Осколки минувшего, Ге Иван Николаевич, Год: 1890

Время на прочтение: 88 минут(ы)

Осколки минувшаго.

Комедія въ 5-хъ дйствіяхъ, 6-ти картинахъ.

(4-е дйствіе въ двухъ картинахъ.)

Передлана изъ повсти Вс. Крестовскаго (псевдонимъ) ‘Въ ожиданіи лучшаго’.

И. Н. Ге.

Къ представленію дозволено. С.-Петербургъ, 19 декабря 1890 г. No 5690.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

Столбинъ-Десятова Екатерина Петровна, 85 лтъ, вдова дйствительнаго статскаго совтника. Крпкая еще старуха. Говоритъ медленно, отчеканивая слова, съ самоувренностью и апломбомъ.
Столбинъ-Десятовъ Иванъ Петровичъ (Жанъ), ея внукъ, отставной поручикъ кавалерійскаго полка. Носитъ мундиръ.
Теженецкій Василій Васильевичъ (Вася), ея внукъ (сынъ дочери), 16 лтъ — ученикъ частнаго пансіона.
Алексинская Екатерина Александровна, ея крестница. Молодая женщина. Кисейная барыня, крайне доброе существо.
Мстнова Аделаида Григорьевна, компаньонка Екатерины Петровны Столбинъ-Десятовой. Старая два, блится и румянится.
Пехлецовъ Дмитрій Владиміровичъ, помщикъ, старикъ. Дамскій угодникъ. Одвается по мод.
Неряцкій Михаилъ Никаноровичъ, 35 лтъ, инженеръ-технологъ, управляющій имніемъ Алексинской. Вполн приличный образованный человкъ. Одвается изысканно хорошо, но просто, въ 4-мъ акт на немъ шелковая русская рубаха, поддевка тонкаго сукна съ рукавами, личные сапоги.
Абарова Анна едоровна, бдная чиновница — лтъ 36-ти, крайне утомленная и усталая.
Павла Егоровна (Полина), ея дочь.
Гусевъ — чиновникъ.
Додо Моронова, Анжъ Моронова, сестры, московскія барышни.
1-й Лакей, 2-й Лакей, 1-я Горничная, 2-я Горничная, 3-я Горничная, прислуга Столбинъ-Десятовой.
Настя, Лакей, прислуга Алексинской.

Вс указанія отъ зрителя.

1-е дйствіе происходитъ въ Москв, въ квартир Столбинъ-Десятовой, 2-е и 1-я Путина 4-го дйствія — у Алексинской, въ имніи ея Воскресенскомъ, 3-е и 2-я картина 4-го дйствія въ с. Бубнова, у Столбинъ-Девятовой.

1-е дйствіе совершается въ половин мая, между 2-мъ и 3-мъ проходитъ дв недли, между 3-мъ и 4-мъ тоже.

ДЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

Гостиная въ дом Столбинъ-Десятовой. По середин двое дверей, изъ которыхъ одна — лвая, съ поднятыми портьерами, ведетъ въ столовую, гд виднъ сервированный къ чаю столъ и прочее убранство комнаты, а правая — завшана опущенной портьерой. Налво — два окна, посереди ихъ зеркало, возл оконъ стулья и цвты. Направо — ди, санъ, столъ, кресла, козетка и большое вольтеровское кресло, со стоящимъ рядомъ съ нимъ маленькимъ столикомъ. Передъ кресломъ большая, имющая видъ подушки, скамейка. Меблировка старинная, но богатая: всюду столики, этажерки, горки съ массой разставленныхъ бездлушекъ, чашекъ, серебряныхъ вещей, корзиночекъ, портретовъ въ рамкахъ и проч. Кром того, комната завалена разнаго рода и разной величины сундуками, чемоданами, корзинками, корзиночками, въ чехлахъ и безъ чехловъ, разными свертками въ бумаг и простыняхъ, и грудой вещей, разложенныхъ и собранныхъ для упаковки. Сундуки стоятъ одинъ на другомъ, составляя цлыя пирамиды, иные разбросаны по одиночк, иные зашиты въ полотно и перевязаны веревками. Зеркало и нкоторыя картинки на стнахъ завшаны кисеей.

ЯВЛЕНІЕ 1-е.

Изъ столовой входитъ Анна едоровна въ сопровожденіи Полины. За ними, въ столовой, показываются два Лакея.

Анна едор. (входя). Точно у васъ ушей нтъ!… Цлый часъ заставляете звонить и ждать у подъзда!
1-й Лакей. Да ея превосходительства нтъ дома, изволили къ обдн похать.
Анна едор. Это ничего не значитъ, все-таки отворить можно. Что, ужь укладываетесь? дете?
1-й Лакей. Какъ видите. Одинъ обозъ уже отправленъ.
Анна едор. Да? Кто-же съ обозомъ похалъ?
1-й Лакей. Поваръ — извстно, его обязанность.
2-й Лакей (съ насмшкой). И потоку кушанье теперь въ ресторан только на дв особы берутъ съ.
Анна едор. (съ неудовольствіемъ). Ну хорошо, ступайте, я подожду генеральшу.
1-й Лакей. Аделаида Григорьевна еще не вставали.
Анна едор. Ну, такъ что-же? Ну и пусть себ дрыхнетъ хоть до 12 часовъ. Намъ ее совсмъ не нужно!
1-й Лакей. А какъ насъ заругаютъ. Скажутъ зачмъ пустили!
Анна едор. Что?!.. Что такое?!.. А вотъ я за это на тебя да на твою Аделаиду Григорьевну и пожалуюсь ея пр — ву, чтобы ты не смлъ грубостей мн говорить.
1-й Лакей. Я не грублю, помилуйте… Какія грубости…
2-й Лакей. Зачмъ грубить…
Анна едор. Убирайтесь вонъ!.. вотъ и все!.. Я съ вами дураками и говорить не хочу… (Лакеи несмло удаляются.) Подайте намъ сюда чаю.
1-й Лакей. А вотъ когда ея превосходительство прідутъ-съ…
2-й Ланей. Тогда и подадимъ. (Уходятъ.)
Анна едор. (имъ вслдъ). Грубое животное!.. Скотина!..(Взглянувъ на дочъ, которая все это время стоитъ молча въ сторон.) Ну, что-же ты? Чего ждешь? Садись. Слава Богу, версты четыре прошли, думаю ногъ подъ собою не слышишь… Посмотри на себя какая ты блдная, какъ полотно!
Полина (подходитъ къ зеркалу, поднимаетъ кисею и взглянувъ на себя). Поблднешь, не обдавши четыре дня! (Снимаетъ шляпку и небрежно бросаетъ ее на столъ.) Ходимъ, ходимъ, точно вчные жиды и нигд пристанища намъ нтъ!.. (Сдергивая перчатку.) Ахъ, надола мн такая жизнь! (Снимаетъ другую и рветъ ее.)
Анна едор. Что — готово уже? Конецъ?
Полина (желчно). Конецъ! Дешевыя перчатки никогда долго не носятся!
Анна едор. А, дорогихъ захотлось!
Полина. Еще-бы! Не даромъ говоритъ пословица: ‘что дорого — то мило’. (Начинаетъ разсматривать разныя вещи на этажерк.)
Анна едор. ‘А что дешево — то гнило’. Знаю я это, матушка, знаю хорошо — да только нтъ у насъ и на дешевый-то товаръ денегъ… вотъ что! (Замтивъ, что Полина, зацпивъ рукавомъ одну изъ куколъ — повалила ее.) Поосторожнй, пожалуйста, не сломай чего-нибудь.
Полина (взявъ въ руки чашку). Ахъ, какая счастливая эта генеральша!.. Какъ я люблю vieux-saxe!
Анна едор. (садясь въ кресло и взявъ со стола книгу). Много ты его видла!
Полина. Столько-же, сколько и вы.
Анна едор. Гд-же это?
Полина. Тамъ, гд и вы, гд мы бываемъ. У княжонъ Ручневыхъ, у Мороновыхъ… во всхъ хорошихъ домахъ.
Анна едор. Такъ я думаю, ты тамъ и не очень-то смешь все брать въ руки да вертть. Перестань, сдлай милость, поставь на мсто, положа, а то, того гляди, еще расколотишь!
Полина. Точно я ребенокъ. (Ставитъ вещицу на мсто.)
Анна едор. Хуже! И что за манера у тебя все брать, всему удивляться и все трогать… Бываешь въ хорошихъ, какъ ты говоришь, донахъ,— такъ и держи себя, какъ слдуетъ, порядочно.
Полина. Что-же я непорядочнаго длаю, маменька? Разв въ томъ есть что-нибудь дурнаго, что я любуюсь чужимъ добромъ? Вдь только въ ‘чужихъ’ домахъ я и вижу что-нибудь, дома вдь у насъ мн разсматривать нечего…
Анна едор. (съ отчаяніемъ). Господи, да гд же мн взять?.. Гд?.. Теб вотъ vieux-saxe нравится, а я не придумаю гд-бы простаго горшка добыть, чтобы сварить щи да кашу… (Махнувъ рукой.) Да и варить нечего!
Полина. Разв я этому виновата.
Анна едор. Ну и не я тоже! Я бьюсь какъ рыба объ ледъ!.. Разв ты не знаешь этихъ проклятущихъ большихъ баръ? За всякій грошъ, что они дадутъ, не оберешься отъ нихъ оскорбленій! Это они какъ будто долгомъ своимъ считаютъ.
Полина. Такъ зачмъ-же вы воспитали меня тогда, выростили въ ихъ сред и на ихъ средства, какъ свтскую барышню?.. развивали потребности роскоши и довольства? Вы знали, что у насъ ничего нтъ.
Анна едор. Вотъ она благодарность за любовь матери! И за это еще упрекъ!.. Вдь ты дочь чиновника, дворянка,— полагаю… Не могла-же я не дать теб образованія? Ну и выклянчила, вымолила.
Полина. Господи!.. Хотя-бы какая-нибудь исходная, свтлая точка… хотя-бы искра надежды въ буду щепъ!.. Только что у меня веселый характеръ, что я не хныкалка…

ЯВЛЕНІЕ 2-е.

Изъ правыхъ боковыхъ дверей входитъ Аделаида Григорьевна въ бломъ вышитомъ, модномъ пеньюар, въ большихъ золотыхъ серьгахъ и богатомъ браслет. Кивнувъ слегка головой на поклонъ Полины, она высокомрно взглядываетъ на Анну едоровну и величественной походкой быстро проходитъ въ столовую, скрываясь направо.

Анна едоровна (посл ея ухода). Ахъ, прахъ тебя возьми! Ты не кланяешься — и не нужно… и теб никто кланяться не станетъ!.. Приживалка противная! Изъ-за всякой юбки готова ноги у генеральши лизать, наушничать на нею дворню, сплетничать — тнь и умна, и вдругъ…
Аделаида Григ. (показываясь опять въ столовой). Не могли вы имъ отказать?.. Всякій день таскаются.
2-й Лакей (вслдъ за ней). Да они, сударыня, не женируются… Мы докладывали, а они ея пр—ву, говорятъ, жаловаться будутъ… Не подъ ручку-же…
Аделаида Григ. Безсовстная!… (Входя.) Самоваръ давайте, я думаю сейчасъ Катерина Петровна прідетъ. (Напвая, подходитъ къ окну и смотритъ на улицу.)
2-й Лакей. Слушаю-съ! (Уходитъ, а вслдъ затмъ вноситъ въ столовую самоваръ, ставитъ его на столъ и завариваетъ чай.)
Анна едор. (въ это время дочери, которая вновь принялась разсматривать портреты). Полина! Опять!.. Да что ты все изъ угла въ уголъ снуешь, точно преступленіе какое сдлала и не знаешь куда спрятаться! Чего ты переконфузилась?
Полина (съ досадой, желая скрытъ свое чувство). Я?.. Нисколько… Боже мой, и чего вы взяли?
Анна едор. Такъ успокойся — сядь и длай что нибудь. Работа вдь съ тобой?
Полина. Со мной.
Анна едор. Ну и садись, въ такомъ случа, и шей.

(Полина, вынувъ изъ кармана свертокъ батиста, нашитаго на клеенку, садится и шьетъ, Анна едор., подобравъ подъ себя ноги, углубляется въ чтеніе, а Адел. Григор., стоя у окна, смотритъ на кжи съ саркастическимъ вызывающимъ видомъ. Картина. Посл минутнаго молчанія въ передней раздается сильный звонокъ.)

Аделаида Григор. (въ тотъ-же моментъ). Ея прев—во!.. (Бросается въ столовую.) Иванъ!.. Клементій!.. Бгите отворять… Чаю, чаю скоре!.. Гд подносъ?..

(Суета. Лакеи и горничныя пробгаютъ столовую, показываясь въ ней и опять исчезая. Аделаида Григорьевна разливаетъ чай.)

Анна едор. (замтивъ, въ это время, что Полина соскочила тоже съ своею мста). Сиди, сиди, матушка, сиди, не прыгай! Нечего теб вылетать на встрчу… есть тамъ кому и безъ тебя похолопничать, да подслужиться!..

(Въ столовой показывается Столбинъ-Десятова, окруженная слугами.)

ЯВЛЕНІЕ 3-е.

Адел. Григор. (пропустивъ ее въ гостиную и протолкавшись впередъ, рисуется среди комнаты въ своихъ блыхъ драпировкахъ). Устали?
Стол.-Десят. (развязывая ленты и снипая шляпку). Немного!.. Да, я еще вздувала захать въ пансіонъ за Васенькой… Привезла теб гостя.
Адел. Григ. (взявъ у нея шляпку и поспшно передавая ее горничной). Да?.. Базиля отпустили?
Вася (вбгая со связкой книгъ). Отпустили, отпустили!.. Ура! (Швыряетъ книги съ громомъ на полъ и, бросившись въ объятія Аделаиды Григорьевны, начинаетъ ее кружить по комнат) Адель, душка, вакація, вакація!.. Мы съ вами удемъ отсюда, будемъ гулять, бгать, веселиться!.. Vive les vacances!..
Столб.-Дес. Вася, Вася!.. Не шуми!.. Адель, уйми своего баловня… Вася!.. Какъ онъ тебя любитъ однако!
Адел. Григор. (цлуя Васю). О, у него золотое сердце.
Стол.-Десят. (Вас). Довольно!.. Отстань! (Адел. Григорьевн.) Милая, я чаю хочу.
Адел. Григ. Сію минуту, ваше превос-ство, сію минуту… уже налитъ… (Оборачивается.) Клемеитій! (Увидавъ стоящаго возл себя лакея съ подносомъ, на которомъ находятся дв налитыя чашки чая, сухарница съ крендельками, сахаръ, сливки и проч.) Пожалуйте… (Направляется, въ сопровожденіи лакея, къ столу, возл котораго уже успла размститься на вольтеровскомъ кресл Стол.-Десят. и ставитъ передъ ней чашку, сливки и сухарницу съ крендельками. Вася ускользаетъ направо.)
Анна едор. (съ обидой, видя, что ее не замчаютъ). Здравствуйте ваше превосходительство.
Столб.-Десят. (медленно взглянувъ на нее черезъ лорнетку). А, вы уже здсь? Здравствуйте, милая…. (Замтивъ длавшую ей реверансъ Полину) Bonjour, ma ch&egrave,re… (Прихлебнувъ чаю, Адел. Гри-н.) Чай сегодня очень вкусенъ.
Адел. Григор. (сіяя отъ восторга). Вы очень добры, ваше пр-во… (Садится возл нее и начинаетъ пить тоже чай.)
Столб.-Десят. Нтъ серьезно. Я съ удовольствіемъ пью. (Пауза.)
Анна едор. (вставъ съ неудовольствіемъ и пройдясь по комнат). Вы когда собираетесь выхать въ деревню?
Столб.-Десят. (Взглянувъ на нее съ удивленіемъ). Я?… (Оглядываясь, какъ-бы ища чего-то, разсянно.) Не знаю.. Дня черезъ три, четыре… (Полин, подавшей ей тартинки.) Merci, вы очень догадливы.
Анна едор. (садясь). Дай и мн пирожекъ, Полина… (Видя, что та не трогается съ мста.) Да и сама съшь что-нибудь, я думаю ты голодна.
Полина (конфузливо потупивъ глаза, чуть слышно). Я не хочу…
Анна едоровна (злобно). шь, шь, не стсняйся, у Катер. Петр. всякаго добра не мало!..
Столб.-Десят. Разв вы не пили чаю?
Анна едор. (рзко). Нтъ!
Столб.-Десят. Такъ вы-бы сказали, вамъ нальютъ, Аделъ, дай имъ.
Адел. Григор. Мы привыкли ждать приглашенія. (Анн едоровн язвительно.) Ахъ, извините! (Идетъ въ столовую, нарочно задвая за все по дорог и натыкаясь на книги, брошенныя Васей.)
Столб.-Десят. (равнодушно). Ты-бы могла позвонить и приказать. (Указывая на книги.) Распорядись, чтобы прибрали это все.
Вася (вбгая). Нтъ, нтъ, нтъ, grand’ maman, нтъ, этого безъ меня не сдлаютъ… Ничего, grand’ maman, пусть он полежатъ минуточку…
Столб.-Десят. (строю). Среди комнаты?
Вася. Въ такомъ случа я ихъ отнесу къ себ. (Поднявъ связку.) Какъ тяжело! Ужасно тяжело, а я поднимаю!.. Посмотрите… Вы не поднимете grand’ maman . (Бросая книги.) Bonjour, Анна едоровна. (Подкатывая ногой къ ней связку.) Попробуйте поднять… Нагнитесь… вдь вамъ ничего не стоитъ нагнуться, вдь вы безъ корсета…
Столб.-Десят. (еще строже). Базиль!
Вася (оторопвъ). Ахъ grand’ maman… pardon, извините… но я думалъ… я предполагалъ, что я дома, у себя… и что по этому я могу длать и говорить все, что хочу…
Столб.-Десят. Только не глупости!
Вася. Но… Ахъ, grand’ maman, у васъ нтъ скамеечки подъ ногами, grand’ maman… (Бросается опрометью въ столовую.)
Столб.-Десят. Не безпокойся, мой милый,— есть, есть!
Вася (останавливаясь у дверей). Есть? А я и не замтилъ. Мн показалось… Въ такомъ случа… (Стремительно бжитъ къ стулу, оставленному Адел. Григ-ной). Я могу спокойно садиться (Садится.) и пить чай. Да? Не правда-ли grand’maman?.. Да?.. (Входящей Адел. Григорьевн.) Адель, милая, хорошая Адель, дайте мн чашечку, я здсь, возл grand’maman… Мы вмст…
Адел. Григор. (внушительно, указывая съ язвительной улыбкой слдовавшему за ней, съ двумя чашками чаю, лакею на Анну едоровну и Полину). Имйте терпніе, Базиль, прежде дамамъ!
Вася. Дамамъ? Ахъ, это для Анны едоровны… Анны едоровны и m ile Pauline… Pardon, Анна едоровна… я по разсянности… я не хотлъ… la politesse avant tous…
Столб.-Десятова. (допивъ чай и отодвигая чашку). Послушай, Адель, ты кажется читала въ газетахъ о дешевыхъ товарахъ?
Адел. Григор. Я, ваше превосходительство.
Столб.-Десят. Гд это? Я что-то не помню. Адел. Григ. На Сртенк, возл бульвара, въ магазин Желтухина.
Столб.-Десят. Надо-бы създить туда да посмотрть. Жаль, что я велла карету отпречь, ты-бы могла…
Вася. Да вотъ Анна едоровна — она и пшкомъ можетъ…
Столб.-Десят. Ахъ, въ самомъ дл. Анна едоровна сходите, пожалуйста.

(Адел. Григор. фыркаетъ сдержаннымъ смхомъ.)

Вася (въ то же время). Вы вдь бгаете какъ страусъ.
Столб.-Десят. (строго ударивъ пальцемъ по столу). Василій Васильичъ! (Вася углубляется въ чаепитіе, уткнувъ носъ въ чашку.) Не знаю, право, чему ихъ тамъ учатъ! (Анн едоровн.) Такъ, пожалуйста…
Анна едор. (бросивъ молніеносный взглядъ на торжествующую Адел. Григ.). Если прикажете…
Столб.-Десят. Я васъ прошу. Видите ли, въ позапрошломъ году Адель мн купила на распродаж, — не помню гд, въ какой лавк,— шелковую лтнюю матерію, очень хорошенькую, — мелкія клточки и полосочки по нимъ въ длину, только ее не достаетъ аршина три или четыре, почему я и не длаю платья:— такъ вотъ, поищите и прикупите.
Анна едор. Хорошо, ваше превосходительство, если найду.
Столб.-Десят. Конечно.
Адел. Григ. Да кром того и еще нужно кое-чего для деревни купить — разной мелочи…
Столб.-Десят. Да, и на платья для горничныхъ, и для подарковъ. Ты кажется все записала, Адель?
Адел. Григ. Какже ваше превосходительство.
Столб.-Десят. Такъ вотъ ты этотъ списокъ и передай Анн едоровн.
Адел. Григ. Слушаю. (Анн едоровн, направляясь къ бюро.) Кстати вы и поторгуетесь…
Анна едор. А вы точно не умете!
Адел. Григ. Вы лучше, куда намъ.
Вася. Это ужь вашъ талантъ, Анна едоровна, ваша профессія…
Столб.-Десят. (доставъ изъ ридикюля пачку денегъ). Вотъ вамъ деньги. (Передаетъ ей.) Адел. Григ. (взявъ съ бюро реестръ). А вотъ и списокъ покупокъ. (Передаетъ ей тоже).
Анна едор. (взглянувъ на него). Господи, сколько всего! Ваше превосходительство, я извощика возьму.
Столб.-Десят. Да разв это далеко?
Анна едор. На Сртенку-то?
Вася. Утро такое прекрасное… птички поютъ…
Адел. Григ. (удерживая смхъ). Солнышко свтитъ…
Анна едор. (съ отчаяніемъ). Да я и донесу всего этого! (Показывая генеральш списокъ.) Тутъ хоть ломоваго бери!
Адел. Григ. Но вдь съ вами будетъ Полина.
Анна едор. (выходя изъ себя — раскланиваясь). Нтъ ужь — благодарствуйте!… Довольно что мн и одной бока натолкаютъ, а моя дочь не хуже кого-нибудь, чтобъ я стала ее по толкучкамъ водить!…
Адел. Григ. Да и не лучше васъ…
Анна едор. Такъ вы бы пошли сами…
Столб.-Десят. Довольно, будетъ! прокричали мн уши! (Анн едоровн.) Возьмите извощика обратно домой.
Адел. Григ. А деньги, что останутся, мн привезите.
Анна едор. (съ раздраженіемъ надвая шляпку). Нтъ, себ возьму! Матерію вашу, Катерина Петровна, отъ кого прикажите получить?
Столб.-Десят. Отъ моей горничной.
Анна едор. Такъ я иду. Полина, дай мн зонтикъ. (Направляется къ двери столовой въ сопровожденіи Полины.) До свиданья, ваше превосходительство. (Быстро, съ гнвомъ уходитъ черезъ столовую.)

ЯВЛЕНІЕ 4-е.

(Изъ правой, противъ зрителя, дверь входитъ Лакей.)

Лакей. Катерина Александровна Алексинская.
Вася. Алексинская? Grand’maman…
Адел. Григ. (въ это время приближала къ Столб.-Десят.). Прикажете принятъ?
Столб.-Десят. Конечно.

(Лакей уходитъ.)

(Вася бжитъ, схватываетъ связку книгъ и убгаетъ съ ней въ дверь направо. Ада Григорьевна слдуетъ за нимъ).

Столб.-Десят. Ты куда, Адель?
Адел. Григор. Одваться.
Столб.-Десят. Прикажи подать мн работу по канв.

(Адел. Григ. уходить).

ЯВЛЕНІЕ 5-е.

Алексинская. Bonjour, maman! (Подходя къ Столб.-Десятовой и наклоняется чтобы поцловаться.)
Столбинъ-Десятова. Bonjour ma chere (Подставляетъ ей для поцлуя щеку.)
Алексинская (увидавъ Полину.) Bonjour m-lle Pauline! (Длаетъ ей навстрчу нcколько шаговъ и подаетъ руку.)
Столбинъ-Десятова (указывая возл себя мсто). Садись сюда. (Алексинская садится.) Что такъ рано, mon enfant?
Алексинская. Я поспшила, боясь васъ не застать. Вы собираетесь въ деревню, такъ вроятно вызжаете часто.
Столб.-Десятова. Прощаться? О, нтъ, моя милая! Я ныншній годъ избавляю себя отъ этого труда. Не стоитъ.

(Горничная вноситъ большой сафьяновый сундучокъ съ бронзовыми гвоздиками и ставитъ на столъ передъ Столб.-Десят.).

Столб.-Десят. (Алексинской). Ты что длаешь? Работаешь что-нибудь? (Отворяя сундучокъ и вынимая изъ него длинную полосу канвы, на которой вышиты пунсовые кактусы.) Посмотри мое шитье.
Алексинская (разсматривая канву). Ахъ, maman, это удивительно!… право только вы можете такъ… у васъ столько вкуса… Это для ковра на столъ?
Столб.-Десят. Да, кайма къ сукну. Я еще ршила какого цвта сукно — maron или vert president.
Алексинская. И то и другое будетъ одинаково хорошо.
Столб.-Десят. Это для Жана, ему въ кабинетъ.
Алексинская. Vert president будетъ лучше, maman, это оживитъ комнату.
Столб.-Десят. (глубокомысленно глядя на красные кактусы.) Ты думаешь?
Алексинская. Непремнно. (Посл небольшой паузы.) Я пріхала къ вамъ посовтоваться, maman…
Столб.-Десят. Врно насчетъ лта и поздки за границу?
Алексинская. Нтъ, maman… о своемъ положеніи…
Столб.-Десят. (считая узоръ). Да?
Алексинская. Вы знаете, maman, что когда вышла замужъ за Nicolas, я не любила его — той безпредльной любовью, которою мы должны любить того, кому отдаешь всю жизнь, помните, какъ вы и вс говорили, что между нами бездна.
Столб.-Десят. Да, я всегда была этого мннія. Конечно, твой мужъ и хорошъ собою, и молодъ, и съ прекраснымъ состояніемъ, и даже не глупъ, — но вы съ нимъ разнаго круга, а сколько тамъ ихъ не воспитывай — все равно!… Что онъ?— Отставной армейскій, артилерійскій офицеръ! Что онъ видлъ?— Только ты его и ввела въ свтъ.
Алексинская. Да, maman, но вы не знаете сколько мн стоило это труда! Я должна была выносить все, все… оскорбленія, неудовольствія…
Столб.-Десят. Несчастный! Что же разв о общество, въ которомъ онъ таскался, лучше? Звонитъ.)
Алексинская. Должно быть, — по его мннію, такъ какъ онъ былъ очень недоволенъ и даже выражалъ мн это…
Столб.-Десят. (качая головой). Какъ человкъ ничтожный!
Алексинская. Не знаю… Но онъ мн отомстилъ, maman.
Столб.-Десят. Отомстилъ? Какъ?… Разв онъ способенъ?
Алексинская. Къ несчастію! Я для него сдлалась ничмъ!…
Столб.-Десят. Ну это еще не бда! Что же такое, ma ch&egrave,re? Разв это измняетъ хоть сколько-нибудь твое положеніе въ обществ? Ничуть! Для него-же хуже… (Вошедшему лакею, не смотря на него.) Позвать Василія Васильевича.
(Лакей уходитъ).
Алексинская. Я хочу ухать, maman. Какъ вы совтуете?
Столб.-Десят. Ухать? Куда?
Алексинская. На лто въ деревню.
Столб.-Десят. Это въ твою, что по сосдству со мною?
Алексинская. Да, maman.
Столб.-Десят. Что же, пожалуй, позжай для развлеченія… Твой мужъ, кажется, тамъ что-то устроилъ по своему?
Алексинская. Да, суконную фабрику.
Столб.-Десят. А на чьи деньги — свои или твой капиталъ?
Алексинская. Мы не раздляемъ денежныхъ счетовъ.
Столб.-Десят. Напрасно! Это бы первое слдовало сдлать. У тебя управляющій тамъ?
Алексинская. Да, нкій Неряцкій,.товарищъ мужа… Они друзья.
Столб.-Десят. (качая головой). А ‘товарищъ’, врно, ‘по дружб’ крадетъ какъ ни въ чемъ не бывало!… Ха… ха…
Алексинская. Не знаю, maman.
Столб.-Десят. Ну такъ позжай тмъ боле, хотя ты и не понимаешь дла, но все же хозяйскій глазъ… притомъ воздухъ — онъ укрпитъ тебя… Позжай! Будешь бывать у меня, а то я одна… (Вбжавшему Вас.) Вася, подойди сюда.— Я беру его къ себ на вакацію.
Алексинская (протягиваяруку Вас). Какъ я рада!… А что пишетъ твоя maman — какъ ее здоровье?
Вася (конфузливо). Merci. (Садится на кончикъ стула.)
Столб.-Десят. Бдная Агриппина — все страдаетъ, кажется ея болзнь неизлчима. Полина, подайте портретъ Агриппины Ивановны, матери Васи.
Алексинская (вскакивая и идя къ Полин, которая исполняетъ требованіе Столб.-Десят.). Ахъ, не безпокойтесь, пожалуйста!… (Взявъ портретъ.) Merci infignement!.. (Взглянувъ, отступаетъ порывисто, затмъ конфузится.)
Полина. Ахъ, pardon, я вамъ по ошибк подала портретъ Ивана Петровича… Ха.. ха… ха… Какая я разсянная… (Быстро ставитъ его на мсто и подаетъ Алексинской другой портретъ.)
Столб.-Десят. (не замтивъ случившагося). Не обращай вниманія, что она такъ полна, это полнота не натуральная. Ныньче вдь дознано медициной, что есть фальшивый аппетитъ, фальшивый сонъ, даже фальшивое здоровье, человку только кажется, что онъ здоровъ, а между тмъ — онъ боленъ!… (Вдвая въ иголку гарусъ.) Какъ ты находишь портретъ?
Алексинская (подходя къ ней). Похожъ — поразительно!
Столб.-Десят. Обратила ты вниманіе на ея кружева? Они тамъ стоятъ восемьсотъ франковъ… Ахъ, да, я и забыла теб сказать… Знаешь Жанъ опять поступаетъ въ полкъ и чтобы отдохнуть отъ занятій…
Вася. Но, grand’maman, вдь онъ ничего такого и не длалъ, чтобы уставать.
Столб.-Десят. Напрасно ты такъ думаешь, онъ готовится къ этому… все это утомляетъ, а такъ какъ лтомъ въ Петербург невыносимо,— то онъ и сдлаетъ мн удовольствіе и прідетъ ко мн въ деревню.
Вася. Чтобы скучать?
Столб.-Десят. Не думаю, онъ говорилъ мн, напротивъ, что желаетъ разсяться…
Вася. Для того только, чтобы сказать вамъ что-нибудь пріятное! О, Жанъ очень хитеръ!
Алексинская. Въ самомъ дл, maman, онъ соскучится съ нами.
Вася Конечно. Онъ будетъ скрывать это, потому что вы его звали, но въ глубин души не будетъ звать какъ бы ухать скоре… Вдь онъ не то, grand’maman, что я… (Замтивъ недовольный, вопросительный взглядъ генеральши.) Онъ молодой человкъ, а я… я почти ребенокъ, я еще дитя… для меня наслажденіе сидть возл васъ, бывать съ вами… Я даже знаете что думаю, grand’maman… что онъ совсмъ не прідетъ и готовъ держать пари! Хотите?…

ЯВЛЕНІЕ 6-е.

Жанъ (показываясь въ дверяхъ столовой). Я хочу! Bonjour, grand’maman!… (Подходитъ къ генеральш и цлуетъ ея руку.)
Столб.-Десят. Ты такъ шумишь, Вася, что и не слышно какъ кто входитъ! (Цлуя Жана въ лобъ.) Здравствуй, Жанъ, ты не былъ у меня вчера, здоровъ ли ты?
Жанъ. Merci, какъ всегда. (Длая общій поклонъ Екатерин Алексевн и Полин.) Входя я слышалъ здсь кажется шло пари… о чемъ? Я вчера проигралъ одно, такъ нельзя ли отыграться сегодня?
Столб.-Десят. Пари о теб — прідешь ты ко мн въ деревню.
Жанъ (садясь). Разумется.
Столб.-Десят. Я была въ этомъ уврена. А ныншній годъ у меня сосдка будетъ, Катерина Александровна.
Жанъ (бросивъ взглядъ на Алексина). Въ самомъ дл?
Алексинская (конфузясь). Да, я предполагала.
Столб.-Десят. Ты видлъ портретъ тетки?
Жанъ. Tante Agrippine? Конечно. (Вас, взявъ его за руки и ставя между колнъ). Ну, что, Васька, тебя отпустили?
Вася. Да.
Столб.-Десят. Взгляни на мою работу, Жанъ, это для тебя.
Жанъ (Вскакивая). Неужели? (Взглянувъ на шитье.) Ахъ, grand’maman, я этого не стою… (Цлуетъ ея руку.)
Столб.-Десят. (пріятно улыбнувшись). Я думаю, что не стоишь… я вдь вовсе не люблю тебя, шалунъ!
Жанъ. Вы право такъ добры… (Вторично цлуетъ ея руку и, свъ возл нея, ведетъ съ ней тихо оживленный, видимо интересный разговоръ.)
Вася (пробравшись въ это время къ Полин). А вы для кого вышиваете, m-lle Pauline?
Полина (наблюдая за разговоромъ Жана и бабушки, со смхомъ). Для васъ, бдный обиженный юноша.
Вася (вспыхнувъ). Вы сметесь надо мной, m-lle Pauline… Конечно, я это понимаю, такая прелестная работа и вдругъ… но мн обидно, мн дйствительно обидно… у меня нтъ ни чего такого отъ grand’maman, чтобы могло составить ‘souvenir’… а между тмъ (Поглядывая на бабушку.) я такъ grand’maman люблю, такъ…
Полина. Вы напрасно теряете, молодой человкъ, заряды краснорчія, grand’maman васъ не слышитъ!
Вася (оторопвъ). Ахъ, m-lle Pauline, что вы!… Разв я для этого?… Однако, m-lle, какой у васъ злой языкъ!… я я не предлагалъ, право не предполагалъ этого…
Полина (смотря насмшливо въ упоръ на Васю). Иванъ Петровичъ кажется единственный наслдникъ вашей бабушки.
Вася (съ азартомъ). О, нтъ, какъ можно… имніе все родовое, а моя маменька… (Замтивъ, что Жанъ встаетъ, измняя тонъ.) М-lle Pauline, вы кажется не видли коллекцію раковинъ, которую я собираю, пойдемте я вамъ покажу.
Полина (съ саркастической улыбкой) Пойдемъ. (Оба уходятъ въ столовую.)
Столб.-Десят. (замтивъ уходъ Полины). Затмъ когда ты прідешь ко мн въ деревню — тамъ у меня и планы и бумаги, тамъ мы съ тобой и потолкуемъ. Конечно, если ты желаешь продолжать службу, то я понимаю, что служить въ кавалеріи безъ состоянія нельзя, но чтобы выдлить теб одно изъ имній необходимо прежде хорошенько объ этомъ и подумать, и посовтоваться кой съ кмъ.
Жанъ. Я вполн врю въ ваше доброе ко мн расположеніе, grand’maman…
Аделаида Григорьевна (раздвигая портьеры правой двери). Простите, ваше превосходительство, васъ ждутъ… (Замтивъ Жана, жеманко.) А, Иванъ Петровичъ!…
Жанъ (щелкая шпорами). Мое почтеніе, Аделаида Григорьевна.
Столб.-Десат. (съ неудовольствіемъ). Что въ такое? Какъ, будто безъ меня нельзя…
Адел. Григор. Это изъ деревни…
Столб.-Десят. Такъ что же? Все равно! (Вставая.) Ахъ, какъ это мн надоло!… Я сейчасъ… A revients tout de suite.

(Уходитъ въ сопровожденіи Адель).

ЯВЛЕНІЕ 7-е.

Жанъ (направляясь, чтобы взять фуражку). Ну, а я домой!… (Беретъ фуражку.)
Алексинская (бросая книжку, которую она все время съ видимымъ вниманіемъ читала, и поспшно вставая). Иванъ Петровичъ (Оглянувшись.) Послушайте…
Жанъ (останавливаясь). Что прикажете?
Алексинская (оглянувшись еще разъ). Мн нужно вамъ сказать два слова…
Жанъ. Что такое?
Алексинская (продолжая оглядываться). Удлите мн минуту времени.
Жанъ. Съ удовольствіемъ. Говорите только скоре.
Алексинская (убдившись, что никто ее не видитъ, торопливо подходитъ къ нему). Жанъ, знаешь что? Я передумала… Не прізжай лучше въ деревню.
Жанъ. Ха… ха… ха… Когда просятъ такія вещи, то ужь не говорятъ ‘ты’!… Вамъ стало опять угодно разстаться со мной? Вы отъ меня бжите? Да? Прошу не говорить посл этого, что я васъ бросилъ!
Алексинская. Но, Жанъ, ты не понялъ меня.
Жанъ. Потому что тебя и понять невозможно! Ты сама себя не понимаешь! То умоляешь пріхать въ Бубново, мечтая о томъ какъ мы вмст проведемъ лто въ деревн, то вдругъ — ‘лучше не прізжай!’
Алексинская. Видишь ли, Жанъ… (беретъ его за руку повыше кисти.) Я мученица… Ты знаешь мою любовь къ теб, но я боюсь…
Жанъ. Чего? Огласки? (Замтивъ, что Полина сла у стола въ столовой и смотритъ на нихъ.) Такъ будь поосторожне: прими руку, а то вотъ та двчонка все видитъ.
Алексинская (исполняя это). Я боюсь, милый мой, всего… Если ты прідешь — что скажутъ? Что это для меня!
Жанъ (улыбаясь). Вовсе нтъ! Весь свтъ знаетъ, что мн необходимо заискивать расположеніе бабушки, такъ какъ она меня выдлить собирается, и если ужь начнутъ говорить, такъ наоборотъ, что ты для меня бросила мужа и отправилась вслдъ за мной.
Алексинская (вскрикнувъ). Господи!… Но это тмъ хуже!
Жанъ. Кричи еще громче, чтобы и слышали, а то только глядятъ. (Отходитъ отъ нея.)
Алексинская (подбгая къ нему). Жанъ, ты безжалостенъ, не уходи!… Я буду говорить спокойно, тихо…
Жанъ. Чего ты всполошилась, скажи, пожалуйста? Чего? Вдь мужъ не догадывается? Въ обществ ничего не говорятъ?
Алексинская. Нтъ, еще ничего…
Жанъ. Такъ что же это за фантазія?
Алексинская. Я думала…
Жанъ. Перестань чудить!… Вдь это смшно!… Ты сама наводишь сомнніе…
Алексинская (впадая въ паосъ и повышая голосъ). Жанъ, ты знаешь вдь, какъ я тебя люблю, какъ ты мн дорогъ!…
Жанъ. Знаю, знаю, только не кричи, не длай сценъ, ради Бога!… (Мняя тонъ.) Ну, прощайте (Кладетъ фуражку подъ локоть лвой руки, причемъ изъ нея выпадаютъ перчатки, и подавая ей правую руку.) Au plaisir de vous revoir, madame! (Щелкаетъ шпорами и направляется въ столовую, встрчаясь въ дверяхъ съ Полиной.)
Полина (медленно входя въ комнату не переставая вышивать). Ваши перчатки, Иванъ Петровичъ. (Указываетъ.) Вы ихъ потеряли. (Шьетъ стоя, не поднимая глазъ.)
Жанъ (обернувшись). Ахъ дйствительно… merci! (Идетъ, поднимаетъ. Взглянувъ на Полину, которая продолжаетъ свою работу.) Какъ вы прилежны, mademoiselle, удивительно прилежны!

(Алексинская съ досадой начинаетъ разсматривать кипсекъ.)

Полина (не поднимая глазъ, спокойно). Да?
Жанъ (надвая перчатки). Примръ для насъ, лнивцевъ.
Полина (не измняя положенія). въ самомъ дл? Кто же вамъ мшаетъ слдовать ему?
Жанъ. Лность… Впроченъ, примра одного мало — надо учить. Дайте мн лоскутокъ кисеи, я буду вышивать.
Полина (разсмявшись, но не измняя положенія). Вотъ идея!
Жанъ. Право. Это должно быть очень весело — шить и только объ этомъ думать.
Полина (какъ прежде). Напротивъ, это именно такое занятіе, которое не мшаетъ думать о другомъ.
Жанъ. Серьезно? О чемъ же вы думаете?
Полина, (значительно взглянувъ на него, съ улыбкой). А вамъ очень хочется знать? (Продолжаетъ шитъ.)
Жанъ. Очень. Скажите.
Полина. О тысячи вещахъ, обо всемъ, что попадается на глаза… (Съ удареніемъ, опять взглянувъ на него и улыбнувшись.) Что я вижу, что слышу…
Жанъ. Слдовательно и обо мн?
Полина (кокетливо). Да, между прочимъ.
Жанъ. Между прочимъ?— Этого надо.
Полина. Вы находите?
Жанъ. Конечно: я самолюбивъ…
Полина. Дурной порокъ.
Жанъ. Согласенъ… но… все-таки я лучше васъ,— я… откровененъ.
Полина. Какъ это? (Бросаетъ взглядъ на Алексинскую, потомъ на него. Со смхомъ.) Откровенность большая ошибка!
Жанъ (оторопвъ). Нтъ… (Улыбнувшись.) Видите-ли я… я… сознаюсь въ моихъ порокахъ, а вы не хотите признаться въ вашихъ мысляхъ.
Полина. Это трудне.
Жанъ. Разв? Почему?
Полина. Вы любопытны.
Жанъ. Но я и настойчивъ.
Полина. Да?
Жанъ. Увидите. Я добьюсь, я узваю… теперь мн некогда, я спшу, grand’maman можетъ задержать меня,— но помните — при первой вашей встрч.
Полина. Что?
Жанъ. Я узнаю.
Полина (съ наивностью). Что такое?
Жанъ. О чемъ вы думаете. Au revoir, m-lle Pauline. (Жметъ ей руку, щелкнувъ шпорами и сдлавъ поклонъ Алексинской, поспшно уходитъ черезъ столовую.)

ЯВЛЕНІЕ 8-е.

Столб.-Десят. (входя). Ну вотъ и я.
Алексинская (стоявшая все время впродолженіи разговора Жана и Полины въ страшномъ волненіи, длая видъ, что разсматриваетъ кипсекъ). Ахъ, maman, (Бросаясь къ ней.) вы еще не знаете… я еще не все вамъ сказала…
Столб.-Десят. И не нужно… И нечего говорить!.. Мой совтъ теб молчать вообще и ни съ кмъ не откровенничать… Что въ этомъ проку?
Алексинская. Но, maman…
Столб.-Десят. (холодно цлуя ее въ лобъ). Ты очень нервична, моя дорогая, теб необходимо нужно посовтоваться съ докторомъ… Обратись вотъ хотя къ Ольтенгейту — прекрасный докторъ, онъ лчитъ Агриппину, единственный отъ нервныхъ болзней… Онъ дастъ теб что-нибудь на лто въ деревню — пилюли или порошки — и будешь здорова.
Алексинская (въ слезахъ). Ахъ нтъ, maman, нтъ, будь я покойна душей…
Столб.-Десят. Ну холодныя ванны можетъ быть посовтуетъ — он тебя укрпятъ… Ты кажется хочешь уже проститься со иной?
Алексинская. Да, maman, мн нужно успокоиться… (Цлуетъ Столб.-Десят.)
Столб.-Десят. (цлуя ее вторично въ лобъ). Такъ до свиданія, мой ангелъ! (Провожая ее до двери.) Не забывай меня, старуху…
Алексинская (бросаясь опять къ ней ь объятія). Какъ можно, maman!.. Видть васъ единственное мое утшеніе… (Быстро подходя къ Полин.) До свиданія, m-lle Pauline, заходите ко мн, пожалуйста… всегда какъ только будетъ у васъ свободное время… безъ церемоніи… буду очень рада… (Подавая ей руку.) Au revoir! (Быстро идетъ къ Стол.-Десят., обнимаетъ и цлуетъ ее.) Au revoir. ch&egrave,re maman!.. простите за безпокойство.

(Уходитъ въ правую противъ зрителей дверь, въ сопровожденіи Полины).

ЯВЛЕНІЕ 9-е.

(Въ столовой слышится шумъ. Вбгаетъ Вася, волоча по полу пучки шнурковъ и тесемокъ и таща огромную связку, изъ которой сыпятся разные свертки, коробочки съ пуговицами, булавками, иголками и другими принадлежностями работы, клубки вязальной бумаги, мотки цвтныхъ шерстей. гребенки, шпильки, жестянки съ помадой и проч. Все это онъ теряетъ и въ конц концовъ швыряетъ съ шумомъ остальное посереди комнаты.)

Столб.-Десят. (пораженная). Что это?.. Вася!
Вася. Ахъ, grand’maman, это Анна едоровна… Я не виноватъ… это тяжело, я не могъ удержать, grand’maman… Я хотлъ помочь Анн едоровн.
Анна едор. (вбгая вслдъ за нимъ раскраснвшаяся, съ спутанными до невозможности волосами, съ огромнымъ, стянутымъ веревками, узломъ). Василій Васильевичъ!.. Что вы длаете!?.. Василій Васильевичъ!..
Столб.-Десят. Вася!.. Вася, перестань! Ахъ какъ это скучно!.. Слышишь — теб говорятъ!.. Подбери сейчасъ-же все!..
Вася. Слушаю, grand’maman… (Подъ видомъ прибиранія разбрасываетъ еще больше)
Адел. Григ. (быстро входя). А, это вы, Анна едоровна!.. Ну что — все купили?
Анна едор. (съ торжествующимъ лицомъ). Разумется!
Столб.-Десят. И на плать мн?
Анна едор. И вамъ на плать, ваше прев—во!.. Ахъ, ваше прев—во, съ вашимъ платьемъ цлая исторія!..
Столб.-Десят. (поспшно). Что такое?
Анна едор. Такого фуляра, какъ вашъ, не нашла, перерыла весь магазинъ — нтъ!.. Такъ я обмняла его на другой… настоящій французскій — съ клеймомъ таможни, коймами, въ двнадцать съ половиною аршинъ длины, шире вашего и лучше! Шелкъ — просто прелесть — ровный, плотный, витка въ нитку… посмотрите! (Беретъ изъ узла, который усплъ уже развязать Вася, матерію и развертываетъ ее передъ Столб.-Десят.)
Столб.-Десят. Ахъ какъ это мило!.. (Разсматриваетъ.) Прелесть!.. Взгляни, Адель, какъ порядочно. А что вы много приплатили, Анна едоровна?
Анна едор. (торжественно). Отгадайте.
Столб.-Десят. (соображая). Не знаю…
Анна едор. Восемь рублей.
Столб.-Десят. Не можетъ быть!.. Да это совсмъ даромъ!.. И какъ это вамъ такъ удалось?
Анна едор. (съ восторгомъ). Торговалась очень. Немножко потолкали — правда, но за то…
Вася. Что?.. Васъ вытолкали?
Столб.-Десят. (строго). Вася!
Вася (драпируя кусками принесеннаго ситца стулья и кресла). Виноватъ, grand’maman. Я недослышалъ… я думалъ что полицейскіе…
Столб.-Десят. Что ты длаешь?!
Вася. Ничего, grand’maman, это такъ, такъ лучше… теперь ваша гостиная совершенно какъ лавка…
Столб.-Десят. (повелительно). Оставь! Ты мн просто голову вскружилъ своими шалостями! (Адел. Григорьевн, указывая на ситецъ.) Это для двокъ?
Адел. Григ. Да, ваше пр—во, для двокъ и другой прислуги.
Столб.-Десят. Раздай имъ.
Анна едор. (садясь, снимая шляпку). Охъ, приссть! (Передавая деньги и реестръ покупокъ Столб.-Десят.) Извольте получить, ваше пр—во!
Столб.-Десят. (передавая Адел. Гр—н). Сочти, Адель. (Взявъ вновь матерію и собирая ее въ складки.) Прелесть фуляръ! Я такъ рада, такъ рада, merci, Анна едоровна! (Передавая его Адел. Гр—н). Возьми и это… Пошли за портнихой. (Садится въ кресло и беретъ работу.)
Адел. Григор. (принимая матерію и почти швыряя ее на стулъ). Все равно не сошьютъ вамъ до отъзда. (Звонитъ.)
Столб.-Десят. Почему? У тебя страсть спорить.
Адел. Григор. Когда-же успть? Всего осталось три дня. (Вошедшему лакею.) Помогите мн убрать все это. (Собираетъ. Лакей и Вася помогаютъ.)
Анка едор. (въ то же время). Если позволите, ваше пр—во, я схожу, черезъ два дня все будетъ готово.
Столб.-Десят. Вотъ видишь. Пожалуйста, Анна едоровна.
Анна едор. Съ удовольствіемъ, ваше пр—во, (Вошедшей Полин.) Ты гд это шатаешься? Не видишь что длаютъ?.. Потрудись тоже.

(Полина молча подходитъ къ Адел. Григорьевн, помогаетъ ей уложить вещи и вмст съ ней, лакеемъ и Васей уносятъ все направо въ боковую дверь.)

Столб.-Десят. (въ это время). А она хорошо работаетъ? Не испортитъ?..
Анна едор. О, будьте покойны, замчательно хорошо шьетъ… Притомъ скоро и не дорогая.
Адел. Григ. (уходя и бросая на Анну едоровну молніеносный взглядъ). Такъ вотъ и приведите ее, эту драгоцнность, а то разсылать некого — вся прислуга занята.
Анна едор. (ей вслдъ). Могли-бы, кажется, и сами услужить Катерин Петровн… (По уход всхъ, несмло.) Знаете что, ваше превосходительство… я бы хотла васъ попросить кой о чемъ.
Столб.-Десят. (взглянувъ на нее изъ-подъ очковъ). Ну?
Анна едор. (ршительно). У меня вотъ какой планъ: я имю случай на лто сдать свою квартиру.
Столб.-Десят. Что-же, прекрасно.
Анна едор. Мн даютъ по десяти рублей въ мсяцъ.
Столб.-Десят. Очень хорошо.
Анна едор. Такъ вотъ я и не знаю какъ мн быть… Куда мн съ Полиной дваться? Некуда… Мн-бы хотлось ухать…
Стоб.-Десят. Зачмъ? Вдь вы и безъ того дома не живете.
Анна едор. Да, дйствительно, почти не живемъ, но все-таки иной разъ ночуемъ у себя, обдаемъ… такъ вотъ я и хотла попросить васъ, ваше пр—во, оказать вамъ благодяніе и позволить намъ провести лто у васъ въ деревн.
Столб.-Десят. У меня?
Анна едор. (умоляющимъ голосомъ). Да.
Столб.-Десят. (опуская работу). То-есть какъ-же это? Вы прідете ко мн?
Анна едор. Нтъ, ваше пр—во, ужь если вы будете такъ добры, то и довезите насъ какъ-нибудь… вы знаете, мы не прихотливы, а истратить нсколько рублей на дорогу это составляетъ кое-что… (Замтивъ, что старуха не можетъ вдтъ кончикъ шерсти въ иголку.) Позвольте мн, я сейчасъ вдну. (Исполняя и передавая иголку.) Вотъ и готово.
Столб.-Десят. (взглянувъ на Анну едоровну). Какъ это вы ловко длаете!.. (Начинаетъ шить.) Такъ значитъ вы хотите вмст съ нами?
Анна едор. Если васъ не затруднитъ, ваше пр—во… Мы вамъ столько ужь обязаны… и если наше общество ужь не совсмъ вамъ непріятно — доставьте, ради Бога, намъ возможность съэконоиничать, при нашей бдности, нсколько рублей.
Столб.-Десят. (посл минутной паузы). Пожалуй,— хорошо, я васъ возьму… я скажу Адель. Мы вотъ какъ сдлаемъ: когда я пріду въ деревню, то я пошлю сюда за экипажами и лошадьми, карету и коляску повезутъ подъ покрывалами, а въ бричку, куда положатъ оставшіяся здсь вещи,— вы можете ссть съ Полиной.
Анна едор. Не знаю, право, какъ васъ и благодарить… Вы не имете понятія о нашемъ положеніи…
Столб.-Десят. Я всегда рада помочь всякому.— Васъ не стснитъ, что сзади брички будутъ привязаны лошади?
Анна едор. Нисколько! помилуйте, мы…
Столб.-Десят. Ну и отлично. Человка съ вами не будетъ, вы присмотрите, чтобы все было привезено въ цлости.
Анна едор. Конечно, конечно…
Столб.-Десят. И будете наблюдать за кучерами, чтобы они не пропивали овесъ.
Анна едор. Будьте покойны, ваше пр—во, я и дочь моя… мы постараемся…
Горничная (входя со сверткомъ кисеи въ рукахъ). Покорнйше благодарю, ваше превосходительство. (Цлуетъ руку и уходитъ).
Столб.-Десят. (не обращая на нее вниманія, Анн едор—н). Ну, а когда прідете въ деревню, вдь вамъ длать будетъ нечего, такъ я вамъ дамъ другое занятіе: я куплю здсь полотна, а вы тамъ скроите его и сошьете мн дюжину сорочекъ…
Анна едор. Съ удовольствіемъ.
Столб.-Десят. Со строчкой, какъ должно.
Анна едор. Само собою… Кокетки вышью — родъ манишечки…

(Входятъ дв горничныя, тоже со свертками.)

1-я Горничная. Покорнйше благодарю, ваше превосходительство.
2-я Горничная. Покорнйше благодарю, ваше превосходительство!

(Цлуютъ руку и уходятъ.)

Столб.-Десят. (въ то же время, не обращая на нихъ вниманія). А Полина ваша шить уметъ?
Анна едор. Нтъ, Катерина Петровна, вы знаете, вдь, какъ и чему ихъ учатъ въ пансіон.
Столб.-Десят. Она и вышиваетъ прескверно — я видла, я дамъ ей фонъ зашить вотъ въ этой канв. Это-то она съуметь, не испортить?
Анна едор. Какъ можно, понятное дло… она постарается.

(Входятъ два лакея съ свертками въ рукахъ)

1-й Лакей. 2-й Лакей, вмст. Покорнйше благодарю. Покорнйше благодарю, ваши превосюдительства.
Адел. Григор. (входя изъ правыхъ дверей въ сопровожденіи Полины и Васи). Ахъ, вами пр—во, вы всхъ одлили, забыла только одного казачка Митрошку,— но Базиль, этотъ ангелъ Базиль, онъ нашелъ у себя кое-что, далъ ему и надо видть теперь какъ счастливъ этотъ мальчикъ!
Столб.-Десят. (съ достоинствомъ). Сегодня, кажется, вс счастливы, вотъ и Анна едоровна тоже счастлива,— она прідетъ съ дочерью ко мн въ деревню.
Адел. Григор. (съ удивленіемъ). Какъ? Вы?..
Анна едор. (тоже съ достоинствомъ). Да, я!
1-й Лакей. Прикажите завтракъ подавать?
Столб.-Десят. Давно пора. Анна едоровна, я не держу теперь своего стола, извините.
Анна едор. (вставая). Я знаю, ваше пр—во, я и не разсчитывала оставаться у васъ… (Надваетъ шляпку, длая знакъ Полин.)
Лакей. Сторожъ и кучера пришли поблагодарить ваше превосходительство.
Анна едор. (Завязывая ленты шляпки). Я еще буду имть удовольствіе видть васъ передъ отъздомъ, Катер. Петр., чтобы узнать какъ намъ можно будетъ уложиться, кому вы поручите…
Столб.-Десят. (вставая, съ видимымъ утомленіемъ.) Хорошо, хорошо!… изъ-за чего столько толку?

(Лакеи уходятъ.)

Анна едор. (толкая локтемъ Полину). Благодари ея превосходительство… Что-же та стоишь…
Полина (почти шопотомъ, опуская глаза). Вы такъ добры, Катерина Петровна..
Столб.-Десят. Которая это мн благодарность сегодня?!… Пойдемте завтракать… Вася! Адель!..

(Столб.-Десят., Адел. Григорьевна и Вася уходятъ въ столовую, Вася, уходя послднимъ въ объятіяхъ Адел. Григорьевны, длаетъ носъ Анн едоровн, показываетъ языкъ.)

Полина (оставшись вдвоемъ съ матерью). Ну, куда-же мы теперь, маменька?
Анна едор. Куда?.. (Посл небольшой паузы.) Не знаю! (Махнувъ рукой.) Ахъ ты жизнь!.. Длать нечего,— пойдемъ домой!… У меня еще осталось тридцать копекъ,— по дорог купимъ что-нибудь пость!…

(Уходятъ въ правую дверь противъ зрителя.)

Занавсъ.

ДЙСТВІЕ ІІ-е.

Садъ. Въ глубин, налво, въ оборота къ зрителю, большой, затйливой архитектуры, барскій домъ, съ боковой террасой и широкимъ, убраннымъ цвтами и вьющимися растеніями, балкономъ на второмъ этаж — во всю длину дома, съ лстницей въ садъ и колоннадой, обвитой дикимъ виноградомъ. Передъ домомъ роскошный цвтникъ. Направо, на заднемъ план,— родъ бесдки изъ вьющихся растеній, на переднемъ — садовая скамья подъ кустами сирени. Налво, на переднемъ план, подъ гигантскимъ деревомъ диванъ, столъ, кресла. Вдали — рка, освщенная вечерней зарей.

ЯВЛЕНІЕ 1-е.

При поднятіи занавса — налво, подъ деревомъ, сидитъ Алексинская и вышиваетъ въ пяльцахъ. Изъ дома, съ террасы, входятъ Неряцкій съ кипою книгъ, газетъ, журналовъ и писемъ и лакей.

Неряцкій (слдовавшему за нимъ лакею). Скажите г-ну Теженецкому, что у пеня для него и господъ Столбинъ-Десятовыхъ нтъ ничего въ оранжереи я если они желаютъ имть цвты, то пусть сами разводятъ.

(Лакей уходитъ.)

Неряцкій (подходя къ Алексинской) Здравствуйте, Катерина Александровна. Вотъ съ почты привезли. (Кладетъ принесенное имъ на столъ.) Вамъ три письма, одно кажется отъ Николая.
Алексинская (схвативъ письма). Bon soire, m-r Неряцкій, вкъ, какъ я васъ не видла… (Протягиваетъ ему съ улыбкой руку.) Жявл чуть не въ однонъдом… Право это не хорошо!
Неряцкій. Не хотлъ васъ безпокоить… да и рабочему человку часто бываетъ некогда: чмъ свтъ въ пол, тамъ на фабрику, вечеромъ — тоже дла — счеты. Едва успваешь что-нибудь прочесть.
Алексинская. Садитесь, пожалуйста (Разрывая одинъ изъ конвертовъ.) Простите великодушно.
Неряцкій (садясь). Сдлайте одолженіе, не церемоньтесь. (Беретъ журналъ и читаетъ. Замтивъ, что она, быстро просмотрвъ письмо, складываетъ его). By, что онъ пишетъ?
Алексинская. Всего три строчки. (Читаетъ.) ‘Что ты молчишь? Дв недли какъ ухала и хоть-бы слово!… Ужь не больна-ли, избави Богъ? Увдомь скоре’. Ахъ, въ самокъ дл, какая я лнивая…. Собираюсь со дня на день и никакъ не могу собраться.
Неряцкій. Вы-бы телеграфировали.
Алексинская. Да? Ну хорошо, я это сдлаю… Непремнно сегодня-же. Вы кажется очень любите Nicolas?
Неряцкій. Да, мы друзья съ дтства, вмст учились, росли…. только потомъ разошлись по разнымъ дорогамъ. Онъ пошелъ по военной, я по гражданской,— поступилъ въ технологическій институтъ….
Алексинская (отложивъ письма въ сторону и прерывая его). Взгляните, какъ вамъ понравится? Я начала большую работу, (Раскрывая пяльцы.) вышиваю пелену для вашей церкви. У меня много des perles bourguignons, des chefs en or, знаете?
Неряцкій. Никакъ нтъ-съ. Это не по моей части…. (Взглянувъ на работу.) Должно быть хорошо. Ну что-жь вы осмотрлись у насъ, ознакомились съ паркомъ, съ окрестностями усадьбы? Есть мста очень живописныя.
Алексинская. Нтъ, я дальше цвтника никуда не хожу.
Неряцкій. Напрасно. Вотъ за ркой, напримръ,— отсюда видно,— превосходная сосновая роща,— получше Сокольницкой, могу васъ уврить. Затмъ были въ оранжере?
Алексинская, (смясь). Нтъ, тоже не была!
Неряцкій. Ахъ, грховодница! Да такой поискать, въ Москв не найдете!
Алексинская (наивно). Что вы?
Неряцкій (шутливо, добродушно). Совершенно врно. Въ Бубнов уже пронюхали о ней и вотъ сейчасъ достопочтенный Васинька, желая сдлать бабушк сюрпризъ,— обставивъ ея этаблисманъ цвтами, — вроятно, чтобы она поскорй задохлась,— присылалъ сюда подводу за цвтущими магноліями, чайными деревьями и туберозой.
Алексинская. Что-жь, вы дали?
Неряцкій. Конечно, нтъ!
Алексинская. Ахъ, Боже мой, какъ-же это. Катерина Петровна мн крестная мать!
Неряцкій (весело, шутливо). Знаю-съ, но что-же изъ этого? Ради Бога, Катерина Александровна, не обирайте себя!— У вашего садовника заготовлены прелести — дивные экземпляры, но только для васъ…. Сжальтесь!
Алексинская (‘я’ неудовольствіемъ). Но вдь это значить манкировать maman!
Неряцкій. Манкировать? Кону? Катерин Петровн Столбинъ-Десятовой де Бубново? Помилуйте, что вы! Да разв его возможно? Вдь это все равно, что достать солнце рукою. Разв она обыкновенная смертная, чтобы вы могли обратить ея вниманіе на себя, оказавъ ей чмъ либо расположеніе или пренебреженіе?..— Ей — этому божку Олимпійскому, застывшему въ своемъ величіи сфинксу!
Алексинская. Ахъ, Боже мой, что вы говорите!…
Неряцкій (тмъ-же тономъ). Міры падутъ-съ вокругъ нея и не сдвинутъ ея съ этаблискана! Провалятся въ преисподнюю вс окружающія ее приживалки, сломить голову Васька, прострлитъ лобъ кутила кавалеристъ и она не шевельнется, не спроситъ, почему это случилось?.. Гд-же ей думать о другихъ, о комъ-бы-то ни было? Она не человкъ, она нчто безплотное — Юпитеръ-громовержецъ, Перунъ….
Алексинская. Нтъ, нтъ, нтъ, вы несправедливы къ maman. Пожалуйста распорядитесь послать ей сейчасъ-же что есть у меня лучшаго.
Неряцкій (со вздохомъ). Какъ угодно-съ,— ваше добро. Сдло тоже прикажете присовокупить?
Алексинская. Сдло? Какое сдло?
Неряцкій. Ваше. Вчера я получилъ, — не знаю какъ назвать,— приказаніе, просьбу или просто повстку — доставить его въ Бубново,— такъ какъ, дескать, вы не здите, и потому оно вамъ не нужно.
Алексинская (въ недоумніи). Сдло!…Кто присылать?
Неряцкій. Самъ отставной поручикъ, кавалеристъ Иванъ Петровъ.
Алексинская. Какъ?… Иванъ Петровичъ?… Разв онъ пріхалъ?
Неряцкій. Какже-съ, изволили прибыть, дней пять уже будетъ…. И такъ какъ имъ длать, по обыкновенію, нечего,— то они и желаютъ занять свои часы досуга манежнымъ ученіемъ.
Алексинская (растерявшись). Кого же онъ будетъ учить?
Неряцкій (со смхомъ). Не могу знать. Должно быть всхъ по очереди, начиная съ бабушки.
Алексинская (стараясь смяться, чтобы скрыть смущеніе). Ахъ, mon Dien!
Неряцкій. Что-же, это презабавно будетъ… Жаль только лошадей! (Съ сердцемъ.) И не легкая-же сила ихъ принесла сюда ныншній годъ, чтобы вы и здсь отъ нихъ не избавились!… Вдь они не дадутъ вамъ дышать, измучатъ, истерзаютъ…. Знаете что? Позвольте мн распорядиться, если вы ужь лично по доброт своей не въ силахъ, — я велю запереть ворота и какъ только кто явится изъ нихъ — приживалка-ли, почтенный отрокъ, само могущество кавалеристъ — все равно — всмъ говорить, что васъ нтъ дома.
Алексинская (испугавшись). Нтъ, не надо… Богъ съ вами, что вы!… Какъ можно!
Неряцкій (засмявшись). Напрасно. А умъ я бы постарался!… Былъ я вчера у нихъ — просто прелесть: царь Новуходоносоръ во всемъ своемъ величіи возсдаетъ, приживалки вокругъ…
Алексинская (перебивая, не слушая). Вы были въ Бубнов?
Неряцкій. Такъ точно-съ, имлъ счастіе. Изволили вызывать меня, въ качеств эксперта, по вопросу размежеванія спорныхъ земель съ сосдними обывателями — я и похалъ.
Алексинская. И долго пробыли тамъ?
Неряцкій. Порядочно. Обдалъ, посл обда предложили карточку…
Алексинская. И вы остались?
Неряцкій. Остался. Обыгралъ всхъ и ухалъ. Васъ удивляетъ это? Я умю вдь вести себя прилично и ругаюсь только шутя между своими друзьямъ, когда къ слову придется, а то такъ даже иногда и думаю, что можно и оставить ихъ, этихъ полумертвецовъ, въ поко доживать свой вкъ на развалинахъ ихъ прежняго величія…
Алексинская (со смхомъ). ‘Самого’ видли?
Неряцкій. Блестящаго кавалериста и кумира барышень и дамъ обихъ столицъ? Какже-съ. Усиленно ухаживаютъ за прибывшей изъ Москвы, съ багажемъ, молоденькой барышней и вмст съ тмъ въ большомъ прискорбіи находятся,— точно въ воду погруженные.
Алексинская (стараясь смяться). Почему? Скучаетъ врно?
Неряцкій (весело). Должно быть, надо такъ полагать, потому что статьи все неподходящія: во-первыхъ, барышня, какъ будто, не очень благоволитъ, она, кажется, умне всхъ тамъ, во-вторыхъ, посл петербургскихъ банкетовъ съ разными Сюзетаны и Кляретами, бубновскіе пискари въ обществ ея превосходительства и приживалокъ не должны приходиться по вкусу, а въ третьихъ, бабушка, будь ей пусто, не даетъ вотъ имнія по боку качнуть, ну и грустятъ,— понятное дло!
Алексинская (насильно разсмявишсъ, скрывая слезы). Ха… ха… ха… вы меня уморите со смху, m-r Неряцкій… Вы право ужасный человкъ — заставляете смяться до слезъ!…
Неряцкій. Что же если смхъ здоровый — такъ и смйтесь… (Говоря все время весело, добродушно, шутливо,— переходитъ въ серьезный тонъ.) Только знаете что? Тутъ и смяться нельзя — больно. Смяться можно надъ бабушкой, Пехлецовымъ… Она скоро умретъ, истлетъ и вс ея приживалки уплывутъ за ней, не станетъ старыхъ хоромъ, не будетъ мста и крысамъ, Пехлецовъ, тоже ужь отживаетъ свой вкъ, обратился въ какое-то посмшище и не сегодня — завтра незамтно отправится къ червямъ на ужинъ. Пехлецовъ — (Сбивая галочкой грибокъ у ствола дерева.) вотъ что!… Никому ненужный грибъ — поганка, но Иванъ Петровичъ это молодое существо!… Онъ долго еще проживетъ, изчадье отошедшихъ въ вчность паразитовъ, отжившей свой вкъ среды, долго будетъ тяготть надъ обществомъ, обременяя землю!… Лнь, деморализація, презрніе къ честному труду — примръ скверный, заразительный, а тутъ на горе еще красивый, блестящій, ну и кончено!… Васьки вдь, достопочтенные эти отроки, у нихъ, у Ивановъ Петровичей учатся… Изъ полка, напримръ, почему онъ вышелъ? Бабушка ничего не даетъ, состоянія нтъ? Вздоръ! Потому что въ наше время господамъ офицерамъ нельзя ничего не длать!… Ну и попросили должно быть…
Алексинская. Но вдь онъ опять поступаетъ въ полкъ!
Неряцкій. На словахъ: чтобы бабушка имнье отдлила… для увеличенія кредита, съ политико-экономической цлью… ради чего онъ и мундира не снимаетъ… (Слышенъ звонъ бубенчиковъ.) Однако, кажется пріхалъ кто-то… (Встаетъ и заглядываетъ налво.) Точно-съ, о волк погудка, а волкъ тутъ — послдній изъ рода Столбинъ-Десятовыхъ! (Взявъ со стола фуражку.) Желаю веселиться! (Раскланиваясь.) Честь имемъ кланяться!
Алексинская (поспшно). Нтъ, нтъ, не уходите, пожалуйста, останьтесь… Я такъ не люблю этихъ визитовъ… on me drange…
Неряцкій. Ха… ха… ха… ха… Я думаю, удовольствія мало! (Садясь на свое мсто.) Право Катерина Александровна, согласитесь на мое предложеніе.
Алексинская. Какое?
Неряцкій. Дозволить мн…
Лакей (входя). Иванъ Петровичъ!
Алексинская. Просите сюда. (Лакей уходитъ.) Дозволить вамъ?
Неряцкій (со смхомъ). Запереть ворота. (Алексинская принужденно смется.) У васъ есть въ сосдств прекрасные люди: князья Телищевы, Заскины, Коптевъ-Приснухины… все это образованная молодежь, одна семья лучше другой, а это…
Алексинская (поспшно, тихо). Тс… молчите, идетъ…

ЯВЛЕНІЕ 2-е.

Жанъ (сходя съ террасы). Здравствуйте, m-me Alexinski. (Подходитъ къ ней.)
Алексинская. Наконецъ-то! (Протягиваетъ руку.) Вы кажется знакомы?
Жадъ (кланяясь Неряцкому). Какже, вчера у grand’maman… Какъ поживаете?
Алексинская. Merci. Садитесь, пожалуйста. Maman здорова?
Жанъ (садясь). Какъ всегда. Я привезъ вамъ тысячу упрековъ въ томъ, что вы разлюбили насъ, похоронились здсь, не хотите пріхать…
Алексинская. Да, я совсмъ сдлалась затворницей, нигд не бываю, все дома и дома. Что новаго въ Москв?
Жанъ. Я ужь давно — цлый вкъ какъ оттуда.
Алексинская. Все же поздне меня. Что Хнлевскіе? Egl мн ничего не пишетъ…
Жанъ. Понятное дло: ухали въ эту глушь, спрятались отъ людей… вы сами того хотите, чтобы васъ забыли вс!
Алексинская. Вс? Нтъ зачмъ же…. Я не хочу, чтобы меня друзья забывали.
Жанъ. А, такъ, значитъ, длаются исключенія?
Алексинская. Конечно.
Жанъ. Для кого напримръ?
Алексинская. Для нкоторыхъ, — вотъ для Egl.
Жанъ. А еще?
Алексинская. Еще?… Не знаю право… очень для немногихъ… Мн здсь такъ хорошо, такъ покойно, что я не знаю даже желаю ли я еще чего-нибудь.
Жанъ. Поздравляю васъ. Значитъ вы вполн счастливы.
Алексинская. Вполн.
Жачъ. Рдкое явленіе! Что вы длаете? Чмъ занимаетесь?
Алексинская. Работаю. М-r Неряцкій такъ добръ, что доставляетъ мн много чтенія. (Неряцкому.) Pardon, m-r Неряцкій, я все еще держу ваши журналы.
Неряцкій. Поторопитесь. (Указывая.) Вотъ ужь и новые пріхали.
Алексинская. Ахъ, я такъ запоздала!… У меня нтъ привычки читать скоро. Но мн пришла идея… Знаете что? Если у васъ будетъ свободное время — прочтите мн сами.
Неряцкій. Съ удовольствіемъ.
Алексинская. Я такъ люблю работать когда читаютъ…
Неряцкій. Это замняетъ разговоръ.
Алексинская (какъ бы спохватившись).
Нтъ, нтъ, совсмъ не потому. Можно говорить о прочитанномъ… объяснять свои взгляды… (Жану.) Неправда ли? (Не дожидаясь отвта, Неряцкому.) Это даже очень интересно.
Неряцкій. Въ смысл обмна мыслей — пожалуй.
Алексинская. Разумется. (Жану.) Вы какъ — изъ деревня прямо въ Петербургъ?
Жанъ. Непремнно.
Алексинская. И Москва васъ больше не увидитъ?
Жанъ. Довольно мн вашей Москвы! Скучно. Да и жизнь въ Москв обходится мн дороже, а въ наши времена, когда деньги становятся все дешевле и дешевле, а добыть ихъ длается, день отъ дня, все трудне, надо о сокращеніи расходовъ подумать.
Неряцкій. Это точно-съ, благоразумная экономія необходима, хорошее дло, только я не могу съ вами согласиться, чтобы трудъ сталъ меньше оплачиваться — напротивъ. Трудитесь только и…
Жанъ (смривъ его со злобой глазами). А, понимаю!… Вы вотъ что!… (Отвернувшись отъ него и обращаясь къ Алексинской.) Много вы занимаетесь музыкой?… Ахъ и забылъ: вчера вечеромъ пріхали къ намъ Мороковы — Анжъ и Додо, и сегодня вс: он, наши и, кажется, даже grand’maman собираются васъ навстить.

(Неряцкій всталъ.)

Алексинская. Очень буду рада… (Неряцкому.) Куда же вы?… Уже уходите?
Неряцкій (протянувъ ей руку). Да, къ себ и буду до вечера дома. Если что понадобится — пришлите. До свиданія. (Уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ 3-е.

Жанъ (посл небольшой паузы, оглянувшись и увидвъ, что Неряцкій ушелъ). Ну-съ, m-me Alexinski? Вамъ угодно было, чтобы я пріхалъ?
Алексинская (вышивая, поднимаетъ съ удивленіемъ глаза). Мн?
Жанъ. Ну да, вамъ. Для чего вы меня звали?
Алексинская. Я звала васъ?
Жанъ. Да, что мы въ вопросы играемъ, что ли? Вы велли Адели прислать меня, — ну вотъ и я.
Алексинская (продолжая вышивать). Я ничего никому не велла.
Жанъ. Какъ же она увряетъ?
Алексинская. Не знаю. (Шьетъ.)
Жанъ. Странное дло!… Она говоритъ, что, пользуясь вашимъ довріемъ…
Алексинская (не поднимая глазъ и продолжая работу). У меня нтъ повренныхъ никого…
Жанъ (чувствуя себя неловко). Съ чего же она взяла?
Алексинская. Спросите ее.
Жанъ. Удивительная вещь!.. Пристала, чтобъ я халъ — ‘позжайте, да позжайте’… (Вынимая портъ-сигаръ.) Курить возл васъ позволяется?
Алексинская. Конечно, что за церемоніи!… Спички у васъ есть?
Жанъ (вынимая папиросу). Есть, не безпокойтесь. (Закуривъ и оглянувшись вокругъ) Какъ у васъ, однако, здсь хорошо!… Очень недурно убрано — со вкусомъ! Кто же это занимается?
Алексинская. Не знаю. Когда я пріхала сада все было уже готово.
Жанъ. Да? Милая внимательность мужа. Ну, а что онъ? Г. Неряцкій, часто бываетъ у васъ?.. Что онъ, какъ вы его находите?… Доставляетъ онъ вамъ удовольствіе своимъ обществомъ tte—tte?
Алексинская (съ недоумніемъ). Вы его видли.
Жанъ. Видлъ, красивый мужчина!… Ну, а какъ онъ, скажите пожалуйста, очень въ васъ влюбленъ? Ухаживаетъ за вами? Нжничаетъ? Мы вдь такъ, m-me Alexinski, дружны, что вы можете мн смло признаться во всемъ… (Алексинская, не выдержавъ, начинаетъ рыдать, зажимая лице платкомъ.) Что это? Э, вздоръ какой!… Съ вами говорить нельзя!… (Алексинская встаетъ поспшно съ мста и, продолжая сильне рыдать, переходитъ налво къ скамейк, обернувшись къ Жану спиной.) Catherine!… Catherine!… Послушайте, ворвитесь… Что за комедія! (Вставая и подходя къ ней.) Кто-нибудь пройдетъ по саду — увидитъ…
Алексинская (зарыдавъ еще сильне). Боже мой, какая я несчастная!
Жанъ. Перестаньте, пожалуйста!… Что на длаете!… (Садясь на скамью.) Садитесь сюда… (Указывая ей мсто возл себя.) Да сядьте же, говорятъ вамъ! Что за невыносимая женщина!… (Алексинская садится, продолжая плакать.) Ну вотъ, давно бы такъ… Ну, что это за слезы!… Ну къ чему? Будто забыла, что я утшать не мастеръ и не охотникъ. Еще? Что за проливной дождь!… Будетъ, будетъ… пора проясниться!… Вдь если вы намрены такъ продолжать принимать неил, то я, пожалуй, и самъ примусь плакать!…
Алексинская (сквозь слезы). Ты меня не любишь!
Жанъ. Чмъ же это доказывается?
Алексинская (рыдая). Пять дней уже… пять дней!
Жанъ. И даже шесть. Что же изъ этого? Нельзя же было какъ только пріхалъ, такъ и скакать сюда, чтобы вс заговорили! Удивительное дло, право, ее берегутъ, о ней заботятся, а она съ упреками…
Алексинская (со слезами, качая головой). Что за разговоры, что за вопросы!
Жанъ. Ахъ, Боже мой, и шутить нельзя! Вотъ характеръ! Что же я такого, наконецъ, сказалъ? Чмъ провинился? Прізжаю — она сидитъ богомолкой, въ неприступностяхъ, животное это, управитель, тутъ… я на него не обращаю вниманія, я къ нему спиной верчусь, а она съ нимъ въ разговоры: ‘куда вы идете, зачмъ вы уходите?’.
Алексинская (нервно вскрикивая). Онъ полчаса, часъ, цлый вкъ, какъ ушелъ, а разв я услышала хоть одно слово?!
Жанъ. Такъ же какъ и я! Я думалъ быть запросто, какъ у себя дома… Право смшно требовать отъ близкаго человка любезностей или учтивостей!… Точно я у васъ чужой, точно мы не любимъ другъ друга, только что вчера познакомились случайно. (Алексинская, посматривая на нею искоса, начинаетъ улыбаться.) Ну вотъ, видишь, ты и сама теперь надъ собой смешься.
Алексинская (тихо, съ дтской наивностью). Жанъ!
Жанъ. Что такое?
Алексинская. Ты влюбился… ухаживаешь! (Грозя пальцемъ) Смотри!
Жанъ. Что за вздоръ! За кмъ? Откуда эти новости!
Алексинская (быстро обнимая ею и цлуя нсколько разъ). Милый мой, какъ я тебя люблю!
Жанъ (вскакивая и освобождаясь отъ ея объятій). Madame, vous tes folle!… Опомнитесь! (Оглядывается вокругъ.)
Алексинская. Ну вотъ и опять!
Жанъ. Что вы длаете! Разв можно — чуть не на глазахъ у всхъ?! Вамъ непремнно хочется скомпрометировать себя!..
Алексинская. Ну, ну, довольно, не буду больше!… Не сердись, прости меня!

(Слышенъ звонъ бубенчиковъ.)

Жанъ. Вотъ слышите, наши должно быть. Ахъ какъ бы прекрасно было, если бы вдругъ…
Алексинская (рзво зажимая ему ротъ ладонью). Молчи, молчи.
Жанъ (гнвно отталкивая ее). Переставьте!… Взгляните лучше на себя — на кого вы похожи! Глаза распухли отъ слезъ, волосы вспутаны. Идите скорй въ комнату, приведите себя въ порядокъ.
Алексинская. Сейчасъ, сейчасъ, мой милый, сію минуту… Только помирись со иною… улыбнись, скажи мн ласковое слово… хоть одно (Замтивъ нетерпливый гнвный жестъ Жана.) Ну, ьу, не надо, не надо. Иду, иду (Замахавъ руками, какъ бы останавливая его гнвъ, бжитъ къ дому.)
Голосъ Столб.-Десят. (изъ дома.) Никого нтъ!
Алексинская (остановившись на мгновеніе). Ахъ!… (Бросается опрометью обратно и, подбгая къ Жану, хватаетъ его со страхомъ за плечи, обнявъ лвою рукой.)
Жанъ (въ тотъ же моментъ хватая ее правою рукою за талію). Сумасшедшая! (Быстро увлекаетъ ее направо въ кущу деревьвъ).
Голосъ Столб.-Десят. Въ саду? Ну такъ и мы въ садъ.
Голосъ Пехлецова. Отправимся на розыски…

ЯВЛЕНІЕ 4-е.

Входятъ: Столб.-Десят., Додо, Анжъ, Аделаида Григорьевна, Анна едоровна, Полина, Вася, Пехлецовъ и Лакей.

Пехлецовъ (входя). Изберемъ среди себя главновожатаго и, проникнувши въ невдоныя дебри…
Адел. Григ. Да и въ саду никого нтъ!

(Осматривается.)

Анна едор. Ни души!
Столб.-Десят. Гд же она? (Осматривается тоже.)
Ланей. Должно быть въ парк гуляютъ. (Сходитъ съ террасы и уходитъ налво.)
Пехлецовъ. Гд-нибудь подъ тнію древесъ…
Додо. (бгая по цвтнику вмст съ Анжъ и Полиной и разсматривая цвты). Ахъ какъ тутъ мило!
Анжъ. Прелесть!
Полина. Настоящая оранжерея!… Я такъ люблю цвточки…
Додо. Просто чудо!
Анжъ. Очарованіе!
Пехлецовъ. Точно въ царств цвтовъ, гд-нибудь въ волшебвонъ замк…
Столб.-Десят. (осматривая въ лорнетъ садъ, съ кислой гримасой). Слишкомъ пестро! Ces fleurs eclairent comme une illumination….
Анна едор. Врно, врно!
Пехлецовъ. Да, дйствительно, смсь колеровъ…
Столб.-Десят. Un kiaking!
Адел. Григ. Ха, ха, ха!… Вы такъ всегда мтко, ваше пр—ство, un kiaking! Замчательно!
Пехлецовъ. ‘Kiaking’ — C’est admirable!… Неправда ли — m-lle Pauline?
Анна едор. (толкая дочь, занявшуюся цвтами). Полина, съ тобой говорятъ.
Полина. Кто?
Анна едор. Дмитрій Владиміровичъ.
Пехлецовъ (подбжавъ къ ней). Я восхищаюсь умніемъ Катерины Петровны… (Продолжаютъ тихо разговоръ.)
Столб.-Десят. (въ это время). Однако, что же мы здсь стоимъ! Пойдемте куда-нибудь или сядемъ. Мн кажется, я устала.
Вася (въ гласной шелковой рубашк и бархатныхъ штанахъ, заткнутыхъ въ личные сапоги, бросаясь къ креслу и подвигая его). Voila, grand’maman, вотъ кресло, вамъ тутъ будетъ удобно.

ЯВЛЕНІЕ 5-е.

Алексинская (быстро входя съ балкона, свжо напудренная). Pardon, maman (подбгая къ ней и цлуя ее) Я была у пруда и вдругъ мн говорятъ, что вы пріхали… я бгу…
Столб.-Десят. (цлуя ее). Bonjour, ma petite… Что это у тебя глаза точно заплаканы?
Алексинская. Я плохо ночь спала… у меня мигрень. (Обращаяськь Мороновымъ.) Bonjour, mes ch&egrave,res amies! (Цлуясь съ ними.) Какъ какъ я рада! Bonjour, m-r Пехлецовъ. (Протягиваетъ ему руку.) Вы всегда врный сопутникъ maman. (Протягивая руку Аделаид Гр—н.) Здравствуйте, Аделаида Григорьевна, merci что пріхали. (Протягивая руку Анн едоровн.) И вы Анна едоровна? Вы кажется въ первый разъ у меня въ деревн? (Протягивая руку Полин.) Bonjour, ch&egrave,re m-lle Pauline, наконецъ-то вы ршились… Недобрая, никогда не заглянетъ! (Цлуя Васю.). Здравствуй, Вася, какъ ты хорошъ въ этомъ наряд.
Вася. Неправда ли мило? Нашъ національный русскій костюмъ.
Алексинская. Да, да, (Столб.-Десятовой, которая успла уже ссть.) Maman, вы кажется утомились, не желаете ли въ комнаты?
Столб.-Десят. Пожалуй. (Встаетъ, Адел. Григорьевна и Вася помогаютъ ей встать.) Пойдемте, здсь слишкомъ цвты пахнутъ, можетъ разболться голова! (Направляясь къ балкону.) Вотъ и у тебя не оттого ли мигрень? Я бы всхъ ихъ велла убрать. (Уходитъ.)

(Вс, исключая Полины и Пехлецова, слдуютъ за ней.)

ЯВЛЕНІЕ 6-е.

Полина (тихо, задушевнымъ голосомъ, смотря на цвтокъ, который она держитъ въ рукахъ, общипывая лепестки). Нтъ, Дмитрій Владиміровичъ, я бдная, очень бдная двушка, у меня ничего нтъ,— такъ какъ же я могу разсчитывать на чье-либо расположеніе?
Пехлецовъ. Но почему же?
Полина (съ той же кокетливой поддльной скромностью). Я не изъ вашей среды.
Пехлецовъ. Это ничего не значитъ! Владтельный герцогъ, встртивши, пастушку, плнился ею… Ваше образованіе…
Полина. Ха, ха, ха!… Видите вотъ эту розу?
Пехлецовъ (въ недоумніи). Вижу.
Полина. Нравится вамъ этотъ вполн культивированный цвтокъ?
Пехлецовъ. И даже очень.
Полина. Прекрасно. Полюбуйтесь имъ, а затмъ сорвите.
Пехлецовъ. Зачмъ?
Полина. Я васъ прошу.
Пехлецовъ. Извольте. (Идетъ къ роз и наклоняется, чтобы сорвать). Ай!
Полина. Что такое?
Пехлецовъ. Колется!
Полина. Ничего не значитъ… Тмъ лучше: больше удовольствія. Il n’y a pas des ressans pines!
Пехлецовъ (срывая). Сорвалъ!
Полина. Браво! (Подходя къ нему.) Не правда ли что за прелесть?! Что за лепестки? Какая свжесть, запахъ какой дивный?… Понюхайте. (Пехлецовъ нюхаетъ.) Ну, а теперь бросьте! Вотъ вы вс таковы: полюбоваться, сорвать, понюхать и швырнуть!
Пехлецовъ. Ха, ха, ха, ха!… Но это аллегорія!
Полина. Все равно. Аркадскія времена прошли!… Владтельные герцы и въ наши дни не влюбляются уже въ пастушекъ, предпочитая отдавать свое сердце дочерямъ банкировъ, бдной двушк, какъ я, надо забыть, что у нея есть что то въ груди, есть способность увлеченія, человческіе инстинкты… (Уходитъ направо.)

ЯВЛЕНІЕ 7-е.

(На балкон второго этажа показывается Алексинская и Вася. Алексинская ищетъ глазами кого-то въ саду.)

Вася. Ахъ, Катерина Александровна, если бы вы знали, какъ у насъ не дорожатъ фамильными древностями!… Вдь Столбинъ-Десятовы происходятъ прямо отъ Рюрика и вдругъ, приставьте себ, ихъ вещи,— эти безцнные сохранившіеся памятники величія нашихъ предоставляются какъ никому ненужная дрянь! Я нашелъ, напримръ, и конечно повсилъ надъ постелью, шкуру волка, котораго собственноручно убилъ мой прапраддъ, думный бояринъ Данило Столбинъ-Десятовъ, она лежала въ кладовой, затмъ стопу временъ прапрабабушки Стеваици Юрьевны, вышедшей замужъ за князя Аристарха Волжинскаго… Vous savez ce que c’est ‘стопа’?— Кубокъ, изъ котораго бояре пили медъ, et, figurez vous, c’tait dans l’office во владніи лакеевъ и кучеровъ… (Замтивъ, что Алексинская всматривается въ даль.) Но вы не слушаете меня, Катерина Александровна, pardon, я кажется отвлекаю ваше вниманіе?
Алексинская (спохватившись). Нтъ, нтъ, напротивъ. Это такъ все интересно, но пойдемъ внизъ къ maman. (Уходятъ.)

ЯВЛЕНІЕ 8-е.

Полина (выходя съ Пехлецовымъ съ правой стороны). Да, дйствительно, предназначеніе женщины составить чье-нибудь счастье, украсить жизнь… Но все же я рада, что могу ухать… И хотя обязанности гувернантки тяжелы — я съ восторговъ принимаю должность, сознавая, что буду на своемъ мст, буду самостоятельная…
Пехлецовъ. Вы право совсмъ дитя!
Полина. Можетъ быть! Мн это вс говорятъ, во что же вн длать? Мн такъ бы хотлось заняться чмъ-нибудь, заботиться о комъ-нибудь, жить мирно, тихо. (Задушевно.) Я не принадлежу къ вашему обществу, не требую отъ него никакихъ правъ и охотно бы не звала его, предпочитая жить въ вчномъ труд, въ уединеніи,— только бы у жизни была цль…
Пехлецовъ. Вы пессимистъ, смотрите на васъ сквозь призму предубжденія и видите все въ черномъ цвт…
Полина. Нтъ, нтъ, Дмитрій Владиміровичъ, нтъ, я не ошибаюсь, только вы напрасно сопричисляете себя, говоря: ‘насъ’. (Продолжаютъ разговоръ тихо.)

ЯВЛЕНІЕ 9-е.

Алексинская (входя на террасу въ сопровожденіи всей компаніи). Здсь будетъ безподобно… сюда и чай подадутъ… Вы согласны, maman?
Столб.-Десят. Отчего же. Кто будетъ играть?

(Лакеи ставятъ карточный столъ).

Алексинская. Вы, maman, Аделаида Григорьевна, Анна едоровна и Mr. Пехлецовъ.
Столб.-Десят. (садясь у стола) А ты?
Алексинская. Я бы съ удовольствіемъ, но мн нельзя, я такъ давно не видлась съ Додо и Анжъ.

(Додо и Анжъ сходятъ съ террасы и уходятъ направо въ глубину сада.)

Полина (слегка указывая головой на террасу). А эти прекрасныя дамы, эти представительницы beau mond’а? Меня положительно пугаетъ ихъ насмшливость, ихъ холодное, разсчитанное кокетство… Он ничмъ не дорожатъ — безжалостны, безпощадны!.. Дружбы у нихъ нтъ, искренности тоже — отойдите только, он ужь смются… а о благодарности… (махнувъ рукой.) о благодарности и говорить нечего!
Пехлецовъ. Благодарности? Ну, это еще вопросъ!.. Что такое благодарность?
Полина. Да вотъ я васъ для примра возьму. Вотъ вы такой добрый, умный, хорошій,— а цнятъ они васъ? Постарались понять, какъ я это сдлала? Благодарны вамъ за ваше къ нимъ расположеніе, вниманіе, за безпримрную любезность и доброту вашу? Нтъ!
Пехлецовъ (сконфуженный и даже растерявшійся отъ удовольствія). Ну, вы уже совсмъ не то… вы ужь слишкомъ захвалили меня…
Полина (не давая ему опомниться). Нисколько!.. И знаете, что меня и смшитъ еще и приводитъ въ негодованіе: это ловля мни жениховъ!..
Пехлецовъ (въ полномъ удовольствіи). Ха… ха… ха… я этого не замтилъ!..
Полина. Ахъ, какъ они это ловко длаютъ!..

(Смется тоже.)

Пехлецовъ (продолжая хохотать). Ахъ вы насмшница!..

(Продолжаютъ тихо разговоръ.)

Столб.-Десят. (разговаривавшая все время съ Анной едоровной). Ну, что-же, мы будемъ играть?
Алексинская (разговаривавшая тоже съ Адел. Григорьевной и Васей). Сію секунду, maman! Messieurs et mesdames, садитесь пожалуйста!.. Mr. Пехлецовъ!
Пехлецовъ (спохватившись). Здсь!.. Къ вашимъ услугамъ!.. (Топчется, собираясь идти.)
Полина (поспшно). Я смюсь только потому, что мн такъ весело, такъ хорошо съ вами!..
Пехлецовъ. Право я не смю врить…
Полина (кокетливо). Не врьте!.. Впрочемъ, можетъ быть моя откровенность некстати… можетъ-быть то, что говорятъ, правда и m-lle Додо…
Пехлецовъ (испугавшись). О, нтъ, я васъ увряю нтъ!.. Между m-lle Мороновой и иною одни только отношенія глубокаго уваженія…
Полина (быстро отвернувшись, скрывая улыбку и разрывая, какъ-бы нечаянно, бусы). Ахъ, какая неосторожность!.. (Пехлецовъ бросается собирать ихъ.) Не безпокойтесь, пожалуйста, не нужно!…
Пехлецовъ. Почему?
Полина. C’est fini!.. Я не хочу собирать ихъ…
Адел. Григ. (съ террасы). Дмитрій Владиміровичъ, будетъ вамъ любезничать, пожалуйте, мы васъ ждемъ!..
Пехлецовъ (не зная, что ему длать). Бгу, лечу!..
Полина (насмшливо). Идите, идите, имъ нуженъ партнеръ!
Пехлецовъ. Но ваши бусы…
Полина. Богъ съ ними! Дайте мн вотъ лучше розу… (Выхватываетъ ее изъ его рукъ.) Прелестный цвтокъ!.. Я его сохраню на память о сегодняшнемъ дн!.. Идите! (Со смхомъ, граціозно поворачиваетъ его, чуть-чуть толкая въ спину, убгаетъ направо, напвая арію Орсино изъ Лукреціи: ‘Собирайтесь, друзья, вы со мною’.)

(Пехлецовъ, потоптавшись и оглянувшись раза два, идетъ къ террас.)

ЯВЛЕНІЕ 10-е.

Адел. Григ. Что съ вами?.. Ужь не въ любви-ли вы объяснились?
Пехлецовъ. Я? Помилуйте, что вы!..
Адел. Григ. Вы со иной играете, ея превосходительство съ Анной едоровной.

(Садятся. Вася садится тоже — возл бабушки, Алексинская становится возл ея кресла. Изъ сада направо входятъ Додо и Анжъ.)

Додо (входя и взглянувъ на террасу). И здсь его нтъ!
Анжъ. Но гд-же онъ? Въ передней я хорошо замтила его пальто.
Додо. ‘Красавица’ здсь — значитъ не съ ней.
Анжъ. Съ Полиной можетъ-быть — ее нтъ.
Додо. Пожалуй. (Взявъ подъ руку сестру.) Пойдемъ поищемъ еще… Я не хочу съ этой дурой разговаривать.. если-бы не генеральша ни за что-бы не похала сюда.

(Уходятъ направо.)

Столб.-Десят. (Алексинской, собирая карты и отодвигая ихъ отъ себя). У тебя прекрасный управляющій, очень старательный. Онъ былъ у меня на дняхъ, по одному моему длу и такъ хорошо все понялъ…
Анна едоровна (замтивъ, что въ это время Пехлецовъ, сдавая карты, показалъ свои Аделаид Григорьевн). Ну, это ужь изъ рукъ вонъ!
Столб.-Десят. Что тамъ такое?
Анна едоровна. Помилуйте, они показываютъ другъ другу карты. Вдьмы вевъ щепки играемъ! Это безсовстно!
Адел. Григ. Какъ вы смете такъ говорить!
Анна едор. Что-же съ вами церемониться, когда вы плутуете! Такъ вдь все до нитки проиграть можно… У меня деньги не краденныя!…
Вася. Adieu les conomies, Анна едоровна!…
Анна едор.А вы не вмшивайтесь!.. Пятому на столомъ не мсто…
Столб.-Десят. Вася!.. Сколько я разъ теб говорила!.. Да и въ самомъ дл, чего ты тутъ торчишь?
Вася. Я, grand’maman…
Столб.-Десят. Ты мн, дорогой мой, надолъ!.. Уйди, Христа ради!..
Вася. Хорошо, grand’maman, я уйду, но вы…
Алексинская (обнявъ его за плечи). Пойдемъ. Вася. (Сводя съ террасы.) Ты хотлъ мн что-то интересное разсказать.
Пехлецовъ (и это время). Успокойтесь, успокойтесь, я пошутилъ и пересдамъ. (Сдаетъ.)
Вася (посл маленькой паузы, сойдя съ террасы). Я право не понимаю, Катерина Александровна, почему grand’maman такъ несправедлива ко мн?
Алексинская. Что ты, милый мой! Ты ошибаешься…
Вася. Вы думаете? Она меня просто ненавидитъ! Ну, за что, напримръ, она меня сейчасъ прогнала?
Алексинская. Потому что ты шалишь, надодаешь ей…
Вася. Нтъ, нтъ, нтъ… Она видть меня не можетъ… Она всю любовь обратила и Жана!.. Жану все можно, а между тмъ какая разница — я и Иванъ Петровичъ?! Я откровенный, добрый мальчикъ, преданный ей тломъ и душею, а онъ — безсердечный хитрецъ! Вы думаете, что онъ любитъ grand’maman? Что изъ любви пріхалъ къ ней? Совсмъ нтъ Я собственными ушами слышалъ, какъ онъ говорилъ Адели въ Москв,— спросите ее, что хать ему сюда — ‘каторга’, и что если онъ прідетъ, то только затмъ, чтобы grand’maman отдала ему при жизни Бубново! И онъ ему отдастъ, непремнно отдастъ!.. Между тмъ какъ Бубново — это имніе, которое изъ рода въ родъ всегда отдавалось дочерямъ до самаго праддушки Эспера Столбинъ-Десятова, завидвшаго имъ у сестры, за что онъ былъ убитъ громомъ! Что-же grand’maman — чего хочетъ? Чтобы и Жана постигла та же участь, чтобы и его громомъ убило? Вдь семейными преданьями не шутятъ, Катерина Александровн Grand’maman должна отдать Бубново моей матери, а мы тогда прибавимъ къ нашей фамиліи ‘Бубновы’… Василій Васильевичъ Теженецкій-Бубновъ! де Бубново… понимаете? Какъ иностранные аристократы владльцы…
Алексинская. Ты не замтилъ, куда ушли Додо и Анжъ?
Вася. Нтъ… Въ садъ должно быть. Не я утомилъ васъ, Катерина Александровна?.. Простите въ такомъ случа мою откровенность…
Алексинская (слушавшая все время крайне разсянно, какъ-бы высматривая кого-то въ саду). Ахъ, что ты, что ты… Полно, милый мой!.. Мы будемъ продолжать нашъ разговоръ, только пойдемъ отсюда… Я бы хотла видть Мороновыхъ… (Уходятъ.)

(Темнетъ. Заря гаснетъ совершенно. Лакеи на террас подаютъ чай.)

Пехлецовъ (взявъ стаканъ чаю). Вы неосторожны, Анна едоровна, потому и проигрываете… Это надо оставить юности! Спокойствія, побольше спокойствія!
Адел. Григ. Вамъ воды не подать-ли?
Анна едор. (отодвигая отъ себя карты) Ахъ ты, Господи, такъ играть нельзя! (Хватаетъ млъ и записываетъ проигрышъ.)
Столб.-Десят. (прихлебывая чай). Никто не принуждаетъ васъ.
Анна едор. (бросая млъ въ сторону Адел. Григ—ны, съ такой силой, что онъ ломается, обсыпая осколками ея платье.) Вдь это нарочно, сговорившись такъ играютъ!
Адел. Григ. (вскочивъ, отряхивается) А вы рукамъ воли не давайте!
Пехлецовъ. Да, да, будемъ воевать позволеннымъ оружіемъ — словомъ!
Анна едор. Не всякаго словомъ проймешь. (Аделаид Григорьевн.) Чисто, чисто… будетъ вамъ отряхиваться!
Адел. Григ. (поднося ей свое платье чуть не подъ носъ). Не угодно-ли посмотрть!
Анна едор. Давно-ли вы стали млу бояться?
Адел. Григ. Что-съ? Что такое?
Анна едор. Ничего-съ.
Адел. Григ. Васъ ничего!.. Васъ хоть съ головы засыпь — черное блымъ не сдлаешь!
Анна едор. Ваше пр—во!.. Катерина Петровна!.. Какъ это вы позволяете въ вашемъ присутствіи…
Столб.-Десит. Довольно! Надоли, будетъ!.. Это скучно наконецъ! Играемъ мы или нтъ, Адель?
Адел. Григ. Сію минуту, вашепр—во. (Сдаетъ карты.) Какая щепетильность, скажите пожалуйста . еще обижаться изволятъ!..
Анна едор. Пики!
Пехлецовъ. Пасъ!
(Продолжаютъ игру.)

ЯВЛЕНІЕ 11-е.

(Изъ сада направо входятъ: Жанъ, Додо, Анжъ и Полина.)

Жанъ. У Хмлевскихъ будетъ спектакль на дач лтомъ — вотъ вамъ и занятіе.
Додо (высокомрно). Мн? Ха…ха…ха… Чтобы я играла? Да за кого вы меня принимаете?
Жанъ. Вотъ такъ сюрпризъ! А васъ хотли просить участвовать. Я даже навелъ m-me Хмлевскую на эту мысль.
Додо. Это она распоряжается?
Жанъ. Она.
Додо. Поздравляю! Во-первыхъ она ничего не устроитъ.
Анжъ. Ровно ничего!
Додо. А во-вторыхъ — я откажусь!
Полина. Ахъ, для чего-же, ch&egrave,re amie? Вы должны быть такъ хороши на сцен!..
Додо. Я никогда не играю комедій. Живыя картины, праздники въ честь кого-нибудь, съ благотворительною цлью,— это другое дло,— но водевильчики, французскіе фарсы…
Полина. А я наоборотъ… я была-бы такъ счастлива…
Жанъ. Вы-бы хотли играть?
Полина. Ужасно!
Жанъ. А играли уже когда-нибудь?
Полина (кокетливо бросивъ лукавый взглядъ на Жана). Комедіи? Очень часто.
Додо (съ изумленіемъ). Гд-же и когда, ma ch&egrave,re? Я вдь знаю…
Полина (улыбаясь). Всюду, везд и во всякое время!
Жанъ (разсмявшись). А, вотъ оно что!.. Понимаю… Съ кмъ-же это?
Полина. Съ кмъ случится.
Жанъ. И удачно?
Поляна. Какъ случится.
Додо (въ ужас). Ah, mon amie, что вы говорите!
Анжъ (дергая ее за платье). Finissez!
Жанъ. Такъ у васъ, значитъ, талантъ?
Поляна. Большой!
Жанъ (съ разстановкой). И давно?
Полина. Нтъ, очень недавно! (Разражается нервнымъ смхомъ.)
Додо. Mais, m-lle Pauline, конечно вы шутите, но во всякомъ случа…
Анжъ. Il faut tre raisonable! Вы вдь клевещете на себя!..
Полина. Нисколько!
Жанъ. И говорите серьезно, такъ легко признаваясь?..
Полина (перебивая поспшно, бросая въ то же время на него кокетливо-проницательный взглядъ). Въ своихъ недостаткахъ, т.-е. ‘порокахъ’? Я этому отъ васъ выучилась!.. Примры заразительны… Да и кого нынче, дйствительно, обмануть можно? (Додо и Анжъ въ ужас пожимаютъ плечами.) Никто ничему и никому не вритъ!.. Я я говорю, заране предупреждая: ‘не врьте мн’!.. Это оригинальне.

(Додо и Анжъ окончательно поражены.)

Жанъ. Славно! (посмотрвъ на нее пристально.) Знаете-ли, я получилъ передъ вашимъ выздомъ изъ Москвы (Съ удареніемъ, не сводя съ нея глазъ.) письмецо.
Полина (съ дтской наивностью). Отъ бабушки?
Жанъ. Да.
Полина. Что-жь она вамъ пишетъ?
Жанъ (протяжно). Что пишетъ?
Додо (съ возмущеніемъ). Вотъ наивный вопросъ!.. Конечно, Иванъ Петровичъ выдумаетъ что-нибудь.
Жанъ. Зачмъ-же! (Полин.) Наставленія!
Полина (тмъ-же тономъ). Ахъ, выговариваетъ какъ за ваши шалости!?
Жанъ. Ну, не совсмъ!
Полина. Такъ за добродтели!?
Додо. Но, Боже мой, вы даже не послдовательны!..
Полина (поспшно, съ радостью, не обросшая на нее вниманія). Я отгадала?
Жанъ. Отгадали!
Полина. Что-же вы ей скажете теперь на это?
Жанъ. Что-же я могу сказать?.. Не знаю… Какъ по вашему?
Полина. Что вы не виноваты, если добродтель сама васъ преслдуетъ, когда вы отъ нее бжите! (Увидавъ выходящую изъ сада Алексинскую, бросается къ ней навстрчу.) А, Катерина Александровна, вы не играете?.. А мы думали… Какое счастіе для нашей маленькой компаніи!.. Не угодно-ли къ намъ? Иванъ Петровичъ моритъ насъ со смху…
Алексинская. Чмъ? (Подходитъ вмст съ Полиной.)
Полина. Такъ бездлицами. Есть люди, которые имютъ даръ для этого, нужно только хорошее расположеніе духа.
Алексинская. А онъ веселъ?
Полина. Да, по крайней мр былъ сейчасъ. Алексинская (Додо). О чемъ же шло дло? Додо. Не знаю. Мы не вмшивались въ ихъ разговоръ.
Жанъ. Я говорилъ, что получилъ недавно письмо.
Полина (поясняя). Отъ бабушки.
Жанъ. Да. (Доставая изъ кармана бумажникъ и изъ него письмецо.) Вотъ оно. При мн постоянно вся моя канцелярія. Не угодно-ли послушать? (Читаетъ.) ‘Вы такъ охотно признаетесь въ вашихъ порокахъ’…
Полина. Видите, я говорила.
Жанъ. Врно. (Читаетъ.) ‘…что другимъ невольно приходитъ охота отыскивать ихъ въ свободныя минуты’…
Полина.Т.-е. ‘между прочимъ?’
Жанъ (утвердительно кивая головой). Совершенно справедливо,— (Читая) ‘…когда думать больше не о чемъ. Знайте, что ихъ найдено уже довольно и особу, которая занята вами — затрудняетъ только одно постоянство’…
Алексинская. Ah, mon Dieu!
Жанъ (читаетъ). ‘Постоянны вы или нтъ? Если постоянны — то какая жалость!.. Тогда, несмотря на все остальное, вы становитесь стары и — увы, скучны какъ неподвижность!..’
Алексинская. Не можетъ быть, чтобы это писала maman!
Жанъ (съ улыбкой). Вы думаете?
Додо. Конечно. Станетъ Катерина Петровна заниматься такимъ вздоромъ!
Анжъ. Смшно даже подумать!.. Какая-то мистификація!.. Покажите чья подпись? (Протягиваетъ руку.)
Додо (тоже). Да, да, самое лучшее.
Алексинская (тоже). Позвольте, я знаю почеркъ maman.
Жанъ (поднявъ руку съ письмомъ). Ахъ нтъ, извините… зачмъ-же? Не хотите врить — не надо!
Додо. Значитъ, неправда!
Жанъ. Можетъ быть. (Пряча письмо въ карманъ.) Притомъ теперь такъ темно, что вы ничего даже не увидите…
Полина (быстро отводя Додо). Сочиняетъ! Ничего тамъ нтъ того, что онъ намъ прочелъ!
Додо (съ торжествующимъ видомъ). Разумется! (Объясняетъ подошедшей Алексинской. Та видимо соглашается и об смются, довольныя что не дались въ обманъ.)
Полина (обнявъ за талію Анжъ и подбжавъ къ Жану). И мы вамъ, потому, несмотря на вашу откровенность,— ничего не вримъ!.. Ничего!
Жанъ. Merci.
Полина. И взявъ во вниманіе вашу настойчивость и умніе узнавать: кто, что думаетъ…
Жанъ. Я уже и узналъ.
Полина. Да? Наши мысли? Ха… ха…и, Въ такомъ случа… (Замтивъ, что на террас поднялись съ мстъ.) Господа, игра кончена!.. Пойдемте на террасу.

(Въ саду темнетъ… Лакеи выносятъ на балконъ свчи. Въ окнахъ дома показываются огни.)

Столб.-Десят. Пойдемъ въ комнаты… здсь ужь начинаетъ быть сыро!
Полина. Пойдемте въ гостиную… Mesdemoiselles сдлаютъ намъ одолженіе съиграть quatre mains, (Увидавъ сходящую съ террасы Аделаиду Григорьевну.) Аделаида Гигорьевна споетъ что-нибудь… и мы, такимъ образомъ, устроимъ премиленькій soire musicale… Не правда-ли?
Алексинская. Да, да, дйствительно… (Мороновымъ и Адел. Гри—н.) Пожалуйста.
Додо. Отчего-же…
Анжъ. Съ удовольствіемъ!

(Адел. Григорьевна величественнымъ наклоненіемъ головы выражаетъ тоже согласіе.)

Полина. А я покуда сбгаю на берегъ айда, въ бесдку… я тамъ забыла свой зонтикъ… (Бжитъ направо.) Ахъ!.. (Жакъ бросается къ ней.) Не безпокойтесь, пожалуйста!.. я чуть не раздавила лягушку. Бдненькая! (Подталкивая ее носкомъ ботинка) Прыгай, прыгай!.. (Жану — указывая на Алексинскую.) Предложите руку madame! (Убгая направо).

(Вс поднимаются на террасу, а затмъ постепенно уходятъ въ домъ.)

ЯВЛЕНІЕ 12-е.

(Изъ глубины сада направо выходятъ Неряцкій и Вася, направляясь къ террас).

Неряцкій (насмшливо). Да-съ, Василій Васильевичъ, да-съ, это точно, вамъ предстоятъ большія хлопоты!
Вася (заступая ему дорогу). Нтъ, вы представьте себ, Михаилъ Никанорычъ… вы человкъ разсудительный и вы легко войметт меня: grand’maman забываетъ, что мой прапраддушка, бояринъ,— стольникъ Варнава Сабинъ-Десятовъ получилъ Бубново въ даръ отъ государя — и мы должны хранить царскій подарокъ, дорожить имъ, а если она отдастъ его Ивану Петровичу, (Жанъ въ это время проходитъ сцену, направляясь съ террасы — направо — въ садъ) — вотъ ему, моему дорогому кузену,— то онъ и до Петербурга не додетъ, какъ проиграетъ все въ карты!
Неряцкій. Такъ вотъ вы и сообщите свои предположенія бабушк. (Идетъ къ террас) Она васъ наврное послушаетъ.
Вася. О нтъ, нтъ… вы ее не знаете, она страшно упряма и несправедлива! Она души въ Жан не чаетъ!..
Неряцкій. Ахъ, дйствительно, ваше положеніе ужасное! (Уходятъ въ домъ. Въ гостиной раздаются звуки исполняемаго на роял въ 4 руки попури изъ on. ‘Севильскій Цирульникъ’ — выходъ Фигаро).

ЯВЛЕНІЕ 13-е.

(Изъ сада, съ правой стороны, быстро входитъ Полина, Жанъ слдуетъ за ней).

Жанъ (загораживая ей дорогу). Постойте, еще одно слово: вы дйствительно узжаете?
Полина. Куда?
Жанъ. Въ провинцію, что-ли… не знаю… Говорятъ, вамъ предлагаютъ мсто наставницы или гувернантки.
Полина. Мн? Ха… ха… ха…
Жанъ. Ну да, вамъ. Чему вы сметесь?
Полина. Мн? Гувернантки? Въ провинцію? Что-же я тамъ буду длать?
Жанъ. Какъ что? Учить дтей.
Полина. Я ихъ выучу добру!
Жанъ. Вы премило откровенны.
Полина. Для чего-же лицемрить?
Жанъ. Положимъ!.. Но…
Полина. Что такое?
Жанъ. Это не отвтъ. (Схвативъ ее за руку.) Послушайте…
Полина (быстро выдернувъ ее, строю). Оставьте, пожалуйста!.. (Пауза) Вы забываетесь!.. (Пауза.) Будьте любезны, позвольте мн… (Дваетъ движеніе впередъ.)
Жанъ (не двигаясь съ мста). Одну, одну только минуту… Послушайте — къ чему все это? Съ чему вы напускаете на себя притворную скромность жеманницы, строгость недотроги? Вы только что сказали: ‘для чего лицемрить?’ Будьте-же послдовательны! Будьте той — какой и есть, будьте собой — очаровательной рзвушкой, живымъ существомъ, увлекательной своимъ веселіемъ и искренностью женщиной!..
Полина (испугавшись). Оставьте вы меня! Что вамъ нужно?.. Вы ошибаетесь!
Жанъ. Нтъ,— извините!.. (Вынувъ изъ кармана письмо.) Это вы писали!
Полина. Да я, дйствительно… но что-же въ этого?
Жанъ. Какъ что?
Полина. Что вы нашли такого въ немъ, что бы вамъ давало право на подобный поступокъ? Неужели вы не умете различать серьезнаго отъ шутки?
Жанъ. Шутки? Ха… ха… ха… Покорнйше благодарю! А все остальное — вс наши разговоры въ теченіе пяти дней — что это? Тоже шуточки? Хороши шутки — вскружить человку голову, довести его до потери самообладанія и потомъ вдругъ: ‘ахъ оставьте!’, ‘что вы?’, ‘вы ошибаетесь!’ Почему-же это вамъ можно шутить, а мн — нельзя серьезно увлечься?
Полина. Вы увлеклись? Вы? Мною? Перестаньте! За кого-же вы меня принимаете, воображая, что я вамъ это поврю? Вы спрашивали меня — узжаю-ли я? Я вамъ шутя отвчала, а теперь отвчу серьезно: да, ду, поступаю въ гувернантки, не имя къ этому ни малйшаго призванія… ду потому, чтобы вырваться изъ вашей среды, освободиться отъ вашихъ благодяній, вашихъ милостей, не видть того, какъ вы утопаете въ довольств и роскоши! Разв вы считаете насъ,— бдняковъ, за людей, за равныхъ себ? Мы вдь, по вашему,— вещь, предметъ, ‘un sujet’!.. Нами только пользоваться можно! Такъ какже вы хотите, посл этого, чтобы я васъ понимала?
Жанъ (горячо). Павла Егоровна!.. Даю вамъ честное слово, что въ жизни своей я еще никогда и никого такъ не любилъ!.. Вы просто околдовали меня!.. Вотъ уже третій день, какъ я хожу точно потерянный!.. Съ кмъ-бы я ни говорилъ, чтобы я ни длалъ — только вы и вы — одна вы передо мною!..
Полина. Не врю.
Жанъ. Божусь!..
Полина, (указывая на балконъ на второмъ этаж). Станьте вотъ передъ этисъ балкономъ, возьмите гитару и знаете какъ въ ‘Севильскомъ цирульник’… Розина!
Жанъ. Ахъ, что мн до Розины!.. Одна, одна только Полина…
Полина. Полина?
Жанъ (бросаясь къ ней и схватывая ее за об руки). Чортъ!.. дьяволъ!.. Хочешь быть Столбинъ-Десятовой. Клянусь теб жизнью, всмъ, что есть для меня святаго, дорогаго… (Полина тихо освобождаетъ руки и бросаетъ на него съ насмшливой улыбкой взглядъ.)
Жанъ (схватывая ее въ объятія). Чародйка!… демонъ!… (Она вся съеживается, прижимая къ лицу кулаки стиснутыхъ рукъ и закрывая глаза,— онъ покрываетъ ее лицо поцлуями. Въ гостиной продолжаютъ играть.)

Занавсъ.

ДЙСТВІЕ III.

Садъ. Направо — большой барскій домъ съ балкономъ по середин и боковымъ фасадомъ обращеннымъ къ зрителю. Передняя часть балкона, находящаяся противъ дверей, ведущихъ въ комнаты, закрыта сплошной стной вьющагося винограда, по бокала — лстницы. Передъ балкономъ большой сервированный столъ и десять стульевъ вокругъ. Направо, возл дома, садовая скамья. Налво, подъ деревомъ, среди кустовъ, большее, увшанное подушками, качающееся кресло, рядомъ столъ и нсколько садовыхъ стульевъ. Вокругъ зелень, кое гд цвты. Вдали, противъ зрителей, видна ршетка, ку да ведетъ широкая липовая аллея, за ршеткой открывается видъ деревни.

ЯВЛЕНІЕ 1-е.

Полина, лежа въ качающемся кресл, читаетъ книгу.

Анна едор (сходя съ балкона). Ты чтоже это, вмсто того чтобы пойти со всми въ церковь — лежишь какъ барыня?
Полина (взглянувъ на нее). А вы почему сами не въ церкви? (Читаетъ.)
Анна едор. Я-то? Мн и помолиться не когда! Твои-же платья да юбки гладила…. Сама не сдлаю — никто не догадается. А вотъ ты-то такъ напрасно, матушка, отъ компаніи отстаешь!… Вдь Пехлецовъ въ церкви?
Полина (не отрываясь отъ книги). Въ церкви.
Анна едор. И Аделька тамъ?
Полина. Не знаю… должно быть. А что тамое?
Анна едор. А то, что женитъ она его, старая чертовка, на себ…. вотъ что!
Полина. Вы кажется помшались на этовъ.
Аннаедор. Помшаешься, матушка! Она смотри какія штуки откалываетъ: то косой накладной къ нему повернется, то ножку ему покажетъ….
Полина (равнодушно, читая). У нея не ножки, а слоновыя копыта.
Анна едор. Все равно, онъ, дуракъ, этого не поникаетъ. Видитъ въ первый разъ, что ему стараются понравиться, и таетъ! Адельк во всемъ счастье…. везетъ ей, подлой кочерг… того гляди изъ-подъ носа уведетъ жениха!
Полина (опустивъ книгу). У кого?
Анна едор. У кого?… У тебя!… А то у кого-же еще?
Полина (съ изумленіемъ). У меня?
Анна едор. Да что ты, матушка?! Понятное дло. Почему-бы ему на теб не жениться?
Полина. На мн?
Анна едор. Ну да, на теб! Чмъ-же ты хуже кого? Молоденькая, красавица….
Полина. На мн?… Этому старикашк?
Анна едор. Тьфу!.. прости Господи!.. Какого-же теб еще рожна нужно? И получше тебя и т ему обрадуются! (Полина, покачавъ медленно отрицательно головой, продолжаетъ опять читать.) Богатъ, чиновенъ, умретъ скоро…. Жила бы барыней! А то что такъ-то?— слоняться изъ дома въ домъ покуда состарешься, да къ какой нибудь, въ род Катерины Петровны, въ компаньонки, какъ эта Аделька, попадшь?
Полина. Ну тогда и можно помышлять о Пехлецовыхъ!.. Время не уйдетъ….
Анна едор. Не уйдетъ!.. А до тхъ поръ…
Полина. До тхъ поръ?.. До тхъ поръ вотъ слушайте: Мы въ Петербург… квартира наша на Англійской набережной… (Анна едор., махнувъ рукой, хочетъ встать, она удерживаетъ ее.) Сидите, сидите…. Вокругъ штофъ, бархатъ, позолота, мраморъ, бронза, кружевы… Мой будуаръ весь въ зелени, заставленъ тропическими растеніями… зеркальныя окна…. картины… во всю комнату персидскій коверъ… objet de lux, vieux-saxe…. каминъ топится…
Анна едор. (желая встать). Полно вздоръ молоть!…
Полина (удерживая ее). Слушайте!… Я жду его.
Анна едор. Кого это?
Полина. Имйте терпніе!… ‘Его’. Онъ не пріхалъ еще съ парада. Но вотъ звонокъ — это онъ! Я сижу передъ каминомъ и читаю книгу…. слышу какъ онъ вошелъ въ залъ, прошелъ гостиную и приподнялъ драпри будуара… Въ комнат запахло Violette de Parme — это его любимые духи…. ‘Ахъ, здравствуй, вой милый, что ты такъ поздно?’ — ‘здилъ съ визитами’ — ‘Да? а я тебя жду не дождусь!’ — ‘Pardon, ma binette, забылъ тебя предупредить’. (Анна едор. грустно качаетъ головой.) Онъ цлуетъ меня въ лобъ и садится возл меня….— ‘Къ обду будетъ кто-нибудь?’ — ‘Я никого не звалъ.’ — ‘Ахъ, какъ я рада! Я ужасно люблю, когда мы вдвоемъ и нтъ третьяго лица передъ глазами!’ Но вотъ и шесть часовъ — день пролетлъ незамтно,— пора и обдать… Потомъ опера. У меня абонированный бенуаръ, платье bleu du soir… на меня наводятъ бинокли, лорнеты…. ‘Жанъ, мы демъ сегодня на балъ’…
Анна едор. (какъ-бы очнувшись). Да ты съ ума сошла!
Полина (съ удивленіемъ). А что?
Анна едор. (вскакивая). Да ты что — серьезно что-ли?… смерти моей хочешь?… Я не на то тебя выростила, воспитала!… переносила униженія, насмшки, оскорбленія…. Да лучше мн въ гробу тебя видть, чмъ….
Полина. Да что вы, маменька!… Онъ женится на мн.
Анна едор. Кто? Иванъ Петровичъ?
Полина. Ну да, что это васъ такъ удивляетъ? Вопросъ ршенный….
Анна едор. Не знаешь ты, видно, людей!…
Полина (съ неудовольствіемъ). Ну такъ оставьте меня въ поко!… (Достаетъ изъ кармана маленькій, дорогой портъ-сигаръ и вынимаетъ папиросу.) Дайте мн вотъ спички — на стол лежатъ, я сдлайте милость не мшайте читать.
Анна едор. И это напрасно пріучаться къ глупости — курить! (Бросая ей спички.) На!.. (Увидавъ портъ-сигаръ.) Покажи, покажи!.. Откуда онъ у тебя взялся?!..
Полина (спрятавъ его быстро въ карманъ). Нашла! Какое вамъ дло?!
Анна едор. (строю). Поля!… Послушай! Поля!… Давича я у тебя колечко съ изумрудами и брильянтами замтила, теперь этотъ портъ-сигаръ… папиросы… Поля!… Ты знаешь, Поля, ты бдная двушка!… ты…
Полина (вспыхнувъ). Ахъ, Боже мой, какъ вы мн надоли!… (Вскакиваетъ.)
Анна едор. (не спускавшая съ нея испытующаго взгляда). Да?! (Полина потупляетъ глаза, опустивъ голову). А, вотъ оно что?… Да?!.. Значитъ поздно уже’… (Падаетъ со стономъ на стулъ.) Господи!… да что Ты не прибралъ, не разразилъ меня’… Что Ты ее громомъ не убилъ!… Что ты….
Полина (съ исказившимся отъ ужаса лицомъ). Тише!… что вы голосите, точно сумасшедшая!..
Анна едор. (задыхаясь отъ душевной боли и ломая руки). Господи!… Ей всего восемнадцать лтъ! . Ребенокъ, ребенокъ!… Вся жизнь была впереди!… Да лучше бы она не родилась на свтъ Божій!…
Полина (помертввъ вся и сверкая глазами). Да не кричите, Бога ради!… Замолчите!…. Что вы длаете?!.. Что вы, кого вы клянете? Разв этикъ воротишь что? Разв вы не знали?… Вдь на вашихъ глазахъ все происходило… Что-же вы молчали тогда? Отчего не увезли меня отсюда?… Не спасли?…
Анна едор. (въ иступленіи). Господи, Владыко мой!…
Полина. Уйдите поскоре отсюда!… (Оглянувшись) Идутъ!… Ступайте!… (Не своимъ голосомъ.) Ступайте, говорю вамъ!… (Бросается опрометью въ домъ.)
Анна едор. (поднимаясь съ мста). Иду, иду!… (Съ рыданіемъ уходитъ, шатаясь, въ аллею. Скрывается.)

ЯВЛЕНІЕ 2-е.

Неряцкій (входя съ лвой стороны въ сопровожденіи Гусева, у котораго въ рукахъ большой свертокъ). Чмъ-же это вы завиваетесь?
Гусевъ (подымая свертокъ). Это Василій Васильевичъ приказали. У насъ въ заведеніи чистописанію обучались, такъ они мн изволили приказать…. Родословное древо.
Неряцкій. Родословное древо? Чье?
Гусевъ. Столбинъ-Десятовыхъ. (Развертывая.) Это на верху напишется.
Неряцкій (заглянувъ). Прекрасно. Ну, а не знаете, какія это дла у Катерины Петровны, что она за иною прислала? По разверстанію земель все кончено.
Гусевъ (таинственно). Нтъ-съ, тутъ совсмъ другое,— только это ихъ превосходительство, сколько я замтилъ, держатъ въ секрет,— они желаютъ имніе отдлить Ивану Петровичу.
Неряцкій. Такъ на что-же я ей, въ такомъ случа, понадобился?
Гусевъ. Посовтоваться должно быть.
Неряцкій. Да я тутъ ровно не причемъ…. Я ничего и сказать не могу.
Гусевъ. Скупость, Михаилъ Никанорычъ, одна скупость всему причиной. Вотъ оно, изволите видть, и имніе, и домъ… милліоны — одно слово… а всего жалютъ-съ… куска хлба, обглоданной кости! Такъ какъ-же это, деревню отдлить. Вдь отдлить — значитъ отдать! Вотъ она и не выберетъ никакъ — рука не поднимается…. И того жалко, и другаго…. все равно, какъ знаете, пальцы на рук — какой ни укуси — все больно!…

ЯВЛЕНІЕ 3-е.

Вася (входя съ лвой стороны). Ахъ, monsier Гусевъ разговариваетъ!.. (Гусевъ сокращается, длая шагъ назадъ.) Bonjour, m-r Неряцкій!… (Подаетъ ему развязно руку.) Извините, grand’maman еще въ церкви и послала меня за платкомъ… брата тоже нтъ…. Васъ заставляютъ ждать….
Неряцкій (холодно). И кажется совершенно напрасно. Ваша бабушка намрена отдлять имніе….
Вася. Что-о-о?!
Гусевъ (дергая Неряцкаго за фалду — тихо). Не говорите!… Ахъ!… (Махнувъ рукой, отходитъ въ сторону.)
Вася (съ тревогой). Имніе? Ужь не Ивану ли Петровичу?… Надюсь не Бубново?…
Неряцкій. Не знаю, ничего не знаю!
Вася. Но гд-же справедливость посл этого?… М-r Неряцкій, послушайте, разсудите сани… Я имю къ вамъ полную довренность…. Покойный ддъ, Иванъ Данилычъ, ничего не далъ дтямъ,— все предоставилъ grand’maman какъ она хочетъ, передавъ ей свои имнія по купчимъ крпостянъ. Она очень бдно, только деньгами, одлила дочерей,— покойныхъ моихъ тетокъ Лидію и Евдокію, посл ихъ смерти, зятья все возвратили по рядной. Дядиной, Петръ Иванычъ,— отецъ Ивана Петровича — уперъ тоже неотдленный. Вотъ взгляните сюда — на родословную… (Выхватывая свертокъ у Гусева и развернувъ ею.) Два бра та: стольники — Пантелей и Варлаамъ Столбинъ-Десятовы. Они были враги. Отъ Варлаама идетъ нашъ родъ: бояре — Василій, Іеронимъ, Эсперъ, Евлампій, Никита….
Неряцкій (показывая на родословную). Это какъ роспишется, золотомъ?
Вася (взглянувъ на Неряцкаго удивленнымъ взглядомъ, посл долгой паузы). Да, золотомъ. До свиданья, m-r Неряцкій, извините, что я васъ побезпокоилъ своимъ вздоромъ… Мн некогда… меня ждетъ grand’maman!… (Разсерженный, съ чувствомъ достоинства быстро уходитъ въ домъ.)
Неряцкій (разсмявшись). Ха… ха… ха… Не любитъ!…
Гусевъ. Ну зачмъ вы, Михаилъ Никанорычъ?.. Зачмъ вы сказали?!.. Вотъ они теперь пойдутъ да и подвинутъ цлую исторію!
Неряцкій. Не безпокойтесь,— ничего онъ не подвинетъ… знаю я ихъ храбрецовъ!… (Увидавъ въ глубин Анну едоровну. Взглянувъ на нее попристальне.) Ого… го… го… го… Однако что съ ней?… Точно сумасшедшая, еле ползетъ!… Видно жизнь не сахарная!…
Гусевъ (махнувъ рукой). Скоро тутъ вс одурютъ!… Съ ума сойдутъ! (На цыпочкахъ уходитъ въ домъ.)

ЯВЛЕНІЕ 4-е.

Неряцкій (направляясь къ Анн едоровн). Одурешь! (Кланяясь ей.) Добраго утра!… (Подходя.) Здравствуйте, Анна едоровна… что это вы, нездоровы?
Анна едор. (отрывисто). Голова болитъ, рано встала.
Неряцкій (пожимая ей руку, съ сочувствіемъ). Вы бы отдохнули… здсь на солнц хуже.
Анна едор. Гд-же отдыхать-то? Прилечь негд. Наверху тамъ, на чердак, въ каморк нашей, дышать нечмъ, внизу — все занято…
Неряцкій. А Павла Егоровна какъ поживаетъ? Я встртилъ ее какъ-то на дняхъ, гуляла съ Иваномъ Петровичемъ…
Анна едор. Гуляла? Что вы хотите этимъ сказать? Странное дло… молодая двушка…
Неряцкій. Господь съ вами, я и не думалъ…
Анна едор. (перебивая его). Гуляла!… Удивительно право… Почему же ей и не погулять? По цлымъ днямъ торчитъ возл старухи, такъ хоть какое-нибудь развлеченіе. Она молода… Здоровье у нея тоже не Богъ всть какое… Худа какъ щепка…
Неряцкій. Вы напрасно не условились съ Катериной Александровной… вы бы у нее провели лто покойне…
Анна едор. (съ дикимъ смхомъ). Покорнйше благодарю!
Неряцкій (съ удивленіемъ). Почему?
Анна едор. Потому, что вс вы хороши! Богъ всть, кто кого лучше… Надоло обижаться цлому міру!
Неряцкій. Нельзя ли вамъ иначе, какъ-нибудь, устроиться… Дочь ваша получила образованіе и воспитаніе — это можетъ ей средствомъ къ жизни служить… она можетъ трудиться…
Анна едор. И чахнуть изъ-за гроша? Законы намъ эти заработки!… Спасибо!… Видите-ли какъ мы дешевы! Всякая дрянь можетъ и въ деревн своей, на свобод жить да выживать и за границей въ пріятной компаніи кататься и съ гвардейскимъ офицеромъ съ утра до ночи съ глазу на глазъ сидть, а дочь моя, потому только, что родилась въ бдности, такъ должна корпть за работой, по цлымъ суткамъ шею гнуть и не позволять себ никакихъ удовольствій,— даже прогулокъ съ молодымъ человкомъ!.. Вотъ они сужденія-то какія!… Богатая — все прощено, замужняя — все можно: мужнино имя все прикроетъ!…
Неряцкій (вспыхнувъ). Опомнитесь!… Что вы говорите!
Анна едор. Сущую правду, батюшка!… Сытый — голоднаго не разуметъ! Вамъ — мужчинамъ хорошо, свободнымъ, обезпеченнымъ… по вашему — женщина работай да трудись, а вздумаете жениться,— все-таки возьмете блоручку: блоручка красиве, не измучена, да и взять за нею что-нибудь можно… все-таки годится безкорыстному человку, который о труд проповдуетъ!
Неряцкій (махнувъ рукой). Вы больная женщина, съ вами говорить нельзя! (Идетъ къ балкону.)
Анна едор. (вслдъ ему). И нечего! Чемъ показывать-то удаль надъ бдняками, совтуйте тмъ, кто поважне,— вотъ помщиц своей!… Или не посмете?
Неряцкій (у ступени балкона). Я бы посовтовалъ перевшать сплетницъ!
Анна едор. И еще кого? Рукъ жаль только маратъ! (Удаляется въ глубину.)

ЯВЛЕНІЕ 5-е.

Полина (сбгая со ступеней балкона). Bonjour, m-r Неряцкій! (Протягивая ему руку). Неужели Катерина Александровна не прідетъ?!
Неряцкій. Не знаю.
Полина Это будетъ очень жаль. Уже двнадцать часовъ… Ахъ, какъ Катерина Петровна запоздала отъ обдни!… Вы ждете Катерину Петровну?
Неряцкій. Да, ее.
Полина. И вроятно останетесь весь день? Сегодня именины Ивана Петровича. Онъ будетъ васъ просить.
Неряцкій. Нтъ-съ, не останусь.
Полина. Полноте, m-r Неряцкій, вы нелюдимъ! Какъ не стыдно вамъ, — недобрый!… Васъ надо переучить.
Неряцкій. Для этого я немного устарлъ.
Полина. О нтъ, еще время не ушло!… Особенно если не терять его,— и начать, напримръ, съ ныншняго дня.
Неряцкій. Напрасный будетъ трудъ.
Полина. Вы думаете?
Неряцкій. Убжденъ.
Полина. Можете ошибиться. (Кокетливо улыбаясь и поднимая на него взглядъ.) Если я, напримръ, попрошу васъ провести сегодня съ вами?
Неряцкій. Я не останусь.
Полина. Отчего?
Неряцкій. Снокосъ, некогда.
Полина. Только поэтому?
Неряцкій. И потому еще, что не хочу никого изъ вашихъ видть!
Полина. Ахъ, вы въ отшельники собираетесь!… вотъ что!… Ну хорошо, подождите, я вамъ сдлаю сюрпризъ… честное слово сдлаю — и завтра же, чуть свтъ прискачу къ вамъ на снокосъ.
Неряцкій. Это далеко.
Полина. О, я ничего не боюсь!
Неряцкій (съ ядовитой насмшкой и презрніемъ). Въ самомъ дл?
Полина (смутясь). Въ самомъ дл… чего мн бояться — собакъ что-ли?… Pardon, тамъ мама кажется… (Убгаетъ напвая.)
‘Гондольеръ молодой,
Взоръ твой полонъ огня.
Я млада, хороша…’
(Подбжавъ къ матери.) А вы еще не причесаны? Что это?… Подите, одньтесь!… (Увидавъ Ивана Петровича, бросается къ нему).
‘Ночной зефиръ,
Струитъ эиръ,
Шумитъ, бжитъ
Гвадалквивиръ!…’

(Анна едоровна уходитъ въ глубину направо.)

Неряцкій (смотря вслдъ Полин). Тоже горошкомъ отскочила! (Уходитъ направо возл дома.)

ЯВЛЕНІЕ 6-е.

Жанъ. Боги, какой бабочкой! Кто теб подарилъ это платье? (Хватаетъ ее за руку.)
Полина (съ досадой). Сама!… (Вырывая руку.) Сама себ подарила!
Жанъ. А не Пехлецовъ?
Полина. Вотъ вздоръ какой! Съ какой стати Пехлецовъ будетъ мн подарки длать?
Жанъ. Съ какой стати?
Полина (строго). Ну да. По какому праву? Боже, что за несносный человкъ!… Его ждутъ цлый часъ, бгутъ къ нему навстрчу, а онъ пристаетъ съ глупостями… На! (Подноситъ къ губамъ Жана руку.) Проси прощенія!
Жанъ (безцеремонно оттолкнувъ руку). Я хочу знать чье платье.
Полина. Мало-ли чего ты хочешь!.. (Посл небольшой паузы, кокетливо присдая, глядя на него изъ-подлобъя.) Катерины Александровны!.. М-me Алексинской!
Жанъ (сморщивъ брови). А!.. миленькое…
Полина (съ укоромъ). ‘Миленькое?’ Теперь оно для васъ ‘миленькое’? (Протягивая къ его губамъ об руки.) Да поздоровайтесь-же!.. Говорю вамъ — я васъ цлый часъ ждала.
Жанъ (взявъ ее за кисти рукъ и опуская ихъ). И въ ожиданіи… любезничала съ управляющимъ? Я видлъ.
Полина (съ досадой). Жаль, что не слышалъ.
Жанъ. Жаль. Это для чего-же длается? Чтобы не потерять привычки? Для экзерциціи?
Полина. Право ты пресмшной!
Жанъ. Очень можетъ-быть… Впрочемъ, что же, я нисколько не противъ этого, даже хвалю — предусмотрительность рдкое качество…
Полина (насильно смясь). Ха…ха…ха… Не мори меня со смху, Ваня… такъ серьезно! А лучше вотъ что: ты-бы, милый, пошелъ къ нему… вдь бабушка позвала его посовтоваться о твоемъ-же дл.
Жанъ. Да онъ тутъ что-же? Имнье отдаетъ мн бабушка, а не онъ.
Полина. Но, душка, все-же лучше, ты-бы разспросилъ его какъ это сдлать, какъ скоре…
Жанъ (взглянувъ на нее съ саркастической улыбкой). Какъ она о моихъ интересахъ хлопочетъ!
Полина (удивленная). Потому что они и мои тоже…
Жанъ (продолжая пытливо смотрть на нее. Въ глазахъ его блеснула злоба). Что? что такое?
Полина (недоумвая). Твои дла, Ваня, мн также близки, какъ и мои собственныя.
Жанъ. Какъ такъ?
Полина (положивъ ему об руки на плечи и пытливо заглядывая въ лицо). Очень просто… я вдь твоя… je serai donc ta petite femme… буду женушкой твоей…
Жанъ (нагло разсмявшись). Ха… ха… ха… Какъ проворно!.. (Сбрасывая ея руки съ своихъ плечъ) Прими, жарко!
Полина (пораженная). Да?.. Значитъ…
Жанъ. Значитъ, что ты такая-же, какъ и вс т барышни, которыя только и думаютъ какъ-бы выйти за богатаго человка замужъ!.. Значитъ, что теб не я, а мое состояніе нужно!
Полина (оскорбленно). Я любила васъ! васъ!
Жанъ (со злобой). Должно быть!
Полина (задыхаясь, сквозь слезы). Я васъ и теперь люблю… но… только… что-же это будетъ?
Жанъ. Видишь-ли вотъ твой характеръ: не въ томъ главное, что ‘я васъ люблю’, а въ томъ ‘что-же будетъ?’ Обрадовалась, что поймала, схватила за слово…
Полина (вспыхнувъ). Что? Что вы сказали? (Съ негодованіемъ.) Вы дв недли приставали ко мн, не давали мн прохода. Какъ тнь сновали за мной, увряя въ своихъ чувствахъ и страданіяхъ, клялись вчной любовью, общали всю жизнь свою посвятить мн, сулили чуть не вс блага земныя — и когда я, подъ обаяніемъ словъ вашихъ, нашла въ своемъ сердц откликъ взаимной любви, поврила вамъ и, опьяненная счастьемъ, сама не знаю какъ это случилось — увлеклась,— вы вотъ что заговорили!
Жанъ. Послушай,— я думалъ, что ты умне! Если ты дйствительно поврила мн, то вроятно не спроста, а основывая на чемъ-нибудь эту вру,— и такъ какъ, до настоящаго времени, еще ничего такого не произошло, что бы могло ее въ теб поколебать,— то и подымать подобный вопросъ глупо, если-же ты дйствовала зря,—не думая, какъ дура,— то откуда у тебя взялся теперь вдругъ этотъ умъ? Снявши голову, по волосамъ не плачутъ!
Полина (заломивъ руки и поникнувъ головой). Бдная мама!
Жанъ. Ай какія пансіонскія уловки! ‘Dieu, ma m&egrave,re!’ Полно, милая! Въ теб, именно, то и было хорошо, что ты не сантиментальничала,— и не начинай… со мной по крайней мр! Ничего такого не случилось, чтобы могло измнить сколько-нибудь наши отношенія,— все идетъ благополучно, только не вмшивайся въ мои дла, не считай мое состояніе своимъ,— что мое — то не твое!.. А недли черезъ дв, три — бабушка развяжетъ мн руки…
Полина. И ты удешь?
Жанъ. Да, въ Петербургъ. Ты прідешь тоже туда…
Полина. Нтъ!.. Посл нашего настоящаго разговора,— не обвнчавшись,— зачмъ-же? У меня голова еще на плечахъ, да и по волосамъ я плакать не желаю.
Жанъ. Отлично! Въ такомъ случа — какъ знаешь! Ты свободна въ своихъ дйствіяхъ.
Полина. Да? Хорошо… Я выйду замужъ.
Жанъ. Съ Богомъ!.. За кого?
Полина. А вамъ какое дло… За Пехлецова.
Жанъ. Брависсимо! Вы ршительны! (Поднявъ руки.) Благословляю васъ!
Полина (съ упрекомъ). Ваня, Ваня!.. Не роняй себя!..
Жанъ. Безъ глупостей! (Оглянувшись.) Тише… Придите въ себя — бабушка идетъ!

ЯВЛЕНІЕ 7-е.

Съ лвой стороны, изъ глубины, входятъ впереди — Вася, почтительно неся шляпку бабушки, за нимъ Столб.-Десят., Адел. Григор. и Пехлецовъ, у котораго на голов толстый изъ васильковъ внокъ, въ рукахъ цилиндръ, а за ними — Горничная и Лакей въ ливре и цилиндр съ кокардой, неся на рук мантилью Катер. Петр. Съ правой стороны, съ балкона, сбгаетъ Анна едоровна, за ней Гусевъ, изъ-за угла, возл дома, входить Неряцкій.

Анна едор. (подбгая къ Столб.-Десят.) Съ праздникомъ, ваше превосходительство!.. и дорогимъ именинникомъ!.. (Цлуетъ руку.)
Полина (подходя тоже и длая реверансъ). Съ праздникомъ!..

(Неряцкій и Гусевъ кланяются издали.)

Жанъ (подходя къ рук). Съ праздникомъ, grand’maman!
Столб.-Десят. (цлуя Жана въ лобъ). Тебя также… Дай Богъ теб всего хорошаго, а главное — остепениться! (Всмъ остальнымъ). Merci! (Проходитъ сцену. Горничная и лакей слдуютъ за нею и затмъ уходятъ въ домъ.)
Жанъ Здравствуйте, Дмитрій Владиміромчъ. (Протягивая ему руку и глядя на него). Это что?
Адел. Григ. Ахъ, это я…
Пехлецовъ. Это они — Аделаида Григорьевна…
Адел. Григ. Увидала, на паперти, у двушки внокъ, взяла его и…
Пехлецовъ. И короновали меня!.. хе…хе…хе.
Жанъ. Возложивъ вамъ на голову корону Флоры?
Пехлецовъ. Да… которую я, въ свою очередь, низлагаю къ ногамъ богини красоты! (Снимаетъ внокъ и хочетъ нагнуться, чтобъ положитъ его къ ногамъ Полины.)
Полина (не допуская его это сдлать и принимая внокъ). Merci! (Онъ цлуетъ ея руку, она его въ лобъ.)
Адел. Григ. (гнвно, въ сторону). Старый дуракъ! (Отходитъ въ глубину.)
Столб.-Десят. (въ это время, ведя разговоръ съ Неряцкимъ). Вс эти дни жара ужасная!..
Неряцкій. И слава Богу, дождь могъ-бы помшать снокосу. Вы прислали намъ, Катерина Петровна, своихъ больныхъ коровъ…

(Продолжаютъ вести разговоръ тихо.)

Пехлецовъ (восторгаясь Полиной, которая, получивъ внокъ, надла его на голову). Mais vous tes charmante!.. Вы восхитительны, какъ майское утро… какъ улыбка Авроры.
Жанъ (со злобой). И даже боле того!
Полина (небрежно Жану). Вы находите? (Пехлецову.) Эти цвты мои любимые, простенькіе, но какъ хороши!
Адел. Григ. (со злобой). Смотрите, чтобы отъ нихъ у васъ коса не свалилась! (Идетъ къ столу и хозяйничаетъ возл самовара.)
Полина (холодно). Я не ношу чужихъ волосъ.
Анна едор. (Столб.-Десят). Молебенъ съ водосвятіемъ былъ?
Столб.-Десят. Да, очень торжественный! (Вас, вертвшемуся все время возл нея.) Что теб нужно, Вася? Ты меня просто преслдуешь, мой милый!..
Вася (бросившись цловать ея руки). Ахъ, grand’maman, это такъ, grand’maman:. Это потому, grand’maman, что мн большое удовольствіе быть при васъ…
Столб.-Десят. Я устала, mon cher, оставь меня, идя гулять… Скажи Адель, чтобы она чай длала, а я пойду на минуту къ себ…

(Вася убгаетъ.)

Неряцкій. Вамъ было угодно, Катерина Петровна, видть меня по какому-то длу?
Столб.-Десят. Да, но я теперь очень устала… Поздне немного… посл завтрака… Адель, займись чаемъ. (Уходитъ въ домъ, Анна едоровна слдуетъ за ней.)
Адел. Григор. (ей, вслдъ). Сію минуту, ваше пр—во. (Наливая чай.) Basil!.. Вася!.. Гд вы? М-r Неряцкій. (Отставляя стаканъ чаю.) Не угодно-ли? (Неряцкій беретъ чай.) Дмитрій Владиміровичъ, пожалуйте кушать!.. Будетъ вамъ любезничать?
Пехлецовъ. Сейчасъ, сейчасъ, несусь!..
Жанъ (смясь). Постойте одну минуту… полюбуйтесь еще разочекъ на прическу m-lle Полины, она намрена ее уничтожить!
Полина. Съ чего вы это взяли? И не думаю. Я останусь такъ до вечера.
Пехлецовъ (переминаясь съ ноги на ногу). И прекрасно сдлаете!.. Une parure champtre!
Полина. Мн это нравится.
Жанъ (съ досадой) Но онъ завянетъ вашъ внокъ. Это будетъ сно.
Полина. Васильки не скоро вянутъ, но хотябы и завяли?..
Пехлецовъ. Хотя-бы и завяли?..
Полина (съ нжностью). Хотя-бы и завяли — я ношу ихъ цлый день!.. А потомъ… (Смотритъ на Жана.)
Жанъ. Потомъ?
Полина (со вздохомъ). Потомъ повшу на память надъ моимъ изголовьемъ!
Пехлецовъ (въ упоеніи). Oh, c’est trop!: Это слишкомъ!..
Полина (взявъ его подъ руку и направляясь къ столу). Это сегодня (смотря на Жана, съ удареніемъ.) мое первое, единственное удовольствіе!.. (Освобождая руку.) Идите, васъ зовутъ. (Отходитъ къ качающемуся креслу.)

(Пехлецовъ, расшаркавшись, подходитъ къ Аделаид Григорьевн и, стоя затылкомъ къ Полин, закрывая ее такимъ образомъ отъ глазъ Аделаиды Григорьевны, ведетъ тихо разговоръ.)

Жанъ (быстро подойдя къ Полин, сердитымъ шепотомъ). Что-же это такое? Что ты себ позволяешь?
Полина (холодно, тоже тихо). А вы что мн можете не позволить? Что вы только-что сказали мн? Я — свободна! Ну и что-же вамъ нужно еще? (Взглянувъ на окна дома.) Вотъ пріхала ваша Алексинская — ступайте къ ней!.. (Длаетъ шагъ впередъ на авансцену.)
Жанъ (схвативъ ее за руку и привлекая къ себ страстно, шепотомъ на ухо). Никого мн кром тебя… тебя одной не надо!..
Полина (длая усиліе вырваться). Докажите это…
Жанъ. Докажу, даю теб слово!..
Полина (вырываясь). Посмотримъ! (Бросается навстрчу сходящей со ступеней балкона Алексинской.) Ah, madame!. Какъ я рада, какъ счастлива!.. это вы… (Обнимаетъ ее.)

(Изъ-за кустовъ, возл кресла, выскакиваетъ Вася и, подбжавъ къ Аделаид Григорьевн, отводитъ ее въ глубину и что-то ей сообщаетъ, она цлуетъ его въ голову.)

Алексинская (цлуя Полину). Bonjour, ma belle!
Полина. Ахъ, какъ вы хороши сегодня!
Алексинская (нсколько смутясь). Вы находите? А гд-же maman?
Полина. Она васъ ждетъ… Она у себя!.. Я сбгаю ее предупредить… (Бросается къ балкону, но со ступеней лстницы спускается уже Столб.-Десят. въ сопровожденіи Анны едоровны.)
Алексинская (въ это время, замтивъ, въ нсколькихъ шагахъ передъ собою, Жана, подходитъ къ нему). Здравствуйте, Иванъ Петровичъ. (Протягивая ему руку.) Вотъ уже дв недли какъ вы не были у меня…
Жанъ (тихо, направляясь въ глубину — куда отошла Полина). Поздоровайтесь прежде со всми и съ grand’maman.
Алексинская (окончательно растерявшись) Grand’maman?.. (Оглянувшись.) Ah, ch&egrave,re maman… (Бросаясь къ ней.) Bonjour, ch&egrave,re maman…Поздравляю васъ… (Цлуется съ ней.) Какъ ваше здоровье?… Bonjour messieurs et mesdames!.. (Здоровается со всми.)
Столб.-Десят. Будемъ завтракать. (Идетъ къ столу. Вс, кром Неряцкаго и Жана съ Полиной, ведущихъ въ сторон оживленный разговоръ, спшатъ подать ей кресло, а затмъ вс садятся вокругъ стола въ слдующемъ порядк: Столб.-Десят. съ правой стороны, возл нея, по лвую руку Пехлецовъ, по правую Неряцкій, между Неряцкимъ и Аделаидой Григорьевной — Алексинская, а рядомъ съ Пехлецовымъ Анна едоровна. Возл Аделаиды Григорьевны остаются два мста свободныхъ — Жана и Полины, все еще продолжающихъ разговаривать, затмъ садится Гусевъ и возл него Вася, поставивъ двумя ножками свой стулъ на платье Анны едоровны. Вася и Анна едоровна сидятъ затылками къ публик. Возл Аделаиды Григорьевны, по лвую руку, стоитъ самоваръ на отдльной тумбочк.)
Столб.-Десят. (посл того какъ вс, кром Жана и Полины, услись, обращаясь къ Алексинской). Ты очень кстати, ma chere, вотъ mr. Неряцкій недоволенъ, что я отослала къ теб нсколько своихъ больныхъ коровъ, онъ находитъ, что это затрудняетъ твоего ветеринара или тебя… не-знаю кого…
Алексинская (разсянно, сосредоточивъ свое вниманіе на Жан и Полин). Не знаю, maman.
Неряцкій (Алексинской)Я говорилъ вамъ сегодня поутру.
Алексинская. Очень можетъ быть… Я не обратила вниманія… это бездлица!
Столб.-Десят. Я полагаю, что бездлица! Для меня непонятно только, какъ это какой-то ветеринаръ и позволяетъ себ разсуждать!
Алексинская (продолжая свои наблюденія). Конечно, maman.
Столб.-Десят. (прихлебывая чай). Разв можетъ быть теб непріятно, оказать мн услугу? Наконецъ, если бы потребовались на лченіе расходы, то я могу всегда заплатить.
Алексинская. Ахъ, maman, что вы?
Жанъ (усвшись возл Адел. Григ. Полин, наливая себ сливокъ въ чай). Вашему внку не дожить до вечера.
Полина. Онъ безсмертенъ!
Пехлецовъ. Какъ идея! ха, ха, ха!…
Столб.-Десят. (положивъ себ чего-то на тарелку). Я всегда была уврена, что ты для меня не пожалешь ничего.
Алексинская. Конечно, maman.
Неряцкій. Дло вовсе не въ томъ, Катерина Александровна, я вамъ толковалъ сегодня, что присланныя коровы больны повальной моровой болзнью, что въ Бубнов падежъ скота, а у васъ рдкой породы превосходное стадо чистокровныхъ тирольскихъ моромъ… Пожалйте его!… Елеойскій находитъ…
Алексинская (прислушиваясь къ разговору Жана съ Полиной, раздраженно, съ нетерпніемъ). Ахъ, Боже мой, это скучно, наконецъ! Кажется я могу приказать ему!
Столб.-Десят. Я полагаю! Елеонскій… Что такое Елеонскій?
Неряцкій. Ветеринарный врачъ.
Столб.-Десят. Такъ что же изъ этого? Скажите какая важная птица! Коновалъ!
Неряцкій. По если онъ…
Столб.-Десят. Какое ему дло? Мы право обойдемся и безъ его предостереженій. (Всемъ.)
Неряцкій. Онъ очень будетъ радъ, если вы безъ него обойдетесь.
Лолина (Жану). Ни за что на свт! Ни за что!
Жанъ. Но во всякомъ случа согласитесь, что вы не правы.
Полина. Съ какой стати?
Алексинская (не выдержавъ, Полин и Жану). О чемъ вы спорите, господа?
Жанъ. Это секретъ!
Неряцкій. Если онъ… (дрожащимъ отъ волненія голосомъ.) этотъ коновалъ… эта не высокаго полета птица и позволяетъ себ разсуждать, то длаетъ это потопу, что печется о ввренномъ ему добр! (Алексинской.) Мн кажется, Катерина Александровна…
Алексинская (вставая, Жану). На два слова, Иванъ Петровичъ… будьте любезны…
Жанъ (смутггвшись, вставая тоже). Ban угодно пройтись? Жарко.
Алексинская. Нтъ, пойдемте. (Взявъ предложенную Жаномъ руку.) Pardon, ch&egrave,re maman… Анна едоровна, потрудитесь, мой зонтикъ.

(Анна едоровна встаетъ и рветъ прищемленное Васей платье.)

Вася (вскакивая тоже). Ахъ, Анна едоровна… виноватъ! (Хохочетъ.)

(Аделаида Григорьевна тоже смется.)

Анна ед. (выразительнымъ шепотомъ). Скверный мальчишка!
Вася. Но я у васъ прошу прощенія. (Схвативъ зонтикъ и подавая его Алексинской.) Катерина Александровна, вашъ зонтикъ. (Жакъ и Алексинская уходятъ въ паркъ.) Pardon, Анна едоровна, я не думать, я даже не ожидалъ отъ васъ…
Анна едор. (бросая молніеносный взглядъ на хохотавшую Аделаиду Григорьевну.) Вы бы рвали платья у кого ихъ побольше!
Адел. Григ. А вы бы еще шире распустили вашъ хвостъ! Анна едор. Не съ вами разговариваютъ!… Кукла размалеванная! (Съ гнвомъ уходимъ на балконъ.)
Столб.-Десят. Господа, кто желаетъ, можетъ встать и уходить.
Полина (разговаривая въ это время съ конфузившимся Гусевымъ, какъ бы не замчая ничего). Вы допили вашъ чай? (Вставая) Пойдемте на берегъ рки.
Гусевъ (конфузясь еще боле). Съ наслажденіемъ-съ.
Пехлецовъ (вставая тоже). Не позволите ли вы и вн? *
Адел. Григ. Нтъ, Діитрій Владиміровичъ, останьтесь.
Пехлецовъ (расшаркиваясь). Если вы приказываете…
Адел. Григ. Мн нужно съ вами переговорить.
Полина. Вы остаетесь?
Пехлецовъ. Да.

(Полина, взявъ подъ руку Гусева, уходитъ налво.)

Пехлецовъ (садясь на мсто Жана). Скучныя дла заставляютъ бжать нашихъ дамъ.
Неряцкій (вставая). Вижу.
Столб.-Десят. Потому что они совсмъ не женскія… (Вставая, Неряцкому.) Извините, я васъ такъ долго задержала. Я пригласила васъ, чтобы переговорить о дл. Пойдемте. (Идетъ на балконъ въ сопровожденіи Неряцкаго.)
Адел. Григ. (въ то же время, вставая, Пехлецову). Пойдемъ и мы погулять немного. Чего тутъ сидть.
Пехлецовъ. Mais, avec le plus grand plaiaire, mademoiselle. (Подавая ей руку.) Съ трепетомъ и запираніемъ сердца позволяю себ предложить вамъ… хе, хе, хе…
Столб.-Десят. (войдя на балконъ). Или нтъ, лучше подождите здсь, я сейчасъ возвращусь. (Уходитъ. Неряцкій остается на балкон.)
Пехлецовъ (взявъ подъ руку Аделаиду Григорьевну). Обвороженный Тиціанъ ищетъ снисхожденія у всепрощающей Атталы!… Я какъ-то прочелъ одно стихотвореніе, въ немъ сказано:
‘Вся суть раскаянья — вины своей сознанье
И не сила въ наказаньи…’
Такъ вотъ и въ настоящемъ случа. Хе, хе, хе… (Уходятъ налво.)

ЯВЛЕНІЕ 8-е.

Неряцкій (оставшись одинъ, опираясь о колонну). Боже мой, что же это такое? Я убждаюсь со всякой минутой!.. Да неужели? Неужели вс эти намеки сущая правда? Неужели она такъ низко пала? Впрочемъ, почему же и нтъ? Избалованная, изнженная, своенравная!… Разв могла она полюбить простаго, честнаго человка — своего мужа? Разв ей нужно что-нибудь другое, крон пары завитыхъ усовъ, да ловкой дерзости? Разв у нея есть сердце, разумъ?… ха, ха, ха!… И я тоже хорошъ!… Ну что я нашелъ въ ней — идеалистъ!… Вообразилъ… Въ такомъ случа надо вызвать его… при немъ она постсняется… Однако, что же я?… я можетъ-быть и ошибаюсь… Слишкомъ быстрый приговоръ! Увлеклась и больше ничего… Къ чему такъ думать!

ЯВЛЕНІЕ 9-е.

Алексинская (показываясь съ лвой стороны, въ глубин сада, въ сопровожденіи Жана). Если ты разлюбилъ меня, если ты не помнишь, что для тебя я измнила мужу, забыла совсть, забыла Бога…
Жанъ. Не кричи, Христа ради!… Что ты длаешь? (Схвативъ ее подъ руку и быстро удаляясь.) Ты забываешь, что насъ могутъ услышать…
Неряцкій (прислушиваясь съ ужасомъ). Что?!… Она?!… (Сбжавъ съ балкона и увидавъ удаляющихся, поникаетъ головой.)

(Пауза. Жанъ и Алексинская исчезаютъ.)

ЯВЛЕНІЕ 10-е.

Столб.-Десят. (сойдя съ балкона со сверткомъ бумагъ и подойдя къ Неряцкому). Вотъ я вамъ принесла бунаги…
Неряцкій (поднимая голову и глядя на нее какъ бы съ просонья). Что-съ?
Столб.-Десят. (окинувъ его взглядомъ удивленія и негодованія, повысивъ голосъ). Я говорю, что я вамъ принесла бумага… Я имю намреніе отдлить мою деревню въ Саратовской губерніи внуку моеу Ивану…
Неряцкій. Извините, ваше превосходительство, это мн ршительно все равно… это меня совершенно не касается и такъ какъ я не имю ни намренія, ни времени, ни охоты заниматься вашими длами, то и прошу васъ оставить меня въ поко! Будьте здоровы! (Быстро уходитъ направо возл дома.)

ЯВЛЕНІЕ 11-е.

(Столб.-Десят. остается пораженная, какъ бы остолбенвъ, держа бумаги въ рук)

Пехлецовъ (быстро выходя съ лвой стороны съ Адел. Григ.). Иванъ Петровичъ!… Иванъ Петровичъ! (Увидавъ одну Столб.Десят.) Кончили ваши переговоры?
Столб.-Десят. Даже я не начинала!
Пехлецовъ. Какъ такъ?
Адел. Григ. Почему?
Столб.-Десят. (съ раздраженіемъ). Это животное!… Съ нимъ и говорить не стоитъ!
Жанъ (подходя). Что такое?
Адел. Григ. Что случилось?
Пехлецовъ. Неужели онъ осмлился?
Столб.-Десят. Catherine!… Гд Catherine?
Жанъ. Она тутъ. Катерина Александровна!
Алексинская. Иду! (Выходитъ изъ глубины, глаза у ней заплаканы.)

(Съ лвой стороны вбгаетъ Полина, съ правой Анна едор. и Вася.)

Столб.-Десят. Catherine, прогони своего управляющаго. Это скотина, какъ рдко!… Неотесанный мужланъ!…
Жанъ. Котораго за окошко надо вышвырнуть! Я говорилъ.
Адел. Григ. И я тоже!
Алексинская. Но что же онъ сдлалъ, maman?
Столб.-Десят. Ч то сдлалъ? Ничего ma ch&egrave,re! Конечно ничего!… Что же онъ могъ сдлать?… Говоритъ только иного — вотъ что!…
Пехлецовъ (поясняя жестами). Даетъ волю языку!
Столб.-Десят. Именно! Чего же еще… (Нюхая спиртъ.) Ну довольно объ этомъ… Чтобы его у тебя не было. Все это грязь!… Не сыграть ли намъ лучше? А?
Пехлецовъ. Вотъ это дло! Съ удовольствіемъ.
Адел. Григор. Я даже распорядилась уже столъ раскрыть въ угольной.
Столб.-Десят. Такъ сыграемъ… я, ты, Адель, Дмитрій Владиміровичъ и Анна едоровна.
Жанъ (Анн едоровн). Дайте мн поиграть за васъ. (Столб.-Десят.) Вы позволите, grand’maman?
Столб.-Десят. Отлично!.. Спасибо,mon cher, я съ тобой играть люблю.

Вс исключая Анны едор., Алексинской и Полины уходятъ.

Полина (отходя въ глубину налво, весело). Иванъ Петровичъ!
Жанъ (подбгая къ ней). Къ вашимъ услугамъ, mademoiselle.
Полина (насмшливо). Помирились?
Жанъ. Вполн! Больше ничего?
Полина. Ничего. Честь имю поздравить.
Жанъ (щелкая шпорами). Много благодаренъ! (Идетъ къ балкону.)
Алексинская (заступая ему у ступеней дорогу). Что же это такое, Жанъ, мы не увидимся цлое утро? Ты будешь играть до обда?
Жанъ (весело). И даже посл.
Алексинская. Весь день?
Жанъ. Вплоть до вечера!
Алексинская. Послушай, это наконецъ неучтиво: я гостья, имй ко мн, по крайней мр, вниманіе какъ къ посторонней.
Жанъ. Вы не у меня въ гостяхъ, Катерина Александровна, вы гостья — grand’maman.
Алексинская. Да? Въ такомъ случа я узжаю домой. Велите заложить мою карету.
Жанъ (щелкая шпорами). Слушаю-съ! (Уходитъ на балконъ, а затмъ въ комнаты. Съ другой стороны балкона сбгаетъ Вася и проскальзываетъ въ паркъ. Клагамюш направляется въ глубину.)
Полина (подходя къ Алексинской). Вы нездоровы?
Алексинская Да, немного… голова болитъ, жарко. Пойдемъ куда-нибудь, хоть въ садъ.
Полина. Всего лучше если вы пойдете и комнаты, тамъ солнца нтъ… вы отдохнете, полежите немного…
Алексинская. Merci, ch&egrave,re enfant, меня разстроило сообщенное maman… это такъ непріятно… Нтъ, я лучше здсь останусь.
Полина (взявъ ее за талію и подводя къ креслу-качалк). Такъ въ такомъ случа садитесь въ кресло… Оно очень удобно. (Усаживаетъ.) Подложите себ подушку за сану… (Подкладываетъ.) Вотъ такъ… (Беретъ маленькую подушечку.) А эту сюда, подъ голову положимъ… (Подкладываетъ noh затылокъ.) Это моя подушечка… я ее называю ‘думкой’. Боже, Боже, чего я только и передумала, уткнувшись въ нее!… Ну что — хорошо?
Алексинская. Превосходно, ch&egrave,re amie… merсі infiniment.
Полина. Ну и слава Богу!… Полежите такъ, успокойтесь… А чтобы вамъ скучно не было, съ вами мамочка посидитъ. Мама!… мамуленька!. Побудьте здсь съ Катериной Алексащровной…
Алексинская. А вы куда же?
Полина (улыбаясь игриво и показывая на домъ). А я бгу туда!… Катерина Петровна можетъ спросить что-нибудь… Если мы об уйдемъ — она пожалуй подумаетъ, что маменька разсердилась за неосторожность Васи или что Иванъ Петровичъ слъ играть за нее въ карты… Это не хорошо будетъ. Au revoire, madame, an revoire! (Кивнувъ граціозно головкой, убгаетъ въ припрыжку на балконъ. Всю эту сцену она ведетъ торопливо, быстро.)

ЯВЛЕНІЕ 12-е.

Алексинская (подошедшей къ ней въ это время Анн едоровн). Какая она милая! (Анна едоровна вздыхая садится.) Что вы вздыхаете?
Анна едор. Такъ, ничего — духъ перевела.
Алексинская. Вы стянуты?
Анна едор. Что вы? Вотъ еще!
Алексинская. У Полины прехорошенькая талія!
Анна едор. Да, недурна.
Алексинская. Врно прекрасный корсетъ?
Анна едор. Передъ отъздомъ сюда выписала изъ Петербурга.
Алексинская. Ахъ, они тамъ страшно дороги!
Анна едор. (съ раздраженіемъ). Что же длать? Нельзя же ей въ 18-ть лтъ не одваться порядочно. Послднее, что Богъ далъ, что на человка похожа, и тутъ себя уродовать!… Да я лучше ужь ни пить, ни сть не стану!
Алексинская. Вы’должно-быть ее очень любите…
Анна едор. Дочь-то? Я думаю.
Алексинская. Вамъ бы ее слдовало поскорй устроить.
Анна едор. (злобно). Ха, ха, ха!… Благодарю за совтъ! ‘Поскорй устроить’ — легко сказать! Она можетъ-быть и многимъ нравится, во этого еще мало Для того, чтобы выйти замужъ!… Тутъ деньги нужны!
Алексинская (вздрогнувъ). Многимъ нравится? Деньги нужны?… Ну, а если бы найти человка съ состояніемъ?
Анна едор. Да, ‘если бы’!.. Найдите.
Алексинская. Что же здсь, въ провинціи — пожалуй… въ провинціи всегда иного жениховъ. Я знала такихъ двушекъ, что узжали изъ Москвы въ деревню и тамъ выходили замужъ… (Анна едор. грустно смется, покачивая головой.) Да, да, да, да! йогу васъ уврить!.. вы не шутите этимъ, ma ch&egrave,re, это совершенная правда!… и если заняться этимъ цломъ…
Анна едор. Такъ вотъ вы и займитесь!… Кто же вамъ мшаетъ? Вы богаты, у васъ громадный кругъ знакомства… если вамъ точно жаль насъ, — похлопочите о ней. (Дрогнувшимъ голосомъ.) Спасите ее!…
Алексинская (съ испугомъ). Спасите?
Анна едор. Да, спасите!… Вырвите ее отсюда, пока она совсмъ не погибла!
Алексинская. Что вы говорите?!
Анна едор. Помогите ей, протяните руку, дайте ей мужа, возьмите къ себ… что хотите длайте — только спасите, спасите ее!… Она молода, глупа,— въ ея годы вс глупы… Недлю, другую выдержала, а тамъ силъ не хватило!… Не устояла, поврила вздору!… Ее вдь обмануть легко,— она еще ребенокъ, а этотъ человкъ и не ее обманетъ…
Алексинская (въ экстаз). Какъ?
Анна едор. Вы вдь его знаете хорошо, Катерина Александровна, вдь онъ не остановится ни передъ чмъ — ради прихоти, разврата!… А она сирота… она не богата — ей нечего на внецъ надяться.
Алексинская. Конечно, разумется, (высокомрно.) Ей слдуетъ помнить, что она не изъ общества…
Анна едор. (почти истерически). Ха, а, ха!… Вотъ вы вс таковы! Вотъ какова доброта ваша! (Вскакивая.) Смотрю я на васъ, да и думаю: что если бы эта добрая аристократка знала вину милой двочки — также, какъ двочка знаетъ ее вину,— она бы не сжалилась надъ нею въ затруднительную минуту, не стала бы ухаживать, ободрять ее, подкладывать ей подушки подъ голову,— а первая бы выдала ее головой!… Вотъ вы об виноваты одинаково — вы даже больше: вы замужемъ, а призови свтъ разсудить вину вашу — онъ васъ оправдаетъ, а ее обвинитъ! Онъ скажетъ — мужъ виноватъ, мужъ допустилъ, мужъ скученъ, не понялъ… (У Алексинской начинаетъ длаться истерика.) Да, да, да, да, это врно… это такъ! А почему? Потому что вы богаты, ‘высшаго общества’,— а она нищая! Вдь ее Христа ради выростили, выучили, бросая ей обноски, какіе совстно ужь было отдать горничной, и швыряли куски со стола, которые все равно бы поваръ укралъ!— Такъ чего же еще? Какъ же она сметъ?… Вдь никому изъ васъ, благодтелей, не извстно гнетущее чувство униженія… вдь никому изъ васъ и въ голову не придетъ, что она тоже молода — можетъ захотть полюбить, пожить!… Господи!… Искушеніе велико!— Вся ваша роскошь передъ глазами, вс ваши обиды и оскорбленія, которыхъ вы и сами не понимаете, вотъ здсь: (указываетъ) въ глотк, въ горл!… Ну и кончено!… далеко ли до бды? А тутъ красота, неопытность, почти дтскій возрастъ глядь и погибла!…
Алексинская (съ истерическимъ воплемъ). Mais de grce, Анна едоровна… Ради Бога!…
Анна едор. (въ изступленіи). Нтъ, тогда и ‘ради Бога’ не поможетъ!… Тогда и ‘ради Бога’ никто изъ васъ не пожелаетъ ее держать! На улицу выгоните, куска хлба не дадите!… Захочетъ работать,— работы не возьмете изъ рукъ!… Грхъ въ лохмотьяхъ — не грхъ въ кружевахъ…

(Съ Алексинской длается страшная истерика. Изъ-за кустовъ выскакиваетъ Вася и убгаетъ въ домъ.)

Жанъ (сходя съ балкона). Карета ваша готова, Катерина Александровна… (Увидвъ ее въ истерик.) Что такое?
Анна едор. (злобно). Такъ, ничего… une attaque de nerfs… по васъ соскучилась…Посидите съ нею, полюбезничайте — такъ пройдетъ! (Уходитъ въ глубину направо.)

ЯВЛЕНІЕ 13-е.

Алексинская (увидавъ Жана). Жанъ!
Жанъ. Что вамъ угодно?
Алексинская. Жанъ, возможно ли?…
Жанъ. Что съ вами?
Алексинская. Возможно ли?… Я несчастная… умру!… (Истерически рыдаетъ.)
Жанъ. Пожалуйста безъ криковъ и глупостей! Если вы больны, такъ узжайте домой.
Алексинская (желая встать). Я уду, Жанъ, уду сейчасъ, сію минуту, только не сердись!… Ради Бога, ради всего святаго, не сердись и прізжай во мн… сегодня же, вечеромъ, нтъ скоре… посл обда… раньше…
Жанъ (помогая ей встать) Вы заговариваетесь!

ЯВЛЕНІЕ 14-е.

Столб.-Десят. (выходя на балконъ въ сопровожденіи Аделаиды Григорьевны, Пехлецова, Васи и Полины). Что здсь случилось?
Жанъ. Ничего особеннаго, маленькая истерика…
Вася (съ азартомъ). Я прохожу по саду и вижу М-me Alexinsky se meurt… Анна едоровна растерялась, я испугался…

(Адел. Григ. ласкаетъ его. Полина идетъ къ Алексинской.)

Столб.-Десят. Это отъ жары… горячка въ воздух…
Пехлецовъ. Должно быть инфлюэнца…
Алексинская (увидавъ подходящую къ ней Полину, взвизгиваетъ и бросается въ сторону). Ай!… Не подходите, не подходите ко мн! (Начинаетъ вновь истерически рыдать.)
Жанъ (поддерживая ее). Господи, Боже мой, да успокойтесь наконецъ! (Полин.) Принесите стаканъ воды!

(Полина убгаетъ.)

Алексинская. Не надо… Проводите меня и карету. (Длая шагъ впередъ.) Au revoire, maman!
Столб.-Десят. До свиданья, ma ch&egrave,re, не нужно прощаться, или прямо, а то ты пожалуй насъ всхъ заразишь… Жанъ, проводи ее, но только прежде чмъ возвращаться въ канаты, прогуляйся по саду и пусть тебя окурятъ чмъ-нибудь. Адель, займись этимъ. (Уходитъ въ комнаты, нюхая спиртъ, въ сопровожденіи всхъ находящихся на балкон.)
Алексинская (проходитъ направо возл дома, поддерживаемая Жаномъ. Лвая ея рука лежитъ вдоль спины на лвомъ его плеч, голова на правомъ. Онъ держитъ ее за талію). Такъ ты прідешь, да?… Прідешь?
Жанъ. Хорошо, хорошо, вечеровъ.
Алексинская. Поклянись!.. Я не буду жива… я умру, убью себя, если ты меня обманешь!..

(Уходятъ.)

Занавсъ.

ДЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

КАРТИНА 1-я.

Комната — гостинная-будуаръ. Противъ зрителей стеклянная балконная дверь и два окна. Направо: рояль, ближе къ авансцен — этажерка съ нотами, еще ближе входная дверь. У лваго окна-угломъ дамскій письменный столикъ. Налво: въ глубин, дверь въ спальню, ближе — изящный диванчикъ, столъ, тумба, на которой горитъ, подъ розовымъ абажуромъ, лампа, шезъ-лонгъ, нсколько стульевъ, креселъ, табуретокъ. Посреди комнаты — столъ съ газетами, кипсеками, книгами, вокругъ стола — легкіе золоченые стулья. У дверей и оконъ тяжелыя портьеры. Дверь на балконъ открыта. Лунная ночь.

ЯВЛЕНІЕ 1-е.

На балкон у перилъ стоитъ Алексинская. Большая пауза. Затмъ она медленно входитъ въ комнату.

Алексинская (входя и останавливаясь въ глубин). Все нтъ и нтъ! (Убитымъ, полнымъ отчаянія голосомъ.) Что же это такое?… Неужели все кончено?… (Посл маленькой паузы.) Все, все!… (Заломивъ руки.) Боже мой!… Но вдь это жестоко!.. Безчеловчно!… вдь… (Прислушиваясь.) Пріхалъ!… идетъ!… (Бросается къ правой двери, отпираетъ и слушаетъ. Затмъ опираясь въ изнеможеніи о косякъ.) Нтъ… никого! (Посл небольшой паузы.) Нтъ, я не выдержу этого!… у меня силъ не хватаетъ! (Идетъ быстро къ столу, хватаетъ колокольчикъ и звонитъ.) Настя! Настя!…

ЯВЛЕНІЕ 2-е.

(Изъ лвыхъ дверей входитъ Настя.)

Алексинская. Давно похалъ посланный и Бубново?
Настя. Какъ только изволили приказать. Ужъ онъ долженъ скоро и возвратиться.
Алексинская. Пойди узнай.
Настя. Слушаю-съ. (Уходитъ.)
Алексинская. Развлечься бы чмъ-нибудь. (Посл небольшой паузы.) Или вотъ что. (Звонитъ.) Я лучше сама поду… Я не могу, не въ состояніи…

ЯВЛЕНІЕ 3-е.

(Входитъ Настя.)

Алексинская. Вели заложить мн карету!
Настя. Что вы, барыня!… Гроза сейчасъ будетъ. Отъ Чермошны страсть что за туча идетъ! Молніи такъ и сверкаютъ!
Алексинская. Что ты толкуешь! Лунная тихая ночь…
Настя. Извольте посмотрть — съ балкона видно.
Алексинская (идетъ на балконъ и взглянувъ налво). Да, дйствительно!… (Возвращаясь.) Верховой вернулся?
Настя. Не знаю-съ… Не успла узнать — вы изволили позвать меня…
Алексинская (нетерпливо). Такъ иди же, иди!… Кого такъ послали? Пожалуй ночевать еще будетъ!…

(Настя уходитъ.)

Алексинская. Все противъ меня, все!.. даже природа! (Садится и рыдаетъ.) Боже, Боже, что я за несчастная!… Господи, подкрпи меня, дай силы!… (Вскакиватъ, бжитъ къ письменному столу, зажигаетъ свчу, садится и пишетъ, то и дло разрывая написанное. Написавъ наконецъ письмо, складываетъ его вдвое, звонитъ, бжитъ къ столу4 находящемуся среди комнаты, хватаетъ первую попавшуюся книгу, кладетъ въ нее письмо и завертываетъ все какъ попало въ листъ бумаги.)

ЯВЛЕНІЕ 4-е.

Настя (входя). Васька форрейторъ здилъ. Онъ уже давно возвратился.
Алексинская. Ну и что же?
Настя. Отдалъ письмо.
Алексинская. А отвта нтъ?
Настя. Нтъ никакого.
Алексинская. На, вотъ. (Отдавая ей книгу.) Завяжи снуркомъ и чтобы сейчасъ кто-нибудь отвезъ Ивану Петровичу… Очень нужное,-я вчера забыла!… Знаешь, какая я забывчивая? Совсмъ безпамятная! Чтобы скакалъ поскоре и отдалъ…
Настя. Я скажу Демьяну кучеру, онъ расторопне.
Алексинская. Хорошо. Пусть спшитъ!… Окажи что я приказала!…

(Настя уходитъ.)

Алексинская. Неужели онъ и посл этого не прідетъ?… Что же тогда?… Тогда… Нтъ, не хочу думать, не хочу… Буду ждать, терпливо ждать!… Не можетъ быть… Не извергъ же онъ!… (Хватаетъ первую попавшуюся книгу.) Буду читать… (Взглянувъ въ садъ.) Мелькнуло что-то въ саду… (Бжитъ къ балкону.) Никого нтъ!:. Птица, должно быть… (Возвращаясь, взглядываетъ направо отъ себя.) А туча приближается… (Садится за рояль и начинаетъ играть: сначала тихо, впечатлительно, потомъ быстре, нервно, переходя въ allegro съ увлеченіемъ. Игра ея соотвтствуетъ настроенію духа. Ускоряя темны, она нетерпливо колотитъ пальцами по клавишамъ и, закончивъ блестящимъ аккордомъ, въ изнеможеніи опускаетъ руки, а затмъ вскакиваетъ.) Нтъ, это невыносимо! Я просто съ ума сойду!… (Идетъ на середину комнаты.).

ЯВЛЕНІЕ 5-е.

На порог правыхъ дверей, изъ-за портьеры, появляется Жанъ.

Алексинская (увидавъ его, съ крикомъ бросается къ нему). Жанъ!… Ты ли это?!.. Я была уврена, что ты прідешь!
Жанъ (освобождаясь отъ ея рукъ и идя впередъ). Еще бы!… Какъ же не пріхать?… Поневол прідешь, когда вы пряно объявляете, что надлаете глупостей! (Швыряетъ фуражку на столъ, опрокидывая флаконъ.) Ну, спиртъ, лекарства!… Что съ вами приключилось?
Алексинская. Это духи, ch&egrave,re amie, просто духи: Violette de Parme. (Вытирая платкомъ и поднося его къ лицу Жана-) Твои любимые.
Жанъ (отдаляя ея руку). На что я вамъ нуженъ?
Алексинская (растерянно). Да такъ, Жанъ, такъ…
Жанъ. ‘Такъ’? Ну, въ такомъ случа, я вамъ объявляю, что вы съ ума сошли! Вчера сцены, сегодня глупости!… Вамъ непремнно хочется скомпрометироваться? За ‘типъ дло не станетъ!… Что вы вчера вытворяли у grand’maman?
Алексинская (оправдываясь). Но, Жанъ, мн дурно было…
Жанъ. Отчего? (Алексинская смотритъ на него растерянно.) Что за характеръ! Не удивлюсь ни на минуту, если мужъ васъ броситъ: съ вами жить наказанье! (Схватываетъ фуражку и направляясь къ двери.) Прощайте!
Алексинская (догоняя его и удерживая). Послушай, Жанъ!… (Падаетъ на колни.) Я у ногъ твоихъ:. Ради Бога… выслушай меня! Такъ оставить меня нельзя… это жестоко! Вспомни все… вспомни ною жизнь, — я теб ее отдала!
Жанъ (поднимая ее). Ради Бога, не кричите!…
Алексинская (противясь ему). Нтъ, я останусь такъ… я должна упрекать тебя… я… я на колняхъ, въ каждомъ слов буду просить у тебя прощенія!… Прости меня, милый, жизнь моя!… Что ты длаешь со мной?…
Жанъ (возвышая голосъ). Да что же я длаю наконецъ? (Вырываясь отъ нея.) Пустите меня, сдлайте милость… Эти вздоры заходятъ ужь очень далеко? (Идетъ къ двери.)
Алексинская (вскакивая). Въ такомъ случа… (Жанъ оборачивается, она бжитъ къ балкону и останавливается въ дверяхъ.) Если ты уйдешь — я брошусь!
Жанъ (быстро направляясь къ ней). А чортъ возьми, съ вами потеряешь всякое терпніе!… (Схватываетъ ее за руку и, оттащивъ отъ балкона — швыряетъ на шезъ-лонгъ. Отдаленный раскатъ грома.) Извольте сидть спокойно!… Переставьте дурить!… Иначе я (хватаетъ колокольчикъ съ письменнаго стола.) позову людей, чтобы они васъ связали какъ съумасшедшую!… или дамъ знать вашему управляющему — можетъ онъ съуметъ привести васъ въ порядокъ!… (Молнія.)
Алексинская (сложивъ умоляющимъ образомъ руки). Нтъ, Жанъ, нтъ, не надо… Ради Бога, что ты!… Я буду тиха, я успокоюсь… (Жанъ ставитъ колокольчикъ на столъ, устремляя на нее сверкающій злобный взглядъ, она поджимаетъ ноги, обхватываетъ обими руками колни и продолжаетъ тихо, покачивая головой.) Боже мой, Боже мой!… Что жь это такое? Такъ ли все проходитъ?.. Неужели все прошло?… Я тебя полюбила… Богъ свидтель, мн была не легка моя жертва, я вдь знала, что поступаю нехорошо… Неужели это не цнится? Послушай… (Молнія и сильный ударъ грома. Она вздрагиваетъ, забившись въ кресло.)
Жанъ (хладнокровно, опустивъ драпировки у оконъ и балконной двери). Я слушаю.
Алексинская (вскакивая). Видишь ли,— ты меня не любишь!… Ты бы такъ меня не мучилъ, если бы любилъ! Есть чувства, Жанъ, которыми не шутятъ… которыми шутить преступно! Я теб наскучила, да, это ясно!… О, Боже, Боже мой, что закрывать Глаза, — все для меня прошло!… все, все!… Если я теб, быть-можетъ, и мила еще, то только по привычк! (Бросаясь къ нему и хватая его за руку.) Жанъ, милый, дорогой… хоть изъ жалости, обмани меня, скажи, что ты все тотъ же!
Жанъ (вырывая у ней свою руку). Нтъ, я не ‘тотъ же’! Я не могу ‘тмъ же’ быть!… Ты сама до этого доводишь!
Алексинская. Я? (Отходитъ къ столу, у шезъ-лонга.) Когда хотятъ обвинить человка всегда находятъ вину.
Жанъ. ‘Хотятъ’? Ты хочешь выставить меня какимъ-то извергомъ! И въ который это разъ,— вмсто удовольствія у насъ выходятъ только одн сцены? То зависть, то подозрнія, то упреки, то чортъ знаетъ что такое!… И все ‘жертва’!… ‘Жертва’ да ‘жертва’!… Ну, если эта жертва вамъ такъ тяжела,— такъ о чемъ толковать посл этого? Тогда прощайте!:. Я не негодяй какой-нибудь, хвастать не буду,— будьте покойны.

(Слышны сильный порывъ втра и отдаленные раскаты грома.).

Алексинская (опираясь рукой о столь). Ты радъ предлогу потому, что любишь другую!
Жанъ. Ну конечно… теперь ревность!
Алексинская (оборачиваясь къ нему). А разв я не въ прав ревновать? Вчера, ты успокаиваешь меня, увряешь, что все будетъ по прежнему, а мать этой двочки прямо говоритъ, что я должна спасти ее отъ тебя!… Спасти — понимаешь ли? О, Боже!… ему мало моихъ слезъ, моей любви, ему нужна глупость, развлеченіе, кто-нибудь, что-нибудь,— лишь бы не я! И не ревновать посл этого?… Не выходить изъ себя? У тебя нтъ сердца!… Ни сердца, ни совсти!… Несчастная нищая, чуть не ребенокъ, мать-сплетница, злая интриганка, готовая все переносить изъ дома въ домъ… Что такое она для тебя? Что? Говори… я хочу знать!… Я спрашиваю потому, что имю право!
Жанъ (хладнокровно). Что она для меня? (Вынимая изъ кармана портсигаръ и доставая изъ него папиросу.) То же что и вы!
Алексинская. Что?!…
Жанъ (прячетъ портсигаръ, зажигаетъ спичку и закуривая папиросу). Вы слышали.
Алексинская (длая къ нему шагъ). Жалъ!
Жанъ (пряча спичечницу). Что еще?
Алексинская. Такъ вотъ на кого ты промнялъ меня!… Ну, этому нтъ и названія!… Это пошло, это безчестно!
Жанъ (иронически улыбаясь). Почему безчестно?
Алексинская. Почему? Онъ еще спрашиваетъ! Потому, Жанъ, что теб ничего не стоило бросить меня, для Богъ знаетъ кого!
Жанъ. Ха, ха, ха, ха!… Вы смшите меня, Катерина Александровна…
Алексинская (дрожащимъ отъ волненія и слезъ голосомъ). У тебя хватаетъ дерзости смяться?
Жанъ. Еще бы, когда вы вздоръ говорите! Полно, перестаньте, бросьте этотъ тонъ, онъ вамъ не къ лицу!… Поврьте мн, что эта ‘Богъ знаетъ кто’, эта ‘несчастная нищая’, ‘чуть не ребенокъ’, эта ‘двчонка’, которую вы собираетесь спасти отъ меня — гораздо умне и опытне васъ! Спасайте себя лучше… не длайте скандаловъ… опомнитесь! Что это вы такое затваете? Какія такія права распространяете на меня? Вы забыли о своемъ положеніи, о томъ, что вы и дйствуете, какъ наивный ребенокъ…
Алексинская (рыдая, заломивъ руки). Богъ накажетъ тебя, Жанъ… накажетъ ее!… Онъ видитъ мои страданія… Онъ справедливъ!
Жанъ. Перестаньте, говорю вамъ!… перестаньте глупить!
Алексинская (бросаясь къ нему и хватая его за руки). Нтъ это невозможно.. Этого быть не можетъ! Она тебя никогда такъ не побила и не полюбитъ какъ я!… Ты очнешься, ты бросишь ее, возвратишься ко мн!.. Взгляни на меня… Неужели…
Жанъ (отталкивая ее такъ, что она падаетъ на шезъ-лонгъ). Очнитесь вы сани!… Идетъ кто-то!…

ЯВЛЕНІЕ 6-е.

(Изъ лвыхъ дверей (спальни) быстро входитъ Неряцкій, еле переводя духъ.)

Неряцкій (не останавливаясь и швыряя фуражку на столъ, ходя по комнат, какъ бъ’ продолжаетъ разговоръ). Но вы не можете не согласиться со мной, что вліяніе воздуха на организмъ человка представляетъ собой одно изъ условій жизни. Вовремя грозы воздухъ насыщенъ электричествомъ, а потому…

ЯВЛЕНІЕ 7-е.

(Изъ правыхъ дверей входитъ Пехлецовъ.)

Пехлецовъ (входя). Являюсь на крыльяхъ бури. (Подбгая къ Алексинской и протягивая ей руку). Летлъ узнать о вашемъ здоровь… (Пожимая машинально протянутую ему руку.) Вчера случилась такая неожиданность… (Взглянувъ на нее.) Но Боже мой, что съ вами?
Алексинская (тихимъ голосомъ, едва живая). Я испугалась.
Пехлецовъ. Грозы? Да, нервныя натуры…
Неряцкій. Я только что объ этомъ говорилъ. Мы вотъ вдвоемъ успокаиваемъ Катерину Александровну, хотя не совсмъ сходимся во взглядахъ.
Пехлецовъ (протягивая ему руку). Мое почтеніе, mr. Неряцкій. (Протягивая руку Жану.) Bon soure, cher ami… Я прямо изъ Зубкова. Тамъ ничего не знаютъ о здоровь очаровательной сосдки. Катерина Петровна у себя, въ своей комнат, Аделаида Григорьевна что-то не въ дух, Иванъ Петровичъ, говоритъ, у m-me Alexinsky, позжайте и вы туда, можетъ-быть, узнаете что-нибудь интересное… М-lle Pauline не видалъ, она не выходила — испугалась грозы и спряталась… Что же это вы, господа, не позаботились, чтобы madame ее замтила ужасовъ природы? Хе, хе, хе!…
Жанъ (смущенный). Можетъ-быть вамъ удастся это сдлать.
Пехлецовъ. О, я готовъ… Знаете, господа, что? Мы въ этомъ заик путники застигнутые непогодой и обязаны стараться сократить вечеръ для прелестной хозяйки. Я подаю совтъ: прикажите поставить столъ и мы вс вчетверомъ, наперекоръ стихіи, не внимая ничему — ни бури, ни грому, храбро сразимся на зеленомъ пол!
Неряцкій. Прекрасно придумано.
Жанъ. Я отказываюсь.
Пехлецовъ (съ удивленіемъ). Почему?
Жанъ. По моему, отъ грозы лучше всего бжать домой, да и Катерин Александровн давно пора успокоиться.
Алексинская (вставая). Да, дйствительно, мн дурно… я пойду къ себ…
Пехлецовъ (смущенный). Въ такомъ случа… конечно…
Жанъ (хватая фуражку). До свиданья, Катерина Александровна. (Подаетъ ей руку.)
Алексинская (судорожно сжимая ее). До завтра… a demain (Подавая руку Пехлецову.) Благодарю васъ, mr. Пехлецовъ, за вниманіе (Подавая руку Неряцкому.) Спокойной ночи, mr. Неряцкій.

(Вс трое раскланиваются между собой и уходятъ: Жанъ и Пехлецовъ въ правую дверь, Неряцкій — на балконъ. Но едва успла опуститься за Жаномъ и Пехлецовымъ портьера, онъ тотчасъ же опять входитъ въ комнату.)

Неряцкій (подойдя къ Алексинской, твердымъ голосомъ). Я спасъ васъ, Катерина Александровна, отъ скандала и позора на всю губернію, но чтобы это было въ послдній разъ! Вашъ мужъ — честнйшій и прекраснйшій человкъ, онъ вамъ не затмъ далъ свое имя, чтобы вы его топтали въ грязь! Предупреждаю васъ: завтра въ пять часовъ утра онъ прізжаетъ сюда!… Будьте осторожны, бросьте вс эти ваши продлки съ этимъ… послднимъ изъ рода Столбикъ-Десятыхъ!… Они къ добру не приведутъ! Въ порыв увлеченія вы потеряли стыдъ, забыли кто вы и что вы. Опомнитесь…. Очнитесь, оглянитесь вокругъ!… Что вы длаете!… Вотъ вы набожная женщина, — обратитесь къ Богу, зажгите передъ образомъ лампаду, станьте на колни, да помолитесь поусердне, попросите Творца, чтобы Онъ помогъ вамъ образумиться, отршиться отъ пошлости… Вы срамите себя! До свиданья, простите за горькую истину, если я позволилъ себ ее вамъ высказать, то только изъ дружбы къ вашему мужу, въ надежд на ваше доброе сердце! Заприте за мною дверь. (Уходитъ на балконъ.)

(Алексинская стоитъ точно полуживая, опустивъ голову, выдвинувъ ее немного впередъ и устремивъ взглядъ въ одну точку.)

Занавсъ.

КАРТИНА 2-я.

Гостинная. Прямо дверь. Налво: въ углу кафельная печь, возл нея маленькая, краснаго дерева одностворчатая дверь, ближе большой старинный краснаго дерева съ бронзой диванъ, передъ нимъ такой же покрытый скатертью столъ и по обимъ сторонамъ полукругомъ кресла. Направо: готическая стеклянная дверь и два такихъ же окна, изъ которыхъ у перваго стоитъ большое вольтеровское кресло, возл него, со стороны окна, столъ, ближе стулъ, а сзади ширма. На полу подъ всми этими предметами, разосланъ коверъ, передъ кресломъ — большая, въ вид подушки, скамейка, на столик — сундучекъ съ шерстью у начатой работы — вышиванія, лампа подъ абажуромъ и книга. На стол, передъ диваномъ, тоже лампа, об зажжены. Вообще вся обстановка богатая, старинная: ковры, лампы, канделябры, картины. По обимъ сторонамъ двери, противъ зрителя шкафчики съ серебромъ и чашками, на одномъ изъ нихъ часы подъ колпакомъ, на другомъ китайская слоновой кости группа, тоже подъ стекломъ. Готическія окна и двери съ большими нишами. Всюду, кром двери краснаго дерева, тяжелыя драпировки подъ цвтъ мебели.

ЯВЛЕНІЕ 1-е.

При поднятіи занавса изъ среднихъ дверей выбгаетъ Вася съ посланной Алексинской Жану книгой и подбгаетъ къ боковымъ дверямъ,

Вася (отворивъ двери, тихо). Алахъ, ch&egrave,re Ad&egrave,le! На минуточку.
Адел. Григор. (входя). Что такое, Базиль?
Вася. Подите сюда… (Таинственно отводитъ ее отъ двери). Вотъ… (показываетъ ей завернутую, но развязанную книгу.) Я не знаю, что мн длать?… Я только что былъ на крыльц и смотрлъ на удаляющуюся грозу… ‘Бдный Пехлецовъ, думалъ я, какъ-то онъ доберется…’ вдругъ вижу быстро възжаетъ во дворъ кучеръ m-me Alexinsky,— весь мокрый, лошадь еле дышетъ… подлетаетъ къ крыльцу, подаетъ мн что-то завернутое въ бумагу и говоритъ: ‘барыня прислали Ивану Петровичу, приказали спшить, потому что очень нужное’. Меня это очень удивило: — что такое?… въ такую погоду…
Адел. Григор. (перебивая ею). Тмъ боле, что часа два тому назадъ прізжалъ уже одинъ посланный отъ нея съ запиской…
Вася. Ну да… да и Жанъ давно уже ухалъ къ ней… вроятно по ея-же вызову.
Адел. Григор. Конечно.
Вася. Вотъ я и ршился развернуть бумагу.— ‘Хорошо, говорю кучеру,— я передамъ…’ а самъ къ себ на верхъ…
Адел. Григор. (заинтересовавшись). Ну, ну, ну?
Вася. Развязываю снурокъ…
Адел. Григор. Ну?… и что-же?
Вася. Книга. Раскрываю — письмо!
Адел. Григор. Отъ нея?
Вася. Да.
Адел. Григор. Гд-же оно?
Вася (доставая изъ книги). Вотъ! Я его прочелъ… Мн просто страшно, Адель… Я пораженъ… Я возмущаюсь…
Адел. Григор. (выхватившая въ это время письмо, поднося его къ ламп, держа далеко отъ глазъ). Ахъ я забыла мое пенснэ…
Вася. Дайте я вамъ прочту. (Беретъ письмо и читаетъ:) ‘Ты меня погубишь, ты хочешь моей смерти! Ради всего, что теб свято! ради нашей любви, Жанъ, заклинаю тебя, прізжай сейчасъ. Ты не имешь понятія о моемъ страданіи, поврь ему, какъ я все ей хочу врить, что ты меня любишь, что не не измнилъ мн для этой… У меня нтъ мужества назвать ее. Прізжай. Твоя Catherine…’ Что-же это такое, Адель? Вдь это ужасно!
Адел. Григор. Бдный ребенокъ!… Вы такъ невинны еще, такъ невинны, мой милый Базилъ! Это не женщина, а само преступленіе!… Но и вашъ братецъ тоже хорошъ!… Спрячьте записку, и все тутъ. Она вамъ пригоднится: при случа вы и предъявите ее grand’maman, какъ аргументъ.
Вася. А книгу?
Адел. Григор. А книгу мы завернемъ опять (длаетъ это.) завяжемъ какъ была (завязываетъ.) и положимъ Ивану Петровичу на столъ въ его комнат.

ЯВЛЕНІЕ 2-е.

Полина (входя). Что-же это вы сказал Пехлецову, что будто я испугалась грозы, запряталась къ себ и не выхожу къ нему?
Адел. Григор. Когда?
Полина. Вечеромъ… (садясь на правой сторон на стул возл рабочаго столика генеральши). Сегодня вечеромъ, часъ тому я сама слышала… была въ сосдней комнат и…
Адел. Григор. Подслушивали?
Полина. Къ этому не нужно было прибгать — вы говорили такъ громко, что чуть не кричали! Меня удивляетъ только, что вы такъ оберегаете старика отъ встрчи со мной!… Я для васъ неопасный конкурентъ, поврьте мн, — Пехлецовъ меня нисколько не интересуетъ…
Адел. Григор. (злобно). Очень врю… Васъ интересуетъ другой — колодой, красивый…
Вася (съ видомъ наивности). Братъ Иванъ… Не правда-ли?
Полина (Вас, сдержавъ себя). А вы много приготовили изъ алгебры? Аделаида Григорьевна только что сказала бабушк, что вы заняты уроками.
Вася (вспыхнувъ). Это васъ не касается, mademoiselle Pauline! Конечно, я дитя… и…
Адел. Григор. И зажать ротъ ребенку не трудно,— но вы не зажмете другимъ! (Вас, отдавая завернутую книгу.) Идите, Базиль, отнесите куда слдуетъ. (Вася уходитъ въ среднюю дверь.) Мн кажется, Павла Егоровна, что вамъ не мшаетъ…

ЯВЛЕНІЕ 3-е.

Столб.-Десят. (выходя изъ боковыхъ дверей). Ну что,— гроза унялась?
Адел. Григор. Да, совершенно…
Полина (поднимая штору у окна). Какъ-бы ничего не было: небо прояснилось, мсяцъ свтитъ…
Столб.-Десят. Все-таки опустите штору и чтобы все въ дом было заперто… воздухъ еще не очистился,— полонъ этого… какъ его… ну, изъ чего гроза бываетъ?…
Полина. Электричества.
Стелб.-Десят. Ну да. (Садясь въ кресло.) Я бы послушала. На чемъ мы остановились?
Полина (взявъ книгу). На томъ, какъ Сафо…

(Входитъ Вася и приближается къ Аделаид Григорьевн).

Столб.-Десят. Или, можетъ быть, мы составимъ партію?… Я, (Аделаид Григорьевн) ты, Жанъ (Адел. Григор. длаетъ знакъ Вас, указывая глазами на бабушку) и Анна едоровна… (Замтивъ, что Вася шепчетъ что-то Адел. Григ—н). Что такое?
Вася (въ замшательств). Ничего, grand’maman.
Столб.-Десят. (Аделаид Григ—н). Такъ вели приготовить столъ. Гд Жанъ?
Вася (тихо, въ еще большомъ замшательств). Онъ ухалъ, grand’maman.
Столб.-Десят. Ухалъ? Въ такую погоду… не сказавъ мн ни слова!… Куда? (Вася опять шепчетъ что-то Аделаид Григорьевн, длая видъ, что онъ растерянъ.) Что ты все шепчешь? что съ тобою? (Пауза.) Я тебя спрашиваю!… (Вася молчитъ.) Онъ, право, глупъ, этотъ мальчикъ!… Если ты не знаешь,— такъ все-таки отвчать можешь!
Адел. Григор. (тихо и несмло). Онъ знаетъ…
Столб.-Десят. Знаетъ?… Такъ отчего же молчитъ?
Вася (съ испуганнымъ и въ высшей степени растеряннымъ видомъ). Я… я не смю, grand’maman, не смю сказать вамъ…
Столб.-Десят. (холодно и твердо) Не смешь сказать? Почему?

(Полина, предчувствуя бду — оставляетъ книгу, которую просматривала, и, взглянувъ на Васю и Аделаиду Григорьевну, приходитъ въ ужасъ.)

Вася (подавая бабушк записку, присланную Алексинской). Вотъ… Жанъ, grand’maman, похалъ къ m-me Алексинской… Ему прислали, grand’maman, эту записку… онъ, должно быть, потерялъ ее… я поднялъ… Я, конечно, виноватъ, grand’maman, что осмлился прочесть ее, grand’maman… я, разумется, еще такъ молодъ, что не долженъ понимать этого, но, grand’maman, если, къ моему несчастію, я узналъ… я просто не могу опомниться… вдь это преступленіе, grand’maman!…
Столб.-Десят. (читая въ это время, смотря въ лорнетъ на записку). Что это? (Показываетъ на слова.) нечетко написано: ‘у меня нтъ му… мужа…’ что-ли? Не разберу.
Вася (не глядя на записку). ‘У меня нтъ мужества назвать ее’, grand’maman.
Столб.-Десят. Да, дйствительно такъ! (Опуская записку.) Ты, кажется, наизусть выучилъ!… (Переводитъ взглядъ, смотря тоже въ лорнетъ, на Полину.)
Вася (въ тоже время). Вы сердитесь на меня, grand’maman… я не понимаю, чмъ я заслужилъ вашъ гнвъ? Если я не тотчасъ-же отвтилъ вамъ, то только потому, что не смлъ сказать на брата… Я былъ такъ пораженъ, grand’maman… Я давно знаю эту исторію — ее вс знаютъ… Вамъ одной, grand’maman, было угодно ничего не замчать, потому что вы такъ исключительно любите брата Ивана, grand’maman, что для него длаете несправедливости въ отношеніи къ вашему остальному семейству. Я вамъ это долженъ сказать, grand’maman… Вы отдляете ему имніе, онъ ужь объявляетъ свои претензіи на Бубново, а Бубново, grand’maman, изъ рода въ родъ часть дочерей и должно быть передано моей матери… (Встртивъ взглядъ бабушки, которая посл наблюденій надъ Полиной опять прочитала записку и, позвонивъ, обратила свой взоръ на него.) Конечно, grand’maman, на это все ваша воля, но, grand’maman, вы закрываете глаза на пороки вашего любимца и изъ-за него оскорбляете другихъ!… Вы сейчасъ сказали, grand’maman, что я глупъ… Я этого никакъ не могъ ожидать!… Братъ Иванъ въ прав длать все, что хочетъ въ вашемъ дом, даже преступленія, grand’maman, которыя не терпятся ни въ какомъ обществ, а я…

ЯВЛЕНІЕ 4-е.

(Входитъ Лакей).

Столб.-Десят. Какъ только Иванъ Петровичъ возвратится домой, позвать его ко мн.
Ланей. Слушаю-съ. Они уже пріхали. (Уходить).
Столб.-Десят. (отстраняя Васю рукой). Уйди! (Неподвижно смотритъ на записку, соображая что-то.)
Вася. Я уйду, grand’maman, я уйду… Я знаю, что вамъ ничего не стоитъ прогнать меня!.. Вы безсердечны ко мн, grand’maman… Иванъ Петровичъ будетъ этимъ очень доволенъ: онъ избавится отъ свидтеля своихъ недостойныхъ поступковъ… потому что я видлъ своими глазами, слышалъ своими ушами… (Столб.-Десят. взглядываетъ на него.) Хорошо, grand’maman, хорошо, отдайте ему Бубново — вы увидите тогда…
Столб.-Десят. (повышая голосъ). Я теб сказала — уйди!
Вася (впадая въ азартъ и не обращая вниманія на длаемыя ему знаки Аделаидой Григорьевной). Извольте, grand’maman, извольте… я уйду… уйду совсмъ, но… вамъ стало-быть не оскорбительно, вамъ пріятно, что вашъ любимецъ не только компрометируетъ особу изъ высшаго общества, замужнюю женщину,— готовитъ скандалъ, дуэль, но… и позволяетъ себ, кром того, заводить въ вашемъ дом любовную интрижку съ двушкой, стоящей гораздо ниже нашего достоинства?… Или вы ужь такъ ослплены имъ, grand’maman, что по вашей безпредльной къ нему любви,— вы позволите ему жениться на ней? Это будетъ замчательное украшеніе для вашего герба, grand’maman!
Столб.-Десят. (выпрямившисъ). Что?! (Схвативъ его за руку и притянувъ къ себ.) Что ты осмлился сказать?!
Вася (разражаясь рыданьями). Вы доведете меня до отчаянія, grand’maman,— я невиноватъ, если я и вчера, и сегодня, и прежде десять разъ видлъ и слышалъ, какъ Иванъ Петровичъ и mademoiselle Pauline…
Столб.-Десят. Ты лжешь!
Вася. Спросите кого хотите — людей вашихъ, если мн не врите.
Столб.-Десят. (спокойно). Посмотримъ, я увижу, правду-ли ты говоришь. (Обращая взоръ на застывшую Полину.) Позовите вашу мать (Полина длаетъ поползновеніе встать, но не можетъ.)
Адел. Григ. Ахъ, ваше превосходительства, поберегите себя!
Столб.-Десят. Mademoiselle Pauline, я вамъ, кажется, говорю! Что это вс нынче оглохли!
Адел. Григ. (бросаясь къ боковой двери, отворяетъ ее и кричитъ). Позвать Анну едоровну.

(Изъ среднихъ дверей входитъ Жанъ).

ЯВЛЕНІЕ 5-е.

Жанъ (входя). Bon soir, grand’maman. (Посходитъ къ ней и цлуетъ ея руку.) Вы же желали меня видть. Какъ ваше здоровье?
Столб.-Десят. (холодно). Я здорова. Ты, говорятъ, женишься!?. Правда-ли это?
Жанъ (посл небольшой паузы, слегка улыбаясь). Можетъ быть.
Столб.-Десят. (Гнвно) Sortez!
Жанъ (спохватившись). Но я… я пошутилъ, grand’maman….
Столб.-Десят. Я, милый мой, для шутокъ могу держать въ моемъ дом кого-нибудь другого. Ступай вонъ и чтобы нога твоя здсь больше не была! Я тебя не знаю. Ты для меня теперь — ничто!
Жанъ (теряясь). За что-же, grand’maman?
Столб.-Десят. Ты получилъ имніе своей матери и можешь жить имъ какъ теб угодно. Твой ддъ,— мой мужъ, не нашелъ нужнымъ отдлить своего глупаго сына — отца твоего, я могу сдлать тоже съ непочтительнымъ внукомъ. Поди вонъ!
Жанъ. Но это….
Столб.-Десят. Что ‘это’? Ты манкируешь мн въ моемъ собственномъ дом, позволяешь себ такія вещи, о которыхъ я и говорить не хочу,— и смешь думать, что я потерплю это?
Жанъ (вспыхнувъ, но сдерживая себя, дрожащимъ голосомъ). Я постараюсь поправить свою ошибку….
Столб.-Десят. Ты? (Смотритъ на него въ лорнетъ недоврчиво-вопросительно.)
Жанъ. И, конечно, для этого не осмлюсь никогда прибгнуть къ вашей помощи…. (Теряется.)
Столб.-Десят. Я полагаю! Посмотримъ…. Теперь можешь идти…. Я уже сказала! (Жанъ длаетъ шагъ къ двери.) Да, вотъ еще… (Подавая ему записку Алексинской.) Возьми… въ другой рви будь осторожне и не теряй!… то безчестно — такія вещи сжигаются!

(Жанъ въ замшательств сжимаетъ записку въ рук и уходитъ. Полина порывисто встаетъ, длаетъ нервно нсколько шаговъ, проходя мимо Столб.-Десят., затмъ шатается и падаетъ на кресло въ обморок.)

Вася (въ то же время). Ну вотъ, grand’maman, вы видите… я говорилъ… вы мн не врили… а между тмъ…
Столб.-Десят. (отстраняя его). Отойди въ сторону! (Смотритъ въ лорнетъ на Полину, потомъ звонитъ.)
Адел. Григ. (принявъ Васю въ свои объятія). Ради Бога, ваше превосходительство, не растраивайте своего здоровья… Не стоятъ они….

ЯВЛЕНІЕ 6-е.

(Входитъ Лакей).

Столб.-Десят. Кто тамъ? Это ты, Иванъ?
Лакей. Такъ точно, ваше превосходитольство.
Стоб.-Десят. Поди проводи Василія Васильевича въ его комнату, запри ее за нимъ и ключъ принеси мн.
Вася. Mais, grand’maman…
Столб.-Десят. Ты уже довольно наговорилъ мн дерзостей. (Продолжая вышивать.) Не заставляй меня….
Вася (сквозь слезы). Извольте, grand’maman, извольте… я повинуюсь, я долженъ, принужденъ повиноваться вамъ,— моя мать, мой отецъ далеко, я здсь сирота…. Я могъ-бы перебить вашихъ лакеевъ, но я уважаю вашъ домъ….
Столб.-Десят. (спокойно.) Иванъ!…
Адел. Григор. (тихо и осторожно). Подите, Базиль….
Вася (бросивъ презрительный взглядъ на Адел. Григ., а затмъ на бабушку). Извольте… (Ршительнымъ тономъ). Хорошо, ухожу! (Уходитъ въ среднюю дверь, лакей слдуетъ за нимъ.)

ЯВЛЕНІЕ 7-е.

(Изъ боковыхъ дверей вбгаетъ въ попыхахъ Анна едоровна, поправляя засученые рукава.)

Столб.-Десят. (при ея появленіи). А васъ обоихъ чтобы къ утру въ моемъ дом не было.
Анна едор. (окаменвъ). Ваше превосходительство!
Стобл.-Десят. Ступайте къ себ.
Анна едор. Творецъ мой!… Господи!… Куда-же мы денемся?!
Адел. Григ. (съ хохотомъ). У вашей дочери найдутся покровители!
Анна едор. (падая на колни). Ваше превосходительство, Катерина Петровна!…

(Столб.-Десят. сидитъ, молча разсматривая вышиваемую ею работу.)

Адел. Грмгор. Да что вы кричите? Вы свою дочь Столбинъ-Десятовымъ въ родню что-ли прочили? Господи, дерзость какая, неблагодарность, срамъ!…
Анна едор. (подвигаясь на колнахъ впередъ, сложивъ молитвенно руки). Ваше превосходительство, не дайте погибнуть намъ. Не доводите меня…. Это хоть руки наложить на себя, жизнь свою проклясть….
Столб.-Десят. (надвъ наперстокъ и взявъ иглу). Кляните вотъ кого. (Указываетъ на Полину.)
Анна едор. (вскочивъ на ноги и оглянувшись на дочь). Ее?… ее?… А вашъ внукъ правъ? Онъ правъ? Вы вс правы? Вотъ эта собака (указываетъ на Адел. Григ.), что лаетъ на меня — она права?… Такъ и гнать насъ? Да гд-же правда-то у Бога? Ее погубили, ее и гонятъ! Онъ позабавился, а ей пропадать!… Ваше превосходительство, ради самого Христа… ради вашего смертнаго часа!… Вдь умрете и вы… хоть это припомните! Тяжело вамъ тогда будетъ, какъ вотъ это лицо вы передъ собой увидите!… (Бросаясь къ дочери). Поля, Поля моя, Поля!… Встань, поди, проси сама…. сжалятся! Ваше превосходительство, вдь кто виноватъ? Весь свтъ виноватъ! Разв въ немъ безъ грха проживешь? Разв вы сами безгршны? Вдь и вамъ покаяніе, милость Господа нужны! Куда-же мы пойдемъ?… Что-же вы ее на весь свтъ…. двочку!… Двки, лакеи ваши… Ради самого Господа! Каково взглянуть въ глаза….
Адел. Григор. Ха… ха… ха… Вы до сихъ поръ всмъ смотрли!… Ничего!
Анна едор. (падая вновь на колни передъ Столб.-Десят., потрясающимъ голосомъ). Ваше превосходительство, ради страшнаго суда Божьяго!… (Хватаетъ ея платье и цлуетъ.) Ради памяти вашей матери, отца…
Столб.-Десят. (вытянувъ платье изъ ея рукъ и продолжая шить). Да пойдите-же… я вамъ сказала!…
Адел. Григор. Я позову человка….
Полина (поднявшись съ мста). Не надо, не безпокойтесь. (Тихо подойдя къ матери и тронувъ ее за плечо.) Пойдемте, маменька… Здсь милосердья нтъ!

(Анна едоровна, оглянувшись, вскакиваетъ и рыдая виснетъ на ше дочери. Полина, шатаясь, выводитъ ее въ боковую дверь).

Столб.-Десят. (посл небольшой паузы, опуская работу). Мн-бы хотлось чаю, Адель.

Занавсъ.

ДЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

Обстановка сцены та-же, что въ 3-мъ дйствіи. Столъ сервированъ къ чаю.

ЯВЛЕНІЕ 1-е.

Въ глубин ходитъ Полина. Жанъ быстро спускается съ балкона, осматривается и, замтивъ Полину — направляется къ ней. Она идетъ къ нему на встрчу.

Жанъ (подходя къ ней). Что теб нужно? Говори скорй… Теб велно ухать отсюда? да?
Полина. Сегодня-же утромъ.
Жанъ. А, вотъ какъ! Это Вася все разсказалъ про насъ бабушк?
Полина. Да, Вася.
Жанъ. И письмо Алексинской ей передалъ?
Полина. Все онъ!
Жанъ, Я такъ и зналъ!…. (Ходитъ по сцен.) Этого и нужно было ожидать!…
Полина. Вотъ до чего довели твои ухаживанья за этой дурой!…
Жанъ (продолжая ходитъ). Скверно!… И нелегкая-же понесла его къ старух!… (Останавливается въ размышленіи у стола.)
Полина (робко). Какъ-же мн быть, Ваня?… Что мн длать?…
Жанъ (ударяя кулакомъ по столу). А, чортъ побери мальчишку!.. Теперь она имнья не отдастъ!
Полина (съ ужасомъ). Ваня, Ваня!….
Жанъ (не замтивъ тона ея восклицанія). Да, конечно!…. Разв ты не слышала что она вчера сказала?… Теперь все кончено!… Теперь она запоетъ такую псню, что хоть вонъ бги изъ дома!…
Полина. Ахъ какой ты негодяй!
Жанъ. Что такое?
Полина (тмъ же тономъ). Что такое? Ты еще спрашиваешь? Ты меня погубилъ и теб нтъ дла, что меня гонятъ, что меня позорятъ на весь свтъ!… Ты о себ только думаешь!… Лакей твой хохоталъ сейчасъ, когда я посылала за тобой…. я у матери изъ изъ рукъ отняла, а теб нтъ дла!… У тебя разсчеты въ голов.
Жанъ (подходя къ ней и взявъ ее за руку). Ну, полно, полно….
Полина (дрожащимъ отъ слезъ голосомъ). Грхъ теб, Ваня!… Вспомни, что ты говорилъ мн, общалъ какъ клялся, уврялъ, что никогда не оставишь, не бросишь меня, что я буду твоею женою, что никогда ни никто не разлучитъ! Вспомни, какъ еще не давно — три дня тому назадъ, здсь, на этомъ самомъ мст, ты мн сказалъ, что ни кого теб, крон меня одной не надо, что ты мн это докажешь…. что я должна врить!… Доказалъ!… нечего сказать!… Спасибо!
Жанъ. Ахъ, Боже мой, какая ты странная…
Полина. Вдь я люблю тебя, Ваня!
Жанъ. Знаю, врю….. но что-же длать? Я самъ тебя люблю…. Ты двочка добрая, умная….
Полина. Что длать мн? Мн, понимаешь-ли ты,— мн!?
Жанъ (оторопвъ). Теб? Да въ самомъ дл…. какъ-же быть…. дай подумать…. (Смотритъ на нее. Пауза.) Теб нужео ухать отсюда.
Полина. Да?
Жанъ. Разумется. И даже какъ можно скоре.
Полина (злобно). Ха…. ха…. ха… Да, дйствительно, теперь я это вижу, нужно было такъ и сдлать…. нужно было ухать,— хотя бы въ грозу, со страхомъ и стыдомъ… упросивши кого нибудь на деревн отвезти насъ въ городъ…
Жанъ (нетерпливо). Постой!… Все это ты не то говоришь! Вдь все равно, такъ или иначе, а убраться отсюда надо будетъ…. Тутъ ничего не подлаешь!…
Полина (рзко). Ничего!
Жанъ. Конечно. Садись вотъ сюда (указываетъ на стулъ у стола.) и потолкуемъ спокойно, какъ слдуетъ что проку неистовствовать!… (Она садится.) Видишь-ли, другъ мой (Беретъ стулъ и садится тоже возл нея.) Я дйствительно уврялъ тебя въ своей любви, общалъ жениться на теб…. дйствительно клялся быть вчно твоимъ…. Да, все это было…. все это такъ! Ты права, я съ этимъ не спорю и отъ словъ своихъ не отказываюсь! Но, видишь-ли….. я не предвидлъ того, что произошло…. Я полагалъ, что бабушка выдлитъ меня, отдастъ мн имніе, я уду въ Петербургъ, ты прідешь туда-же и дло уладится. Узнавши о нашей свадьб — она, конечно, разсердилась-бы, воспылала бы благороднымъ гнвомъ, не признала-бы тебя своей внучкой,— но тогда, въ то время,— гнвъ ея былъ-бы для меня — все равно, что ничего. ‘Сердита Матрена, да не сильна,— та жь ворона’, говорятъ русская пословица, ну а теперь, теперь дло иное… теперь она моя повелительница, теперь я ее ослушаться не могу!…
Полина (съ гордой ироніей). И рада-бы душа въ рай, да грхи не пускаютъ?
Жанъ. Совершенно справедливо. Слдовательно о свадьб перестань и думать. Нечего о вздор толковать: съ Столбинъ-Десятовыми и всей ихъ родней не сладить какъ нибудь и кому нибудь!… Такъ будь умна и смотри на вещи какъ должно…
Полина. Какъ же это? Научите пожалуйста… Научите что длать? Отправится-ли въ Москву и тамъ шататься, по прежнему, изъ дома въ домъ,— куда пустятъ и покуда пускать не перестанутъ… или пойти утопиться? Мн все равно, я на все готова!…
Жанъ. Сумасшедшая, перестань! Какія вы вс крикуньи! Просто сладу съ вами никакого нтъ! Ни въ Москву теб, ни топиться не надо.
Полина. А что-же нужно?
Жанъ. Нужно свободне быть — вотъ что! Знакомства твои московскія все это ерунда, ничего не стоятъ, твое положеніе всегда было неловкое…. а я, между тмъ, отъ тебя не отказываюсь, бросать тебя не думаю — такъ о чинъ-же горевать? Мало-ли живутъ, въ наше время, по семейному, какъ мужъ съ женой, не будучи внчанными, такъ сказать, въ гражданскомъ брак?…. Ну вотъ и мы тоже…. Понимаешь?
Полина. Понимаю! Вы хотите меня содержанкой сдлать!….
Жанъ (нетерпливо). Ахъ, Боже ной, зачмъ-же такъ говорить?… Не все ли равно?…
Голосъ Столб.-Десятов. за сценой. Наконецъ это можно было-бы уладить иначе,— пошли узнать отъ моего имени….
Жанъ (поспшно). Бабушка идетъ!…
Полина. И это все, что вы нашли нужнымъ и возможнымъ мн сказать?
Жанъ. Уходи скорй!… Посл, потомъ, мы поговоримъ еще….
Голосъ Столб. Десятовой. Что? Послала уже?… Да? (Появляется въ сопровожденіи Ад. Гр. на балкон.)
Жанъ. Да уходи-же!.. Говорятъ теб, уходи!.. (Хватаетъ ее за талію, желая увести.)
Полина (отталкивая его). Оставьте меня!… Оставьте, не прикасайтесь ко мн… теперь я все поняла!… (Поспшно уходитъ направо).

ЯВЛЕНІЕ 2-е.

Столб.-Десят. (сходя съ балкона). Ты говоришь онъ ночью пріхалъ?
Адель Григ. Въ пятомъ часу утра. Влетлъ въ спальню,— Катерина Александровна въ обморокъ Скандалъ!….
Столб.-Десят. Кажется никого нтъ?
Жанъ. Исключая меня (Подходя къ ней и цлуя ея руку.) Добраго утра, grand’maman.
Столб.-Десят. (холодно). А, ты уже здсь! (Садясь.) Чай готовъ, Адель?
Адел. Григор. (ставя чашку предъ старухой). Готовъ, ваше пр—во.
Жанъ (протянувъ руку). Bonjour, Адель Григорьевна.
Адел. Григор. Здравствуйте, Иванъ Петровичъ. Слышали: Алексинскій пріхалъ.
Жанъ (оторопвъ). Да?
Адел. Григор. Съ курьерскимъ поздомъ. Неряцкій высылалъ лошадей на станцію,— онъ чуть не загналъ ихъ!.. Недоумваю, не могу понять, чтобы это значило!.. Это недаромъ, что-нибудь случилось, что-нибудь онъ узналъ!..
Столб.-Десят. Ты глупа, моя милая, я тебя прошу замолчать!
Адел. Григор. Но право…
Столб.-Десят. (строго). Ни слова больше!.. (Помшавъ въ чашк.) Дай мн сливокъ и сходи узнать, кого посылали въ Воскресенское за малиной? Можетъ быть уже и привезли.

(Адель Григорьевна подаетъ ей сливокъ и уходитъ).

ЯВЛЕНІЕ 3-е.

Столб.-Десят. (посл небольшой паузы). Ну-съ, ты мн общалъ вчера покончить съ Абаровыми — что-же ты сдлалъ для этого?
Жанъ (смутившись). Такъ скоро, grand’maman?… Что-же я могъ сдлать? Въ одну ночь…
Столб.-Десят. Такъ я сама займусь, въ таковъ случа, твоими длами!.. (Звонитъ.) А съ тобой, мной милый, раздлаюсь иначе, какъ ты того и не ожидаешь!.. Я не хочу изъ-за тебя краснть и быть у всхъ на язык… (Вошедшему лакею.) Позвать Анну едоровну. (Лакей уходитъ.) Я получила сегодня изъ Петербурга письмо отъ какого-то Кузьмы илатова, кажется, онъ мн пишетъ, что ты ему долженъ десять тысячъ рублей и что у тебя до сорока тысячъ долгу…
Жанъ (почти шепотомъ). Я былъ принужденъ обстоятельствами, grand’maman… Я полагалъ, что вы мн выдлите одно изъ вашихъ имній и я…
Столб.-Десят. И ты его тотчасъ-же продашь, чтобы вновь длать долги?..

ЯВЛЕНІЕ 4-е.

Адел. Григор. (быстро сбгая со ступеней балкона, неся корзину съ малиной). Вотъ видите, ваше превос—во, вы сказали, что я глупа, сконфузили меня, а я не ошиблась… (Ставитъ малину.)
Столб.-Десят. Что тамъ такое еще? (Взглянувъ на нее.) Ты точно бшенную собаку встртила!
Адел. Григор. Я говорю, что я не ошиблась! Знаете-ли, что за исторія у Алексинскихъ вышла?
Столб.-Десят. Ну? (стъ малину.)
Адел. Григор. Я сейчасъ распросила людей. Онъ пріхалъ, все узналъ, кричитъ: ‘подайте мн его!..’ Это — Ивана Петровича. Избилъ Катерину Александровну, бгалъ за ней съ ножемъ по двору… Нашъ Степанъ самъ видлъ и не зналъ какъ уйти поскоре…
Столб.-Десят. (съ сарказмомъ). Очень мило!.. (Жану.) Слышишь?
Жанъ (вставая). Я могу избавить его отъ необходимости вызывать мой духъ и сражаться съ фантомами: я поду къ нему…
Столб.-Десят. Зачмъ? Чтобы только огласка пошла?.. Нтъ ужь, пожалуйста, избавь меня отъ этого… я терпть не могу шума — у меня сейчасъ голова заболитъ!.. (Адель Гри—н.) Вели запереть ворота и не пускать никого во дворъ…
Адел. Григор. Слушаю, ваше пр—во, сію минуту! (Уходитъ поспшно въ домъ.)

(Съ правой стороны, изъ-за дома, выходитъ Анна едоровна.)

ЯВЛЕНІЕ 5~е.

Анна едор. (подходя къ столу). Вамъ угодно было видть меня?
Столб.-Десят. (взглянувъ на нее въ лорнетъ). А, это вы? Я велла васъ позвать, чтобы переговорить съ вами. (Замтивъ, что Жанъ собирается уйти.) Ты куда?
Жанъ (нершительно). Я тоже пойду…
Столб.-Десят. Нтъ, ты оставайся. (Анн едоровн.) Видите-ли дло вотъ въ чемъ: хотя вы и m-le Pauline и позволили себ такіе поступки, что довели меня до необходимости удалить васъ изъ своего дома, но въ этой возмутительной исторіи замшанъ также Иванъ Петровичъ, а такъ какъ я всегда была справедливой, то я и нахожу нужнымъ загладить его вину. Скажите мн — желаете и выдать дочь свою замужъ?
Анна едор. (рзко). Кто-же женится на ней теперь, посл такого скандала?
Столб.-Десят. Да, конечно, она такъ уронила себя… Но все-таки, я думаю, что пйадутся такіе, которые охотно согласятся дать ей свое имя, если имъ, понятное дло, заплатить за это… Вы какъ, сколько-бы хотли получить за ошибку Ивана Петровича?
Анна едор. (вспыхнувъ, съ гордостью.) Я дочерью своею не торгую, ваше пр—во!.. да и не знаю, къ тому-же, и цны честному слову внука вашего!
Столб.-Десят. Какъ? Я не понимаю васъ!.. Ято вы хотите этимъ сказать? Разв онъ общалъ?.. Далъ слово жениться на ней?
Анна едор. Разумется!.. Даже клялся!.. И не одинъ разъ!..
Столб.-Десят. (Жану). Правда-ли это? Да?.. Дйствительно-ли это такъ было?
Жанъ. Правда.
Столб.-Десят. Часъ отъ часу не легче! (Анн едоровн) Позовите ее.

(Анна едоровна уходитъ).

Адел. Григор. (показываясь на балкон). Катерина Александровна!
Столб.-Десят. Ахъ, это напрасно! Я вдь теб сказала…
Адел. Григор. Я не успла еще. (Уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ 6-е.

Катер. Алекс. (сбгая съ другой стороны балкона). Bonjour, maman. (Бросается къ ней.) Ахъ, какъ я несчастна! (Съ рыданіемъ виснетъ у нея на ше.)
Столб.-Десят. (освобождаясь отъ объятій). Что съ тобою, ma ch&egrave,re? (Алексинская рыдаетъ.) Сядь вотъ сюда (Указываетъ ей на стулъ.) Успокойся.
Алексинская (садясь). Что я вытерпла, maman!.. Что выстрадала!..
Столб.-Десят. Говорятъ пріхалъ твой мужъ?
Алексинская. Да, maman.
Столб.-Десят. Что-же онъ?.. Не въ нормальномъ состояніи?.. Да?..
Алексинская. Онъ боленъ, maman… Сегодня заболлъ…
Столб.-Десят. Ну это еще не велика бда!.. Что-же у него горячка можетъ быть?… Такъ ты, въ такомъ случа, напрасно пріхала!
Алексинская. О нтъ, maman, не безпокойтесь, ничего подобнаго нтъ!
Столб.-Десят. И ничего у васъ не произошло такого… непріятнаго? Понимаешь?
Алексинская. Ничего, maman..
Столб.-Десят. Ну такъ нечего теб и отчаиваться, il est bte, mais c’est la perle des maris! Конечно съ нимъ скучно очень, ресурсовъ ужь никакихъ,— но что-же длать, ma ch&egrave,re… Прідешь въ Москву,— тамъ будутъ у тебя опять развлеченія: будешь вызжать, прививать у себя…
Алексинская (замтивъ Жана). Bonjour, Иванъ Петровичъ! (подходитъ къ нему, подавая руку.)

ЯВЛЕНІЕ 7-е.

Неряцкій (быстро входя съ лвой стороны). Виноватъ…
Алексинская. Ахъ!.. (Съ крикомъ отступая.) М-r Неряцкій!..
Неряцкій. Меня не пустили во дворъ, такъ я черезъ садъ…
Столб.-Десят. Какъ-же вы смли?!
Неряцкій. Вопросъ идетъ о жизни человка, ваше пр—во! (Алексинской.) Я за вами.
Алексинская. За иной?
Неряцкій. Да-съ. Зачмъ вы здсь? Вы знаете, что мужъ вашъ боленъ? Зачмъ вы ухали?
Алексинская. Вы забываетесь! Кто вамъ далъ право меня допрашивать?
Столб.-Десят. Какая наглость!
Алексинская. И даже боле того!.. Я просто не нахожу словъ.
Неряцкій. А то, что вы сдлали, Катерина Александровна, какъ прикажете назвать? Вашъ поступокъ избавляетъ отъ учтивости съ вами! Скажите мн прежде, что вы?— А потопъ кричите, что я забываюсь!
Жанъ (длая шагъ къ нему). Г. Неряцкій!…
Столб.-Десят. (грозно). Оставьте насъ!.. Уходите отсюда! Я не допущу, чтобы въ моемъ дом…
Неряцкій (твердымъ голосомъ). Позвольте-съ. Потише пожалуйста!.. Я вдь не изъ робкаго десятка!.. Я вамъ сказалъ, зачмъ я пришелъ,— такъ ужь извините, а одинъ я отсюда не выйду!.. Не давайте пріюта…
Алексинская. Вы донесли на меня, вы осмлились за мной подсматривать, подслушивать, а теперь…
Неряцкій. Не подслушивалъ, а только слышалъ, не подсматривалъ, а только видлъ, не доносилъ, а призвалъ вашего мужа, чтобы положить безобразію конецъ! Вы обезумли!.. вы сами выставили на показъ всему свту свое униженіе, сами донесли на себя, сами разсказали все этому несчастному, который лежитъ теперь полуживой!
Алексинская. Онъ убьетъ меня!
Неряцкій. Нтъ, вы его убьете!.. Вы, а не онъ!.. Онъ, къ несчастью, васъ любитъ еще… Онъ и въ бреду не обвинилъ васъ ни однимъ словомъ! Поймите вы это, оцните… Онъ только тмъ и живетъ, что любитъ васъ!..
Алексинская (заломивъ руки). О, Боже мой!…
Неряцкій. Позжайте домой!.. Позжайте сейчасъ, сію-же минуту! Вы прощены — можете идти безъ страда… Но не смйте ему плакаться надъ собой, не смйте огорчать его, загладьте вашу вину, замолите, заслужите вашъ грхъ!
Алексинская. Но у меня силъ не хватитъ… я не въ состояніи…
Неряцкій. Нтъ ужь извините, какъ вамъ будетъ угодно: въ состояніи вы или нтъ,— но вы должны!
Алексинская (бросаясь къ Столб.-Десят.). Maman, я къ вамъ, подъ вашу защиту!..
Столб.-Десят. Чмъ-же я могу теб помочь, ma ch&egrave,re? Я вотъ слушаю и нахожу, что онъ, господинъ Неряцкій, правъ…
Алексинская (съ удивленіемъ). Какъ?
Столб.-Десят. Теб, дйствительно, необходимо хать домой. Зачмъ выносить соръ изъ избы? Тмъ боле, что у васъ уже все и улажено…

ЯВЛЕНІЕ 8-е.

Адел. Григор. (сбгая съ балкона, въ сопровожденіи Васи, сіяя радостью). Ваше пр—во, я получила сейчасъ письмо отъ Пехлецова, онъ мн длаетъ предложеніе! (Подавая письмо). Вотъ оно.
Столб.-Десят. (отстраняя его). Старый дуракъ!

(Вася подобострастно цлуетъ ея руку).

ЯВЛЕНІЕ 9-е.

Анна едор. (вбгая крайне разстроенная). Я нигд не найду Полины!.. Ради Бога, ищите ее!.. Она готова лишить себя жизни…

ЯВЛЕНІЕ 10-е.

Полина (входя съ правой авансцены). И не подумаю!.. Вотъ еще — съ какой стати?! (Анна едор. бросается къ ней съ крикомъ радости.)
Адел. Григ. Ха… ха… ха… Ахъ, Боже мой!. Скажите, какія нжности!..
Столб.-Десят. (вставая и строго ударяя ладонью по столу). Довольно! Какъ я вижу, такъ вы вс съ ума сошли!.. Будетъ всего этого!.. (Алексинской.) Ты — отправляйся дамой и будь благоразумна!.. Ты сама виновато всему… Къ чему теб нужно было разсказывать тамъ все и сознаваться мужу? Хочешь каяться — иди къ духовнику!.. а нарушать счастье въ семь, подымать шумъ и длать огласку — это мщанство! Прощай!
Неряцкій (длая жестъ рукой налво). Пожалуйте-съ. Карета ваша у калитки сада.
Алексинская (длая шагъ къ Столб.-Десят.). Maman, я…
Столб.-Десят. (повелительнымъ тономъ). Прощай! Не заставляй меня повторять!..

(Алексинская съ воплемъ и рыданіемъ уходитъ).

Неряцкій. Честь имю кланяться! (Слдуемъ за ней.)
Столб.-Десят. (Жану). Ты — заруби себ на память и знай, что Столбинъ-Десятовы всегда держали свое честное слово! Твой прапраддъ потерялъ положеніе, лишуися наслдства, но не нарушилъ даннаго имъ легкомысленно общанія своей крпостной двк и женился на ней! Ты долженъ сдлать то же самое!
Анна едор. (бросаясь къ Столб.-Десят. Ваше пр—во, такая честь!..

(Полина длаетъ къ ней тоже шагъ).

Столб.-Десят. (отстраняя ихъ). Я васъ не признаю своей родней!.. (Жану.) Имнія теб — не дамъ, долговъ твоихъ платить не стану,— но и того не допущу, чтобы ты швырялъ честнымъ словомъ Столбинъ-Десятовыхъ!.. А чтобы ты впередъ не порочилъ фамиліи нашей и не торчалъ у всхъ передъ глазами,— ты отправишься немедленно въ Саратовскую губернію, въ то самое помстье, которое я хотла выдлить теб, и будешь тамъ жить съ своей будущей женою,— до тхъ поръ, пока я найду это необходимымъ! (Вас.) А и укладывай свои вещи и узжай сегодня-же обратно въ пансіонъ, въ Москву.
Вася (ошеломленный). Mais, grand’maman… то-же я сдлалъ такого?..
Столб.-Десят. Непочтительныхъ внуковъ мн не нужно!.. (Адел. Гр—н.) Гд мой спиртъ?.. Я туда, къ себ, въ комнату… (Беря стклянку и нюхая.) Проводи меня и прикажи никого не пускать!.. (поднимаясь на лстницу поддерживаемая Васей и Адел. Григорьевной.) Мн надоли уже весь этотъ шумъ, вся эта грязь! (Уходитъ.)

ЯВЛЕНІЕ 11-е.

Полина (посл небольшой паузы подойдя съ улыбкой къ Жану). Ну, такъ какъ же, Ваня?.. А?.. Значитъ, мы съ тобой въ Саратовъ, въ ссылку демъ?
Жанъ (вздохнувши). Видно такъ!.. велно,— такъ что тутъ толковать!.. (Съ гнвомъ.) А, да уберется-же когда-нибудь старая! (Порывисто садится къ столу, упираясь на руки головой.)

(Полина и Анна едоровна цлуются).

‘Артистъ’, No 16, 1891

Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека