Переписка с Е. П. Ковалевским, Лонгинов Михаил Николаевич, Год: 1861 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 6 минут(ы)

Изъ исторіи ‘Общества Любителей Россійской Словесности’.

(Переписка М. Н. Лонгинова съ Е. П. Ковалевскимъ).

— 23 сентября 1860 года умеръ А. С. Хомяковъ, и на свободный посл его смерти постъ предсдателя Общества Любителей Россійской словесности 22 декабря былъ избранъ М. П. Погодинъ. Новый предсдатель въ обычномъ порядк былъ представленъ на утвержденіе министра народнаго просвщенія, которымъ въ это время былъ Евграфъ Петровичъ Ковалевскій. Въ министерств вышла задержка, и по Москв пошли слухи, что петербургскіе бюрократы не желаютъ утверждать Погодина. Московское общественное мнніе забурлило, и бывшій въ это время секретаремъ Общества Мих. Ник. Лонгиновъ, тогда еще державшійся либеральныхъ взглядовъ и не помышлявшій о должности начальника главнаго управленія по дламъ печати, ршилъ указать министерству на некорректность его отношенія къ Обществу и Погодину, обратившись съ ‘конфиденціальнымъ’ письмомъ къ брату министра Егору Петровичу Ковалевскому, извстному путешественнику и писателю, М. Н. Лонгиновъ писалъ ему:

Милостивый Государь,
Егоръ Петровичъ!

Позволяю обратиться къ Вашему Превосходительству съ просьбою по одному обстоятельству, которое, хотя и не иметъ прямого отношенія къ вамъ, но смю надяться, что вы не постуете на откровенное его вамъ изложеніе.

Декабря 22 избранъ былъ Предсдателемъ Общества Любителей Россійской Словесности М. П. Погодинъ, объ утвержденіи котораго тогда же было сдлано представленіе попечителемъ г. Министру народнаго просвщенія, согласно Уставу.

Утвержденіе это не послдовало до этихъ поръ. Это производить впечатлніе оч’ени невыгодное для министерства, и притомъ не въ одномъ литературномъ кругу, а въ публик, которая здсь не то, что въ Петербург. Здсь слдятъ съ интересомъ за всмъ, что относится до ученыхъ учрежденій и т. п. Общій голосъ громко говоритъ (Слдующее. въ Петербург не смютъ не утвердить извстнаго академика, какъ Погодинъ, но боятся его и прибгаютъ къ жалкимъ уловкамъ — хотятъ оттянуть дло, но возможности, подальше, потому что тамъ онъ не нравится по причинамъ, извстнымъ всякому.

Общество ждетъ пока утвержденія М. П. Погодина, но отъ этого начинаютъ терпть дла и его и публичныя засданія, которыя обыкновенно открываются въ начал февраля. Я, какъ секретарь его, не моту подвергаться нареканіямъ въ происходящемъ упущеніи. Если къ 1 февраля не будетъ получена бумага объ утвержденіи Погодина, я приму мры для ихъ предотвращенія, совершенно согласныя съ уставомъ, У насъ есть временный предсдатель, въ небытіе настоящаго вступающій во вс его права. Мы соберемся подъ ено президентствомъ и публично заявимъ причину (какъ того требуетъ. Уставъ), по которой вновь избранный временный предсдатель, который есть не кто иной, какъ Ив. Серг. Аксаковъ, не мене Погодина., конечно, ненавистный жандармамъ и тому подобнымъ блюстителямъ благочинія и другихъ добродтелей (sic!). Вы можете себ представить, что дло не обойдется безъ -аффекта въ публик и насмшекъ такого рода, которыя не сдлаютъ чести администраціи. Не лучше ли избжать всего этого, если возможно? Подожду еще недлю, а затмъ придется обществу собираться подъ предсдательствомъ Аксакова, потому что временный предсдатель не утверждается никмъ и вступаетъ въ должность вслдствіе избранія.

Желательно, чтобы эти слухи и соображенія были извстны г. Министру, отъ котораго они, вроятно, скрыты усердіемъ чиновниковъ, думающихъ, что все еще можно по-старому заниматься канцелярскими продлками безнаказанно. Я почелъ за лучшее отнестись для этого къ вамъ, чтобы дло имло чисто конфиденціальный характеръ. О томъ, что я пишу теперь жъ вамъ, не знаетъ никто даже изъ сочленовъ моихъ. Но черезъ 8 или 10 дней, когда придется собираться, я буду долженъ упомянуть хоть то, что я принялъ вс мры для ускоренія хода дла, но безуспшно.

Примите увреніе въ истинномъ почтеніи и преданности, съ которыми имю честь бытъ вашимъ покорнйшимъ слугою.

М. Лонгиновъ.

Москва.

20 января,

1861 г.

Получивъ письмо М. Н. Лонгинова, Е. П. Ковалевскій обратился къ брату-министру и получилъ отъ него слдующее сообщеніе:

‘По справк оказалось, что, дйствительно, было представленіе отъ Исакова объ утвержденіи Погодина, оно поступило къ намъ 28 декабря, а утвержденіе Погодина послдовало 18 января. При множеств длъ — и своихъ, и постороннихъ — я забылъ объ этомъ, въ чемъ каюсь и прошу извиненія. Въ одномъ могу уврить г. Лонгинова, что въ этомъ не было никакого умысла, а тмъ боле злоумышленія противъ Погодина и Общества’.

На основаніи этою сообщенія Е. П. Ковалевскій отвтилъ Лонгинову письмомъ, которое мы сообщаемъ по черновой копіи самого Ковалевскаго:

‘Искренно благодарю васъ за ваше откровенное объясненіе: оно даетъ мн возможность оказать вамъ съ тою же откровенностью, что вся буря, поднятая Москвою противъ Министра народнаго просвщенія, совершенно напрасна, вс обвиненія не имютъ никакого основанія. Я видлъ вашего брата, и онъ сказалъ мн, что никакого представленія о М. П. Погодин онъ не получалъ, а, слдовательно, и отвта, такъ нетерпливо ожидаемаго вами, дать не могъ. Спрашивается, изъ-за чего такъ много шуму, когда одного простого объясненія достаточно было, чтобы разыскать истину, неужели только изъ желанія шумть?

Еще нсколько словъ: вы угрожаете заявить свое письмо обществу, если не получите утвержденія М. П. Погодина, и дней черезъ 8 или 10,— я убдительно прошу васъ (и надюсь, что вы исполните мою просьбу, какъ я исполнилъ вашу) показать свое письмо и мой отвть теперь же. Чмъ скоре объяснится дло, тмъ лучше.

Я тутъ бы и кончилъ, если бы въ письм вашемъ не было одно обстоятельство, близко касающееся меня (прочее, какъ вы справедливо замтили, нисколько до меня не относится). Вы говорите. что въ случа неутвержденія М. П. Погодина, займетъ его мсто Ив. серг. Аксаковъ,, не мене’ и пр., и пр. Я издавна привыкъ искренно уважать имена, какъ двухъ покойныхъ Аксавыхъ, такъ и Ив. Серг., а жизнь и дйствія этого семейства заграницею заставили меня глубоко чтить его. Эти чувства къ Аксаковымъ питаетъ большинство, если не вс, въ Петербург, и въ этомъ случа Москва ошибается такъ же, какъ и въ дл о предсдательств М. П. Погодина. Примите и пр., и пр.’.

На этомъ переписка не кончилась: Лонгиновъ счелъ нужнымъ отвтить еще слдующимъ письмомъ:

Милостивый Государь,
Егоръ Петровичъ!

Приношу вамъ искреннюю признательность за ваше письмо, которое получено мною сегодня. Я очень радъ, что дло кончилось, и Общество вступило опять въ свою обыкновенную колею. Но позвольте просить у васъ еще нсколько минуть вниманія для разъясненія нкоторыхъ недоумній, которыя, повидимому, возбудило невольно письмо мое къ вамъ.

Сообщая вамъ краткое изложеніе хода дла въ прошедшемъ и планъ дйствія въ будущемъ, я сказалъ между прочимъ, для полноты дла, что если жъ концу января утвержденіе не будетъ получено, то я, какъ секретарь, буду обязанъ сообщить моимъ сочленамъ, что ‘я принялъ вс мры’, чтобы ускорить полученіе утвержденія, но безуспшно. Ради Бога, не думайте, чтобы я хотя одну минуту подразумвалъ подъ этимъ, что разглашу о томъ, ‘что писалъ вамъ’. Письмо мое совершенно конфиденціальное, такимъ я хотлъ и оставить навсегда, не считая себя въ прав замшивать во что бы то ни было имя человка, котораго искренне уважаю. Письмо мое къ вамъ, совершенно чуждому офиціально длу, о которомъ идетъ рчь, могло быть единственно слдствіемъ того доврія, которое неразлучно съ такимъ чувствомъ. Но вмшать васъ въ объясненіе съ другими, я почелъ бы хуже, чмъ неделикатнымъ съ моей стороны. Я имлъ въ виду только объяснить впослдствіи моимъ сочленамъ, что я хлопоталъ о дл Общества, не говоря, однако, ли о комъ, не вдаваясь ни въ какія подробности, что я разумлъ подъ словами: ‘принять вс мры’. Я не упомянулъ бы даже о частномъ письм, писанномъ мною за недлю до письма моего къ вамъ, къ одному лицу, которое могло офиціально принять участіе въ ход представленія. Въ немъ я просто просилъ ускорить движеніе его, не говоря ни о чемъ другомъ. Прошла недля, и никакого ускоренія не воспослдовало. Заявить обо всемъ этомъ хотлъ я только для очищенія своей совсти я не въ засданіи, а частнымъ образомъ гг. членамъ, ибо на мн нтъ обязанности объяснять, что и къ кому я писалъ, да еще и въ партикулярныхъ письмахъ. Членамъ нужно было бы только дло, а не имена, иначе я никогда не взялся бы за перо, чтобы писать ни къ вамъ, ни къ другому лицу. Вы изъявляете желаніе, чтобы ваше письмо было показано другимъ членамъ. Смю надяться, что посл разъясненія возникшаго недоразумнія вы сочтете это излишнимъ. Вели же вамъ будетъ угодно и теперь, чтобы это было сдлано, то я исполню желаніе ваше съ удовольствіемъ тмъ боле, что не длаю уже нескромности, упоминая ваше имя безъ вдома и согласія вашего, чего никогда не позволилъ бы себ самъ. Въ заключеніе позвольте выразить мн искреннее сожалніе о томъ тяжеломъ чувств, которое я возбудилъ въ васъ словами своими о нашемъ почтенномъ И. С. Аксаков. Но согласитесь сами: не въ прав ли думать писатели и публика, что выборъ М. П. Погодина и И. С. Аксакова многимъ не по сердцу въ петербургскомъ чиновничьемъ мір? Сколько имли они незаслуженныхъ непріятностей! Какія препятствія встрчали ихъ литературныя предпріятія! Мудрено ли, что на этотъ разъ можно было подозрвать какой-нибудь умыселъ, который такъ легко привести въ исполненіе, потопивши представленіе о Погодин въ громад бумагъ, среди коей нельзя помнить о немъ при всемъ безпристрастіи и доброй вод, самому г. Министру, заваленному такимъ множествомъ длъ? Зная ваши отношенія къ Аксаковымъ, я ршился откровенно изложить общее, впрочемъ, мнніе о враждебности къ нимъ администраціи, враждебности, извстной вамъ и все еще довольно сильной, чтобы не умолкнуть, несмотря на симпатію, которую питаютъ къ характеру И. С. многіе другіе изъ лучшихъ людей въ Петербург. Можетъ быть, я ошибаюсь, и дай Богъ! Но только все-таки еще мое мнніе, и я не сталъ бы упоминать о немъ, если бы писалъ не къ вамъ, столь справедливо всми уважаемому за вашу дятельность служебную, ученую и литературную, принимающему горячо къ сердцу умственные интересы, намъ, котораго радушное расположеніе къ Аксаковымъ извстно, какъ нельзя боле.

Надюсь и отъ всей души желаю, чтобы эти строки, служащія дополненіемъ и объясненіемъ моего перваго письма, изгладили въ васъ всякую тнь невольнаго недоразумнія, которое оно произвело. Мн было бы искренно прискорбно, если бы она могла существовать еще хоть минуту, какъ бы слаба она ни была до сихъ поръ. Прошу васъ принять искреннюю признательность мою за участіе, принятое вами въ моей просьб, и врить чувствамъ глубокаго уваженія и истинной преданности, съ которыми имю честь быть

Вашего Превосходительства покорнйшій слуга.

М. Лонгиновъ.

Москва.

26 января, 1861 г.

‘Современникъ’, кн. V. 1913 г.

Изъ исторіи ‘Общества Любителей Россійской Словесности’.

Читайте также: