ПАМЯТИ ГАЛИЛЕЯ
ПАМЯТИ ГАЛИЛЕЯ
‘Русские ведомости’, 1892, 14 декабря, No 345.
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
Памяти Галилея, Анучин Дмитрий Николаевич, Год: 1892
Время на прочтение: 10 минут(ы)
А. Н. Анучин. Люди зарубежной науки и культуры
Государственное издательство географической литературы, Москва, 1960
7 декабря нового стиля {1892 г. — Ред.} в Падуе происходило научное торжество: Падуанский университет чествовал память знаменитого математика, физика и астронома Галилео Галилея. В этот день триста лет тому назад, т. е. 7 декабря 1592 г., Галилей впервые вступил на кафедру Падуанского университета, которую и занимал затем с честью и славою в течение 18 лет.
Чествование в данном случае представляло, следовательно, значение главным образом для Падуанского университета, однако факт, что научные заслуги Галилея имеют важность для всего человечества, и то обстоятельство, что в числе учеников Галилея в Падуе, как то свидетельствует университетский архив, были многие англичане, шотландцы, поляки, фламандцы, немцы, датчане и французы, — все это дало повод Падуанскому университету придать своему торжеству международный характер и пригласить к участию в нем представителей иностранных университетов и многих других ученых корпораций.
Время пребывания Галилея в Падуе было во всяком случае самой продуктивной в научном отношении эпохой его жизни. Находясь в цвете лет (25—43 лет) Галилей в это время сделал самые замечательные свои открытия.
Известно, что Галилей получил в детстве довольно плохое воспитание и сначала занимался музыкой (отец его был музыкант и преподаватель теории музыки), потом самоучкой выучился рисованию, наконец, по желанию отца поступил 19 лет в Пизанский университет для изучения медицины. Но у молодого Галилея не лежало сердце к тогдашней медицинской схоластике, и он почувствовал влечение к науке, только ознакомившись вопреки желанию отца с математикой, с Эвклидом и Архимедом. Его светлый ум скоро убедил его в ложности господствовавшего тогда учения перипатетиков, основанного на немногих положениях, почерпнутых из Аристотеля, из коих путем силлогизмов выводили заключения, признававшиеся достаточными для объяснения явлений природы. Галилей доказывал необходимость проверки этих заключений путем опыта и, в случае несогласия результатов опыта с положениями, замены этих последних выводами из опытов и наблюдений.
Уже в бытность свою студентом, Галилей стал пускаться по этому предмету в споры не только с товарищами, но и с преподавателями, с другой стороны, уже в эти молодые годы он изобрел гидростатические весы для определения удельного веса тел и обдумывал вопросы о качаниях маятника и о центре тяжести твердых тел различной формы. Плохие денежные средства его отца заставили его, однако, покинуть университет ранее окончания курса, у него не было возможности внести плату за слушание лекций, а университетское начальство не признало его ‘способным’ и достойным казенной субсидии.
Положение Галилея оказалось неопределенным, и неизвестно, что бы последовало далее, если бы не покровительство синьора Гвидо Убальди, маркиза Дель-Монте, который сам занимался математикой, написал сочинение по статике простых машин и мог убедиться в крупном таланте молодого ученого. Убальди представил Галилея Фердинанду Медичи, герцогу Тосканскому, и выхлопотал ему место преподавателя математики сперва в Болонском, а затем и в Пизанском университете. Здесь Галилей произвел ряд опытов с вертикальным падением тел (с пизанской наклонной башни) и, убедившись, что тела различного веса падают почти в одинаковое время (некоторое различие в этом отношении Галилей объяснил совершенно верно влиянием сопротивления воздуха), пришел к открытию закона о возрастании скорости падающего тела пропорционально времени и независимо от веса тела. Дальнейшие опыты с падением тел свободных, катящихся по наклонной плоскости и брошенных горизонтально (причем они описывают параболы) и с соединением движений (например горизонтального с вертикальным, т. е. равномерного с равноускоренным и. т. д.) повели к основанию научной механики движений (динамики), принципы которой были развиты, впрочем, Галилеем в сочинении, появившемся уже много лет позже, именно в 1638 г.
Эти открытия Галилея создали ему много врагов среди его ученых коллег, а неодобрительный отзыв его об одной машине, изобретенной побочным сыном великого герцога, окончательно повредил молодому профессору, который и был лишен занимаемой им кафедры.
Снова положение Галилея стало неопределенным и снова спасло его покровительство Убальди, рекомендовавшего его венецианскому правительству, которое и предложило ему вакантную кафедру математики в Падуанском университете.
Здесь, в Падуе, протекли самые мирные, трудовые годы занятий Галилея наукой. Его талантливость и известность привлекали ему массы слушателей, число которых доходило, по преданию, до 2000. Много молодых людей, особенно иностранцев, занималось у него также privatissime33, в том числе некоторые, ставшие потом сами известными деятелями и учеными. Галилей в это время читал самые различные курсы, из документов видно, что он преподавал геометрию, фортификацию, перспективу, механику, арифметику, географию, геодезию и космографию. В то же время он сделал целый ряд изобретений и открытий: так, он продолжал свои наблюдения над падением тел, изобрел пропорциональный циркуль, открыл закон пропорциональности между квадратами времен качаний маятников и их длинами, занимался изучением свойств магнитов, изобрел воздушный термометр или термоскоп. Узнав о случайном открытии одним голландцем, Метиусом, зрительной трубы, Галилей (в 1609 г.) построил самостоятельно такую трубу из плоско-выпуклого (объектива) и плоско-вогнутого стекла (окуляра), достигнув при помощи ее сперва увеличения в 5—7, а затем в 30 раз, и немедленно же применил ее к наблюдениям над светилами.
Несмотря на слабое увеличение и все несовершенства своего инструмента (усовершенствованного потом Кеплером), Галилей сделал с помощью его ряд важных открытий. Так, он первый констатировал существование на Луне гор и убедился, что Луна всегда обращена к нам одной и той же своей стороной, признал в Млечном Пути скопление массы звезд, открыл до 500 новых звезд в созвездии Ориона и 29 в созвездии Плеяд, а в следующем, 1610 г., в ночь на 7 января, заметил три небольшие звездочки около планеты Юпитера (названные им Медицейскими звездами, в честь фамилии Медичи), убедился, что они имеют собственное движение, и признал их за спутников Юпитера, причем скоро открыл и четвертого спутника {Только в самое новейшее время открыт пятый спутник этой планеты. [В настоящее время известно 12 спутников Юпитера. — Ред.].}. Это открытие представило для Галилея важность в том отношении, что дало ему новое доказательство верности системы Коперника, Юпитер с его четырьмя вращающимися вокруг него спутниками как бы воспроизводил в малом виде устройство всей солнечной системы, с движениями планет и Земли вокруг Солнца. Кроме того, наблюдения над обращениями этих спутников и их затмениями явились средством к определению географической долготы мест, для чего Галилей и занялся впоследствии вычислением соответственных астрономических таблиц. После Юпитера Галилей обратил внимание на самую отдаленную (по тогдашним сведениям) планету, Сатурна, и заметил ‘тройственность’ ее, т. е. состав как бы из одной большой и двух боковых малых планет, это было первое открытие колец Сатурна, которые, однако, Галилей, за слабостью имевшейся в его распоряжении трубы, различить был не в состоянии, и они были открыты уже позже голландцем Гюйгенсом. Несколько лет спустя, уже по переходе во Флоренцию, Галилей открыл фазы Венеры и Марса и констатировал присутствие пятен на Солнце, причем определил при помощи наблюдений над ними время обращения Солнца вокруг его оси. Около этого же времени им был устроен и первый микроскоп.
Восемнадцать лет провел Галилей в Падуе, пользуясь постоянно уважением студентов, дружбой выдающихся ученых и покровительством венецианского правительства, которое постепенно увеличило его содержание до размеров вчетверо больших против первоначального. Есть основания думать, что, оставшись в Падуе, Галилей сделал бы еще другие открытия и окончил бы мирно свое житейское поприще как ученый. Но, как знать, может быть, тогда и слава его не была бы столь великой и прочной, может быть, и влияние его на ход развития человеческой мысли, на освобождение ее от деспотического гнета не было бы столь значительным. Наука, как и религия, требовала мучеников, чтобы запечатлеть значение ее в умах и убедить в ее правоте и истине.
В 1610 г. Галилей покинул Падуанский университет и переехал во Флоренцию, куда его звал великий герцог, предлагая ему большее жалованье (1000 флоринов) и другие преимущества. Как ни отговаривали Галилея от этого перехода его друзья, но он последовал приглашению, надеясь скопить денег, чтобы помочь своим сестрам (вышедшим замуж действительно при его материальной помощи), а отчасти, может быть, и рассчитывая на более благоприятное и свободное для научных занятий положение. Однако за 22 года своего пребывания во Флоренции ему удалось сделать меньше в научном отношении, чем за 18 лет в Падуе. Впрочем, в 1612 г. он напечатал трактат об условиях равновесия плавающих тел, а в 1610—1611 гг. издавал Звездный вестник (Nuntius Sidereus), в котором изложил свои астрономические открытия и притом в общедоступных статьях, написанных изящным литературным языком. Но скоро ему пришлось вступить в полемику с разными богословами, нападавшими на него с академических и церковных кафедр, и для обеспечения своего положения отправляться время от времени в Рим, чтобы засвидетельствовать свое почтение папе и кардиналам и заручиться их расположением.
В 1615—1616 гг. Галилей прожил целый год в Риме, стараясь помешать проискам каноника Каччини, доказывавшего необходимость осуждения системы Коперника, но эти старания его не имели успеха, и в 1616 г. коперниканское учение о движении Земли было признано ‘ложным и нелепым с философской точки зрения и даже формально еретическим’, вследствие чего и сочинение Коперника было подвергнуто запрещению. (Это позорное запрещение было снято папою Пием VII только через 200 лет, именно в 1818 г.). Сам Галилей был отпущен, впрочем, без всяких для него неприятностей, и папа (Павел V) даже дал о нем весьма благоприятный отзыв в письме к великому герцогу Тосканскому. Есть, однако, документ (признаваемый, впрочем, многими компетентными исследователями подложным), именно протокол заседания святой конгрегации от 26 февраля 1616 г., по которому будто бы уже тогда было потребовано от Галилея отречение от коперниканской доктрины и что будто бы Галилей дал уже тогда обещание ‘совершенно оставить это учение и не держаться его никоим образом, не преподавать и не защищать его ни словом, ни письмом’. Впоследствии этот документ был принят за основание для предания Галилея суду инквизиции.
Вернувшись во Флоренцию, Галилей жил несколько лет уединенно на вилле Беллосгвардо и только в 1623 г. выступил с горячим протестом против нападок на него иезуита Грасси, в сочинении ‘Il Saggiatore’34, которое было посвящено им папе и удостоилось одобрения последнего. В 1624 г. на папский престол вступил под именем Урбана VIII расположенный к Галилею кардинал Барберини. Галилей отправился для приветствия его в Рим и поднял снова вопрос о снятии запрещения с книги Коперника, но по-прежнему безуспешно. Эта защита осужденных восемь лет тому назад воззрений, однако, не вызвала каких-нибудь неприятностей для Галилея. Тогда, вернувшись во Флоренцию, Галилей задумал написать сочинение, которое разъяснило бы систему Коперника и могло бы убедить каждого в ее справедливости сравнительно с геоцентрической системой Птолемея.
Формой для своего сочинения он избрал диалог, происходящий будто бы в течение четырех дней между тремя лицами: Сальвиати, Согредо и Симплицио, из коих первые два доказывают логичность и справедливость коперниканской системы, а последний ее отрицает. Первые два имени были имена друзей и покровителей Галилея в период его пребывания в Падуе, под именем же Симплицио (простяка) Галилей вывел всех противников Коперника, в том числе будто бы и самого папу, воспроизведя некоторые его аргументы, из коих самый решительный тот, что ‘бог всемогущ, а потому его нельзя подчинять закону необходимости’. Книга эта (‘Dialogo sopra i due massimi sistemi del mondo’ {‘Диалог о двух величайших системах мира.’ — Ред.}) была напечатана во Флоренции в 1632 г. с разрешения флорентийской цензуры, главного римского инквизитора и начальника папского дворца, которые, по-видимому, не поняли смысла этой книги, тем более что в конце ее были помещены рассуждения о суетности человеческих знаний, совершенно в духе католической церкви. Но в Риме, куда Галилей послал разным лицам 30 экземпляров своей книги, скоро растолковали ее значение, и нашлись лица, которые убедили папу, что Галилей осмеивает в ней его, чем и вооружили до крайности главу католической церкви против флорентийского ученого. Тем не менее специальная комиссия, которой было поручено рассмотрение сочинения Галилея, не признала его опасным или еретическим, а только нашла в нем некоторые ошибки, да и то с оговоркой, что ‘ошибки эти могут быть исправлены, если будет признано, что книга, которой пожелают оказать снисхождение, может принести какую-либо пользу’. Но тогда вдруг выступил на сцену протокол от 26 февраля 1616 г. из процесса по поводу осуждения книги Коперника, а из этого протокола можно было уже сделать заключение, что Галилей нарушил торжественно данное им обещание, т. е. совершил проступок, подлежащий суду инквизиции.
Несмотря на преклонный возраст (Галилею было тогда 68 лет), знаменитый ученый был вызван в Рим и подвергнут суду и допросу. Возможно, что этот суд кончился бы для него плохо, если бы не старания молодого Тосканского герцога Фердинанда, писавшего по этому поводу письма к папе и к кардиналам и поручившего своему послу в Риме, Никколлини, употреблять все усилия для содействия к оправданию или помилованию Галилея. Все эти старания, вероятно, не остались без некоторого влияния на ход процесса, Галилею по прибытии в Рим было дозволено жить в доме посла, и в течение 2 1/2 месяцев, когда происходил разбор его дела, Галилей всего только на 23 суток был подвергнут аресту, причем с 12 по 30 апреля содержался не в тюрьме, а в квартире ‘фискала священного судилища’. Затем после последнего допроса, 21 июня, он был отведен в тюрьму до следующего дня, когда ему был прочитан приговор и он должен был, стоя на коленях в одежде кающегося грешника, т. е. в одной рубашке, публично отречься от своих заблуждений, признать свою вину, проклясть всякие учения, противные церкви и свя-
71
тому писанию, дать уверение, что он верит и будет верить всему тому, чему учит католическая церковь, и т. д.
По прочтении приговора Галилей был отведен в тюрьму, но через двое суток ему было позволено поселиться на одной из подгородных вилл Медичи, а затем через две недели ему разрешили отправиться в Сиену, где его принял весьма любезно епископ Пикколомини, бывший его ученик, и где великий старик принялся снова за научные исследования над сопротивлением твердых тел. Через пять месяцев Галилею было дозволено отправиться на свою маленькую виллу в с. Арчетри, близ Флоренции, где он и прожил восемь лет, до самой своей смерти в 1642 г., причем ему только раз позволили съездить на несколько месяцев во Флоренцию и сначала даже не допускали к нему никого, кроме родных, но в последние годы жизни он мог свободно принимать посетителей. У него было в это время два достойных его ученика, Вивиани и Торричелли, и он сам, несмотря на преклонные годы, деятельно работал и не переставал трудиться даже ослепши сперва на один, а потом на оба глаза. В эти годы им были окончены давно уже начатые исследования по механике (‘Discorsi е dimostrazioni matematiche intorno a due nuove scienze’ {‘Математические рассуждения и демонстрации относительно двух новых наук’. — Ред.}, напечатаны в Голландии в 1638 г.), вычислены астрономические таблицы затмений спутников Юпитера (для пользования при определении географических долгот), испробовано применение маятника к часам и т. д. Инквизиция преследовала Галилея и после его смерти, оспаривая его право делать завещание и его желание быть погребенным в церкви Санта-Кроче (где были похоронены его родные). Только спустя почти 100 лет прах великого ученого был перенесен в склеп этой церкви и над ним был воздвигнут первый памятник, уступивший впоследствии, в нынешнем столетии, свое место другому, гораздо более грандиозному.
Суд над Галилеем принадлежит к серии темных деяний католической духовной власти, давно уже осужденных цивилизованным миром, а потому и понятно, что римская курия до настоящего времени не разрешает доступа ко всем актам знаменитого процесса. Это обстоятельство в связи с другими данными привело некоторых исследователей к заключению, что Галилей во время своего процесса испытал большие страдания, чем это следует из опубликованных материалов, что он был, например, подвергнут пытке, как о том говорит предание и как на то указывает, по-видимому, и выражение ‘строгий допрос’ (‘examen rigorosum’), употребленное в приговоре как о средстве, понадобившемся для того, чтобы Галилей раскаялся в своем прегрешении. Известны, правда, пйсьма Галилея из тюрьмы, в которых он хвалит обращение с ним, но эти письма могли быть вынужденные, с другой стороны, известно, что Галилею было запрещено передавать кому-нибудь подробности его допроса и он не сообщил о них действительно ничего своему покровителю и другу, послу Ник— коллини, как об этом и писал последний к своему государю, герцогу Фердинанду. Таким образом, есть некоторое вероятие, что Галилей был подвергнут пытке, хотя, во всяком случае и милостивой, судя по тому, что здоровье его, по-видимому, оттого не пострадало.
Как бы то ни было, ему пришлось перенести тяжелую нравственную пытку, переживать недели и месяцы томительных ожиданий и отречься, хотя бы и неискренне, от своих дорогих убеждений. Суд над Галилеем возмутил уже в современную ему эпоху большинство образованных людей, и для оправдания его инквизиция вынуждена была сослаться на протокол 1616 г., на предшествовавшее торжественное отречение и обещание Галилея — документ, который, однако, целым рядом новейших исследователей признается подложным и составленным ad hoc35 ко времени процесса 1633 г.
Галилей вел обширную переписку с учеными всех стран, и в его письмах рассеяно много гениальных мыслей и соображений. Так, им была высказана впервые мысль об определении годичного параллакса звезд, он догадывался, что за Сатурном существуют невидимые планеты, им была высказана идея, что свет распространяется не мгновенно и что скорость его могла бы быть определена опытом — на подобных же началах, как это было осуществлено, уже в нынешнем столетии, Физо, и т. д. Полное собрание сочинений Галилея составляет 16 томов (издание Альбери, 1842—1856 гг.), но оно было дополнено впоследствии вновь найденными, и, кроме того, следует принять во внимание, что многие сочинения Галилея, оставшиеся после его смерти в рукописях, пропали или были уничтожены. Замечательно, что в этом истреблении участвовал и внук Галилея, наследовавший многие рукописи от своего отца (побочного сына Галилея, Винченцо), которые он, однако, поступив в монахи, сжег из религиозной ревности как ложные и еретические. Новое, возможно полное, ‘национальное’ издание всех сочинений Галилея предпринято теперь под редакцией Фаваро, опубликовавшего уже ранее несколько оставшихся неизвестными произведений великого ученого и написавшего его биографию в двух томах (1882 г.)36.
31 В ‘Содержании’ журнала ‘Землеведение’ (1894, кн. 1) данная работа озаглавлена: ‘Добавление: О портретах Хр. Колумба (с 4 портретами в тексте)’.
32 ‘Землеведение’ — научный журнал Географического отделения Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии в Москве. Журнал основан в 1894 г. Д. Н. Анучиным, который был его редактором до своей смерти (1923) В настоящее время ‘Землеведение’ издается Географической секцией Московского общества испытателей природы.
33 Privatissime — частным порядком.
34 ‘Пробирщик золота’ — литературно-полемическое произведение Галилея, знаменитый памфлет, едкая, остроумная полемика с иезуитами по поводу выступления Грасси о природе комет.
35 Ad hoc — для данного случая, для определенной цели.
36 Статья опубликована за подписью ‘Д’.