

Стал выбирать доспехи боевые:

Надел златые шпоры, у бедра

Привесил меч Мурглейс, на Ташебруна,

На скакуна, вскочил, — стальное стремя

Ему держал могучий Гюйнемер

(Он Ганелону дядей был). И тут же

В слезах стояли многие вассалы:

‘Могучий граф, на горе и страданья

Родился ты! — воскликнули они. —

Так много лет при Карле-властелине

Ты состоял придворным, все тебя

За славного вассала почитали…

Того, кто дал совет тебя послать, —

Могучий Карл от смерти не избавит!

Как граф Роланд подумать только смел

Послать такого знатного барона!

Владыко наш! Возьми нас всех с собою!’

И молвил граф: ‘Избави бог, чтоб я

На смерть повел таких баронов славных.

Нет, лучше я один погибну там!

Вернитесь вы во Францию родную

И мой привет прощальный отвезите

Супруге милой, пэру Пинабелю

И Балдуину — сыну моему.

Ему, друзья, как добрые вассалы,

И верою, и правдой послужите!’ —

Так молвил он — и мчится к Сарагоссе.

Коня погнал чрез рощу из олив

Граф Ганелон, испанцев нагоняет.

(Их Бланкандрин нарочно задержал.)

Граф Ганелон с послом испанских мавров

С большим искусством стали речь вести:

Мавр Бланкандрин сказал: ‘Дивлюсь я Карлу:

Апулию, Калабрию он добыл

И чрез громаду волн морских соленых

С дружиной он обрушился на англов

И дань Петру заставил их платить.

За что теперь в наш край войной жестокой

Нагрянул он?’ — ‘Так хочет Карл Великий,

Ему никто противиться не может’, —

Так отвечал испанцу Ганелон.

Воскликнул мавр: ‘Народ бесстрашный, франки,

Напрасно только Карлу-властелину

Такие мысли гордые внушают

Бароны ваши, Карла и других

Они погубят!’ — ‘Я таких не знаю, —

Сказал в ответ на это Ганелон, —

Один Роланд надменностью своею

Себе готовит гибель и позор!

Сидел в тени недавно император,

Пред ним в броне предстал его племянник

(Он перед тем разграбил Каркассону),

В руках своих он шар держал пурпурный

И так сказал: ‘Французов повелитель,

Вот я принес венцы царей земли —

Они твои!’ — Дивлюсь я, как доныне

За дерзость он еще не поплатился!

Ведь каждый день себя он не жалеет,

С его кончиной мир настал бы вечный!’

‘Жесток Роланд! — воскликнул Бланкандрин. —

Как? Все народы, земли все задумал

Себе забрать он: кто ж его клевреты?’

‘Конечно, франки! — молвил Ганелон. —

Они его и чтут, и любят нежно,

Никто из них Роланду не изменит:

Он им дарит сребра и злата груды,

Немало сбруй и шелковых ковров,

Коней и мулов, — вое, что им угодно!

Чего ни спросит Карл — он все исполнит,

Роланд Восток и Запад покорит

Державному французскому владыке!’

Граф Ганелон и хитрый Бланкандрин

Так долго вместе ехали, что оба

Друг другу дали клятву — погубить

Могучего Роланда, в Сарагоссу

Приехали и там под кипарисом

Сошли с коней, прошли вперед — и видят:

Под сенью ели трон стоит высокий,

Он весь покрыт парчей александрийской,

На нем сидит испанцев повелитель —

Марсилий-царь, а тысяч двадцать мавров

Стоят вокруг в молчании глубоком:

Все знать хотят, что скажут им послы.

К ним Бланкандрин подходит с Ганелоном.

К Марсилию подходит Бланкандрин,

За руку держит графа Ганелона:

‘Привет тебе во имя Магомета

И Аполлина, коим служишь ты! —

Воскликнул мавр. — Поведали мы Карлу

Твои слова, но он ответа не дал,

Лишь поднял руки к небу император, —

Воздал хвалу он богу своему.

Теперь к тебе могучего барона

Сюда прислал он, этот скажет нам,

Согласен ли на мир король французов’.

‘Ну, говори!’ — сказал послу Марсилий.

Граф Ганелон успел ответ обдумать,

С большим искусством стал он говорить:

‘Храни тебя преславный царь небесный,

Кому всегда молиться мы должны!

Мой властелин велел тебе поведать,

Что должен ты принять закон Христа —

Тогда тебе, как ленное владенье,

Он даст земли испанской половину.

Но если ты ослушаться посмеешь —

Тебя в цепях отправят в стольный Ахен

И предадут позорной казни там!’

Смутился царь, услыша речь такую,

Своим копьем в оправе драгоценной

Хотел ударить графа Ганелона,

Но во-время эмиры удержали.

В лице тогда Марсилий изменился,

Потряс копьем в оправе драгоценной,

Увидя то, могучий Ганелон

Свой добрый меч извлек наполовину

И так сказал: ‘Как ты красив и светел,

Мой добрый меч! Пока в руке моей

Сверкаешь ты — не скажет Карл Великий,

Что я один погиб в краю чужом!

Нет, раньше здесь славнейшие из мавров

За смерть мою расплатятся с тобой!’

‘Разнимем их!’ — кричат толпы неверных.

Знатнейшие из мавров упросили

Царя воссесть на трон высокий свой.

И так халиф сказал ему: ‘Француза

Не убивать, а выслушать ты должен!’

‘О, государь! — воскликнул Ганелон. —

Готов снести я тяжкую обиду,

Но если б все испанские богатства

И золото со всех концов вселенной

Ты предложил мне, — я молчать не стану!

И все, что Карл Великий повелел мне

Тебе, врагу смертельному, поведать, —

Я выскажу!’ Во гневе Ганелон

Отбросил с плеч могучих кунью шубу,

Покрытую парчей александрийской, —

Ее приял маститый Бланкандрин,

Не захотел с мечом своим расстаться

Граф Ганелон: его рукой он держит

За рукоять из золота литого…

Кричат толпы неверных в восхищеньи:

‘Какой прекрасный витязь, полюбуйтесь!’

К Марсилию подходит Ганелон.

‘Марсилий, царь, твой ярый гнев напрасен:

Могучий Карл, французов повелитель,

Велит тебе принять закон Христа.

Испании получишь половину,

Другою править будет граф Роланд —

И знай: Роланд кичливый соправитель!

Но если ты ослушаться посмеешь, —

Могучий Карл оцепит Сарагоссу,

Велит тебя связать — и в дальний путь

На скакуне ретивом иль на муле

Тебя везти не станут, нет, — позорно

На кляче жалкой в Ахен первостольный

Поедешь ты, — и там имперский суд

Велит тебя предать позорной казни!

Читай письмо!’ — и он вручил посланье.

В лице тогда Марсилий изменился,

Схватив посланье, он печать сорвал.

И все прочел: ‘Французов повелитель

Мне о своем напоминает гневе

За то, что я Базана и Базилья

Близ гор Алтойских некогда казнил.

Велит король прислать к себе халифа

(Он дядя мой). Такою лишь ценою

Могу спасти я жизнь и честь свою.

Не то — король меня щадить не будет!’

‘О, государь! — воскликнул царский сын. —

За речь свою безумную достоин

Граф Ганелон погибнуть: разреши мне

Надменного француза наказать!’

Граф Ганелон слова его услышал,

Спиною стал к стволу зеленой ели

И добрый меч потряс в руке своей.

Марсилий-царь пошел в свой сад зеленый,

За ним пошли знатнейшие из мавров —

И Бланкандрин седой, и Юрфалей,

Марсилия наследник, а за ними

Пришел халиф. И молвил Бланкандрин:

‘Марсилий-царь! Вели позвать француза,

Он мне клялся, что будет другом нам’.

‘Зови его!’ — воскликнул царь Марсилий.

И мавр, держа за руку Ганелона,

Привел его, — и все там сообща

Безбожную измену обсуждали.

‘Любезный граф, — воскликнул царь Марсилий, —

Безумно я, конечно, поступил,

Когда хотел во гневе вас ударить,

Зато теперь вот эту кунью шубу

Я вам дарю, за мех пятьсот червонцев

Я заплатил — и завтра в час вечерний

Я дорогой подарок вам пришлю’.

‘Охотно, царь, подарок принимаю,

Да наградит за то тебя господь!’ —

Так Ганелон Марсилию ответил.

Тогда сказал Марсилий сарагосский:

‘Поверьте, граф, я очень вас люблю.

Порасспросить о вашем славном Карле

Я вас хочу: уж стар владыка франков.

Его труды и старость одолели,

Ведь, говорят, ему за двести лет!

Так много стран изъездил он, так много

Ударов страшных принял щит его!

Так много Карл властителей могучих,

Лишив владений, в нищих обратил!

Когда же он сражаться перестанет?’

‘Нет, не таков французов повелитель! —

В ответ на то воскликнул Ганелон. —

Кто знает Карла, тот наверно скажет:

‘Вот истый рыцарь, доблестный барон!’

Нет слов таких, чтоб доблесть, благородство

И милосердье Карла описать!

Никто словами выразить не может,

Каков король, — так щедро бог вcecильный

Владыку наших франков одарил!

Скорее здесь согласен я погибнуть,

Чем бросить службу Карла-властелина!’

‘Дивлюсь я Карлу! — молвил царь Марсилий. —

Он стар и сед — ему за двести лет!

Так много стран обширных он изъездил,

Его так много копий пронизало,

Унизил стольких он царей могучих…

Когда ваш Карл от брани отдохнет?’

‘Пока не пал Роланд, его племянник, —

Не будет мира! — молвил Ганелон. —

Нельзя найти нигде под сводом неба

Таких отважных рыцарей могучих,

Как граф Роланд и храбрый Оливьер!

Любимцы Карла, все двенадцать пэров

И двадцать тысяч рыцарей французских

Идут пред войском, — может быть спокоен

Могучий Карл — его не потревожат!’

‘Да, чуден Карл! — воскликнул сарацин. —

Он стар и сед, и двести лет уж прожил,

Так много стран изъездил он, немало

Его булатных копий пронизало,

Так много он разбил царей могучих…

Когда конец наступит тяжкой брани?’

И так сказал изменник Ганелон:

‘Когда Роланда смерть в бою постигнет,

До сей поры ни Запад, ни Восток

Еще такого витязя не видел!

Двенадцать пэров — все любимцы Карла —

И двадцать тысяч рыцарей французских

Идут пред войском нашим, — и никто

Не будет страшен Карлу-властелину’.

‘Любезный друг! Красавец Ганелон! —

Воскликнул царь. — И мой народ прекрасен,

Четыреста могу набрать я тысяч

И в бой вступить с дружиной короля!’

‘Теперь не время, — граф ему ответил, —

Своих людей лишь даром ты погубишь.

Нет, не безумно, — мудро поступать

Ты должен, царь: пошли подарки Карлу

И приведи французов в восхищенье,

Заложников пошли ты Карлу двадцать:

Уйдет король во Францию-красу.

Роланд и с ним учтивый, храбрый витязь

Граф Оливьер останутся на страже.

Тот и другой себе обрящут смерть,

Унижена тем будет гордость Карла,

И больше он не вступит с вами в бой!’

‘Граф Ганелон, скажите мне, прошу вас, —

Воскликнул царь, — как нам убить Роланда?’

‘Все это я подробно объясню, —

Так Ганелон Марсилию ответил. —

Достигнет Карл ущелий Цезарийских

И за собой отборную дружину

Оставит там: останется Роланд

И Оливьер, и двадцать тысяч войска.

Пошли сперва сто тысяч сарацин:

Большой урон потерпит войско франков,

Но за твое я также не ручаюсь!

Другую рать веди тогда на бой:

Едва ли, после двух таких сражений,

От гибели спасется граф Роланд,

И твой поход удача увенчает,

И долгий мир в награду ты вкусишь!

Да, если там убьете вы Роланда, —

Великий Карл руки лишится правой, —

Рассеются могучие дружины,

Таких уж больше Карлу не набрать!

И Франция великая пребудет

В покое вечном!’ Царь испанских мавров

За речь такую обнял Ганелона

И показал ему свою казну.

И молвил царь (они договорились):

‘Что пользы нам в совете, если мы

Советчику не верим безусловно?

Клянитесь, граф, Роланду изменить!’

Граф Ганелон на это согласился

И на мощах, сокрытых в рукоятке

Его меча, клянется Ганелон.

Так гнусное свершилось преступленье!

Стояло там слоновой кости кресло,

Велел Марсилий книгу принести:

В ней был закон написан Мухамеда

И Тервагана. Мавр на ней клянется,

Что если он в полку сторожевом

Роланда встретит, — всю свою дружину

Пошлет на бой, чтоб пал могучий граф.

‘Да будет так!’ — сказал посланец Карла.

Туда пришел язычник Вальдабрин:

Им посвящен был в рыцари Марсилий.

С улыбкою он молвил: ‘В знак приязни,

Граф Ганелон, возьми мой добрый меч:

Нет лучшего нигде, — за рукоятку

Я тысячу червонцев заплатил, —

Он твой, но так устрой, чтоб мы Роланда

Застали там, в полку сторожевом’.

Граф Ганелон ответил: ‘Все исполню’.

И с мавром он целуется в уста.

И Климорин пришел туда язычник,

С улыбкой так он молвил Ганелону:

‘Возьми мой шлем: нет лучшего на свете.

Но так устрой, чтоб был Роланд унижен’.

‘Да будет так!’ — ответил Ганелон,

И Климорин в уста его целует.

Пришла туда царица Брамимонда.

‘Мне мил ты, граф, прекрасный Ганелон,

Мой властелин и все его бароны

Тебя и чтут и любят, — от меня

Жене своей свези запястья эти:

Ничто пред ними все богатства Рима

И нет таких у Карла твоего, —

Чистейшее здесь злато, аметисты

И чудные рубины и топазы!’

Граф Ганелон их спрятал в свой сапог.

Велел позвать Марсилий казначея.

‘Мальдвин, ты всё для Карла приготовил?’ —

Спросил он Мавра. — ‘Как же, государь, —

Ответил тот: — семьсот верблюдов златом

И серебром велел я нагрузить

И юношей послал знатнейших двадцать!’

Марсилий взял за плечи Ганелона:

‘Ты мудрый франк, ты доблестный барон,

Тебя твоей я верой заклинаю

Не изменять приязни нашей, — много

Тебе я дам богатств, пришлю я мулов,

Арабским чистым златом нагруженных, —

Всех десять будет мулов, ежегодно

Тебе их столько буду посылать!

Возьми ключи обширной Сарагоссы,

Отдай подарки Карлу, так устрой,

Чтоб встретил я Роланда средь ущелий, —

В жестокий бой мы вступим с ним тогда’.

‘Уж мне пора!’ — сказал в ответ на это

Граф Ганелон — и шпоры дал коню.

Уж приближался Карл к своим владеньям,

С дружиной в город Гальну прибыл он.

Разрушенный Роландом, этот город

Был на сто лет в пустыню превращен.

Ждет Карл вестей и дани от испанцев.

Граф Ганелон вернулся на заре.

Встал на заре король, пошел к обедне,

Затем на луг зеленый вышел он

Перед шатром. К нему сошлись бароны:

Пришел Роланд, учтивый Оливьер,

Пришел Нэмон и многие другие,

Граф Ганелон, изменник и предатель,

С большим коварством начал говорить.

‘Храни тебя господь! — он молвил Карлу, —

Тебе ключи привез я Сарагоссы,

Заложников, богатые дары!

Неверных царь тебя смиренно просит

Не гневаться на то,

Песнь о Роланде

Читайте также: