Переписка с А. И. Тургеневым, Толстой Яков Николаевич, Год: 1856 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 28 минут(ы)

ПАМЯТИ ДЕКАБРИСТОВ

СБОРНИК МАТЕРИАЛОВ

ЛЕНИНГРАДЪ
1926

Переписка Я. Н. Толстого с А. И. Тургеневым.

Издаваемые нами материалы, извлеченные из архива Тургеневых, состоят из восьми писем Я. Н. Толстого к А. И. Тургеневу 1827—1838 гг., четырех писем А. И. Тургенева к Я. Н. Толстому 1827—1847 гг., записки о тайных обществах Я. Н. Толстого и его письма Н. И. Тургеневу от 1856 года. {При издании располагаем их в хронологическом порядке. 1) Письмо А. И. Тургенева Я. Н. Толстому от 31 мая 1827 г., которое сохранилось в 4 экземплярах — NoNo 112 (печатаемое нами), 798, 7686 и 310, из них No 798 представляет первый набросок письма, No 7686 — второй, No 112 и No 310 — окончательную редакцию. 2) Ответное письмо Я. Н. Толстого от 5 июня 1827 г.— No 7926 (оригинал), NoNo 112 и 310 (копии). 3) Письмо Я. Н. Толстого А. И. Тургеневу от 20 февраля 1829 г.— No 2183. 4) Письмо А. И. Тургенева Я. Н. Толстому от 1830 г.— 7926 и 112.5 и 6) Письма Я. Н. Толстого А. И. Тургеневу от 6 мая 1830 г.— NoNo 7926 (оригинал первого), 112 (копия его), 114 (оригинал второго). 7) Записка Я. Н. Толстого о тайных обществах — No 116. 8 и 9) Письма Я. Н. Толстого А. И. Тургеневу, первое без точной даты, второе от 5 июня 1830 г.— No 113. 10) Ответное письмо А. И. Тургенева, без даты — No 112. 11) Письмо Я. Н. Толстого А. И. Тургеневу от 11 июня 1830 г.— No 113. 12) Письмо Я. Н. Толстого А. И. Тургеневу от 22 мая, повидимому, 1838 г.— No 2183. 13) Письмо А. И. Тургенева Я. Н. Толстому от 16 сентября 1847 г.— No 112. 14) Письмо Я. Н. Толстого H. И. Тургеневу от 18 сентября 183}) г.— No 3731.} Некоторые из этих документов, а именно, два первые письма А. И. Тургенева Я. Н. Толстому и ответные Толстого, а также его записка о тайных обществах, были напечатаны H. Е. Щеголевым в статье ‘Зеленая лампа’ (Пушкинъ и его современники, вып. VII. Спб. 1908), письма изданы по рукописям Архива Тургеневых, записка же — по копиям Архива Главного Штаба. 1826 г., д. No 562. Мы считаем нелишним переиздать напечатанный П. Е. Щеголевым материал, во-первых, потому, что этот материал тесно связан с остальными издаваемыми впервые письмами, которые местами без него будут непонятны и неясны, во-вторых, и потому, что не весь вторично нечитаемый материал является копией изданного. Так. первое письмо издано П. Е. Щеголевым по первоначальному наброску. сделанному А. И. Тургеневым, нами же — по более краткой, окончательной редакции, записка напечатана П. Е. Щеголевым на русском языке, сохранившаяся же в архиве Тургенева написана по французски, и на ее отличие от русской указывает сам Толстой в письмах А. И. Тургеневу. Действительно, французская записка прежде всего короче, в ней отсутствует начало и конец русской записки, т. е. слова, обращенные лично к государю, и слова, изображающие жизнь Толстого заграницей. Затем печатаемая записка дает некоторые сведения, иначе изложенные, чем в записке, посланной государю, а именно: в ней основателями Общества Добра и Правды Толстой называет Токарева, Глинку и Оболенского, в русской же только Токарева и Глинку: во французской записке дана более точная дата основания тайного общества в Измайловском полку — через 10 месяцев после основания Общества Добра и Правды (в русской — через несколько месяцев). Наконец, во французской записке Толстой еще более подчеркивает свою слабую связь с тайными обществами, изменяя в этом духе некоторые выражения.

Издаваемый материал вместе с комментариями, освещающими обстановку, в которой были написаны записка и письма, представляет известный интерес, для характерце гики личности Я. Н. Толстого в первый период его деятельности, до перехода на службу агентом русского правительства, затем в этой переписке освещается и личность Н. И. Тургенева, вернее, его участие в тайных обществах: выясняется также и взаимоотношения Толстого с братьями Тургеневыми.

Еще до начала переписки между Я. Н. Толстым и А. И. Тургеневым начались личные переговоры по поводу участия Н. И. Тургенева в тайных обществах, о чем можно судить, по письмам братьев Тургеневых друг к другу, которые постоянно упоминают его имя, приводят его слова, мнения и т. п. Особенно Тургеневых волновал вопрос, что сказал Толстой о Н. И. Тургеневе в своей записке государю. Этим обстоятельством и вызвано первое письмо А. И. Тургенева к Толстому. Копию этого письма и ответного на него А. И. Тургенев посылает брату со своими Замечаниями: на это же ответное письмо Толстого реагирует и Н. И. Тургенев, критикуя некоторые пункты его. Въ 1730 году, в связи с новой попыткой Н. И. Тургенева оправдаться перед правительством, в переписке Я. Н. Толстого с А. И. Тургеневым поднимается вопрос о тайных обществах, их возникновении, узнав, что об этом же была послана Толстым записка государю, А. И. Тургенев стремится узнать, что в ней было написано, и получает от Толстого копию ее, но так как Толстой дал эту копию не сразу, то А. И. Тургенев начинает подозревать, что в записке, посланной государю, сказано больше о его брате, чем в данной ему копии. В результате между Я. Н. Толстым и А. И. Тургеневым возникает целая переписка по этому поводу, в которой Толстой старается доказать, что он ничего не писал государю о Н. И. Тургеневе, чего бы не было во французской записке, А. И. Тургенев высказывает недоверие. После 1830 года Я. Н. Толстой и А. И. Тургенев продолжают изредка обмениваться письмами, хотя от этого времени сохранилось всего по одному письму названных лиц друг к другу, но, как видно из содержания этих писем, они не были единственными. Последнее издаваемое письмо Я. Н. Толстого адресовано уже Н. И. Тургеневу и написано после разрешения ему вернуться в Россию.

С. Щеглова.

1.
А. И. Тургенев — Я. Н. Толстому.¹

¹ В дальнейшем отмечаем наиболее существенные отличия этой редакции от напечатанной П. Е. Щеголевым.

Милостивый Государь мой Яковъ Николаевичь.

Изъ рапорта Слдственной Коммисіи, такъ какъ и изъ приговора Верховнаго Уголовнаго Суда вамъ извстно, что братъ мой Николай Тургеневъ былъ обвиняемъ и осужденъ между прочимъ и какъ распространитель тайнаго общества, и что въ числ 3-хъ лицъ, коихъ якобы онъ принялъ въ члены общества, находитесь и вы.

Вмест съ симъ, конечно, дошли и до васъ слухи, что нкоторые почитали брата моего сочинителемъ какой-то статьи о тайныхъ обществахъ въ Россіи, во французскомъ журнал la France Chrtienne напечатанной. {В 1-й ред.: ‘… полагали, что братъ мой, уже находившійся подъ бременемъ тяжкаго обвиненія, написалъ якобы какую то статью о тайныхъ обществахъ въ Россіи, напечатанную въ одномъ изъ Парижскихъ журналовъ’. Эта статья напечатана 10 апреля 1826 года.} Слухи сіи, вроятно, повредившіе брату моему въ мнніи нашего Правительства, дошли, чрезъ меня, и до брата. Въ объясненіи своемъ и въ письмахъ ко мн, онъ утверждаетъ, что никогда никакой статьи въ иностранныхъ журналахъ не печаталъ.

Братъ мой поручилъ мн просить васъ, Милостивый Государь мой, чтобы вы {В 1-й ред. добавлено: ‘приведя Бога во свидтеля Вашего показанія’.} приняли на себя трудъ дать письменный отзывъ, были ли вы когда либо приняты братомъ моимъ въ члены какого-бы то ни было тайнаго общества?

Я же съ моей стороны, слышавъ, что т же, кои прежде статью во французскомъ журнал напечатанную приписывали брату моему, въ послдствіи полагали, что она сочинена вами, ршился покорнйше просить васъ, Милостивый Государь мой, дать также письменный отзывъ, вы или кто другой сочинитель статьи, {В 1-й ред. добавлено: ‘появленіе коей можетъ быть весьма много содйствовало бдствію, брата моего постигшему. Сердцевдецъ слышитъ каждое слово, видитъ каждую мысль Вашу. Онъ будетъ судить и Васъ и судей Вашихъ. Одна истина наконецъ торжествуетъ. Только съ чистою совстью, неотягченною нещастіемъ ближняго, можно жить и умереть спокойно’.} о которой я упомянулъ выше.

Съ полною довренностію къ вашимъ правиламъ буду ожидать вашего отзыва, коего не скрою отъ Правительства.

Съ истиннымъ почитаніемъ и преданностію честь имю быть,

Милостивый Государь мой,
вашимъ покорнымъ слугою
Александръ Тургеневъ.¹

Парижъ 31 мая 1827.

Внизу на 1-й странице: Его Высокоб[лагород]ю Якову Н. Толстому.

¹ Повидимому, еще до начала переписки А. И. Тургенева с Я. Н. Толстым, между ними начались переговоры об участии Н. И. Тургенева в тайном обществе, так как последний в письме брату от 5 июня, т. е. до получения копии письма А. И. Тургенева Я. Н. Толстому, пишет: ‘Поведеніе Толстого заставляетъ меня подозрвать: не сдлалъ ли онъ уже о себ какихъ либо объявленіи, согласныхъ съ рапортомъ? Впрочемъ, если онъ далъ кому либо подписку, то конечно не мн. Я думаю лучшее есть: показать ему то, что я о немъ изъяснялъ, и спросить, правда или нтъ? Онъ, конечно, не можетъ сказать нтъ.,.’ (Арх. Тург. No 230).

2.
Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.¹

Милостивый государь Александръ Ивановичъ.

Письмо, коимъ Вашему Превосходительству угодно было почтить меня прошлаго 31-го мая, заключаетъ въ себ слдующіе вопросы: во-первыхъ, ‘былъ ли я когда либо принятъ братомъ Вашимъ Николаемъ Ивановичемъ Тургеневымъ въ члены какого бы то ни было тайнаго общества?’ На сіе честь имю отвтствовать, что я никогда братомъ вашимъ Николаемъ Ивановичемъ въ члены никакого тайнаго общества принятъ не былъ, а полагаю, что причины, подавшіе поводъ сему заключенію Слдственной Коммисін и приговору Верховнаго Уголовнаго Суда, основаны на слдующихъ обстоятельствахъ. Въ 1820 году секретарь Семеновъ пригласилъ меня къ г. Миклашевскому, служившему тогда офицеромъ л.-гв. въ Измайловскомъ полку, съ тмъ, чтобы участвовать въ предполагаемомъ составленіи тайнаго общества. Пришедъ къ помянутому Миклашевскому, я нашелъ тамъ, между прочимъ, и брата вашего, совщанія наши длились нсколько часовъ, въ продолженіи коихъ я отъ брата вашего не слыхалъ никакого предложенія о вступленіи въ составляемое общество и помню только, что онъ (братъ вашъ) предлагалъ и въ сужденіяхъ своихъ съ жаромъ поддерживалъ одинъ предметъ, цлью коего было освобожденіе крестьянъ, въ прочихъ прніяхъ онъ мало участвовалъ, и какъ мы вс тогда замтили, одна мысль господствовала и управляла его разговорами, сія мысль, о коей я уже упомянулъ, состояла въ освобожденіи крестьянъ. Впрочемъ, въ продолженіе сего совщанія, никакой мятежной, ниже преступной цли обнаруживаемо не было, сіе мнимое общество въ одно и то же время началось и прекратилось, ибо сіе было первое и последнее или лучше сказать единственное его засданіе, оно не имло никакого устава и не отличалось никакимъ названіемъ, правда, что на семъ совщаніи, по предложенію одного изъ присутствовав — шихъ, требовали сь насъ подписки для храненія тайны касательно нашихъ совщаній, въ чемъ я подписался, не знаю, послдовали ли прочіе моему примру. Посл того неоднократно видлся я съ братомъ вашимъ Николаемъ Ивановичемъ, но никогда отъ него собственно не слыхалъ ничего относительно тайныхъ обществъ, хотя, по увренію секретаря Семенова, братъ вашъ препоручилъ будто бы ему убждать меня не оставлять общества, но если бъ слова Семенова были справедливы, то почему же брать вашъ, съ коимъ я часто видлся, самъ мн о том7> никогда ни слова не говорилъ? Изъ сего я заключаю, что братъ вашъ отказался отъ участія въ тайныхъ обществахъ въ одно время со мною, т. е. посл данной нами Правительству подписки въ томъ, что не будемъ принадлежать ни къ какимъ масонскимъ и тайнымъ обществамъ.

Во вторыхъ: касательно статьи, напечатанной въ Парижскомъ журнал La France Chrtienne, сочинителемъ коей, по словамъ Вашего Превосходительства, нкоторые почитали первоначально брата вашего Николая Ивановича, въ послдствіи подозрвали меня, я имю честь отвчать Вашему Превосходительству, что, по мннію моему, статья сія не могла быть сочинена русскимъ, уповающимъ еще на справедливость и .милосердіе Августйшаго Императора нашего, а, вроятно, родилась въ голов буйнаго и дерзкаго иностранна. Тотъ, кто дерзаетъ гордиться званіемъ изгнанника (такъ изъясняется сочинитель сей статьи), не можетъ быть россіяниномъ, ожидающимъ помилованія, я же ласкаю себя надеждою, что та рука, которая укротила возмущенье и спасла отечество, прольетъ также источники благодати и милосердія.

Я съ моей стороны не могъ быть авторомъ помянутой статьи также и почтой причин, что она напечатана здсь 10 апрля 1826, я же въ это время находился въ Неапол, въ чемъ удостовриться можно по паспорту моему, выданному мн въ Неапол въ исход марта того жъ года. Пересылка возмутительной и противозаконной статьи изъ Неаполя въ Парижъ столь же затруднительна, какъ и пересылка изъ Петербурга въ сей послдній городъ, да и сверхъ того, въ Неапол мы въ означенное время, т. е. въ начал апрля, не имли еще никакихъ свденій о слдственной коммисіи. Сочинитель же сей статьи говоритъ о трудахъ оной, какъ о дл ему извстномъ.— Вотъ, Милостивый Государь, отвты мои, въ истин оныхъ ручаюсь честью и готовъ подъ присягою подтвердить все то, что сказалъ Вашему Превосходительству въ семъ моемъ письм.

Съ отличнымъ высокопочитаніемъ, честь имю быть,

Милостивый Государь
Вашего Превосходительства
всепокорнйшимъ слугою
Яковъ Толстой.

Парижъ

5 іюня 1827.

Его Пр[евосходительс]тву

Александру Ивановичу Тургеневу.

¹ Копии обоих писем были посланы А. И. Тургеневым брату в письме от 9 июня, где читаем: ‘Посылаю теб копію съ письма моего къ Т[олстому] и отвтъ его. .Его поступокъ благородный, и все, что онъ говорилъ о дл и о теб, подтверждаетъ твои показанія. Посылаю и статью la France Chr[tienne]. Прочтешь, когда въ силахъ будешь заниматься сими мелочами… Важное также въ письм Тол[стого] и то, что онъ тебя нашелъ у Микл[ашевскаго], слдов., это ослабляетъ и показаніе Микл[ашевскаго], что ты принялъ его, ибо ты у него былъ въ собраніи членовъ, а не онъ у тебя. И Тол[стой] подтверждаетъ, что никакого регулярнаго общества не было’ (Арх. Тург. No 310). Н. И. Тургенев в ответном письме брату от 23 июня критикует некоторые пункты письма Я. Н. Толстого, мы читаем: ‘Въ отвт къ вамъ Т[олстого] названъ 1820-п годъ. Если это поправлено заднимъ числомъ, то не скоро. Но мое съ нимъ свиданіе было, какъ Семеновъ показываетъ въ рапорт, въ 1821 году посл Москвы, во всякомъ случа обстоятельство это было прежде запрещенія тайныхъ об[щес]въ. Я право не думаю, чтобы совщаніе, какъ называетъ Т[олстой] сіе свиданіе, продолжалось нсколько часовъ, а особенно знаю, что я и не требовалъ и не получалъ его подписки. Вроятно, они до и посл меня въ этотъ день между собою разсуждали. Сем[еновъ] убждалъ его не оставлять об[щест]ва. Я не поручалъ сего Семенову, но отъ него слыхалъ почти тоже, т. е. что многіе желаютъ, чтобы я занялся обществомъ. Въ этомъ свиданіи я говорилъ Т[олсто]му о Москв, о тамошнихъ ироэктахъ. Но что я могъ показывать имъ письменно, не было представлено въ дл и, какъ видно, затерялось. У меня въ бумагахъ нтъ ничего письменнаго, да и другіе ничего моего не представили. Митьковъ говоритъ о замчаніяхъ, смшивая можетъ быть одно съ другимъ, но такихъ замчаніи я не писалъ, и у Митькова при мн ничего такого не читали’. Упоминаемые в письме Семенов, Миклашевский и Митьков — декабристы.

3.
Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.

Парижъ, 20 февраля 1829.

…Любопытнйшее извстіе, которое вамъ сообщаю, есть милостивое прощеніе, дарованное нкоторымъ приговореннымъ во время послднихъ нещастныхъ происшествій въ Россіи, въ письм называютъ только одного гр. Чернышова, {Захар Григорьевич, декабрист, 1796—1862.} онъ сдланъ солдатомъ въ армейскій полкъ и, какъ говорятъ, съ выслугой, онъ былъ приговоренъ на два года, обстоятельство, которое заставляетъ надятся большихъ милостей, есть то, что Гос[ударь] былъ недоволенъ тмъ, что генералъ Чернышевъ {Григорий Иванович (1762—1830).} просилъ Его и потомъ Сенатъ объ отдач во владніе его маіоратства фамиліи гр. Чернышевыхъ, вовсе ему чуждой, въ чемъ ему отказано, а также и Кругликову, {Иван Гаврилович,родоначальник рода гр. Чернышевых—Кругликовых.} женатому на старшей дочери гр. Чернышева… {Софья Григорьевна.} Вашъ покорнйшій слуга

Яковъ Толстой.

4.
А. И. Тургенев — Я. Н. Толстому.¹

¹ Это письмо тесно связано с двумя следующими, которые написаны в один день, к ним имеются интересные пояснения в переписке братьевъ Тургеневых, 7-го мая А. И. Тургенев пишет брату: ‘Сообщаю теб то, что получилъ сейчасъ отъ Толстого, который вчера взялся еще пересмотрть законы по твоимъ вопросамъ во вчерашнемъ письм. Мои вопросы: ‘Есть ли законы, подъ кои можно подвести общ[ество] тайное Зеленой Книги?’ — Отв[ты] Я. Т[олстого]: ‘По арт[икулу] воин[скому], всякое сходбище тайное или явное подъ какимъ бы предлогомъ и даже безъ всякой вредной цли (хотя и не для зла) наказывается смертію — арт[икулъ] воинскій, гл. 17 ар[тикулъ] 133 — вопр[осъ] о донос смотри, 136 арт[икулъ] воин[скаго] арт[икула] — о соподсудимыхъ толкуютъ законы выписанные и къ теб посланные статьи наказа: 186, 189. Воп[росъ] о числ показателей или свидтелей — 119, 120, 121. Вопрос о признаніи см. выписки выше изъ воинскаго процесса о признаніи. Слова: доказательно, еще непомню. Толстой говоритъ, что онъ помнилъ, что 1-е общ[ество] въ Москв, установленное Ап[остоломъ] Мурав[ьевымъ], называютъ зеленою книгою, но что посл союз бл[агоденствія]такъ не назывался,— на стр. 11 рус[скаго] рапорта послднія строки, гд сказано, что общ[ество] вскор измнило свое образованіе, принявъ новое имя союза бл[агоденствія] и предложенный новый устав. И потому Толстой полагаетъ, что на стр. 17 рус[скаго] рапорта, гд сказано: уст[авъ] союза бл[агоденствія], названный по цвту зеленой книгою, Толстой же думаетъ, что этотъ уставъ принадлежитъ обществу союза спасенія, и что это ошибка показанія Пестеля. Повторяю: Тол[стой] полагаетъ, что разница большая между общ[ество]мъ зеленой книги и союзомъ бл[агоденствія], на стр. И въ конц сказано объ измнены образованія союзовъ. Онъ думаетъ, что оно прекратилось, принявъ новое имя союза бл[агоденствія] — члены, характеръ измнились, изъ общ[ества] союза благод[енствія] вс прочія истекаютъ, а не изъ зеленой книги. Цль зеленой книги могла быть позволительной, но измненіе могло измнить ее… Я хочу показать Тол[стому] подъ секретомъ твои ноты, и онъ со вниманіемъ прочитаетъ и сообщитъ теб замчанія’ (Арх. Тург. No 314). В ответном же письме Н. И. Тургенева от 15 мая читаем, между прочим, следующее замечание: ‘Я думаю Т[олст]ой ошибается насчетъ Зеленой книги. Это точно уставъ союза Благоденствія, а не Спасенія, который, т.-е. сей послдній, до меня не касается’ (Арх. Тург. No 232).

Милостивый государь мой Яковъ Николаевичь.

За дв недли передъ симъ я сообщилъ брату копію съ письма вашего отъ 5 іюня 1827 года, въ коемъ вы утверждаете, что вы отъ брата моего никогда не слыхали никакого предложенія о вступленіи въ составляемое общество, но что секретарь Семеновъ пригласилъ васъ въ общество, и что въ единственномъ засданіи, въ коемъ, по приглашенію Семенова, вы находились и видли брата моего, онъ ни о какихъ преступныхъ предметахъ не разсуждалъ, а говорилъ только о польз освобожденія крестьянъ. Вмст съ симъ вы, въ вид предположенія, упоминаете, что, вроятно, братъ мой отказался отъ участія въ тайныхъ обществахъ въ одно время съ вами, то есть посл данной правительству подписки, что не будете принадлежать ни къ какимъ масонски мъ и тайнымъ обществамъ.

Братъ, прочитавъ нын письмо ваше со вниманіемъ, отвчаетъ мн, что онъ никогда не говорилъ объ учрежденіи новаго общества, и что этого и потому быть не могло, что въ 1820 году существовало еще старое общество и что, вроятно, секретарь Семеновъ предлагалъ вамъ о вступленіи въ старое общество. Желая привести сіе обстоятельство въ возможную ясность, я покорнйше прошу васъ, Мил[остивый] Гос[ударь] мой удостоить меня отзывомъ на сіе письмо.

Александръ Тургеневъ.

Парижъ 1830.

5.
Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.

Милостивый Государь Александръ Ивановичъ!

Я имлъ честь получить письмо Вашего Превосходительства, содержащее въ себ два вопроса, относящіеся къ поясненію прежняго письма моего, писаннаго къ вамъ въ прошломъ въ 1827 году. Отвчая на оные вопросы, я подтверждаю, во-первыхъ, что приглашалъ меня вступить въ Общество не братъ вашъ, а г. Семеновъ, который не ясно истолковалъ мн, вновь ли составляется общество, или предлагаютъ мн вступить въ старое, а потому я и думалъ, что дло идетъ о какомъ нибудь еще не совершенно устроенномъ обществ, нын же но внимательномъ прочтеніи рапорта Слдственной Коммисіи я удостоврился, что общество, въ которое приглашалъ меня секретарь Семеновъ, не что иное, какъ старое, извстное подъ именемъ Зеленой Книги, во-вторыхъ, касательно предположенія моего, что братъ вашъ оставилъ Общество въ одно время со мною, я разумлъ, что со времени единственнаго собранія, о коемъ я упоминалъ, происходившаго въ 1820 году на квартир Миклашевскаго, братъ вашъ никогда со мною ни о какихъ обществахъ не говаривалъ, слдственно, полагаю, совершенно отъ оныхъ отказался. Подписка же, данная въ последствіи Правительству, вроятно, для брата вашего такъ, какъ и для меня, запечатлла твердыя намренія наши впредь никогда не участвовать ни въ какихъ обществахъ.

Съ истиннымъ высокопочитаніемъ, честь имю быть, Милостивый Государь,

Вашего Превосходительства
всепокорнйшій слуга
Яковъ Толстой.

Парижъ 6 мая 1830 года.

Его Превосходительству Александру Ивановичу Тургеневу.

6.
Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.

Вотъ выписка изъ Воинскихъ процесовъ второй части, 2-й главы: о признаніи: ‘1-я статья. Когда кто признаетъ чмъ онъ виненъ есть, тогда дальняго доказа не требуетъ, понеже собственное признаніе есть лучшее свидтельство всего свта.— 2-я статья. Но оное признаніе такое иметъ быть: I, чтобъ признанное въ дйств всеконечно было, II, чтобъ оное признаніе вольное было, III, и въ суд предъ судьею учинено, ибо вн суда учиненное признаніе не иметъ за дйствительно признано быть, І, чтобъ притомъ доказать такія обстоятельства, которыя бъ могли быть достоврны и о правд бы не сомнваться’.— Нельзя ли прислать рапортъ Слдственной Коммисіи, я прочитаю его со вниманіемъ и скажу вамъ безпристрастно зіое мнніе, которое можетъ имть всъ, потому что я хладнокровно и нейтрально обдумаю обстоятельство, вы же разстроены и заблуждаетесь, можетъ быть, дружбою вашею къ брату.

Черновое Ваше письмо отыскалось, при семъ прилагаю, отвтъ же заготовлю къ завтрему.

Истинноуважающій
Покорный Слуга
Як. Толстой.

Четвергъ 6 мая. {1830 года.}

7.
Записка Я. Н. Толстого о тайных обществах.¹

Note.

En 1818 ou en 1819 il se forma une socit dans la maison de M. Nikita Vsevolojsky gentil-homme de la chambre, dont le but tait la lecture de productions littraires, je fus un de ses premiers fondateurs et fus nomm son premier prsident. Cette socit reut le nom de lampe verte, cause d’une lampe de cette couleur, qui clairait le salon, o se tenaient les sances. Cependant ce titre cachait un double sens et la devise de la socit tait lumire et esprance, les membres taient obligs de porter des bagues sur lesquelles taient graves des lampes. Quoiqu’il en soit la socit de la Lampe V[erte] n’avait aucun but politique, une seule circonstance faisait qu’elle diffrait des autres socits littraires: son rglement invitait s’exprimer sans contrainte et chaque membre s’engageait garderie plus profond silence sur son existence, malgr cela la socit de la Lampe V[erte] ne changea pas le but pendant plus d’un an, et exept quelques pices de vers librales et autres articles du mme genre, il ne se fit rien de contraire au gouvernement. Les sances se tenaient comme je l’ai dit plus haut dans la maison de M. Vsevolojski et en son absence dans la mienne. Un jour le colonel Jadovsky prvint lia socit (dont il tait membre) que la police avait connaissance de son existence et que nous nous exposions des poursuites, n’ayant pas de permission formelle pour l’tablissement de la dite socit, on convint l’instant mme de ne plus se runir et la socit de la L[ampe] V[erte] fut dissoute. Cependant parmi ses membres quelques uns taient anims par des vues politiques, et en 1819 l’assesseur de College Tocareff, le colonel Glinka et le prince Obolensky se runirent chez le premier, ils m’у invitrent aussi, ainsi que le conseiller Smnoff et rsolurent d’tablir une socit politique sous le nom du bien et de la vrit, Le code avait dj t rdig pralablement par le Sieur Tocareff, il imposait tout membre le devoir de poursuivre le mal dans l’administration, de travailler de nouvelles lois organiques, de prsenter des projets sur le mode le plus favorable l’effranchissement des serfs et sur les droits approprier aux differentes classes de la socit et enfin la rdaction d’une constitution complt adopte aux moeurs et au caractre de la nation.

Quelques jours aprs ce conciliabule m-r Tocareff fut nomm procureur Orel, quitta Petersbourg o il est dcd bientt aprs, ds ce moment la socit du bien et de la vrit fut aussi dissoute. Dix mois plus tard l’assesseur Kapnist avec lequel le prince Obolensky me fit faire connaissance me proposa de m’associer une runion qui se formait au rgiment d’Ismailofsky, presque sur les mmes bases que la socit dont je viens de faire mention, j’arrivai chez lui le jour dsign, mais m’tant apperu que la socit tait compose de jeunes gens qui n’taient pa mme aptes pour raisonner sur des sujets aussi srieux, en un mot, ayant trouv leurs projets peu conformes ma manire de voir, je n’adhrai pas leurs proposition et n’assistai aucunes de leurs runions, quoique dans le rapport de la Commission d’enqute sur la dposition du Sieur Smnoff, je suis dsign comme un des fondateurs de cette socit, je suppose que M-r. Smnoff l’а avanc par erreur ou par defaut de mmoire.

А la mme poque il se forma une autre socit semblable celle-ci dans la maison de M-r Miklachevsky, officier au rgiment d’Ismalofsky, tant venu le voir sur son invitation j’у remontrai le conseiller d’Etat Nicolas Tourgueneff, le colonel Brig— gen, le prince Obolensky, le conseiller titulaire Smnoff et le colonel Glinka, sur les propositions qu’ils me firent, je m’incorporai une socit dont j’ignore mme le nom, mais dont le, but fut l’tablissement d’une constitution, avant de signer mon adhsion, j’eus une discussion trs vive dans laquelle je dmontrai que tout membre tait libre de quitter la socit et qu’une telle dfection ne devait provoquer aucune vengeance, que je ne voulais jamais appartenir une socit ou il serait question de meurtre. Il ne sagissait que de vengeances exercer sur les faux-frres et les tratres. Car cette poque il n’а pas t question le moins du monde non seulement de l’affreux regicide, mais mme d’aucun moyen violent, que j’aurais certes, combattre de tout mon pouvoir et au besoin mme dnonc au gouvernement au risque de ma vie. Le lendemain nous tions convenus de nous runir chez le colonel Mitkoff, mais des rflexions srieuses que je fis dans la nuit qui prcda ce jour, me firent entrevoir la folie et le danger de nos entreprises, je rsolus de ne pas me rendre chez Mitkoff. Depuis ce jour, je le jure devant Dieu, mon Souverain et mon honneur, je n’ai plus jamais remis les pieds dans aucune de ces runions et malgr les enhortations de Tourguneff, des princes Obolensky et Troubetzkoy, je fus innbranlable, je dclarai que depuis que j’avais promis en signant, l’poque de la dfense obligatoire publie par feu S. M. l’Empereur Alexandre, que je n’appartiendrai dsormais aucune association secrte ni maonique, je ne pourrais sans manquer mes devoirs faire partie de leur socit.²

¹ В письме от 18 мая Н.И.Тургенев, получив замечания Толстого на свою оправдательную записку, пишет брату: ‘Подчеркнутыя вами слова не только подозрительны, но явно показываютъ мн (что я и прежде подозрвалъ), что Т[олст]ой, конечно, въ семъ смысл писалъ въ Петербургъ въ самомъ начал. Я спрашивалъ его: что и какъ онъ писалъ. Отвтъ его былъ сбивчивый и неудовлетворительный, мн совстно его было боле распрашивать. Къ тому же тогда это было для аіеня не такъ интересно. Но теперь иное дло. Надобно добиться отъ него толку, надобно, чтобы онъ ясно и просто отвечалъ, что онъ писалъ о его принятіи мною въ об[ществ]о и о моемъ стараніи завести новое об[щест]во? Я, конечно, не могу требовать, чтобы онъ говорилъ неправду въ своихъ объясненіяхъ на сей счетъ. Но я могу требовать, чтобы онъ откровенно и прямо сказалъ намъ: что онъ о мн говорилъ. Письма его не могутъ для меня быть полезны, если онъ уже прежде подтвердилъ показанія Семенова… Если Т[олсто]й увряетъ васъ теперь, что я разсуждалъ долго и посл 1821 о конституціи для Россіи, то это только показываетъ мн, что онъ это писалъ въ П[етер]бургъ въ своихъ оправданіяхъ. Но ужели онъ не иметъ духа сказать вамъ прямо, что онъ писалъ обо мн? Я думаю и Р[енуа]ру не нужно говорить въ мемуар ничего о Толстомъ, ибо мы не знаемъ, можемъ ли (или лучше сказать, знаемъ, что не можемъ полагаться на его письма къ вамъ’ (Арх. Тург. No 232).

В письмах А. И. Тургенева читаем следующее: ‘Такъ какъ Толстой теперь какъ то съ большою пріязнію говоритъ и часто видается со мною, потому что я на его просьбу объявилъ ему, что теперь остальныхъ денегъ съ него требовать не буду, и писалъ къ Жих[ареву] о полученіи ихъ съ его брата, то я намренъ осторожно уговорить его показать мн то, что онъ писалъ въ П[етер]бургъ, давъ почувствовать, что и въ П[етер]б[ург] можно узнать о семъ. Вообще, что то онъ не прямо въ глаза смотритъ и какъ то заикается въ разговор, но, вроятно, есть ли писалъ что ннбудь во вредъ намъ, то дйствовалъ по одной слабости. Я не думаю, чтобы онъ зналъ достоврно, что есть письменные документы твоей руки, хотя онъ часто говаривалъ мн о какой то подписк, которую вроятно и ты далъ’ (25 мая 1830 г.). В другом письме (26 мая): ‘Сейчасъ возвратился я отъ Толстого и просилъ его показать мн, безъ околичностей, записку или письмо, которое онъ послалъ въ свое оправданіе, дабы въ моей записк — о Ренуар онъ ничего не знаетъ—не сказать ничего, что бы могло его или насъ компромитировать. Онъ началъ искать записку, долго искалъ и рылся въ бумагахъ, нашелъ многое, но все какъ будто не то, чего искалъ, и наконецъ показалъ мн черновое письмо Государю, изъ коего я увидлъ, что къ письму приложена была особая записка, онъ, кажется, не ожидалъ сего въ письм, опять началъ искать и тон, которой искалъ не нашелъ, а показалъ мн прилагаемую у сего записку, которую онъ перевелъ тогда для посла, и она не хороша, ибо,— хотя говоритъ, что Микл[ашевскій], а не ты ввелъ его къ Микл[ашевскому], но в конц ты, Труб[ецкой] и Обол[енскій] приглашали яко бы его въ общество, но что онъ былъ неколебимъ. Въ другой, имъ яко бы неотысканной, онъ будто бы не именуетъ ни на кого, а просто объясняетъ дло, и все яко бы падаетъ на Семенова, на его частые приглашенія, а не на тебя. Я далъ ему почувствовать, что мн нужно знать и видть записку для того, чтобы не написать ничего противнаго и что якобы я могу получить ее изъ П[етер]б[урга]. Онъ искалъ, не нашелъ и общалъ еще поискать, а я уврилъ его, что наша общая польза требуетъ исправить теперь, сколько возможно, то, что испорчено откровеннымъ сознаніемъ того, что онъ писалъ о теб или объ общ[ест]вахъ. Онъ кончилъ просьбою денегъ, 640 фр., но я не общалъ, вотъ записка его, которая была приложена къ письму. Вишняковъ, beau frre его, адъют[антъ] Мих[аила] Павл[овича], представлялъ одну изъ его записокъ вел[икому] князю, но, кажется, именно эту то записку онъ не показываетъ’. Дальше идет печатаемая выше записка Толстого о тайных обществах. ‘И эта записка вредна и, конечно, повредила,— что жъ та, которой онъ, якобы, отыскать не можетъ. Видна робость и умалчиваніе, а между тмъ видно, что онъ все на обумъ говоритъ. Я хочу, возвращая ему оригиналъ, слова два сказать ему въ упрекъ, что онъ не хочетъ доставить другой. Авось ршится. Я именно его спрашивалъ, что онъ писалъ о твоемъ стараніи, якобы, завести новое об[щест]во, но онъ пока что ясно и положительно не отвчаетъ и все какъ будто ищетъ чего то въ голов, и ни въ голов, ни въ бумагахъ отвта яснаго не находитъ. Его запинанія въ словахъ давно мн не нравились, и, конечно, не даромъ ему все съ рукъ сошло, по крайней мр, непоказываніе другой записки даетъ мн право такъ заключать о немъ. Что же другіе могли врать на тебя!’ (Арх. Тург. No 314).

² На полях первой страницы имеется надпись рукою А. И. Тургенева ‘Записка посланная Як. Толстымъ при письм къ Государю и отданная имъ мн мая 26, 1830, въ Париж’. Против слов ‘le colonel Briggen… aucune vengeance’ написано: ‘mensonge d’un bout l’autre’. Слова ‘enhortation de Tourgueneff’ подчеркнуты, и на полях написано: ‘mensonge’.

Перевод:

¹ B 1818 или в 1819 году составилось в доме камер-юнкера Всеволожского ² общество, целью которого было чтение литературных произведений, я был одним из его первых основателей и был избран его первым председателем. Э^то общество получило название Зеленой Лампы, от лампы этого цвета, которая освещала зал, где происходили заседания. Впрочем, это название скрывало двойной смысл, и девиз общества был свет и надежда, члены общества были обязаны носить кольца, на которых была выгравирована лампа. Хотя общество Зеленой Лампы не имело никакой политической цели, в одном отношении оно отличалось от других литературных обществ: его устав приглашал изъясняться³ непринужденно, и каждый член обязывался хранить самое глубокое молчание об его существовании. Несмотря на это, общество Зеленой Лампы не изменяло цели впродолжение более чем года⁴ и, за исключением чтения нескольких вольнодумных стихов и других отрывков того же рода, в нем не происходило ничего противоправительственного.⁵ Заседания происходили, как я сказал выше, в доме Всеволожского, а в его отсутствие — в моем. Однажды полковник Жадовский⁶ предупредил общество (членом которого он был), ⁷— что полиция знает о его существовании, и что мы подвергаемся преследованию, не имея формального разрешения на основание названного общества, тотчас же было постановлено не собираться больше, и общество Зеленой Лампы было распущено. Между тем, некоторые из членов были движимы политическими целями, и в 1819 г.⁸ коллежский асессор Токарев,⁹ полковник Глинка¹⁰ и князь Оболенский¹¹ сошлись у первого, они пригласили туда и меня, также как и советника Семенова,¹² и решили основать политическое общество под названием Добра и Правды. Устав общества был уже предварительно составлен г. Токаревым, он предписывал каждому члену следить за злоупотреблениями администрации, работать в пользу издания новых законов, представлять проекты, наиболее благоприятные для освобождения крестьян, и о правах, присваиваемых различным классам общества и, наконец, полной конституции, приспособленной к нравам и характеру народа.

Несколько дней спустя после этого тайного собрания г. Токарев был назначен прокурором в Орел, покинул Петербург, и вскоре после того умер, с этого момента общество Добра и Правды также прекратилось. Десятью месяцами позже ¹³ асессор Капнист, с которым меня познакомил кн. Оболенский, предложил мне вступить в общество, которое образовалось в Измайловском полку почти на тех же основаниях, как и общество, о котором я только что упоминал, я явился к нему в назначенный день, но, заметив, что общество состояло из молодых людей, которые не были даже способны судить о столь серьезных предметах, одним словом, найдя их проэкты мало соответствующими моим взглядам, я не присоединился к их предложению и не присутствовал ни на одном их собрании, хотя в рапорте Следственной Комиссии, по показанию г. Семенова, я назван, как один из учредителей¹⁴ этого Общества, я полагаю, что г. Семенов показал это по ошибке или по погрешности памяти.

В то же время составилось другое, подобное этому общество в доме г. Миклашевского,¹⁵ офицера Измайловского полка, прибыв, по его приглашению, к нему, я там нашел статского советника Николая Тургенева, полковника Бриггена,¹⁵ князя Оболенского, титулярного советника Семенова и полковника Глинку,¹⁵ вследствие предложений, которые они мне сделали, я вступил в общество, названия которого я даже не знаю, но целью которого было установление конституции, прежде чем я дал согласие, ¹⁶ я вел горячий спор, в котором я доказывал, что каждый член свободен оставить общество, и что такое отпадение не должно вызывать никакого мщения, что я не хотел никогда принадлежать к обществу,¹⁷ в котором поднялся бы вопрос об убийстве.¹⁸ Говорилось только о мщении, которое должно быть произведено над предателями и изменниками, потому что в это время не было вопроса не только об ужасном цареубийстве, но даже ни о каком насильственном средстве,¹⁹ которое я, конечно, отверг бы всеми силами²⁰ и в случае нужды даже донес бы правительству, с опасностью для своей жизни. На другой день мы условились собраться у полковника Митькова,¹⁵ но серьезные размышления впродолжение ночи, которая предшествовала этому дню, показали мне безумие и опасность наших предприятий,²¹ я решил не ехать к Митькову. С этого дня, клянусь Богом, государем и честью, я не принимал участия ни в одном из этих собраний и, несмотря на убеждения Тургенева, князей Оболенского и Трубецкого, я был непоколебим.²² Я объяснил,²³ что с тех пор, как я обещал, подписав обязательное запрещение, изданное покойным императором Александром,²⁴ что отныне я не буду принадлежать ни к какому тайному, ни масонскому обществу, я не мог бы, не нарушая своих обязательств,²⁵ принимать участие в их обществе.²⁶

¹ В записке и письме Я. И. Толстого государю, изд. П. Е. Щеголевым, добавлено начало: ‘Всемилостивйшій Государь! Уповая на мудрое милосердіе Вашего Императорскаго Величества дерзаю изложить чистосердечное объясненіе, касающееся до сношеній моихъ съ тайными обществами. ‘Сердце царево въ руц Божіей’, отъ коего проистекаетъ благодать и всякое милосердіе, а мы суть стадо ввренное царскому попеченію, мы суть дти великаго семейства, надъ коимъ онъ поставленъ главою отъ Бога, и такъ да окажетъ онъ намъ отеческое снисхожденіе’.

² Никита Вс. Всеволожский.

³ В письме добавлено: ‘и писать’.

⁴ В записке и письме: ‘въ продолженіе года’.

⁵ В письме добавлено: ‘Число членовъ простиралось до 20 или немного боле’.

⁶ Иван Евстафьевич (см. Щеголев, ор. cit., стр. 35).

⁷ В записке и письме пропущены слова, помещенные в скобках.

⁸ В записке и письме добавлено в скобках: ‘кажется’.

⁹ Александр Андреевич, член Союза Благоденствия.

¹⁰ Декабрист.

¹¹ Декабрист, в записке и письме имя Оболенского пропущено.

¹² В записке и письме:’меня и присоединивъ къ себ князя Оболенскаго, титулярнаго совтника Семенова и прапорщика Катенина’ (в записке последнего нет).

¹³ В письме: ‘Годъ посл того (если не ошибаюсь)’, в записке: ‘Нсколько мсяцевъ посл того’.

¹⁴ В записке: ‘я названъ установителемъ сего общества’, в письме — иной текст.

¹⁵ Декабрист.

¹⁶ В записке добавлено: ‘я долго колебался’, письме — иной текст.

¹⁷ В записке: ‘сословію’, в письме — иной текст.

¹⁸ В записке: ‘гд будутъ совершаться убійства’, и письме — иной текст.

¹⁹ В записке: ‘даже о никакихъ насильственныхъ и законопреступныхъ мрахъ’, в письме — иной текст.

²⁰ В записке: ‘коихъ я бы никакъ не допустилъ’, в письме — иной текст

²¹ В записке: ‘но обмысливъ здраво наканун безумство и опасность нашихъ предпріятій’, в письме — иной текст.

²² В записке и письме: ‘постоянно отказывался отъ сношеній съ ними’.

²³ В письме: ‘Однажды объявилъ я Тургеневу на приглашеніе его’, записка пропускаетъ фамилию.

²⁴ В записке и письме: ‘ибо далъ подписку правительству’.

²⁵ В записке и письме пропущена эта фраза.

²⁶ В письме: ‘Съ сего времени Тургеневъ совершенно ко мн охладлъ и пересталъ ко мн ходить, они называли меня недовольнымъ, потому что я часто жаловался на службу, на которую употребилъ 17 лтъ моей жизни, разстроилъ здоровье и не дослужилъ даже до штабъ-офицерскаго чина. Вотъ въ чемъ состоитъ мое преступленіе, оправдывать я себя не дерзаю, но повергая участь мою къ священнымъ стопамъ Вашего Императорскаго Величества смю удостоврить, что ежели бы вс подданные были столь же преданы своему Государю, то, конечно, бы Россія благоденствовала, и пагубныя злоумышленія не возмутили бы ни разу драгоцнныхъ минутъ царствованія Вашего Величества. Къ величайшему несчастію моему жестокая болзнь лишаетъ меня средствъ доказать на дл всю приверженность мою къ престолу’. В записке: ‘Сіи обстоятельства были нкоторымъ образомъ причиною отъзда моего за-границу, гд нахожусь близь трехъ съ половиною лтъ, томимый жесточайшей болзнью и мучительнйшей горестью. Яковъ Толстой’.

8.
Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.

Я теперь роюсь въ бумагахъ и не могу отыскать копіи со второго письма, что меня еще боле удостовряетъ, что первое съ послднимъ одинаково, съ тою только разницею, что въ послднемъ записка слита съ письмомъ и вполовину короче. Я повторяю вамъ и клянусь честнымъ словомъ, что во второмъ моемъ письме къ Г[осуда]рю ничего не было лично касающагося вашего брата. То письмо гораздо слабе читаннаго вами, прибавленій никакихъ не было, а сокращеній много. Я увренъ, что извстіе, полученное вами, или несправедливо, или же ссылаются они на то, что сказано по предмету уговариванія меня о посщеніи общества, что можно объяснить, какъ я вамъ уже говорилъ, показаніемъ на Семенова. Какъ скоро , отыщу копію со второго письма, пришлю непремнно, впрочемъ, ежели вы не врите моему удостовренію и слову, то копія ничего не при — бавитъ. При семъ прилагаю ваше оригинальное и копію съ моего отвта.

9.
Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.¹

Милостивый Государь Александръ Ивановичъ!

Я имлъ честь три раза быть у васъ въ т часы, въ кои бывало васъ заставалъ, нын же не былъ допущенъ, изъ сего заключаю, что вы на меня гнваетесь, но какъ я къ несчастію имю еще съ вами дла, кои обязанъ привести къ окончанію, то и принужденъ просить васъ о назначеніи мн свиданія. Мн бы не слдовало искать случая оправдываться передъ вами, ибо касательно недоврчивости, я имю боле права сердиться на васъ, нежели вы на меня, но всякое недоразуменіе должно быть приведено въ ясность. Я же нахожусь въ отношеніи къ вамъ точно въ такомъ положеніи, какъ братъ вашъ въ отношеніи къ Русскому Правительству, которое, внявъ доносамъ и неосновательнымъ подозрніямъ, не хочетъ и выслушать его оправданія. Вы меня укоряете въ послдней записк вашей въ недоврчивости. На что отвчаю, что вы имете письменные документы, доказывающіе противное, конечно, если бы я предвидлъ, что сдлаюсь предметомъ обиднаго подозрнія вашего, то не вврился бы, какъ родному брату, человку, уваженія коего пріобрсть я не могу. Недоврчивость же ваша ко мн обнаруживалась даже тогда, когда я безусловно положился на благородный характеръ вашъ, вы получаете извстія изъ Петербурга и упоминаете мн объ оныхъ обиняками, кто видлъ мое письмо къ Государю? Что я въ немъ писалъ?— Для меня поднесь осталось загадкою. Я вамъ объявилъ и нын повторяю, ибо я имю на то несомнительные доказательства, что второе письмо мое къ Гос[ударю] не включаетъ въ себ ничего, касающагося брата вашего, и вамъ несправедливо передали содержаніе онаго. Сомнваясь въ увреніяхъ моихъ, вы меня чувствительно оскорбляете. Я не имю никакой причины васъ обманывать, да и здравый смыслъ свидтельствуетъ, что я не могу писать явныя противорчія себ, не будучи въ припадк сумашествія или пошлымъ дуракомъ, тмъ боле, что второй отвтъ мой на письмо ваше былъ написанъ въ то время, когда я увренъ былъ, что Николай Ивановичъ подетъ на судъ людей, и что бумага моя пойдетъ къ длу. Да и второе письмо мое къ Государю въ іюл мсяц 1827 года, какъ значится въ моемъ журнал, т. е. посл перваго моего вамъ отвта, слдовательно, также невроятно, чтобы я, не лишась разсудка, могъ писать ршительныя себ противорчія и подвергаться черезъ сіе пагубнымъ непріятностямъ, безъ всякой цли. Я надюсь, что ежели вы хладнокровно обдумаете причину гнва вашего и несообразность приписываемаго мн поступка, то безъ сомннія отдадите мн должную справедливость и прекратите негодованіе ваше.

Честь имю быть съ истиннымъ почитаніемъ вашъ,

Милостивый Государь,
всепокорнйшій .слуга
Яковъ Толстой.

Парижъ. 5 іюня 1830.

На обороте: А Son Excellence Monsieur de Tourguneff Chambellon de S. M. l’Empereur de Riissie. Rue de Richelieu No 63, l’htel Lilois. Paris.

¹ В письме от 8 июня 1830 г. А. И. Тургенев пишет брату: ‘Толстой раза три заходилъ ко мн, вроятно, чувствуя, что я могу отгадать его политику, но не заставъ дома — да, впрочемъ, я и не веллъ принимать его — написалъ ко мн укоризненное письмо… Я отвчалъ сухо, но учтиво… [см. письмо ‘No 10]. Съ тхъ поръ онъ замолчалъ и у меня не былъ. Я не намренъ съ нимъ ни мириться ни ссориться, и, вроятно, эти отношенія заставятъ его скоре доплатить и долгъ, а меня избавятъ отъ новой ссуды. Въ чемъ ты полагаешь ложь его?’ (Арх. Тург. No 314). Н. И. Тургенев 18 июня 1830 г. отвечает: ‘Вы спрашиваете, въ чемъ я обличаю ложь Т[олсто]го. Конечно, не въ томъ, что онъ показываетъ, что въ 1821 у Микл[ашевска]го мы говорили о новомъ обществ. Мн жаль было бы, еслибъ вы въ этомъ его упрекали. Тутъ онъ правъ. Но хоть въ томъ, что онъ говоритъ: ‘avant de signer, j’eus une discussion trs vive’, ‘d’une socit o il serait question de meurtre’, ‘de la vengence sur les faux-frres’, ‘et maigre les enhortations de Tourgeneff etc.’, и дале: ‘je dclarais que depuis que j’avais promis de ne plus appartenir aucune association secrte etc.’ — тутъ ложь въ каждомъ слов. Не было discussion vive, не было рчи о убійствахъ, о мщеніи, а особенно и никогда не было экзортацій съ моей стороны. И наконецъ онъ не могъ сослаться на свою подписку, ибо экзортаціи могли быть только въ 1821, а подписка была въ 1822. Впрочемъ, вы и въ первомъ пункт могли видть ложь, сличая это его объясненіе съ его письмами офиціальными къ вамъ. Зачмъ онъ писалъ эти письма? Зачмъ съ самаго начала, 2 года назадъ, онъ не объявилъ вамъ честно, что онъ писалъ въ П[етер]б[ургъ]?— Впрочемъ, все это, конечно, гадко, но изъ 100 людей, особливо русскихъ, конечно, 90 сдлали бы то же, что сдлалъ Толстой. Cette chre espece de Johoos такъ мила, что такія pecadillos не должны удивлять насъ. Я не знаю, въ чемъ онъ васъ укорять можетъ. Разв въ томъ, что вамъ гадко на него смотрть? Но что же съ этимъ длать? Вы можете сказать ему, что не въ претензіи на него за то, что онъ писалъ въ П[етер]б[ургъ], но за то, что онъ не сказалъ вамъ въ самомъ начал, что онъ писалъ’ (Арх. Тург. No 232а).

10.
А. И. Тургенев — Я. H. Толстому.

Милостивый государь мой Яковъ Николаевичъ.

Есть-ли вы меня три раза не застали, то это, конечно, отъ того, что меня не было дома. По нашимъ сношеніямъ совсть моя ни въ чемъ меня не упрекаетъ, и я никакихъ встрчъ не боюсь. Мн не въ чемъ васъ было подозрвать, ибо вы мн показали вашу записку, но я не могу и не хочу скрывать отъ васъ, что мн тяжело и весьма странно было читать въ записк, что братъ былъ въ числ предлагавшихъ вамъ войти въ общество (la proposition, qu’ils me firent (въ числ ихъ будто братъ мой!) и дале: malgr les exhortations и пр.). Я ничего къ симъ вашимъ словамъ прибавить не могу и нимало теперь не желаю и не вижу нужды знать боле. Благодаря Провиднію, я теперь спокоенъ за брата: онъ подъ защитою Бога и англійскихъ законовъ. Я общалъ и ему и всмъ, кои принимали во мн участіе, не упоминать боле о дл, и сдержу данное слово.— Бумаги ваши возвращу завтра или послзавтра, списать еще неудосужилось. Не знаю, въ чемъ еще нужно намъ объясняться, но естьли вы желаете, то я зайду къ вамъ, когда теперешніе мои хлопоты позволятъ, впрочемъ, и вы меня лично застать можете, если потрудитесь зайти поране до моего выхода, прежде 9-ти часовъ.

11.
Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.¹

Парижъ. 11 іюня 1830.

Милостивый Государь Александръ Ивановичъ!

Я по сіе время не писалъ и не заходилъ къ вамъ, потому что надялся найти достаточную сумму, чтобы привесть къ окончанію денежныя дла наши, но нещастіе, преслдуя меня, никогда не довольствуется одною бдою, оно насылаетъ тучу за тучею и наноситъ ударъ за ударомъ, мало было лишпть меня несправедливо добраго расположенія достойнйшаго человка, оно лишаетъ меня средствъ расплатиться съ нимъ. Вс эти дни хлопоталъ тщетно и принужденъ просить васъ покорнйше принять слдующія предложенія: или уплатить за васъ портному, если онъ согласится перевести на меня, или дать вамъ формальное заемное письмо, которое для взысканія отослать въ Петербургъ, на что ожидаю разршенія вашего.

Мн весьма больно, что вы въ дурную сторону истолковали жалобу мою на то, что я не могъ васъ застать, я слишкомъ увренъ, что вы не можете ничего въ свт бояться, не только встрчъ, и отнюдь не думалъ подать повода къ столь строгому отзыву. Хотя вы совсмъ уже оставили дло брата вашего и хотя вы безъ вниманія оставляете вс мои оправданія по сему предмету, позвольте мн еще въ послдній разъ обременить васъ нкоторыми окончательными поясненіями.— Въ 1827 году, когда вы мн написали первое письмо, совщаясь съ нкоторыми людьми, которые принимали во мн участіе, мы опредлили, что можно написать въ отвтъ, что братъ вашъ не предлагалъ мн вступить въ общ[ество]: тмъ боле, что въ русской записк² вмсто: la proposition qu’ils me firent, сказано просто: мн предложили, что, хотя и во множественномъ числ, можетъ относиться къ двріъ лицамъ или боле, но не лично къ одному, дале, хотя упомянуто: не взирая на предложенія Тур[генева], мы ршили, что такъ какъ сіи приглашенія длались не изустно, а чрезъ посредничество Семенова, слдовательно, могутъ’ быть приписаны сему послднему.

¹ А. И. Тургенев пишет 12 іюня брату по поводу этого письма Толстого и своего ответа: ‘Сегодня получилъ отъ Як[ова] Толс[таго] длинное письмо… Я отвчалъ ему, что естьли не было намренія вредить,то Богъ проститъ ошибку, что и его идеалъ братской любви часто, можетъ быть, боле вредилъ теб, нежели былъ полезенъ, что о заемномъ письм подумаю и пр.’. Н. И. Тургенев отвечает 25 июня: ‘Толстой продолжаетъ врать, какъ я вижу. Они могли почитать меня душею и вождемъ общества, хотя я и не знаю за что? и хоть я увренъ, что Т[олст]ой меня вождемъ не почиталъ, но на что прибавлять, что подписки даны были мн, хранились у меня, и что я говорилъ ему лично въ Лондон, что я ихъ уничтожилъ. Это все сущій вздоръ, ложь’ (Арх. Тург. No 314).

² В письме А. И. Тургенева брату от 12 июня, где приведена копия этого письма Я. Н. Толстого, сделана приписка А. И. Тургеневым: ‘слдовательно, онъ иметъ ее, а мн не показалъ’.

12.

Я. H. Толстой — А. И. Тургеневу.

Я охотно берусь служить чичеронемъ доктору Заблоцкому,¹ тмъ боле, что онъ рекомендованъ Вамъ старинною и хорошею моею знакомой княгиней Натальей Дмитріевной Шаховской.

Читали ль Вы статью о стихотвореньяхъ Павловой ² въ Moniteur Parisien?

Жаль мн очень, что въ Москв дурно оцнили Чихачева,³по моему мннію, онъ одинъ изъ числа многочисленныхъ странствующихъ русскихъ, который образовался отъ путешествія.

Я надюсь еще увидться съ Вами передъ отъздомъ Вашимъ.

Душевно уважающій Васъ
Яковъ Толстой.

22 маія.⁴

¹ Заблоцкий-Десятовский, Павел Парфентьевич, доктор медицины, проф. Спб. Медицинской Академии (1814—1882).

² Каролина Карловна, писательница и переводчица (1810—1893).

³ Петр Александрович, ученый путешественник (1808—1892).

⁴ Вероятно, 1838 г., когда доктор Заблоцкий выехал заграницу.

13.
А. И. Тургенев — Я. Н. Толстому.

16 сент[ября],¹ 6 час. утра, 14 Rue neuvi&egrave,me. Luxemburg.

К[н]. Долг[орукій] сказывалъ мн, что къ вамъ к[н]. Вяз[емскій] писалъ о моемъ прізд, а я ожидалъ отъ него писемъ съ Барнитомъ [?] и ничего не получилъ, хотя и писалъ къ нему, что ушибся и долго не выйду. Увдомьте, что онъ вамъ пишетъ, и пришлите журналовъ или книгъ рус[ски]хъ на нсколько часовъ.

Я пролежалъ около 2-хъ мсяц[евъ] на дач и теперь еще выхожу только съ трудомъ и большою частію сижу дома одинъ и все прочту скоро и возвращу исправно. Что новаго посл провалившагося потолка? Меня ожидаютъ туда и потому не пишутъ, а я еще почти безъ ногъ.

Весь вашъ
Тургеневъ.

На обороте: А Monsieur Tolstoy. 11 Rue des trois fr&egrave,res. Paris.

¹ 1847 года, как видно по почтовому штемпелю.

14.
Я. Н. Толстой — Н. И. Тургеневу.

Парижъ, 18-го сент[ября] 1856.

Почтеннйшій Николай Ивановичъ!

Съ душевнымъ неизъяснимымъ удовольствіемъ спшу поздравить Васъ и увдомить, что сейчасъ получена въ посольств телеграфическая депеша, въ которой сказано, что Вамъ даровано совершенное прощеніе, съ возвращеніемъ дворянскаго достоинства, съ позволеніемъ пріхать въ Россію со всмъ семействомъ Вашимъ и жить гд угодно.

Вы увидите по журналамъ имена тхъ нашихъ пріятелей, которые пережили мученія ссылки, нкоторые совершенно прощены, другіе же не совсмъ.

Душевнопреданный Вамъ
Яковъ Толстой.

На конверте надпись: А Monsieur Nicolas Tourguneff. А Vert Bas, par Bougival (Seine et Oise).

Переписка Я. Н. Толстого с А. И. Тургеневым.

1.А. И. Тургенев — Я. Н. Толстому.1

2.Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.1

3.Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.

4.А. И. Тургенев — Я. Н. Толстому.1

5.Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.

6.Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.

7.Записка Я. Н. Толстого о тайных обществах.1

8.Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.

9.Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.1

10.А. И. Тургенев — Я. H. Толстому.

11.Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.1

12.

13.А. И. Тургенев — Я. Н. Толстому.

14.Я. Н. Толстой — Н. И. Тургеневу.

Читайте также:

1.
А. И. Тургенев — Я. Н. Толстому.¹

2.
Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.¹

3.
Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.

4.
А. И. Тургенев — Я. Н. Толстому.¹

5.
Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.

6.
Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.

7.
Записка Я. Н. Толстого о тайных обществах.¹

8.
Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.

9.
Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.¹

10.
А. И. Тургенев — Я. H. Толстому.

11.
Я. Н. Толстой — А. И. Тургеневу.¹

13.
А. И. Тургенев — Я. Н. Толстому.

14.
Я. Н. Толстой — Н. И. Тургеневу.