Орден горы, Писарев Дмитрий Иванович, Год: 1851 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 13 минут(ы)

ДТСКІЙ РАЗСКАЗЪ ПИСАРЕВА:

‘ОРДЕНЪ ГОРЫ’.

Десятилтній Гёте сочинилъ сказочку: ‘Der neue Paris’ {Она была записана Гёте въ 1810—11 гг. въ I том ‘Wahrheit und Dichtung’, т. e. когда автору было уже 60—61 г.}, облетвшую міровую литературу и вызвавшую не одно восхищенное удивленіе къ рано проявившимся дарованіямъ генія.

Дти вообще богаты творчествомъ и дарованіями. Извстно, сколько Wunderkind’омъ, этихъ мимолетныхъ метеоровъ, проносится по широкому небу искусства. И въ литератур дтскихъ произведеній можно было-бы, при желаніи, набрать сколько угодно, а среди нихъ встртились бы, вроятно, и весьма замчательныя въ разныхъ отношеніяхъ. Однако, немногія изъ нихъ являются тми сменами, которыя, развиваясь и созрвая, доростаютъ до пышныхъ цвтовъ истиннаго творчества. Тмъ цнне подобныя единичныя явленія, тмъ большій интересъ представляютъ они не только для спеціалистовъ, но и для широкой публики.

Русская литература, вступившая со временъ Толстого и Достоевскаго въ рядъ міровыхъ, можетъ и въ скромной области дтскаго творчества выставить своего представителя, оправдавшаго, хотя и въ иной сфер творчества, общанія, заключенныя въ его начальномъ опыт: рядомъ съ дтской сказкой Гёте можетъ быть смло поставленъ дтскій разсказъ Дмитрія Ивановича Писарева ‘Орденъ горы’, имющій передъ нею то преимущество, что онъ записанъ авторомъ не по памяти, въ зрломъ возраст, когда созданіе дтскаго ума могло быть непроизвольно выравнено и утоньшено перомъ, изощреннымъ на воплощеніи крупнйшихъ перловъ художественнаго воображенія, а является передъ нами in statu nascendi въ десятилтней фантазіи, во всей своей чистот и непосредственности.

Но не беллетриста художника выростило въ лиц Писарева это раннее пробужденіе творческихъ силъ, оно было только залогомъ того умственнаго броженія, которое создало изъ него съ годами литературную величину перваго разряда. Писаревъ быстро свернулъ съ пути чисто художественнаго творчества, для котораго у него не оказалось достаточно данныхъ. Тмъ не мене, вступивъ на путь литературнаго критика и публициста, поднявъ знамя возстанія противъ эстетики и самодовлющаго искусства, онъ до конца дней своихъ оставался эстетомъ въ душ (и даже въ наружности), въ отличіе отъ товарищей по перу и по литературному направленію, ‘интеллектуальнымъ эпикурейцемъ’, по удачному опредленію Д. Н. Овсянико-Куликовскаго, въ основ своей являющимъ психологическій типъ одного порядка съ психологическимъ типомъ чистыхъ художниковъ мысли и образа. Какъ въ первыхъ критическихъ статьяхъ ‘Разсвта’ и ‘Русскаго Слова’, обнаружившихъ большое пониманіе Эстетическихъ задачъ и художественныхъ красотъ тхъ произведеній, къ которымъ онъ подходилъ съ осторожнымъ, вначал, анализомъ, такъ и въ послднихъ статьяхъ, наиболе громоносныхъ по адресу Эстетики и морально-общественной идеологіи, — Писаревъ остается художникомъ, создавая удивительно живые, жизненные и яркіе, единичные и собирательные, образы-типы и конкретизирующія схемы отвлеченной мысли. Никакія наслоенія времени, никакія вліянія господствующихъ умственныхъ настроеній эпохи не могли истребить въ немъ прочныхъ ростковъ эстетическаго отношенія къ мысли и художническаго чувства разнообразныхъ явленій ея, которые заложены въ него были самой природой. Недаромъ началъ онъ свою литературную дятельность въ дтств — фантастическимъ разсказомъ, въ юности — стихами и указаніемъ въ библіографическихъ обзорахъ литературныхъ достоинствъ разбираемыхъ произведеній, въ позднйшихъ наиболе крупныхъ статьяхъ — созданіемъ, какъ сказано выше, своеобразной галлереи образовъ.

Сравнивая сказку Гёте и разсказъ Писарева, можно думать, что Писаревъ былъ знакомъ съ произведеніемъ Гёте, но никакого прямого вліянія на него Гёте не замтно. Есть кой-какія совпадающія подробности въ обоихъ разсказахъ, напримръ, оба они начинаются авторами упоминаніемъ о сн, въ которомъ зарождается дйствіе, въ обоихъ встрчается рядъ преградъ, черезъ которыя героямъ ихъ — авторамъ — приходится проходить, у Гёте — это концентрическія ограды и ршетки фантастическихъ садовъ разныхъ видовъ, въ которые, посл неизбжныхъ условностей, попадаетъ герой, у Писарева — двери различнаго матеріальнаго качества и значенія, даже больше: Писаревъ, какъ и Гёте, открываетъ дйствіе разсказа появленіемъ на сцен товарища своего Люксембургскаго, который ведетъ съ нимъ почти аналогичный съ Гётевскимъ Меркуріемъ разговоръ,— но этимъ и исчерпывается все сходство, дальше Писаревъ вполн самостоятеленъ, какъ въ самой тем, такъ и въ ея развитіи во всхъ подробностяхъ, и если здсь упоминается о совпаденіи, то только для того, чтобы начать съ него указаніе того круга чтенія, который былъ близокъ и доступенъ Писареву въ десятилтнемъ возраст.

Наряду съ именами, явно вымышленными, какъ Гирзе и Казинчи, въ ‘Орден горы’ встрчается рядъ историческихъ и литературныхъ именъ, частью только упоминаемыхъ, частью принадлежащихъ дйствующимъ липамъ, и они также могутъ послужить для опредленія литературныхъ познаній Писарева. Это — Готтфридъ, Реналь, Эдуардъ, Ролланъ, Фридрихъ, графъ Д’ Аргасъ, графъ Монтекленъ, дюкъ Люксембургскій, разбойникъ Рюбецаль и др., а также названія различныхъ степеней рыцарскихъ орденовъ. Что касается первыхъ именъ, — они почерпнуты Писаревымъ либо изъ Тассовой поэмы, либо изъ ‘Исторіи крестовыхъ походовъ’, можетъ быть самого Мишо, а можетъ быть какого-нибудь сокращенія изъ этаго пятитомнаго труда, такъ какъ какую-то ‘Исторію крестовыхъ походовъ’ на французскомъ язык Писаревъ читалъ: это извстно изъ его дтскаго дневника. Рыцарски-воинственный характеръ разсказа и фигуры двухъ главныхъ дйствующихъ лицъ отчасти напоминаютъ главныхъ героевъ романа Дюма: ‘Les trois mousquetaires’, вроятно знакомаго Писареву уже и въ то время, остальныя имена и подробности разсказа позволяютъ предполагать въ автор большую начитанность въ легендарной, рыцарской и фантастической литератур Запада и средневковаго эпоса, напримръ, chansons de gestes.

Интересно отмтить, что въ противоположность Гёте, въ разсказ Писарева совершенно отсутствуетъ женскій элементъ, а еслибы, въ случа окончанія разсказа, въ немъ и появилась какая-нибудь принцесса или дама сердца юныхъ рыцарей, — она наврное сильно отличалась бы отъ нжныхъ, женственныхъ фигурокъ трехъ красавицъ волшебныхъ садовъ Гёте и еще больше — отъ маленькой коварной кокетки-плясуньи, прельстившей героя: женственной нжности красокъ и чувствъ, несмотря на женское воспитаніе, въ Писарев не было, — ни во взросломъ, ни въ ребенк, его краски, какъ и самыя чувства, были всегда воинственными, боевыми.

Изъ живыхъ лицъ, окружавшихъ Писарева въ дтств, въ разсказ упоминаются: отецъ его, Иванъ Ивановичъ Писаревъ, и дядя по матери — Андрей Дмитріевичъ Даниловъ, на остальныхъ встрчаются только намеки, понять и раскрыть которые нтъ возможности, такъ какъ нтъ достаточнаго матеріала изъ этого періода жизни Писарева. Но вліяніе среды сказалось въ разговорахъ объ интригахъ и взяточничеств, имвшихъ послдствіемъ судъ рыцарей въ разсказ, свидтелемъ подобныхъ разговоровъ не разъ бывалъ, вроятно, Писаревъ и въ дтств, и въ послдующіе годы.

Писаревъ родился 2-го октября 1840 года. Въ октябр 1850 г. онъ началъ вести дневникъ, продолженный до мая 1851 г. Это — небольшая тетрадь, формата 21¹/₃XI7³/₄, съ красными линейками, писанная дтскимъ, но довольно уже устойчивымъ почеркомъ. Въ ней-же, непосредственно за дневникомъ, слдуетъ и предлагаемый ниже разсказъ ‘Орденъ горы’, писанный тмъ-же почеркомъ, чернилами того-же цвта, и начатый, очевидно, вскор посл прекращенія дневника, т. е., въ ма или въ первые лтніе мсяцы 1851 года, — слдовательно, когда Писареву не было еще полныхъ 11 лтъ. орографія подлинника сохранена нами въ точности и показываетъ высокую степень грамотности юнаго автора.

Рукопись пріобртена Пушкинскимъ Домомъ въ 1916 году отъ одной изъ родственницъ Писарева.

Е. Казановичъ.

‘ОРДЕНЪ ГОРЫ’.

(Сонъ).

Глава I.

Я увидалъ себя на мст, гд еще никогда не бывалъ (по крайней мр мн это такъ показалось).

Было совершенно темно, какъ вдругъ въ одномъ ущель показался огонекъ, тамъ другой, третій, четвертый. Я всталъ и узналъ, наконецъ, что былъ около Знам. {Знаменскаго, родового имнія Писаревыхъ въ Елецкомъ узд Орловской губерніи.}, на Быковой гор.— Ба, подумалъ я, проснулся здсь, а заснулъ въ Грунц {Грунецъ — имніе Писаревыхъ въ Новосильскомъ узд Тульской губерніи, въ которое они перехали посл продажи Знаменскаго.}. Странно!— ‘И даже очень’, послышался сзади меня дтскій голосъ. Я обернулся и увидлъ мальчика моихъ лтъ въ черной тог.— Сдлайте одолженіе, объясните мн, гд я?— ‘Во владніяхъ Великаго Магнуса Фридрихая.— Кто это Великій Магнусъ?— ‘Начальникъ ордена Горы, къ которому я принадлежу, и въ который Васъ тоже приглашаютъ’.— А-за. Такъ оттого-то я и очутился здсь.— ‘Ну да! Разумется. Вдь Вы М-r Pissarew’.— Да, почему Вы знаете?— ‘Потому что, отвчалъ мн Люксембургскій, я слышалъ отъ Благо Рыцаря Гирзе, который меня очень любитъ, что Великій Магнусъ хочетъ принять въ свой орденъ Дм. Писарева, котораго храбрость и дарованія онъ давно имлъ случай замтить. Вотъ письмо отъ Командора А. Д.*** {Андрея Дмитріевича Данилова.}, Дяди Вашего, а вотъ — отъ Великаго Магнуса. Прочтите, а потомъ скажите, согласны ли Вы вступить въ наше общество’.— Объясните мн, что вашъ орденъ, духовный или военный?— ‘Военный, военный! Однако-жъ, читайте же письмо-то’. Я прочелъ письмо и ршился вступить въ Орденъ. ‘Въ такомъ случа, сказалъ Люксембургскій, вотъ Вамъ дипломъ на чинъ Чернаго Рейтара І-го отличія’.— Благодарю,сказалъ я, раскланиваясь съ нимъ.— ‘Во-первыхъ, отвчалъ мн мой сослуживецъ, вы должны были благодарить не меня, а Великаго Магнуса, а во-вторыхъ, что-жъ мы тутъ стоимъ! Пойдемте въ Замокъ’.— Гд же онъ?— ‘Тутъ, въ гор’.— Въ гор?— ‘Да, въ гор. Увидите. Пойдемте’. И съ этими словами Люксембургскій взялъ меня за руку и повелъ меня къ Быковой гор. Когда мы подошли, огромный камень отвалился отъ горы и далъ намъ пройти. Отойдя шаговъ на десять отъ камня, мы встртили желзную дверь. Два Рейтара отворили ее. Мы взошли и увидли на пространств 400 шаговъ два ряда рейтаровъ съ обихъ сторонъ корридора, черезъ который мы шли.— ‘Bonjour, Duc’, сказалъ дружелюбно одинъ рейтаръ моему проводнику. ‘Bonjour, ami, отвчалъ Герцогъ. Имю честь рекомендовать теб и всмъ Вамъ, господа, новаго члена ордена нашего, Г-на Д. Писарева’.— ‘Очень рады познакомиться и отъ души благодаримъ тебя за удовольствіе Это’, отозвались много голосовъ. ‘Слишкомъ много чести, Г-да’. Между тмъ мы миновали черное, красное и блое рейтарство и дошли до мдныхъ дверей, которые отворились передо мною. Я вошелъ въ другой сводъ, который былъ выше, и лучше освщенъ, нежели первый. Здсь стояли большою часть юноши лтъ 15, стройные, щеголевато одтые и вооруженные, какъ нельзя лучше. ‘Это оруженосцы, сказалъ мн тихо Люксембургскій и сдлалъ имъ подъ караулъ. Я долженъ съ Вами распроститься’, прибавилъ онъ.— Почему?— спросилъ я. ‘Потому что Васъ долженъ проводить оруженосецъ до бронзовыхъ дверей’.— Прощайте, Люксембургскій, сказалъ я. ‘Подождите, сказалъ онъ, я Васъ долженъ представить оруженосцу, который Васъ проводитъ’. Тутъ онъ подошелъ вмст со мною къ молодому человку лтъ 14, раскланялся съ нимъ, пожалъ мн руку и ушелъ. Я посмотрлъ на своего проводника: онъ былъ высокаго роста, смуглъ и строенъ. Черные глаза его были оснены густыми рсницами, черные волосы кудрями падали по плечамъ.— ‘Какъ Васъ зовутъ, спросилъ онъ у меня’.— Писаревъ. А Васъ?— ‘Казинчи’.— Вы Венгерецъ?— ‘Точно такъ. А Вы какой націи?’ — Русскій.— ‘Не племянникъ-ли Вы Данилова?— Какого?— ‘А. Д.’ — Да. Онъ мн родной Дядя.— ‘Какъ?!’ — Да. Это Вамъ кажется удивительнымъ?— ‘Нтъ. Но знаете, что я Вамъ скажу: желаете Вы скораго повышенія?’ — Разумется.— ‘Въ такомъ случа Вы должны мн помочь вытснить А. Д. изъ ордена. Если же нтъ, то Вы вчно будете Чернымъ рейтаромъ!..’ — А. Это мы увидимъ. Что же касается до того, что Вы мн предлагали, я не только не буду Вамъ помогать, но даже постараюсь разрушить вс ваши замыслы.— Казинчи замолчалъ. Мы дошли до бронзовыхъ дверей, он отворились и мы увидли рыцарей, одтыхъ въ атласныя одежды, и сидящихъ на длинныхъ диванахъ, обитыхъ сукномъ. Вс они были молоды, исключая одного, у котораго волосы, усы и испаньолка были съ просдью. Къ нему подошелъ мой проводникъ. Онъ всталъ, протянулъ мн руку и пошелъ со мною дальше. ‘Вы, вроятно, идете представиться Вел. Магнусу?’ спросилъ онъ.— Да, Г-нъ Рыцарь.— ‘Кто Васъ провожалъ до бронзовыхъ дверей?’ — Казинчи Г-нъ Рыцарь.— При имени ‘Казинчи’ онъ нахмурился, потомъ посл долгаго молчанія спросилъ: ‘Кто Васъ представилъ этому, скоту?’ — Люксембургскій.— ‘Неужели? Да Вы шутите?— Нтъ Г-нъ Рыцарь. Отчего же Вы это думаете?— ‘Оттого что весь нашъ орденъ раздленъ на дв партіи. Одна партія — въ пользу Коммандора А. Д., другая — придерживается Великаго Коммандора В. К. А Люксембургскій принадлежитъ къ первой партіи’.— А Вы, Г-нъ Рыцарь?— ‘Къ первой, къ первой, вскричалъ Гирзе съ энтузіазмомъ, Вы не можете себ представить, что за подлецы члены второй партіи’.— Неужели?— ‘Увряю Васъ. Однако мы подходимъ къ серебрянымъ дверямъ. Я Васъ хочу представить А. Д. Вдь Вы его не Знаете?’ — Какъ не знаю! Да онъ мн Дядя.— ‘Какъ? Такъ не сынъ ли Вы И. П. {Ивана Ивановича Писарева.}.— Да, да, какъ же, Вызнаете Папашу?— ‘Да, онъ мн старинный пріятель, мы служили вмст. Такъ же были дружны, какъ теперь Roland и Renald. Такъ Вы сынъ И. П.! Ожидалъ-ли я, что Вы…’ Тутъ слезы умиленія прервали его, онъ съ восторгомъ меня обнялъ и попросилъ разсказать о Папаш, Мамаш, о сестр {Вр Ивановн Писаревой.} и, наконецъ о всхъ, мн близкихъ. Я согласился, и когда кончилъ, спросилъ у Гирзе:— Давно ли Пап. вышелъ въ отставку?г’Ровно 3 года. Въ этотъ самый день я прощался съ П. и напрасно уговаривалъ его остаться’.— Въ какомъ чин Пап. вышелъ въ отставку?— ‘Блымъ рыцаремъ’.— А кто Вы были тогда?— ‘Тоже самое’ — Какъ же вы въ одномъ чин просидли 3 года?— ‘По интригамъ, другъ мой, по интригамъ’, сказалъ Гирзе съ горькою улыбкою.— В. К.?— ‘Нтъ. В. К. благородный человкъ, но у него двоюродный братъ безчестнйшій человкъ. Онъ у насъ Великій Конрадинъ и онъ препятствуетъ моему повышенію’. Для чего же?— ‘Такъ. Оттого что я привязанъ къ А. Д.’ — А Вы его [любите?— ‘Очень. Очень. Мы его скоро увидимъ’. Гирзе отворилъ серебряныя двери и мы вошли въ превосходный чертогъ, сіяющій золотомъ и драгоцнными камнями. Въ немъ стояли 24 кресла изъ слоновой кости, на которыхъ сидли Коммандоры въ пышныхъ одеждахъ, съ серебряными коронами на головахъ. Между ними сидлъ и Дяд. Къ нему подошелъ Гирзе. Дяд. пожалъ ему руку и пошелъ со мною дальше.— Mon oncle, давно Вы здсь служите?— спросилъ я. ’10 лтъ’, отвчалъ онъ.— Десять лтъ! повторилъ я, и во все это время Вы сдлались только Коммандоромъ?— ‘Да, но надюсь, ты будешь счастливе’.— Почему же?— ‘Потому что у меня есть теперь связи въ орден, протекція, а тогда меня никто не зналъ. Теперь же я друженъ съ высшими лицами ордена’.— Вдь выше Магнуса Великаго чиновъ нтъ?— ‘Нтъ, есть: Конрадинъ, Великій Конрадинъ, Горникъ, Великій Горникъ, Леонидъ, Великій Леонидъ, Бегрезиль, Великій Бегрезиль, Грандинаръ и Великій Грандинаръ’.— Великій Грандинаръ послдній чинъ?— ‘Да’.— Mon Oncle, кому Вы меня представите?— ‘Графу Ментеклену’.— Ахъ, покажите мн, пожалуйста, В. К., главнаго врага вашего.— ‘Изволь’. И золотыя двери отворились передъ ними. Тамъ сидло четыре человка на золотыхъ креслахъ, съ золотыми коронами на головахъ, въ рукахъ у нихъ были скипетры изъ слоновой кости. Одинъ изъ нихъ читалъ что-то, но когда мы вошли, онъ обернулся, и, увидвъ Дяд., взглянулъ на него съ гордою, самодовольною улыбкою. Дяд. замтилъ это и бросилъ на него пламенный взоръ, исполненный ненависти, и отвернулся, показывая видъ, будто не замтилъ его. ‘Вотъ Казинчи’, сказалъ онъ мн.— Какъ онъ хорошъ собою!— сказалъ я. ‘Красавецъ! повторилъ Дяд. Но если бы ты зналъ, сколько онъ вредитъ мн, сколько онъ вредилъ Пап. твоему, ты бы возненавидлъ его съ перваго взгляда’.— Mon oncle, гд Монтекленъ? ‘Вотъ онъ’, сказалъ Дяд., указывая глазами на молодаго человка, сидящаго противъ Казинчи. ‘Здравствуй, Графъ’, сказалъ Дяд., подошедши къ нему.— Даниловъ другъ мой, какъ долго мы не видались! Боже мой! А кто это съ гобой?— ‘Племянникъ. Онъ поступаетъ въ орденъ. Такъ сдлай милость. провели его къ Магнусамъ. Только представь ты его Готтфриду. Непремнно Готтфриду. Пожалуйста. Прощай’.— Прощай, Даниловъ.— Мы прошли до дверей, которыя вели къ Магнусамъ. Я хотлъ было отворить ихъ, но Монтекленъ меня удержалъ. ‘Погодите, сказалъ онъ, если Вел. Магнусъ тутъ, то Вы должны представиться ему особеннымъ образомъ. Какъ Вы его увидите, станьте на одно колно, онъ протянетъ Вамъ руку. Поцалуйте ее, онъ дастъ Вамъ мечь, запишетъ Ваше имя въ книгу и велитъ отвести Васъ на квартиру’.— И только?— ‘Да’.— Такъ пойдемте.— Монтекленъ отворилъ дверь, и (онъ не ошибся) Вел. Магнусъ былъ тамъ. Я исполнилъ все то, что Монтекленъ мн сказалъ, и Магнусъ приказалъ отвести меня на квартиру. Я вошелъ въ хорошо меблированную комнату и поскользнулся на паркет, которымъ была отдлана вся комната. Вскор пріхалъ туда мой соквартирантъ — Люксембургскій.

Глава II.

На другой день въ семь часовъ утра Люксембургскій разбудилъ меня: ‘Писаревъ, пора на ученіе’. Я наскоро одлся и пошелъ за Люксембургскимъ. Онъ проводилъ меня на мсто ученія. Тамъ все уже готово и ожидали только Вел. Магнуса, чтобы начать. Онъ пріхалъ вскор, и маневры начались примрною битвою между Готтфридомъ и Эдуардомъ, двумя Магнусами, коммандующими каждый половиною горы. Готтфридъ стремительно напалъ на Эдуарда и сломилъ его. Онъ обратился въ бгство. Остался одинъ Казинчи (отецъ) съ 7000 войска. Готтфридъ кинулся на него, но не могъ его разбить и въ величайшемъ безпорядк отступилъ за рку (которая текла по долин), оставивши 3000 плнныхъ. Ободренный этимъ успхомъ Эдуардъ воротился на поле битвы. Соединившись съ Казинчи онъ напалъ на Готтфрида, совершенно разбилъ его и взялъ въ плнъ. Монтекленъ и подъ его начальствомъ Дяд. долго сопротивлялись по должны были наконецъ уступить и сдались. Въ это время на другомъ конц поля завязалось жаркое дло. Отрядъ рейтаровъ и оруженосцевъ подъ начальствомъ коммандора Панина (въ этомъ отряд служили Люксембургскій и я) столкнулся съ другимъ отрядомъ, которымъ командовалъ графъ д’Аргасъ, дядя Казинчи (сына), бывшаго тутъ же. Панинъ ударилъ на него. Д’Аргаса убили. Казинчи Люксембургскій взялъ въ плнъ, съ моею помощью сбилъ его съ ногъ, связалъ ему руки и ноги, и съ моею помощью-жъ принесъ его въ нашу палатку. Но это торжество было непродолжительно. Вскор В. К. ударилъ на насъ, обхватилъ насъ со всхъ сторонъ и всхъ до одного взялъ въ плнъ. Тмъ и кончилось сраженіе. Я возвратился съ Люксембургскимъ на квартиру. Онъ бсился я смялся. ‘Да что Вы хохочите, {Слово ‘хохочите’ въ этомъ мсте исправлено вроятно кмъ нибудь изъ взрослыхъ: ‘хохочете’.} Писаревъ, вдь вы знаете, что мы разбиты?’ — Знаю!— ‘Что жъ Вы хохочите?)’ — Для чего жъ мн плакать. Къ тому же мы исполнили нашъ долгъ.— Люксембургскій былъ печаленъ весь вечеръ, я же безпрестанно шутилъ и, кажется, ужасно надолъ ему.

Глава III.

Прошло два года съ тхъ поръ, какъ я поступилъ въ орденъ. Я былъ Чернымъ оруженосцемъ. Я часто умлъ отличаться въ примрныхъ битвахъ. Начальники любили меня и я не долго оставался въ одномъ чин. Въ эти два года многое перемнилось въ орден. Великій Магнусъ Фридрихъ умеръ, Эдуардъ тоже. Готтфридъ сдлался вел. М. Магнусами были А. Д. и В. К. 13 Іюля Готтфридъ праздновалъ свое рожденіе. Къ нему собрались знатнйшія лица ордена ивс, служащіе и его гор. Всхъ было тысячъ 50. Однихъ велъ. М. изъ другихъ горъ было 917, Конрадиновъ 201 а вел. К. 140. Посл обда послдовалъ турниръ. Конрадины и вел. К. разъхались и остались только Графъ Д’Аргасъ, вел. К. и 13 К. Турниръ начался. Блый рыцарь Гирзе бросилъ перчатку одному изъ Конрадиновъ. Тотъ съ презрніемъ оттолкнулъ ее ногою. ‘Готтфридъ, сказалъ онъ Вел. Магнусу, смотрите, что длаютъ ваши подчиненные. Всякій Блый Рыцаришка, всякое наскомое сметъ вызывать меня на поединокъ!’ Готтфридъ гордо взлянулъ на него.— Гирзе, сказалъ онъ, давно заслуживалъ санъ Коммандора, и если вы его не производили, то это была не его вина.— Конрадинъ вспыхнулъ. Готтфридъ обернулся и скрылся въ толп рыцарей. Обиженный Конрадинъ ухалъ и на другой день Готтфрида потребовали къ суду. Тотъ ничего знать не хотлъ и не являлся. Въ это время Конрадинъ написалъ къ Дяд. и къ В. К., общая первому санъ Вел. Магнуса а второму — орденъ. Оба написали, что согласны помочь ему. Готтфридъ согласился наконецъ явиться къ суду, подъ предсдательствомъ Конрадина. Онъ вошелъ, бросилъ шляпу на столъ и слъ на оставленное ему мсто.— Конрадинъ, сказалъ онъ посл долгаго молчанія. Вы меня оскорбили, жестоко оскорбили, и я явился сюда, чтобы объясниться съ Вами. Понимаете?^— Конрадинъ поблднлъ отъ злости. Готтфридъ продолжалъ: Вы знаете заслуги Гирзе, знаете, что онъ кавалеръ 6-ти орденовъ. Какъ же Вы смли, Вы, ничтожнйшій человкъ, оттолкнуть его перчатку… Если вы струсили (что я и думаю)…— ‘Послушайте, прервалъ Конрадинъ, Васъ позвали сюда не затмъ, чтобы слушать ваши глупыя дерзости, а чтобы судить Васъ…’ — Меня?… Ужъ не за то ли, что я защищаю права ордена, которыя Вы нарушаете?— ‘Нтъ, но за Ваши дерзости’.— Кому?— ‘Мн’ — Вамъ? да разв вы ихъ не заслужили?— ‘Но, М. Г., вспомните, я вашъ начальникъ…’ — Вы забываетесь, вы меня считаете за низкаго, безчестнаго человка — перебилъ Готтфридъ. Конрадинъ до крови искусалъ себ губы. Графъ Д’Аргасъ, бывшій тутъ-же, внимательно слушалъ этотъ разговоръ и, обратясь къ В. М.: ‘Готтфридъ, спросилъ онъ у него, чмъ же Конрадинъ Васъ оскорбилъ?’ — Гирзе, сказалъ В. М., отвчайте за меня.— ‘Конрадинъ оскорбилъ меня въ дом В. М. и черезъ это оскорбилъ его также. Онъ не принялъ вызова моего и оттолкнулъ мою перчатку ногою’ Д’Аргасъ нахмурился.— Это правда?— опросилъ онъ. ‘Да, отвчалъ Конрадинъ.— Вдь Гирзе не Коммандоръ, а Конрадины могутъ не принимать вызова Бл. рыц’.— Могутъ, замтилъ Д’Аргасъ, но вдь не смютъ же они оскорблять рыцарей.— Конрадинъ задрожалъ. ‘Графъ, сказалъ онъ запинаясь, Гирзе… всегда дурно служилъ, не слушался начальниковъ велъ себя такъ дурно, что не заслуживаетъ сана рыцаря’. Готтфридъ долго смотрлъ на него молча.— Конрадинъ, сказалъ онъ, какъ Вамъ не стыдно такъ безсовстно клеветать. Да если бы не вы были нашимъ Конрадиномъ, онъ бы обогналъ Васъ.— ‘Не мудрено, что Вы бы его производили тогда. Вдь Вы же берете съ него взятки…’ Готтфридъ поблднлъ, покраснлъ, бросился было на Конрадина, но удержался.— Благодарите Бога, что я помню уставы ордена лучше Васъ и не позволю себ дерзости въ присутствіи начальника.— ‘И вы еще думаете, Графъ, что онъ въ самомъ дл отступилъ, оттого что вспомнилъ уставы ордена? Онъ просто струсилъ’.— Да, оттого-то вы и спрятались подъ столъ, какъ я всталъ. Однако странно, обо мне никто не говоритъ, что я беру съ Гирзе взятки, а о васъ вс знаютъ, что вы хотли подкупить мою гору, чтобы свергнуть меня.— ‘Какъ?!’ вскричалъ Д’Аргасъ.— Да, Графъ. Даниловъ, сказалъ Готтфридъ, покажите-ка письма Конрадина.— Дяд. досталъ ихъ и показалъ Д’Аргасу. Онъ ихъ прочелъ, нахмурился, и объявилъ Конрадину, что его будутъ судить. На другой день собрались чины нашей горы, чтобы судить Конрадина, который былъ обвиненъ: во 1-хъ, въ несправедливости къ Блому Рыцарю Гирзе, во 2-хъ, въ оскорбленіи этого-же рыцаря, въ 3-хъ, въ покушеніи подкупить Магнусовъ Быковой горы, и въ 4 хъ, въ несправедливомъ призваніи Готтфрида къ суду. Мы вмст съ Люксембургскимъ тогда играли важную роль между оруженосцами, Люксембургскій — потому что его особенно любилъ Вел. Магнусъ, а я — какъ Кавалеръ ордена Карпатскаго, который я получилъ въ одной стычк съ Рюбецалемъ. Итакъ, большая часть Рейтаровъ и даже оруженосцевъ были подъ нашимъ вліяніемъ, тмъ боле, что почти все рейтарство состояло изъ дтей, только что поступившихъ въ орденъ. Конрадинъ явился къ суду въ страшномъ отчаянь. Начались совщанія, допросы длились часа 4, наконецъ начали разбирать по голосамъ. Рейтары и оруженосцы въ одинъ голосъ закричали, что Конрадинъ виноватъ безъ оправданія, рыцари послдовали ихъ примру. Коммандоры, вроятно подкупленные Конрадиномъ, попробовали защитить его, но напрасно: никто ихъ не слушалъ. Когда же одинъ изъ нихъ, эрдгалль, началъ обвинять Готтфрида, на него бросились рыцари и едва не убили. Тутъ вс оставили несчастного Конрадина и.онъ былъ выключенъ изъ ордена.

Глава IV.

Люксембургскій однажды вошелъ ко мн на квартиру, онъ возвращался съ ученія. Я же дней пять не выходилъ изъ комнаты, по причин сильной головной боли.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

‘Сборник Пушкинского дома на 1923 год’

ДТСКІЙ РАЗСКАЗЪ ПИСАРЕВА:

‘ОРДЕНЪ ГОРЫ’.

‘ОРДЕНЪ ГОРЫ’.

Читайте также: