А. ТОЛИВЕРОВА
ПАМЯТИ ДОСТОЕВСКОГО
ПРИМЕЧАНИЯ
Памяти Достоевского, Толиверова-Пешкова Александра Николаевна, Год: 1881
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Ф. М. Достоевский. В забытых и неизвестных воспоминаниях современников
С.-Пб., ‘АНДРЕЕВ И СЫНОВЬЯ’ 1993
Детская писательница Александра Николаевна Пешкова-Толиверова (Якоби, урожденная Сусоколова, во втором браке Тюфяева, в третьем — Пешкова, 1842—1918, печаталась под псевдонимом Толиверова) — участница гарибальдийского движения. Познакомилась с Достоевским в конце 1876 г. и всю дальнейшую жизнь поддерживала дружеские отношения с А. Г. Достоевской. О ней см.: А. Ф. Кони. Незамеченная смерть заметного человека // А. Ф. Кони. Собр. соч., т. VII. М., 1968. (См. также ее переписку с А. Г. Достоевской в журнале ‘Байкал’, 1976, No 5. С. 144. Публикация С. В. Белова).
Мое знакомство с покойным Федором Михайловичем произошло в конце 1876 г. при совершенно неожиданных обстоятельствах. Он, не зная меня лично, выручил меня из очень затруднительного положения. И когда я пошла благодарить его, то он крайне был этим взволнован.
Как сейчас вижу его. Бледный, одетый в длиннополый темно-коричневый сюртук, он подошел ко мне быстро, сразу, взявши за обе руки, сказал: ‘Жаль мне вас, но таковы условия цензуры… Надобно знать время, когда что можно и когда чего нельзя’. Посадивши меня, сам он продолжал стоять. Мне сделалось как-то неловко сидеть, но он удержал меня, говоря: ‘На меня не смотрите, я иногда не могу сидеть’. В лице Федора Михайловича всего более поражали его глаза. Они были темно-карие, глубокие, голова была покрыта темно-каштановыми, с небольшой проседью, мягкими волосами. Впечатление, произведенное его глазами, было так же сильно при последующих свиданиях, как при первом. Хотя иногда они лихорадочно блестели, иногда казались потухшими, но в том и другом случае производили равно сильное впечатление. Это происходило еще и потому, что Федор Михайлович, говоря, всегда смотрел пристально в упор.
Несмотря на то, что он не всегда был ровен в обращении, хотя всегда искренен, быть с ним было как-то особенно хорошо.
Часто, выйдя из своего рабочего кабинета, он как будто не узнавал посетителя — еле кланялся, как-то метался, и, при первом слове, как-то нервно сжимал свои худые, бескровные руки. Но это было ненадолго — после этого он или уходил, ссылаясь на спешную работу, или, если уж оставался, то выслушивал разговор до конца с чувством полного, теплого участия. На вопросы он отвечал всегда прямо, искренно…
Печатается по журналу ‘Игрушечка’, 1881, No 6. С. 182—183.