Ответ г-ну Булгарину на сделанные им замечания к статье 'Критический взгляд на 'Бахчисарайский фонтан', Олин Валериан Николаевич, Год: 1824 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 7 минут(ы)

Олин В. Н. Ответ г-ну Булгарину на сделанные им замечания к статье ‘Критический взгляд на ‘Бахчисарайский фонтан’, помещенной в 7-м нумере ‘Литературных листков’ минувшего 1824 года // Пушкин в прижизненной критике, 1820-1827 / Пушкинская комиссия Российской академии наук, Государственный пушкинский театральный центр в Санкт-Петербурге. — СПб: Государственный пушкинский театральный центр, 1996. — С. 204-207.

http://next.feb-web.ru/feb/pushkin/critics/vpk/vpk-204-.htm

В. H. ОЛИН

Ответ г-ну Булгарину на сделанные им замечания к статье ‘Критический взгляд на ‘Бахчисарайский фонтан’, помещенной в 7-м нумере ‘Литературных листков’ минувшего 1824 года.*

Поблагодарив вас, милостивый государь, за помещение моей критики в прекрасном вашем журнале, я обращаюсь к вам с смиренным и кратким моим ответом на сделанные к оной вами замечания. Чувствую, как опасно и страшно вступить в состязательный подвиг с человеком, следующим ‘новой тактике’ или ‘стратегической ереси’, однако, как бы то ни было, хочу рискнуть и — после закаяться. Я миролюбив от природы и страшусь канонад полемических. Итак, я начну с оправдания самого себя, потому что благодетельная природа глубоко врезала в сердце каждого существа сильное желание собственного сохранения, личной безопасности и — любви к самому себе.

Вы говорите, милостивый государь, что хотя я и не восстаю против поэзии романтической, но, кажется, слишком строго требую от сочинителя ‘Бахчисарайского фонтана’ плана и полного очертания характеров. Сказав, что я не восстаю против романтической поэзии, вы сказали совершенную истину, ибо поэзия романтическая имеет для меня столько прелестей, что я всегда с новым удовольствием перечитываю Ариоста, Бейрона, и Вальтера Скотта¹. Говоря, во-вторых, что я слишком строго требую плана, вы также сказали почти правду. Но, изъяснясь, почтенный Ф&lt,аддей&gt, В&lt,енедиктович&gt,, что я с такою же строгостью требую от сочинителя ‘Бахчисарайского фонтана’ полного очертания характеров, вы говорите о том, о чем я никогда не говорил и говорить не думал. Кладу руку на совесть и ссылаюсь в этом на ваших и моих читателей.

Вы извещаете нас, что не признаете никакого рода поэзии, а следуете буквальному смыслу известного стиха Вольтерова: ‘Tous les genres sont bons, hors le genre ennuyeux’, т. е. ‘все роды хороши, кроме скучного’. Прекрасно! Но если вы, милостивый государь, следуете буквальному смыслу стиха сего, то, без сомнения, допускаете и роды поэзии, если вы допускаете оные, то зачем же говорите, и говорите смело, что не признаете никакого рода поэзии? Может быть, вы скажете, что я поймал вас на слове, пусть так, но слова суть идеи, они — зеркало нашего соображения, нашей логики.

Далее. Вы изъясняетесь, что тот, кто верно описывает образы природы, изображает предмет живыми красками, изъясняется сладкозвучно и возбуждает в душе читателя желаемое ощущение, — тот истинный поэт, что романтический поэт, так сказать, уловляет, подслушивает природу в ее действии, но не вовлекает ее в сети искусства. Согласен, и вы, опровергая меня, меня же оправдываете, и сами на себя, наточив, подаете мне оружие. Разве я не говорил в моей критике, что хану Гирею не должно было бы ходить в гарем, хану, который сделался равнодушным даже к прелестям Заремы, сей звезды любви, и который — по словам поэта — проводил, мрачный и одинокий, хладные часы ночи², ибо этот поступок совершенно противен мрачному состоянию души Гиреевой. Следовательно, прелестный стихотворец — в этом случае — неверно списал, не уловил, не подслушал природу в ее действии. Согласитесь, милостивый государь, что изображать природу в произведениях искусства есть верх искусства и одно из главнейших достоинств как всех изящных художеств, так и поэзии. И в самом деле, что бы вы подумали о Бейроне, если бы он вдруг вздумал посадить своего Корсера на роскошную трапезу и заставить бы его осушать кубки, вином кипящие? Не сказали бы вы, что поэт не выдержал характера, данного им своему герою, не выдержал страсти? Не показалось ли бы странно, если бы человек, погруженный в глубокую меланхолию и которому постыли, опротивели все удовольствия, вдруг и, так сказать, скоропостижно поехал на бал и стал танцевать кадрили, тампеты, вальсы и экоссесы³? Хотя вы и говорите, милостивый государь, что сердце человека неизмеримо и внезапные движения его непредвидимы, как порыв бури в океане, однако подобный поступок ясно обнаружил бы бурю логическую, свирепствующую в веществе, называемом мозгом, между окципутом и синципутом⁴. Что же касается до мнения вашего, что романтический поэт не вовлекает природу в сети искусства, то я решительно скажу вам, что правила искусства (я не разумею здесь формы и механизм) извлекаются непосредственно из самой природы, следовательно, в этом случае искусство есть копия природы, или, говоря иначе, искусство и природа суть значения синонимные.

‘В поэзии, называемой романтическою (которую я назову природною), — продолжаете вы, — должно искать, по моему мнению, не плана, но общей гармонии или согласия в целом’. — Скользя по вашей общей гармонии или по вашему согласию в целом (ибо здесь эта фраза один только звук, одни идеи темные, неопределительные в отношении к предмету), я спрошу вас только о том, почему именно в поэзии романтической не должно искать плана? Где ваши доказательства? А на слово в подобном случае читатель верить не обязан. Во всем, милостивый государь, должен быть план, относительный к предмету. Взгляните внимательно на поэмы Бейрона и Вальтера Скотта: в каждой из них вы найдете план выдержанный, особенно в поэмах первого. Мне кажется, что, вследствие заключения вашего, вы бы гораздо вернее определили поэзию романтическую, назвав оную не природною, но беспланною). Благословенный и для многих писателей спасительный род поэзии, освобожадаемый самим журналистом от плана и правил! За что, скажите, вы ультралиберально⁵ думаете о поэзии романтической?

В примечании вашем вы говорите, что полагаете неизлишним при сем случае изложить ваш образ мыслей насчет романтической поэзии, о которой ныне многие спорят, желая оную опровергнуть, и обещали, и — ничего не сказали, кроме того, что назвали романтическую поэзию поэзиею природною. Но что такое поэзия природная? Если вы под сим выражением разумели ту поэзию, которая описывает природу страстей, природу нравственную, — в таком случае это обстоятельство отнюдь не может назваться исключительною принадлежностию только поэзии романтической. Такие определения не суть определения, оныя должны быть ясны, удовлетворительны.

В заключение позвольте и мне, милостивый государь, сделать краткое определение поэзии романтической, не излагая, однако, с доказательствами моего образа мыслей на счет оной, ибо я нахожу просто сей род поэзии самым прекрасным, интересным, чрезвычайно способным к патетическому, очаровательным. Итак, поэзию романтическую можно иначе назвать романическою, потому что все обстоятельства, все положения, приличествующие роману, приличны также и поэме романтической. Заметьте, мимоходом, что слово romantique*, взятое из английского языка (romantic), вступило очень недавно в гражданство слов языка французского⁶, и если бы этот род поэзии усилился в Европе в 18 столетии, то, без сомнения, Французская Академия⁷ назвала бы оный le genre romanesque**, и поэзия романтическая называлась бы: la poesie romanesque***, а не romantique. Посмотрите, из любопытства, во Французской энциклопедии второе значение слова romanesque⁸. Бойер, известный сочинитель прекрасного английского словаря, прилагательное romantic переводит таким образом: romanesque, de roman, que sent le roman**** ⁹, следовательно, слова romanesque и romantique суть идеи синонимные.

Итак, поэма романтическая есть роман в стихах, или, говоря иначе, роман поэтический. И если план должен находиться в романе, то, без сомнения, должен находиться также и в поэме романтической, если романист обязан также выдерживать страсти и рисовать характеры, то само собой разумеется, что и поэт романтический не увольняется от сей обязанности. Переложите в стихи, с некоторыми переменами, ‘Пустынника дикой горы’, ‘Ипси-Боэ’ и ‘Ренегата’ д’Арленкура¹⁰ или некоторые из поэм Вальтера Скотта, например: ‘Ивангоэ’, ‘Невесту Ламермоорскую’ и проч., — и вы будете иметь прекрасные поэмы романтические, и, vise versa*, обратите в прозу ‘Корсера’, ‘Осаду Коринфа’, ‘Паризину’, ‘Невесту Абидосскую’, ‘Госпожу озера’, ‘Рокеби’, ‘Гарольда храброго’, ‘Сговор Трирмена’, ‘Мармиона’¹¹, и проч. — и вы получите прекрасные и блестящие романы поэтические или, по крайней мере, прелестные повести романтические. Заметьте, что славный французский переводчик поэм Вальтера Скотта Пишо (он же перевел и сочинения лорда Бейрона) называл их не поэмами, а стихотворными или поэтическими романами (romans poetiques), и, чтобы убедить вас более, скажу, что и сам Томас Мур, автор двух прекрасных поэм ‘Любовь Ангелов’ (‘The Loves of the Angels’) и ‘Лалла-Рук’ назвал последнюю не поэмою, но романом восточных (‘An Oriental Romance’). Итак, милостивый государь, вот как я определяю этот род сочинения, вот что я думаю о поэзии романтической.

Окончу ответ мой уверением вас, милостивый государь, в нелицемерном моем уважении отличных талантов г. Пушкина. Этот поэт есть одна из самых блистательных звезд на литературном нашем горизонте, так я о нем думаю, и если благоразумие не всегда велит порицать худое, то, по крайней мере, смело будем хвалить хорошее. С совершенным почтением честь имею быть, и проч.

Сноски

Сноски к стр. 204

^* Статья сия была доставлена г. Булгарину, по собственному желанию его, еще в мае прошлого года, но, неизвестно по каким причинам, г. издатель ‘Литературных листков’ расхотел напечатать оную в своем журнале. Прим. г. Олина.

Сноски к стр. 206

^* романтический (фр.). — Ред.

^** романический жанр (фр.). — Ред.

^*** романическая поэзия (фр.). — Ред.

^**** романический, относящийся к роману (или: из романа) (фр.). — Ред.

Сноски к стр. 207

^* наоборот (лат.). — Ред.

Примечания

Русский инвалид. 1825. N 52, 2 марта. С. 208-210.

¹ На сочинения ‘знаменитого Вальтера Скотта, столь же неистощимого, как и разнообразного’, Олин обращал внимание издателей еще в 1821 г. (Рецензент. 1821. N 24, 22 июня. С. 96). В дальнейшем он перевел балладу ‘Замок Литтль-Кот’ из поэмы ‘Рокби’ (1813) (Невский альманах на 1826 г. СПб., 1825. С. 246-258) — см.: Левин Ю. Д. Прижизненная слава Вальтера Скотта в России // Эпоха романтизма. Л., 1975. С. 16, 109). Свидетельством интереса к Байрону была упоминавшаяся выше трагедия ‘Корсер’, переделанная из ‘Корсара’ Байрона (1827). ‘Романс Медоры’ из первой песни ‘Корсара’ в переводе Олина был помещен в ‘Литературных листках’ (1824. N 1. С. 23). С Байроном, несомненно, была связана и поэма ‘Манфред’, над которой работал Олин в 1824 г. (см.: Поэты 1820-1830-х гг. Л., 1972. Т. 1. С. 130-132, 707-708).

² Парафразы строк из ‘Бахчисарайского фонтана’: ‘Но где Зарема, / Звезда любви, краса гарема’ и ‘И ночи хладные часы / Проводит мрачный, одинокий’.

³ Кадрили, тампеты, вальсы и экоссесы — бальные танцы.

⁴ Латинские медицинские термины: окципут — затылок, синципут — передняя и верхняя часть черепа, темя.

⁵ Здесь: слишком вольно.

⁶ Этот термин существовал в XVIII в. во французском языке, но под ним понималось все фантастическое, необычное, живописное, встречающееся лишь в книгах, а не в действительности. Значение, приближающееся к обозначению нового литературного направления, слова ‘романтический’, ‘романтизм’ (romantisme) преобретают на рубеже XVIII-XIX вв. (см. об этом: Крестова Л. В. Древнерусская повесть как один из источников повестей Н. М. Карамзина ‘Райская птичка’, ‘Остров Борнгольм’, ‘Марфа Посадница’: Из истории раннего романтизма // Ислед. и мат. по древнерусской литературе. М., 1961. С. 193-195, см. там же перечень французских и русских исследований на эту тему).

⁷ Французская Академия была основана в 1635 г. с целью изучения языка и литературы, формирования языковой и литературной нормы, создания словаря французского языка.

⁸ В ‘Энциклопедии, или Толковом словаре наук, искусств и ремесел’ под редакцией Д. Дидро и Ж. Л. Д’Аламбера в качестве второго значения слова ‘romanesque’ указан ‘вид танца’ (sorte de danse). — См.: Encyclopedie, ou Dictionnaire Raisonne des Sciences, des Arts et des Metiers. Lausanne-Berne, 1780. T. 29. P. 348.

⁹ Бойер (Boyer), Абель (1664-1729) — лексикограф, создатель франко-английского и англо-французского словарей (1702), см.: Dictionnaire Anglois-FranГois. 18-e ed. Paris, 1802. T. 2. P. 503.

¹⁰ ‘Пустынник дикой горы’ (1820), ‘Ипсибоэ’ (1823) и ‘Ренегат’ (1825) — романы В. Ш. Д’Арленкура.

¹¹ ‘Осада Коринфа’ (1816), ‘Паризина’ (1816), ‘Абидосская невеста’ (1813) — поэмы Байрона, ‘Дева озера’ (1810), ‘Рокби’ (1813), ‘Гарольд Неустрашимый’ (1813), ‘Трирменская свадьба’ (1813), ‘Мармион’ (1808) — поэмы В. Скотта.

В. H. ОЛИН

Примечания

Читайте также: