84. Перевод сочинений Гоголя на французский язык.1
84. Перевод сочинений Гоголя на французский язык.1
Перевод сочинений Гоголя на французский язык, Белинский Виссарион Григорьевич, Год: 1845
Время на прочтение: 3 минут(ы)
В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений.
Том 9. Статьи и рецензии 1845—1846.
М., Издательство Академии Наук СССР, 1955
В Петербурге получен французский перевод пяти повестей Гоголя, изданный в Париже в нынешнем году господином Луи Виардо, под названием: ‘Nicolas Gogol. Nouvelles russes, traduction franaise, publie par Louis Viardot. Tarasse Boulba. Les Mmoires d’un fou. La Calè,che. Un mnage d’autrefois. Le Roi des gnomes’. {‘Николай Гоголь. Русские повести во французском переводе, опубликованном Луи Виардо. Тарас Бульба. Записки сумасшедшего. Коляска. Старосветские помещики. Вий’. (Франц.) — Ред.} Перевод удивительно близок и в то же время свободен, легок, изящен, колорит по возможности сохранен, и оригинальная манера Гоголя, столь знакомая всякому русскому, по крайней мере не изглажена. Разумеется, в том и другом отношении сделано было всё, что можно было сделать, всего же сделать было невозможно…2 Но таково свойство оригинального и самобытного творчества, ознаменованного печатию силы и глубокости: повести Гоголя с честию выдержали перевод на язык народа, столь чуждого нашим коренным национальным обычаям и понятиям, и сохранили свой отпечаток таланта и оригинальности. Говорят, что этот перевод, обратив на себя большое внимание во Франции, имел там необыкновенный успех. И не удивительно: до сих пор сколько ни переводили на французский язык русских писателей, французы видели в этих переводах не оригинальные создания чуждого им народа, но бледные подражания их же писателям. Поэтому французы, а вместе с ними и вся Европа, никак не хотели верить существованию русской литературы. Иначе и быть не могло. Что нашли бы иностранцы в самых лучших переводах на их языки — не говорю стихотворений Ломоносова, но стихотворений самого Державина? Одушевление, полет, даже сила выражения — всё это мало имеет цены при отсутствии содержания, при недостатке идей. Что бы могли иностранцы найти в переводах на их языки сочинений Карамзина? Что для них Озеров, когда у них есть Корнель и Расин и когда второстепенные их трагики лучше Озерова? Жуковский, поэт, столь важный для нас, для них не имеет значения: они в подлинниках могут читать так гениально переданные им на русский язык творения немецких и английских поэтов. Басни Крылова непереводимы, и чтоб иностранец мог вполне оценить талант нашего великого баснописца, ему надо выучиться русскому языку и пожить в России, чтоб освоиться с ее житейским бытом.3 ‘Горе от ума’ Грибоедова могло б быть переведено без особенной утраты в своем достоинстве, но где найти переводчика, которому был бы под силу такой труд? То же должно сказать о Пушкине и Лермонтове: переводить их должно стихами, но какой же талант нужно иметь переводчику! И притом всё-таки эти поэты не могут иметь для иностранцев полного интереса оригинальности, как поэты русские. Явись лучшие их произведения в достойных им переводах,— иностранцы не могли бы увидеть в них подражателей своим поэтам, не могли бы не признать в них оригинальности и самобытности, но они увидели бы в них оригинальность и самобытность больше таланта, нежели национальности. Возьмите любого европейского поэта, даже не первой величины,— вы сейчас увидите, какой нации он принадлежит. Поэт французский, английский, немецкий, итальянский — каждый из них так же резко отличается от другого, как резко отличаются одна от другой их родные земли. Вот этого-то резкого типа национальности и недостало бы лучшим произведениям Пушкина и Лермонтова, даже превосходно переведенным на иностранные языки. Гоголь, в этом отношении, составляет совершенное исключение из общего правила. Как живописец преимущественно житейского быта, прозаической действительности, он не может не иметь для иностранцев полного интереса национальной оригинальности уже по самому содержанию своих произведений. В нем всё особенное, чисто русское, ни одною чертою не напомнит он иностранцу ни об одном европейском поэте.
В свое время мы отдадим отчет читателям в суждениях французских журналов о повестях Гоголя и, может быть, еще поговорим вообще об этом предмете.4
1 ‘Отеч. записки’ 1845, т. XLIII, No 12 (ценз. разр. 30/XI), отд. VIII, стр. 115—116. Без подписи.
Настоящая статейка, в значительной своей части, представляет собой как бы конспект, который Белинский более обстоятельно развернул во втором разделе ‘Мыслей и заметок о русской литературе’ (н. т., No 93).
2. Луи Виардо, не знавший русского языка, перевел повести Гоголя на французский язык с помощью И. С. Тургенева и С. А. Гедеонова.
3. Белинский не раз говорил о непереводимости Крылова (см. ИАН, т. V, примеч. 4931, т. VIII, примеч. 5742).
4.Обещание было выполнено. В январской книжке ‘Отеч. записок’ за 1846 год были напечатаны ‘Отзывы французских журналов о Гоголе’ (см. н. т., No 92).