Пантеонъ Рускихъ Авторовъ.
еофанъ Прокоповичъ.
Тредіаковскій.
Ломоносовъ.
‘Встникъ Европы’, 1802, No 20
Пантеон Русских Авторов, Вестник_Европы, Год: 1802
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Подъ симъ титуломъ Г. Бекетовъ издаетъ собраніе ихъ портретовъ (очень изрядно гравированныхъ) съ критическими замчаніями. Мы любимъ портреты и чужестранныхъ Писателей: свои должны быть для насъ еще интересне. Въ начал изображены Боянъ и Несторъ: не нужно сказывать, что одно воображеніе могло представить черты ихъ. Издатель хотлъ только напомнить любителямъ Литтературы, что у насъ и въ древности были Сочинители. Но истинный вкъ авторской начался въ Россіи со временъ ПЕТРА Великаго: ибо искусство писать есть дйствіе просвщенія. еофанъ и Кантемиръ составляютъ сію первую эпоху, за нею слдуетъ эпоха Ломоносова и Суморокова, третьею должно назвать время ЕКАТЕРИНЫ Великой, уже богатое числомъ Авторовъ, а четвертой … мы еще ожидаемъ.
Теперь вышли уже 5 тетради Пантеона, состоящія изъ 15 портретовъ, четвертая скоро отпечатается. Мы сообщаемъ здсь нкоторыя изъ замчаній, желая дать идею о слог ихъ.
‘Ученый Богословъ и природный Ораторъ. Въ рчахъ его, духовныхъ и свтскихъ, разсяно множество цвтовъ краснорчія, хотя слогъ ихъ не чистъ и, можно сказать, непріятенъ. Мысль, что ПЕТРЪ Великій бывалъ часто его слушателемъ, искреннее, жаркое чувство, съ которымъ онъ говоритъ о великихъ длахъ Его, обращаясь лично или къ Нему самому, или къ Его знаменитымъ сотрудникамъ, означеніе славныхъ эпохъ Россіи, и наконецъ щастливыя, живыя черты, вдохновеніе истиннаго Генія: вотъ магія еофановыхъ рчей, которая никогда не потеряетъ силы своей для Рускаго сердца! Забывая негладкость языка, плняемся ихъ содержаніемъ, и льемъ радостныя слезы, читая слово о незабвенномъ торжеств Полтавскомъ, о юномъ, но уже славномъ флот Россійскомъ, о возвращеніи Монарха изъ чужихъ земель къ поданнымъ и дтямъ своимъ. Когда же Риторъ, въ кипніи горести, въ отчаяніи сердца, восклицаетъ: что длаемъ? ПЕТРА Великаго погребаемъ!… и теперь, и теперь еще благодарные сыны отечества рыдаютъ съ нимъ! Преданіе говоритъ, что еофанъ, сказавъ сіе ужасное слово, не могъ продолжать отъ собственныхъ слезъ и всеобщаго стенанія.
‘Щастливый вкъ Поэзіи и Риторства, когда предметъ ихъ столь великъ и любезенъ!
‘Въ еофан сіяетъ уже заря Россійскаго краснорчія, но, будучи предшественникомъ Ломоносова, онъ не похитилъ y него славы быть нашимъ лучезарнымъ Фебомъ.
‘Имъ сочинены многія Богословскія, нравоучительныя книги и даже предисловіе къ Морскому уставу. Какъ мужъ просвщенный, благоразумный Политикъ и любимецъ ПЕТРА, онъ старался доказывать мудрость всхъ новыхъ Его учрежденій, первый открылъ талантъ молодаго Кантемира, ободрялъ, наставлялъ его, и вмст съ темъ писалъ стихи: два человка, съ которыми, по тогдашнему времени, никто не могъ спорить въ остроуміи и учености!
‘еофанъ имлъ блестящія достоинства, слдственно и непріятелей, которые обвиняли его ересью въ умствованіяхъ и въ Теологіи, но въ царствованіе ли ПЕТРА Великаго могло быть опасно такое злословіе?’
‘Естьли бы охота и прилжность могли замнить дарованіе, кого бы не превзошелъ Тредіаковскій въ стихотворств и краснорчіи?
‘Но упрямый Аполлонъ вчно скрывается за облакомъ для самозванцевъ-Поэтовъ, и сыплетъ лучи свои единственно на тхъ, которые родились съ его печатію.
‘Не только дарованіе, но и самый вкусъ не пріобртается, и самый вкусъ есть дарованіе, ученіе образуетъ, но не производитъ Автора.
‘Тредіаковскій учился во Франціи y славнаго Ролленя, зналъ древніе и новые языки, читалъ всхъ лучшихъ Авторовъ, и написалъ множество томовъ въ доказательство, что онъ … не имлъ способности писать.
‘Однакожъ труды его были не совсмъ безполезны. Онъ первый изъяснилъ на Рускомъ язык мру стиховъ, и перевелъ древнюю Исторію, которую по сіе время читаютъ наши Провинціяльные дворяне.
‘Имя Тредіаковскаго будетъ извстно Самымъ отдаленнымъ потомкамъ, Сохранимъ же образъ его, и почтимъ въ немъ … трудолюбіе науки и нещастіе природы.
‘П. П. Не многіе, можетъ быть, знаютъ слдующій анекдотъ. ЕКАТЕРИНА II, любя успхи Россійскаго языка, желала, чтобы въ избранномъ обществ Эрмитажа вс говорили по Руски. Ея воля была закономъ. Но законодатель долженъ предвидть и неисполненіе: какое же наказаніе опредлила Монархиня для преступниковъ? За всякое иностранное слово, вмшанное въ разговоръ, виновный осуждался прочесть сто стиховъ изъ Телемахиды Тредіаковскаго.’
‘Рожденный подъ хладнымъ небомъ сверной Россіи, съ пламеннымъ воображеніемъ, сынъ бднаго рыбака сдлался отцемъ Россійскаго Краснорчія и вдохновеннаго Стихотворства.
‘Ломоносовъ былъ первымъ образователемъ нашего языка, первый открылъ въ немъ изящность, силу и гармонію. Геній его совтовался только самъ съ собою, угадывалъ, иногда ошибался, но во всхъ своихъ говореніяхъ оставилъ незагладимую печать великихъ дарованій.
‘Онъ вписалъ имя свое въ книгу безсмертія, тамъ, гд сіяютъ имена Пиндаровъ, Гораціевъ, Руссо.
‘Современники могли только удивляться ему, мы судимъ, различаемъ, и тмъ живе чувствуемъ его достоинство.
‘Лирическое Стихотворство было собственнымъ дарованіемъ Ломоносова. Для Эпической Поэзіи нашего вка не имлъ онъ, кажется, достаточной силы воображенія, того богатства идей, того всеобъемлющаго взора, искусства и вкуса, которыя нужны для представленія картины нравственнаго міра и героическихъ страстей. Трагедіи писаны имъ единственно по вол, Монархини, но Оды его будутъ всегда драгоцнностію Россійской Музы. Въ нихъ есть конечно слабыя мста, излишности, паденія, но вс недостатки замняются разнообразными красотами и піитическимъ совершенствомъ многихъ строфъ. Никто изъ послдователей Ломоносова въ семъ род Стихотворства не могъ превзойти его, ниже сравняться съ нимъ.
‘Проза Ломоносова вообще не можетъ служить для насъ образцомъ, длинные періоды его утомительны, расположеніе словъ не всегда сообразно съ теченіемъ мыслей, не всегда пріятно для слуха, но талантъ великаго Оратора блистаетъ въ двухъ похвальныхъ Рчахъ его, которыя и теперь должно назвать однимъ изъ лучшихъ произведеній Россійскаго, собственно такъ называемаго Краснорчія.
‘Естьли геній и дарованія ума имютъ право на благодарность народовъ, то Россія должна Ломоносову монументомъ.’