ОТМНА ПОДУШНОЙ ПОДАТИ.
А. Слпцовъ.
‘Наблюдатель’, No 11, 1886
Отмена подушной подати, Слепцов Александр Александрович, Год: 1886
Время на прочтение: 25 минут(ы)
Съ 1-го января 1887 года въ европейской Россіи должно прекратиться взиманіе податей на основаніяхъ подушнаго обложенія.
Подушная подать — одно изъ грустныхъ наслдій XVIII вка, эпохи временщиковъ и фаворитовъ, одно изъ искаженій замысловъ Петра I ближайшими его преемниками. Озабоченный преобразованіемъ арміи, долгой, трудною войной, Петръ I нещадно преслдовалъ людей ‘гулящихъ’ и ‘нтчиковъ’,— всякаго, кто уклонялся отъ обязанностей гражданина, но въ то же время стремился распредлить общественныя тягости возможно равномрно, налагая на кого службу, на кого платежи, предписывая ‘между великими и нижними, убогими и богатыми по препорціи настоящее равенство въ осмотрніи имть, никто бы отъ надлежащаго боле другаго уволенъ или отягченъ не былъ, ибо ежели оное учинится, то утсненные — убогіе дворы и пашни, а государственные доходы со временемъ вс умалятся и бдныхъ плачъ привлечетъ гнвъ Божій на все государство‘.
Съ такимъ пониманіемъ основъ государственнаго хозяйства онъ, очевидно, не могъ ввести подушной подати въ ея современномъ значеніи. Первая перепись (1718—1723 г.) произведена была ‘для вдома’, ‘для извстія’ о наличныхъ платежныхъ силахъ, причемъ къ податямъ предположено было привлечь именно только лицъ, свободныхъ отъ государевой службы, ‘устроенныхъ пашней, производящихъ промыслы и торговлю’, ‘всякаго же званія слуги и служебники, имвшіе пропитаніе только денежною и хлбною дачею’, увчные и другіе имущественно-несостоятельные ‘въ расположеніе не клались’… Самое ‘расположеніе’ опять таки предполагалось сдлать ‘зло крпко, по состоянію натуры и обстоятельствамъ провинцій, по цн полевыхъ пледовъ и по другимъ потребнымъ резонамъ’. Перепись не удалась, подать же, введенная въ 1724 году, для содержанія армейскихъ и гарнизонныхъ полковъ, ‘временно’, ‘примрно’ разсчитанная по душамъ {Полки распредлены были по провинціямъ, по разсчету, что на содержаніе каждаго солдата требуется 32 1/2 податныхъ души, а на содержаніе коннаго — 51 1/4 податная душа.}, получила характеръ, мало соотвтствующій предначертаніяхъ государя. Пока шла проврка ревизіи (до 1726 г.), онъ умеръ… и начались искаженія его замысловъ, быстро сталъ водворяться ‘тотъ совершенно антипетровскій порядокъ, который покойнымъ Васильчиковымъ охарактеризованъ словами: ‘вольность дворянства и неволя крестьянъ’. Только недавно исторія очистила память Петра отъ клеветы, которая приписывала ему введеніе подушной подати, а ‘гласъ народа’ такъ и увковчилъ клевету въ раскольничьей литератур.
Подать эта, возрастая и теряя спеціальное назначеніе, постепенно заняла въ ряду нашихъ прямыхъ налоговъ первое мсто, какъ по значительности доставляемаго поступленія, такъ и по своему отраженію на быт русскаго крестьянства.
Правительство, повидимому, всегда сознавало неудобства этой подати, нсколько разъ (1727, 1810, 1832, 1859 гг.) пыталось устранить ихъ, но до 1882 г. попытки его оставались безплодными: ему едва удавалось временно уменьшать подушные платежи, но затмъ оно повышало ихъ снова, уступая нужд въ деньгахъ, плохимъ финансовыхъ разсчетамъ… и въ особенности условіямъ общественнаго строя и недостатку гражданскаго чувства въ классахъ, создававшихъ себ привилегированное положеніе. Даже посл 1861 года, отъ котораго современная русская жизнь ведетъ свое лтосчисленіе, подушный окладъ увеличивался нсколько разъ: съ 1839 по 1862 г. онъ въ европейской Россіи составлялъ 95 коп., въ 1862 г. возросъ до рубля, съ 1863 увеличенъ въ среднемъ размр на 25 коп., съ 1867—еще на 50 к. Съ этой прибавкой подушная подать въ разныхъ мстностяхъ, ‘смотря по степени благосостоянія населенія’, составляла отъ 1 р. 15 к. до 2 р. 61 к. {Правительство, предпринявъ въ 1859 г. изслдованіе способовъ отмни подушной подати, старалось, увеличивая ее въ 1863 и 1867 гг., ослабить, по крайней мр, нкоторыя неудобства ея примненія, и потому, вмсто прежняго однообразнаго обложенія ревизскихъ душъ, установило различные по мстности оклады, съ цлью достигнуть хотя нкотораго соотвтствія подушной подати имущественнымъ условіямъ плательщика.}. Съ тхъ поръ, къ ней присоединены взимавшіеся по той же подушной систем сборы: государственный, земскій (съ 1875 г. {Въ среднемъ размр 50 к. съ души, отъ 4 до 91 к.}) и общественный съ государственныхъ крестьянъ (съ 1876 г. {Въ среднемъ размр 34 1/4 к. съ души, отъ 14 до 40 к.}).
Между тхъ одновременно, совершенно параллельно съ этимъ возрастаніемъ подушной подати, шли непрерывныя работы о ея замн чмъ либо боле справедливымъ и разумнымъ. Именно, 10-го іюня 1859 г., высочайше учреждена комисія ‘для изъисканія средствъ въ усиленію государственныхъ доходовъ черезъ улучшеніе системы податей и сборовъ посредствомъ введенія новыхъ налоговъ, причемъ главною задачею комисіи признавалось: ‘уничтоженіе податной сословности и отмна подушной подати съ пониженіемъ всякаго рода сборовъ и повинностей, лежащихъ на крестьянахъ, до размра, соотвтствующаго платежнымъ ихъ силамъ‘. Комисія эта пріобрла громкую извстность подъ названіемъ ‘податной’.
Доводы, и теперь еще иногда приводимые въ пользу нашей подушной подати, дйствительно, до дна исчерпываются указаніями на удобство исчисленія и на привычку народа,— достоинства, отнюдь не покрывающія ея вопіющихъ неудобствъ. Сословная подать, служащая главнымъ препятствіемъ къ уничтоженію недостойнаго дленія сословій на ‘податныя’ и ‘неподатныя’, необезпеченная никакимъ имуществомъ, неравномрная, исчисляемая безъ отношенія въ платежнымъ силамъ, съ ‘души’, притомъ съ души не наличной, а ‘ревизской’, внесенной въ послднюю, 10-ю перепись (1859 г.), т. е. съ души въ настоящее время совершенно фиктивной,— подать эта, вдобавокъ, стсняетъ свободное передвиженіе плательщика, почти прикрпляя его къ мсту, словомъ: соединяетъ въ себ большинство условій, признаваемыхъ опытомъ и наукою несоотвтствующими разумному налогу.
Двадцать два года существовала податная комисія, нельзя отрицать заслугъ ея по разъясненію многихъ вопросовъ (‘труды’ ея составляютъ, кажется, 27 томовъ, въ 60 книгахъ), но выполнить ‘главную задачу’, хотя отчасти — провести отмну подушной подати — довелось не ей… Въ цломъ ‘ главная задача‘ ждетъ выполненія и до сихъ поръ.
Тмъ не мене, дятельность этой комисіи во многомъ поучительна, и вспомнить нкоторыя черты ея исторіи своевременно и полезно.
Начала она свою дятельность совсмъ не во-время, наканун всепроникающаго переворота 1861 г., справедливо сознавая, что ‘пока не устроится бытъ главной массы плательщиковъ — крестьянъ,— до тхъ поръ не можетъ быть цльнаго преобразованія податной системы’, сознавая, что предстоящее переустройство крестьянскаго быта захватитъ вс сферы русской жизни до самой глуби, повлечетъ за собою рядъ другихъ реформъ, что всякая работа, направленная къ устройству будущихъ отношеній, должна прежде всего уяснить себ картину вновь нарождающейся жизни. А этой картины въ 1859 году никто и представить себ не могъ. Правительство, проникнутое необходимостью освобожденія, приступало однако къ длу безъ всесторонне-обдуманной программы, не остановившись ни на какой связной систем реформъ, повидимому, даже не отдавая себ предварительнаго яснаго отчета: въ какихъ сферахъ неизбжно потребуются преобразованія вслдъ за отмной крпостнаго права? Самыя основанія освобожденія еще оспаривались, видоизмнялись, ‘бореніе было тяжелое’, и знамя побды не разъ склонялось даже въ сторону противниковъ надленія крестьянъ землею. Когда принципъ надловъ восторжествовалъ, противники крестьянскаго землевладнія, прикрываясь самыми либеральными аргументами, повели борьбу противъ обязательнаго выкупа и полноты надловъ, хлопотали о сохраненіи за помщиками лсовъ и выгоновъ. о прав выкупа надловъ отдльными членами обществъ, о размр выкупныхъ платежей и т. д. Еще мене опредленно сознавалось, какія послдуютъ дальнйшія преобразованія: что станется съ крестьянами государственными, удльными, какіе административные и хозяйственные органы замнятъ упраздненную помщичью власть?… До половины 60-хъ годовъ комисіи оставалось только занять положеніе выжидательное… Но къ этому сроку положеніе выяснилось достаточно. Оно оказалось особенно благопріятнымъ для выполненія ‘главной задачи’, но… министерство финансовъ того времени совсмъ не сочувствовало возрождавшейся Россіи и глядло въ другую сторону…
Вскор посл ’19 февраля’ встртилъ я въ вагон одной изъ заграничныхъ дорогъ болтливаго француза, который, восторгаясь ‘эмансипаціей’ русскихъ крестьянъ, восклицалъ: ‘ous n’avez plus qu’ ajouter un beau rseau de chemins de fer, un crdit bien organis pour lancer la grande industrie, et, avec vos richesses inouies (тогда въ эти ‘richesses’ еще врили)… quel avenir!’ Предложи ему кто нибудь мсто министра финансовъ въ Россіи, онъ бы принялъ его, не задумываясь, съ искреннимъ убжденіемъ, что стоитъ только приладить къ этой невдомой ему, совершенно своеобразной Россіи учрежденія наполеоновской централизованной Франціи, и она процвтетъ несказанно!.. Наткнувшись при своихъ опытахъ акклиматизаціи на общинные, земскіе порядки, на особенности націи земледльческой по преимуществу,— націи, вопреки всмъ стремленіямъ государственной централизаціи, сохранившей преданія вчеваго уклада, казацкаго круга, займа свободныхъ земель, обычнаго права,— онъ бы ничего въ этихъ порядкахъ не понялъ и махнулъ на нихъ рукою, какъ на явленія, не заслуживающія серьезнаго вниманія, какъ на шероховатости, которыя должны податься, а не то и исчезнуть, перетереться въ привозныхъ жерновахъ.
Кажется подчасъ, не пользовалось ли министерство финансовъ 60—70-хъ годовъ услужливыми совтами этого чужеземца? Поглощенное заботами о привитіи къ намъ желзнодорожной и банковой лихорадки, руководствуясь частью буржуазными идеалами, частью симпатіями къ дворянско-батрацкому строю прибалтійскаго края, оно не сознавало, что преобладающимъ въ Россіи интересомъ въ то время было и надолго останется — устройство крестьянъ, что къ этому важнйшему длу должны быть направлены вс усилія. Также пребывало оно чуждымъ совершавшемуся возрожденію русскаго общества въ лиц земскихъ учрежденій, даже прямо стало во враждебныя къ нимъ отношенія: благодаря его настояніямъ, уже 21-го ноября 1866 года, торговля и промышленность изъяты отъ земскаго обложенія. Это должно было послужить и податной комисіи руководствомъ въ ея отношеніяхъ къ обложенію
Въ то же время комисія, не стсняясь противорчіемъ своихъ дйствій со своей задачей, проявила въ одномъ изъ докладовъ слдующій взглядъ на вопросъ объ обложеніи земель частныхъ владельцевъ: ‘Относительно привлеченія къ участію въ сборахъ на государственныя потребности помщичьихъ земель, нельзя не замтить, что, посл предположенія объ этомъ сбор, въ тридцати губерніяхъ введены земскія учрежденія, которыя… большую часть земскихъ расходовъ покрываютъ сборомъ со всхъ безъ изъятія земель… Такимъ образомъ, общій поземельный сборъ уже введенъ въ вид земскаго губернскаго и узднаго сбора… Поэтому, и принимая во вниманіе настоящее переходное состояніе помщичьихъ хозяйствъ, вслдствіе необходимости веденія ихъ вольнонаемнымъ трудомъ, нельзя не прійти къ убжденію, что облагать эти имнія, по поводу предполагаемыхъ преобразованій въ подушной систем сборовъ, новымъ на государственныя нужды налогомъ было бы неудобно’. Для крестьянъ ‘тягости переходнаго состоянія’ не признавались, не смотря на то, что въ томъ же доклад — крестьянскихъ платежей (подушныхъ, земскихъ и выкупныхъ) насчитывалось отъ 10 до 18 р. съ души, отъ 1 р. 50 к. до 3 руб. 50 коп. съ десятины, отъ 30 до 60 руб. съ двора! Оберегая такимъ образомъ ‘grande industrie’ и помщичьи земли, очевидно, пришлось отказаться и отъ уничтоженія податной сословности, и отъ пониженія податей, лежащихъ на крестьянахъ, до размра, соотвтствующаго платежнымъ ихъ силамъ. Пришлось ограничиться замною подушной подати другою, съ тхъ же крестьянъ.
Въ 1869 г. дйствительно былъ составленъ проэктъ налоговъ поземельнаго и подворнаго: государственный душевой земскій сборъ предполагалось переложить на крестьянскія земли (22 мил.), самую же подушную подать (около 40 мил.) на крестьянскіе дворы, или, врне, уже на заработки. Даже министерства внутреннихъ длъ и государственныхъ имуществъ встртили этотъ проэктъ несочувственно, справедливо находя его несоотвтствующимъ ‘бытовымъ условіямъ и несоразмрнымъ со средствами народа’. Ни то, ни другое министерство, впрочемъ, не указало опредленно на невозможность ршитъ задачу, оставляя бремя налоговъ исключительно на крестьянахъ.
Выработанъ былъ, затмъ, проэктъ замны подушныхъ сборовъ налогами подворнымъ и разряднымъ (въ размр 55 мил., изъ которыхъ 40 падало на крестьянъ), но самъ же министръ финансовъ, докладывая о немъ государю въ 1876 г., высказалъ убжденіе, что проэктъ этотъ не можетъ быть признанъ ни полезнымъ, ни своевременнымъ, такъ какъ уменьшитъ крестьянскіе платежи только на 1/9 часть, а между тмъ усложнитъ администрацію, что пока достаточно боле равномрнаго перераспредленія общей сумы подушныхъ податей (кром выкупныхъ’ конечно) между губерніями… Этотъ докладъ, по крайней мр, отличался откровенной постановкой дйствительной задачи, которую министерство считало для себя возможною. Докладъ приказано было разсмотрть въ особой комисіи подъ предсдательствомъ великаго князя Константина Николаевича, но вниманіе отвлечено было отъ внутреннихъ длъ ддами вншними — войною съ Турціей… Лицемрному вращенію въ заколдованномъ круг, исканію средствъ облегчить крестьянъ путемъ простаго перераспредленія податей между ними же, по возможности минуя имущіе классы, на время наступилъ конецъ… Податная комисія, правда, существовала еще лтъ пять, какъ бы по недосмотру, умирая въ бездйствіи, но государственный контроль, наконецъ, обратилъ вниманіе на ея безполезное прозябаніе, и она закрыта.
По окончаніи войны, 23-го марта 1879 г., новый министръ финансовъ, генералъ-адьютантъ Грейгъ, какъ бы забывая о существованіи комисіи 1859 года, испросилъ даже высочайше повелніе на образованіе новой комисіи, которой поручено было немедленно ‘приступить къ обсужденію предположеній объ отмн сборовъ, взимаемыхъ въ пользу государственнаго казначейства по подушной систем, и объ изъисканіи, для ихъ замны, другихъ источниковъ государственныхъ доходовъ’.
Задачамъ новой комисіи не суждено было осуществиться ни въ управленіе министерствомъ финансовъ С. С. Грейга, ни въ управленіе его преемника, А. А. Абазы. Первый шагъ къ отмн подушной подати сдланъ былъ только при H. X. Бунге, именно 18-го мая 1882 г. послдовалъ высочайшій указъ: 1) начать замну подушной подати съ 1883 г. и совершить сіе преобразованіе постепенно, въ теченіе нсколькихъ лтъ {Высочайше утвержденнымъ, того же числа, мнніемъ государственнаго соминистру финансовъ предоставилось внести представленіе о порядк отмны всей подушной подати въ теченіе срока, не превышающаго 7 лтъ.}, по мр изъисканія новыхъ источниковъ государственныхъ доходовъ, и 2) прекратить съ 1-го января 1883 г. взиманіе: а) подушнаго въ пользу казны сбора съ мщанъ, б) подушной подати съ приписанныхъ къ волостямъ безземельныхъ крестьянъ и дворовыхъ людей, и в) подушной подати съ крестьянъ, получившихъ отъ помщиковъ въ даръ четвертую часть высшаго или указнаго размра надловъ’, т. е. съ самыхъ обездоленныхъ.
Этимъ указомъ сложено только 3.576,000 р., въ 1884 г. отмнено подушной подати еще 15.688,000 р. съ безземельныхъ крестьянъ, приписанныхъ къ волостямъ безъ пріемныхъ приговоровъ, съ крестьянъ фабричныхъ и заводскихъ, а также понижены оклады подушной подати: а) на половину — для бывшихъ помщичьихъ крестьянъ и, въ опредленныхъ, боле нуждающихся мстностяхъ, для всхъ разрядовъ плательщиковъ, и б) на 1/10 часть для остальныхъ крестьянъ. Затмъ подушной подати оставалось къ 1885 г. 39 мил. (въ томъ числ на Сибири 2 мил.), именно: на крестьянахъ государственныхъ 22.179,000 р. (въ томъ числ на платящихъ оброчную подать государственныхъ крестьянахъ европейской Россіи 18.412,000 р.), на бывшихъ помщичьихъ — 10.441,000 р., на удльныхъ 2.002,000 р. и на остальныхъ плательщикахъ 4.510,000 р.
Замнены, въ 1882 и 1884 гг., вышеозначенные 19.259,000 руб., между прочимъ, путемъ увеличенія налога съ недвижимыхъ имуществъ въ городахъ, посадахъ и мстечкахъ, налога поземельнаго, пошлинъ крпостныхъ, а также за право торговли и промысловъ, введеніемъ пошлинъ съ имуществъ, переходящихъ безмездными способами, налога на доходы съ денежныхъ капиталовъ — короче, сборами, обличающими обдуманную систему, строгій принципъ, вс они безсословны, обезпечены имуществомъ, проникнуты идеей подоходности, подлежатъ естественному росту по мр развитія народнаго хозяйства, и, наконецъ, имютъ несомннное воспитательное значеніе, шагъ за шагомъ подготовляя общество къ подоходному налогу въ его простйшемъ и совершеннйшемъ выраженіи. ‘На прежнихъ плательщикахъ подушной подати естественно должна была остаться въ измненномъ вид только часть этой подати, по соразмрности съ ихъ имуществомъ, облагаемымъ на одинаковыхъ началахъ и въ одинаковомъ размр съ имуществомъ остальныхъ сословій’. Единственный, сравнительно маловажный, недостатокъ большинства новыхъ налоговъ — нкоторая трудность взиманія, необходимость для этого взиманія живыхъ, дятельныхъ мстныхъ органовъ. Но это недостатокъ поправимый: министерство уже и приняло нкоторыя мры къ его устраненію, учредивъ должности податныхъ инспекторовъ, онъ, кром того, съ каждымъ годомъ будетъ мене ощутителенъ, если общество наше будетъ развиваться въ гражданскомъ отношеніи. Изъ суммы, на которую предполагалось увеличить поземельный сборъ (3.888,000 р.), на крестьянскія земли падаетъ 2.300,000 р. Остальныя статьи, какъ видитъ читатель, мало касаются землепашца и, вообще, человка неимущаго. Идя этимъ путемъ, къ 1891 году, а, можетъ быть, и ране, великая реформа совершилась бы съ такою обдуманностью, со внесеніемъ въ русскую жизнь такихъ устоевъ, которые неминуемо должны были отразиться во всхъ сферахъ и положить прочное основаніе вашему благосостоянію, поскольку оно зависитъ отъ разумной и справедливой системы податей.
Въ прошломъ году, однако, министерство финансовъ почему-то вдругъ совершенно измнило спокойному и, казалось, столь сознательному движенію. Испугалось ли оно настойчиво-возрастающаго бюджета, потеряло ли самообладаніе и благородное сознаніе совершаемаго дла вслдствіе воплей всякой нравственной мелкоты, испуганной грошовыми изъянами ея тугихъ кармановъ, утомились ли его дятели, соблазнилъ ли ихъ кто предпочесть мишурный блескъ эффектнаго шага, бьющаго въ глаза толп, достоинству серьезнаго дла, величіе котораго созналось бы только въ конц пути и нашло бы себ оцнку въ исторіи, а не въ уличныхъ крикахъ — сказать трудно. Несомннно одно: мры, принятыя къ довершенію реформы закономъ 28-го мая 1885 года, рзко противорчатъ всмъ прежнимъ мропріятіямъ министерства финансовъ по выполненію предначертаній 1882 г., поэтому, приглядываясь къ хронологіи и параллелизму событій, приходишь къ убжденію, что министерство въ данномъ случа дйствовало не самостоятельно, поддалось стороннимъ вліяніямъ, что оно, не разглядвъ партійной подкладки предположенныхъ ему плановъ, искусилось соблазномъ торопливо разсчь гордіевъ узелъ, сбросивъ съ плечъ трудную, копотливую работу его распутыванья. Совты шли, надо полагать, отъ тхъ же вчно-ноющихъ землевладльцевъ, отъ купоновладльцевъ, отъ хозяевъ крупныхъ промышленныхъ предпріятій, заводчиковъ… Они поняли, что ничтожные теперь размры взимаемаго съ нихъ налога, осторожность, съ которою проводятся новые принципы, допущеніе массы изъятій при обложеніи бумагъ — все это, конечно, акты ‘политической мудрости’, но что за первымъ шагомъ долженъ, однако, послдовать и второй, и третій… что въ конц концовъ идея подоходности осуществится съ нежелательной для нихъ полнотою, и имъ — богатйшимъ — придется платить больше другихъ… Пошли возгласы о несвоевременности нововведеній, о тяжеломъ положеніи землевладнія и промышленности. Хоръ макальщиковъ о томъ, что нынче земля ‘только въ убытокъ’, сочетался съ хоромъ, готовымъ доказывать, что и заводы работаютъ, и купоны не сжигаются ‘только изъ чести’. Такіе возгласы не помогали. Поднялась буря противъ министерства финансовъ, преимущественно противъ учрежденій вдающихъ окладные сборы,— буря, которая долгое время была только докучлива и вредна тмъ недовріемъ къ правительству, которое поселяла въ робкихъ умахъ, нанося несомннный вредъ какъ разъ той промышленности, въ интересахъ которой будто бы поднималась… Но впослдствіи настойчивость ея, повидимому, поколебала ясность взглядовъ и спокойное выполненіе программы самимъ министерствомъ финансовъ Пользуясь этимъ утомленіемъ, кто нибудь изъ вліятельныхъ ‘друзей промышленности’, надо полагать, развернулъ передъ министерствомъ осуществившійся планъ окончательной отмны подушной подати, указавъ ему и на возможность поддержки въ государственномъ совт. Коварство этого плана не бросалось въ глаза: казалось, что общаго между ‘друзьями промышленности’ и оброкомъ государственныхъ крестьянъ: что они Гекуб, и что имъ Гекуба! Между тмъ, съ прекращеніемъ вопроса о замн подушной подати, исчезло для процентныхъ бумагъ, заводовъ, земель, городской недвижимости, наслдствъ, вообще для доходовъ, неотступное обличеніе, указаніе на необходимость принять на себя немедленно 37 милліоновъ налога. Нтъ сомннія, что когда навянный извн законопроэктъ министерства удостоился утвержденія, т же ‘друзья промышленности’ — враги прежней программы министерства — спшили поздравить его съ совершеніемъ ‘величайшей реформы настоящаго царствованія!’ Но еще грустне, что такимъ же привтомъ встртили его и нкоторые недальновидные публицисты, какъ напр., молодой ученый, посвятившій закону 28-го мая 1885 г. неудачный докладъ, напечатанный въ ‘Трудахъ И. В. Э. Общества’ (NoNo 6 и 7 текущаго года).
Какъ бы то ни было, прекрасно задуманная, основательно начатая реформа окончилась эффектнымъ разсченіемъ узла, возвращеніемъ къ преданіямъ податной комисіи, которое, если не принять серьезныхъ мръ, грозитъ намъ совсмъ нежелательными послдствіями.
Для отмны оставшихся къ 1885 году на европейской Россіи 37-мы милліоновъ рублей подушной подати постановлено, какъ извстно: 1) увеличить съ 1887 года оброчную подать бывшихъ государственныхъ крестьянъ по каждому селенію на сумму подушной подати, причитавшейся съ селенія по прежде дйствовавшимъ узаконеніямъ, съ тмъ однако, чтобы увеличенный по этому разсчету оброчный платежъ съ десятины надла не превышалъ выкупныхъ платежей сосднихъ помщичьихъ крестьянъ и чтобы, въ сумм, ежегодные платежи государственныхъ крестьянъ возвысились не боле, чмъ на 45% ныншней оброчной подати, 2) повысить акцизъ на одну (уже девятую) копйку съ градуса спирта (законъ 18-го мая 1885 года), причемъ самая подушная подать отмнена для помщичьихъ и удльныхъ крестьянъ съ 1-го января 1886 года, для государственныхъ — съ 1-го января 1887 года.
‘Друзья промышленности’ своей цли достигли: вс 37 милліоновъ остались на крестьянахъ. Изъ 18-ти милліоновъ лежавшей на государственныхъ крестьянахъ подушной подати (около 8 милліоновъ душъ) — шестнадцать останутся на нихъ же подъ другимъ названіемъ {Въ ста приблизительно уздахъ (т. е. приблизительно въ 1/4 уздовъ европейской Россіи) сумма оброчной и подушной подати превысила бы размръ мстныхъ выкупныхъ платежей, потому не можетъ быть взимаема сполна.}, еще 21—22 милліона народъ не только доплатитъ, но — не выпивъ ни единой лишней чарки — переплатитъ на водк… и, вдобавокъ, только отчасти въ казну, преимущественно же въ карманъ ликующему кабаку! Говорятъ, будто зато платежи распредлятся между крестьянами, боле уравнительно. Какъ понижать это? До сихъ поръ государственнымъ крестьянамъ дышалось легче, чмъ бывшимъ помщичьимъ, у нихъ и надлы въ общемъ побольше, и платежи были легче, а теперь и тмъ, и другимъ будетъ равно — тяжело.
‘Московскія Вдомости’ — на этотъ разъ безъ свойственныхъ имъ преувеличеній фактовъ — разсчитали, что 9-я копйка, наложенная на градусъ спирта, должна увеличить барышъ кабачиковъ и неразршенныхъ шинковъ, по крайней мр, настолько же, насколько и казенный доходъ. Газета разсчитываетъ, что около двухъ третей всего количества вина во внутреннихъ губерніяхъ расходятся въ розничной продаж. Предполагая крпость вина въ 40, повышеніе должно составить 40 к. на ведро, но такъ какъ въ ведр 100 чарокъ, то на чарку возвышеніе составитъ 2/5 коп., а такой монеты не существуетъ, стало быть, возвышеніе окажется по необходимости значительне. ‘Чтобы не затруднять покупателей’, складчики и цловальники нашихъ черноземныхъ губерній, вмсто сорока копекъ, надбавленныхъ казной, въ розничной продаж уже надбавили круглый рубль на ведро. Шкаликъ вмсто 6 коп. стоитъ 7 коп., косушка вмсто 12-ти — 14 коп., полуштофъ вмсто 30-ти — 35 коп. Народъ платитъ, слдовательно, за вино въ розницу надбавки не 1 коп., а 2—2 1/2, т. е. 80—90 коп. на ведро 40-градусной крпости. Помщичьи крестьяне платили подушной подати въ 1885 году кругомъ около 90 коп.— 1 руб. съ души. Считая увеличеніе питейнаго расхода, вслдствіе закона 18-го мая 1885 года, только въ 44 милліона, оставляя изъ нихъ около 1/6 на 4 милліона городскихъ ‘душъ’ (до 1883 года подлежавшихъ подушному обложенію) и подливъ хоть 35 милліоновъ на обывателей сельскихъ (около 22 милліоновъ ревизскихъ душъ), увидимъ, что на каждую душу придется переплаты приблизительно 1 руб. 50 коп. Этотъ разсчетъ, конечно, очень неточенъ, но, сравнивая его съ разсчетами, сдланными по тому же предмету въ другихъ органахъ печати, можно сказать, что онъ гршитъ разв излишней снисходительностью въ реформ акцизнаго вдомства,— вдомства, мропріятія котораго за послдніе 2 — 3 года, сказать мимоходомъ, не заслуживаютъ никакого снисхожденія и только удивляютъ своею легкомысленною смлостью… Но теперь нимъ не до него, намъ важно было только показать, насколько послдній актъ отмны подушной подати соотвтствовалъ предъидущимъ и какимъ тяжелымъ бременемъ онъ легъ на населеніе, вмсто того, чтобы облегчать его… Можетъ быть, кстати будетъ напомнить, что давно пора бросить довольно укоренившійся взглядъ на безконечную эластичность косвенныхъ налоговъ вообще и акциза съ нитей въ особенности. Выходъ изъ финансовыхъ затрудненій путемъ безхитростной надбавки на тотъ или другой акцизный сборъ соблазнителенъ, конечно, своею простотой, какъ нкогда были соблазнительны надбавки ‘на душу’, но чмъ легче увлечься ими, тмъ осторожне слдуетъ довряться соблазну.
Ее пришлось бы, въ виду неминуемости дальнйшаго упадка русскаго крестьянства, скоро поднять вопросъ о новомъ пониженіи платежей, и уже не только для крестьянъ, бывшихъ помщичьихъ, но и для государственныхъ… Возвратиться къ неожиданно и странно покинутому вопросу о подъем крестьянскаго благосостоянія и, между прочимъ, о согласованіи податей съ доходами — во всякомъ случа придется, иначе онъ станетъ чрезмрно труденъ, хотя все таки неминуемъ. Одинъ журналъ, также предусматривая въ будущемъ возможность, даже необходимость уменьшенія все еще повышаемаго оброка, заподозрилъ даже: не былъ ли вызванъ послдній актъ министерства финансовъ въ дл отмны подушной подати — только желаніемъ устранить названіе этой подати и, вмст съ тмъ, снять съ себя обязательство осуществить предначертанное закономъ 1882 г. облегченіе крестьянства къ опредленному сроку (1891 г.)?… Догадка, конечно, мало правдоподобная, но не лишенная остроумія.
Такъ, 28 лтъ не удается сломить происковъ группы ‘оптиматовъ’, не смотря на неоднократно выраженную волю высшей власти, не смотря на то, что въ этотъ періодъ времени встрчались моменты, особенно благопріятные для противодйствія темнымъ проискамъ эгоизма. Лучшіе порывы общества, лучшія намренія отдльныхъ правительственныхъ лицъ такъ или иначе допускались до осуществленія, лишь поскольку они не касались интересовъ этой группы, небольшой числомъ, но крпкой положеніемъ и сплоченностью.
При такихъ обстоятельствахъ, важнйшею частью закона 28-го мая 1885 года приходится признать не самую отмну подушной подати, а пункты: третій, о преобразованіи оброчной подати въ выкупные платежи, подлежащіе уплат въ 44 года, и четвертый,— предоставляющій ‘министру финансовъ приступить безотлагательно къ подготовительнымъ дйствіямъ и составленію предположеній: а) о распредленіи упомянутыхь платежей между селеніями по возможности соразмрно съ цнностью и доходностью надловъ, и б) объ измненіяхъ, которыя должны быть сдланы въ узаконеніяхъ, основанныхъ на счет населенія по ревизскимъ душамъ: о порядк отвтственности по уплат въ казну сборовъ и паспортной систем’. Предположенія эти, по надлежащемъ разсмотрніи, должны быть введены въ дйствіе съ 1-го января 1887 года.
Нетрудно убдиться, что поклонники привилегированныхъ положеній и батрацкой Руси, при этой реформ, не только съумли свалить со своихъ плечъ 37 милліоновъ податей, но еще сдлали значительный шагъ впередъ къ разрушенію ненавистныхъ имъ принциповъ 19 февраля, къ подрыву противодйствующихъ обатраченію устоевъ общинной жизни крестьянства, а также принципа государственнаго землевладнія, не до* пускающаго расхищенія государственныхъ земель.
Когда редакціонныя комисіи, подготовлявшія условія освобожденія крестьянъ отъ крпостной зависимости, остановились за мысли, путемъ выкупа, предоставить землю крестьянамъ въ собственность, ршеніе ихъ было встрчено съ восторгомъ лучшею частью тогдашняго общества. Но, будь въ то время возможность предвидть движеніе въ сторону собиранія земель въ руки боле состоятельныхъ поселянъ и обатраченія бднйшихъ, которое съ такою ясностью сказалось за послдніе годы, уяснись тогда роль, которую выкупные платежи начинаютъ играть въ исторіи нашего крестьянскаго землевладнія,— короче, не будь мы только ‘заднимъ умомъ крпки’, пришлось бы, пожалуй, уже въ 1861 году предпочесть выкупъ помщичьихъ земель государственную собственность и обложеніе ихъ — по доходности надловъ — равномрно распредленною оброчною податью. Во всякомъ случа, странно, что неудачный пріемъ, вполн простительный въ 1861 году, но требующій осмотрительности въ настоящее время, повторенъ съ какою-то непонятной поспшностью: министерство не только не признало полезнымъ прислушаться сначала къ общественному мннію о задуманномъ дл, но, повидимому, не подвергло свой проектъ никакому коллегіальному обсужденію.
Какъ бы то ни было, землевладніе государственныхъ крестьянъ вступаетъ въ омутъ разрушительной для крестьянскихъ обществъ борьбы съ кулачествомъ.
Преобразуя такимъ образомъ оброчные платежи въ выкупные, распространяя сферу дйствія положенія о выкуп, настоятельно необходимо, по крайней мр, предварительно или одновременно очистить ее отъ сторонъ, ршительно осужденныхъ жизнью, прессой, земствами, органами правительства, отъ элементовъ, направленныхъ противъ основнаго принципа нашей крестьянской реформы — противъ принципа наго, свободнаго труда земледльца на обезпеченной въ его пользованіи земл {Именно ‘обезпеченной въ его пользованія‘ — хотя бы и не собственной, но de jure составляющей собственность государства и подчиненной отношеніямъ въ род уничтожаемыхъ нын отношеній государственныхъ крестьянъ къ ихъ надламъ.}, принципа, способнаго, при достаточномъ его, оградить Россію отъ потрясеній, угрожающихъ западу, и представляющаго надежнйшій оплотъ внутренняго благосостоянія и вншняго величія Россіи. Особенно вредными, какъ извстно, оказались статьи, содйствующія мобилизаціи крестьянской надльной собственности, какъ общинной, такъ и личной,— статьи, допускающія ея свободное обращеніе. Вопросъ о пересмотр, а частью объ отмн этихъ статей (115, 161, 162, 165, 169, 173), извстный подъ именемъ вопроса ‘о неотчуждаемости крестьянскихъ надловъ’, становится теперь особенно настоятельнымъ въ ряду другихъ вопросовъ крестьянскаго землевладнія (переселенческаго, вопроса о поземельномъ и мелкомъ хозяйственномъ кредит, объ общественныхъ запашкахъ, общин-артели и проч.), ему суждено получить опредляющее значеніе и при ршеніи другихъ вопросовъ этого рода. Обращеніе оброчныхъ платежей въ выкупные можетъ найти нкоторое оправданіе только подъ условіемъ такого пересмотра, причемъ необходимо обратить вниманіе не только на огражденіе перехода крестьянскихъ земель въ стороннія руки, но и на огражденіе ихъ отъ собиранія въ немногія руки въ сред самого общества.
Замтимъ кстати, что вопросъ объ ограниченіи припцина ‘laissez faire’ въ сфер крестьянскаго землевладнія, въ настоящее время, даже не спеціально-русскій вопросъ, хотя онъ, очевидно, нигд въ Европ не иметъ такого обширнаго подавляющаго значенія, какъ въ Россіи. Въ Германіи, напримръ, съ каждымъ годомъ выясняется все боле и боле, что главной причиной упадка крестьянскаго хозяйства слдуетъ признать не рядъ неурожаевъ, не низкія цны на хлбъ, даже не налоги, нсколько превышающіе норму, опредляемую доходностью участка и неотложными потребностями земледльца-работника съ семьею,— а именно свободу мобилизаціи крестьянскихъ участковъ и обремененіе ихъ долгами.
Текстъ закона 12 іюня 1886 г. о преобразованіи оброчной подати въ выкупные платежи (ст. I, п. 15), примняясь къ дйствующему законодательству, допускаетъ, къ сожалнію, досрочные взносы для погашенія капитальнаго долга и въ сред государственныхъ крестьянъ, какъ для сельскихъ обществъ, тамъ и для владльцевъ подворныхъ участковъ. Изъ этого можно заключить, что имъ угрожаютъ т же опасности, какъ и бывшимъ помщичьимъ крестьянамъ, остается утшаться настойчивыми слухами о состоявшемся будто бы соглашеніи министерствъ внутреннихъ длъ и финансовъ касательно внесенія въ государственный совтъ законопроекта о неотчуждаемости и о признаніи надльной земли общественною собственностью какъ при общинномъ, такъ и при подворномъ пользованіи ею. Можемъ только предсказать, что такой законопроектъ будетъ встрченъ съ глубокимъ сочувствіемъ всми искренними друзьями Россіи.
Нельзя упускать изъ виду того обстоятельства, что обращеніе оброчной подати въ выкупные платежи представляетъ собою собственно говоря, отчужденіе государственныхъ имуществъ въ частную собственность на сумму, самимъ закономъ опредляемую почти въ милліардъ рублей {Выкупныхъ платежей предполагается взимать съ государственныхъ крестьянъ 49 мы. въ годъ, которые законъ для капитализаціи предлагаетъ умножить за 20.}.
Такая сторона дла иметъ, во-первыхъ, значеніе принципіальное. Отчужденіе въ настоящемъ случа не носитъ, конечно, ни того характера расточенія государственныхъ богатствъ фаворитамъ, который лежитъ пятномъ на русской исторіи XVIII вка, ни характера расхищенія земель оренбургскихъ, кавказскихъ и иныхъ, составляющаго несомннно печальную страницу прошлаго царствованія: — при тщательной разработк закона о неотчуждаемости надльныхъ земель {Мы бы охотно сказали вообще: ‘земель, пріобртаемыхъ съ содйствіемъ правительства’, но для этого еще нужно привести данныя, которыя не помщены въ этой стать, чтобы не уклоняться отъ предмета рчи.}, общественное крестьянское землевладніе можетъ, конечно, быть охранено,— тмъ не мене, преобразованіе оброчной подати въ выкупные платежи, наряду съ ‘нсколькими другими явленіями, напримръ, съ фактомъ предоставленія дворянству выморочныхъ дворянскихъ имній, указываетъ, что идея охраненія государственнаго землевладнія и теперь еще слабо проникаетъ въ сознаніе нашихъ правительственныхъ сферъ. Отдача надловъ въ частную собственность государственныхъ крестьянъ — такъ или иначе — совершалась какъ разъ въ то время, когда настоятельно возникалъ вопросъ: нельзя ли и землямъ бывшихъ помщичьихъ крестьянъ придать de facto характеръ земель государственныхъ? Этими мропріятіями, между прочимъ, поясняется жизненность помысловъ о хищеніи. Они не прекращаются и до сихъ поръ, недавно въ ‘Московскихъ Вдомостяхъ’ напечатана была, напримръ, безъ всякихъ оговорокъ со стороны редакціи, корреспонденція изъ Уфы, предлагающая возобновить раздачу земель европейскаго востока ‘заслуженнымъ чиновникамъ’ и т. д., аферисты Восточной Сибири, какъ видно изъ сибирскихъ органовъ печати, также мечтаютъ о захватахъ въ Пріамурскомъ и Уссурійскомъ краяхъ…
Неужели мысль о такой раздач, о такихъ захватахъ еще можетъ быть допущена посл уроковъ, преподанныхъ прошлымъ, посл всхъ разъясненій о значеніи государственной земельной собственности вообще и о важности ея охраненія для Россіи въ особенности, хотя бы только въ качеств колонизаціоннаго фонда? Еще лтъ двадцать тому назадъ, Америка считала себя безконечно богатою свободными землями, и теперь ока землею не бдне насъ, а посмотрите, какъ, наученное опытомъ, правительство Штатовъ озабочено изъятіемъ еще оставшихся въ его распоряженіи пространствъ изъ рукъ спекуляціи и о сохраненіи ихъ за всякими фермерами-земледльцами… Или намъ ни свой, ни чужой опытъ не въ прокъ?
Отношеніе къ преобразованію оброчной подати въ выкупные платежи, какъ къ отчужденію государственныхъ имуществъ, сказывается и въ закон 12-го іюля: разршая единовременные взносы въ казну, соотвтствующіе выкупному капиталу или части его, этотъ законъ (1, 16) обращаетъ суммы, поступающія въ такую уплату, ‘на погашеніе государственныхъ долговъ’. Министру финансовъ предоставлено, сверхъ того, ‘внести въ установленномъ порядк соображенія свои о порядк погашенія капитальной суммы, соотвтствующей установленнымъ на 44 года выкупнымъ платежамъ бывшихъ государственныхъ крестьянъ’.
Слдовательно, съ одной стороны, капитальная сумма, равная стоимости земли, срочные платежи съ которой (49 милліоновъ) должны прекратиться по истеченіи 44-хъ лтъ, должна быть возмщена государственному казначейству (вроятно, путемъ отчисленія извстнаго % ежегодныхъ взносовъ на погашеніе), съ другой — наиболе правильнымъ употребленіемъ этого капитала правительство признаётъ уплату государственныхъ долговъ. Ассигновать на такую уплату только досрочные взносы было бы странно, какъ потому, что эти взносы, вроятно, будетъ слишкомъ незначительны (объ ихъ употребленіи на погашеніе нашихъ громадныхъ долговъ не стоило бы и говорить), такъ и потому, что нтъ основанія, признавая извстное назначеніе капитала правильнымъ, удлять согласно съ этимъ назначеніемъ только незначительную часть его. Дйствительно, деньги, вырученныя путемъ продажи значительной доли государственныхъ имуществъ, необходимо должны идти на капитальное улучшеніе финансовъ (каковымъ нельзя не признать погашеніе хотя бы части капитальной суммы государственныхъ долговъ), трата ихъ на текущіе расходы была бы крайне неразсчетливой, это пойметъ даже мало вникающее въ финансовыя операціи русское общество, которому многое уяснилъ въ данномъ отношеніи типъ помщика, провшаго выкупныя свидтельства. Остается ожидать, какъ министерство финансовъ обставитъ эту операцію къ возможной выгод Россіи?
Можно бы замтить, что и доля ежегодныхъ взносовъ, за отчисленіемъ % погашенія, должна обязательно идти на уплату процентовъ по государственнымъ долгамъ, но Россія платитъ ихъ ежегодно въ пять разъ боле, чмъ можетъ получать въ вид выкупныхъ платежей, замнившихъ оброчную и подушную подати съ государственныхъ крестьянъ, слдовательно, пойдутъ ли на проценты именно эти выкупные — дло бухгалтерской записи, которая значенія не иметъ. Важно только сознать значеніе земельнаго фонда, вычеркнутаго при настоящей реформ изъ финансовыхъ ресурсовъ будущаго, и дать надлежащее примненіе вырученному за него капиталу.
Обращаетъ на себя вниманіе и практическое осуществленіе реформы. Главныя основанія разверстки выкупныхъ платежей таковы: установленныя въ законодательномъ порядк для каждой губерніи въ неизмнномъ размр на весь срокъ выкупа (до 1931 г.) платежи распредляются между уздами по соглашенію министровъ: финансовъ, внутреннихъ длъ и государственныхъ имуществъ, разверстка же назначенной на каждый уздъ суммы между отдльными селеніями производится губернскими по крестьянскимъ дламъ присутствіями на основаніи проэктовъ разверстки, составляемыхъ особыми уздными комисіями изъ мстнаго податнаго инспектора и двухъ членовъ узднаго но крестьянскимъ дламъ присутствія, которое, вмст съ тмъ, назначаетъ одного изъ членовъ комисіи ея предсдателемъ. Предположенная комисіею разверстка по селеніямъ провряется опросомъ избранныхъ отъ обществъ уполномоченныхъ, въ числ двухъ отъ каждаго селенія, созываемыхъ одновременно изъ ближайшихъ другъ къ другу селеній. Заявленія уполномоченныхъ заносятся въ протоколъ, который представляется въ губернское присутствіе вмст съ проектомъ разверстки уздной комисіи. Тутъ фигурируютъ губернскія и уздныя присутствія, выступаетъ еще мало окрпшій, мало знакомый съ мстностью, институтъ податныхъ инспекторовъ… А что же земство, что же мстное самоуправленіе, для котораго, по всмъ даннымъ, распредленіе податей между мстными плательщиками составляетъ одно изъ важнйшихъ отправленій?..
Насколько намъ удалось слышать, министерство финансовъ не ршается довриться земству, въ виду небрежности, которую оно часто проявляло при распредленіи добавочнаго пониженія выкупныхъ платежей, но — что еще странне — общество, повидимому, совершенно равнодушно взираетъ на оказанное ему недовріе… Слышны даже голоса, что на ‘теперешнее земство’ и нельзя положиться, что недовріе правительства вполн основательно… Приводятъ факты крайняго равнодушія самихъ земствъ къ своимъ дламъ, утверждаютъ, будто земствами занимаются только лица, которыя ищутъ въ нихъ мстъ, заработковъ, даже небезгршныхъ доходовъ…
Такъ ли это?— разсматривать не станемъ. Вопросъ о сил земствъ или безсиліи ихъ и о причинахъ этого безсилія, о земствахъ, какъ орудіи дрянныхъ партій — слишкомъ важенъ, чтобы говорить о немъ вскользь, особенно въ виду высказываемыхъ съ разныхъ сторонъ вожделній замнить его чиновничьимъ или дворянскимъ элементомъ. Здсь важно только отмтить явный фактъ недоврія правительства къ земству въ той задач, выполненіе которой представляется прямымъ дломъ земства, и указать на важность этого факта. Если, дйствительно, въ стро нашей пореформенной жизни оборвалась такая струна, какъ земство, къ этому явленію Россія не можетъ оставаться равнодушною, безъ нея, скажемъ боле — безъ ея правильнаго функціонированія, общественная жизнь немыслима. Надо строго изслдовать, насколько вренъ фактъ негодности или малой годности современныхъ земствъ, и если онъ вренъ — необходимо выяснить, почему это произошло, что понизило уровень земствъ… и озаботиться ихъ подъемомъ.
Отсутствіе хорошо организованной, граждански развитой земской силы не можетъ не ощущаться даже самимъ правительствомъ, которое не можетъ не сознавать, что сила эта должна слагаться изъ мстныхъ общественныхъ элементовъ, и притомъ элементовъ безсословныхъ, представляющихъ собою интересы всхъ слоевъ населенія, даже преимущественно тхъ, которые, по даннымъ обстоятельствамъ, мене другихъ въ состояніи отстоять свои нужды. Везъ этой силы правительство, не взирая на лучшія стремленія, не обезпечено отъ тяжелыхъ ошибокъ, мропріятія же его обречены на искаженіе и неудачу. Какъ ни стыдно, а приходится сознаться, что Россію мы знаемъ недостаточно, и что нельзя опираться, при оцнк современной дйствительности, ни на чиновниковъ, въ большинств совершенно чуждыхъ мстности, въ которой они служатъ, ни на ‘экспертовъ’, испытавшихъ разв плоды своего неумлаго барскаго хозяйства, ни на ‘свдущихъ людей’, не вдающихъ даже о своемъ невжеств, ни, вообще, на представителей своего личнаго интереса, развязно утверждающихъ, что они служатъ представителями интересовъ края. Какъ мы плохи наши земства, все таки они дали и даютъ сравнительно-лучшій матеріалъ для ознакомленія съ современной жизнью въ трудахъ своихъ дятелей или въ работахъ, предпринятыхъ на ихъ счетъ, по ихъ почину.
Къ этому же матеріалу, къ фактамъ живой дйствительности, необходимо обратиться и для ршенія вопроса о перемнахъ, предположенныхъ въ ‘узаконеніяхъ о порядк отвтственности по уплат въ казну окладныхъ сборовъ’, особенно, если правительство будетъ настаивать на томъ, чтобы ‘измненія’ эти непремнно послдовали съ 1-же января будущаго 1887 года. Насъ нсколько страшитъ поспшность именно въ данномъ случа.
Дйствительно, законъ озабоченъ только установленіемъ ‘порядка отвтственности по уплат окладныхъ сборовъ, соотвтствующаго отмн подушной подати, а дло уже поставлено въ администраціи такъ, будто рчь идетъ собственно о круговой пор, даже непремнно объ ея отмн. А что, если лучшій порядокъ обусловливается сохраненіемъ круговой поруки? Можно ли такъ легкомысленно говорить объ отмн одного изъ коренныхъ устоевъ народной жизни, исторически сложившейся формы быта, приноровленной народною практикой къ требованіямъ нашей государственной жизни,— формы, съ помощью которой народъ столько лтъ подерживаетъ возможную справедливость въ сфер хозяйственныхъ отношеній крестьянства?…
Круговая порука — одно изъ наимене изслдованныхъ, наимене знакомыхъ правительству и обществу явленій русской жизни, по поводу его вс предпринятыя за послднее время изслдованія единогласно свидтельствуютъ, что сложившіяся противъ него предубжденія совершенно ложны, что они построены на произвольныхъ утвержденіяхъ ‘экспертовъ’, говорившихъ о круговой порук, не имя о ней понятія и признавая достаточнымъ основаніемъ для своихъ показаній даже личныя антипатіи.
Особеннымъ довріемъ пользуется, напримръ, мнніе, приписывающее круговой порук ‘разореніе трудолюбивыхъ, зажиточныхъ крестьянъ за недоимки лнтяевъ-бдняковъ’. Между тмъ подробныя изслдованія, гд бы они ни производились, доказываютъ, что никогда богатому за бдняка платитъ не приходится. И земскія изслдованія, и свидтельства лицъ, ближе ознакомившихся съ дломъ, напротивъ, съ замчательнымъ единодушіемъ свидтельствуютъ, что недоимки числятся преимущественно не за бдняками, а именно за богатыми кулаками да за разными родственниками и кумовьями волостнаго начальства, урядниковъ и т. п. Еще ныншнимъ лтомъ я имлъ случай слышать цлый рядъ такихъ отзывовъ отъ податныхъ инспекторовъ самыхъ разнородныхъ мстностей.
Не останавливаясь подробно на этомъ вопрос, замтимъ только, что точныя изъисканія не только нигд не дали ни малйшаго указанія на вредъ круговой поруки, но вс, напротивъ, подтверждаютъ, что учрежденіе это, нераздльно съ общиннымъ устройствомъ, является однимъ изъ самыхъ твердыхъ устоевъ народнаго благосостоянія.
Особенно ярко важность круговой поруки сказывается въ уравнительной раскладк податей. Міръ, освдомившись о падающей на него сумм обложенія, какъ извстно, распредляетъ ее между своими сочленами. Искони упражняясь въ этой раскладк, онъ выработалъ многосложную систему, поражающую своею справедливостью, умніемъ принять въ соображеніе всю наличность данныхъ: и надлъ, и число работниковъ въ семь, и состоятельность ихъ. Онъ распредляетъ подать то по наличнымъ, то по ревизскимъ душамъ, то по тягламъ, то по земл, то цлыми единицами, то дробями. Основою же этой кропотливой, но плодотворной работы, совершенно недосягаемой для администраціи, является круговая порука.
Благодаря ей, міръ заботится о поддержк своихъ сочленовъ, объ охран каждаго изъ нихъ отъ полной несостоятельности:— тому ‘въ даетъ оправиться отъ постигшей бды, принимая временно уплату податей на себя, того оберегаетъ отъ слишкомъ невыгодныхъ условій вынужденной сдачи надла въ аренду, тому устраиваетъ ‘помочь’ работою, тамъ освобождаетъ отъ натуральной повинности лицо, которое вноситъ деньги за неимущаго, и т. д. Благодаря круговой порук, подати уплачиваются иногда сполна или отчасти сдачею въ аренду общественныхъ доходныхъ статей, напр., разныя общества бахмутскаго узда сдаютъ около 12,000 дес. земель. оставшихся отъ умершихъ или ушедшихъ домохозяевъ.
Только истощивъ весь запасъ находящихся въ его распоряженіи средствъ для охраненія захудалаго крестьянина отъ накопленія недоимокъ и совершеннаго разоренія, міръ предоставляетъ несчастнаго тяжелымъ послдствіямъ отдльна личной отвтственности.
Въ мстностяхъ, гд доходъ съ надловъ окупаетъ платежи, отвтственность эта опредляется легко: самой употребительной его формой является, очевидно, временная сдача недоимщикомъ своего надла, тамъ же, гд отвтчицы-земли нтъ, гд доходы съ надла не покрываютъ даже подати, когда посильная помощь міра истощена — наступаетъ возмутительная эпопея ‘выколачиванья’ податей, которой міръ непричастенъ, хотя писарь et consortes и составляютъ приговоръ отъ его имени, какъ они же, составляютъ и ршенія волостнаго суда. Отдача въ заработки, тлесныя наказанія, продажа послдняго имущества (но именно самого недоимщика, а не зажиточныхъ крестьянъ), всякое издвательство надъ человкомъ — явленія, съ которыми круговая порука, очевидно, ничего общаго не иметъ. Эти явленія вызываются не круговою порукою, а низкимъ уровнемъ представителей администраціи и, преимущественно, тми фактами совершеннаго несоотвтствія платежей съ земельнымъ надломъ, съ имуществомъ, на которые постоянно указывали правительству вс честные люди и устраненіе которыхъ само правительство ставило главною задачей еще податной комисіи 1859 г. Мы видли, чьими заботами главная задача остается досел невыполненной…
Всякая подать должна быть обезпечена имуществомъ,— это элементарное правило финансовой науки. Если что нибудь охраняетъ еще насъ отъ боле тяжкихъ послдствій забвенія этого правила, такъ именно т общинные, круговые устои, надъ разрушеніемъ которыхъ стараются поклонники обатраченія. Мы видли, что эти устои охраняютъ крестьянъ до разоренія, они же и только они могутъ поднять и упавшаго крестьянина, и тмъ скоре, чмъ глубже чувство круговой поруки сохранилось въ обществ, чмъ мене оно затерто, ослаблено элементами, которые, не замчая, что рубятъ сукъ подъ собою, жаждутъ разоренія деревни. Вотъ ихъ собственное сознаніе: ‘Если, вслдствіе уничтоженія круговой поруки, и образуется классъ рабочихъ безземельныхъ’, читаемъ мы на стр. 22-й доклада ‘Валуевской’ комисіи, ‘то отошедшіе отъ нихъ участки земли никакое общество изъ рукъ не выпуститъ. Для крупныхъ же землевладльцевъ, равно какъ и для крестьянскихъ обществъ {‘Равно какъ и для крестьянскихъ обществъ’ — вставка, очевидно, произвольная, сдланная безъ опроса обществъ. Позднйшія изслдованія утверждаютъ совершенно противное.}, весьма желательно, чтобы земледліе было въ рукахъ людей состоятельныхъ’ {Не лишенъ интереса составленный въ этомъ же смысл, поражающій беззастнчивостью доводовъ, докладъ г. Шатилова, недавно появившійся въ ‘Трудахъ Московскаго Общества Сельскаго Хозяйства’.}.
Ясно: не къ разрушенію общинныхъ и круговыхъ порядковъ, а къ ихъ охран и укрпленію долженъ стремиться законъ, съ каждымъ днемъ пріобртающій большее и большее значеніе въ опредленіи крестьянской жизни. ‘Насколько могущественно вліяніе закона,— замчаетъ г. Щепотьевъ,— насколько великъ страхъ крестьянъ передъ этой, часто невдомой и непонимаемой ими, силой — прекрасно иллюстрируется примрами откладыванія коренныхъ передловъ изъ одного опасенія, не запрещены ли они тономъ?’ Лишивъ круговую поруку своей поддержки, законъ прямо отдаетъ бднйшихъ крестьянъ на съденіе богатямъ и кулакамъ. Когда ‘ихъ слуха чуткаго коснется’ всть, что круговая порука необязательна, они, конечно, не позволятъ сдать участка общественной земли въ аренду, а потребуютъ его разверстки, они не задумаются и похлопотать о продаж земли недоимщика, чтобы купить ее за грошъ {Законъ допускаетъ отобраніе надла за недоимки, но пока, при круговой порук, мра эта не въ нравахъ крестьянъ. Они привыкли относиться къ правамъ своихъ сочленовъ на землю до того строго, что, даже при отсутствіи однообщественника, когда онъ отбился отъ земли, преимущественное право на извстный надть по возвращеніи и уплат недоимокъ, хотя бы изъ доходовъ того же надла, остается за нимъ.}, доканать, даже выжить изъ деревни бдняка, разореніе котораго на міру уже отразиться не можетъ,— вообще, будутъ не охранять однообщественниковъ отъ разоренія, а, напротивъ, содйствовать ихъ гибели путемъ неистощимаго арсенала средствъ, состоящихъ въ ихъ распоряженіи.
Недавно мн удалось услыхать о новой комбинаціи, будто бы возникшей въ административныхъ сферахъ по поводу круговой поруки: ‘раскладку податей между членами общества предоставить міру, а отъ круговой поруки при взысканіи недоимокъ его освободить, обращая взысканіе непосредственно и единственно на лицъ, не выплатившихъ доли, опредленной съ нихъ по мірской раскладк’… Кажется, нечего и доказывать всей несостоятельности такого ршенія: войди оно въ силу, богатымъ, чтобы не платить ничего, останется только при раскладк обрушить всю податную тягость на бдняковъ, съ которыхъ взять нечего!.. Во всякомъ случа, такое ршеніе открыло бы большой соблазнъ для неравномрныхъ раскладокъ и безнаказаннаго произвола міродовъ, созданіе же пролетаріата пошло бы впередъ быстрыми шагами.
Короче: въ какой бы форм ни совершилась отмна круговой поруки, она была бы только торжествомъ поклонниковъ обатраченія Россіи,— ‘радикаловъ капитализма’. Еще въ 1881 г., указавъ, какъ горсть этихъ радикаловъ упорно, съ энергіей, достойной боле чистыхъ цлей, слдитъ за проявленіями отечественной жизни, высматривая, гд и какъ найти средства къ закрпощенію народа, не упуская изъ виду ни малйшаго повода разрушать его благосостояніе — вести его къ пролетаріату, къ положенію раба на обширныхъ поляхъ ничтожнаго и властнаго меньшинства,— ‘Порядокъ’ ставилъ рядъ вопросовъ:
‘Куда вы идете? Предположите на минуту, что вы достигли своей преступной цли, и подумайте: неужели небывалый въ исторіи, 60-тимилліонный пролетаріатъ, составляющій 86 проц. всего населенія страны, пролетаріатъ, никогда не покидавшій смутной мечты о ‘черномъ передл’ и вами оторванный отъ послдняго клочка земли, покорно пойдетъ работать на вашихъ поляхъ? Какъ управиться съ этимъ пролетаріятомъ? До сихъ поръ вся крестьянская масса, игнорируя администрацію, даже тщательно оберегаясь отъ нея, самобытно вела строй своей жизни внутренними силами общинъ. Какая армія чиновниковъ въ состояніи замнить эти силы порядка въ безпредльныхъ русскихъ пустыряхъ для народа бездомнаго, озлобленнаго, потерявшаго бытовые устои и скрпы? Если даже, загнанные нищетою и голодомъ, пролетаріи и придутъ работать къ вамъ,— какое хозяйство возможно съ такими рабочими? Возможно ли съ ними не только интенсивное, прогрессирующее, а и какое нибудь хозяйство? Не опустетъ ли Россіи, не одичаетъ ли она, какъ опустла, одичала роскошная Италія, наводненная рабами въ послдніе дни римской республики? Что станется съ промышленностью? Два-три неурожайные года сокращаютъ производство на половину… а что будетъ съ нимъ, когда бездомные пролетаріи составятъ 86% населенія? Заграничныхъ рынковъ для нашихъ фабрикъ нтъ и быть не можетъ, а кто же будетъ потреблять домашнія производства? Обобранный народъ? Или вы поддержите ихъ безумною роскошью? Роскошь меньшинства — позорное клеймо разоренной страны. Это аксіома. Что окажется въ государственной казн при этой мерзости запустнія? Кто, что сможетъ внести въ нее? Что возможно будетъ предпринять ей? Каково будетъ внутреннее, вншнее значеніе нищей Россіи? Въ какую постыдно-безсильную, дряблую рухлядь должна разложиться нація, обращенная въ нищую массу и развратное меньшинство?’…
Какая вереница ужасающихъ картинъ встаетъ въ отвтъ на эти запросы!.. А горсть бездушныхъ эгоистовъ, между тмъ, продолжаетъ сво’разрушительную работу… Опомнитесь, господа, пора:
Denn solchen grossen Leiden
Gebhrt ein grosses Grab!