Изъ газеты ‘День’.
Изъ газеты ‘День’.
1885 года.
1885 года.
Папская энциклика.
Папская энциклика.
Папская энциклика, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1885
Время на прочтение: 11 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова.
Общественные вопросы по церковнымъ дламъ. Свобода слова. Судебный вопросъ. Общественное воспитаніе. 1860—1886
Томъ четвертый.
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1886
Латинскій міръ мятется. Папское вселенское посланіе, съ приложеннымъ къ нему перечнемъ или каталогомъ господствующихъ вредныхъ и опасныхъ, есть безспорно самое важное событіе послдняго времени, важное не только для религіознаго сознанія, не только какъ историческій моментъ въ духовномъ развитіи человчества,— но и въ политическомъ отношеніи. На папскую энциклику, потрясающую самыя основы, на которыхъ зиждутся государственныя системы Европы, Наполеонъ III отвчалъ запрещеніемъ обнародовать ее въ предлахъ Франціи и назначеніемъ въ вице-президенты Тайнаго Совта своего двоюроднаго брата, личнаго врага папы, принца Наполеона, знаменитаго plon-plon, состоящаго при император Французовъ въ должности тромбоны или пугала крайняго либерализма, демократизма, всесвтной революціи и тому подобныхъ силъ, числящихся на служб или въ резерв у Бонапартистской династіи. Римскій престолъ отъ обороны перешелъ къ наступленію, и, отвергая всякія сдлки, соглашенія и переторжки, досталъ изъ темныхъ подваловъ Ватикана свои древніе заржавленные доспхи, облекся ими снова и во всеоружіи папской власти явился снова воителемъ предъ лицомъ изумленнаго западнаго міра. Этотъ міръ давно уже успокоился на компромисс религіи и современной цивилизаціи, давно уже пробавляется равными сдлками совсти и сознанія, и вотъ Пій IX, этотъ своего рода enfant terrible католицизма, чуждый лукавой мудрости и политическихъ разсчетовъ, срываетъ маску съ папства и съ цивилизаціи, ставитъ вопросъ съ рзкостью, достойною Среднихъ вковъ и въ наше время почти немыслимою, и будитъ латинство къ отвту. Какъ отвтитъ западный міръ? Подниметъ ли онъ, говоря языкомъ средневковыхъ европейскихъ обычаевъ, перчатку, брошенную папой, и схватится съ нимъ въ послдней отчаянной борьб? поищетъ ли серьезно и добросовстно, въ самомъ сознаніи своемъ, выхода изъ того духовнаго противорчія, въ которое онъ погруженъ, или же, не найдя выхода, а можетъ-быть и устрашась того громаднаго подвига, который предлежитъ его сознанію и который ему не по силамъ,— просто замажетъ внутренній разрывъ религіи и цивилизаціи новымъ слоемъ лжи, и на нкоторое время успокоится снова?.. Но это нкоторое время во всякомъ случа продолжится не долго, разрывъ слишкомъ глубокъ, противорчіе слишкомъ вопіюще, и если бы Наполеону -му и удалось, полицейскими приказами, трубами, литаврами, торжественными военными маршами, заглушить теперь крики боли, стоны недуга и вопли запальчивой схватки, то ему не удастся ни разршить вопроса, ни устранить антагонизма, ни ослабить взаимной ненависти, ни предотвратить окончательнаго взрыва. Противники познали другъ друга, мряютъ глазами другъ друга и, негодуя на вншнюю силу, сдерживающую ихъ порывы, ждутъ каждый только удобнаго времени, чтобъ схватившись въ окончательной борьб — или погибнуть въ ней или выдти изъ нея побдителями.
Очевидно, что вопросъ, волнующій теперь западно-европейское общество и возбужденный папскимъ посланіемъ — несравненно важне всхъ тхъ мелкихъ вншнихъ фактовъ, которые охотники до рубрикъ и всякихъ подраздленій относятъ къ области политики въ тсномъ смысл. Политическое бытіе западнаго міра, какъ и восточнаго, есть только вншнее воплощеніе и развитіе тхъ духовныхъ началъ, которыя лежатъ въ ихъ основ,— и если въ сует историческаго дня и теряется иногда память объ этихъ началахъ, то сокрытая живучесть ихъ, время отъ времени, напоминаетъ о себ гордымъ политикамъ вка, грозно обличая всю тщету легкомысленнаго отрицанія и грозно призывая міръ къ самосознанію…
Впрочемъ мы забываемъ, что не вс же наши читатели знакомы съ подробностями этого папскаго е дянія’, а потому и передадимъ имъ, по возможности вкратц, въ чемъ дло.
Папа выдалъ 8 Декабря энциклику (encyclica), т. е. нчто въ род вселенскаго циркуляра, къ которому приложены: особая грамота о мсячномъ юбиле, т. е. о полной индульгенціи, или о прощеніи грховъ срокомъ на одинъ мсяцъ, во 2-хъ, syllabus complectens praecipuos nostrae aetatis errores, T. с. каталогъ или списокъ главнйшихъ заблужденій нашего вка.
Относительно юбилея, т. е. льготы отъ грховъ, которые имютъ быть совершены врными католиками въ теченіи мсяца, любопытны, по своей наивности, слдующія слова Папы: призывая всхъ къ молитв, онъ говоритъ: ‘такъ какъ безъ сомннія молитвы людей пріятне Богу, когда они приближаются къ нему съ душами очищенными отъ всякаго пятна, то мы положили раскрыть щедро для христіанъ небесныя сокровища церкви, ввренныя въ наше распоряженіе‘ (т. е. накопившійся излишекъ Христовой благодати) ‘и потому даруемъ всмъ и каждому изъ врныхъ того и другаго пола, во всей католической вселенной, полную индульгенцію въ форм юбилея, которою можно воспользоваться только въ теченіи одного мсяца въ 1865 году, по ближайшему назначенію епископальной власти.’ Намъ, православнымъ, къ счастію, нечего доказывать всю возмутительность такого присвоенія себ Папою ‘сокровищъ небесныхъ’ и такого безцеремоннаго хозяйничанья ими,— но трудно поврить, чтобъ при современномъ уровн европейскаго образованія могли найтись въ Европ люди просвщенные, способные еще умиляться такими монаршими щедротами своего духовнаго государя. Еще прежде, чмъ самое посланіе Папы стало извстнымъ, эти щедроты были возвщены міру особою телеграммой,— и какимъ диссонансомъ, какою невыносимо фальшивою нотою прозвучала эта телеграмма въ хор европейской современной цивилизаціи! Покраснть и сгорть со стыда слдовало бы Западу предъ Востокомъ, еслибъ только Западъ всякую ложь свою не считалъ превыше всякой истины Востока,— покраснть отъ того лицемрія, съ которымъ онъ, безъ протеста, обязанъ былъ дать мсто въ своей публичной жизни этой пронзительно-фальшивой нот,— но такъ какъ подобныя проявленія папской воли въ сущности довольно невинны и не выходятъ изъ предловъ власти принадлежащей ‘благоустроенной религіи’, то французское правительство (котораго глаза, впрочемъ, считается старшимъ сыномъ католической церкви) поспшило приложить къ этой индульгенціи свою правительственную санкцію,— т. е. разршило оффиціально, декретомъ, всмъ врнымъ, если не врующимъ, католикамъ воспользоваться милостью Паны, а именно считать свою совсть свободною отъ грха отъ 1 числа до 30 числа (а можетъ-быть и 31-го) включительно, въ теченіи года… Но интересъ всего дла заключается не въ юбиле, а въ энциклик и въ каталог восьмидесяти заблужденій. Въ этихъ знаменитыхъ документахъ, Папа исчисляетъ вс общіе выводы, къ которымъ пришла западная наука, вс результаты историческаго и соціальнаго развитія христіанскихъ обществъ по отношенію къ католическому вроученію и латинской церкви,— вс завоеванія, сдланныя будто-бы надъ церковью — гражданскою жизнью и цивилизаціей,— ничего не прощаетъ, Ничего не уступаетъ, ни въ чемъ не сдается,— ни къ ‘ему не снисходитъ, и говоритъ XIX вку языкомъ Григорія VII и Иннокентія III. Онъ, силою своей апостольской власти, ‘порицаетъ, отвергаетъ и осуждаетъ и предписываетъ чадамъ католической церкви считать отвергнутыми, осужденными и заклейменными порицаніемъ — вс извращенныя гибельныя мннія, исчисляемыя въ посланіи и каталог’, т. е. осуждаетъ и отвергаетъ ученіе о несовмстности съ духовнымъ значеніемъ Римскаго апостольскаго престола — государственнаго начала, осуждаетъ и отвергаетъ отдленіе свтской власти отъ духовной, церковнаго суда отъ гражданскаго, независимость государственной власти отъ папской — даже въ области чисто-государственныхъ отправленій, онъ клеймитъ порицаніемъ, онъ называетъ злымъ безуміемъ и опаснымъ бредомъ свободу совсти, свободу вроисповданія, свободу мысли, свободу слова, свободу печати, свободу воспитанія и всяческую свободу, которая наноситъ какой-либо ущербъ — не Божьей правд, а правамъ и власти апостольскаго престола…
Впечатлніе, произведенное папскою энцикликою въ католическихъ земляхъ и въ особенности во Франціи, было громадное. Современный гражданскій строй исповдывающихъ латинство обществъ подвергся разомъ осужденію въ существеннйшихъ своихъ основахъ, современная цивилизація отлучена, такъ сказать, отъ церкви. Спорные вопросы, благодаря папскому неразумію или, врне, папской искренности и послдовательности, были явно, публично, торжественно постановлены — какъ тяжба католицизма съ цивилизаціей, тяжба непримиримая, не признающая никакихъ сдлокъ. Клерикальная партія смутилась, ультрамонтанскіе журналы съ нкоторымъ замшательствомъ старались было смягчить дйствіе папской энциклики, но большинство журналовъ во Франціи, либеральныя партіи всхъ оттнковъ разразились негодованіемъ и ударили въ набатъ, требуя, чтобы этой тяжб было наконецъ дано разршеніе. Французское правительство, дозволивъ напечатаніе папскихъ документовъ въ журналахъ, наложило запрещеніе на энциклику и каталогъ въ области церковной, т. е. предписало епископамъ — не обнародывать этихъ актовъ въ церквахъ, не длать ихъ предметомъ ни проповдей, ни пастырскихъ посланій..Это вмшательство свтской власти придало нкоторую ршимость колебавшемуся духовенству. Восемь епископовъ уже протестовали противъ распоряженія министерства, защищая не сущность посланія (до него еще не доходило рчи), но права свои на одинаковую со всми свободу слова, на равенство съ прочими терпимыми во Франціи вроисповданіями. Двое епископовъ отданы были подъ судъ. Нашлись и такіе, которые, вмст съ пріободрившимися католическими газетами, явились запальчивыми адвокатами самой римской церковно-соціальной доктрины. Полемика завязалась горячая, жгучая…
По особенной милости Божіей, мы, Русскіе, да и вс, принадлежащіе къ православному вроисповданію, поставлены вн этой борьбы и можемъ смотрть на нее, какъ на любопытное и поучительное зрлище, хладнокровно и безпристрастно,— хладнокровне и безпристрастне, чмъ протестанты — эти борцы вчерашняго дня. Собственно насъ папская энциклика нисколько не поразила какъ что-то неожиданно новое, напротивъ, нельзя не подивиться, какъ и почему, по какому праву могъ латинскій міръ ожидать отъ папства чего-либо инаго?! Наблюдая со стороны, мы не можемъ не любоваться, такъ сказать, непреложностью той внутренней логики, сокрытой въ событіяхъ, которая, черезъ длинный рядъ вковъ, неумолимо приводитъ ложное основаніе къ его законному выводу, и фальшивый принципъ развиваетъ до его крайнихъ послдствій. Невріе въ свободу Христа, въ свободу внутренняго духа, заставившее панство опереться на свтскую власть, государственное начало, съ типомъ Римскаго вселенскаго земнаго владычества — должны были неминуемо обратить церковь въ государство, царство не отъ міра сего въ царство отъ міра, и создать то чудовище духовнаго деспотизма, которое, владя ‘мечемъ князей міра’, какъ своимъ собственнымъ, столько вковъ тяготло надъ человчествомъ. Элементъ принужденія, насилія,— неотъемлемый аттрибутъ земной государственной власти и формальнаго закона, и столь чуждый ученію Христа, смнившаго, для области духа, власть и рабство закона — свободою отъ закона и благодатью,— этотъ элементъ насилія и принужденія духовнаго и вещественнаго, не могъ не произвести реакціи духа. Бунтъ, борьба мятежнаго духа противъ духовнаго деспотизма знаменуютъ собою весь ходъ европейской цивилизаціи: какъ и исторія западныхъ государствъ, она есть рядъ насильственныхъ завоеваній… Насиліе возмщается насиліемъ, невріе въ свободу Христа врою въ государство, и во сколько духовная власть думала опереться на власть свтскую и на вншнюю силу, во столько свтская власть и вншняя сила тяготютъ въ свою очередь надъ свободою церкви. Латинская церковь, ставъ царствомъ отъ міра, занявъ мсто на земл, среди прочихъ сферъ земной общественной жизни, или сама тснила ихъ и длала государство функціей церкви, или же въ свою очередь была ими тснима и становилась функціей государства. Однимъ словомъ — исторія отношеній латинской церкви и западноевропейскихъ государствъ и обществъ есть постоянное размежеваніе вншнихъ границъ власти духовной и свтской, постоянная борьба за обоюдныя нрава, на время прекращаящаяся, но еще не разршенная въ общемъ сознаніи западноевропейскаго человчества (хотя почти уже разршенная на факт, въ жизни) — постоянное взаимное отрицаніе. Въ дламъ вры, говоритъ Хомяковъ, насилованное единство есть ложь и насилованное послушаніе есть смерть. Насилованная вра, прибавимъ мы, порождаетъ безвріе, и самая свобода латинскаго Запада есть только отрицаніе рабства, произведеніе бунта, а не положительное начало духовной свободы.
Энциклика доказываетъ, что папство внутри себя нисколько не измнилось, да и не могло измниться, не переставши быть папствомъ, не отрекшись отъ того, что вошло въ его жизнь и кровь, что живетъ въ немъ, какъ основной принципъ, что дало ему историческое блестящее бытіе,— не подвергнувъ осужденію какихъ-нибудь пятнадцать вковъ своего существованія! И въ то время, какъ народы римскаго происхожденія (народы германскаго происхожденія, съ большими требовавшій духа, давно уже разорвали мятежно всякую связь съ Римомъ) готовы были помощью равныхъ комбинацій и компромиссовъ удовлетвориться какою-нибудь сдлкою съ папскою властно и съ католическою религіею вообще, поставивъ политическій принципъ выше начала вры и обративъ церковь въ благоустроенную и послушно организованную функцію государства,— въ это самое время, Римъ, отвергая такія несовмстимыя съ его сущностью, невозможныя для него соглашенія, обнажилъ предъ ними всю истину своей лжи и всю ложь ихъ сдлокъ… Панская энциклика Пія X-го есть, можетъ быть, самое честнйшее дло Рима, во всю его исторію, и образованный Западъ долженъ благодарить Небо за то, что ложь панства не прикрылась никакимъ новымъ подобіемъ правды, не обманула взоровъ никакимъ маревомъ, а явилась во всей своей нагот. Въ самомъ дл, устами Пія IX сказывается само внутреннее многовчное содержаніе католическаго вроученія, а не личное, временное или случайное притязаніе. Это послднее слово того историческаго силлогизма, который охватилъ собою 15 вковъ западноевропейской жизни, пространнйшія области земли и милліоны преемственно слдовавшихъ другъ за другомъ человческихъ поколній. Папство только врно само себ, и въ этомъ есть даже нкоторая нравственная заслуга. Еслибъ Пій IX похожъ былъ на Григорія VII, на Бонифація VIII-го и т. д., то энциклику можно было бы еще, пожалуй, назвать произведеніемъ личнаго безпокойнаго властолюбія и гордыни,— во Пій Х-й есть безспорно прекрасный христіанинъ сердцемъ, человкъ не властолюбивый и смиренный.— и потому образованному міру нтъ никакой возможности сваливать вину этого разрыва съ цивилизацій на личность Папы, а приходится имть дло съ боле труднымъ, съ боле строгимъ и грознымъ вопросомъ,— съ вопросомъ о самыхъ началахъ, съ вопросомъ о сущности католицизма и религіи вообще и о значеніи церкви въ особенности! Если бы папство не было ложью въ самомъ себ, то теперешнее его положеніе въ мір можно было бы по истин назвать величественнымъ зрлищемъ. Слабый старикъ, тснимый со всхъ сторонъ могучими государствами Европы, нетерпливо порывающимися сорвать съ себя послдніе остатки духовнаго ига,— осаждаемый отвсюду гордою надменною цивилизаціею, противополагаетъ и духовнымъ и вещественнымъ враждебнымъ силамъ свое non possamus, безоружнымъ словомъ отражаетъ народы, запутавшіеся въ собственной лжи! Эта собственная ложь народовъ въ томъ и состоитъ, что почти утративъ всякую вру, они однакоже не имютъ смлости духа отречься отъ всякой религіи, считая невозможнымъ безъ нея обойтись, они стараются уладиться съ нею — съ наибольшимъ комфортомъ для совсти и государства! Они можетъ-быть и не хотли бы доле рабствовать предъ ложью католицизма,— они можетъ-быть и испытываютъ потребность истинной вры, но едвали они не слишкомъ подорваны нравственно для того, чтобъ поискать истины, чтобъ совершить подвигъ духовнаго перерожденія и принять ее сердцемъ. Эту борьбу лжи съ ложью молчаливо наблюдаетъ православный Востокъ, хранящій истину, сберегшій чистыми преданія и христіанскій идеалъ духовной свободы, но коснющій въ бездйствіи и зарывающій свое сокровище въ землю!
Въ высшей степени интересно то, что противники панской энциклики, вытсняемые наступательнымъ движеніемъ католической лжи изъ позицій, созданныхъ имъ житейскою дешевою философіей, и не ршающіеся быть вполн послдовательными въ своемъ легкомысленномъ отрицанія, т. е. не дерзающіе довести свое обычное отрицательное отношеніе къ вр до заявленія необходимости совершеннаго упраздненія религіи въ государств,— напротивъ пугающіеся такого выхода изъ грозной дилеммы,— въ высшей степени, говоримъ мы, замчательно, что эти противники, отступая, и сами того почти не сознавая, доходятъ почти механическимъ ходомъ мысли до границъ истины православія. ‘Странно, восклицаетъ Парижская газета l’Opinion Nationale, издаваемая приверженцемъ принца Наполеона и Пале-рояля, Адольфомъ Геру, отъявленнымъ врагомъ Россіи и другомъ Польши — странно, пишетъ она, что цивилизованныя государства въ Европ до сихъ поръ не могутъ сладить съ своею независимостью, не могутъ добыть себ свободы, когда Сербія, Греція, Молдавія, по примру Россіи, давно освободились отъ власти патріарха Константинопольскаго, который въ сущности есть папа восточной церкви (!!)’… ‘Надо созвать соборъ, продолжаетъ эта газета, соборъ мстный, народный (un concile national)’. ‘Папа, конечно, въ своей энциклик объявляетъ недйствительными вс постановленія подобныхъ соборовъ. Но тутъ возникаетъ вопросъ: что же такое, однакоже, Папа? L’glise — c’est moi, церковь — я,— такъ можно, примняясь къ знаменитому l’tat c’est moi (государство — это я) Людовика XIV-го, выразить въ трехъ словахъ сущность всего папскаго посланія. Но такое опредленіе понятія о церкви, спрашиваетъ та же газета, не противорчивъ ли древнему и забытому опредленію, которое гласятъ, что церковь есть собраніе врующихъ, включая сюда даже народъ,— а не замыкается вся въ лиц Папы, что въ ней вс равны, вс имютъ голосъ и что только общее согласіе даетъ силу постановленіямъ такихъ собраній церкви?…’ Вотъ что начинаютъ вспоминать передовые люди латинскаго Запада,— что-то давно ими забытое, не подозрвая, что это понятіе о церкви составляетъ одинъ изъ главныхъ догматовъ православнаго вроученія, наиболе разъединившій восточную церковь съ западной, и что оно продолжаетъ жить и дйствовать въ православномъ мір. Мы могли бы указать имъ на отвтное посланіе восточныхъ патріарховъ тому же Пію Х-му, который, взойдя на свой Римскій престолъ, обратился къ нимъ съ предложеніемъ возсоединенія. ‘Мы не составляемъ церковь, мы только іерархія — отвчали патріархи — тло церкви есть народъ…’ Мы могли бы посовтовать французскимъ публицистамъ прочесть три извстныя брошюры Хомякова, напечатанныя на французскомъ же язык {Quelques mots par un chrtien orthodoxe sur les communions occidentales, l’occasion d’une brochure de M. Laureatie, Paris 1863. Quelques mots sur les communions occidentales l’occasion d’un mandement de Mgr. l’archevque de Paris, Leipzig, 1855, Encore quelques mots d’un chrtien orthodoxe sur les confessions occidentales, l’occasion de plusieurs publications religieuses latines et protestantes, Leipzig, 1858 г.}, въ которыхъ раскрыто православное ученіе о церкви, и предсказана судьба панства съ изумительною врностью. Но не можемъ утаить нашего внутренняго сознанія, что французскіе мыслители, какъ говорятъ Французы, font de ncessit vertu, наталкиваются на истину по необходимости, именно потому, что папское чистосердечіе мшаетъ имъ вступить съ нимъ въ какой-либо новый тортъ, и что вообще вопросъ о религіи составляетъ для нихъ теперь важный интересъ только потому, что on ne peut pas s’en passer, т. e. мудрено безъ нея обойтись, особенно для простаго народа!! По этому, заходя въ домъ истины, такъ сказать, съ задняго крыльца, они едвали способны признать ее во всемъ ея обличій, а расположены скоре выкрасть что-либо оттуда ‘для примненія къ современнымъ потребностямъ государства и общества’. Такъ и упомянутая нами Парижская демократическая газета, говоря о древнемъ понятіи о церкви, тотчасъ налагаетъ на него штемпель своихъ современныхъ узкихъ воззрній, пробу достоинства съ своей исключительной точки зрнія, называя церковь отлично организованнымъ демократическимъ учрежденіемъ…
Какъ бы то ни было, духовная несостоятельность Запада, его внутреннее раздвоеніе, его безъисходное противорчіе даютъ себя чувствовать западному міру все сильне и сильне, а съ изданіемъ папской энциклики еще рзче, чмъ когда-либо. Положеніе западнаго католика — образованнаго — вполн трагическое. Чмъ можетъ онъ отвтить подобнымъ вщаніямъ главы своей церкви: свобода совсти, свобода мысли есть бредъ, безуміе, преступное требованіе?! Ничмъ инымъ, какъ полнйшимъ отрицаніемъ папской непогршимости. Но вн Папы — гд точка опоры для вры? Гибнетъ панство — гибнетъ, повидимому, и вра, ибо одно отрицаніе лжи не созидаетъ вры, а гд ее взять, положительную вру? Опереться на личное чувство и личное разумніе? но это значитъ разрушить церковь и идти по путямъ протестантизма… Откуда же создать новую церковь, съ ея характеромъ вселенскости, а не какъ частную конгрегацію? Тутъ только слдующіе выходы: или обратиться въ Востоку и тамъ поискать и вры и истины,— но для этого необходимо познаніе восточной церкви и ея вроученія, чего недостаетъ Западу, необходимо смиреніе, также недостающее горделивой цивилизаціи Запада,— смиреніе, при которомъ единственно возможно уразумть истину, необходимо, какъ мы сказали, почти совершенное перерожденіе духа… Или — другой выходъ — быть вполн послдовательнымъ, вести цивилизацію отъ побды къ побд, отъ отрицанія къ отрицанію. Это былъ бы путь самый послдовательный, но самъ Западъ содрогается отъ ужаса при мысли о такомъ разрушеніи, о той пустот, которая водворится въ мір съ паденіемъ религіи. Да наконецъ, онъ смутно сознаетъ, что это отрицаніе безсильно предъ положительною проповдью католическаго ученія, и что вся мощь папства заключается именно въ томъ безвріи, которое проникаетъ въ міръ, въ томъ страх, который внушаетъ міру это безвріе. Наконецъ остается третій путь — путь сдлокъ съ совстью, сдлокъ государства съ церковью, полюбовное размежеваніе небеснаго съ земнымъ, вещественнаго съ невещественнымъ, вншняго съ внутреннимъ, и т. д., однимъ словомъ, лицемріе вмсто вры,— ‘благоустроенная религія, приспособленная къ потребностямъ государства, къ удобствамъ жизни и развитія цивилизаціи’! Но эта сдлка, повторяемъ, не есть разршеніе вопроса, но только отсрочка его, не излченіе недуга, а палліативъ,— временно ослабляющее и смягчающее врачеваніе, только усиливающее болзнь и готовящее ей страшный кризисъ.
Нкоторыя робкія души, смущенныя сначала папскою энцикликой, но не нашедшія никакого выхода изъ внутренняго противорчія, ршились кажется покончить съ нимъ тмъ, что закрывъ глаза, заткнувъ уши, заглушивъ внутренній голосъ, бросились въ раскрывшійся омутъ лжи съ усугубленною, фанатическою врою, отреклись отъ личнаго разума, совсти и воли. Такъ епископъ Тюлльскій Берто, въ новомъ прилив паоса посл полученія энциклики, дошелъ до того, что сталъ проповдывать съ каедры — такое ученіе о непогршимости Папы, которое у насъ кажется богохульствомъ, а для западныхъ публицистовъ служитъ предметомъ посмянія. ‘Папа, говоритъ онъ, находится въ непосредственныхъ сношеніяхъ съ Отцомъ: тайны безконечности — тайны между ними двумя (les socrets de l’infini sont des secrets eux deux). Папа есть повренный Божества. Онъ обладаетъ слухомъ Отца Небеснаго (il a l’oreille du Pè,re qui est dans les cieux).
И такъ папское апостольское посланіе воздвигаетъ вновь тяжбу между католицизмомъ и цивилизаціей, тяжбу готовую обратиться въ борьбу между цивилизаціей и религіей вообще. Латинская ли церковь побдитъ государство или государство побдитъ церковь — и то и другое разршеніе ложь, равно какъ ложь и въ папств и въ атеизм. Папство еще сильно врою въ себя, и малйшая сдлка есть для него приговоръ смерти. Западная цивилизація также могуча, за ея сторон вншняя сила. Покровы съ язвъ сорваны, и внутреннему противорчію Запада нтъ примиренія и не видать разршенія…
Мы будемъ отъ времени до времени сообщать читателямъ вс важнйшія явленія этой борьбы.