ОТРЕЧЕНІЕ ШВЕДСКОЙ КОРОЛЕВЫ ХРИСТИНЫ ОТЪ ПРЕСТОЛА.
ОТРЕЧЕНІЕ ШВЕДСКОЙ КОРОЛЕВЫ ХРИСТИНЫ ОТЪ ПРЕСТОЛА.
(Съ шведскаго.)
А. ГРЕНЪ.
‘Сынъ Отечества’, No 4, 1852
Отречение Шведской королевы Христины от престола, Грен Александр Евгеньевич, Год: 1852
Время на прочтение: 3 минут(ы)
….Въ первыхъ числахъ декабря 1653 года я оставилъ Англію, гд былъ чрезвычайнымъ посломъ и полномочнымъ министромъ шведскаго двора, а 6-го января слдующаго года былъ уже въ Упсал, гд находился тогда дворъ Королевы Христины. Семнадцать лтъ не былъ я въ Швеціи, и теперь возвратился сюда шестидесяти-восьми-лтнимъ старикомъ.
8-го января я былъ приглашенъ на частную аудіенцію къ Государын. Я нашелъ се одтою весьма просто — въ кавалерійскомъ сюртук шведскихъ уланъ, въ рук держала она шляпу, на ше у нея повязанъ быль галстухъ, чорнаго сукна, такой-точно, какъ носятъ въ Англіи солдаты и матросы. Христина была небольшаго роста, некрасива собою, но черты лица ея были благородны и внушали то почтеніе, какое мы чувствуемъ къ каждой царственной особ. Она говорила со мною ласково о разныхъ предметахъ, и при прощаніи пригласила меня на другой день къ обду.
Въ маленькой комнатк упсальскаго дворца, смежной съ великолпною тронною залою, былъ накрытъ небольшой столъ на четыре нерсоны. Королева, я, графъ С. и одна статсъ-дама присутствовали за столомъ. Обдъ былъ весьма простой, по вкусный и сытный. По окончаніи стола, Королева пригласила меня въ свой кабинетъ, гд, предлагая мн стулъ, напросила ссть, а сама расположилась въ небольшихъ креслахъ.
— Любезный баронъ! сказала она:— вы человкъ пожилой и опытный, образа’ вашихъ мыслей достоинъ уваженія, я хочу открыть вамъ тайну, которая тяготитъ мое сердце, и оросить вашего совта, но прежде общайтесь мн — все, что услышите, сохранить свято въ душ своей.
— Государыня! отвчалъ я:— тайну вашу сохраню свято, слабыя способности мои къ вашимъ услугамъ, но подавать совты государын мудрой едва ли могу я.
— Можете, любезный Оксенштирна! Я хочу сложить съ себя корону и въ тишин уединенія искать спокойствія. Душевныя заботы и разныя непріятности, нераздльныя съ саномъ государыни, промнять на тихую жизнь частнаго человка. Я могу тогда только быть счастлива, когда сложу съ себя званіе королевы.
— Ваше величество изволите шутить надъ старикомъ, отвчалъ я.
— Нтъ, баронъ, шутить въ такомъ важномъ дл я не должна и не могу, зная же образъ мыслей вашихъ, прошу дать мн совтъ откровенный и чистосердечный.
— Ваше величество лучше сдлаете, когда истребите изъ сердца вашего мысль, недостойную великой государыни, простите откровенность моего мннія и позвольте узнать о причинахъ, побуждающихъ васъ къ такому намренію.
— Причины — ихъ много, но важнйшія — я женщина, женщина слабая, подверженная многимъ ошибкамъ. Тяжелое бремя короны далеко превосходитъ славу и удовольствіе, какія она до* ставляетъ, что же касается до спокойствія — ими всего мене наслаждаются государи.
— А любовь народа разв не приноситъ удовольствія вашему величеству?
— Правда, любезный баронъ, но потому собственно, что я люблю народъ мой, я хочу дать ему государя, который будетъ гораздо способне и лучше въ правленіи, чмъ слабая Христина. Конечно, это отчасти происходитъ и изъ эгоизма, и оттого, чтобы мн осталось больше времени пожить для себя. Братъ мой, графъ Пфальцскій, человкъ, одаренный великими качествами души, человкъ, рожденный царствовать, ему-то я намрена отдать свою корону, и чмъ скоре, тмъ лучше.
— Правда, чмъ скоре, тмъ лучше — для него! При этомъ случа я вспомнилъ анекдотъ, разсказанный мн въ Англіи, и который позвольте передать вашему величеству. Одинъ старый шотландскій баронетъ хотлъ отдать сыну своему все имніе, а себ оставить только небольшой капиталъ на необходимые расходы. Когда составлялись условія по этому предмету, старый баронетъ закурилъ трубку табаку въ комнат, гд было много гостей, собравшихся по приглашенію сына. Сыну не понравилось это, и отецъ вышелъ въ другую комнату, но когда пригласили его для подписанія условія, онъ спокойно отвчалъ: Не подписываю,— я перемнилъ свое намреніе.— Почему же? спросилъ сынъ, пораженный такимъ отвтомъ.— Потому, сказалъ старикъ, что я, пока живъ, хочу курить табакъ тамъ, гд мн угодно, и надюсь, что молодая жена моя, которая у меня скоро будетъ, мн это позволитъ.
— И со мною очень легко можетъ это случиться, по намренія мои непремнны.
— Вспомните, ваше величество, что императоръ Карлъ V въ подобномъ случа также скоро раскаялся.
— Знаю, знаю, любезный Оксенштирна, но сынъ Карла былъ человкъ несчастный, тогда, какъ братъ мой, графъ Пфальцскій, человкъ благородный.
Прошло шесть мсяцевъ посл этого разговора, когда я былъ приглашенъ, въ іюл мсяц 1654 года, изъ Стокгольма въ Упсалу, на общее собраніе государственныхъ чиновъ, на которомъ королева торжественно отказалась отъ трона. Двоюродный братъ Христины, Карлъ-Густавъ, объявленный еще за пять лтъ назадъ наслднымъ принцемъ, вступилъ на престолъ шведскій. Помню прекрасную рчь королевы, сказанную ею въ собраніи присутствующимъ, которая оканчивалась слдующими словами:
‘Если я заслужила сколько-нибудь отъ васъ благодарности, то единственное мое желаніе теперь — чтобы вы одобрили намреніе мое. Оно свято и непремнно. Ничто не можетъ отвратить меня отъ моего желанія отречься отъ престола. Даю вамъ государя умнаго и добраго: онъ исправитъ ошибки правленія бывшей вашей королевы. Прощайте, не забывайте иногда въ молитвахъ своихъ Христины, которая желала вамъ всегда добра и счастія’…