И. Савин
От царского гимна к ‘Двенадцати’
(Русские вести. 1923. 20 июня. No 289)
От царского гимна к ‘Двенадцати’, Савин Иван, Год: 1923
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Савин И. ‘Всех убиенных помяни, Россия…’: Стихи и проза
М., ‘Грифон’, 2007
Под таким заглавием в No 153 газеты ‘Хуфнудстадеблаген’ помещена статья г. Линдквиста. Оставляя на совести автора все спорные утверждения об отсутствии у русских, даже в прошлом, национального гимна и вообще патриотизма, о большевизме почти всех современных поэтов (даже Бальмонта, бежавшего из совдепии) и проч., представляется интересным поставить вопрос: с каких пор и по чьим биографическим изысканиям Александр Блок превращен в… еврея, о чем г. Линдквист говорит довольно безапелляционно в своей статье, написанной с не совсем понятным стремлением навязать всей новой русской поэзии роль агитпункта коммунистической партии? По крайней мере, до сих пор предком Александра Блока считался немец, выходец из Мекленбурга, бывший лекарем царя Алексея Михайловича, мать поэта — дочь известного русского естествоиспытателя А.Н. Бекетова. Ни внутреннее содержание, ни, тем более, впечатление, произведенное в России поэмой Блока ‘Двенадцать’, совершенно не дают права считать ее восхвалением большевизма, а автора ее — советским ‘скальдом’.
Известно ли г. Линдквисту, какой бурей негодования была встречена эта поэма советской критикой, довольно верно усмотревшей в ней скрытое издевательство над революцией и всеми ее ‘завоеваниями’? Известно ли ему, что сейчас же по выходе в свет ‘Двенадцати’ за Александром Блоком в коммунистических кругах (по почину Луначарского и красного критика Когана) прочно установилась кличка ‘контрреволюционера’ и ‘саботажника’? Известно ли ему, наконец, что спустя несколько дней после смерти Блока в Москве, в одном из очень модных теперь кабаков пролетарских поэтов, был устроен вечер памяти Блока, на котором заслуженные певцы советского буйства и элементы — с советской точки зрения, во всяком случае — вполне благонадежные: Маяковский, Шершеневич, Мариенгоф, Каменский (Василий), Есенин, Орешин, Кусиков и др. — оскорбили свежую могилу поэта такой отборной руганью, такой нецензурной ‘хвалой’, обвиняя Блока в ‘белогвардействе’ и ‘поэтическом (!) соглашательстве’, что даже ‘Правда’ почла за долг возмутиться таким кощунственным хулиганством. Кстати, громовая статья по этому же поводу и послужила одной из причин закрытия петербургского ‘Вестника литературы’, издаваемого Домом Литераторов, тоже впоследствии закрытым за ‘белые тенденции’.
Думаю, что все это г. Линдквисту не известно. Иначе чем же объяснить этот по меньшей мере странный и недостойный серьезного исследователя навет на большого поэта, павшего жертвой того самого режима (Блок умер от цинги на почве голода), который он, по словам г. Линдквиста, защищал в своих произведениях?