Переписка с А. А. Дельвигом, Пушкин Александр Сергеевич, Год: 1830 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 46 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Переписка А. С. Пушкина

А. С. Пушкин и А. А. Дельвиг

Переписка А. С. Пушкина. В 2-х т. Т. 1

М., ‘Художественная литература’, 1982. (Переписка русских писателей)

OCR Ловецкая Т. Ю.

Содержание

А. С. Пушкин и А. А. Дельвиг

Пушкин — А. А. Дельвигу. 23 марта 1821 г. Кишинев

Пушкин — A. A. Дельвигу. 16 ноября 1823 г. Одесса

А. А. Дельвиг — Пушкину. 10 сентября 1824 г. Петербург

А. А. Дельвиг — Пушкину. 28 сентября 1824 г. Петербург

А. А. Дельвиг — Пушкину. 20 марта 1825 г. Витебск

Пушкин — А. А. Дельвигу. Первые числа (не позднее июня 1825 г. Михайловское

Пушкин — A. A. Дельвигу. 23 июля 1825 г. Михайловское

Пушкин — А. А. Дельвигу. Октябрь — первая половина ноября 1825 г. Михайловское

Пушкин — А. А. Дельвигу. Середина декабря 1824 — первая половина декабря 1825 г. Михайловское

Пушкин — А. А. Дельвигу. 20-е числа января 1826 г. Михайловское

А. А. Дельвиг — Пушкину. Начало февраля 1826 г. Петербург

Пушкин — А. А. Дельвигу. Начале февраля 1826 г. Михайловское

Пушкин — А. А. Дельвигу. 20 февраля 1826 г. Михайловское

А. А. Дельвиг — Пушкину. 7 апреля 1826 г. Петербург

А. А. Дельвиг — Пушкину. Вторая половина июня 1826 г. Петербург

А. А. Дельвиг — Пушкину. 15 сентября 1826 г. Петербург

А. А. Дельвиг — Пушкину. Первая половина января (?) 1827 г. Петербург

Пушкин — А. А. Дельвигу. 2 марта 1827 г. Москва

А. А. Дельвиг — Пушкину. 21 марта 1827 г. Петербург

Пушкин — А. А. Дельвигу. 31 июля 1827 г. Михайловское

А. А. Дельвиг — Пушкину. Около (не позднее) 18 февраля 1828 г. Харьков

А. А. Дельвиг — Пушкину. Первая половина (после июля 1828 г. Чернь

Пушкин — А. А. Дельвигу. Середина ноября 1828 г. Малинники

Пушкин — А. А. Дельвигу. 26 ноября 1828 г. Малинники

А. А. Дельвиг — Пушкину. 3 декабря 1828 г. Петербург

А. А. Дельвиг — Пушкину. 8 мая 1830 г. Петербург

Пушкин — А. А. Дельвигу. 4 ноября 1830 г. Болдино

А. А. Дельвиг — Пушкину. Около (не позднее) 17 ноября 1830 г. Петербург

Барон Антон Антонович Дельвиг (1798—1831) был ближайшим из друзей Пушкина начиная с лицейских лет. Современники оставили красноречивые свидетельства их взаимной привязанности и, с другой стороны, подчеркивали разницу темпераментов, характеров, внешних черт поведения двух поэтов: живость, порывистость, саркастичность Пушкина составляли в их глазах контраст дельвиговской медлительности, спокойной благожелательности, ‘истинно британскому юмору’ и сибаритским наклонностям. Еще в Лицее Дельвиг избрал себе совершенно особую и в целом отличную от пушкинской литературную сферу: антологическую лирику, идиллию, литературный фольклор, он культивировал и античные метрические формы, к которым Пушкин обращался довольно редко: антологические стихотворения в элегических дистихах, написанные Пушкиным в 1830-е годы, были прямо или косвенно связаны именно с воспоминаниями о Дельвиге.

Подобно Пушкину, Дельвиг принадлежал к ‘новой школе’ поэтов, развивавших поэтические открытия Батюшкова и Жуковского. Эта группа молодых ‘романтиков’, ядро которой составляли лицеисты Пушкин, Дельвиг, Кюхельбекер и к которой примкнули затем новые поэтические силы, прежде всего Баратынский, осознает себя как единое целое в литературной борьбе (‘союз поэтов’) и как единое же целое в 1820—1824 годах подвергается критическим атакам ‘антиромантиков’, более всего со страниц ‘Благонамеренного’ А. Е. Измайлова. Пушкина ‘союз поэтов’ выдвигает как своего признанного главу — уже в Лицее Дельвиг прямо предсказывает ему на русском Парнасе место Державина (‘Пушкину’, ок. 1815, ‘На смерть Державина’, 1816).

Все это прямо проецируется в их переписку. От раннего ее этапа дошла до нас незначительная часть — два письма Пушкина 1821 и 1823 годов, к ним непосредственно примыкает и письмо Дельвига от 10 сентября 1824 года, адресованное уже в Михайловское. Эти письма полны литературных тем, иной раз обозначенных намеком или не получающих продолжения, которое, несомненно, содержалось в утраченной части переписки. Уже по сохранившимся письмам видно, что Пушкин и на юге был в курсе петербургских литературных полемик. Противники ‘союза поэтов’ — и его противники, хотя бы они никогда не нападали на него лично: его литературная неприязнь в последующие годы коснется Измайлова, Сомова, В. И. Панаева, Б. Федорова, Булгарина — всех тех, кто печатно задевал Баратынского и Дельвига.

Вместе с тем и к самому ‘союзу поэтов’ Пушкин готов предъявить свои требования. В письме от 23 марта 1821 года он обращается к Дельвигу с неожиданным на первый взгляд советом — не разменивать свой талант ‘на серебряные четвертаки’ и писать ‘мрачную… сильную, байроническую’ поэму. Ревизия ‘легкой поэзии’ и движение к байронической поэме — путь самого Пушкина в начале 1820-х годов, поэма в это время воспринимается как основной жанр романтического движения. Дельвиг подхватывает эту тему: она для него не нова, когда-то он вынашивал замысел подобной поэмы. В сентябрьском письме 1824 года он роняет фразу: ‘Чего доброго, ты заставишь меня написать поэму. Грех на твоей душе будет’. И рядом с этим — критические замечания о ‘холоде и суеверии французском’ в дидактическом послании Баратынского,— замечания, совершенно согласные с пушкинскими и возникающие как их продолжение и развитие. Оба — и Пушкин, и Дельвиг — ожидают от Баратынского окончательного перехода в лагерь ‘романтиков’ и связывают свои надежды опять же с ‘романтической поэмой’. ‘Эда’, столь высоко оцененная Пушкиным, пишется в этой атмосфере ‘ожидания’, а в декабрьском письме 1825 года Баратынский уже стремится извинить и оправдать перед Пушкиным свои вкусы ‘классика’ французской ориентации. Эти сквозные темы в письмах продолжаются и позднее, когда Пушкин сближается с кругом ‘любомудров’, эстетическая позиция которых лишь отчасти близка ему и вовсе чужда Дельвигу, на этот раз он оправдывается перед Дельвигом в своей снисходительности к носителям ‘немецкой метафизики’, уверяя, что ‘ненавидит и презирает’ ее (письмо от 2 марта 1827 года), и та же литературно-полемическая тема возникает в письме Дельвига Пушкину от 18 февраля 1828 года и в почти одновременно написанном письме Баратынскому (Дельвиг, с, 164—165). Письма возникают в широком культурно~эстетическом контексте и связаны с ним теснейшим образом: так, известное письмо Пушкина Дельвигу 1825 года о Державине, написанное по свежим следам разговора о нем в Михайловском, сейчас нам не вполне понятно, так как утратился его речевой и культурный контекст. Дельвиг высоко ценил творчество Державина еще с лицейских лет, по-видимому, в поздних стихах Пушкина воспоминания о Дельвиге и Державине сливаются в единый ассоциативный комплекс (см. Алексеев М. П. Стихотворение Пушкина ‘Я памятник себе воздвиг…’. Проблемы его изучения. Л., 1967). Отзыв Пушкина о Державине прямо связан с позицией адресата письма— он учитывает его точку зрения и во многом полемичен по отношению к ней, отсюда подчеркнутая острота оценок, которая прояснилась бы до конца, если бы мы знали, на что именно отвечал Пушкин.

С 1824 года Дельвиг издает ‘Северные цветы’ — альманах, объединивший пушкинский круг, и это литературно-издательское предприятие, естественно, становится одной из сквозных тем его переписки с Пушкиным. Сам Дельвиг играет роль своего рода объединяющего центра. ‘Около него собиралась наша бедная кучка’,— напишет Пушкин Плетневу в 1831 году. Круг Дельвига для Пушкина — ‘своя среда’, он как бы аккумулирует в себе литературные, бытовые и даже родственные отношения Пушкина. Его роль как связующего начала между Пушкиным и петербургским пушкинским кругом особенно сказывается в переписке 1824—1826 годов, в период политической реакции и следствия и суда над декабристами, когда судьба Пушкина буквально висит на волоске. Эти письма стоят несколько особняком среди прочих: они полны намеков и иносказаний, с другой стороны, они рассчитаны на перлюстрацию и на второго, непрошеного, жандармского адресата, который станет читать их с пристрастием, с ‘презумпцией виновности’. В этих письмах строго отбирается информация, так, Пушкин и Дельвиг пишут друг другу о Кюхельбекере, намеренно сообщая то, что могло бы обелить его в глазах властей, а заодно продемонстрировать и лояльность пишущих. И совершенно таким же образом Дельвиг рассказывает Пушкину в 1830 году о политических репрессиях, постигших ‘Литературную газету’. Литературно-бытовой контекст, в котором возникает переписка Пушкина с Дельвигом, предопределяет собою самый стиль писем. Она производит впечатление непрерывающегося общения, ‘продолжения разговора’, постоянно прикрепленного к конкретной речевой ситуации. Между тем непрерывность бытового общения Пушкина и Дельвига — иллюзия: за 1821—1831 годы — со времени ссылки Пушкина и до смерти Дельвига — они провели вместе в общей сложности не более 8 месяцев, причем самый длительный период их общения продолжался 2 месяца. Все остальное время между ними сохраняется потенциальный, постоянно ожидаемый контакт, и он обеспечивает корреспондентам большую свободу эпистолярного общения. В переписке почти отсутствует известная по другим письмам Пушкина ‘ролевая маска’, корреспондентам нет нужды ‘подстраиваться’, ‘попадать в тон’,— письмо может быть деловым, шутливым, стилизованным,— во всех случаях оно рассчитано на сочувственное понимание адресата. Это особый этикет дружеского письма, предполагающий как раз ‘антиэтикетность’, допускающий мягкую ласковость интонаций, но не аффектированность чувств, непринужденность без фамильярности, легкую ироническую окраску, скрадывающую серьезность и ‘литературность’ речи. Вместе с тем эта переписка, конечно, литературна,— она полна литературными цитатами, реминисценциями, ассоциациями, кружковыми речениями (с очень редкими вкраплениями лицейского жаргона — как ‘скотобратцы’ в письме Дельвига), наконец, общими впечатлениями и воспоминаниями, составляющими ее стилистический субстрат и, с другой стороны, общий культурный фонд корреспондента и адресата. Он создавал предпосылки для понимания ‘с полуслова’ и привел однажды к парадоксу: письмо Дельвига сделалось непонятным для Пушкина. ‘Насилу ты мне написал, и то без толку, душа моя,— жаловался Пушкин в феврале 1826 года.— Вообрази, что я в глуши ровно ничего не знаю, переписка моя отовсюду прекратилась, а ты пишешь мне, как будто вчера мы целый день были вместе и наговорились досыта’. ‘Бестолковое письмо’ возникло из ощущения постоянной связи, единой коммуникативной сферы, общности впечатлений, информации и точек зрения на них, и этот эпизод объясняет нам отчасти и характер взаимоотношений Пушкина и Дельвига, и самый характер их переписки.

ПУШКИН — А. А. ДЕЛЬВИГУ

23 марта 1821 г. Кишинев

Друг Дельвиг, мой парнасский брат,

Твоей я прозой был утешен,

Но признаюсь, барон, я грешен:

Стихам я больше был бы рад…

Ты знаешь, я в минувши годы,

У берегов Кастальских вод,

Любил марать поэмы, оды.—

Ревнивый зрел меня народ

На кукольном театре моды,

Поклонник правды и свободы,

Бывало, что ни напишу,

Все для иных не Русью пахнет,

О чем цензуру ни прошу,

Ото всего Тимковский ахнет.

Теперь я, право, чуть дышу,

От воздержанья Муза чахнет,

И редко, редко с ней грешу,

К Молве болтливой я хладею

И из учтивости одной

Доныне волочусь за нею,

Как муж ленивый за женой.

Наскуча Муз бесплодной службой,

Другой богиней, тихой Дружбой

Я славы заменил кумир.

Но всё люблю, мои поэты,

Фантазии волшебный мир

И, чуждым пламенем согретый,

Внимаю звуки ваших лир.

Так точно, позабыв сегодня

Проказы, игры прежних дней,

Глядит с лежанки ваша сводня

На шашни молодых <-- -- -- -- -- -->…

Жалею, Дельвиг, что до меня дошло только одно из твоих писем, именно то, которое мне доставлено любезным Гнедичем, вместе с девственной ‘Людмилою’¹.— Ты не довольно говоришь о себе и об друзьях наших — о путешествиях Кюхельбекера слышал я уж в Киеве. Желаю ему в Париже дух целомудрия, в канцелярии Нарышкина дух смиренномудрия и терпения, об духе любви я не беспокоюсь, в этом нуждаться не будет, о празднословии молчу — дальный друг не может быть излишне болтлив². В твоем отсутствии сердце напоминало о тебе, об твоей музе — журналы ³. Ты все тот же — талант прекрасный и ленивый. Долго ли тебе шалить, долго ли тебе разменивать свой гений на серебряные четвертаки. Напиши поэму славную, только не четыре части дня и не четыре времени,, напиши своего ‘Монаха’⁴. Поэзия мрачная, богатырская, сильная, байроническая — твой истинный удел — умертви в себе ветхого человека — не убивай вдохновенного поэта. Что до меня, моя радость, скажу тебе, что кончил я новую поэму — ‘Кавказский пленник’, которую надеюсь скоро вам прислать. Ты ею не совсем будешь доволен и будешь прав, еще скажу тебе, что у меня в голове бродят еще поэмы, но что теперь ничего не пишу. Я перевариваю воспоминания и надеюсь набрать вскоре новые, чем нам и жить, душа моя, под старость нашей молодости — как не воспоминаниями? —

Недавно приехал в Кишинев и скоро оставляю благословенную Бессарабию — есть страны благословеннее. Праздный мир не самое лучшее состояние жизни⁵. Даже и Скарментадо, кажется, неправ — самого лучшего состояния нет на свете, но разнообразие спасительно для души ⁶.—

Друг мой, есть у меня до тебя просьба — узнай, напиши мне, что делается с братом — ты его любишь, потому что меня любишь, он человек умный во всем смысле слова — и в нем прекрасная душа. Боюсь за его молодость, боюсь воспитания, которое дано будет ему обстоятельствами его жизни и им самим — другого воспитания нет для существа, одаренного душою. Люби его, я знаю, что будут стараться изгладить меня из его сердца,— в этом найдут выгоду.— Но я чувствую, что мы будем друзьями и братьями не только по африканской нашей крови.

Прощай.

А. Пушкин.

1821 г. марта 23.

Кишинев.

— — —

С, 1854, No 1, отд. III, с. 11—13 (пересказ и отрывки), ‘Москвитянин’, 1854, т. II, No 5, отд. IV, с. 4—6 (с пропусками), ПЗ на 1861 год, С. 91—93, Акад., XIII, No 20.

¹ Это письмо не сохранилось. Ответ был послан Пушкиным в письме Гнедичу от 24 марта 1821 г.

² Кюхельбекер 8 сентября 1820 г. уехал в Париж в качестве секретаря известного мецената А. Л. Нарышкина. О его путешествии Пушкин узнал во время поездки в Киев в конце января — начале февраля 1821 г., вероятно, от Д. В. Давыдова, с братом которого, Л. В. Давыдовым, он беседовал о Кюхельбекере в Киеве 14—15 мая 1820 г. Л. В. Давыдов за границей встречался с Кюхельбекером и рассказывал ему о Пушкине (Летопись, С. 752, Кюхельбекер, с. 15). ‘Пожелания’ Кюхельбекеру — пародия на великопостную молитву Ефрема Сирина (великий пост в 1821 г. начинался 20 февраля). См.: Томашевский, с. 427.

³ С начала ссылки Пушкина и до 23 марта 1821 г. ряд стихотворений Дельвига был напечатан в ‘Соревнователе’ (‘Тихая жизнь’, ‘Разговор с гением’, ‘К Амуру’, ‘Дифирамб’, ‘К Шульгину’, ‘Романс’ (‘Дедушка, девицы’), ‘Цефиз’, ‘Эпитафия’ (‘Завидуйте моей судьбе…’), в СО без подписи появилась его эпиграмма рецензенту ‘Руслана и Людмилы’. Стихи Дельвига были подписаны инициалом (‘Д.’), большинство их было написано еще в Лицее, и Пушкин мог знать их до печати.

⁴ Ироническая цитата из послания А. Ф. Воейкова ‘К Ж<уковскому>‘:. ‘Напиши четыре части дня, // Напиши четыре времени, // Нашили поэму славную, // В русском вкусе повесть древнюю’. Поэму ‘Монах’ Дельвиг не написал.

⁵ Намек на намерение отправиться к восставшим грекам.

⁶ Скарментадо — герой повести Вольтера ‘История путешествий Скарментадо’ (1756), утверждавший, что лучшее на земле — положение рогоносца.

ПУШКИН — А. А. ДЕЛЬВИГУ

16 ноября 1823 г. Одесса

Мой Дельвиг, я получил все твои письма и отвечал почти на все. Вчера повеяло мне жизнию лицейскою, слава и благодарение за то тебе и моему Пущину!¹ Вам скучно, нам скучно: сказать ли вам сказку про белого быка? Душа моя, ты слишком мало пишешь, по крайней мере слишком мало печатаешь. Впрочем, я живу по-азиатски, не читая ваших журналов. На днях попались мне твои прелестные сонеты — прочел их с жадностью, восхищением и благодарностию за вдохновенное воспоминание дружбы нашей. Разделяю твои надежды на Языкова и давнюю любовь к непорочной музе Баратынского². Жду и не дождусь появления в свет ваших стихов, только их получу, заколю агнца, восхвалю господа — и украшу цветами свой шалаш — хоть Бируков находит это слишком сладострастным. Сатира к Гнедичу³ мне не нравится, даром что стихи прекрасные, в них мало перца, Сомов безмундирный непростительно. Просвещенному ли человеку, русскому ли сатирику пристало смеяться над независимостию писателя? Это шутка, достойная коллежского советника Измайлова. Жду также ‘Полярной звезды’ ⁴. Жалею, что мои элегии писаны против религии и правительства: я полу-Хвостов: люблю писать стихи (но не переписывать) и не отдавать в печать (а видеть их в печати)⁵. Ты просишь ‘Бахчисарайского фонтана’. Он на днях отослан к Вяземскому. Это бессвязные отрывки, за которые ты меня пожуришь, и все-таки похвалишь. Пишу теперь новую поэму, в которой забалтываюсь донельзя ⁶. Бируков ее не увидит за то, что он фи-дитя, блажной дитя. Бог знает когда и мы прочитаем ее вместе — скучно, моя радость! вот припев моей жизни. Если б хоть брат Лев прискакал ко мне в Одессу! где он, что он? ничего не знаю. Друзья, друзья, пора променять мне почести изгнания на радость свидания. Правда ли, что едет к вам Россини и италианская опера? — боже мой! это представители рая небесного. Умру с тоски и зависти.

А. П.

16 ноября.

Вели прислать мне немецкого ‘Пленника’⁷.

— — —

Анненков, с. 94—95 (с пропусками), ВЕ, 1881, No 1, с. 6—7, Акад., XIII, No 65.

¹ Эта переписка не сохранилась. Какие-то письма Дельвига Пушкину отправлял Рылеев через В. И. Туманского (К. Ф. Рылеев. Полн. собр. соч. М.—Л., 1934, с. 472). В конце 1822 г. Дельвиг сообщал Кюхельбекеру, что Пушкину ‘охота пришла письма писать, и он так и сыплет ими’ (Дельвиг, с. 150).

² Сонеты Дельвига — ‘Вдохновение’, ‘Сонета (‘Златых кудрей приятная небрежность…’), ‘H. M. Языкову’ в ‘Соревнователе’ (1821, ч. 21, No 1). Воспоминание о дружбе с Пушкиным и упоминание о Баратынском — в совете ‘H. M. Языкову’.

³ Сатира к Гнедичу — стихотворение Е. А. Баратынского ‘Гнедичу, который советовал сочинителю писать сатиры’, ранняя редакция его была прислана Пушкину в рукописи. Сомов безмундирный — строка из этой сатиры, намек на положение Сомова, не служившего и занятого профессиональным литературным трудом. Эта строка была ответом на насмешки над ‘унтерским мундиром’ Баратынского, которые поэт приписывал Сомову. При переработке сатиры она была исключена.

⁴ Речь идет о готовившейся к выпуску ПЗ на 1824 г.

⁵ Стихи из послания Д. И. Хвостова ‘К Ивану Ивановичу Дмитриеву’ ‘Люблю писать стихи и отдавать в печать’, взятые в качестве эпиграфа и к отдельному изданию ‘Посланий в стихах графа Д. И. Хвостова’ (СПб., 1814).

⁶ ‘Евгений Онегин’.

⁷ Перевод ‘Кавказского пленника’ на немецкий язык сделан А. Е. Вульфертом: ‘Der Berggefangene’ (‘Кавказский пленник’) von Alexander Puschkin. Aus dem russischen Эbersetzt. SPb., 1823. Этот перевод был в 1824 г. переиздан вместе с русским текстом Е. И. Ольдекопом, что послужило причиной длительной тяжбы Пушкина с издателем (см. подробнее в переписке с Вяземским).

A. A. ДЕЛЬВИГ — ПУШКИНУ

10 сентября 1824 г. Петербург

1824-го года 10 сент.

Милый Пушкин, письмо твое и ‘Прозерпину’ я получил и тоже в день получения благодарю тебя за них¹. ‘Прозерпина’ не стихи, а музыка: это пенье райской птички, которое слушая не увидишь, как пройдет тысяча лет². Эти двери давно мне знакомы. Сквозь них, еще в Лицее, меня часто выталкивали из Элизея³. Какая искусная щеголиха у тебя истина. Подобных цветов мороз не тронет! Князь Вяземский петь может сколько угодно, а стихов мне пришлет. Я повторил вызов, где подстрекаю его подарками твоими, Жуковского и Дашкова. Жуковский дает мне перевод ‘Водолаза’ Шиллера. ‘Цветы’ мои печатаются. В первых числах декабря увидишь их⁴. Послание к Богдановичу исполнено красотами, но ты угадал: оно в несчастном роде дидактическом⁵. Холод и суеверие французское пробиваются кой-где. Что делать? Это пройдет! Баратынский недавно познакомился с романтиками, а правила французской школы всосал с материнским молоком. Но уж он начинает отставать от них. На днях пишет, что у него готово полторы песни какой-то романтической поэмы⁶. С первой почтой обещает мне прислать, а я тебе доставлю с нею и прочие пьесы его, которые теперь в цензуре. Пришлю тебе и моих ‘Купальниц’⁷. Об них Лев верно рассказал тебе.

Благодарю тебя за похвалу и замечания. Чего доброго ты заставишь меня написать поэму. Грех на твоей душе будет. ‘И нас тогда пленяли эполеты’ я переменю: но скажи, одно ли бледное слово пленяли тебе не нравится, и не почитаешь ли ты эполеты анахронизмом, которые при Екатерине тоже носились? Впрочем, я их всячески не оставлю ⁸.

Теперь дело о деньгах. Ежели ты хочешь продать второе издание ‘Руслана’, ‘Пленника ‘ и, ежели можно, ‘Бахчисарайского фонтана’, то пришли мне доверенность. Об этом меня трое книгопродавцев просят, ты видишь, что я могу произвести между ними торг и продать выгодно твое рукоделье ⁹. Издания же будут хороши. Ручаюсь.

Сергею Львовичу, Надежде Осиповне и Ольге Сергеевне мое почтение. Льву скажи, что я с ним не помирюсь на одно письмо. Только что все приведу в порядок — буду у тебя ¹⁰. Да нет ли, брат, у тебя какой прозы, удобопропущаемой цензурой? Пришли, коли есть. Есть еще у меня не просьба, но только спрос: не вздумаешь ли ты дать мне стихов двадцать из ‘Евгения Онегина’?¹¹ Это хорошо бы было для толпы, которая не поймет всей красоты твоей ‘Прозерпины’ или ‘Демона’, а уж про ‘Онегина’ давно горло дерет. Подумайте, ваше Парнасское величество! Обнимаю тебя. Матюшкин тебе кланяется и слепец Козлов, который только что и твердит о тебе да о Байроне.

Люби Дельвига.

— — —

РА, 1860, кн. II, с. 500—501, Акад., XIII, No 99.

¹ Письмо Пушкина не сохранилось. Только что написанное стихотворение ‘Прозерпина’ (окончено 26 августа 1824 г.) было прислано Дельвигу для готовящихся СЦ на 1825 г.

² Дельвиг имеет в виду популярный сюжет, легший в основу, в частности, ‘Райской птички’ H. M. Карамзина.

³ Шутливая отсылка к концовке ‘Прозерпины’, где говорится о двери Элизея, ‘откуда вылетает//Сновидений ложный рой’. Дельвиг шутливо применяет ее к себе, намекая на свою известную всем сонливость.

⁴ СЦ на 1825 г. вышли в свет только в конце декабря 1824 г. К 10 сентября у Дельвига были в руках ‘Демон’, ‘Песнь о вещем Олеге’, ‘Прозерпина’ Пушкина. Из произведений других авторов он получил (или ему были обещаны) ‘Мотылек и цветы’, ‘Ночь’, ‘Привидение’, ‘Таинственный посетитель’ Жуковского (‘Водолаза’, в окончательной редакции ‘Кубок’, Жуковский не завершил), статьи ‘Афонская гора (Отрывок из путешествия по Греции в 1820 году)’, ‘Известие о греческих и латинских рукописях в Серальской библиотеке’ и ‘Цветы, выбранные из греческой анфологии’ Д. В. Дашкова. С Вяземским Дельвиг почти не был знаком и просил о посредничестве Пушкина и Жуковского. 4 февраля он отправил ему первое письмо с просьбой принять участие в альманахе (ЛН, т. 58, с. 42). В повторном письме, датированном, как и настоящее, 10 сентября, Дельвиг упоминает о ‘пышных’ подарках Жуковского и Дашкова, а также Пушкина, Баратынского и Крылова и цитирует песню, на которую сделан намек в настоящем письме: ‘Если бы на цветы да не морозы, и зимой бы цветы расцветали’. В переписке с Вяземским Пушкин упрекал его за задержку ответов Дельвигу. См. подробнее: Вацуро, с. 33 и след.

⁵ Послание к Богдановичу — ранняя редакция стихотворения Е. А. Баратынского ‘Богдановичу’ (1824).

⁶ Речь идет о поэме ‘Эда’, оконченной к концу октября. Из произведений Баратынского в СЦ появились ‘Звездочка’ (‘Звезда’), ‘Оправдание’, ‘Совет’ (‘Любовь’), ‘Череп’ и прозаическая статья ‘История кокетства’.

⁷ ‘Купальщицы’ — идиллия Дельвига (СЦ на 1825 год).

⁸ ‘И нас тогда пленяли эполеты’ — строка из ‘Романса’ Дельвига (‘Друзья, друзья, я Нестор между вами…’, 1824). В печатном текста (СЦ на 1825 г.) строка заменена: ‘И в нас душа кипела в ваши леты’.

⁹ С предложением о подобном переиздании к Пушкину несколько позднее обращался московский книгопродавец С. Селивановский через И. И. Пущина, в 1827—1828 гг. оно было осуществлено Смирдиным.

¹⁰ Дельвиг сумел уехать к Пушкину в Михайловское только в апреле 1825 г.

¹¹ Пушкин прислал Дельвигу отрывки из строф VII—X второй главы ‘Онегина’ (более 40 стихов). Проза, присланная им,— ‘Отрывок из письма к Д.<ельвигу>‘ (см. письмо от середины декабря 1824 г.— середины декабря 1825 г.).

А. А. ДЕЛЬВИГ — ПУШКИНУ

28 сентября 1824 г. Петербург.

Великий Пушкин, маленькое дитя! Иди, как шел, т. е. делай, что хочешь, но не сердися на меры людей, и без тебя довольно напуганных! Общее мнение для тебя существует и хорошо мстит. Я не видал ни одного порядочного человека, который бы не бранил за тебя Воронцова, на которого все шишки упали. Ежели б ты приехал в Петербург, бьюсь об заклад, у тебя бы целую неделю была толкотня от знакомых и незнакомых почитателей. Никто из писателей русских не поворачивал так каменными сердцами нашими, как ты. Чего тебе недостает? Маленького снисхождения к слабым. Не дразни их год или два, бога ради! Употреби получше время твоего изгнания. Продав второе издание твоих сочинений, пришлю тебе и денег, и, ежели хочешь, новых книг. Объяви только волю, каких и много ли. Журналы все будешь получать. Сестра, брат, природа и чтение, с ними не умрешь со скуки. Я разве буду навозить ее. Нет ничего скучнее теперешнего Петербурга. Вообрази, даже простых шалунов нет! — Квартальных некому бить! Мертво и холодно или иначе: свежо и прохладно!¹

С приезда Воейкова из Дерпта к с появления Булгарина литература наша совсем погибла. Подлец на подлеце подлеца погоняет. Ездят в Грузино, перебивают друг у друга случай сделать мерзость, алтынничают². Офицеры занимаются новопривезенными из Варшавы темпами. Теперь мера всех артикулов вот какая: раз, два, три. Карамзин теперь в отчаянии. Для него одно счастие наслаждаться лицезрением нашего великодушного и благословенного монарха. А он путешествует! Жуковский, я думаю, погиб невозвратно для поэзии. Он учит великого князя Александра Николаевича русской грамоте и, не шутя говорю, все время посвящает на сочинение азбуки. Для каждой буквы рисует фигурку, а для складов картинки. Как обвинять его! Он исполнен великой идеи: образовать, может быть, царя. Польза и слава народа русского утешает несказанно сердце его³. Но я заболтался — пора перестать. Благодарю за ‘Онегина’. Льва целую, но не пишу ему. Первое: за ним письмо еще, а второе некогда. Завтра ваш человек рано уезжает. Пиши ко мне чаще — я твой верный ответчик. Спешу скорее отделаться от ‘Цветов’, чтоб обнять тебя физически.

Дельвиг.

28 сентября.

— — —

РА, 1880, кн. II, с. 501—502, Акад., XIII, No 101.

¹ Намек на усиление реакции, цензурного террора и политические репрессии в столице. См. о них, напр., в письмах А. А. Бестужева Вяземскому (ЛН, т. 59, с. 217 и след.) и В. И. Туманскому: ‘У нас что день, то вывозят с фельдъегерями кое-кого’ (‘Киевская старина’, 1899, No 3, с. 299).

² А. Ф. Воейков, издатель ‘Русского инвалида’ и ‘Новостей литературы’, приехавший из Дерпта в 1820 г., и Ф. В. Булгарин, издававший в это время ‘Северный архив’ и ‘Литературные листки’ и помогавший Гречу в издании ‘Сына отечества’ (появился в Петербурге в 1819 г.), считались центральными фигурами меркантильной, коммерческой журналистики. Грузино — имение всесильного временщика А. А. Аракчеева, о связях с ним, в. частности, Булгарина говорили в Петербурге (ем. Греч, с. 687—688, П. Иссл. и мат., т. VIII, с. 161—162).

³ Александр I с 16 августа по 24 октября совершал поездку по восточным областям европейской России. Замечание об ‘отчаянии’ Карамзина и о занятиях Жуковского, назначенного воспитателем к наследнику, имеет иронический оттенок.

A. A. ДЕЛЬВИГ — ПУШКИНУ

20 марта 1825 г. Витебск

20 марта.

Милый Пушкин, вообрази себе, как меня судьба отдаляет от Михайловского. Я уж был готов отправиться за Прасковьей Александровной¹ к тебе, вдруг приезжает ко мне отец и берет с собою в Витебск. Отлагаю свиданье наше до 11-го марта, и тут вышло не по-моему. На четвертый день приезда моего к своим попадаюсь в руки короткой знакомой твоей, в руки Горячки, которая посетила меня не одна, а с воспалением в правом боку и груди. Кровопускание и шпанские мухи сократили их посещение, и я теперь выздоравливаю и собираюсь выехать из Витебска в четверг на святой неделе, следовательно, в субботу у тебя буду². Из Петербурга я несколько раз писал к тебе: но у меня был человек немного свободномыслящий. Он не полагал за нужное отправлять мои письма на почту. Каково здоровье твое, душа моя? Ежели ты получишь письмо мое в начале страстной недели, то еще успеешь отвечать мне, когда найдешь это приятным для себя. Я ничего не знаю петербургского, и ты меня можешь поподчевать новостями оного. Хотя литературные новости наши более скучны и досадны, нежели занимательны. ‘Онегин’ твой у меня, читаю его и перечитываю и горю нетерпением читать продолжение его, которое должно быть, судя по первой главе, любопытнее и любопытнее. Целую крылья твоего Гения, радость моя.

Прощай, до свидания.

Дельвиг.

Отец, мать и сестра Антонида тебе кланяются.

— — —

РА, 1880, кн. II, с. 502—503, Акад., XIII, No 148.

¹ Прасковья Александровна — Осипова.

² Письмо написано в пятницу, страстная неделя начиналась 23 марта, ‘четверг на святой неделе’ — 2 апреля, суббота — 4 апреля. Дельвиг приехал в Михайловское между 8 и 18 апреля. По сообщению брата Дельвига, А. А. Дельвига, В. П. Гаевскому, продолжительное молчание Дельвига после отъезда в Витебск дало повод к слухам о его смерти. ‘Пушкин, не получая от него вестей, послал к нему письмо на большом листе, на котором было только написано: ‘Дельвиг, жив ли ты?’ (С, 1854, No 1, отд. III, с. 13, Акад., XIII, Dubia, 6).

ПУШКИН — А. А. ДЕЛЬВИГУ

Первые числа (не позднее июня 1825 г. Михайловское

Жду, жду писем от тебя — и не дождусь — не принял ли ты опять во услужение покойного Никиту¹ — или ждешь оказии? — проклятая оказия! Ради бога, напиши мне что-нибудь: ты знаешь, что я имел несчастие потерять бабушку Чичерину и дядю Петра Львовича — получил эти известия без приуготовления и нахожусь в ужасном положении — утешь меня, это священный долг дружбы (сего священного чувства)².

Что делают мои ‘Разные стихотворения’? видел ли их Бируков Грозный?³ От Плетнева не получаю ни единой строчки, что мой ‘Онегин’? продается ли? кстати: скажи Плетневу, чтоб он Льву давал из моих денег на орехи, а не на комиссии мои, потому что это напрасно: такого бессовестного комиссионера нет и не будет. По твоем отъезде перечел я Державина всего, и вот мое окончательное мнение ⁴. Этот чудак не знал ни русской грамоты, ни духа русского языка (вот почему он и ниже Ломоносова). Он не имел понятия ни о слоге, ни о гармонии — ни даже о правилах стихосложения. Вот почему он и должен бесить всякое разборчивое ухо. Он не только не выдерживает оды, но не может выдержать и строфы (исключая чего знаешь). Что ж в нем: мысли, картины и движения истинно поэтические, читая его, кажется, читаешь дурной, вольный перевод с какого-то чудесного подлинника. Ей-богу, его гений думал по-татарски — а русской грамоты не знал за недосугом⁵. Державин, со временем переведенный, изумит Европу, а мы из гордости народной не скажем всего, что мы знаем об нем (не говоря уж о его министерстве) ⁶. У Державина должно сохранить будет од восемь да несколько отрывков, а прочее сжечь. Гений его можно сравнить с гением Суворова — жаль, что наш поэт слишком часто кричал петухом — довольно об Державине — что делает Жуковский? — Передай мне его мнение о 2-ой главе ‘Онегина’ да о том, что у меня в пяльцах. Какую Крылов выдержал операцию?⁷ дай бог ему многие лета! — Его ‘Мельник’ хорош, как ‘Демьян и Фока’⁸. Видел ли ты Николая Михайловича?⁹ идет ли вперед ‘История’? где он остановится? Не на избрании ли Романовых? Неблагодарные! Шесть Пушкиных подписали избирательную грамоту! да двое руку приложили за неумением писать!¹⁰ А я, грамотный потомок их, что я? где я…

— — —

Анненков, с. 156, 157, 244 (с пропусками), ИЗ на 1861 год, с. 93—95, Акад., ХIII, No 177.

¹ Слуга Дельвига, отличавшийся крайней леностью и беспечностью.

² Весь пассаж имеет шутливо-иронический подтекст: речь идет о В. В. Чичериной, двоюродной бабушке Пушкина, скончавшейся 15 апреля 82-х лет, и П. Л. Пушкине, помещике села Кистенева, умершем 15 мая. С этими дальними родственниками у Пушкина не было никаких связей.

³ Рукопись ‘Стихотворений’ была процензурована А. С. Бируковым только 8 октября, Пушкин был недоволен задержкой в переписке рукописи (см. письма к Л. С. Пушкину и П. А, Плетневу).

⁴ Полемический отзыв о Державине — результат бесед и споров о нем с Дельвигом в апреле 1825 г., во время приезда Дельвига в Михайловское. Подробнее см. в письме Пушкина к Бестужеву (конец мая — начало июня 1825 г.). Об отношении Пушкина к державинской традиции см.: Городецкий Б. П. Лирика Пушкина. М.—Л., 1962, с. 40—66.

⁵ Цитата из эпиграмматической ‘Эпитафии’ (1803) И. И. Дмитриева: ‘Я, воин, грамоте не знал за недосугом’.

⁶ Ср. позднее воспоминание П. В. Нащокина о скептическом отношении Пушкина к личным качествам Державина (П. в восп., т. 2, с. 196). Державин был в 1802—1803 гг. министром юстиции, примыкал к консервативной оппозиции и выступал против либеральных проектов, в частности, M. M. Сперанского.

⁷ Слух об операции Крылова оказался ложным.

⁸ ‘Мельник’ был напечатан в ПЗ на 1825 г. ‘Демьян и Фока’ — ‘Демьянова уха’.

⁹ Карамзин.

¹⁰ Под грамотой об избрании Михаила Романова подписались стольник Иван (за себя и за Ивана Григорьевича Пушкина), Федор, Михайло и Никита Пушкины, руку приложили два Федора Пушкиных.

ПУШКИН — А. А. ДЕЛЬВИГУ

23 июля 1825 г. Михайловское

Сейчас узнаю, что ты ко мне писал, но письмо твое до меня не дошло¹, дай бог, чтоб новый Никита им воспользовался! я чрезвычайно за тебя беспокоюсь, не сказал ли ты чего-нибудь лишнего или необдуманного, участие дружбы можно перетолковать в другую сторону — а я боюсь быть причиною неприятностей для лучших из друзей моих.

Мне пишет Петр Александрович, что обо мне намерены передоложить². Напрасно, письмо моей матери ясно, ответ окончателен. Во Пскове, конечно, есть лекаря — чего ж мне более?

С братом я в сношения входить не намерен. Он знал мои обстоятельства и самовольно затрудняет их. У меня нет ни копейки денег в минуту нужную, я не знаю, когда и как я получу их. Беспечность и легкомыслие эгоизма извинительны только до некоторой степени. Если он захочет переписать мои стихи, вместо того чтоб читать их на ужинах и украшать ими альбом Воейковой, то я буду ему благодарен,— если нет, то пусть отдаст он рукопись мою тебе, а ты уж похлопочи с Плетневым.

Ты, слышал я, женишься в августе, поздравляю, мой милый — будь счастлив, хоть это чертовски мудрено. Целую руку твоей невесте и заочно люблю ее, как дочь Салтыкова и жену Дельвига.

23 июля.

Прасковья Александровна уехала, и я один.

Зачем было заменять мое письмо, дельное и благоразумное, письмом моей матери?³ Не полагаясь ли на чувствительность . . . .? . . . . . Ошибка важная! в первом случае я бы поступил прямодушно, во втором могли только подозревать мою хитрость и неуклончивость.

Некто Вибий Серен, по доносу своего сына, был присужден римским сенатом к заточению на каком-то безводном острове. Тиберий воспротивился сему решению, говоря, что человека, коему дарована жизнь, не должно лишать способов к поддержанию жизни. Слова, достойные ума светлого и человеколюбивого! — чем более читаю Тацита, тем более мирюсь с Тиберием. Он был один из величайших государственных умов древности⁴.

— — —

Анненков., с. 170, 171, 244 (отрывки), ИЗ на 1861 год, с. 95— 96, Акад., XIII, No 187.

¹ Письмо не сохранилось.

² П. А. Плетнев. См. письмо Плетнева от 18 июля 1825 г. и примеч. к нему в томе 2 наст. изд.

³ См. письмо Пушкина Вяземскому от 13 июля 1825 г. и примеч. 6 к нему в наст. томе.

⁴ Рассказ о Вибии Серене взят Пушкиным из 28—30 глав IV книги ‘Анналов’ Тацита и подвергся переосмыслению, согласно Тациту, весь процесс был инспирирован Тиберием из личной ненависти к Серену. Переоценка деятельности Тиберия связана с ростом исторического критицизма Пушкина в процессе работы над ‘Борисом Годуновым’. Пример Пушкина автобиографичен и аллюзионен, с Тиберием в декабристских кругах сравнивали Александра I (ср.: Амусин И. Д. Пушкин и Тацит.— П. Врем., т. 6, с. 164, 169—170).

ПУШКИН — А. А. ДЕЛЬВИГУ

Октябрь — первая половина ноября 1825 г. Михайловское

Брови царь нахмуря,

Говорил: ‘Вчера

Повалила буря

Памятник Петра’.

Тот перепугался.

‘Я не знал!.. Ужель?’ —

Царь расхохотался.

‘Первый, брат, апрель!’

Говорил он с горем

Фрейлинам дворца:

‘Вешают за морем

За два <-- -- -- -->!..

То есть разумею,—

Вдруг примолвил он,—

Вешают за шею,

Но жесток закон’.

Вот тебе, душа моя, приращение к куплетам Эристова¹. Поцелуй его от меня в лоб. Я помню его отроком, вырвавшимся из-под полоцких езуитов. Благословляю его во имя Феба и святого Боболия безносого.

Писал я брату об ‘Андрее Шенье’. Впрочем, твоя святая воля. Я боюсь, чтоб том ‘Разных стихотворений’ не был слишком тонок. Возьми себе весь портрет Татьяны до От Ричардсона без ума, да еще конец от Своим пенатам возвращенный ². Как ты думаешь? отпиши, покамест еще не женился.

Кланяйся от меня почтенному, умнейшему Арзамасцу, будущему своему тестю — а из жены своей сделай Арзамаску — непременно ³.

Жду писем.

— — —

PA, 1874, кн. I, с. 450, Акад., XIII, No 224.

¹ Куплеты Д. А. Эристова (Эристави), лицеиста 2-го выпуска (поступившего в Лицей из Полоцкой иезуитской коллегии), не сохранились. Эристов был известен как острослов и повеса. В конце 1825 — начале 1826 г. был завсегдатаем у Дельвигов.

² Дельвиг просил у Пушкина элегию ‘Андрей Шенье’ для СЦ на 1826 г. Пушкин намеревался приберечь элегию как новинку для своего сборника и предложил взамен отрывки из ‘Евгения Онегина’ (гл. II, Строфы XXIV—XXIX до ст. 12 и XXXVII—XL), которые и были напечатаны в альманахе. Текст главы был у Вяземского, и Дельвиг переслал ему письмо Пушкина, в сопроводительном письме от 28 ноября он просил дать списать эти отрывки или поручить это сделать Баратынскому (Письма к Вяземскому, с. 35—36). Стихи были переписаны и присланы В. Ф. Вяземской (см. письмо Дельвига Пушкину от начала февр. 1826 г.).

³ Дельвиг женился на С. М. Салтыковой (дочери почетного, или ‘природного’, члена ‘Арзамаса’ М, А. Салтыкова) 30 октября 1825 г.

ПУШКИН — А. А. ДЕЛЬВИГУ

Середина декабря 1824 г.— первая половина декабря 1825 г. Михайловское

‘Путешествие по Тавриде’ прочел я с чрезвычайным удовольствием. Я был на полуострове в тот же год и почти в то же время, как и И. Муравьев-Апостол. Очень жалею, что мы не встретились¹. Оставляю в стороне остроумные его изыскания, для поверки оных потребны обширные сведения самого автора. Но знаешь ли, что более всего поразило меня в этой книге? различие наших впечатлений. Посуди сам.

Из Азии переехали мы в Европу {Из Тамани в Керчь. (Примеч. Пушкина.)} на корабле. Я тотчас отправился на так называемую Митридатову Гробницу (развалины какой-то башни), там сорвал цветок для памяти и на другой день потерял без всякого сожаления. Развалины Пантикапеи не сильнее подействовали на мое воображение. Я видел следы улиц, полузаросший ров, старые кирпичи — и только². Из Феодосии до самого Юрзуфа ехал я морем. Всю ночь не спал. Луны не было, звезды блистали, передо мною, в тумане, тянулись полуденные горы… ‘Вот Чатырдаг’, сказал мне капитан. Я не различил его, да и не любопытствовал. Перед светом я заснул. Между тем корабль остановился в виду Юрзуфа. Проснувшись, увидел я картину пленительную: разноцветные горы сияли, плоские кровли хижин татарских издали казались ульями, прилепленными к горам, тополи, как зеленые колонны, стройно возвышались между ими, справа огромный Аю-Даг… и кругом это синее, чистое небо и светлое море, и блеск и воздух полуденный

В Юрзуфе жил я сиднем, купался в море и объедался виноградом, я тотчас привык к полуденной природе и наслаждался ею со всем равнодушием и беспечностию неаполитанского Lazzaroni. Я любил, проснувшись ночью, слушать шум моря — и заслушивался целые часы. В двух шагах от дома рос молодой кипарис, каждое утро я навещал его и к нему привязался чувством, похожим на дружество³. Вот все, что пребывание мое в Юрзуфе оставило у меня в памяти.

Я объехал полуденный берег, и путешествие Муравьева-Апостола оживило во мне много воспоминаний, но страшный переход его по скалам Кикенеиса не оставил ни малейшего следа в моей памяти. По горной лестнице взобрались мы пешком, держа за хвост татарских лошадей наших. Это забавляло меня чрезвычайно и казалось каким-то таинственным, восточным обрядом. Мы переехали горы, и первый предмет, поразивший меня, была береза, северная береза! сердце мое сжалось. Я начал уже тосковать о милом полудне — хотя все еще находился в Тавриде, все еще видел и тополи и виноградные лозы. Георгиевский монастырь и его крутая лестница к морю оставили во мне сильное впечатление. Тут же видел я и баснословные развалины храма Дианы. Видно, мифологические предания счастливее для меня воспоминаний исторических, по крайней мере тут посетили меня рифмы, я думал стихами. Вот они

К чему холодны<е сомненья?>

и проч.⁴

В Бахчисарай приехал я больной. Я прежде слыхал о странном памятнике влюбленного Хана. К** поэтически описывала мне его, называя la fontaine des larmes {фонтан слез (фр.).}. Вошед во дворец, увидел я испорченный фонтан, из заржавой железной трубки по каплям падала вода. Я обошел дворец с большой досадою на небрежение, в котором он истлевает, и на полуевропейские переделки некоторых комнат, NN почти насильно повел меня по ветхой лестнице в развалины гарема и на ханское кладбище,

но не тем

В то время сердце полно было —

Лихорадка меня мучила.

Что касается до памятника ханской любовницы, о котором говорит Муравьев-Апостол, я об нем не вспомнил, когда писал свою поэму — а то бы непременно им воспользовался⁵.

Растолкуй мне теперь, почему полуденный берег и Бахчисарай имеют для меня прелесть неизъяснимую? Отчего так сильно во мне желание вновь посетить места, оставленные мною с таким равнодушием? или воспоминание самая сильная способность души нашей, и им очаровано все, что подвластно ему? и проч.

Пожалуйста, не показывай этого письма никому, даже и друзьям моим (разве переписав уже), а начала в самом деле не нужно.

— — —

СЦ на 1826 год, с. 101—106, под назв.: ‘Отрывок из письма А. С. Пушкина к Д.’ (от слов ‘Из Азии переехали мы в Европу’ до слов ‘что подвластно ему’, текст стихотворения ‘К чему холодные сомненья’ полностью). При жизни Пушкина несколько раз перепечатывалось, Акад., XIII, No 234 (текст подлинника), Акад., IV, с. 175—176 (текст СЦ), VIII, с. 437—439, 898—1001 (текст СЦ и черновик ‘литературной’ части письма).

Письмо принадлежит к числу эпистолярных ‘путешествий’, рассчитанных на опубликование и подвергшихся обработке. Предназначалось для СЦ на 1825 г., однако опоздало и попало только в следующую книжку. Соотносится с письмом Л. С. Пушкину от 24 сентября 1820 г., где описано то же путешествие.

¹ И. М. Муравьев-Апостол посетил Крым летом 1820 г., в Гурзуфе был месяцем позже Пушкина. Его путевые записки ‘Путешествие по Тавриде в 1820 г.’ вышли в Петербурге в 1823 г., книгу эту Пушкин просил прислать в письме Л. С. Пушкину от 1—10 ноября 1824 г., выписка из нее была приложена к ‘Бахчисарайскому фонтану’.

² О Митридатовой гробнице и Пантикапее см. в примеч. к письму Л. С. Пушкину от 24 сентября 1820 г.

³ О ‘пушкинском кипарисе’ см.: Бертье-Делагард А. Л. Память о Пушкине в Гурзуфе. — П. и С, вып. XVII—XVIII, с. 143—149.

⁴ Георгиевский монастырь, основанный в IX в., расположен на отвесной скале над морем, с этим местом связывали миф об Ифигении. Культ Девы был распространен еще у древних тавров, храм ее был вблизи Херсонеса. ‘Сомнения’ в исторической достоверности предания, о которых говорит Пушкин в автоцитате из послания ‘Чаадаеву’ (1824), высказал И. М. Муравьев-Апостол. См.: Томашевский, с. 499 и след., Формозов А. А. Пушкин и древности. М., 1979, с. 36—37.

⁵ Речь идет о ‘Бахчисарайском фонтане’ и легенде, положенной в основу поэмы Пушкина, рассказанной ему, по-видимому, С. С. Потоцкой-Киселевой (К**). См.: Гроссман Л. У истоков ‘Бахчисарайского фонтана’. — П. Иссл. и мат., т. III, с. 49 и след. Муравьев-Апостол упоминал о мавзолее жены Керим Гирея — ‘красивом здании с круглым куполом’.

ПУШКИН — А. А. ДЕЛЬВИГУ

20-е числа января 1826 г. Михайловское

Милый барон! вы обо мне беспокоитесь, и напрасно. Я человек мирный. Но я беспокоюсь — и дай бог, чтобы было понапрасну¹. Мне сказывали, что А. Раевский под арестом. Не сомневаюсь в его политической безвинности. Но он болен ногами, и сырость казематов будет для него смертельна. Узнай, где он, и успокой меня. Прощай, мой милый друг.

П.

— — —

ПЗ на 1861 год, с. 96, Акад., XIII, No 239.

¹ Беспокойство друзей Пушкина связано с укреплением его репутации ‘оракула’ заговорщиков в январе — феврале 1826 г., к 20-м числам января о его стихах как источнике политического вольнодумства говорили на допросах Н. И. Лорер, А. А. Бестужев, В. И. Штейнгель и др., несколько позднее — М. П. Бестужев-Рюмин, В. А. Дивов, И. Н. Горсткин. В июне 1826 г. агент И. Локателли сообщал, что все удивлены, почему Пушкин не привлечен к следствию. См.: Эйдельман, с. 345—352.

A. A. ДЕЛЬВИГ — ПУШКИНУ

Начало февраля 1826 г. Петербург

Милый мой Пушкин, до тебя дошли ложные слухи о Раевском. Правда, они оба в Петербурге, но на совершенной свободе. Государь говорил с ними, уверился в их невинности и, говорят, пожал им руку и поцеловал их. Отец их сделан членом Совета¹. Наш сумасшедший Кюхля нашелся, как ты знаешь по газетам, в Варшаве. Слухи в Петербурге переменились об нем так, как должно было ожидать всем знающим его коротко. Говорят, что он совсем не был в числе этих негодных Славян, а просто был воспламенен, как длинная ракета. Зная его доброе сердце и притом любовь хвастать разными положениями, в которые жизнь бросала его, я почти был в этом всегда уверен. Он бы, верно, кому-нибудь из товарищей не удержался, сказал всю свою тайну. Дай бог, чтоб это была правда. Говорят, великий князь Михайло Павлович с ним более всех ласков, как от сумасшедшего от него можно всего ожидать, как от злодея — ничего ².

По письму твоему приметил я, что ты изволишь на меня дуться, быть может, за долгое мое молчание. Исправься, душа моя, от такого греха, будь человеком, не будь зверем! Пиши ко мне по-прежнему, за то я буду отвечать не по-прежнему, т. е. аккуратнее. ‘Северные цветы’ давно готовы, один Дашков не совсем выпростался, а такого одного ждут с охотою семеро³. Твоя 2-я песня ‘Онегина’ везде читается и переписывается. Я не только что никому ее не давал, да и сам не имею. Твой экземпляр отдал Вяземскому, и для ‘Цветов’ тобою назначенные куплеты его жена мне и переписала и прислала⁴. Дела поправить нечем другим, как прислать ее с третьей к Плетневу и приказать печатать. Поздравление с ‘Борисом Годуновым’ я было писал на огромном листе, да от радости до сих (пор) не окончил. Царицам гор мое почтение⁵. Прощай.

Твой Дельвиг.

— — —

РА, 1880, кн. II, с, 503—504, Акад., XIII, No 243.

¹ H. H. и А. Н. Раевские были арестованы 29 и 27 декабря 1825 г., привезены в Петербург и содержались под арестом в Главном штабе, по докладу Следственной комиссии были освобождены 19 января. Раевских допрашивал Николай, он же дал им после освобождения благожелательную аудиенцию, в газетах было сообщено об их освобождении и о пожаловании А. Раевского камергером (Рус. инв., 1826, 21 января). См.: Письма, т. II, с. 132, Гершензон М. О. История молодой России. Пг.—М., 1923, с. 53—55. Отец их — H. H. Раевский-старший.

² Сообщение об аресте Кюхельбекера напечатано в ‘Русском инвалиде’, 1826, 28 янв. Как и все письмо, известия о Кюхельбекере явно рассчитаны на возможную перлюстрацию. 22 декабря С. М. Дельвиг писала А. Н. Карелиной (с оказией), что все письма распечатываются на почте, в этом же письме — известие о поисках Кюхельбекера: ‘Дай бог, чтоб не открыли, где он, должно быть, он не здесь, так как его тщательно ищут. Я трепещу, что его схватят’ (Модзалевский, с. 184—185). Кюхельбекеру предъявлялось обвинение в попытке покушения на в. к. Михаила Павловича, по его ходатайству первоначальный приговор Кюхельбекеру — смертная казнь — был заменен двадцатью годами каторги и вечным поселением в Сибири. Версия о ‘сумасшествии’, т. е. экзальтированности и эксцентричности Кюхельбекера, поддерживалась друзьями и доброжелателями в расчете на облегчение его участи (см.: Эйделъман, с. 355, П. Иссл. и мат., т. VIII, с. 181—182, Греч, с. 444, 469).

³ Д. В. Дашков опубликовал в СЦ статьи ‘Русские поклонники в Иерусалиме’ и ‘Еще несколько слов о Серальской библиотеке’, статьи сильно задержались, еще 7 февраля С. М. Дельвиг писала, что его статья не получена (Модзалевский, с, 187).

⁴ См. примеч. 2 к письму Пушкина Дельвигу от октября — первой половины ноября 1825 г.

⁵ ‘Царицы гор’, ‘девы гор’ — шутливое обозначение (формулой из ‘Кавказского пленника’) обитательниц Тригорского — семейства П. А. Осиповой. Так называл их и Языков. См.: Модзалевский, с. 167, Семевский, с. 76, 89.

ПУШКИН — А. А. ДЕЛЬВИГУ

Начало февраля 1826 г. Михайловское

Насилу ты мне написал и то без толку, душа моя¹. Вообрази, что я в глуши ровно ничего не знаю, переписка моя отвсюду прекратилась, а ты пишешь мне, как будто вчера мы целый день были вместе и наговорились досыта. Конечно, я ни в чем не замешан, и если правительству досуг подумать обо мне, то оно в том легко удостоверится. Но просить мне как-то совестно, особенно ныне, образ мыслей моих известен. Гонимый шесть лет сряду, замаранный по службе выключкою, сосланный в глухую деревню за две строчки перехваченного письма! я, конечно, не мог доброжелательствовать покойному царю, хотя и отдавал полную справедливость истинным его достоинствам,— но никогда я не проповедовал ни возмущений, ни революции — напротив. Класс писателей, как заметил Alfieri, более склонен к умозрению, нежели к деятельности², и если 14 декабря доказало у нас иное, то на то есть особая причина. Как бы то ни было, я желал бы вполне и искренно помириться с правительством, и, конечно, это ни от кого, кроме его, не зависит. В этом желании более благоразумия, нежели гордости с моей стороны.

С нетерпением ожидаю решения участи несчастных и обнародование заговора. Твердо надеюсь на великодушие молодого нашего царя. Не будем ни суеверны, ни односторонни — как французские трагики, но взглянем на трагедию взглядом Шекспира. Прощай, душа моя.

Пушкин.

Ты взял 2000 у меня и хорошо сделал³, но сделай так, чтоб прежде великого поста они находились опять у Плетнева.

— — —

ПЗ на 1861 год, с. 96—97, Акад., XIII, No 242.

¹ Ответ на несохранившееся письмо Дельвига. По содержанию связано с письмом Жуковскому от 20-х чисел января 1826 г.

² Близкие мысли находятся в сочинении В. Альфиери ‘О правителе и литературе’, бывшем в библиотеке Пушкина во французском переводе (‘Du prince et des lettres’, trad. d’Alfieri par M ***. A Paris, 1818 — Б—ка П., No 532). См. Письма, т. I, с. 138.

³ Об этом займе писал Пушкину Плетнев 21 января 1826 г.

ПУШКИН — А. А. ДЕЛЬВИГУ

20 февраля 1826 г. Михайловское

Мой друг барон, я на тебя не дулся и долгое твое молчание великодушно извинял твоим Гименеем

Io hymen Hymenaee io,

Io hymen Hymenaee!

то есть черт побери вашу свадьбу, свадьбу вашу черт побери¹. Когда друзья мои женятся, им смех, а мне горе, но так и быть: апостол Павел говорит в одном из своих посланий, что лучше взять себе жену, чем идти в геенну и во огнь вечный ²,— обнимаю и поздравляю тебя — рекомендуй меня баронессе Дельвиг.

Очень благодарен за твои известия, радуюсь, что тевтон Кюхля не был Славянин — а охмелел в чужом пиру. Поведение великого князя Михаила в отношении к нему очень благородно. Но что Иван Пущин? Мне сказывали, что 20, то есть сегодня, участь их должна решиться — сердце не на месте, но крепко надеюсь на милость царскую³. Меры правительства доказали его решимость и могущество. Большего подтверждения, кажется, не нужно. Правительство может пренебречь ожесточение некоторых обличенных…

Я писал Жуковскому — и жду ответа⁴. Покамест я совершенно один. Прасковья Александровна уехала в Тверь, сейчас пишу к ней и отсылаю ‘Эду’ — что за прелесть эта ‘Эда’!⁵ Оригинальности рассказа наши критики не поймут. Но какое разнообразие! Гусар, Эда и сам поэт, всякий говорит по-своему. А описания лифляндской природы! а утро после первой ночи! а сцена с отцом! — чудо! — Видел я и Слепушкина⁶, неужто никто ему не поправил ‘Святки’, ‘Масленицу’, ‘Избу’? у него истинный, свой талант, пожалуйста, пошлите ему от меня экз. ‘Руслана’ и моих ‘Стихотворений’ — с тем, чтоб он мне не подражал, а продолжал идти своею дорогою. Жду ‘Цветов’.

— — —

Анненков, с. 163—164 (отрывок), ПЗ на 1861 год, с. 97—98, Акад., XIII, No 246.

¹ Шутливая цитация рефрена (‘О Гименеи!’) из эпиталамы Катулла (Carmina, 61).

² Парафраза слов апостола Павла в первом послании к коринфянам (гл. 7, ст. 8—9).

³ Сведения, полученные Пушкиным, были неверны: Следственная комиссия закончила свою работу только к 1 июня, назначенный Верховный уголовный суд — к 10 июля.

⁴ См. письмо от второй половины января, второе письмо — 7 марта.

⁵П. А. Осипова уехала 9 февраля, письмо к ней Пушкина от 20 февраля содержит отзыв об ‘Эде’ Баратынского: ‘Вот новая поэма Баратынского, только что присланная мне Дельвигом: это образец грации, изящества и чувства’ (фр., Акад., XIII, с. 263, 551). Экземпляр, посланный Дельвигом, был надписан автором: ‘Прасковье Александровне Осиповой от сочинителя’ и находился в библиотеке Тригорского, ныне в ИРЛИ.

⁶ Речь идет о сборнике стихов крестьянина, поэта-самоучки Ф. Н. Слепушкина ‘Досуги сельского жителя’ (СПб., 1826).

А. А. ДЕЛЬВИГ — ПУШКИНУ

7 апреля 1826 г. Петербург

Милый Пушкин, посылаю тебе и Прасковье Александровне насилу расцветшие ‘Северные цветы’. Желаю, чтоб они тебе показались. Я было, выпросивши у тебя позволение напечатать отрывок об Овидии¹, хотел поместить к нему картинку: да что делать с нашими скотами академиками? Ни один не мог сделать что-нибудь сносное. С досады наш Дельвиг бросился к Григоровичу, уговорил его написать статью о русских художниках и велел гравировать с пяти русских хороших картин ². Граверы сделали сколько могли, к будущему году жду от них еще большего. Пора им привыкнуть к альманачному вкусу! К будущему году надеюсь на тебя, как на каменную стену, надеюсь лично от тебя получить лучшие цветы для моего парника или теплицы. От Баратынского тоже. Деньги твои я взял, как хороший министр финансов, т. е. назначил Плетневу источник уплаты: я купил у Баратынского ‘Эду’ и его ‘Сочинения’, и ‘Эда’, продаваясь, в скором времени погасит совершенно мой долг³. Живи, душа моя, надеждами дальными и высокими, трудись для просвещенных внуков, надежды же близкие, земные оставь на старания друзей твоих и доброй матери твоей. Они очень исполнимы, но еще не теперь. Дождись коронации, тогда можно будет просить царя, тогда можно от него ждать для тебя новой жизни ⁴. Дай бог только, чтоб она полезна была для твоей поэзии. Прощай, обнимаю тебя.

7-го апреля.

Жена моя тебе кланяется и благодарит за поздравление.

Еще прощай.

— — —

PA, 1880, кн. II, с. 503, Акад., XIII, No 256.

¹ Отрывок из поэмы ‘Цыганы’ (ст. 177—224), напечатанный в СЦ на 1826 г.

² Речь идет о статье В. И. Григоровича ‘О состоянии художеств в России’, напечатанной в СЦ на 1826 г. (с подп.: В…….). К статье приложены гравюры Е. Гейтмана, И. Ческого и С. Галактионова с картин и рисунков Н. Тверского (‘Ангел’, со статуи И. Мартоса), А. Егорова (‘Сусанна’), В. Шебуева (‘Иоанн Креститель’), О. Кипренского (‘Отдыхающий Садовник’), М. Воробьева (‘Вход в храм гроба господня’).

³ Весной 1826 г., сообщая Баратынскому о своих, Жуковского и Плетнева цензурных хлопотах об ‘Эде’, Дельвиг указывал: ‘Настоящий издатель твоих сочинений тот же, что и Пушкина, — Плетнев. Лучшего корректора трудно найти’. 3 декабря 1826 г. он писал Баратынскому, что книжка стихотворений в цензуре и в феврале 1827 г. выйдет в свет. 8 февраля 1827 г. он уведомлял о выходе ‘Эды’ в ближайшие дни и о распределении экземпляров и просил рукопись стихотворений, чтобы издать ‘к святой неделе’. ‘Стихотворения Е. Баратынского’, однако, были переданы автором для издания Н. А. Полевому, 25 ноября 1827 г. Баратынский просил Полевого выслать 600 экземпляров книги Дельвигу, с которым у него ‘особые счеты и отношения’. См.: Дельвиг, с. 157—158, Дельвиг. Материалы, с. 30, Баратынский, 1951, с. 488.

⁴ См. письмо Пушкина к В. А. Жуковскому от 12 апреля 1826 г. Позднее, 7 июня, Дельвиг писал П. А. Осиновой, что надеется на освобождение Пушкина, ‘но надо сперва кончиться суду’ (Семевский, с. 59).

А. А. ДЕЛЬВИГ — ПУШКИНУ¹

2-я половина июня 1826 года

Третьего дни получил от Муханова это письмо² и по первой почте тебе посылаю его, милый Пушкин. Что ж ты не присылаешь ‘Цыган’, мы бы издали их? Плетнев тебе кланяется, он живет теперь на Кушелевой даче, верст 7-мь от городу, и я довольно редко с ним видаюсь. Его здоровье очень плохо. Теперь, кажется, начало поправляться, но до сих пор мы думали и его проводить к отцу Ломоносову³. Баратынский другим образом плох, женился и замолчал, вообрази, даже не уведомляет о своей свадьбе ⁴. Гнедичу лучше, он тоже живет на даче и тебе кланяется. В комнатах, в которых он живет, жил в последнее время Батюшков. До сих пор видна его рука на окошках. Между прочим, на одном им написано: ‘Есть жизнь и за могилой!’, а на другом: ‘Ombra adorata!’ {Возлюбленная тень (um.).} Гнедич в восторге меланхолическом по целым часам смотрит на эти строки ⁵. — Вяземский у меня был в проезд свой в Ревель. Он сказал мне, что он уверил Василия Львовича, что: ‘Ах тетушка, ах Анна Львовна’ написано мною, и тем успокоил его родственную досаду⁶. Мы очень смеялись над этим. Отец твой ничего об этом не говорил и не говорит. Тебе напрасно его оклеветали. Из ‘Онегина’ я взял то, что ты мне позволил, только у меня и переписано было, проч. у Вяземского. Что ты не издаешь его. Ежели тебе понадобятся деньги гуртом, продай его мне и второе издание твоих поэм. Только цензура пропустит их, деньги ты получишь. От ‘Эды’ деньги скоро накопятся. Отдам их Плетневу или кому велишь. Прощай, душа моя, будь здоров и вспоминай обо мне.

Весь твой Д.

— — —

РА, 1879, кн. II, с. 478—479, Акад., ХIII, No 271.

¹ Приписка к письму П. А. Вяземского от 12 июня 1826 г. (см. в наст. изд.).

² Т. е. письмо Вяземского для передачи Пушкину.

³ Помимо болезни, причиной молчания Плетнева, вероятно, были и политические преследования (см. примеч. к письму Плетнева Пушкину от 14 апреля 1826 и в томе 2 наст. изд.).

⁴ Сообщение о готовящейся свадьбе Баратынского с А. Л. Энгельгардт Дельвиги получили от него в конце апреля — начале мая, в июле пришло письмо от его жены (Модзалевский, с. 194, 196).

⁵ В 1823 г., по переезде в Петербург, больной Батюшков был помещен в доме г-жи Аллер, на берегу Карповки. ‘Есть жить и за могилой’ — строка из ‘Певца во стане русских воинов’ (1813) В. А. Жуковского. Ombra adorata — начало популярной арии на оперы Цингарелли ‘Джульетта и Ромео’ (1796). Ср. это выражение в ‘Заклинании’ (1830) Пушкина и в письме Пушкина Плетневу от 11 апреля 1831 г.

⁶ Стихотворение написано совместно Пушкиным и Дельвигом. См. письмо Вяземского Пушкину от 7 июня 1825 г. и письмо Пушкина Вяземскому от второй половины сентября 1825 г.

A. A. ДЕЛЬВИГ — ПУШКИНУ

15 сентября 1826 г. Петербург

Поздравляем тебя, милый Пушкин, с переменой судьбы твоей¹. У нас даже люди прыгают от радости. Я с братом Львом развез прекрасную новость по всему Петербургу. Плетнев, Козлов, Гнедич, Слёнин, Керн, Анна Николавна ².— все прыгают и поздравляют тебя. Как счастлива семья твоя, ты не можешь представить. Особливо мать, она наверху блаженства. Я знаю твою благородную душу, ты не возмутишь их счастия упорным молчанием. Ты напишешь им. Они доказали тебе любовь свою ³.— Душа моя, меня пугает положение твоей няни. Как она перенесла совсем неожиданную разлуку с тобою. Что касается до Осиновой, она меня испугала отчаянным письмом ⁴. Обними Баратынского и Вяземского и подумайте, братцы, об моих ‘Цветах’. Не осрамите моих седин перед Федоровым. За канцелярские услуги А. И. Тургенев наградил его статьями Карамзина и Батюшкова! Каково это! Уродливый боец выступит в состязание с заслуженным атлетом и победит его⁵. Ради бога, собирая фимиам себе, вербуй хорошенькие пьески мне, а более всего своего, Вяземского и Евгения. Тебе и Дмитриев не откажет, хотя бы страничку из его журнала⁶. Надеюсь на тебя, как на каменную стену. Да пиши ко мне подробнее обо всем, а поласковее к отцу, матери, роду-племени. Пиши скорее к нам, уведомь, куда посылать к тебе деньги и письма и сколько ты останешься в Москве. Прощай, радость моя, оканчиваю письмо это, чтобы приняться утешать и обрадовать Прасковью Александровну.

Жена моя тебе кланяется очень. Между тем позволь мне завладеть стихами к Анне Петровне ⁷. Еще прощай! Guten Tag!

Твой Дельвиг.

— — —

РА, 1880, кп. II, С. 504—505, Акад., XIII, No 279.

¹ Письмо написано после получения известия об освобождении Пушкина из ссылки.

² А. Н. Вульф.

³ 14 июня 1827 г. Дельвиг писал П. А. Осиповой: ‘Александр меня утешил и помирил с собой. Он явился таким добрым сыном, как я и не ожидал’ (Семевский, с. 89).

⁴ На это письмо (несохранившееся) Дельвиг отвечал 15 сентября: ‘Плачу добром за испуг. Александр был представлен, говорил более часу и осыпан, милостивым вниманием: вот что мне пишут видевшие его в Москве. Сергей Львович и Надежда Осиповна здесь и счастливы как нельзя больше. <...> Напишите Александру и помогите мне уговорить его написать мировое письмо к cвоим’ (Дельвиг. Материалы, с. 32, Модзалевский, с. 199).

⁵Речь идет об альманахе Б. М. Федорова ‘Памятник отечественных муз’ (1827), который в это время готовился к изданию. Федоров с 1821 г. по май 1824 г. был секретарем при А. И. Тургеневе, директоре департамента духовных дел иностранных исповеданий. В альманахе были помещены отрывки из писем Карамзина и Батюшкова (к А. И. Тургеневу и др.), послание Батюшкова к Тургеневу и ряд других материалов, переданных Тургеневым.

⁶ Журнал — мемуары И. И. Дмитриева, над которыми он работал в 1820—1830-х годах.

⁷ Стихи ‘К ***’ (А. П. Керн) (‘Я помню чудное мгновенье…’, 1825) были напечатаны в СЦ на 1827 г.

А. А. ДЕЛЬВИГ — ПУШКИНУ

Первая половина января (?) 1827 г. Петербург

Здравия желаю Александру милому и поздравляю с новым годом. ‘Цыганы’ твои пропущены цензурою дочиста¹ и мною доставлены Бенкендорфу. Выйдут от него и будут печататься ². Рылеевой я из своего долга заплатил 600 рублей. В остатке у меня осталось 1600 р., которые при появлении ‘Цветов’ сполна заплатятся. За ’19-е октября’ благодарю тебя с лицейскими скотами братцами вместе. Пиши, ради бога, ко мне, ты ни на одно письмо мое не отвечаешь. Странно для меня, как ты не отвечал на последнее. Оно заключало другое письмо, которое если не тронуло тебя, то ты не поэт, а камень³. Осипова тебе кланяется, я с ней часто говорю о тебе, и вместе грустим. Нынче буду обедать у ваших, провожать Льва⁴. Увижу твою нянюшку и Анну Петровну Керн, которая (между нами) вскружила совершенно голову твоему брагу Льву⁵. Ты, слышу, хочешь жениться⁶, благословляю — только привози сюда жену познакомиться с моею. Прощай.

Дельвиг.

— — —

‘Былое’, 1906, No 5, с. 139, Акад., XIII, No 311.

¹ Рукопись ‘Цыган’ была представлена Дельвигом в Главный цензурный комитет 7 декабря 1826 г., в сопроводительном ‘прошении’ Дельвиг указывал, что предполагает издать поэму по поручению Пушкина. Поэма была представлена цензором П. И. Гаевским в цензурный комитет с указанием на ‘предосудительные’ стихи, однако 10 декабря комитет разрешил ‘Цыган’ к опубликованию (Оксман Ю. Новое о Пушкине. — ‘Изв. Одесского губисполкома’, лит.-худ. прил. к No 1084 от 15 июля 1923 г., с. 3).

² По-видимому, в этом сообщении Дельвиг несколько предвосхитил события. Рукопись ‘Цыган’ (вместе со стихами ’19 октября’, ‘К ***’ (А. П. Керн) и отрывками из 3-й песни ‘Онегина’ для СЦ на 1828 г.) была передана им Бенкендорфу только 23 февраля. В сопроводительном письме Дельвиг извиняется болезнью, помешавшей ему доставить пакет лично. Дельвиг был болен с середины декабря, и улучшение, наступившее в первых числах января, в середине месяца вновь сменилось внезапным приступом болезни, в конце месяца ему было совсем плохо (Модзалевский, с. 202—205). Вероятно, письмо написано в период временного улучшения в первой половине января, когда Дельвиг мог выходить, в это время в Петербурге была и Арина Родионовна (Акад., ХIII, с. 318) и Л. С. Пушкин (см. ниже). 4 марта Бенкендорф вернул ‘пьесы’, выразив удивление посредничеством Дельвига, аналогичное письмо от 4 марта он отправил Пушкину (Акад., ХIII, No 319). Все стихотворения были разрешены, однако Бенкендорф предлагал снять в ’19 октября’ инициалы Пущина и Кюхельбекера. См.: Дела III Отд., с. 43—44.

³ Эти письма не сохранились.

⁴ Л. С. Пушкин поступил на службу в Нижегородский драгунский полк и отправлялся в Грузию, 31 января он заходил проститься с Дельвигами (Модзалевский, с. 203, Дельвиг А. И. Полвека русской жизни, т. 1, М.—Л., 1930, с. 74).

⁵ Намеки на это увлечение есть и в записках А. П. Керн, где приводится, в частности, посвященный ей мадригал Л. С. Пушкина (Керн, с. 41).

⁶ Возможно, до Дельвига дошел слух о сватовстве Пушкина к С. Ф. Пушкиной, о котором Пушкин упоминал в письме к В. П. Зубкову 1 декабря 1826 г. (Акад., XIII, No 301). О намерении Пушкина жениться упоминал и Языков в письме к А. Н. Вульфу 17 февраля (ЯА, с. 412—413).

ПУШКИН — А. А. ДЕЛЬВИГУ

2 марта 1827 г. Москва

Милый мой, на днях, рассердись на тебя и на твое молчание, написал я Веневитинову суровее письмо¹. Извини: у нас была весна, оттепель — и я ни слова от тебя не получал около двух месяцев — поневоле взбесишься. Теперь у нас опять мороз, весну дуру мы опять спровадили, от тебя письмо получено — все, слава богу, благополучно. Жду ‘Цыганов’ и тотчас тисну. Ты пеняешь мне за ‘Московский вестник’ — и за немецкую метафизику ². Бог видит, как я ненавижу и презираю ее, да что делать? собрались ребяты теплые, упрямые, поп свое, а черт свое. Я говорю: господа, охота вам из пустого в порожнее переливать — все это хорошо для немцев, пресыщенных уже положительными познаниями, но мы…… — ‘Московский вестник’ сидит в яме и спрашивает: веревка вещь какая? (Впрочем, на этот метафизический вопрос можно бы и отвечать, да NB.) А время вещь такая, которую с никаким ‘Вестником’ не стану я терять³. Им же хуже, если они меня не слушают.

Лев был здесь — малый проворный, да жаль, что пьет. Он задолжал у вашего Andrieux 400 рублей и ублудил жену гарнизонного майора. Он воображает, что имение его расстроено и что истощил всю чашу жизни. Едет в Грузию, чтоб обновить увядшую душу. Уморительно⁴.

Плетнев, наш мизантроп, пишет мне трогательное письмо, жалуется на меня, на тебя, на твой гран-пасианс и говорит: ‘Мне страшно думать: это люди!’⁵ Плетнев, душа моя! что тут страшного? люди — сиречь дрянь, <-- -- -- -- -- >. Плюнь на них, да и квит.

2 марта.

Скорей же ‘Цыганов’ — да что твои Цветы цветочки.

— — —

‘Литературные портфели. I. Время Пушкина’. Пг., 1923, с. 80, Акад., XIII, No 317.

¹ Это письмо неизвестно.

² Скептическое отношение Дельвига к философско-эстетической ориентации журнала затем укрепилось и привело к полемическим столкновениям. Эта позиция отразилась и в почти одновременном письме Плетнева к Вяземскому: ‘Московский журнал кипит деятельностью. Кажется, однако ж, мне, что он круто все хочет повернуть. Ему хочется вдруг развить у нас и германские идеи, и таинства Востока. Это как-то мутит воду, а не дает ей быстрейшего течения. Но все хорошее лучше ничего или худого’ (5 мая 1827 г., Плетнев, т. III, с. 389). Возражения Пушкина редакторам журнала имеют близкий смысл, 4 марта в разговоре с Погодиным он ‘декламировал против философии’, что воспринималось Погодиным как ‘нелепость’ (П. в восп., т. 2, с. 15).

³ Пушкин шутливо перефразирует басню И. И. Хемницера ‘Метафизик’ (‘Метафизический ученик’, 1782). Слова о ‘веревке’ — намек на казнь декабристов.

⁴ ‘Истощая чашу жизни’, ‘увядшая душа’ — пародийно употребленные традиционные элегические формулы.

⁵ ‘Мне страшно думать: это люди’ — шутливая цитата из стихотворения Плетнева ‘Объяснение’ (СЦ на 1826 г., с. 83).

А. А. ДЕЛЬВИГ — ПУШКИНУ

21 марта 1827 г. Петербург

Милый друг, бедного Веневитинова ты уже, вероятно, оплакал¹. Знаю, смерть его должна была поразить тебя. Какое соединение прекрасных дарований с прекрасною молодостью. Письмо твое ко мне или обо мне не дошло до меня, только оно дало пищу больному воображению несчастного друга. Он бредил об нем и все звал меня. В день его смерти я встретился с Хвостовым и чуть было не разругал его, зачем он живет. В самом деле, как смерть неразборчива или жадна к хорошему. Сколько людей можно бы ей указать. И как бы она могла быть полезна и приятна. Не тут-то было. Ей, верно, хочется нас уверить, что она слепа, как Амур, дура. — Благодарю тебя за вести обо Льве. Я, читая письмо твое, живо видел его, влюбленного и пресыщенного жизнию. Для того, думаю, ему полезен будет Кавказ и армейский полк. Пускай потрется, поживет, узнает, с кем он шутит ², т. е. жизнь. Ему только того и недостает, чтоб быть совершенно милым. И пьет он, как я заметил, более из тщеславия, нежели из любви к вину. Он толку в вине не знает, пьет, чтобы перепить других, и я никак не мог убедить его, что это смешно. Ты так же молод был, как ныне молод он, помнишь, сколько из молодечества выпил лишнего: пускай и он пьет, он пьяницей не будет. У него ум растет еще, и растет хорошо. Увидишь, каков вырастет.

Надеюсь ‘Цыганов’ получить от тебя один экземпляр. Довольно с тебя будет, что я ‘Онегина’ вторую главу ждал долго понапрасно и купил. ‘Цветы’ получишь на будущей неделе, теперь переплетаются. Прощай, обнимаю тебя.

21-го марта

Дельвиг.

— — —

РА, 1880, кн. II, С. 505—506, Акад., XIII, No 322.

¹ Д. В. Веневитинов скончался 15 марта 1827 г. от случайной простуды, эта неожиданная смерть поразила его друзей. Дельвигу принадлежит эпитафия ‘На Смерть В<еневитино>ва’ (СЦ на 1828 г., с. 24).

² Парафраза строчки из басни Крылова ‘Мальчик и змея’ (1819).

ПУШКИН — А. А. ДЕЛЬВИГУ

31 июля 1827 г. Михайловское

Элегия

Под небом голубым страны своей родной

Она томилась, увядала…

Увяла, наконец, и верно надо мной

Младая тень уже летала,

Но недоступная черта меж нами есть.

Напрасно чувство возбуждал я,

Из равнодушных уст я слышал смерти весть,

И равнодушно ей внимал я.

Так вот кого любил я пламенной душой

С таким тяжелым напряженьем,

С такою нежною, томительной тоской,_,

С таким безумством и мученьем!

Где муки, где любовь? Увы! в душе моей

Для бедной, легковерной тени,

Для сладкой памяти невозвратимых дней

Не нахожу ни слез, ни пени.

1826

Вот тебе обещанная элегия, душа моя¹. Теперь у тебя отрывок из ‘Онегина’, отрывок из ‘Бориса’ да эта пьеса². Постараюсь прислать еще что-нибудь. Вспомни, что у меня на руках ‘Московский вестник’ и что я не могу его оставить на произвол судьбы и Погодина. Если кончу послание к тебе о черепе твоего деда, то мы и его тиснем³. Я в деревне и надеюсь много писать, в конце осени буду у вас, вдохновенья еще нет, покамест принялся я за прозу⁴. Пиши мне о своих занятиях. Что твоя проза и что твоя поэзия? Рыцарский Ревель разбудил ли твою заспанную Музу?⁵ у вас Булгарин? Кстати: Сомов говорил мне о его ‘Вечере у Карамзина’. Не печатай его в своих ‘Цветах’. Ей-богу неприлично. Конечно, вольно собаке и на владыку лаять, но пускай лает она на дворе, а не у тебя в комнатах. Наше молчание о Карамзине и так неприлично, не Булгарину прерывать его⁶. Это было б еще неприличнее. Что твоя жена? помогло ли ей море? Няня ее целует, а я ей кланяюсь.— Пиши же.

31 июля. Михайловское.

— — —

С, 1853, No 2, отд. III, с. 58 и 1854, No 9, отд. III, с. 10 (отрывки), ПЗ на 1861 год, с. 98—99 (с пропуском фамилий Погодина и Булгарина), Письма, т. II, с. 39—40, Акад., XIII, No 340.

¹ ‘Элегия’ (написанная на смерть А. Ризнич) была обещана Дельвигу для СЦ на 1828 год, где и появилась.

² Отрывок из ‘Онегина’ (гл. IV, строфы I—IV) и сцена ‘Граница Литовская’ из ‘Бориса Годунова’ были переданы Пушкиным О. М. Сомову. К 17 июля фрагмент из ‘Онегина’ был у Дельвигов в Ревеле (Модзалевский, с. 213), однако Пушкин затем взял его обратно для напечатапия в ‘Московском вестнике’ (см. письмо Пушкина к Погодину от второй половины августа 1827 г.).

³ Стихотворение ‘Череп’ Пушкин привез Дельвигу сам 17 октября 1827 г., оно было напечатано в СЦ под анаграммой ‘Я’, чтобы избежать цензуры императора (П. в восп., т. 2, с. 116—117).

⁴ Проза — ‘Отрывки из писем, мысли и замечания’ (напечатано: СЦ на 1828 г.) и ‘Арап Петра Великого’.

⁵ 2 июня 1827 г. Дельвиг вместе с семейством Пушкиных уехал на морские купания в Ревель. См. его письмо П. А. Осиповой (Письма, т. II, с. 245). Ср. также: Модзалевский, с. 206 и след.

⁶ 6 июня 1827 г. Языков писал А. Н. Вульфу: ‘Здесь недавно проехал путешествовать по Ливонии Булгарин, он мне сказывал, что августейший цензор пропустил в печать ‘Годунова’, и сполна’ (Семевский, с. 88). ‘Встреча с Карамзиным (Из литературных воспоминаний)’ Ф. В. Булгарина была напечатана в ‘Альбоме северных муз’, альманахе А. А. Ивановского (СПб., 1828). Булгарин был известен как противник исторических трудов Карамзина. Молчание о Карамзине — невозможность выступить с объективной некрологической статьей в условиях официальной канонизации личности историографа. См.: Мейлах Б. Талисман. М., 1975, с. 61—66, Вацуро В. Э., Гиллельсон М. И. Сквозь ‘умственные плотины’. М., 1972, с. 85 и след.

А. А. ДЕЛЬВИГ — ПУШКИНУ

Около (не позднее) 18 февраля 1828 г. Харьков

Ваше Поэтическое высокопревосходительство, честь имею донести вам, что я уже 10 дней нахожусь в г. Харькове¹. Где не престаю говорить об вас с г. г. профессорами, судящими о вас по рекомендации Фадея Венедиктовича. Например, слышал я от них, что вышепомянутая персона ставит ‘Цыганов’ выше всех произведений европейских муз. Горько мне было молчать, но, подумав, что великие тени Гомера, Данте и Шекспира сами могут за себя говорить, оставил я намерение возражать противу сего афоризма ². При том же помыслил: да будет Булгарин пророком хотя во граде Харькове и да скажет он, услыша, как здесь верят в слова его: ‘веры такой и в Израиле не обретох’³. — Проезжая первопрестольный град Москву, ходил я на поклонение к поклоняемому и славимому Ивану Ивановичу Дмитриеву и приложился к мощам преподобного дядюшки вашего⁴. Почтенные братья князь Петр и Евгений⁵ представили меня всей низшей братин московской. Видел я поющих, вопиющих, взывающих и глаголющих. Шевырев пел, вопиял и взывал, но не глаголил, гнев противу ‘Северной пчелы’ носил его на крилиях ветра⁶, он не касался до земли, разве изредка носками сапожными. Раич благоухал анисового водкою и походил на отпущенника или на домового пииту. Хвалился милостию Вашею и проч.⁷ Благослови, святой Александр, брата младшего твоего Антония и посети будущие ‘Северные цветы’ его духом животворящим, яко же посещал их прежде. Здравие и долгоденствие желает тебе, брат любезнейший,

твой Дельвиг

и супруга его — София.

— — —

РА, 1880, кн. II, с 506—507, Акад., XIV, No363.

¹ Дельвиг отправился в Харьков вместе с женой по служебному поручению и прибыл сюда 8 февраля после 15-дневного путешествия, 5 дней он провел в Москве (Модзалевский, с. 216). 30 января Соболевский устроил для него ужин с участием Мицкевича, Погодина, Полевого и др. (Барсуков, кн. 2, с. 181).

² Вероятно, имеется в виду фраза Булгарина в статье ‘Рассмотрение русских альманахов на 1828 год’: ‘Цыганы’ — есть одно из лучших созданий поэзии в Европе, а не в одной России’ (ср. в той же статье, в связи с ‘Борисом Годуновым’: ‘Тени Шекспира, Шиллера, возрадуйтесь!’). См.: СПч, 1828, No 4, 10 января.

³ Здесь и далее — шутливые парафразы евангельских цитат (‘Ни во Исраили толики веры обретох’ — Евангелие от Матфея, 8, 10).

⁴ Ср. стихотворную записку В. Л. Пушкина к П. И. Шаликову с приглашением на ‘литературный ужин’ с участием ‘барона’, т. е. Дельвига (Пушкин В. Л. Сочинения. СПб., 1895, с. 119).

⁵ П. А. Вяземский и Е. А. Баратынский.

⁶ Дельвиг был раздражен отзывом о ‘Северных цветах’ в статье С. П. Шевырева ‘Обозрение русской словесности за 1827 год’ (MB, 1828, No 1, с. 59—84), в письме Е. А. Баратынскому из Харькова (1828 г.) он называл ее ‘совершенно школьнической’ и готов был согласиться с Булгариным в ее общей оценке (Дельвиг, с. 164, ср.: Вацуро, С. 132—133). Булгарин, задетый в статье Шевырева, определил ее как ‘наполненную противоречиями и ошибками всякого рода’ (СПч, 1828, No 11, 26 января). В свою очередь, Шевырев был возмущен откликом Булгарина и ‘беспрестанно говорил’ о нем (Барсуков, кн. 2, с. 166—169), в таком состоянии застал его Дельвиг в Москве в начале февраля.

⁷ С. Е. Раич был знаком с Пушкиным еще по Одессе (1823— 1824 гг.), общение их возобновилось в Москве в 1826 г.

А. А. ДЕЛЬВИГ — ПУШКИНУ

Первая половина (после июля 1828 г. Чернь

Хлопочи, хлопочи обо мне, брат Пушкин, и пожалей меня. Добрый отец мой умер¹. Скажи о моей печали почтеннейшему Сергею Львовичу и Надежде Осиповне. Я уверен, они примут живое участие в горе моем. Целую ручки у Надежде Осиповне, Ольге Сергеевне, Павлищеву кланяюсь. В августе увижусь с тобой. Жена моя целует тебя в гениальный лоб. Будь здоров.

Твой Дельвиг.

— — —

PA, 1880, кн. II, с. 506, Акад., XIV, No 384.

¹ Отец Дельвига, генерал-майор Антон Антонович Дельвиг, скончался 8 июля 1828 г. О его предсмертной болезни и хлопотах Дельвига см.: Модзалевский, с. 226—228.

ПУШКИН — А. А. ДЕЛЬВИГУ

Середина ноября 1828 г. Малинники

Ответ Катенину

Напрасно, пламенный поэт,

Свой чудный кубок мне подносишь

И выпить на здоровье просишь:

Не пью, любезный мой сосед.

Товарищ милый, но лукавый,

Твой кубок полон не вином,

Но упоительной отравой.

Он заманит меня потом

Тебе вослед опять за славой.

Не так ли опытный гусар,

Вербуя рекрута, подносит

Ему веселый Вакха дар,

Пока воинственный угар

Его на месте не подкосит?

Я сам служивый, мне домой

Пора убраться на покой.

Останься ты в строях Парнаса.

Пред делом кубок наливай

И лавр Корнеля или Тасса

Один с похмелья пожинай.

А. П.

Вот тебе в ‘Цветы’ ответ Катенину вместо ответа Готовцевой, который не готов¹. Я совершенно разучился любезничать: мне так же трудно проломать мадригал, как и <-- -- -- -- -->. А все Софья Остафьевна виновата. Не знаю, долго ли останусь в здешнем краю. Жду ответа от Баратынского ². К новому году, вероятно, явлюся к вам в Чухландию. Здесь мне очень весело. Прасковью Александровну я люблю душевно, жаль, что она хворает и все беспокоится. Соседи ездят смотреть на меня, как на собаку Мунито,³ скажи это графу Хвостову. Петр Маркович⁴здесь повеселел и уморительно мил. На днях было сборище у одного соседа, я должен был туда приехать. Дети его родственницы, балованные ребятишки, хотели непременно туда же ехать. Мать принесла им изюму и черносливу и думала тихонько от них убраться. Но Петр Маркович их взбуторажил, он к ним прибежал: дети! дети! мать вас обманывает — не ешьте черносливу, поезжайте с нею. Там будет Пушкин — он весь сахарный, а зад его яблочный, его разрежут, и всем вам будет по кусочку — дети разревелись: не хотим черносливу, хотим Пушкина. Нечего делать — их повезли, и они сбежались ко мне облизываясь — но, увидев, что я не сахарный, а кожаный, совсем опешили. Здесь очень много хорошеньких девчонок (или девиц, как приказывает звать Борис Михайлович)⁵, я с ними вожусь платонически, и оттого толстею и поправляюсь в моем здоровье — прощай, поцелуй себя в пупок, если можешь. Сестра просит для своего Голубчика моего Ворона, как ты думаешь. Пускай шурин гравирует, а ты печатай⁶. Vale et mihi favХre {Будь здоров и благосклонен ко мне (лат.).}, как Евгений Онегин ⁷. Баронессе не говорю ничего — однако ж целую ручку, но весьма чопорно.

— — —

С, 1854, No 9, отд. III, с. 23—25 (не полностью), Письма, т. II, с. 56—57, Акад., XIV, No 395.

¹ ‘Ответ Катенину’ пересылался Дельвигу для СЦ на 1829 год (СПб., 1829, с. 120). Стихотворение закончено 10 ноября 1828 г. Пушкин отвечал на послание Катенина ‘А. С. Пушкину’, приложенное к стихотворению ‘Старая быль’ (см. примеч. к письму Катенина Пушкину от 27 марта 1828 г.). ‘Старая быль’ была напечатана в СЦ па 1829 г., от опубликования послания ‘А. С. Пушкину’ Пушкин воздержался. Оба послания — Катенина и Пушкина, написанные в комплиментарной форме, содержат внутреннюю полемику (см.: Тынянов Ю. Н. Архаисты и новаторы. Л., 1929, с. 160—177). Курсивом выделена цитата из стихотворения Державина ‘Философы, пьяный и трезвый’ (1789).

² Письмо Пушкина, как и ответ Баратынского, неизвестно. По-видимому, об этом письме писал Баратынский Дельвигу в октябре или начале ноября 1828 г.: ‘Я получил письмо от Пушкина, в котором он мне говорит несколько слов о моем ‘Бале’. Ему, как тебе, не нравится речь мамушки’ (ЛН, т. 58, с. 83).

³ Мунито — дрессированная собака, которую показывали за деньги, впоследствии была куплена для Николая I.

⁴ П. М. Полторацкий.

⁵ Имеется в виду критический разбор IV и V глав ‘Евгения Онегина’, Сделанный Б. М. Федоровым (‘С.-Петербургский зритель’ 1828, кн. I, с. 139—167), об этом замечании Пушкин критически, упоминал и в ‘Опровержениях на критики’ (1830, Акад., XI, с. 149).

⁶ Голубчик — Н. И. Павлищев, с 26 января 1828 г. муж О. С. Пушкиной, вместе с М. И. Глинкой и С. Г. Голицыным готовил к изданию ‘Лирический альбом на 1829 год’ (СПб., 1828), где собирался напечатать стихи Пушкина ‘Два ворона’ (‘Ворон к ворону летит…’) с нотами М. Ю. Виельгорского. Стихи были предназначены для СЦ, почему Пушкин и спрашивал согласия Дельвига. В СЦ на 1829 г. появился текст, ‘в Лирическом альбоме’ — ноты с награвированным текстом.

⁷ Вероятно, намек на VI строфу первой главы ‘Евгения Онегина’ (‘в конце письма поставить vale’).

ПУШКИН — А. А. ДЕЛЬВИГУ

26 ноября 1828 г. Малинники

И недоверчиво и жадно

Смотрю я на твои цветы.

Кто, строгий стоик, примет хладно

Привет харит и красоты?

Горжуся им — но и робею,

Твой недосказанный упрек

Я разгадать вполне не смею.

Твой гнев ужели я навлек?

О, сколько мук себе готовил

Красавиц ветреный зоил,

Когда предательски злословил

Сей пол, которому служил!

Любви безумством и волненьем

Наказан был бы он, а ты

Была всегда б опроверженьем

Его печальной клеветы.

Вот тебе ответ Готовцевой (черт ее побери)¹, как ты находишь ces petits vers froids et coulants {эти холодные и гладенькие стишки (фр.).}². Что-то написал ей мой Вяземский? а от меня ей мало барыша. Да в чем она меня и впрям упрекает — ? в неучтивостях ли противу прекрасного полу, или в похабностях, или в беспорядочном поведении? Господь ее знает³. Правда ли, что ты едешь зарыться в смоленской крупе? видишь, какую ты кашу наварил. Посылаешь меня за Баратынским, а сам и драла. Что мне с тобою делать? Здесь мне очень весело, ибо я деревенскую жизнь очень люблю. Здесь думают, что я приехал набирать строфы в ‘Онегина’, и стращают мною ребят, как букою. А я езжу по пороше, играю в вист по 8 гривн роберт — и таким образом прилепляюсь к прелестям добродетели и гнушаюсь сетей порока — скажи это нашим дамам, я приеду к ним [омолодившийся (?) и телом и душою] <-- -- --> полно. Я что-то сегодня с тобою разоврался.

26 ноября.

Что ‘Илиада’ и что Гнедич? ⁴

— — —

С, 1854, No 9, отд. III, с. 25—26 (с пропусками и неточностями), Письма, т. II, с. 57—58, Акад., XIV, No 396.

¹ О Готовцевой и стихах к ней см. письмо П. А. Вяземского Пушкину от 18 сентября 1828 г. 3 декабря Дельвиг сообщал Вяземскому, что получил стихи от Пушкина, и просил поторопиться c высылкой послания Вяземского (Письма к Вяземскому, с. 36, здесь — ошибка в дате: ‘3 ноября’).

² Стихи Вольтера из послания к г-же де Сен-Жюльен (1768).

³ Упреки Готовцевой относились, скорее всего, к пассажу о женщинах в ‘Отрывках из писем, мыслях и замечаниях’ (в СЦ на 1828 г.).

⁴ Н. И. Гнедич, вернувшийся 17 августа 1828 г. после годичного лечения в Одессе, готовил к изданию перевод ‘Илиады’.

А. А. ДЕЛЬВИГ — ПУШКИНУ

3 декабря 1828 г. Петербург

Два письма со стихами получил от тебя, друг Пушкин, и скажу тебе, что, несмотря на мое красноречие, город Петербург полагает отсутствие твое не бесцельным. Первый голос сомневается, точно ли ты без нужды уехал, не проигрыш ли какой был причиною, 2-ой уверяет, что ты для материалов 7-ой песни ‘Онегина’ отправился¹, 3-ий утверждает, что ты остепенился и в Торжке думаешь жениться, 4-ый же догадывается, что ты составляешь авангард Олениных, которые собираются в Москву ². Я ничего не думаю, а желаю тебя поскорее увидеть и вместе с Баратынским, который, если согласится ехать в Петербург, найдет меня в оном. В противном же случае закопаюсь в смоленскую крупу, как Мазепа в ‘Войнаровском’ закутался в плащ³. Благодари любезнейшую Прасковью Александровну за добрые воспоминания. Воспользуюсь первыми солнечными днями, отпечатаю свою фигуру⁴ и пришлю ей несколько экземпляров, желал бы оригиналом попасть к ней. Но нельзя. ‘Бал’ отпечатан, в пятницу будет продаваться ⁵. ‘Цветы’ цветут славно. Жуковский дал с лишком 800 стихов, Крылов 3 басни, твоих 16-ть пьес и пр. и пр.⁶ Гнедич классически обнимает романтическую фигуру твою, жена приседает на чопорный поклон твой, я просто целую тебя и желаю здравие. Прощай.

Твой Дельвиг.

3-го декабря 1828 г. С.-Петербург.

— — —

РА, 1880, кн. II, с. 507, Акад., XIV, No 397.

¹ VII глава ‘Онегина’ была окончена и переткана в Малинниках 4 ноября 1828 г.

² Летом и осенью 1828 г. Пушкин был сильно увлечен А. А. Олениной, на которой собирался жениться. Пушкин действительно был в Москве с 6 декабря 1828 г. по 5 января 1829 г. и встречался с Баратынским (ЛН, т. 58, с. 85). Оленины приехали, по-видимому, уже после отъезда Пушкина. См.: Цявловская Т. Г. ‘Дневник Олениной’.— П. Иссл. и мат., т. II. М.—Л., 1958, с. 279—280.

³ Строка из ‘Войнаровского’ К. Ф. Рылеева о Мазепе — ‘И в плащ широкий завернулся’ — нравилась Пушкину как ‘выражающая совершенное познание сердца человеческого и борение великой души с несчастием’ (письмо П. А. Муханова к Рылееву от 13 апреля 1824 г.— ‘Девятнадцатый век’, кн. I. М., 1872, с. 368— 369). Здесь цитация слегка пародийна.

⁴ Речь идет о портрете Дельвига работы В. П. Лангера (1829), литографированном как фронтиспис к альманаху ‘Царское Село’ Е. Ф. Розена и H. M. Коншина (1830), портрет этот в семействе Дельвига считался ‘очень несовершенным’ (Модзалевский, с. 243).

⁵ ‘Бал’ — поэма Е. А. Баратынского. Пятница — 7 декабря. ‘Бал’ поступил в продажу несколько позднее (см. примеч. к письму Плетнева Пушкину от 27 августа 1827 г.).

⁶ Жуковский напечатал в СЦ на 1829 год ‘Видение’, ‘Море’, ‘Торжество победителей’ и отрывки из перевода ‘Илиады’, Крылов — басни ‘Бедный богач’, ‘Бритвы’, ‘Пушки и паруса’ и ‘Эпитафию’, Пушкин — ‘Воспоминание’, ‘В альбом П. А. О<сиповой>‘, ‘Город пышный, город бедный’, ‘Два ворона’, ‘К И. В. С<ленину)', 'К Я<зыкову>‘, ‘Любопытный’, ‘Наперсник’, ‘Не пой, красавица, при мне…’, ‘Ответ’ <А. И. Готовцевой>, ‘Ответ Катенину’, ‘Подражание Анакреону’, ‘Портрет’, ‘Предчувствие’, ‘Ты и ви’, ‘То Dawe, Esq^г.’ и ‘IV главу из исторического романа’ (‘Арапа Петра Великого’),

А. А. ДЕЛЬВИГ — ПУШКИНУ

8 мая 1830 г. Петербург

Милый Пушкин, поздравляю тебя, наконец ты образумился и вступаешь в порядочные люди. Желаю тебе быть столько же счастливым, сколько я теперь. Я отец дочери Елизаветы¹. Чувство, которое, надеюсь, и ты будешь иметь, чувство быть отцом истинно поэтическое, не постигаемое холостым вдохновением. Но все это в сторону. Доволен ли ты продолжением ‘Газеты’?² Булгарин поглупел до того от ‘Видока’, что уехал ранее обыкновенного в деревню³. Но подл по-прежнему. Он напечатал твою эпиграмму на Видока Фиглярина с своим именем не по глупости, как читатели думают, а дабы тебя замарать. Он представил ее правительству как пасквиль и просил в удовлетворение свое позволения ее напечатать. Ему позволили, как мне объявил цензор, похваля его благородный поступок, разумеется, не зная, что эпиграмма писана не с его именем и что он поставил оное только из боязни, чтобы читатели сами не нашли ее эпиграммою на него⁴. Не желая, чтобы тебя считали пасквилянтом, человеком, делающим противузаконное, я подал в высшую цензуру просьбу, чтобы позволили это стихотворение напечатать без ошибок, <а> тебя прошу оправдаться пред его величеством⁵. Государю, тебя ласкающему, приятно будет найти тебя правым. Вот как искательные подлецы часто могут марать добрых людей, беспечных по незнанию их мерзостей и уверенных в чистоте своих намерений и действий. Будь здрав. Целую ручку у милой твоей невесты. Жена и дочь тебе кланяются.

Прощай.

Дельвиг.

8-го мая.

— — —

PA, 1880, кн. II, с. 507—508, Акад., XIV, No 478.

¹ Дочь Дельвига Елизавета родилась 7 мая 1830 г,

² Пушкин принимал непосредственное участие в издании ‘Литературной газеты’ до своего отъезда из Петербурга в начале марта 1830 г. Отзыв его о ‘продолжении газеты’ см. в письме Вяземскому от 2 мая 1830 г.

³ Деревня — имение Булгарина Карлово (под Дерптом).

⁴ Эпиграмма Пушкина ‘Не то беда, что ты поляк…’ была напечатана Булгариным без подписи (СО и CA, 1830, No 17, с. 303), с примечанием: ‘В Москве ходит по рукам и пришла сюда для раздачи любопытствующим эпиграмма одного известного поэта. Желая угодить нашим противникам и читателям и сберечь сие драгоценное произведение от искажения при переписке, печатаем оное’. В этой публикации Булгарин изменил последний стих (вместо ‘Беда, что ты Видок Фиглярин’ напечатано: ‘Беда, что ты Фаддей Булгарин’), отчего она приобрела характер пасквиля.

⁵ О дальнейшем ходе этого дела писал Л. С. Пушкин Жуковскому 3 мая: ‘Цензура не пропускает эпиграммы с именем Видока, Фадей же был напечатан в С. О. по просьбе издателей, с высочайшего разрешения. Не нужно вовсе брату подпадать под ответственность, лежащую на сочинителей <так!> пасквилей. Ради бога, поговорите с Блудовым, он может приказать цензуре пропустить эпиграмму c замечанием Дельвига так, как я его оставляю у вас на рассмотрении, ежели оно не так, то прикажите нам его переделать’ (PC, 1903, No 8, с. 454—455). Эти хлопоты были безуспешны, только в 1831 г. в альманахе ‘Денница’ вышел в свет переработанный вариант этой эпиграммы (‘Не то беда, Авдей Флюгарин…’).

ПУШКИН — А. А. ДЕЛЬВИГУ

4 ноября 1830 г. Болдино

Посылаю тебе, барон, вассальскую мою подать, именуемую цветочною по той причине, что платится она в ноябре, в самую пору цветов¹. Доношу тебе, моему владельцу, что нынешняя осень была детородна и что коли твой смиренный вассал не околеет от сарацинского падежа, холерой именуемого и занесенного нам крестовыми воинами, то есть бурлаками, то в замке твоем, ‘Литературной газете’, песни трубадуров не умолкнут круглый год. Я, душа моя, написал пропасть полемических статей, но, не получая журналов отстал от века и не знаю, в чем дело — и кого надлежит душить, Полевого или Булгарина². Отец мне ничего про тебя не пишет. А это беспокоит меня, ибо я все-таки его сын — то есть мнителен и хандрлив (каково словечко?). Скажи Плетневу, что он расцеловал бы меня, видя мое осеннее прилежание. Прощай, душа, на другой почте я, может быть, еще что-нибудь тебе пришлю.

4 ноября.

Я живу в деревне как в острове, окруженный карантинами. Жду погоды, чтоб жениться и добраться до Петербурга — но я об этом не смею еще и думать.

— — —

Анненков, с. 283—284 (с пропуском), ПЗ на 1861 год, с. 100—101, Акад., XIV, No 532.

¹ По-видимому, Пушкин посылал Дельвигу стихи, напечатанные затем в СЦ на 1831 г.: ‘Монастырь на Казбеке’, ‘Обвал’, ‘Ответ анониму’, ‘Отрывок’ (‘На холмах Грузии лежит ночная мгла…’), ‘Поэту (Сонет)’ и, может быть, ‘Кавказ’, помещенный в No 1 ‘Литературной газеты’ за 1831 г. Пушкин передал Дельвигу также памфлет ‘Моя родословная’, но Дельвиг отсоветовал его печатать (Акад., XIV, с. 242).

² Речь идет о критических заметках, известных под названиями ‘Опровержение на критики’ и ‘Опыт отражения некоторых нелитературных обвинений’ (Акад., XI, с. 143—174).

А. А. ДЕЛЬВИГ — ПУШКИНУ

Около (не позднее) 17 ноября 1830 г. Петербург

С получением сего письма, радость душа моя, садись за бумагу и напиши мне все пьесы, для ‘Северных цветов’ тобою приготовленные¹. Нынче они мне помогут более, чем когда-нибудь. ‘Литературная газета’ выгоды не принесла и притом запрещена за то, что в ней напечатаны были новые стихи Делавиня ². Люди, истинно привязанные к своему государю и чистые совестию, ничего не ищут и никому не кланяются, думая, что чувства верноподданнические их и совесть защитят их во всяком случае. Неправда, подлецы в это время хлопочут из корыстолюбия марать честных и выезжают на своих мерзостях. Булгарин верным подданным является, ему выпрашивают награды за пасквили, достойные примерного наказания, а я слыву карбонарием, я русский, воспитанный государем, отец семейства и ожидающий от царя помощи матери моей и сестрам и братьям ³.—

Целую тебя, душа моя, и жду от тебя утешения, то есть не уверений в участии, я знаю, что ты меня любишь, но стихов, стихов, стихов! Мне надо их! Слышишь ли, болдинский помещик!

Прощай.

Твой Дельвиг.

— — —

РА, 1880, кн. II, с. 508, Акад., XIV, No 536.

¹ По-видимому, написано до получения письма Пушкина от 4 ноября, задержанного холерными карантинами.

² Стихи К. Делавиня, посвященные жертвам Июльской революции во Франции, были выбиты на бронзовой медали и перепечатаны во французских газетах (Хитрово, с. 77—80). Приведены в тексте заметки в ‘Смеси’ (ЛГ, 1830, No 61, 28 октября) и привлекли внимание Бенкендорфа, уже взявшего под надзор газету после статьи ‘Новые выходки противу так называемой литературной нашей аристократии…’ (1830, No 45, 9 августа, с. 72, Акад., XI, с. 282). Бенкендорф сделал Дельвигу грубый выговор и угрожал политическими репрессиями. Источником своей информации он называл Булгарина. 13 ноября последовало запрещение газеты, 15 ноября это решение Николая I стало известно Дельвигу. Этот инцидент вызвал у Дельвига депрессию, по мнению современников, ускорившую его смерть. (См.: Дельвиг А. И. Полвека русской жизни, т. I. М.—Л., 1930, с. 154—168, Замков Н. К. К истории ‘Литературной газеты’ барона А. А. Дельвига.— PC, 1916, No 5). 19 ноября 1830 г. Дельвиг передал права на издание газеты О. М. Сомову, получившему официальное разрешение только 14 декабря 1830 г. Сохранилось письмо Дельвига от 10 декабря в С.-Петербургский цензурный комитет о возобновлении газеты на 1831 год и цензурное разрешение, строго ограничивавшее содержание газеты чисто литературным материалом (Галин Г. К истории запрещения ‘Литературной газеты’ А. А. Дельвига.— В кн.: ‘Из истории русской и зарубежной литературы’. Саранск, 1964, с. 78).

³ Дельвиг хлопотал о пенсии матери, оставшейся после смерти мужа без средств и с огромной семьей. См.: Письма, т. II, с. 496, ср. письмо Пушкина к Е. М. Хитрово от 11 декабря 1830 г.).

Список условных сокращений, принятых в комментариях

Акад.— А. С. Пушкин. Полное собрание сочинений, тт. I—XVII. М.—Л., Изд-во АН СССР, 1937—1959.

Анненков — П. В. Анненков. Материалы для биографии Александра Сергеевича Пушкина. СПб., 1855 (Сочинения Пушкина с приложением для его биографии портрета, снимков с его почерка и его рисунков, и проч., т. 1).

Анненков. Пушкин — П. Анненков. Александр Сергеевич Пушкин в александровскую эпоху. 1799—1826. СПб., 1874.

AT — Переписка Александра Ивановича Тургенева с кн. Петром Андреевичем Вяземским. 1814—1833 гг. Пг., 1921 (Архив братьев Тургеневых, вып 6).

Б — ‘Благонамеренный’.

Баратынский, 1951 — Баратынский Е. А. Стихотворения. Поэмы. Проза. Письма. М., Гослитиздат, 1951.

Барсуков — Н. П. Барсуков. Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. 1—22. СПб., 1888—1910.

БдЧ — ‘Библиотека для чтения’.

БЗ — ‘Библиографические записки’.

Б-ка П.— Б. Л. Mодзалевский. Библиотека А. С. Пушкина. Библиографическое описание. СПб., 1910.

Вацуро — В. Э. Вацуро. ‘Северные цветы’. История альманаха Дельвига — Пушкина. М., ‘Книга’, 1978.

ВД — ‘Восстание декабристов’. Материалы, т. I—XVII. М.—Л., Госиздат, 1925—1980.

ВЕ — ‘Вестник Европы’.

Вигель — Ф. Ф. Вигель. Записки, ч. I—II. М., ‘Круг’, 1928.

Вос. Бестужевых — ‘Воспоминания Бестужевых’. М.—Л., 1951.

Врем. ПК — ‘Временник пушкинской комиссии’. 1962—1976. М.—Л., ‘Наука’, 1963—1979 (Изд-во АН СССР. Отд. лит. и яз. Пушкинская комиссия).

Вяземский — П. А. Вяземский. Полное собрание сочинений, т. I—XII. СПб., 1878—1896.

Гастфрейнд. Товарищи П. — Н. Гастфрейнд. Товарищи Пушкина по вып. Царскосельскому лицею. Материалы для словаря лицеистов 1-го курса 1811—1817 гг., т. I—III. СПб., 1912—1913.

ГБЛ — Государственная библиотека им. В. И. Ленина (Москва). Рукописный отдел.

Гиллельсон — М. И. Гиллельсон. П. А. Вяземский. Жизнь и творчество. Л., ‘Наука’, 1969.

ГМ — ‘Голос минувшего’.

ГПБ — Государственная публичная библиотека им. M. E. Салтыкова-Щедрина (Ленинград). Рукописный отдел.

Греч — Н. И. Греч. Записки о моей жизни. М.—Л., ‘Асаdemia’, 1930.

Дельвиг — Дельвиг А. А. Сочинения. СПб., 1893.

Дельвиг. Материалы— Верховский Ю. Н. Барон Дельвиг. Материалы биографические и литературные. Пг., изд-во Кагана, 1922.

ДЖ — ‘Дамский журнал’.

ЖМНП — ‘Журнал министерства народного просвещения’,

ИВ — ‘Исторический вестник’.

ИРЛИ — Институт русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР (Ленинград). Рукописный отдел.

Карамзины — ‘Пушкин в письмах Карамзиных 1836—1837 годов’. М.— Л., 1960 (Изд-во АН СССР. Институт русской литературы (Пушкинский Дом).

Керн — А. П. Керн. Воспоминания. Дневники. Переписка. М., ИХЛ, 1974.

Кюхельбекер — В. К. Кюхельбекер. Путешествие. Дневник. Статьи. Л., ‘Наука’, 1979.

ЛГ — ‘Литературная газета’.

Летопись — М. А. Цявловский. Летопись жизни и творчества А. С. Пушкина, т. I. М., 1951.

Лет. ГЛМ — Летописи Государственного литературного музея, кн. I. Пушкин. М.— Л., 1936.

ЛН — ‘Литературное наследство’.

MB — ‘Московский вестник’.

M. вед. — ‘Московские ведомости’.

Модзалевский — Б. Л. Mодзалевский. Пушкин. Л., ‘Прибой’, 1929.

Мордовченко — Н. И. Mордовченко. Русская критика первой четверти XIX века. М.— Л., Изд-во АН СССР, 1959.

MT — ‘Московский телеграф’.

НЛ — ‘Новости литературы’.

Новонайденный автограф Пушкина — В. Э. Вацуро, М. И. Гиллельсон. Новонайденный автограф Пушкина. М.— Л., ‘Наука’, 1968.

ОА — ‘Остафьевский архив князей Вяземских’. Под ред. и с примеч. В. И. Саптова, т. I—V. СПб., 1899—1913.

ОЗ — ‘Отечественные записки’.

ОРЯС — Сборник Отделения русского языка и словесности Академии наук.

П. в восп. — ‘А. С. Пушкин в воспоминаниях современников). В 2-х томах. М.. ИХЛ, 1974.

П. в печ.— Н. Синявский, М. Цявловский. Пушкин и печати. 1814—1837. Хронологический указатель произведений Пушкина, напечатанных при его жизни, изд. 2-е, испр. М., Соцэкгиз, 1938.

П. Врем.— ‘Пушкин’. Временник пушкинской комиссии, т. 1—6. М.— Л., Изд-во АН СССР, 1936—1941.

ПГП — ‘Переписка Я. К. Грота с П. А. Плетневым’, т. 1—3. СПб., 1896.

ПЗ — ‘Полярная звезда’.

П и С — ‘Пушкин и его современники’. Материалы и исследования, вып. I—XXXIX. СПб., Изд-во Акад. наук, 1903—1930.

Переписка — ‘Пушкин. Переписка’. Под ред. и с примеч. В. И. Саитова. Т. I—III. СПб., Изд. Имп. Акад. наук, 1906—1911.

Писатели-декабристы в восп. совр. — ‘Писатели-декабристы в воспоминаниях современников’. В 2-х томах. М., ИХЛ, 1980.

Письма — Пушкин. Письма 1815—1833, т. I—II. Под ред. и с примеч. Б. Л. Модзалевского. М.— Л., Госиздат, 1926—1928. Т. III. Под ред. и с примеч Л. Б. Модзалевского. М.— Л., ‘Academia’, 1935.

Письма посл. лет. — Пушкин. Письма последних лет. 1834—1837. Л., ‘Наука’, 1969.

Письма к Вяземскому — ‘Письма А. С. Пушкина, бар. А. А. Дельвига, Е. А. Баратынского и П. А. Плетнева к князю П. А. Вяземскому’. СПб., 1902.

Плетнев — Плетнев П. А. Сочинения и переписка, т. I—III. СПб., 1885.

Полевой — Н. А. Полевой. Материалы по истории русской литературы и журналистики 30-х годов XIX в. Л., ‘Academia’, 1934.

П. Иссл. и мат.— ‘Пушкин. Исследования и материалы’, т. I—IX. М.—Л., Изд-во АН СССР, 1956—1979.

Пушкин. Итоги и проблемы — ‘Пушкин. Итоги и проблемы изучения’. М.— Л., ‘Наука’, 1966.

Пущин — И. И. Пущин. Записки о Пушкине. Письма. М., Гослитиздат, 1956.

РА — ‘Русский архив’.

Рассказы о П.— ‘Рассказы о Пушкине, записанные со слов его друзей П. И. Бартеневым в 1851—1860 годах’. М., 1925.

Р. библ.— ‘Русский библиофил’.

PB — ‘Русский вестник’.

РЛ — ‘Русская литература’.

PC — ‘Русская старина’.

Рукою П.— ‘Рукою Пушкина’. Несобранные и неопубликованные тексты. М.—Л., ‘Acadernia’, 1935.

Рус. инв. — ‘Русский инвалид’.

РЭ — ‘Русская эпиграмма конца XVII — начала XX вв.’ Л., ‘Сов. Пис.’, 1975.

С — ‘Современник’.

Семевский — Семевский М. И. Прогулка в Тригорское.— В кн.: Вульф А. Н. Дневники. М., изд-во ‘Федерация’, 1929.

СО — ‘Сын отечества’.

СО и CA — ‘Сын отечества и Северный архив’.

СПб. вед.— ‘С.-Петербургские ведомости’.

СПч — ‘Северная пчела’.

Стар. и нов. — ‘Старина и новизна’.

СЦ — ‘Северные цветы’.

Тел. — ‘Телескоп’.

Томашевский — Б. Томашевский. Пушкин, кн. 1 (1813—1824). М.—Л., Изд-во АН СССР, 1956.

Тургенев. Хроника русского — А. И. Тургенев. Хроника русского. Дневники (1825—1826). М.— Л., ‘Наука’, 1964.

Хитрово — ‘Письма Пушкина к Елизавете Михайловне Хитрово. 1827—1832’. Л., 1927.

ЦГАЛИ — Центральный государственный архив литературы и искусства (Москва).

ЦГАОР — Центральный государственный архив Октябрьской революции (Москва).

ЦГИА — Центральный государственный исторический архив (Ленинград).

Черейский — Л. А. Черейский. Пушкин и его окружение. Л., ‘Наука’, 1975.

Щеголев — П. Е. Щеголев. Дуэль и смерть Пушкина, изд. 3-е. М.—Л., Госиздат, 1928.

Эйдельман — Н. Я. Эйдельман. Пушкин и декабристы. М., ИХЛ, 1979.

ЯА — ‘Письма H. M. Языкова к родным за дерптский период его жизни (1822—1829)’. СПб., 1913 (Языковский архив, вып. I).

Читайте также: