В. А. Крыловъ
(Александровъ.)
Памяти И. А. Блоголоваго.
Памяти И. А. Блоголоваго.
Прозаическія сочиненія
въ двухъ томахъ.
Томъ второй.
С.-Петербургъ.
1908.
Памяти И. А. Белоголового, Крылов Виктор Александрович, Год: 1895
Время на прочтение: 9 минут(ы)
Скончавшійся 6-го сентября 1895 года въ Москв, докторъ медицины, Николай Андреевичъ Блоголовый, принадлежалъ къ числу тхъ рдкихъ людей, которые, не гоняясь за шумливой славой и блескомъ имени, приносятъ такую огромную пользу культур своего отечества, какая иногда не выдается даже на долю иной знаменитости. Это былъ сильный характеръ, твердый въ своихъ принципахъ, строгій въ ихъ выполненіи, за всю жизнь, начиная отъ школьной скамьи и свтлой молодости, до послднихъ минутъ, когда уже угасающій, въ тяжелой борьб духа и тла, онъ привлекалъ въ свою скромную квартиру наиболе выдающихся людей московской интеллигенціи. Своими взглядами, своей примрной жизнью и отношеніемъ къ людямъ, онъ постоянно вносилъ благое вліяніе во все, что его окружало, и тутъ сила его дятельности проявилась обильными результатами.
Сынъ богатаго сибирскаго купца и золотопромышленника, Блоголовый родился въ Иркутск (5-го октября 1834 г.). Первое воспитаніе даровитаго мальчика совершилось при довольно счастливыхъ данныхъ: въ Иркутск проживали нкоторые изъ декабристовъ, люди развитые и образованные, они были учителями Блоголоваго, отъ нихъ онъ воспринялъ зачатки своихъ любвеобильныхъ человчныхъ воззрній, — и всю жизнь съ иными изъ этихъ учителей сохранялъ пріязненныя отношенія. Въ 1846 году, двнадцатилтнимъ ребенкомъ, Блоголовый былъ привезенъ въ Москву и помщенъ въ частный пансіонъ Энеса, въ одинъ классъ съ Сергемъ Петровичемъ Боткинымъ. Эти дтскіе годы связали ихъ неразрывной дружбой навсегда. У Боткина, кром нсколькихъ родныхъ, не было человка боле близкаго, чмъ Блоголовый. Вмст поступили они въ университетъ, на тотъ же медицинскій факультетъ, и оба случайно, потому что въ тотъ годъ на другіе факультеты, наиболе ихъ интересовавшіе, пріема не было, вмст готовились къ экзаменамъ, вмст кончили курсъ и вступили въ общественную жизнь. Блоголовый былъ одинъ изъ тхъ немногихъ русскихъ, которые присутствовали при бракосочетаніи молодого 29-тилтняго Боткина въ Вн, школьный товарищъ сдлалъ цлое путешествіе, чтобъ быть свидтелемъ этого важнаго шага въ жизни друга. Наконецъ Блоголовый пріхалъ и въ Ментону къ умирающему Боткину, слдилъ за его болзнью, былъ при немъ до самой его кончины, друзья остались друзьями въ прямомъ смысл до гроба. По своимъ дарованіямъ и знаніямъ Блоголовый несомннно могъ бы готовиться къ профессур, но у него было извстнаго рода тяготніе къ стран, гд онъ родился и выросъ, къ его милой Сибири, и онъ считалъ себя какъ бы обязаннымъ посвятить ей свой первый трудъ. Тотчасъ по окончаніи курса, въ 1855 г., онъ ухалъ въ Иркутскъ городовымъ врачемъ. Черезъ три года, однако, сознавая неполноту своихъ знаній, Николай Андреевичъ снова отправился въ Москву и еще четыре года оставался вдали отъ родины, постоянно работая и совершенствуясь въ избранномъ имъ дл. Защитивъ диссертацію (‘о всасываніи солей кожею’), онъ съ званіемъ доктора вернулся опять въ Иркутскъ. Работа Блоголоваго, его талантъ и знаніе уже были хорошо знакомы и оцнены въ город и потому на сей разъ его уже прямо пригласили на должность старшаго городового врача. Блоголовый сразу поднялъ медицинскую часть въ город, онъ основалъ медицинское общество, гд собиралъ всхъ мстныхъ врачей для обсужденія научныхъ вопросовъ, какъ появлявшихся въ медицинской литератур, такъ и наблюдаемыхъ въ мстной практик. Это сближеніе медицинскаго персонала между собой отзывалось и пріобртеніемъ новыхъ знаній врачами, и также общимъ подъемомъ ихъ дятельности. Иркутскіе старожилы должны помнить это время и полезную благотворную работу выдающагося медика, являвшагося всюду на помощь, не только какъ искусный врачъ, но и какъ человкъ въ высшей степени симпатичный, гуманный, откликавшійся на всякія злобы дня, утшавшій, ободрявшій однихъ, нападавшій на несправедливость другихъ, защитникъ и помощникъ слабыхъ и угнетенныхъ, прямой и рзкій судья всего невжественнаго и грубаго. Врачу особенно удобно выказать эти хорошія стороны души, ко врачу всякій, самый сухой человкъ, самый закоренлый злодй, относится всегда мягче и добре, отъ врача выслушаетъ то, чего не потерпитъ отъ другого, и уступитъ, и подчинится. Ни кто, какъ врачъ, въ обществ не можетъ такъ возбудить надежды, окрылить слабаго, никто, какъ врачъ, не можетъ быть такимъ укротителемъ сильнаго. Невольно, только благодаря своему прямому честному характеру, Блоголовый широко пользовался этимъ выгоднымъ положеніемъ врача. По отзывчивости своей натуры, онъ не могъ оставаться безучастнымъ, видя зло, не могъ быть однимъ изъ этихъ добродушныхъ свидтелей зла, которые, пожалуй, за угломъ и возмущаются имъ и жалютъ несчастнаго ближняго, но остаются бездятельными, оправдываясь невозможностью что либо сдлать. Блоголовый не могъ скрыть, когда его что нибудь возмущало или что нибудь радовало, не могъ не показать прямо и ясно, кому и чему онъ сочувствуетъ, что презираетъ, что ненавидитъ, противъ чего борется… И люди чувствовали его силу, какъ всмъ нужнаго полезнаго врача, и, скрпя сердце должны были скрывать отъ него свою разнузданность, смиряться, отказываться отъ многаго дурного. Особенно это благодтельное вліяніе Николая Андреевича сказывалось относительно ссыльныхъ и каторжныхъ. Какъ старшій городовой врачъ, онъ много вліялъ на улучшеніе быта этихъ несчастныхъ и часто даже прямо спасалъ иныхъ отъ тяжкаго тлеснаго наказанія. Это было тмъ боле возможно, что тогда медицинское выслушиваніе и постукиваніе были внов, Блоголовому принадлежалъ починъ въ Иркутск этой системы распознаванія грудныхъ и сердечныхъ болзней. Старые врачи, если бы и хотли спорить, должны были соглашаться съ тмъ, что онъ простукалъ или прослушалъ, чтобъ не показаться невждами. Это иногда вызывало случаи поистин трагикомическіе. Однажды свидтельствовали какого-то молодого преступника, присужденнаго къ плетямъ. Нкоторые изъ старыхъ врачей народили, что наказаніе не вызоветъ дурныхъ послдствій въ здоровьи присужденнаго. Тогда Блоголовый вступился за него, заявляя, что у преступника слабое сердце, и онъ можетъ умереть подъ плетьми. Между врачами возникъ споръ, но Блоголовый далъ другимъ стетоскопъ, приглашая ихъ прослушать спорное сердце. Врачи стали слушать и принуждены были уступить, въ сущности не сознавая ясно, правъ ихъ коллега, или нтъ. Ршено было, что сердце слабое, и преступникъ былъ освобожденъ отъ плетей, Это ршеніе, однако, удручающимъ образомъ подйствовало на больного, улучивъ минуту, чтобъ подбжать къ Блоголовому, онъ шепнулъ ему: ‘докторъ, такъ въ самомъ дл у меня такое больное сердце, что я долго не проживу’,— но Блоголовый сумлъ однимъ ободряющимъ взглядомъ и шутливымъ словомъ сразу успокоить несчастнаго. Одинъ медикъ, которому я прочиталъ эти строки, попрекнулъ меня, зачмъ я разсказываю этотъ фактъ, могущій будто бы подать поводъ къ ложному толкованію про врача, какъ бы допустившаго нкоторую неправду, хотя бы и съ доброй цлью. Относительно Блоголоваго такого рода щепетильность совсмъ неумстна: каждый поступокъ его до того строго отвчалъ его прекраснымъ нравственнымъ принципамъ, что если и приходилось ему что нибудь, по обстоятельствамъ, скрывать при жизни, то посмертный его біографъ можетъ смло говорить обо всемъ, ни въ одномъ факт жизни этого человка не встртишь разлада съ его честными взглядами или уступки и потачки чему нибудь дурному. Такъ до глубины души возмущала его эта кровавая расправа плетьми, что тутъ высшей правдой для него было не истязать человка, хоть бы оттого и не послдовала смерть тотчасъ посл наказанія. Наконецъ, въ такомъ тяжеломъ вопрос Блоголовый и какъ медикъ былъ правъ: во всякомъ случа, плети калчатъ человка, укорачиваютъ его жизнь, и гд медикъ обязанъ говорить въ пользу жизни, онъ долженъ былъ говорить противъ этого преддверія убійства, противъ этой частицы смертной казни.
Среди такой жизни, полной борьбы и дла, провелъ Блоголовый въ званіи старшаго врача города Иркутска три года. Не мало фактовъ обличенія негодяевъ и заступничества за угнетенныхъ отмтили дятельность Николая Андреевича за это время. Новое повтріе жизни общественной и только-что народившійся въ Женев журналъ Герцена ‘Колоколъ’ много тому способствовали. Блоголовый вошелъ въ сношеніе съ Герценомъ, настоялъ на выясненіи возмутительныхъ дяній чиновника особыхъ порученій Молчанова, заставилъ родственниковъ одного изъ декабристовъ вернуть ему его состояніе, чего они не хотли сдлать, когда съ осужденнаго было снято наказаніе и проч. Въ конц своего пребыванія въ Иркутск, горячо отдаваясь заботамъ о больныхъ, Блоголовый заразился сильной тифозной горячкой, которая чуть не свела его въ могилу. Болзнь дорогого доктора была тяжелымъ горемъ для всего Иркутска, къ квартир больного безпрестанно со всхъ сторонъ прибгали за справками, вс доктора города считали за честь дежурить поочередно у его постели. Заботы и уходъ сдлали свое дло, Блоголовый оправился, но болзнь оставила неизгладимые слды въ его до тхъ поръ крпкомъ организм. Пришлось отказаться отъ непосильнаго труда въ Иркутск: Блоголовый похалъ за границу сперва лчиться, отдохнуть, набраться силъ, потомъ увлекся работой по разнымъ германскимъ университетамъ. Вернулся онъ уже не въ Иркутскъ, а въ Петербургъ, гд остался просто вольнопрактикующимъ врачемъ, который самъ можетъ чередить свою работу вн зависимости отъ возникающихъ обстоятельствъ и отъ малаго количества докторовъ. Дарованіе и умніе заботливо относиться къ больному скоро и въ Петербург создали Блоголовому большую практику, такъ что ему даже приходилось отказываться отъ иныхъ визитовъ и передавать ихъ товарищамъ. Только ненадолго связалъ онъ себя нкоторымъ подобіемъ службы и то по настоятельной просьб его друга С. П. Боткина, именно: Блоголовый совершилъ путешествіе на Уралъ, въ качеств врача, съ герцогомъ Николаемъ Максимиліановичемъ Лейхтенбергскимъ, извстнымъ своей страстью къ естественнымъ наукамъ, по-преимуществу къ минералогіи. Такимъ образомъ съ конца шестидесятыхъ годовъ Блоголовый надолго сдлался постояннымъ жителемъ Петербурга, узжая ежегодно на лто за границу. Кружокъ, среди котораго по-преимуществу любилъ жить Блоголовый, былъ литературный. Его всегда интересовала литература, и онъ несомннно отдался бы всецло этой дятельности, еслибъ случайно не попалъ въ медики. По его воззрніямъ наиболе симпатичной для него была редакція ‘Отечественныхъ Записокъ’, съ Некрасовымъ, Салтыковымъ и Елисевымъ во глав. Блоголовый вскор сталъ близкимъ человкомъ и докторомъ всей редакціи. Извстно, что Некрасовъ умеръ на его рукахъ, съ Салтыковымъ, Елисевымъ, Герценомъ, Огаревымъ и другими выдающимися писателями Блоголовый находился въ самыхъ пріятельскихъ отношеніяхъ. Въ Париж Блоголовый былъ врачемъ Тургенева и впослдствіи описалъ его болзнь. Вообще по своимъ симпатіямъ Блоголовый былъ человкъ времени возрожденія шестидесятыхъ годовъ, хотя не сочувствовалъ многому изъ тхъ крайностей, которыми отличались тогда бурливыя общественныя проявленія, и тмъ боле тому, къ чему они впослдствіи привели. Онъ часто въ шутку называлъ себя постепеновцемъ, но онъ былъ постепеновецъ въ лучшемъ смысл этого слова, какъ человкъ, твердо врующій въ прогрессъ, завоевывающій его упорно, шагъ за шагомъ, безъ компромиссовъ кому бы то ни было: ни разлагавшимся дряхлымъ отживавшимъ нравамъ прошлаго, ни модному разгулу вновь народившихся увлеченій. Всегда во всемъ аккуратный, честный до утонченности, онъ не отступалъ отъ разъ выработанныхъ принциповъ, у него на все было свое ‘правило’, — его любимое словечко, которое онъ выговаривалъ, какъ-то растягивая его и съ усмшкой. Съ этого правила его невозможно было столкнуть и, горько печалясь о томъ, что передъ его глазами лучшія начинанія отцвтали, не успвши расцвсть, онъ находилъ причину этому въ отсутствіи упорства, выдержки, неутомимой постепенности,— правила. Правда, люди, которыхъ Блоголовый приближалъ къ себ, далеко не всегда отвчали его ‘правилу’, но онъ былъ слишкомъ человкъ жизни и дятельности, и потому, разумется въ этомъ отношеніи не былъ придирчивымъ пуристомъ. Тмъ не мене онъ не закрывалъ глаза на дурныя стороны кого бы то ни было, всегда взвшивалъ дурное и хорошее, и сближался только тамъ, гд хорошее перевшивало. Если при этомъ иной разъ ему и случалось обманываться, то только потому, что онъ никогда не осуждалъ никого по однимъ слухамъ и сплетнямъ, не имя ясныхъ доказательствъ, не убдившись вполн.
Отецъ Блоголоваго скончался еще въ ученическіе годы Николая Андреевича, оставивъ дла въ запутанномъ состояніи, докторъ отказался отъ всякаго наслдства въ пользу братьевъ и жилъ своими трудами всю жизнь. Основавшись въ Петербург, Блоголовый женился (свадьба состоялась въ Италіи). Дтей у него не было, и когда впослдствіи скоропостижно умеръ его братъ, посл котораго осталась большая семья и еще боле, чмъ у отца, запутанныя дла, Николай Андреевичъ взялъ себ на воспитаніе двоихъ изъ его сыновей. Такъ Блоголовый всегда длился скромными средствами своего заработка и не только съ родными. По-преимуществу же дла образованія и воспитанія вызывали его главное сочувствіе и помощь. У Блоголоваго было нсколько стипендіатовъ въ Петербургскомъ университет, которыхъ онъ содержалъ на свой счетъ, выбирая ихъ непремнно изъ уроженцевъ Сибири. За это время у профессора Боткина еженедльно по субботамъ собирались профессора Академіи, медики и другіе близкіе люди. Одинъ разъ въ году они отплачивали ему это гостепріимство обдомъ въ складчину. На такомъ обд, по иниціатив Блоголоваго, возникла мысль почтить вс эти собранія ежегоднымъ пожертвованіемъ каждаго въ размр 12 рублей. Долженствующій образоваться отъ того капиталъ предполагалось употребить на благотворительную воспитательную цль. Блоголоваго попросили быть казначеемъ случайно составившагося общества, и онъ упорно съ педантическою точностью во все время пребыванія въ Петербург исполнялъ это дло. Между участниками складчины были, конечно, и люди нсколько неряшливые, запаздывавшіе взносами, но, при аккуратности Блоголоваго, постоянно напоминавшаго и тому и другому, не пропала ни одна общанная копейка. Этотъ сборъ составилъ основу того капитала, который впослдствіи разросся и далъ возможность выстроить превосходную двухъэтажную школу (на Васильевскомъ остров) имени Сергя Петровича Боткина. Созданіе этой школы многимъ обязано Блоголовому.
Въ 1881 году Блоголовый надолго перехалъ за границу, сперва велъ тамъ скитальческую жизнь, въ Париж, въ Италіи, потомъ основался на боле продолжительное время въ Швейцаріи, въ Веве, въ Лозанн,— и наконецъ въ Ницц. Причиною этого отъзда было главнымъ образомъ слабое здоровье его и его супруги, требовавшее теплаго климата, но также и нервамъ Николая Андреевича это удаленіе изъ родины было нужно. Онъ ухалъ съ какимъ-то безотраднымъ чувствомъ неудовлетворенности, обманутыхъ надеждъ, во всемъ, что привелось видть въ общественной жизни. Торжество Каткова и ему подобныхъ, отчаянныя выходки нигилистовъ, все это шло въ разрзъ съ его врой въ постепенное, разумное и неуклонное стремленіе впередъ къ лучшей цли развитія и культуры. Въ Петербург онъ былъ слишкомъ рядомъ около этихъ глупыхъ общественныхъ колебаній изъ крайности въ крайность, среди воюющихъ антиподовъ, среди равнодушной массы. Въ Петербург онъ скоре бы измаялся и сгорлъ, слабость здоровья, временно изгнавшая его изъ отечества, была для него спасительна. Блоголовый прожилъ за границей двнадцать лтъ, но и тамъ всецло отдавался тому, что совершалось въ Россіи. Онъ подробно перечитывалъ русскіе журналы и газеты, велъ обширную переписку и изъ года въ годъ жадно дожидался лта, когда къ нему назжали соотечественники, живые свидтели того, что онъ зналъ изъ прочитаннаго. И гд онъ только могъ, онъ всегда являлся не просто наблюдателемъ, а дятелемъ. Во многомъ написанномъ и напечатанномъ за эти годы онъ невидимо участвовалъ. Когда въ Россіи оказался голодъ, Блоголовый не только собралъ хорошее вспомоществованіе въ сред русскихъ, проживавшихъ въ Ницц, но пожертвовалъ на голодающихъ весь гонораръ, полученный имъ за сочиненіе біографіи Боткина, изданной отдльной книжкой издателемъ Павленковымъ.
Чувствуя, что силы его гаснутъ, Блоголовый не хотлъ боле оставаться за границей. Онъ зналъ, что, живя на юг, онъ можетъ быть, протянулъ бы жизнь свою на нсколько мсяцевъ дольше, можетъ быть, и не только мсяцевъ, но мысль умереть на чужбин, вдали отъ близкихъ людей, тяготила его, и онъ ршился перехать въ Москву. Онъ устроился тамъ очень хорошо. Братъ его покойнаго друга, П. П. Боткинъ, сдалъ ему небольшую квартирку въ своемъ дом и все время выказывалъ и ему и его семь родственную заботливость. Русская зима окончательно сломила остатокъ здоровья Николая Андреевича. Его хозяинъ Петръ Боткинъ пригласилъ его лтомъ къ себ въ деревню, и пребываніе тамъ, и теплое лто, нсколько подняли Блоголоваго, но съ наступленіемъ осени онъ снова захворалъ и уже боле не оправился. Старшій сынъ его покойнаго друга, врачъ Сергй Сергевичъ Боткинъ, пріхалъ въ Москву къ послднимъ днямъ жизни Блоголоваго и слдилъ за его болзнью, какъ онъ самъ слдилъ за предсмертной болзнью отца Сергя Сергевича. Такъ до самой смерти Блоголоваго сопровождала семья Боткиныхъ
Блоголовый былъ мужчина высокаго роста, какъ большинство сибиряковъ, красивый, съ какимъ-то выраженіемъ симпатичнаго юмора въ постоянно присущей ему легкой улыбк. Не смотря на свой строгій, твердый характеръ, онъ, какъ истинно русскій человкъ, любилъ безобидную шутку, но и въ шутк онъ всегда былъ вренъ своимъ задушевнымъ принципамъ. Я помню, въ дни нашей юности, когда покойный профессоръ С. П. Боткинъ только-что поселился въ Петербург (едва тридцати лтъ отъ роду), среди вечеринокъ, устраиваемыхъ у него, однажды на Рождеств состоялся домашній маскарадъ. Каждый изъ друзей дома придумалъ себ какой нибудь характерный или остроумный костюмъ. Блоголовый явился наряженный трубочистомъ и за ужиномъ, среди общаго восторга, прочиталъ стихотвореніе своего сочиненія, въ которомъ призывалъ вспомнить о темной братіи, о грязныхъ труженикахъ, и проч., и тутъ же вс раскошелились, и собрана была небольшая сумма на какое-то благотвореніе. Такъ въ забав и шутк, на прогулк и въ веселой бесд, въ серьезномъ дл, въ тяжеломъ труд, въ горячемъ сочувствіи къ униженнымъ и оскорбленнымъ,— словомъ въ каждомъ шаг жизни Блоголовый постоянно проявлялъ свои въ высшей степени человчные свтлые взгляды. Оттого понятно, что близость къ нему была всегда благотворна всякому, и много его душевной дятельности перешло въ общественную жизнь чрезъ другихъ. Теперь, конечно, услдить это и указать мудрено, но пройдутъ годы, и рано или поздно, въ какой нибудь переписк, въ какихъ нибудь воспоминаніяхъ, несомннно выплыветъ наружу то благое значеніе, которое имлъ для своего отечества Николай Андреевичъ Блоголовый.