Василий Курочкин
Педагогическое нововведение
(Письмо в редакцию в стихах и прозе)
Борис Фаддеев.
БЫЛЬ
‘Основные законы воспитания’
Н. А. Миллера-Красовского.)
ПРИМЕЧАНИЯ
Педагогическое нововведение, Курочкин Василий Степанович, Год: 1859
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Василий Курочкин. Стихотворения. Статьи. Фельетоны
М., ГИХЛ, 1957
Мм. ГГ.!
Почтительнейше прошу пустить в свет в повременном вашем сочинении прилагаемую правдивую басню и самое письмо, к каковому оная принадлежит. Желательно было бы видеть как то, так и другое помещенным в отделе ‘Хроника прогресса’. Вознаграждения никакого не требую, ибо и небольшим жалованьем доволен, славы тоже не желаю, ибо в сочинители не лезу. Написал же я эту басню из желания токмо общей пользы, родителям и наставникам в назидание, малым детям на поучение, себе, старику, в утешение.
Основа моей басни — быль, почерпнутая мною из недавно в свет вышедшего отменно-умного сочинения ‘Основные законы воспитания’. Таковое вкратце изложено для семейства и школы ученым сочинителем Миллером-Красовским, кандидатом С.-Петербургского университета по факультету историко-филологических наук и классного надзирателя при гатчинском николаевском институте, как оно в заглавии обозначено. Книга нарочито полезная, и я не премину доставить вам извлеченные мною из оной афоризмы, обще с мыслями, приходившими мне разновременно в голову в долголетних моих по житейскому морю плаваниях, так как заметил я, что подобные афоризмы вы на страницах вашего повременного сочинения охотно тиснению предаете. Нельзя не возблагодарить господа, что еще являются у нас такие, как г-н Миллер-Красовский, сочинители, и ежели все его товарищи по университету и институту были бы одним с ним духом проникнуты (чего, к сожалению, незаметно), то с уверенностию можно бы поручать им детей, ибо научат их токмо хорошему и утвердят в правилах благочестия.
Должно, мм. гг., к стыду нашему сознаться, что в других повременных сочинениях умная книга встретила отзывы неодобрительные и недоброжелательные. Не стану вам говорить о ‘С.-Петербургских ведомостях’ и ‘Современнике’, даже в ‘Русском слове’, вместо того чтобы отдать сочинителю справедливость, токмо над этою книгою поглумились, хотя названное ‘Русское слово’ издается иждивением графа Кушелева-Безбородко, сего покровителя и двигателя российского просвещения.
По причинам, выше изложенным, не решился я отдать правдивую басню в иное сочинение, окроме вашего. В ‘Северной пчеле’, полагать должно, оную басню перепечатают, на что я даю заранее полное свое согласие. Можно бы еще пустить ее в сочинение ‘Орел’, да я незнаком с сочинителем оного, г-ном Балашевичем.
Не лишним считаю просить вас, мм. гг., дабы вы тиснули предварительно самую ‘Быль’, рассказанную г-ном Миллером-Красовским. Я старался во всем подражать оной, и насколько успел, предоставляю вашему, мм. гг., судительству, убежден будучи, что вы взглянете на нее с отличающим вас снисходительным беспристрастием, как смотрели на драматические опыты барона Розена и других достопочтенных авторов, не угодивших вкусу теперешних верхоглядов-сочинителей. Манерою изложения и самым слогом я подражал знаменитому баснописцу и моему тезке г-ну Борису Федорову, также и свою фамилию подписываю из уважения к нему через ф (ферт.)
Примите и пр.
В семье отец и мать часто давали детям своею неладицею соблазнительные примеры. Не то чтобы старики вечно ссорились, этого не было. Но отец, бывало, придет домой из должности и начнет ворчать на детей и на жену, то не хорошо, третье, десятое. Дети, разумеется, привыкли бояться вечно недовольного отца и мало-помалу потеряли любовь к нему, ласкали одну свою нежную, добрую мать. Редкий день не проходил без отцовского наказания, а дети как были ленивые, задорные, так и оставались. Когда отец умер, для матери уж трудно было мудро и твердо править своим царством. Один из мальчиков в особенности много озабочивал ее, два года в классе сидел и все не знал таблицы умножения. Тут надобно было препоручить его опытному человеку, что и сделали. Учитель слегка начал свое дело, приходил в дом только на два часа, был добр, мягок, ласков, как следует, поэтому мальчик скоро привык к порядку, хорошо занимался. Но увы! через месяц старинное упрямство опять появилось: сынок попрежнему не слушается матери, спит сколько угодно, на каждое замечание возражает матери, просто не боится. Эта комедия продолжалась неделю, мать не хотела жаловаться учителю, надеясь, что ее наставления вразумят упрямца. Однажды учитель приходит на урок в 10 часов утра и застает все семейство еще за коффеем, кроме Пети. Мать посылает за Петей, — Петя не идет, не хочет коффея. Учитель сам наконец требует чрез меньшого брата Пети к столу, ему приносят ответ, что Петя не идет и баста. Все замолкло, — мать и дети покраснели, — учителю также неловко стало. Как тут быть. — Случай необычайный, а между тем и для других дурной пример. Учитель хотя нехотя отправляется в комнату Пети, все надеясь еще, что грешник сконфузится, покорится ему. Не тут-то было. ‘Зачем ты к коффею не явился?’ — ‘Я, я не хочу!!’ — ‘Как ты не хочешь?? вот тебе!’ — Петя с такою быстротою получил три пощечины, что совсем растерялся, заплакал и давай просить у матери прощенья. Нужно заметить, что он прежде не умел каяться. Покоренный витязь весь день плакал, хныкал, но дело было кончено. Петя познал, что вдаваться в новую борьбу с ласковым наставником ему не по силам, и пошел себе хорошо, стал любезным, прилежным воспитанником, нежно любящим сыном. Если бы же употребили розгу, что берет больше времени, чем скорая, ОСТОРОЖНАЯ пощечина, то мальчик 12 лет имел бы время собраться духом, вынес бы казнь и остался бы упрямым. Прежние частые отцовские побои вбили в Петю упрямство, благоразумный, беспристрастный наставник же основательно вылечил Петю тремя пощечинами.
БЫЛЬ
 , (Правдивая басня)
Я правду о тебе порасскажу такую,
Что хуже всякой лжи.
 , Грибоедов.
В семье отец и мать детям своим давали
Пример весьма дурной.
Не то чтоб ссорились, нет, ссор они не знали —
Но чуть придет отец из должности домой,
Сейчас пойдет, ворчать
На деток и на мать.
Привыкли деточки отца весьма бояться,
А посему,
Уж стали не к нему,
А к нежной матери ласкаться.
Отец исправно сек малюток каждый день.
Хоть были тяжелы отцовские уроки,
Но в детях все росли ужасные пороки —
И своеволие и лень.
Скончался папенька, осиротели дети,
И стала ласковая мать
(Хоть было трудно ей) всем царством управлять,
И слушались ее все дети, кроме Пети.
Два года в классе он сидел,
И, несмотря на все внушенья,
Лентяй не знал — и знать как будто не хотел
Таблицы умноженья!!!
Тут было надобно учителя нанять,
В котором долгий опыт
Умел бы обуздать
Греховной воли ропот.
Учитель нанятый сначала ласков был
И нежной кротостью малютку вразумил
И с корнем вырывал в нем терние дурное.
Прошел и месяц так, но новый наступил —
Увы!
Опять попрежнему ленился сын вдовы
И стал упрямей втрое.
Однажды поутру (учитель был сердит)
Сидят за коффием1 с родительницей дети.
Учитель, вежливо раскланявшись, глядит —
Нет Пети!
Где Петя? Пети нет!
Мать шлет к нему слугу и видимо хлопочет.
И что ж? Слуга принес решительный ответ,
Что Петя кофию не хочет!!!
Тогда учителев раздался зычный глас:
‘Прокоофий,
Сходи к строптивому — и чтоб он шел сейчас
Пить коофий!’
От голоса его
Внезапно все умолкло:
Малютки все до одного
Покрыты бледностью, дрожат в окошках стекла,2
Мать в страхе тянется к своим птенцам младым,
Меж тем чело ее подернулося тучей…
Необычайный случай!
Как быть? Пример другим!
Надеясь, что смирится
Строптивое дитя,
Пошел учитель сам, чтоб с ним распорядиться
Хоть нехотя хотя.3
Не тут-то было!
‘Зачем ты к коффию, мальчишка, не пришел?’ —
Учитель вопросил его с сугубой силой.
‘Я… я… я не хочу…’ — ‘Не хочешь? Произвол!!!’
Учитель заревел как вол
И мальчику, что было духу,
Дал плюху,
За нею две влепил и — если то возможно —
Предание гласит, что дал их ОСТОРОЖНО.
Мальчишка присмирел и мягок стал как шелк.
Какой же в басне толк?
Толк этой басни тот, что также б не мешало
Смирять пощечиной и взрослого нахала,
Да не слегка
(Особенно когда болван учить берется),
А со всего плеча, уж как ни размахнется
Здоровая рука.
1859
1 Я позволил себе, пиитической вольности ради, некоторое отступление от указанной г-м Миллером-Красовским орфографии и пишу вместо за коффеем, как он пишет, — за коффием, чтобы слово вполне рифмовало с Прокофием, что, как усмотрит далее читатель, необходимо для плавного изложения вымысла.
2 Здесь я позволил себе некоторую картинность в описании, на которую у г-на Миллера-Красовского встретил только намек. Мне хотелось показать значение голоса в воспитании. В слове Прокофий и кофий учитель сделал протяжное ударение на слоге ко, отчего я и поставил в обоих случаях по два о. С Петею, как читатель увидит далее, учитель говорит иначе. Ссылаюсь опять на вдохновившего меня автора. Вот что он, между прочим, говорит о голосе: ‘От краткого и от протяжного ударения на гласные буквы зависит характеристика слова. Так, напр., ‘иди сюда’ — может обозначать самые разнообразные оттенки наших чувств: величайшее различие будет между ‘иди сюда’, сказанным госпожою служанке и матерью своему дитяти, когда она завидела какую-либо опасность для ребенка’.
3 Желая выдержать всю силу и оригинальность выражения были, послужившей мне канвою для пиитического воспроизведения, я старался сохранить слова хотя нехотя, но условия стихосложения потребовали вставки частицы хоть и перестановки частицы не, зато я не отделил этих слов от главного предложения запятыми, так же как и г. Миллер-Красовский.
Педагогическое нововведение. Впервые — в ‘Искре’, 1859, No 25, стр. 237—242, подпись: Борис Фаддеев. Стихотворение, с рядом исправлений, вошло в изд. 1869 г. В своей книге ‘Основные вопросы воспитания’ (1859) реакционный педагог, впоследствии цензор Н. А. Миллер-Красовский ратовал за воспитание в строго религиозном духе и беспрекословное повиновение детей. ‘Быль’ о ‘благоразумном, беспристрастном наставнике’, которую Курочкин высмеял в фельетоне, приведена Миллером-Красовским в подтверждение того, что лучший способ сломить ‘молодую грешную волю’ — ‘сильное моментное потрясение’, каким и является ‘скорая осторожная пощечина’. Книга Миллера-Красовского вызвала резкие отзывы в печати — не только в ‘Современнике’ (1859, No 6), где появилась рецензия Добролюбова, но и в ‘С.-Петербургских ведомостях’ (1859, No 110), ‘Русском слове’ (1859, No 6), ‘Библиотеке для чтения’ (1859, No 9). Всюду была перепечатана или пересказана ‘быль’ о ‘благоразумном’ наставнике. В более поздней рецензии на ту же книгу, напечатанной в ‘Журнале для воспитания’ (1859, No 9, Полное собр. соч., т. 3, М., 1936, стр. 522), Добролюбов упоминает о стихотворении Курочкина. Упоминает о нем также и цитирует последние строки автор рецензии в ‘Библиотеке для чтения’. ‘Хроника прогресса’ — отдел ‘Искры’ или, вернее, цикл передовых статей, начатый в No 5 за 1859 г. Слово ‘прогресс’ и в заглавии цикла и в тексте статей употреблено иронически, так как речь идет в них о враждебных прогрессу явлениях общественной жизни и литературы. В цикле ‘Хроника прогресса’ помещен и фельетон Курочкина ‘Педагогическое нововведение’. Кушелев-Безбородко Г. А. — меценат, издатель, беллетрист, в 1859—1862 гг. — издатель журнала ‘Русское слово’. ‘Северная пчела’ — см. стр. 652. В ‘Северной пчеле’ (1859, No 142) был помещен ответ Миллера-Красовского на рецензию ‘С.-Петербургских ведомостей’. Балашевич А. Ф. — редактор-издатель журнальчика ‘Орел’, выходившего в 1859 г., в ‘Орле’ находим ряд нападок на ‘Искру. Как смотрели на драматические опыты барона Розена. Розен Е. Ф. — поэт, драматург и критик, политический и литературный реакционер. Здесь имеется в виду статья ‘Цифра 7, или счастливая суббота’ (‘Искра’, 1859, No 5), в которой высмеян Розен. Федоров Б. М. — мелкий литератор реакционного лагеря, автор доноса на ‘Отечественные записки’ и Белинского, насмешливо упомянут здесь как автор многочисленных назидательных произведений для детей, в которых прославлялись послушание, угодливость и пр. Псевдоним ‘Борис Фаддеев’ является контаминацией имен Бориса Федорова и Фаддея Булгарина. Через ф (ферт) — то есть через ‘ф’, а не фиту, ферт — старинное название буквы ф.