Отрывокъ изъ Делиллевой поемы: Сады, или искусство украшать сельскіе виды.
Еще отрывокъ
изъ той же поэмы.
Отрывок из Делиллевой поэмы: Сады, или искусство украшать сельские виды, Делиль Жак, Год: 1782
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Послушная, везд готова течь вода,
Клубиться медленно, или нестись стремниной,
То сладострастною разнживать каргаиной,
То величавые намъ виды представлять,
То рзвостію струй своихъ развеселять.
И кто не знаетъ ихъ надъ сердцемъ сладкой власти?
Они смиряютъ въ насъ и возбуждаютъ страсти!
Нагорный ли потокъ шумящій и живои.
По млкимъ камешкамъ стремится съ быстротой,
Иль ярый водопадъ въ пространств черномъ лса
Гремитъ какъ дальній громъ, обрушася съ утеса,
Иль тихая рка медлительно течетъ
По тинистому дну, не мчится, не реветъ,
Душа моя языкъ ихъ ясго понимаетъ,
Ужасный, онъ страшитъ и сладостный плняетъ.
Венеринъ поясъ былъ сотканъ Харитъ рукой,
И зрлися на немъ Амуровъ, Смховъ рой,
Надежда, милая предтеча наслажденій,
Желанья тайныя и сладость вожделній?
Кибелла дивная! вода есть поясъ твой,
Обворожительный, сіяющій красой:
Въ ней радость, и печаль, и ужасъ, и смятенье.
Кто чаще моего вкушаетъ утшенье,
Сидя на брег водъ и слушая ихъ шумъ,
Я помню время то, какъ скорбь и мрачность думъ,
Еще мрачнйшія при тм въ ночное время,
Тягчили душу мн — убійственное бремя!
Тогда ко ближнему ручью я поспшалъ,
И утшительнымъ струямъ его внималъ,
Подъ шумомъ тихимъ водъ страданья засыпали,
И въ сердц прежнія надежды воскресали:
Вотъ всемогущество ихъ гласа надъ душой!
A ты, плняющій сверканіемъ ручей,
Позволь излиться здсь признательности чувству,
И нарядить тебя безъ пышности искусству,
Когда оно тебя способно наряжать!
Ручью приличне долину орошать,
Чмъ, влагой оскудвъ, изсякнуть въ знойномъ пол,
Смиренный, онъ на свтъ выходитъ по невол,
И любитъ рощицы таинственную снь:
Ручей — краса лсамъ, ручью лсная тнь.
Туда пойду за нимъ! Тамъ милые извивы,
Наклонъ и прихоти, и токъ его игривый,
И волнъ запутанныхъ между корнями гнвъ!
То онъ въ овраг скрытъ подъ дикой чащей древъ,
То ровный съ берегомъ въ теченьи ясномъ пышенъ?
Здсь видимый молчитъ, a тамъ невидимъ слышенъ.
Здсь плещетъ, въ острова цвтущіе влюбясь,
И на два ручейка игривыхъ раздлясь,
Которые бгутъ, гоня одинъ другаго,
По свжей мурав лсочка имъ роднаго,
Другъ друга превзойти желаютъ въ быстрот,
Другъ друга превзойти желаютъ въ красот,
Потомъ, соединясь на чистомъ, ровномъ мст,
Журчатъ отъ радости, что путь свершаютъ вмст.
Безмолвенъ, говорливъ, иль дремлетъ, иль бжитъ,
Ручей по прихоти сто разъ мняетъ видъ.
Но слышится вдали шумъ тихихъ водъ привтный,
И открывается мн видъ великолпный:
Рка по бархату зеленому луговъ,
Между возвышенныхъ и пышныхъ береговъ
Широкой скатертью роскошно разстилаясь,
Отъ солнца золотомъ вдали переливаясь,
Катится съ важностью, оставя ручейку
И прыгать, и шумть, и виться по песку,
Ей ложе мягкое въ долинахъ разишренныхъ,
Пологихъ, скатистыхъ и нжно округленныхъ.
Когда ручью нарядъ кровъ стчатый древесъ,
Не меньше и брегамъ рки любезенъ лсъ,
Прекрасенъ токъ ея подъ тнью ивъ сребристыхъ,
Подъ тнью блдною осокорей втвистыхъ!
Какой великій рядъ внезапностей, картинъ!
Ихъ опрокинутыхъ со брега внизъ вершинъ,
Воды и воздуха при легкомъ колыхань,
Люблю въ зерцал водъ я видть трепетанье,
Подъ темный сводъ бгутъ тамъ волны, почернвъ,
Вотъ крадутся лучи сквозь зыбку сть деревъ,
То наклонясь, древа браздятъ рку втвями,
То воспящаюшъ бгъ, сплетаяся корнями,
A часто съ берега на брегъ другой висятъ,
И, кажется, уже перепрыгнуть хотяшъ,
Вода свжитъ древа, вод покровъ ихъ сни,
У нихъ всегдашняя мна прохладъ и тни.
Крпите сей союзъ! Бракъ долженъ быть священъ,
Когда онъ искони природой заключенъ.
Безуменъ, кто отъ ней дерзаешъ удаляться,
Ей славно подражать, нтъ славы съ ней сражаться.
Не брегъ искривленный,не мысовъ острота —
Въ большой рк бреговъ округлость красота.
Напротивъ, брегъ кривой и мысовъ протяженье
Большаго озера большое украшенье.
Пусть иногда вода въ предлъ земли войдетъ,
Пусть иногда земля соступитъ въ область водъ,
Пусть ищутъ склонностью влекомые врожденной
Земля воды, вода земли поперемнно?
Тогда, тогда нашъ взоръ и занятъ и плненъ
Разнообразностью такихъ прекрасныхъ сценъ.
Взоръ любитъ озера разливъ необозримый,
Но щочки отдыха ему необходимы:
Когда пространства водъ ничмъ не раздлятъ,
По ихъ поверхности скользитъ, скучая, взглядъ,
Бесдкой ограничь обширное пространство,
Иль островъ…..острова водъ лучшее убранство!
Возвысь далекій брегъ, брось нсколько кустовъ,
Чтобъ глазъ могъ отдохнуть на зелени лисшовъ.
Желая показать обширнй водны токи,
Понизь и уравняй съ водою брегъ высокій:
Раздвинь свои лса, вели вод прудовъ
Теряться въ рощиц, блуждать вокругъ холмовъ,
За завсу, куда укрыться поспшаетъ:
Воображеніе токъ водный продолжаетъ,
Глазъ наслаждается и тмъ, чего не зритъ.
Такъ вкусъ стснитъ предлъ, или распространитъ,
Откроетъ, скроетъ видъ: творецъ, иль подражашель,
Все прелесть, все краса — везд очарователь,
Старайся, пользу всю извлечь себ умй
Изъ отраженія безчисленныхъ лучей
Въ зерцал ясномъ водъ. Будь точкой свта яркой
Прудъ, озеро, рка, отколь лучи въ день жаркой
Прокрадываются по окрестнымъ лсамъ,
Отъ водъ къ дубравамъ блескъ и отъ дубравъ къ водамъ
Блуждающій въ струяхъ и листвіяхъ играетъ,
Глазъ съ наслажденіемъ подъ снью древъ взираетъ
На свтъ трепещущій, скользящій сквозь втвей,
Здсь онъ румяне, тамъ нсколько темнй,
Везд сраженье тмы со свтомъ происходитъ,
Изъ нжной сеи борьбы согласіе выходитъ:
Искусство пышные любя свои сады,
Презрительно глядитъ на вс мои труды,
Межъ тмъ въ моихъ садахъ непринужденность, радость:
Лужайка вольности златой вкушаетъ сладость,
Лсъ независимый свободу далъ втвямъ,
Цвтамъ не страшенъ шнуръ и ножницы древамъ,
Земля мила водамъ, земл любезны воды:
Милъ, простъ и величавъ — мой садъ есть садъ природы,
Что я сказалъ? еще нашъ трудъ не довершенъ!
Почто молчатъ пруды и озеро пустынно!
Искусство въ способахъ дать жизнь имъ столь обильно!
Почто не вижу я ни лодокъ, ни челновъ?
Не слышу шума веслъ, ни пнія гребцовъ?
Вели, чтобы поверхъ струистой, свтлой влаги
Бллись паруса и разввались флаги.
Оставь зефиру ихъ рзвяся надувать,
И съ каждымъ полотномъ, въ немъ спрятавшись, играть,
Чтобъ рыбы множились въ прудахъ твоихъ сторицей,
Среброчешуйныя, чтобъ рзвой вереницей,
И щука, и налимъ, и окунь, и карась,
Спшили къ берегу на твой призывный гласъ,
Но мало етаго! — Чтобы пернатыхъ крики
Будили дремлющій на брег лсъ великій,
Чтобъ веслами сіи отважные гребцы
Рябили озеро крылатые пловцы:
Вотъ лебедь впереди — высоковыйный, статный
И блый какъ сребро напрасно гласъ приятный
Ему Поезія хотла даровать
Красавцу-лебедю на то, чтобы плнять:
Не нужно вымысловъ блестящихъ украшенья.
Вотъ стая птицъ за нимъ, крикъ разный, свойства, перья,
И воздухъ крыльями шумящими біютъ,
И волны гонятъ врознь, и блый слдъ кладутъ.
Смотри! брегъ движется — и воды оживились!
Воейковъ.
1816 го Года Августа 9 го.
Константиногорскъ.
Со вкусомъ насаждай кустарникъ, лсъ и боръ,
И даль обширную присвоить постарайся:
Ты взоромъ обладай и зрньемъ наслаждайся.
И льзяли пренебречь сокровище такихъ
Явленій счастливыхъ, нечаянныхъ, живыхъ!
Он плняютъ взоръ, поля одушевляя.
Большой дороги тамъ картина подвижная:
Вашъ работящій волъ плугъ на поле тащитъ,
Вотъ всадникъ вкругъ себя разсянно глядитъ,
И поступь вольную коней предоставляетъ,
Но встртясь съ путникомъ, бодриться заставляетъ,
Прохожій съ посохомъ идетъ своей тропой,
И думу думая, путь коротаетъ свой.
Вотъ госпожа села студаетъ размренно,
A тамъ молочница легко, непринужденно,
Станъ стройный выпрямивъ, одежду подобравъ,
На голов кувшинъ искусно уравнявъ,
И припваючи идетъ, не колыхнется,
Съ тяжелымъ возомъ ось кряхтитъ, возъ съ скрыпомъ гнется
По тряской мостовой. Вотъ легкій фаетонъ,
Въ которомъ какъ стрла несется Втрогонъ:
Изгнанный скукою, онъ къ скук поспшаетъ*
Которая его звая ожидаетъ.
Здсь мльница! съ колесъ ея вода шумитъ
И дымомъ волнъ древа Церерины кропитъ,
Другая втровъ, бурь по прихотливой вол
Стуча, гигантскими руками машетъ въ пол
И милліонъ круговъ описываетъ тамъ,
Вдали градской стны зубцы — и по холмамъ
Разсыпаны дома, деревни, замки, селы,
Надъ колокольнею птухъ тамъ виднъ смлый,
На золотомъ шпил подъ небеса летитъ.
Еще окрестностей торжественне видъ,
Гд храма славнаго главу мы зримъ далеко,
И башни, кинувши верхи въ ефиръ высоко,
Святыя ревности минувшихъ лтъ примръ —
Роемонтъ, Сенъ-Дени, иль древній Вестминстеръ,
Гд спятъ герой, поетъ, вельможа — и межъ ними
Чатамъ, великій мужъ заслугами своими.
О сколь краснорчивъ могилъ великихъ прахъ!
Величіе и тлнъ, лежащій на костяхъ,
Сіянье почестей и черный гробъ — гордын
Тамъ въ поразительной являются картин.
Забуду ли рку и острова вдали,
И море, и по немъ летящи корабли,
И волны о скалы дробящіяся съ рвомъ?
Что мы сравнимъ съ его спокойствіемъ и гнвомъ.
O Ниса, прелестей плнительныхъ соборъ!
О благодатный край, о виды славныхъ горъ,
Горъ тминомъ, ландышемъ, лимономъ окуренныхъ!
Изъ подъ сней твоихъ оливъ всегда зеленыхъ,
Которыхъ блдный цвтъ слитъ вмст для очей
Съ лазурью темною чуть зыблемыхъ морей,
Блуждая по водамъ, разостланнымъ широко,
Въ неизмримости мое терялось око.
Любилъ я созерцать осеребренный брегъ
Прозрачной пною, блестящею, какъ снгъ,
Любилъ зрть лоно водъ клокочущихъ отъ гнва,
Любилъ смотрть, какъ валъ сперва вдали, безъ рева,
Струею легкою блется, растетъ,
Протягивается, сердитый возстаетъ,
Клубится и шумитъ, утесы опняя,
Или, какъ змй хребетъ кольчужный извивая,
Или обрушася, какъ грозный громъ гремитъ,
И въ каменныхъ дуплахъ хлебещетъ и кипитъ.
Сей плескъ, сей шумъ, сей ревъ, сей океанъ мятежной,
Взносяся, падая, катясъ горою снжной,