ОТКРОЙТЕ ОКНО
ОТКРОЙТЕ ОКНО
К ПРЕДСТОЯЩЕМУ ПЛЕНУМУ ВОКП
ОБ ОТСТАВАНИИ
Н. ОСТРОГОРСКИЙ
‘Литературная газета’, No 46, 1930
Откройте окно, Острогорский Николай Иванович, Год: 1930
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Вспоминается статья тон. А. Богданова, помещенная перед 1 Всероссийским с’ездом ВОКП, но вопросу о литстраницах в низовых газетах. Окно в большую литературу — так была определена роль литературных страниц для начинающих крестьянских писателей. Мы отнюдь не собираемся возражать против этого определения. Но дело заключается в том, что это ‘окно’ остается только полуоткрытым, а в большинстве оно и вообще открывается только в самых торжественно-исключительных случаях, или для того, чтобы проветрить редакционные портфели и вновь закрыть ставив до следующей ‘весны’.
‘Окно’ закрыто, папки редакций пухнут от изобилия материалов (стихов, рассказов, очерков), присылаемых начинающими крестьянскими писателями. Последние остаются в неведении о судьбе своего, иногда первого произведения, посланного в авторитетное ‘судилище’. Бывает и другое: загруженный редакционный работник, желая как-то раз’яснить автору о его слабостях, пишет ему казенно-бюрократический шаблон, вроде того, что ‘Ваши стихи слабы’ или о том, что ‘Вам необходимо больше читать современную пролетарскую литературу’.
Пусть факты станут в свидетеля: в округах Ленинградской области, До районирования, выходили литстраницы и даже вкладки. После районирования была уверенность в том, что сеть литстраниц должна возрасти, но на деле произошло следующее: В Луге, Лодейном Поле, Пскове, Новгороде и Череповце — литстраницы прекратили выход. В Пскове закрылся журнал, в Лодейном Поле — литературно-художественный вкладыш.
Это находится в явном противоречии о тем фактом, что ряды крестьянских писателей бурно растут и что мы имеем сейчас целый ряд талантливых писателей, вышедших на поверхность ‘большой’ литературы за последний год.
Но как раз именно в этом и заключается своеобразие положения.
Многие крестьянские писатели пережили период ‘первоначального накопления’ своих творческих возможностей, самостоятельно, изолированно. Их творческий рост не находился в поле зрения наших организаций и, особенно, нашей критики, и поэтому они внесли в литературу, наряду со своими творческими достижениями, тяжелый груз предрассудков, теоретической неопределенности, шаткости. Эти писатели, иногда болезненно, переживают сейчас противоречия своего роста.
Случайные влияния (творческие и идейные), заимствованные ими от классиков и попутчиков, создали у них целые наслоения противоречивого, чуждого и вредного.
В том и заключается наша первая слабость, что количественный и творческий рост далеко обогнал темпы критического ‘обслуживания’ этого роста. Образовалась некая диспропорция, представляющая собой вполне реальную угрозу потери марксистского руководства, идейного ‘переваривания’ новых писательских слоев.
Если прибавить к этому вторую слабость закрытое ‘окно’ в низовых газетах, где начинающий писатель мог не только печататься, но и получить совет, критическое указание, то станет ясным, настолько неотложна задача организации литературных страниц в низовой печати и организация постоянного идейно-творческого руководства начинающими писателями.
Мы просмотрели 35 газет Западной области. Поразительно, что в моменты относительного ‘затишья’ (отсутствие боевых кампаний) в газетах, хоть и редко, но появляется художественный материал (стихи, рассказы), а в самые боевые моменты, когда, казалось бы, писатель должен получать непосредственную зарядку, — писатели молчат. Странно, необычно, но факт! Это, конечно, не общее явление. Есть газеты, дающие на самые боевые темы не плохой литературно-художественный материал.
В чем же причины, что мы имеем очень мало боевого художественного материала, попадающего в тон хозяйственно-политической жизни?
Разве, например, нельзя создать сборники, организовать литстраницу о хлебозаготовках, уборочной кампаний. Разве нельзя, чтобы литкружок при колхозе издал стенгазету о борьбе с неполадками, бытовыми извращениями И т. д.
Можно, если будет изменен взгляд на задачи низового литкружка, как только творческой лаборатории, узком смысле этого слова.
Можно, если ваши низовые писательские кадры изживут ‘предрассудки барства’ в своих рядах, которые, между прочим, выражаются в недооценке очерка и других ‘малых’ форм литературы.
Конечно, ‘причиной’ являются и многие редактора, недооценивающие значения художественных произведений. Все это бесспорно верно. С этими фактами недооценки нужно бороться.
Но верно и другое — в обстановке все возрастающих темпов нашего строительства, в обстановке напряженнейшей классовой борьбы вокруг колхозов и всех мероприятий партии в деревне — в этих условиях отводить газетную полосу под материал ‘вообще для чтения’, под материал вообще ‘литературный’ — невозможно и неправильно.
Но мы именно добиваемся того, чтобы наши стихи, очерки, рассказы, чтобы наши литстраницы были классово заострены, чтобы их материал черпался из той живой, противоречивой и насыщенной богатой социалистическим содержанием действительности.
А постоянно чувствовать живое дыханье этой действительности можно только тогда, когда будешь в нем активной частицей, действующим винтиком, рычагом партии в ее грандиозной работе на селе, а не сторонним наблюдателем.
Только в такой обстановка будут просто смешными всякие разговоры об отсутствии тем, о недостатке ‘сырья’ для творческого ‘производства’.
Отставание есть важнейшее литературно-политическое явление нашей современности, которое необходимо упорно преодолеть.
Требуя от редакций низовых газет открыть ‘окно’ для начинающих крестьянских писателей, необходимо поставить и другую задачу, встречное требование к нашим литкружкам — политически активизировать творческую работу своих кружковцев, не забывать, что в наши дни заниматься творчеством, уйдя от современных политических проблем, значит подписать себе ‘смертный’ приговор, значит обречь себя на идейно-политическое измельчание.