ОПИСАНІЕ ПРИМЧАТЕЛЬНЫХЪ КОРАБЛЕКРУШЕНІЙ,
ВЪ РАЗНЫЯ ВРЕМЕНА СЛУЧИВШИХСЯ,
Сочиненіе Господина Дункена.
СЪ АНГЛІЙСКАГО
перевелъ и пополнилъ
примчаніями и поясненіями,
въ пользу
РОССІЙСКИХЪ МОРЕПЛАВАТЕЛЕЙ,
Флота Капитанъ-Командоръ ГОЛОВНИНЪ.
Напечатано по повелнію Государственнаго Адмиралтейскаго Департамента.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.
ИЗДАНІЕ ВТОРОЕ,
УДОСТОЕНО МОРСКИМЪ УЧЕНЫМЪ КОМИТЕТОМЪ.
САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
Въ Типографіи Н. Греча.
1853.
съ тмъ, чтобы, по напечатаніи представлено было въ Ценсурный Комитетъ узаконенное число экземпляровъ.
С. Петербургъ, 18-го Іюля 1852 года.
ОГЛАВЛЕНІЕ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ.
Крушеніе англійскаго остъ-индскаго корабля Гровеноръ, погибшаго на берегахъ Кафраріи, 4-го Августа 1782 года, и бдствіе, претерпнное экипажемъ онаго въ послдствіи
Гибель американскаго корабля Геркулесъ, сокрушившагося 16-го Іюня 1796 года, на берегахъ Кафраріи съ описаніемъ путешествія, совершеннаго спасшимся экипажемъ до Мыса Доброй Надежды
Бдствія, претерпнная шестью артиллерійскими солдатами, бжавшими съ Острова Св. Елены на судн въ Бразилію
Гибель англійскаго линйнаго корабля Резистансъ, подъ начальствомъ Капитана Пакенгама, взорваннаго на воздухъ въ пролив Банки, 24-го Іюля 1798 года
Крушеніе англійскаго 44-хъ-пушечнаго фрегата фениксъ, въ 1780 году, у береговъ острова Кубы
Гибель англійскаго остъ-индскаго корабля Додингтонъ, разбившагося на неизвстномъ каменистомъ острову, въ открытомъ моръ, 17-го Іюля 1755 года
Опасное плаваніе Лорда Гатчинсона на Англійскомъ фрегат Астрея, въ 1806 году
Гибель англійскаго фрегата Астрея, разбившагося въ 1808 году, на остров Анагад
Крушеніе американскаго корабля Цвтущая Роза, погибшаго на берегахъ Южной Каролины, въ Август 1806 года
Разбитіе англійскаго фрегата Бланшъ, на французскихъ берегахъ, 9-го Марта 1807 года. Описано бывшимъ командиромъ онаго, Капитаномъ Сиромъ Томасомъ Леви
Крушеніе Англійскаго Остъ-Индскаго корабля фаттисаламъ, погибшаго 28-го Августа 1761 года на Коромандельскомъ берегу
Гибель Англійскаго Остъ-Индскаго корабля Даттонъ, разбившагося на югозападной сторон горы Баттенъ, 26-го Января 1796 года
Крушеніе транспортнаго корабля Дромедари, подъ начальствомъ Капитана Тейлора, на пути къ острову Троицы (Trinidad), 10-го Августа 1800 года
ОПИСАНІЕ ПРИМЧАТЕЛЬНЫХЪ КОРАБЛЕКРУШЕНІЙ.
Крушеніе англійскаго остъ-индскаго корабля Гровенора, погибшаго на берегахъ Кафраріи, 4-го Августа 1782 года, и бдствія, претерпленнаго экипажемъ онаго въ послдствіи.
Въ безчисленномъ множеств бдствій, коимъ подверженъ родъ человческій, мало такихъ, которыя превзошли бы жестокостью злосчастную участь, испытанную, по опредленію судебъ, экипажемъ корабля Гровенора. Всякое кораблекрушеніе, даже и сопровождаемое наимене пагубными слдствіями, есть уже бдствіе, наполняющее сердце ужасомъ! Но можно ли сравнить мгновенную смерть съ горестнымъ положеніемъ тхъ несчастныхъ, которые должны бороться съ голодомъ, жаждою, наготою, которые спаслись отъ разъяренныхъ волнъ для того только, чтобъ сражаться съ свирпыми хищными зврями, и еще съ свирпйшими и тхъ, дикими народами, которые, бывъ отлучены отъ просвщеннаго міра, продолженіе своей жизни почитаютъ только продолженіемъ мукъ, на смертномъ одр претерпваемыхъ!
Корабль Гровеноръ, возвращаясь въ Англію, отправился йзъ порта Тринкомалея 13-го Іюня 1782 года, и не встртилъ ничего достопримчательнаго до 4-го Августа: пагубный день его крушенія!
Послднія двое сутокъ предъ тмъ погода была бурная и пасмурная, лишившая офицеровъ способа опредлить мсто свое астрономическими наблюденіями, а близость корабля къ берегу подвергла оный дйствію сильнаго теченія, которое произвело въ счисленіи погршность, сдлавшуюся причиною его гибели. Начальникъ, Капитанъ Коксонъ, за нсколько часовъ до нашествія корабля на мель, утверждалъ, что, по его счисленію, они находились, по крайней мр, не мене ста лигъ {Триста миль италіянскихъ: какая пагубная ошибка! Невроятно, чтобъ эта разность могла произойти въ нсколько дней отъ одного теченія, надобно думать, что причиною оной была ошибка въ вычисленіи. Это весьма часто случается на корабляхъ, гд одинъ вычисляетъ, а не многіе, которые могли бы свои выводы сравнивать и поврять другъ друга. Этой предосторожности всегда должно держаться, когда только можно. Прим. перев.} отъ берега, и это увреніе повергло несчастный экипажъ въ пагубную безпечность!
Одинъ изъ вахтенныхъ матросовъ (Джонъ Гаинсъ), находившійся на марс, яервый увидлъ бурунъ передъ носомъ, и спросилъ своихъ товарищей, не правда ли, что волненіе впереди походитъ на береговой прибой. Увидвъ это, они увряли его, вопреки капитанскому объявленію, что это точно берегъ, и немедленно сообщили о томъ старшему вахтенному офицеру, но молодой человкъ, полагаясь на счисленіе, только смялся надъ пустымъ, по его мннію, страхомъ. Тогда одинъ изъ матросовъ бросился къ каюту, и увдомилъ обо всемъ происходящемъ на шканцахъ самого капитана, который въ минуту выскочилъ наверхъ, и приказалъ поворачивать чрезъ фордевиндъ. Но прежде нежели приказаніе было исполнено, корабль ударился килемъ о дно. Жестокій ударъ разбудилъ весь экипажъ, и какъ пассажиры, такъ и служители немедленно выбжали наверхъ.
Капитанъ старался успокоить пассажировъ, и уговаривалъ ихъ, чтобъ они ничего не боялись. Но приказанію его, смрили воду въ льял, и нашли, что въ корабл течи не было, но это произошло оттого, что корма стояла на каменьяхъ выше носовой части, а вскор посл того открылось, что крюйтъ-камера была полна воды. Между тмъ втеръ сдлался съ берега, и произвелъ въ пассажирахъ ужасный страхъ: они боялись, чтобъ корабль не унесло въ море, въ такомъ случа они лишились бы всхъ средствъ къ спасенію. Капитанъ приказалъ срубить мачты, отчего, однако жъ, корабль не получилъ ни какого облегченія: онъ стоялъ на каменьяхъ не дале одного кабельтова отъ берега, и не было ни какой надежды спять его.
Это страшное приключеніе навело на многихъ необыкновенную робость и отчаяніе, до того даже, что нкоторые потеряли умственныя свои способности. Но Офицеры, сохранившіе присутствіе духа, тотчасъ приступили къ построенію плота, на которомъ хотли переправить на берегъ женщинъ, дтей и больныхъ. Между тмъ трое отважныхъ матросовъ, взявъ каждый около себя конецъ дипъ-лотлиня, пустились къ берегу вплавь, одинъ утонулъ, а двое выплыли, и помощью лотлиней взяли на берегъ конецъ кабельтова, который закрпили за каменья: причемъ помогало имъ жители, во множеств собравшіеся на берегу, чтобъ видть такое необыкновенное для нихъ зрлище.
Когда плотъ былъ готовъ и спущенъ на воду, тогда сошли на него четверо матросовъ, чтобъ принимать и сажать на него дамъ, но едва успли они спуститься на плотъ, какъ онъ повернулся низомъ вверхъ, отъ разрыва перленя, на коемъ онъ держался у борда, отчего трое изъ нихъ потонули. Посл этого несчастнаго случая, каждый сталъ помышлять о своемъ собственномъ спасеніи. Въ это время большой катеръ и ялъ были уже разбиты буруномъ, слдовательно экипажу оставался только одинъ способъ спасти себя: посредствомъ кабельтова, закрпленнаго на каменьяхъ, перебираться другъ за другомъ съ корабля на берегъ. Этимъ способомъ многіе счастливо достигли берега, а около пятнадцати человкъ потонули.
Вскор потомъ корабль переломился надвое у самой гротъ-мачты. Къ счастію, втеръ тогда перешелъ въ прежнюю сторону, и дулъ прямо на берегъ, это обстоятельство доставило возможность спастись оставшимся на корабл. Вс они собрались на ютъ, ибо корабль стоялъ, кормою къ берегу. Втеръ и волненіе, сильно дйствуя на переломившійся корабль, скоро раздлилъ корму на части, изъ коихъ ютъ и правая галерея, съ бывшими на нихъ людьми, приплыли на мелководье къ самому берегу, тогда вс бдствующіе, даже дамы и дти, вышли на берегъ благополучно, ибо другія части корабля, преская волненіе, уменьшали силу буруновъ. При семъ случа лишились жизни только одинъ поваръ и негръ, которые, напившись пьяны, не помнили сами себя.
Экипажъ вышелъ на берегъ вскор по наступленіи ночи, а вечеромъ жители удалились на холмы и не безпокоили его. Англичане развели огонь корабельными обломками и поужинали, набравъ по берегу кое-какихъ състныхъ припасовъ, съ корабля же выкинутыхъ. Изъ парусовъ, прибитыхъ буруномъ къ берегу, поставили они дв палатки, въ коихъ помстили женщинъ, дтей и больныхъ, а вс прочіе ходили подл воды и сбирали все, что имъ попадалось и было, въ ныншнемъ ихъ положеніи, для нихъ нужно.
Поутру 5-го числа жители возвратились къ берегу, и начали, безъ всякихъ околичностей, отнимать у Англичанъ все, что имъ нравилось. Такіе поступки устрашили ихъ, а особливо дамъ, которыя боялись, чтобъ они не причинили имъ какого либо личнаго оскорбленія, но примтивъ, что дикіе довольствовались грабежемъ, успокоились.
Весь слдующій день Англичане употребили на собираніе вещей, нужныхъ для путешествія ихъ къ Мысу Доброй Надежды, къ которому они, по неблагоразумію своему, ршились пуститься. Предпріятіе это, навлекшее на нихъ ужаснйшія бдствія, ничмъ не можетъ быть оправдано. Изъ остатковъ разбитаго корабля, они удобно могли построить судно, способное вмстить всхъ ихъ съ достаточнымъ количествомъ запасовъ, для перехода къ ближайшему голландскому селенію, котораго они могли достичь безъ малйшей опасности. Великія бды, однако жъ, лишаютъ людей присутствія духа и обыкновеннаго благоразумія, это самое случилось съ экипажемъ корабля Гровенора: они, избжавъ отъ гибели на мор, страшились опять вврить судьбу свою непостоянной стихіи, и не размышляя ни мало о послдствіяхъ, ршительно заключили, что одно лишь береговое путешествіе къ Мысу Доброй Надежды можетъ послужить къ ихъ спасенію.
Собранные ими запасы состояли изъ двухъ бочекъ муки, одной кадки соленой свинины и небольшаго количества арака, который однако жъ капитанъ приказалъ вылить, опасаясь, чтобъ жители не отняли его и не перепились, въ такомъ случа природная ихъ свирпость сдлалась бы еще больше, и они, въ пьяномъ образ, могли бы покуситься на такія жестокость, отъ которыхъ трезвые воздерживались
Капитанъ Коксонъ, собравъ весь экипажъ, раздлилъ състные припасы каждому человку поравну, а потомъ спросилъ ихъ, согласны ли они ему повиноваться, или желаютъ выбрать надъ собою другаго начальника, на это вс до одного человка единогласно подчинили ему себя по прежнему. Посл сего онъ имъ объявилъ, что но его расчету, со всевозможною точностью сдланному, они могутъ достичь голландскихъ селеній въ пятнадцать или шестнадцать дней. Въ семъ счисленіи капитанъ немного ошибся, ибо въ послдствіи открылось, что Гровеноръ погибъ на берегахъ Кафраріи, между широтами 27 и 28, а какъ голландскія селенія простираются до 31 градуса широты, то Англичане и дйствительно могли бы совершить предстоявшій имъ переходъ въ означенное капитаномъ время, если бъ не попрепятствовали большія рки.
7-го числа выступили они въ путь, кром одного престарлаго солдата, который, будучи хромъ, предпочелъ лучше вврить будущую свою участь дикимъ, чмъ умереть на дорог отъ изнуренія и голода. Нкоторые изъ жителей остались на берегу подл корабля, а другіе послдовали за Англичанами, и время отъ времени отнимали у нихъ разныя вещи, привлекавшія на себя ихъ вниманіе, а иногда бросали въ нихъ каменьями. Прошедши нсколько миль, встртились они съ артелью дикихъ, состоявшею изъ тридцати человкъ, въ числ коихъ находился одинъ, по имени Троутъ, умвшій говорить по-голландски, онъ быль, какъ посл открылось, бглый невольникъ, осужденный за разныя преступленія на Мыс Доброй Надежды. Дикіе имли лица, вымазанныя красною краской, и связывали волосы наподобіе сахарной головы. Троутъ, узнавъ отъ Англичанъ, кто они и куда тли, увдомилъ ихъ, что на пути своемъ къ мысу, они должны будутъ встртить неизъяснимыя препоны отъ жителей, дикихъ зврей и свойства земли.
Хотя извстіе это не послужило къ ихъ утшенію, но они не оставили своего предпріятія, и хотли уговорить Троута быть ихъ путеводителемъ, на что однако жъ никакими общаніями, ни какими лестными для него видами, не могли его склонить. Посл того шли они еще четыре или пять дней, будучи преслдуемы жителями, которые каждый день что нибудь у нихъ отнимали, но на ночь обыкновенно удалялись.
На пути Англичане видли много селеній, отъ которыхъ старались удаляться, чтобы избжать оскорбленій отъ дикихъ. Спустившись въ глубокую лощину, встртили они трехъ Кафровъ, вооруженныхъ копьями, которыя приставили они къ груди капитана. Этотъ поступокъ до того раздражилъ его, что онъ, вырвавъ у одного изъ нихъ копье, изломалъ въ куски. Кафры, не показавъ ни малйшаго вида огорченія или досады, немедленно удалились, но на другой день, когда Англичане приблизились къ одному большому селенію, котораго нельзя имъ было миновать, встртили ихъ эти три человка съ тремя или четырьмя стами своихъ единоземцевъ, вооруженныхъ копьями и щитами. Кафры напали на Англичанъ, сначала ихъ грабили, а потомъ стали бить.
Англичане, полагая, что ихъ хотятъ перебить до смерти, ршились защищаться до послдней крайности, составили каре, помстивъ женщинъ и дтей въ средину, и будучи въ числ отъ осьмидесяти до девяносто человкъ, добрались до возвышеннаго мста, и дали такой отпоръ жителямъ, что скоро принудили ихъ отступить и помириться съ ними. Въ утвержденіе мира, Англичане срзали съ кафтановъ пуговицы, и подарили Кафрамъ, которые вскор посл того оставили ихъ въ поко, и уже невозвращались. Убитыхъ ни съ которой стороны не было, но многіе были ранены.
Въ слдующую ночь они были встревожены ревомъ львовъ, тигровъ и другихъ хищныхъ зврей, это заставило ихъ развести огонь и во всю ночь имть вокругъ сильную стражу, чтобъ не подпустить къ себ слишкомъ близко такихъ опасныхъ гостей. Не взирая на вс эти предосторожности, зври стадами приближались на такое разстояніе, что ужаснымъ своимъ ревомъ въ продолженіе всей ночи содержали бдныхъ Англичанъ въ безпрестанномъ страх. Каково было положеніе дамъ, нжно воспитанныхъ, и привыкшихъ къ спокойной и роскошной жизни!
Поутру они опять встртили Троута, онъ усплъ уже побывать на разбитомъ корабл, и набрать тамъ множество мдныхъ и желзныхъ вещей, съ которыми возвращался въ свое жилище. Онъ предостерегалъ ихъ, чтобъ они впередъ не противились дикимъ, ибо безъ достаточнаго оружія, сопротивленіе ихъ не можетъ послужить ни къ чему иному, какъ только къ большему противъ себя ожесточенію жителей, которые будутъ стараться увеличить препятствія, и безъ того уже едва преодолимыя. Давъ сей совтъ, Троутъ разстался съ ними вторично.
Прошедши нкоторое разстояніе въ продолженіе дня, ночь ршились они провести подл одной глубокой лощины, страшный ревъ и вой зврей, не взирая на огонь и стражу, лишали ихъ покоя.
Продолжая многотрудное свое путешествіе, Англичане, въ слдующій день, встртились съ сильною артелью жителей, которые на нихъ напали и кое-что у нихъ отняли, между прочимъ при семъ случа, лишились они огнива, кремня и коробочки съ трутомъ. Потеря эта была невозвратна, она заставила ихъ поочереди нести съ собою обгорлое полно съ огнемъ. Дикіе преслдовали ихъ до самой ночи, и предъ тмъ, какъ надобно было имъ удалиться, еще разъ напали на Англичанъ и отняли у мужчинъ часы, а у дамъ брилліантовыя вещи, которыя были спрятаны у нихъ въ волосахъ. Сопротивленіе было тщетно, т, которые противились дикимъ, получали отъ нихъ боле оскорбленій, и даже побои.
Ночь провели они подл небольшой рки, а поутру перешли чрезъ нее. Теперь състные запасы у нихъ почти вс вышли, а какъ женщины и дти много ихъ останавливали, то матросы начали роптать, повидимому ршась итти отдльно. Ропотъ былъ причиною, что они раздлились на дв партіи: одну составили капитанъ, первый офицеръ съ женою, третій офицеръ, коммиссаръ, лекарь, пассажиры: Г. Лоджи, Полковникъ Джемсъ съ супругою, Г. и Г-жа Госи, Г. Нюманъ и пятеро дтей. Они согласились не разлучаться, и пассажиры склонили щедрыми общаніями нсколько, человкъ матросовъ имъ сопутствовать.
Въ другой партіи находились второй офицеръ Г. Шау, четвертый Г. Троттеръ, пятый Г. Гарисъ, пассажиры Гг. Вилліамсъ, Тейлоръ, д’Эспинетъ, и нсколько другихъ, всего, со слугами и матросами, сорокъ три человка. Одинъ малолтный мичманъ лтъ осьми отроду, по имени Лау, не имя въ партіи ни кого родныхъ, со слезами сталъ просить офицеровъ не покидать его, они сжалились надъ бднымъ дитятею, и согласились нести его по очереди.
Это раздленіе было столь же пагубно и жестоко, сколь и неблагоразумно. Вскор, однако жъ, они опять сошлись при одной большой рк, которая на нсколько времени задержала партію втораго Офицера. Это доставило имъ великое удовольствіе, и они во весь сей день и часть слдующаго шли вмст.
Теперь Англичане пришли въ большое селеніе, гд нашли Троута, который представилъ имъ свою жену и дитя, и выпросилъ для нихъ кусокъ свинины. Онъ объявилъ, что здсь его мстопребываніе, и опять повторилъ, что жители не позволятъ ему съ ними отправиться, если бъ онъ и желалъ того,, но охотно сообщилъ имъ разныя свднія касательно ихъ пути, за что Англичане прилично его наградили. Впрочемъ, хотя съ одной стороны они сожалли, что онъ не соглашался быть ихъ провожатымъ, но съ другой, это, вроятно, было къ лучшему, ибо злодянія его, какъ посл стало извстно, были такъ велики, что отъ него можно было наврно ожидать измны и всего худшаго.
Во время разговора Англичанъ съ Троутомъ, дикіе окружили ихъ, и посл слдовали за ними во множеств до самаго вечера. Эту ночь об партіи провели вмст, но, къ несчастію, т общія имъ бдствія, которыя долженствовали соединить ихъ тснйшею дружбой, были причиною вражды и несогласія между ими.
Недостатокъ въ пищ заставилъ одинъ небольшой отрядъ отправиться къ морскому берегу, чтобъ поискать раковинъ, посланные набрали нсколько устрицъ, улитокъ и проч., которыя раздлены были между дамами, дтьми и больными, ибо наступившій приливъ не позволилъ набрать достаточнаго количества для всхъ. Эта скудная пища не могла утолить голода, но только возбудила его боле’ Около полудня подошли они къ небольшому селенію, гд встртилъ ихъ старикъ, вооруженный копьемъ, которое онъ навелъ въ нихъ, и въ то же время ртомъ произвелъ стукъ, въ подражаніе ружейному выстрлу. Изъ этого обстоятельства Англичане заключили, что онъ зналъ огнестрльное оружіе, и безпокоился, чтобъ они не перестрляли его стада, которое онъ тотчасъ загналъ въ околицу, сдланную нарочно для скота на ночное время. Обезпечивъ свое стадо, старикъ не заботился боле объ Англичанахъ, но другіе обыватели селенія поступали съ ними весьма дурно.
Наконецъ, настало время послдняго разлученія двухъ партій: он разстались навки! Принятіе этой мры оправдывали они, повидимому, основательными причинами, полагая, что, идучи разными путями и въ меньшемъ числ, не могутъ они возбудить столько подозрнія и зависти въ дикихъ, какъ путешествуя вмст, и будутъ въ состояніи удобне доставать пищу. Но, въ замнъ сихъ мнимыхъ выгодъ, они ослабили свои силы, и лишились взаимнаго подкрпленія, потеряли довренность и уваженіе къ одному общему всмъ начальнику, который, своею властію и благоразумными распоряженіями, могъ бы ихъ направлять къ одной полезной цли, и заставить дйствовать всхъ единодушно. Не имя же надъ собою начальника, вс они раздлились по прихотямъ и пустымъ временнымъ выгодамъ на разныя мелкія партіи къ общей своей гибели. Но при всемъ томъ, прощаніе ихъ было чувствительно и не безъ слезъ: общее всмъ несчастіе уничтожило между ими различіе чиновъ и состояній, и они не иначе себя считали, какъ друзьями и братьями.
Отъ сего времени участь капитана и его сопутниковъ почти вовсе неизвстна. Воображеніе едва ли можетъ представить бдствія, ужасне тхъ, которыя долженствовали испытать слабыя, нжно воспитанныя женщины и невинныя дти. Изъ описанія пережившихъ свое несчастіе и по другимъ въ послдствіи времени пріобртеннымъ свдніямъ, съ вроятностью можно заключить, что смерть прекратила ихъ злосчастное бытіе, но можетъ быть, нкоторымъ изъ нихъ опредлено судьбою влачить между дикими жизнь, стократно несноснйшую, чмъ самая смерть.
Распростившись, об партіи отправились въ путь, та изъ нихъ, которая избрала своимъ путеводителемъ втораго Офицера, шла до самаго вечера, потомъ, достигнувъ удобнаго мста, разложила огонь, и провела ночь довольно покойно.
Въ слдующій день прошли они, по догадк, около тридцати миль, встртили многочисленныя партіи жителей, которые не сдлали имъ ни малйшей обиды. На закат солнца приблизились они къ обширному лсу, но войти въ него не отважились, чтобъ не сбиться съ пути, а провели ночь на самомъ рубеж лса въ безпрестанномъ безпокойств и страх отъ хищныхъ зврей, которые во всю ночь ревли подл ихъ ужаснымъ образомъ.
На другой день Англичане шли до полудня безъ всякой пищи, кром щавелю и неизвстныхъ имъ ягодъ, которыя они не боялись сть, потому что птицы ихъ клевали, а въ полдень, подошедши къ одному каменистому мысу, нашли нсколько раковинъ, которыми утоливъ голодъ, пустились дале, и не встртивъ во весь день ни одного человка, расположились ночевать на берегу весьма большой рки.
Рка была слишкомъ глубока, а изъ Англичанъ многіе не умли плавать, по этому ршились они, для отысканія брода, итти вверхъ по ней, и съ утра пустились въ дорогу. По берегу прошли они нсколько селеній, обитатели коихъ отъ страха не могли подать имъ ни какой помощи. Наконецъ странники наши, пройдя довольно большое разстояніе, и не сыскавъ мелководнаго мста, положили сдлать плотъ. Предпріятіе это увнчалось полнымъ успхомъ.
Перехавъ чрезъ рку, они удалились отъ берега, и три дня не видали моря, въ это время они питались однимъ щавелемъ и водою. Голодъ заставилъ ихъ опять приблизиться къ морскому берегу, гд, по счастію, нашли они изобиліе раковинъ, коими могли подкрпить себя.
Посл того шли они вдоль берега, слдуя всмъ его излучинамъ, три или четыре дня, не претерпвъ отъ жителей ни какого оскорбленія. Въ это время прошли они сквозь густой лсъ, въ которомъ, можетъ статься, никогда небывала нога человческая, и будучи утомлены столь многотруднымъ путешествіемъ, голодомъ и жаромъ, Англичане пришли въ совершенное изнеможеніе, и когда они едва были въ состояніи кое-какъ тащиться, въ то время достигли вершины небольшой горы. Здсь они ночевали, и имли удовольствіе видть предъ собою пространную долину, съ извивающимся по ней ручьемъ, но какъ дикіе зври приходили обыкновенно къ нему пить, то ночной ихъ ревъ не мало безпокоилъ бдныхъ Англичанъ.
Поутру одинъ изъ путешественниковъ взлзалъ на высокое дерево для обозрнія изгибовъ морскаго берега, посл того отправились они дале, и при наступленіи ночи, опять вошли въ густой лсъ, которымъ скоро пробрались по тропинк, выбитой зврями, и вышли на морской берегъ. Здсь расположились они ночевать, развели огни и набрали устрицъ, которыя принуждены были класть въ огонь, чтобъ открыть ихъ, ибо во всей партіи не было ни одного ножа. Мсто ночлега было покойно, только не могли они сыскать прсной воды.
На другой день путешественники были обрадованы мертвымъ китомъ, найденнымъ ими на морскомъ берегу. По неимнію ножей, не могли они въ полной мр воспользоваться этою находкой. Впрочемъ, не взирая на голодъ, многіе изъ нихъ чувствовали отвращеніе въ сей пищ, напротивъ того, другіе расклали на огромномъ животномъ огни, и такимъ средствомъ поджаривъ мясо, вырзали оное раковинами, и ли съ большимъ удовольствіемъ.
Теперь представились ихъ взоромъ прекрасныя, обширныя долины, которыя породили въ нихъ надежду, что бдствія ихъ приближаются къ концу, они думали, что достигли уже сверныхъ предловъ Голландскихъ колоній. Здсь возникли между сими несчастными людьми новыя несогласія: одни хотли пуститься внутрь земли, а другіе настаивали въ прежнемъ своемъ план держаться близъ взморья.
Посл продолжительнаго и жаркаго спора, раздлились они опять на партіи: Гг. Шау и Гарисъ, четвертый и пятый офицеры, Гг. Вилліамсъ и Тейлоръ, Капитанъ Талботъ и мотросы, числомъ двадцать два человка, составили одну партію, которая пустилась пояерегъ долинъ, прочь отъ берега, а въ другой находились тимерманъ, коммиссаръ, Гг. Эспинеттъ и Оливеръ, и двадцать четыре человка матросовъ, эта партія пошла по берегу.
Партія, пустившаяся внутрь земли, шла три дня по прекраснымъ долинамъ, гд попадалось ей множество оставленныхъ скотныхъ изгородовъ. Въ это время единственную пищу путешественниковъ составляли ягоды, щавель и устрицы, которыя они несли съ собою. Вскор голодъ заставилъ ихъ опять направить путь къ морскому берегу, гд, какъ и прежде, нашли они изобильный запасъ въ устрицахъ и раковинахъ разныхъ другихъ родовъ. Когда эта партія, вскор по разлученіи съ другою, поднималась на крутую гору, Капитанъ Талботъ, жалуясь на чрезмрную усталость, часто останавливался для отдохновенія, товарищи его сначала, изъ снисхожденія къ его состоянію, также останавливались, и поджидали его, но теперь, увидвъ, что онъ ихъ много задерживалъ, а силы его часъ отъ часа ослабвали, ршились его оставить, удаляясь отъ него, они видли въ послдній разъ Капитана Талбота и врнаго его слугу, Блера, сидвшихъ въ молчаніи другъ подл друга: оба они пропали безъ всти.
Переночевавъ у взморья, пришли они въ полдень на другой день къ небольшой рк, на берегу коей нашли двухъ человкъ тимермановой партіи, люди эти не умли плавать, а потому и принуждены были отстать. Ни какими словами нельзя выразить радости несчастныхъ, когда они встртили своихъ товарищей.
? Съ великимъ трудомъ переправились они чрезъ рку, и путешествуя еще четыре дня, прибыли къ другой рк, столь широкой, что никто изъ нихъ не отваживался плыть чрезъ нее. Не имя способовъ устроить переправу, пошли они вдоль рки, въ надежд найти мелководье. На этомъ пути попалось имъ селеніе, одинъ изъ жителей коего показалъ имъ нкоторыя вещицы изъ внутренняго хода часовъ, полученныя имъ отъ людей тимермановой партіи за молоко. Г. Шау думалъ симъ средствомъ открыть весьма прибыльной торгъ съ жителями, и для того, изломавъ свои часы, предложилъ имъ нсколько кусочковъ за теленка, дикіе тотчасъ согласились, но лишь получили вещи, угнали теленка въ поле, и ни мало не заботились о выполненіи условія.
Нсколько дней шли они вдоль рки, и проходили чрезъ многія селенія, не видавъ отъ жителей ни какихъ непріязненныхъ поступковъ, докол не достигли мста, гд могли, по мннію ихъ, удобно перехать чрезъ рку. На плоту, кое-какъ связанномъ, переправились вс они благополучно, кром помянутыхъ двухъ человкъ тимермановой партіи, они боялись отважиться на перездъ, сопряженный съ большою опасностью, остались, и посл никогда ничего объ нихъ не было слышно.
Перехавъ чрезъ рку, Англичане направили свой путь косвенно къ морскому берегу, котораго достигли около полудня въ третій день, а на другой день поутру, при отлив, набрали раковинъ, позавтракали и отправились дале.
На сегодняшнемъ переход встртились они съ партіею дикихъ, которые, повидимому, принадлежали къ особенному народу отъ тхъ, коихъ они видли прежде. Дикари сіи нападали на Англичанъ и били ихъ до того, что они принуждены были скрыться отъ нихъ въ лсу, и когда дикіе удалились, тогда они собрались и опять пошли по берегу. Вскор посл того примтили они на песк слды человческіе, и заключили изъ этого, что товарищи ихъ были недалеко отъ нихъ впереди. Чтобъ настичь ихъ, съ радостію удвоили они шаги свои, но вскор потеряли слды между каменьями и въ трав.
Спустя нсколько времени, пришли они къ рк, не широкой, но довольно глубокой, чрезъ которую перехали на плоту безъ всякаго приключенія. Ничего примчательнаго не случилось съ ними въ теченіе двухъ слдующихъ сутокъ, подъ исходъ коихъ догнали они тимерманову партію, которая, въ продолженіе ихъ разлуки, гораздо боле потерпла, нежели они. Тимерманъ умеръ отъ ягодъ неизвстнаго имъ растенія, Гг. Эспинеттъ и Оливеръ отъ усталости не могли доле держаться съ своими товарищами, и оставлены ими на волю Провиднія, но бдный мальчикъ Лау находился съ ними, онъ переносилъ вс труды съ удивительною твердостью.
Вскор посл ихъ соединенія, нашли они на песчаномъ морскомъ берегу дв толстыя доски, въ каждой изъ нихъ было по одному большому гвоздю. Это показывало, что какой нибудь европейскій корабль недавно находился у здшнихъ береговъ, или, что они были недалеко отъ голландскихъ селеній. Гвозди составляли для нихъ драгоцнную находку: посредствомъ камней сдлали они ихъ плоскими, дали имъ видъ ножей, и заострили.
Чрезъ короткое время пришли они къ другой рк, на берегахъ коей нашли прсную воду, а потому и расположились тутъ провести ночь. Поутру переправились черезъ рку, и вскор нашли на мертваго кита. Это чрезвычайно ихъ радовало, докол не увидли они большой партіи жителей, вооруженныхъ копьями и къ нимъ приближавшихся, но дикіе, увидвъ бдственное состояніе путешественниковъ, обошлись съ ними миролюбиво и успокоили ихъ, а одинъ изъ нихъ былъ столь добръ, что одолжилъ имъ своего копья, помощію коего и двухъ бывшихъ у нихъ ножей нарзали они нсколько кусковъ китовины про запасъ.
Пришедши на слдующій день къ рк, съ горестью принуждены они были оставить еще одного изъ своихъ товарищей, который, лишась силъ, никакъ не могъ за ними слдовать. Имя хорошій запасъ китоваго мяса, они шли сряду четыре дня, надобно знать, что сначала они вели счетъ днямъ злополучнаго своего странствованія, замчая оные на палкахъ, но какъ при переправ черезъ рки, календари сіи часто терялись, а притомъ въ ихъ положеніи такое времясчисленіе не могло имъ принести ни какой пользы, то они прекратили оное.
Добравшись еще до рки, они расположились ночевать. Рки длали имъ большое препятствіе, и хотя почти вс он въ нкоторомъ разстояніи отъ своихъ устьевъ весьма мелководны, по какъ путешественники наши получали главное свое пропитаніе отъ моря, то и принуждены были держаться близъ его, стараясь переправляться чрезъ рки при отлив.
Слдующаго утра погода была немного втряна, а потому нкоторые изъ Англичанъ боялись переправиться чрезъ рку. Тогда матросъ Гаинсъ и около десяти человкъ другихъ, желая нетерпливо итти дале, пустились вплавь, оставивъ всхъ своихъ товарищей, въ числ коихъ находился и малолтный Лау. Переплывъ на другой берегъ, Гаинсъ и товарищи его шли покуда не достигли мста, изобильнаго раковинами, прсною водою и дровами. Здсь два дня поджидали они своихъ товарищей, но какъ они не являлись, а втеръ продолжалъ дуть крпко, то Гаинсъ счелъ безполезнымъ дожидаться робкихъ сопутниковъ, и отправился дале.
Находясь нсколько часовъ въ пути, нашли они мертваго тюленя, тотчасъ его разрзала: часть тутъ же поджаривъ, употребили въ пищу, а все остальное взяли съ собою.
Въ слдующее утро, партія, оставшаяся назади, догнала ихъ: теперь она находилась подъ управленіемъ корабельнаго эконома, во время разлуки много претерпла отъ жителей, голода и усталости, и лишилась пяти человкъ. Хотя число сихъ несчастныхъ безпрестанно уменьшалось, но помышленіе о безпомощномъ ихъ состояніи не имло надъ ними ни какого дйствія. Они знали, что согласіе, даже и въ счастливыхъ обстоятельствахъ жизни человческой, составляетъ главную силу всякаго общества, а раздоры приводятъ оныя въ слабость, но при всемъ томъ, вмсто единодушія, необходимаго въ ихъ положеніи, они ссорились между собою безрестанно.
Раздливъ на всхъ поравну оставшееся у нихъ тюленье мясо, они позавтракали вмст, и пошли дале. Встртивъ высокую гору, чрезъ которую надлежало имъ перейти, они ршились лучше миновать оную, обогнувъ каменный утесъ, мысомъ выдавшійся, на который бурунъ билъ съ чрезвычайною силой. За эту дерзость едва было не заплатили они жизнію, ибо прибой подл утеса былъ такъ великъ, что они, потерявъ весь свой запасъ, едва могли спастись сами. Но чувствительне всего для нихъ была потеря огня, который сохраняли они посредствомъ горящихъ полньевъ, и который, при семъ случа, залило волнами: огонь составлялъ главную ихъ защиту отъ хищныхъ зврей.
Несчастное это происшествіе, увеличивъ ихъ бдствія, довело ихъ до крайней степени отчаянія. Идучи въ безмолвіи и печали, увидли они неожиданно нсколько женщинъ, которыя тотчасъ отъ нихъ удалились. Подойдя къ мсту, гд женщины сидли, съ неизъяснимымъ удовольствіемъ нашли они тамъ огонь, на которомъ дикіе пекли раковины.
На другой день пришли они въ небольшое селеніе, гд жители согласились продать имъ молодаго быка за нсколько пуговицъ и разныхъ вещицъ изъ часовъ. Мясо Англичане раздлили между собою по равнымъ долямъ, а внутренность отдали кафрамъ, которые симъ подаркомъ были чрезвычайно довольны. Путешественники провели ночь недалеко отъ селенія, а поутру перехали на плоту чрезъ рку, встрченную ими на дорог.
До сего времени быкъ этотъ былъ единственною пищей, которую они получили отъ жителей куплею или подаяніемъ, кром молока, которое иногда женщины давали изъ жалости бдному Лау. Вообще замчено, что между самыми лютыми, варварскими народами, женщины, къ чести сего пола, несравненно человколюбиве и сострадательне мужчинъ. Впрочемъ никто не заслуживалъ большаго сожалнія, какъ этотъ несчастный мальчикъ. Товарищи его пеклись о немъ, какъ о своемъ сын, когда онъ былъ въ силахъ, то шелъ, а когда уставалъ, они несли его поочереди безъ малйшаго ропота. Если кто изъ нихъ доставалъ кусокъ пищи, то всегда удлялъ часть ему. Отправляясь сбирать раковины, они оставляли его обыкновенно смотрть за огнемъ, и это порученіе, не смотря на усталость, боль и ребяческій возрастъ, онъ всегда исполнялъ съ точностью.
Наконецъ вышли они на песчаную степь, и для перехода ея употребили десять дней. На этомъ пути должны они были переправляться чрезъ многія рки, и если бъ не имли съ собою порядочнаго запаса, то могли бы умереть съ голоду. Впрочемъ имъ попадалось довольно дровъ, прсную воду получали они всегда въ изобиліи, когда рыли ямы, и не имя причины страшиться жителей, эту часть ихъ пути считали самою покойною.
Изъ степи вошли они въ область новаго народа, который иногда поступалъ съ ними весьма дурно, а иногда пропускалъ безъ всякаго вреда. Достигнувъ опять береговъ Океана, встртились они съ партіею жителей, которые, знаками, совтовали имъ держаться дале отъ моря. Принявъ этотъ совтъ, они вскор пришли въ селеніе, гд находились только женщины и дти. Женщины и здсь малютку Лау подчивали молокомъ, которое принесли въ корзинк, сплетенной изъ тростника, но столь плотно, что она не пропускала жидкости. Здсь Англичане имли случай разсмотрть хижины дикихъ, и способъ, какимъ они пахтаютъ масло. Кожаный мшокъ, наполненный молоткомъ, вшаютъ посреди хижины, на концахъ коей стоятъ, другъ противъ друга, два человка и безпрестанно толкаютъ мшокъ отъ одного къ другому, докол молоко не сгустится и не приметъ вида масла. Съ масломъ мшаютъ они сажу, и мажутъ симъ составомъ тло, для приданія ему большей мягкости и для предохраненія отъ нестерпимыхъ жаровъ здшняго климата.
Пока Англичане здсь отдыхали, жители возвратились съ охоты, каждый изъ нихъ принесъ на плечахъ часть оленьяго мяса. Дикіе тотчасъ составили кругъ около пришельцевъ, и смотрли на нихъ съ безмолвнымъ удивленіемъ. Удовольствовавъ свое любопытство, принесли они дв огромныя чаши молока, и хотли продать странникамъ, но какъ имъ нечмъ было за него заплатить, то дикіе выпили его сами.
Едва дикари эти успли насытиться, какъ вдругъ вскочили и удалились въ сосдственную рощу, оставивъ Англичанъ въ страх и недоумніи, по причин столь внезапнаго ихъ движенія. Спустя нсколько минутъ, они возвратились съ большимъ убитымъ оленемъ. Путешественники просили ихъ удлить имъ частицу, но варвары не только не сжалились надъ ними, а напротивъ грозили и гнали ихъ. Удалившись на нсколько миль отъ селенія, они расположились ночевать.
Не встртивъ ничего достойнаго примчанія, шли они нсколько дней сряду, часто встрчали жителей съ большими стадами рогатаго скота, просили у нихъ милостыни, но дикіе ничего не хотли дать безъ возврата, а имъ нечмъ было заплатить, и потому они были довольны только тмъ, что жители ихъ не обижали. На берегу одной изъ ркъ нашли они три или четыре хижины, въ коихъ были только женщины и дти, подл хижинъ находилось на вшалахъ большое количество мяса морскихъ животныхъ, развшаннаго для сушенія. Женщины были столько жалостливы, что дали имъ частицу, съ которою они удалились на небольшое разстояніе, поли и легли спать.
На другой день поутру десятеро матросовъ, въ числ коихъ былъ Гаипсъ, переплыли чрезъ рку, во вс прочіе боялись покуситься на такое предпріятіе. Переплывшіе нашли спящаго тюленя, котораго удалось имъ убить, раздливъ мясо поравну, отправились въ путь и шли четыре или пять дней, временно встрчая жителей, которые вообще обходились съ ними миролюбиво.
Теперь пришли они къ другой рк, чрезъ которую также должны были переправиться вплавь, и недалеко отъ нее нашли мертваго кита. Получивъ такимъ образомъ изобильный запасъ пищи, они ршились дождаться здсь своихъ товарищей, но пробывъ двое сутокъ безъ успха, пошли въ путь. Посл они узнали, что товарищи ихъ держались дале отъ моря, и опередили ихъ. Взявъ съ собою столько китоваго мяса, сколько были въ состояніи снести, они не заботились о пищ, и шли довольно скоро.
Такимъ образомъ путешествовали они съ недлю, и нашли на дорог нсколько тряпокъ, которыя показали имъ, что сопутники ихъ были у нихъ впереди. Потомъ вступили они въ пространную песчаную степь, но не нашедши подъ вечеръ перваго дня ни дровъ, ни прсной воды, чрезвычайно испугались и не знали что длать. Они пребыли въ такомъ отчаянномъ положеніи пока не подошли къ одной довольно глубокой лощин, при спуск туда, къ неизрченной ихъ радости, увидли начертанныя на песк слдующія слова: повороти сюда и найдешь много дровъ и воды! Слова эти восхитили ихъ, подобно гласу небесному, они бросились въ лощину, и нашли тамъ воду, дрова и огневище, показавшее имъ, что товарищи ихъ были здсь не давно.
Посл того шли они еще нсколько дней безъ всякаго достопамятнаго приключенія, а потомъ подошли къ весьма утесистому, каменистому мысу, столь далеко выдавшемуся въ мор, что онъ прескъ имъ путь, и принудилъ направиться дале внутрь земли, къ сему препятствію въ тоже время присоединилось другое горе: състной запасъ ихъ весь издержался, и они должны были бы терпть голодъ, если бъ не попалось имъ небольшое озеро, въ которомъ наловили раковъ и улитокъ, а по берегамъ набрали щавелю.
Выступивъ на разсвт опять въ дорогу, вошли они въ лсъ, гд, къ величайшему ихъ удивленію, увидли множество большихъ деревъ, вырванныхъ изъ земли съ корнемъ. Они не могли понять причины сему явленію, докол не усмотрли тридцати или сорока превеликихъ слоновъ, выбжавшихъ изъ высокой травы. Путешественники нсколько минутъ оставались безъ всякаго движенія, и съ ужасомъ взирая на огромныхъ животныхъ, не знали что имъ предпринять: стоять на мст или итти дале, напослдокъ ршились поворотить въ сторону, и тмъ миновали опасность. Трава, скрывавшая сихъ животныхъ, имла до девяти футъ вышины, это странно покажется тмъ, кто не знаетъ тропическихъ растеній, но истину сего подтверждаютъ многіе путешественники по Африк, заслуживающіе всякаго вроятія.
Въ эту ночь Англичане еще разъ вышли на морской берегъ съ полною увренностью, что тотчасъ наловятъ раковинъ и насытятся, но приливъ лишилъ ихъ сей пищи. Между тмъ голодъ мучилъ ихъ ужаснымъ образомъ: многіе сдлали себ подошвы изъ кожи быка, вымненнаго у дикихъ, теперь опалили они эти подошвы, и поджаривъ съли. Нкоторые изъ нихъ, боле разборчиваго вкуса, приправили подошвы дикимъ сельдереемъ, и думали, что отъ этого снадобья он были вкусне.
Въ малую воду голодные наши путешественники разсыпались по каменьямъ снискивать себ пищу, тутъ усмотрли они ясные признаки, что отдленіе ихъ партіи, которое было впереди, здсь проходило. Чрезъ два дня посл сего попалась имъ охотничья партія дикихъ, которая обошлась съ ними миролюбиво, а потомъ встрчали они другія партіи, и вс он вели себя смирно.
Пройдя дв рки, и не нашедши подл ихъ ни капли прсной воды, вступили они въ самую безплодную страну, гд жители получали все свое пропитаніе отъ звриной и рыбной ловли. Каково было въ это время положеніе Англичанъ? Нсколько дней уже бдные люди ничего не пили, утоляя жажду однми ягодами, которыя попадались имъ случайно. Къ счастію ихъ, вскор посл сего достигли они области, именуемой собственно Кафраріею, и нашли ее весьма многолюдною и изобильною.
Во все время путешествія ихъ чрезъ эту богатую область, можно сказать, что они умирали съ голоду посреди изобилія. Повсюду находили они величайшія стада быковъ и овецъ, но жители были такъ корыстолюбивы и безчеловчны, что не хотли дать имъ даромъ ни куска мяса, даже чашки молока, а они не имли при себ ничего для покупки. Кафры, опасаясь, чтобъ бдняки не украли у нихъ какой скотины, строго стерегли стада свои, и даже отгоняли Англичанъ силою и угрозами. Справедливо замчаютъ, что во всхъ концахъ земли бдность не столько почитается несчастіемъ, какъ преступленіемъ, и тотъ кто самъ не въ состояніи ничего дать, тотчасъ будетъ подозрваемъ въ намреніи тайно взять.
Но Кафровъ европейцы всегда представляли народомъ человколюбивымъ и невреднымъ. Какъ согласить эти похвалы съ поступками ихъ къ несчастнымъ нашимъ соотечественникамъ? Разв сказать, что они ихъ приняли за Голландцевъ, которые въ это время находились съ Кафрами въ непримиримой вражд. Голландцы поступаютъ съ этимъ народомъ самымъ безчеловчнымъ образомъ: мудрено ли, что дикари эти смертельно ненавидятъ всхъ блыхъ, которыхъ считаютъ жестокими и вчными своими непріятелями! Европейцы, поселяясь между просвщенными народами, всегда пріобртали любовь или ненависть дикихъ, согласно съ первыми ихъ поступками. Часто случалось, что между множествомъ благомыслящихъ людей, находилось нсколько негодяевъ, которые, поведеніемъ своимъ, производили такое впечатлніе надъ умами жителей новозанятыхъ мстъ, что дти природы никогда не могли примириться съ европейцами, и нердко за дерзость одного злодя заставляли чувствовать месть свою тысячи добрыхъ людей, истинныхъ друзей своихъ.
Такимъ образомъ, терпя обиды и презрніе, путешественники пришли къ рк, и переправясь чрезъ нее, встртились съ партіею жителей, одинъ изъ нихъ имлъ въ волосахъ, вмсто украшенія, кусокъ серебряной пряжки, принадлежавшей корабельному повару. Посл уже узнала они, что поваръ, цня дорого свои пряжки, обвертлъ ихъ въ тряпки, чтобъ утаить отъ жителей, наконецъ голодъ заставилъ его разстаться съ симъ сокровищемъ: онъ изломалъ пряжки, и предложилъ дикимъ за състные припасы, но они, отнявъ у него куски, побили его и прогнали.
Съ партіею Ганасова поступили они также очень сурово и принудили ее итти до полуночи, а отдохнувъ часа два опять продолжать путь до разсвта, чтобъ избжать побоевъ.
На другой день около полудня бдняки нашли прсную воду, и надялись тамъ же набрать довольно раковинъ, а потому и расположились на семъ мст провести ночь. Здсь застигла ихъ ужасная буря съ грозою, дождь былъ такъ силенъ, что они нашлись принужденными растянуть и держать парусинные свои кафтаны надъ огнемъ, чтобъ уберечь его. Наутро, въ малую воду, набрали они раковинъ сколько могли, обсушились и пустились дале. Въ одномъ большомъ селеніи напали на нихъ жители, и прибили ихъ чрезвычайно больно, такъ, что одинъ изъ нихъ умеръ, а многіе были изранены. Ганансъ былъ раненъ въ ногу и такъ избитъ, что упалъ безъ чувствъ, товарищи его думали, что онъ умеръ, и оставили его, но, къ величайшей ихъ радости, онъ догналъ ихъ на дорог.
Посл этого Англичане уже не видали жилищъ дикихъ, вступивъ въ песчаную степь, въ которой могли питаться съ великимъ трудомъ. Пройдя эту пустыню, пришли они къ весьма большой рк, называемой (какъ посл они узнали отъ Голландцевъ) ркою Ботмановъ. Здсь нашли они одного изъ своихъ товарищей, Томаса Люиса, котораго, за болзнію, оставили на дорог, но онъ, получивъ облегченіе, держался дале во внутренность земли, и достигъ сего мста прежде ихъ. На пути видлъ множество хижинъ, жители ихъ, въ нкоторыхъ, давали ему молока, а отъ другихъ отгоняли съ побоями! Не будучи въ состояніи переправиться чрезъ рку, онъ ршился возвратиться къ ближайшему селенію и отдаться на волю жителей, жить или умереть, теперь было для него равно. Товарищи тщетно уговаривали его оставить это намреніе, стараясь ободрить его увреніемъ, что скоро достигнутъ Мыса Доброй Надежды, но этотъ человкъ уже испилъ до дна чашу горести и отчаянія, которыя ослабили его духъ и тло. Не внимая ни какимъ убжденіямъ своихъ товарищей, Люисъ отправился къ дикимъ, и противъ всякаго чаянія, получилъ отъ нихъ помощь, которая спасла ему жизнь и свободу, какъ будетъ сказано въ послдствіи.
Про видніе послало имъ мертваго кита, найденнаго на морскомъ берегу. Они взяли съ собою столько мяса, сколько могли снести. Теперь, избавясь отъ нападеній жителей, они страшились хищныхъ зврей, которыхъ въ этой стран боле, нежели въ другихъ частяхъ Африки.
Въ четвертый день посл переправы чрезъ рку Ботмановъ, догнали они корабельнаго эконома и малолтнаго мичмана Лау, который все еще былъ въ силахъ переносить труды, несоразмрные его возрасту. Отъ нихъ узнали, что за нсколько часовъ предъ ихъ соединеніемъ, умеръ купоръ и зарытъ въ песк, но когда Гаинсъ и экономъ пришли на то мсто, то, къ удивленію и ужасу своему увидли, что тло было унесено какимъ нибудь звремъ, слды коего, равно какъ и тла, были примтны на песк.
Гаинсова партія снабдила эконома и Лау китовымъ мясомъ, потомъ шли они дней восемь или десять вмст. Наконецъ пришли къ каменистому мысу, и какъ весь запасъ китоваго мяса у нихъ вышелъ, то ршились обойти мысъ по берегу, чтобъ поискать пищи при взморь. Это завело ихъ такъ далеко, что они принуждены были провести ночь на каменьяхъ, гд вовсе не было прсной воды, кром небольшаго количества весьма осолодковой. Поутру экономъ и Лау захворали и не могли итти дале, а потому вся партія согласилась остаться на мст еще на сутки. Холодъ, происходившій отъ камня, на которомъ они спали, подйствовалъ на здоровье всхъ ихъ: но первые двое занемогли трудно, почему Гаинсъ и вся его партія ршились подождать еще день, а если тогда здоровье ихъ не возстановится, оставить ихъ. Но судьба не опредлила имъ испытать жестокихъ сердечныхъ терзаній, которое почувствовали бы они покидая несчастныхъ своихъ товарищей, смерть прекратила жизнь и вмст съ нею вс мученія бднаго Лау, онъ лежалъ у огня во всю дочь, а когда на разсвт товарищи хотли дать ему завтракать и стали будить, нашли его мертвымъ: бдный ребенокъ испустилъ духъ тихо и покойно. Смерть его чрезвычайно огорчила все общество страдальцевъ, а наиболе эконома, который имлъ отеческое попеченіе о семъ достойномъ жалости невинномъ мальчик, онъ горько плакалъ надъ его тломъ, отъ котораго едва могли его оттащить, когда они стали отправляться въ путь.
Пройдя немного, одинъ изъ матросовъ попросилъ пить, ему дали полную раковину воды, потомъ другую, выпивъ послднюю, онъ легъ и тотчасъ умеръ. Они такъ привыкли видть умирающихъ, что смерть не представляла имъ ничего ужаснаго, напротивъ, они боле желали ея посщенія, нежели страшились, ибо въ одной ей видли избавленіе отъ переносимыхъ ими мученій. Не успли они отойти нсколько шаговъ отъ мста, гд оставили умершаго, какъ другой матросъ сталъ жаловаться на чрезмрную слабость, слъ, и не хотлъ итти. Они принуждены были его оставить, чтобъ сыскать воды и дровъ, общаясь прійти за нимъ, когда найдутъ эти необходимыя потребности.
Долго искали они удобнаго мста для ночлега понапрасну, и принуждены были лечь на песк. Они хотли взять съ собою оставленнаго ими товарища, но не могли найти его въ томъ мст, гд онъ остался: очень вроятно, что его растерзали зври.
Съ началомъ зари пошли они въ путь. Теперь положеніе ихъ было самое ужасное: цлыя сутки не пили они ни капли воды, отъ этого у нихъ распухло во рту и въ горл, крайность заставила ихъ пить собственную свою мочу.
Въ это время они были на высочайшей степени человческаго страданія, безъ ужаса нельзя слышать о ихъ бдствіяхъ. Находясь двое сутокъ безъ пищи и питья, дошли они до такого положенія, что когда одинъ изъ нихъ не могъ доставить себ глотка собственной своей урины, то въ раковину занималъ у другаго, и тотчасъ возвращалъ долгъ, коль скоро былъ въ силахъ. Корабельный экономъ, коего человколюбіе и благотворительность должны увковчить его память, теперь послдовалъ за любимцемъ своимъ Лау, на другой свтъ. На слдующее утро еще двое доведены были до такой слабости, что, упавъ на песокъ, ршились умереть на мст. Товарищи ихъ, не будучи въ состояніи помочь имъ, въ слезахъ съ ними простились и пошли дале.
Подъ вечеръ вошли они въ глубокую лощину, гд надялись сыскать прсную воду, но вмсто воды нашли мертвое тло одного изъ своихъ товарищей, правая рука у него была отрублена. Это обстоятельство чрезвычайно ихъ поразило, а нкоторыхъ привело въ совершенный ужасъ. Они находили тутъ гнвъ небесъ за ихъ несчастіе, ибо этотъ человкъ, когда что утверждалъ, то имлъ привычку говорить: пусть чортъ отрубитъ у меня правую руку, если это не правда! Одинъ изъ нихъ, переправляясь чрезъ рку, потерялъ платье и посл шелъ нагой, теперь, снявъ одежду съ мертваго, надлъ ее на себя.
Наступившій день не принесъ имъ ни малйшаго облегченія. Нужда заставляла ихъ кое-какъ тащиться дале, но признаки не подавали имъ ни какой надежды къ избавленію. Теперь число ихъ уменьшилось до трехъ человкъ: Гаинсъ, Эвансъ и Вормингтонъ, но и они могли только нсколькими днями пережить своихъ товарищей. Силы и чувства ихъ постепенно ослабвали: они едва могли видть и слышать, а солнце вертикальными лучами своими палило ихъ несноснымъ образомъ, и они чуть, чуть могли передвигать ноги.
Наконецъ жажда довела ихъ до такого изступленія, что Вормингтонъ предложилъ по жребію одного изъ нихъ убить, чтобъ мясомъ и кровью его остальные могли насытиться и утолить жажду. Но Гаинсъ и Эвансъ съ ужасомъ и отвращеніемъ отвергли это предложеніе, тогда Вормингтонъ, пожавъ имъ руку и пожелавъ счастливаго пути, слъ на песокъ, и ршился умереть не трогаясь съ мста, а товарищи его побрели дале.
Эти два человка хотя часъ отъ часу изнемогали боле и боле, но силились еще итти, покуда могли переставлять ноги. Наконецъ увидли они впереди что-то, казавшееся имъ большими птицами, но приблизившись, нашли, что это были люди, которыхъ сначала, по слабости зрнія и слуха, они не могли узнать. Спустя нсколько минутъ разсмотрли они, что эти четыре человка были прежніе ихъ товарищи, съ коими они разлучились. Одинъ изъ нихъ, молодой человкъ, по имени Прайсъ, первый ихъ встртилъ и сообщилъ имъ радостную всть, что у товарищей его есть хорошій запасъ прсной воды. Эти люди назывались Барней, Лири и Делассо. Посл взаимныхъ распросовъ объ участи своихъ однокорабельщиковъ, Лири и Делассо пошли для отысканія Вормингтона, котораго вскор привели и тмъ спасли ему жизнь.
Послдній человкъ, похороненный этою партіею, былъ капитанскій дворецкій, партія также была доведена до такой крайности, что для утоленія голода хотла изрзать тло дворецкаго на части, и конечно исполнила бы это, если бъ, къ счастію, не попался ей въ самое то время молодой мертвый тюлень. Тогда же замтили они, какъ птицы доставали изъ песку раковины, которыхъ вовсе на поверхности не было, слдуя безмолвному наставленію пернатыхъ, и они научились снискивать себ пищу {Дйствительно, можно умереть съ голоду, при изобиліи, отъ незнанія какъ доставать пищу. Устрицы и вс раковины вообще рдко попадаются живые на поверхности берега, но въ песк или въ тин ихъ бываетъ множество. Для добыванія ихъ все искусство состоитъ въ томъ, чтобъ точно узнать мсто, гд лежатъ раковины, чтобы не даромъ рыть, для этого надобно примчать, гд выходятъ изъ земли капли, похожія на маленькіе мыльные пузырьки, которыя, выскочивъ на поверхность, тотчасъ исчезаютъ. Пузырьки эти служатъ врнымъ показателемъ мстъ, гд лежатъ раковины. Прим. перев.}, безъ которой надлежало бы имъ погибнуть.
Гаинсъ и Эвансъ, разсказывая о своихъ приключеніяхъ, упомянули, что недалеко отъ этого мста похоронили они эконома, на которомъ было довольно хорошее платье, это привело въ искушеніе одного изъ ихъ товарищей, онъ пошелъ снять оное, и Эвансъ, подкрпивъ свои силы пищею, взялся показать ему мсто, гд однако жъ тла уже не было, а слдъ показывалъ, что оно похищено звремъ. Возвращаясь вечеромъ, Эвансъ оставилъ неповоротливаго своего товарища, который, вроятно, также сдлался добычею зврей, ибо на другой, день не могли его найти. Здсь видли такое множество хищныхъ зврей, что иногда встрчали по двадцати и боле вмст. Они на опыт узнали, что чрезвычайно громкій и продолжительный крикъ пугалъ животныхъ, а потому всегда этимъ средствомъ отгоняли ихъ отъ себя.
Достигнувъ наконецъ мста, изобильнаго водою и раковинами, они провели тамъ два дня, подкрпили себя пищею и наготовили хорошій запасъ въ дорогу. Покойный сонъ и пища имли удивительное надъ ними дйствіе: не только здоровье ихъ возстановилось, но и духомъ они чувствовали себя бодре, и пріобрли столько силы, что могли пуститься на новые труды.
Съ превеликимъ затрудненіемъ и опасностью перехали они, посредствомъ плота, чрезъ весьма большую рку, называемую по догадкамъ, Сонтангсъ. Достигнувъ противнаго берега, съ ужасомъ взирали они на свой подвигъ, и удивлялись, какъ быстриною не унесло ихъ въ море. Здсь нашли они родъ раковинъ, лежащихъ глубоко въ песк, которыми пополнили запасъ свой.
Теперь маленькое ихъ общество, состоявшее изъ шести человкъ, пустилось чрезъ степь. Въ шесть дней, не видавъ ни одной хижины и не встртивъ ни одного человка, они прошли ее и достигли, какъ въ послдствіи оказалось, такъ называемой Черной рки, на берегахъ коей переночевали.
Страна, въ которую они теперь вступили, была плодородна и обработана, и селенія начали попадаться вдали отъ морскаго берега. Но въ самое то время, какъ видли съ удовольствіемъ счастливую перемну, въ своемъ положеніи, зажгли они, по неосторожности, траву, которая тотчасъ распространила пламень. Боясь мщенія жителей, они старались погасить огонь, но это было дло невозможное.
Поутру на другой день переплыли они благополучно чрезъ Черную рку, и на взморь нашли мертваго кита. Намреніе ихъ было, при такомъ изобиліи въ пищ, пробыть здсь нсколько дней для отдохновенія, но какъ не могли сыскать прсной воды, то, запасшись китовымъ мясомъ, пошли дале. Чрезъ два часа вступили въ чащу лса, гд нашли воду, и расположились ночевать.
Наутро четверо изъ партіи отправились къ киту за новымъ запасомъ, а двое, Делассо и Прайсъ, остались при огн. Прайсъ, удалившись за дровами, увидлъ двухъ человкъ съ ружьями, испугавшись, онъ побжалъ отъ нихъ къ своему товарищу, а они за нимъ послдовали, и скоро обрадовали страдальцевъ извстіемъ, что они жители голландскаго селенія, находившагося въ недальнемъ отъ нихъ разстояніи, и ищутъ бродящій по лсу скотъ. Одинъ изъ сихъ людей, по имени Баторесъ, былъ Португалецъ, онъ очень хорошо объяснялся съ Делассо, родомъ изъ Италіи. Колонисты желали скоре увидть прочихъ четверыхъ англичанъ, которыхъ нашли занимавшихся рзаніемъ кита. Зрлище это тронуло ихъ до слезъ, взявъ у нихъ китовое мясо, бросили на землю, сказавъ имъ, что чрезъ нсколько минутъ они будутъ ихъ подчивать чмъ нибудь лучше этой отвратительной пищи.
Едва ли можно выразить словами чувствованія, коими были объяты изнуренные путешественники, при столь восхитительномъ для нихъ извстіи. Непомрная радость, которою толь внезапно исполнились сердца ихъ, произвела надъ, каждымъ изъ нихъ особое дйствіе: одинъ смялся, другой плакалъ, а иной прыгалъ въ восторг.
По прибытіи ихъ въ домъ Г. Христофора Рустофа, у котораго Баторесъ находился въ услуженіи, приняты они были самымъ благосклоннымъ образомъ. Хозяинъ, узнавъ о претерпнныхъ ими бдствіяхъ, тотчасъ приказалъ дать имъ хлба и молока, но въ этомъ случа, къ сожалнію, боле руководствовался правилами гостепріимства, нежели благоразумія, ибо далъ имъ такое количество пищи, что они, обременивъ желудокъ, были нсколько времени больны.
Они такъ давно перестали вести счетъ днямъ, что даже не знали и мсяца, и уже Голландцы сказали имъ, что избавленіе ихъ послдовало 29-го Ноября, слдовательно отъ времени кораблекрушенія провели они 117 дней въ неслыханныхъ бдствіяхъ, подвергавшихъ много разъ самую ихъ жизнь опасности, отъ которой, кром Провиднія, ничто не могло ихъ избавить.
Въ слдующій день Г. Рустофъ убилъ барана {Жирная баранина почитается лучшимъ подчиваньемъ между колонистами Мыса Доброй Надежды. Прим. перев.} для угощенія своихъ гостей, а другой голландецъ, по имени Квинъ, приготовилъ фуру и шесть лошадей для доставленія ихъ на Мысъ Доброй Надежды, отъ котораго они теперь находились не дале четырехъ сотъ миль {Семьсотъ верстъ.}. Прайсъ, по причин боли въ ног, остался у Рустофя, который общался, по выздоровленіи, доставить его на мысъ, а прочіе отправились въ домъ Г. Квина, гд гостили четверо сутокъ.
Отсел везли ихъ на фурахъ, перемняя оныя въ каждомъ селеніи, докол не прибыли они въ мстечко Свеллендамъ, въ ста миляхъ отъ мыса. Здсь ихъ задержали до полученія повелнія изъ Капштата {Капштатъ, по-англійски Cape-town, главный городъ Колоніи Мыса Доброй Надежды. Прим. перев.}. Голландцы повсюду обходились съ ними съ примрнымъ человколюбіемъ, угощали ихъ и снабжали всмъ, чмъ могли.
По причин бывшей тогда войны между Англіею и Голландіей), велно было только двоихъ изъ нихъ отправить въ столицу колоніи для допроса, а прочихъ содержать въ Свеллендам. Въ слдствіе сего повелнія, Вормингтонъ и Лери отправились на мысъ, гд, посл строгихъ распросовъ, отослали ихъ на стоявшій тогда въ залив голландскій военный корабль и велли употребить въ должность. На семъ корабл шхиперъ длалъ разныя злоупотребленія на счетъ казны, Вормингтонъ, замтивъ это, погрозилъ ему, что откроетъ оныя капитану. Этотъ неблагоразумный поступокъ послужилъ къ его счастію, ибо шхиперъ, приказавъ однажды ему и товарищу его Лери ссть въ яликъ, тотчасъ отправилъ ихъ на датскій остъ-индскій корабль, снимавшійся тогда съ якоря, на которомъ они благополучно достигли своего отечества.
Между тмъ Голландское Правительство Мыса Доброй надежды, свдавъ о бдствіяхъ экипажа корабля Гровенора, не взирая на кровопролитную войну между двумя державами, къ безсмертной своей слав, отправило экспедицію для отысканія несчастныхъ Англичанъ. Отрядъ сей былъ ввренъ Капитану Миллеру, и состоялъ изо ста европейцевъ и трехъ сотъ готтентотовъ, съ нужнымъ числомъ фуръ, изъ коихъ въ каждой было запряжено по осьми быковъ. Капитанъ Миллеръ имлъ предписаніе слдовать къ мсту, гд корабль разбился, и стараться спасти изъ остатковъ его груза и вещей, что будетъ можно, а на пути освдомляться и забирать Англичанъ, кои, можетъ быть, еще живы и скитаются по степямъ или находятся во власти жителей.
Де Лассо и Эвапсъ отправились съ экспедиціею въ качеств вожатыхъ, а Гаинсъ, за болзнію, остался въ Свеллендам. Экспедиція была съ избыткомъ снабжена всмъ нужнымъ и такими вендами, посредствомъ коихъ можно было снискать дружбу жителей и выкупить у нихъ плнныхъ Англичанъ, буде бы таковые сыскались. Отрядъ сей съ бодростью и охотою продолжалъ свое путешествіе докол Кафры, но ненависти своей къ колонистамъ, не стали имъ препятствовать. На пути Голландцы нашли Томаса Люиса, Вилліама Гатерли и еще одного матроса. Гатерли былъ слугою у втораго офицера, онъ не отставалъ отъ своихъ товарищей докол вс они не померли: посредствомъ сего человка стала извстна участь одной партіи.
Въ продолженіе своего путешествія, отрядъ встртилъ спасшихся съ корабля Гровенора семерыхъ ласкаровъ и двухъ негритянокъ, изъ коихъ одна была въ услуженіи у Г-жи Лоджи, а другая у Г-жи Госи. Отъ сихъ женщинъ узнали, что вскор посл разлученія съ ними Гаинсова партіи, ихъ партія также раздлилась надвое, он присоединились къ ласкарамъ, и не знаютъ что случилось съ капитаномъ и съ дамами. Хотя посл он выдли капитанскій мундиръ на одномъ изъ жителей, но имъ неизвстно, умеръ ли онъ или убитъ.
Когда Кафры воспрепятствовали фурамъ продолжать путь, Капитанъ Миллеръ отправилъ, для исполненія возложеннаго на него порученія, конный отрядъ, который, будучи повсюду преслдуемъ ожесточенными Кафрами, чрезъ пятнадцать дней возвратился безъ успха. Посл того вся экспедиція прибыла обратно въ Свеллендамъ, пробывъ въ поход около трехъ мсяцевъ.
Ласкаровъ и негритянокъ Голландцы оставили въ Свеллендам, а Англичанъ доставили въ Капштатъ, откуда позволено имъ было, на датскомъ торговомъ корабл, возвратиться въ свое отечество.
Такимъ образомъ кончились несчастныя приключенія сихъ страдальцевъ. Что же принадлежитъ до капитана и его партіи, то розыски объ нихъ и посл еще продолжались, но вс были тщетны. Вскор посл возвращенія экспедиціи, пронесся слухъ, будто нкоторые изъ Англичанъ еще живы и находятся въ рабств у дикихъ. Молва сія заслужила всеобщую довренность и заставила Г. Вальяна, равно извстнаго своимъ человколюбіемъ, ученостью и предпріимчивостью, покуситься на вторичное предпріятіе для отысканія несчастныхъ, но, при всей его дятельности, онъ не могъ свдать объ ихъ участи ничего ршительнаго.
Не взирая, однако жъ, на худой успхъ поисковъ, общее мнніе и желаніе всхъ состояній въ Англіи и Голландіи понудили колонистовъ предпринять еще одну экспе* дицію, съ намреніемъ непремнно дойти до разбитаго корабля.
Отрядъ, запасшись достаточнымъ количествомъ всего нужнаго, отправился съ береговъ рки Каферъ-кейлсъ 24-го Августа 1790 года, и направилъ путь къ мысу Наталю, у береговъ коего Гровеноръ претерплъ кораблекрушеніе. Одинъ изъ Голландцевъ, въ отряд находившихся, по имени ванъ-Риненъ, велъ поденную записку сего путешествія, съ которой переводъ напечаталъ Капитанъ Рано. Не считаемъ за нужное помщать здсь сколько миль когда они прохали,у сколько убили слоновъ, какія встрчали опасности, какъ переправлялись чрезъ рки, и проч. и проч., ограничимся только происшествіями, кои наиболе любопытны и имютъ связь съ цлью экспедиціи.
Прохавъ весьма большое разстояніе, Голландцы достигли земли Гамбоновъ, народа совершенно отличнаго отъ Кафровъ. Народъ этотъ иметъ цвтъ тла изъ-желтакаштановый, а жесткіе черные свои волосы завиваетъ на подобіе чалмы. Нкоторые изъ жителей увдомили путешественниковъ, что одно селеніе, имъ подвластное, состоитъ изъ смшаннаго народа, происшедшаго отъ нихъ и Христіанъ, претерпвшихъ на сихъ берегахъ кораблекрушеніе, что изъ сихъ Христіанъ три женщины по сіе время еще живы и находятся въ замужств за однимъ изъ старшинъ Гамбонскаго народа. Извстіе это возбудило въ голландцахъ великое любопытство и желаніе видть сихъ женщинъ, что имъ наконецъ и удалось: он были очень стары, и сказали имъ, что вс три сестры родныя, въ ребячеств претерпли кораблекрушеніе, и не помнятъ, отъ какого народа происходятъ. Голландцы общали имъ, на возвратномъ пути взять ихъ и дтей ихъ съ собою, чмъ, по-видимому, он были весьма довольны. Вроятно, что эти старухи подали причину къ распространенію молвы о пребываніи блыхъ женщинъ между дикими, а какъ до сего Европейцы не знали ни о какомъ другомъ корабл, кром Гровенора, погибшемъ на здшнихъ берегахъ, то и заключили, что женщины сіи должны быть изъ числа спасшихся съ вышепомянутаго корабля.
Потомъ Голландцы встртили Троута, человка читателю уже извстнаго по сему повствованію. Сперва онъ взялся было проводить ихъ на мсто, гд погибъ Гровеяоръ, и сказалъ, что теперь ни какихъ его остатковъ не видно, кром нсколькихъ пушекъ, желза, баласта и свинца, а о экипаж объявилъ, что вс люди, его составлявшіе, лишились жизни отъ рукъ жителей иди померли съ голоду.
Троутъ съ самаго начала лукавилъ и хотлъ ихъ обмануть, о себ сказалъ, что онъ свободный человкъ, отправился изъ Малакки на англійскомъ корабл и остался на мыс. Но боясь, чтобъ они его не узнали, и не привели обратно въ Капштатъ, онъ тайнымъ образомъ отъ нихъ скрылся, и оставилъ ихъ опять самихъ искать дорогу къ кораблю.
Въ это время съ однимъ изъ Голландцевъ случилось несчастіе: онъ упалъ въ яму, на дн коей были вколочены острые, обожженные колья, и получилъ жестокую рану, отъ которой въ послдствіи умеръ. Жители выкапываютъ эти ямы и прикрываютъ ихъ втвями, листьями, и проч., для слоновъ, которые часто въ нихъ падаютъ, какъ въ западню.
Напослдокъ нсколько человкъ изъ отряда достигли верхомъ мста, гд Гровеноръ разбился, и нашли все точно въ такомъ положеніи, какъ описалъ Троутъ. Недалеко отъ берега видли они большую яму, по всмъ признакамъ служившую для храненія разныхъ вещей. Троутъ сказывалъ имъ, что вс товары и разныя вещи, которыхъ дикіе могли вынуть изъ корабля, разсяны по всмъ окружнымъ областямъ, и большая часть изъ нихъ отвезена на берега рки Гоа (Rio de la Goa) на продажу. Устье сей рки, отъ мста крушенія корабля отстоитъ только на четыре дня хода.
Здсь жители сосдственныхъ мстъ не мало удивлялись, что Голландцы предпринимали такое многотрудное и опасное путешествіе единственно для отысканія небольшаго числа Европейцевъ, и дали общаніе въ случа подобнаго несчастія съ блыми, стараться сберечь ихъ и доставить въ селенія, если за нихъ будетъ заплачено бисеромъ, мдью и желзомъ. На это условіе Голладцы охотно согласились, и убждали ихъ держать свое слово.
Такимъ образомъ смлые и предпріимчивые путешественники, прохавъ отъ мыса 447, а отъ послдняго европейскаго жилища 216 лигъ, и не нашедъ ни какихъ слдовъ къ отысканію злополучныхъ Англичанъ {Въ описаніи одного изъ кораблекрушеній, помщенныхъ въ послдствіи сей книги, упоминается объ участи несчастныхъ дамъ, возбудившей всеобщее соболзнованіе и любопытство въ Англіи. Прим. перев.}, ршились возвратиться.
На обратномъ пути зазжали они въ селеніе жителей, происшедшихъ отъ Христіанъ и предлагали вышеупомянутымъ тремъ женщинамъ отправиться съ ними, но он никакъ на то не соглашались до окончанія жатвы, а тогда, говорили, все ихъ селеніе, состоящее изъ четырехъ сотъ душъ, готово будетъ съ радостью за ними послдовать. Голландцы увряли ихъ, что если.когда нибудь они вздумаютъ переселиться на Мысъ Доброй Надежды, то ихъ всегда примутъ тамъ съ радостью и сдлаютъ имъ всякое пособіе. Жители эти весьма были тронуты и крайне удивились, увидвъ просвщенныхъ людей одного съ ними образа и цвта.
Продолжая обратный путь, они часто стрляли слоновъ и коровъ морскихъ, но 1-го Декабря случилось съ ними ужасное происшествіе въ то самое время, когда они разрзывали и солили морскую корову. ‘Пока мы занимались этою работой, говоритъ повствователь фанъ-Риненъ, огромной величины слонъ подошелъ къ нашимъ фурамъ: мы тотчасъ стали стрлять по немъ. Животное, получивъ нсколько ранъ, отъ которыхъ два раза падало, ушло наконецъ въ чащу кустарника. Полагая, что мы его совсмъ убили, трое изъ насъ, Валдъ, Принсъ и Мулдеръ пошли за нимъ, но онъ съ яростію выбжавъ изъ кустовъ, схватилъ Принса хоботомъ, и однимъ ударомъ оземь убилъ его до смерти, потомъ подхватилъ на клыкъ и бросилъ вверхъ саженъ на пять.
‘Тогда вс мы легли и уползли въ кусты. Разъяренный слонъ, не видя вокругъ себя никого, кром одной лошади, погнался за нею, но скоро воротился къ обозу, и подошелъ къ мертвому тлу Принса. Въ эту минуту мы опять начали стрлять, дали ему еще нсколько ранъ, и угнали его въ кусты.
‘Теперь мы думали, что уже побдили непріятеля и стали рыть могилу для несчастнаго нашего товарища, но слонъ еще разъ выбжалъ и заставилъ насъ удалиться, однако жъ въ этотъ разъ мы убили его нсколькими выстрлами, и когда онъ упалъ, Готтентоты напали на него съ копьями.’
Посл этого никакихъ достопримчательныхъ происшествій съ ними не случилось. Въ Январ 1791 года, они благополучно возвратились въ свои домы, совершивъ съ невроятными затрудненіями и опасностью путешествіе, предпринятое единственно по человколюбію.
Мы не можемъ сдлать лучшаго заключенія сему описанію, какъ помстивъ здсь благоразумное разсужденіе Капитана Райо въ собственныхъ его словахъ.
‘Если бъ экспедиція (говоритъ онъ), отправившаяся для отысканія Англичанъ въ 1783 году, продолжала путь свой съ такимъ же усердіемъ и предпріимчивостью, какими ознаменовано путешествіе фанъ-Риненова отряда, то весьма вроятно, что она успла бы найти и освободить многихъ изъ нашихъ соотечественниковъ, которые посл того времени померли.
‘Но боле всего мы должны сожалть о томъ, что несчастный экипажъ корабля Гровевора, спасшись при кораблекрушеніи, былъ самъ же главною причиною всхъ своихъ бдствій: неповиновеніе начальству и недостатокъ единодушія погубили его. Въ бдахъ частныхъ людей, точно такъ, какъ и въ народныхъ бдствіяхъ, боле всего вредятъ общественному благу безпорядокъ и несогласіе. Когда отчаяніе овладетъ простолюдинами, и когда они потеряютъ уваженіе къ высшимъ себя, тогда каждый изъ нихъ станетъ разсуждать безъ разсудка, и умничать, не имя ума, и готовъ покуситься на всякое предпріятіе, какъ бы нелпо оно ни было. Въ такомъ случа тотчасъ обнаружится въ нихъ духъ возмущенія, они не станутъ уважать совтовъ своихъ начальниковъ для того только, чтобъ показать имъ, что они могутъ ихъ ослушаться безъ наказанія.
‘Конечно, гораздо легче видть ошибки, когда слдствія, отъ оныхъ происшедшія, уже извстны, нежели заблаговременно предугадывать то, что можетъ случиться, но, при всемъ томъ, нельзя не усмотрть, что экипажъ Гровенора, вышедши счастливо на берегъ, и имя въ своей власти вс пособія, которыя могъ получить отъ разныхъ вещей и самыхъ членовъ погибшаго корабля, не былъ въ такомъ безпомощномъ положеніи, которое оправдывало бы отчаянное его предпріятіе: пуститься по безплоднымъ степямъ, непроходимымъ лсамъ и странамъ отдаленнымъ, населеннымъ дикими народами и наполненнымъ хищными зврями. И если бъ вмсто сего безразсуднаго поступка, Капитанъ Коксонъ отправилъ человкъ десять или пятнадцать къ сверу, то они чрезъ нсколько дней достигли бы рки Гоа, гд рдко случается, чтобъ не было французскаго или португальскаго корабля, кои приходятъ туда за невольниками. Но допустимъ и то, что капитанъ много ошибся въ своемъ счисленіи, и полагалъ себя несравненно ближе къ Мысу Доброй Надежды, нежели какъ это было въ самомъ дл: и тогда не надлежало бы ему вдругъ бросить корабль и безъ всего отважиться на такой трудный и опасный путь. Онъ могъ бы поставить хижины, и принявъ вс осторожности противъ жителей, пробыть на мст нсколько дней, чтобъ успть приготовиться къ сухопутному странствію, и установить нужный порядокъ и подчиненность, кои должно было наблюдать на поход, и потомъ уже всмъ вмст выступить въ дорогу.
‘Если бъ Офицеры умли держать нижнихъ чиновъ въ повиновеніи, каждое изъ сихъ предпріятій могло быть исполнено съ успхомъ. Даже была бы возможность снабдивъ себя състными припасами съ корабля и покупкою отъ жителей, укрпиться, построить ботъ, и отправить его за пособіемъ на Мысъ Доброй Надежды. Впрочемъ, что бъ они ни предприняли, только повинуясь своему начальнику и дйствуя единодушно, они могли лучше сберечь себя, и врно многіе изъ нихъ были бы столь счастливы, что возвратились бы въ свое отечество.
‘Теперь этому несчастію пособить уже поздно, по крайней мр станемъ надяться, что примръ сей послужитъ къ наставленію нашихъ мореплавателей, и покажетъ имъ въ настоящемъ, разительномъ вид эту неопровержимую истину, что въ опасныхъ или бдственныхъ обстоятельствахъ жизни военныхъ людей, спасеніе ихъ зависитъ единственно отъ порядка и подчиненности {Нтъ ничего справедливе этого замчанія, но нтъ ничего и трудне, какъ удержать въ повиновеніи служителей купеческихъ судовъ посл кораблекрушенія, они думаютъ, что съ потерею судна, кончаются вс ихъ договоры, слдовательно и обязанности къ хозяевамъ. Такъ какъ англійскіе матросы не иначе считаютъ Остъ-Индскіе корабли какъ судами, принадлежащими купцамъ, не взирая на разныя права и преимущества, предоставленныя имъ отъ правительства, потому Капитану Коксону было весьма мудрено ладить съ своимъ экипажемъ. На военныхъ корабляхъ у Англичанъ другое дло: тамъ есть законъ, по которому экипажъ погибшаго корабля, до окончанія надъ нимъ военнаго суда, остается точно на такомъ же положеніи, въ той же подчиненности и зависимости у своихъ офицеровъ, какъ бы дйствительно находился на корабл, и даже получаетъ полное жалованье по походному окладу. Какая разность между нашими матросами и иностранными! Русскій матросъ тмъ боле прилпляется къ своему офицеру и повинуется ему, чмъ опасне положеніе, въ коемъ онъ находится, и если иметъ хотя небольшую довренность къ своему начальнику, то, не разсуждая, готовъ слдовать за нимъ повсюду, и въ случа неудачи отнюдь не ропщетъ. Прим. перев.}.’
Гибель американскаго корабля Геркулеса, сокрушившагося 16-го Іюня 1796 года, на берегахъ Кафраріи съ описаніемъ путешествія, совершеннаго спасшимся экипажемъ до Мыса Доброй Надежды.
Повсть объ участи американскаго корабля Геркулеса и о бдствіяхъ, экипажемъ онаго претерпнныхъ, столь занимательна.и поучительна для каждаго мореходца, что помщеніе оной въ семъ собраніи намъ показалось почти необходимымъ.
Капитанъ Веніаминъ Стоутъ, начальникъ корабля Геркулеса, имлъ намреніе взять грузъ изъ Бенгала въ Гамбургъ, но какъ онъ не могъ сыскать ни какой клади по своему желанію, то нанялся неревезти въ Англію значительное количество сарачинскаго пшена на счетъ Остъ-Индской Компаніи, которая, по случаю всеобщаго неурожая хлба въ Англіи, имла похвальное желаніе облегчить сколько возможно участь своихъ соотечественниковъ. Погрузивъ девять тысячъ мшковъ пшена, Геркулесъ отправился изъ Бенгала 17-го Марта 1796 года, экипажъ его составляли Американцы, Датчане, Шведы, Голландцы, Португальцы, но боле ласкары, всего 64 человка.
До 1-го Іюня, когда корабль достигъ широты 35 S, долготы 28 4(К восточной, ничего достопримчательнаго не случилось, но въ это время начала свирпствовать жестокая буря отъ запада, принудившая корабль оставаться подъ однимъ бизань-стакселемъ въ продолженіе шести сутокъ, въ которыя втеръ постоянно дулъ отъ W, но въ сил увеличивался постепенно, и наконецъ, 7-го числа, дошелъ до крайней степени жестокости. ‘Я взросъ на мор, говоритъ Капитанъ Стоутъ, но такой ужасной бури никогда не видалъ, да и не слыхивалъ, и не читалъ нигд, чтобъ втеръ когда либо могъ свирпствовать съ такою непонятною силой. Временно находили такіе ужасные порывы, что, казалось, насталъ часъ разрушенія міра.’ Корабль то подымался на непомрную высоту волнами, подобными горамъ, то низвергался въ преглубокую бездну, и тогда казалось, волны стремились поглотить его, а это, съ ужаснымъ ревомъ стихій, произвело столь сильное дйствіе надъ самыми опытными и неустрашимыми мореходцами, что они пребывали въ какомъ-то забвеніи и безмолвіи, смотря на величественное и въ высочайшей степени грозное дйствіе природы. Т же служители, которые еще не имли времени привыкнуть къ ужасамъ морской жизни, и имли сердца не столь твердыя какъ старые мореходцы, предались совершенному отчаянію, стонами и воплемъ они еще усугубляли ужасы и безъ того слишкомъ страшной картины.
Но когда наступила ночь, картина сія представилась въ стократно ужаснйшемъ вид. Кажется, невозможно* ни воображеніемъ постигнуть, ни словами изъяснить въ высочайшей степени грозныхъ предметовъ, среди коихъ корабль, покрытый мракомъ, находился въ это время. Но этого было не довольно, судьба хотла въ полной мр показать несчастному экипажу отчаянное его положеніе: около полуночи внезапная перемна втра поставила корабль между волнами, которыя, стремясь на него со всхъ сторонъ, такъ сильно ударяли въ подзоръ, что въ нсколько минутъ оторвали руль, ослабили старнъ-постъ въ его крпленіяхъ, и расшатали всю корму самымъ опаснымъ образомъ. Капитанъ тотчасъ приказалъ смрятъ въ трюм воду, которая возвысилась уже до четыремъ футъ, тогда одинъ отрядъ служителей былъ опредленъ дйствовать помпами, а прочіе начали доставать изъ трюма и бросать въ море сарачинское пшено, съ намреніемъ облегчить судно для уменьшенія течи, и если возможно, совершеннаго прекращенія оной. Когда отъ трехъ до четырехъ сотъ мшковъ съ корабля были сброшены, оказались мста главной течи, которыми вода лилась безпрерывно. Чтобъ заткнуть эти отверзтія, экипажъ употреблялъ простыни, рубашки, платье, и даже тюки съ богатыми кисеями не пощажены. Если бъ капитанъ не принялъ сихъ мръ, то корабль потонулъ бы непремнно, не взирая на доброту помпъ, которыя выливали воды по пятидесяти тоновъ въ часъ.
Предъ разсвтомъ втеръ сдлался умренне, служители находились въ непрестанной работ при помпахъ, стараясь не допустить корабля до потопленія. Въ это время восточный берегъ Африки отстоялъ отъ нихъ на разстояніи около двухъ сотъ миль.
9-го числа буря смягчилась, но волненіе было чрезвычайно велико. Капитанъ приказалъ спустить баркасъ на воду, но опасаясь, чтобъ нкоторые изъ экипажа не ухали на немъ самовольно, послалъ на него втораго штурмана и трехъ надежныхъ матросовъ съ приказаніемъ застрлить перваго, кто осмлится вскочить на барказъ безъ его позволенія. Притомъ веллъ штурману держаться подл корабля, докол не станетъ онъ на якорь.
Когда баркасъ былъ занятъ симъ карауломъ, капитанъ далъ приказъ приготовить изъ запаснаго рангоута и досокъ плотъ, который былъ сдланъ скоро: онъ имлъ 35 футовъ длины, и 15 ширины. Въ это время капитанъ страшился, что корабль его потонетъ не дойдя до берега, и что баркасъ не будетъ въ состояніи поднять всхъ ихъ, а потому принялъ вс мры, какія только было возможно, для спасенія экипажа.
Когда штурманъ, съ назначенными въ команду его людьми, былъ уже на баркас, подошелъ къ капитану тимерманъ и сталъ усердно его просить позволить и ему сойти въ баркасъ, а на выговоръ, сдланный ему капитаномъ за трусость и нерадніе къ должности, которая требовала неотлучнаго его присутствія у помпъ, тимерманъ залился слезами и объявилъ, что старнъ-постъ и кормовыя крпленія совершенно во всхъ частяхъ ослабли, и онъ ежечасно ожидаетъ, что корабль пойдетъ на дно. Отчаянный видъ сего человка и жалостный голосъ, коимъ онъ говорилъ, увеличили страхъ экипажа до крайности, а это самое понудило капитана торжественно объявить, что онъ исполнитъ долгъ свой до послдней секунды его жизни, и не оставитъ корабля, докол собственными своими глазами не уврится, что онъ погружается. Не взирая на это, тимерманъ повторилъ свою просьбу: тогда капитанъ грозно приказалъ ему итти на свое мсто къ помпамъ, и если онъ не будетъ исполнять своей должности, какъ слдуетъ, то прикажетъ бросить его въ море. Объявленіе это произвело удивительное дйствіе: тимерманъ вдругъ сдлался смлъ, распоряжалъ и работалъ съ чрезвычайнымъ усердіемъ.
Но лишь тимерманъ удалился, какъ многіе изъ матросовъ приступили къ капитану съ такимъ же требованіемъ. Они простерли свою дерзость до того, что едва не довели было капитана до необходимости нкоторыхъ изъ нихъ въ ту же минуту лишить жизни.
О сихъ обстоятельствахъ упоминается здсь въ предосторожность тмъ мореплавателямъ, которые во время опасности слишкомъ наклонны слушать мннія каждаго изъ подчиненныхъ своихъ. Матросы, по большей части, при малйшемъ сомнніи въ цлости корабля, готовы оставить оный, на чемъ бы то ни было: на шлюпкахъ или на плотахъ, и горе тому начальнику, который дастъ имъ {Не токмо матросамъ, но даже и офицерамъ не должно давать повода упорно и настоятельно предлагать свои мннія. Законъ даетъ право каждому предложить почтительно мнніе свое начальнику, если онъ приметъ оное, хорошо, а нтъ, то исполнять, что велятъ, и потому капитанъ долженъ представленія своихъ офицеровъ принимать съ учтивостью и выслушивать терпливо, противное сему было бы противузаконно, но не позволять настаивать и шумть о исполненіи оныхъ, а и того мене не допускать ихъ, какъ иногда случается, чтобъ они порицали его мры въ присутствіи нижнихъ чиновъ. Прим. перев.} волю, ибо отъ сего ничего не можетъ произойти кром безначалія и замшательства.
Экипажемъ, составленнымъ изъ людей разныхъ націй, каковъ былъ экипажъ корабля Геркулеса, надобно было управлять умно, съ такими людьми бываетъ нужно иногда уважать народные предразсудки и суеврія, слдующее происшествіе докажетъ истину сего мннія примромъ.
Въ то время, когда буря свирпствовала съ величайшею жестокостью, большая часть служителей, а особливо ласкары, по капитанскому приказанію, работали внизу при помпахъ, тогда вышелъ на шкафутъ одинъ изъ ласкаровъ, держа платокъ въ рукахъ. На вопросъ, что ему надобно, отвчалъ онъ спокойно и голосомъ, означавшимъ полную довренность къ предпринимаемой имъ мр, что вышелъ принести жертву Богамъ своимъ. ‘Въэтомъ платк, сказалъ онъ капитану, завязано нсколько пшена и вс мои деньги, позвольте мн, сударь, привязать его на крюсъ-марс, и будьте уврены, что мы спасемся.’ Капитанъ сперва хотлъ его отослать къ помпамъ, но вспомнивъ, что такой поступокъ могъ повергнуть въ отчаяніе сего человка и его единоземцевъ, позволилъ ему сдлать по его желанію. Ласкаръ поблагодарилъ капитана, и не взирая на качавшуюся, ежеминутно готовую повалиться мачту, равнодушно и безъ страха ползъ на верхъ, привязалъ свою жертву на крюсъ-салинг, и спустившись въ полной увренности, что усплъ умилостивить Боговъ своихъ, поспшилъ съ симъ радостнымъ извстіемъ въ низъ къ своимъ товарищамъ. Ласкары пришли въ восторгъ, узнавъ о совершеніи сего обряда ихъ вры, благодарили его, и принялись за помпы съ такою охотою и усиліемъ, какъ будто бы не чувствовали ни какой усталости. Экипажъ наиболе имъ обязанъ своимъ спасеніемъ.
Коль скоро баркасъ и плотъ были приготовлены во всемъ по желанію капитана, онъ составилъ изъ офицеровъ совтъ, въ которомъ положено было, по совершенной невозможности удержать долго корабль на вод, править къ ближайшей земл, поставить его на мель, и перевезть людей на берегъ.
Служители, узнавъ о такомъ ршеніи совта, начали работать съ удвоенными силами. Офицеры старались ободрять ихъ, увряя, что они скоро увидятъ берегъ, и что дйствуя безпрестанно и прилежно помпами, они безъ всякаго сомннія не допустятъ, чтобъ корабль потонулъ, и спасутъ жизнь свою.
Долго не могли они привести корабль на настоящій курсъ къ берегу, чего и не могли бы сдлать безъ пособія баркаса. Капитанъ усплъ кое-какъ наскоро изъ стеньги сдлать руль, который очень худо соотвтствовалъ своей цли, но, по крайней мр, посредствомъ онаго, было возможно держать корабль носомъ къ берегу, для сего можно было бы употребить бухту кабельтова, но на корабл недоставало людей для дйствія талями, ибо вс они посмнно занимались отливаніемъ воды.
Вечеромъ 15-го числа увидли они землю въ разстояніи лигъ шести. Служители изъявили радость свою многократнымъ восклицаніемъ: ура! Корабль между тмъ продолжалъ приближаться къ берегу, имя въ трюм пять футовъ воды.
16-го числа поутру, приблизившись къ берегу на разстояніе двухъ миль, при втр съ западной стороны, капитанъ приказалъ положить якорь, имя въ виду остановить течь, исправить поврежденія, и буде можно, спасти корабль. Но по освидтельствованію, корма была найдена въ такомъ положеніи, что въ совт, въ другой разъ изъ офицеровъ составленномъ, опредлено немедленно поставить корабль на мель у ближайшаго берега, на который и свезти экипажъ. Къ сей мр надлежало приступить немедленно, ибо признаки предвщали бурю.
Въ слдствіе сего ршенія, капитанъ приказалъ второму штурману, находившемуся тогда на баркас, подъхать къ борду, вручилъ ему вс нужныя корабельныя и другія важныя бумаги, потомъ, снабдивъ его водой и състными припасами, веллъ держаться вблизи берега съ тмъ, чтобъ когда корабль будетъ поставленъ на мель и экипажъ благополучно выйдетъ на берегъ, онъ поискалъ какого нибудь залива или бухты, удобной для баркаса, гд онъ могъ бы безопасно пристать, на сей конецъ будетъ длать ему сигналы, въ которыхъ они тутъ же условились. Штурманъ, давъ общаніе въ точности исполнить капитанское приказаніе, слъ въ баркасъ и отвалилъ отъ корабля.
Въ это время они находились у береговъ Кафраріи, въ нсколькихъ лигахъ отъ того мста, гд рка Инфанта впадаетъ въ Океанъ. Теперь наступила для нихъ опасная, критическая минута, и экипажъ ршился встртить оную съ твердостью, достойною мореходцевъ. Капитанъ, поворотивъ корабль посредствомъ ширинга, носомъ къ бёрегу, и поставивъ передніе паруса, отрубилъ канатъ и ширингъ, и пошелъ прямо на мель.
Приблизившись къ берегу на разстояніе около полумили, корабль сталъ на гряду каменьевъ, на коихъ большимъ нрибрежнымъ волненіемъ било его съ такою силою, что люди едва могли держаться. Это продолжалось не боле трехъ или чатырехъ минутъ, потомъ перекинуло его чрезъ гряду, и въ разстояніи отъ оной саженъ на сто ближе къ берегу, бросило на мель и продолжало бить ужаснымъ образомъ: бурунъ почти въ каждую минуту одинъ разъ переливался чрезъ корабль.
Въ это время найтовы, державшіе плотъ, лопнули, отчего сбросило его съ корабля и отнесло. Обстоятельство это лишило многихъ изъ нихъ всякой надежды на спасеніе, и они не знали что имъ предпринять. Наконецъ одинъ изъ матросовъ, родомъ негръ, бросился въ море, и съ усиліемъ, превосходящимъ всякое воображеніе, добился сквозь буруны до плота, и слъ на него. Едва пробылъ онъ въ семъ положеніи десять минутъ, какъ плотъ перевернулся верхомъ внизъ и погрузилъ негра въ воду, но онъ чрезъ нсколько секундъ опять показался, и взлзъ на плотъ. Вскор посл того еще два раза онъ подвергался такой же опасности, и всегда, съ неимоврнымъ трудомъ избавлялся и садился на плотъ. Напослдокъ, боровшись такимъ образомъ около двухъ часовъ съ волнами, достигъ онъ благополучно берега. Капитанъ говоритъ, что досел онъ не воображалъ, чтобъ человкъ могъ преодолть препятствія, предстоявшія сему негру.
Между тмъ жители въ большомъ числ появились на берегу, и разложили огни. Почти вс они были въ звриныхъ кожахъ, и вооружены копьями. При нихъ находилось множество собакъ. Лишь только спасшійся съ корабля негръ ступилъ на берегъ, одинъ отрядъ дикихъ, подхвативъ его, увелъ за песчаные холмы, и экипажъ не могъ видть, что они съ нимъ тамъ длали.
Посл сего двнадцать американскихъ матросовъ, привязавъ себя къ разнымъ деревамъ, какія кому попались, пустились на нихъ къ берегу, и были столь счастливы, что посл неизъяснимыхъ трудовъ, вышли на сушу благополучно, но и съ ними было поступлено такъ же, какъ съ негромъ: жители тотчасъ увлекли ихъ за холмы и скрыли отъ глазъ экипажа, который, замтивъ, что дикіе опять показались на берегу, но изъ товарищей ихъ ни одного съ ними не было, заключили, что жители ихъ умертвили, и что они сами должны ожидать той же участи. Въ это время одинъ только бакъ могъ служить убжищемъ для оставшихся на корабл, потому что корабль стоялъ уже плотно на мели и кормовою частію опустился, волненіе ходило прямо чрезъ оную, и могло сорвать тхъ, которые вздумали бы на ней держаться.
Страхъ и сомнніе терзали ихъ во всю ночь, нкоторые думали, что дикіе лишили жизни товарищей ихъ мучительною смертію, изжаривъ на огн, который они видли на берегу, и что для предупрежденія угрожающихъ имъ мукъ лучше будетъ самимъ себя утопить въ мор. Другіе, напротивъ, предлагали плыть на берегъ всмъ вмст, и чтобъ т, которые достигнутъ онаго, вдругъ и единодушно напади на дикихъ съ каменьями и съ чмъ кому удастся. Но эта мра тотчасъ была отвергнута, ибо невозможно было имъ всмъ вмст выйти на берегъ, а если бъ какимъ нибудь чудомъ это и случилось, то какъ противиться людямъ, вооруженнымъ копьями? Въ такихъ спорахъ и разсужденіяхъ несчастные провели всю ночь, и какъ съ восхожденіемъ солнца должны были подвергнуться неизвстной имъ участи, то появленія дневнаго свтила ожидали они въ уныніи и съ трепетомъ.
Едва насталъ разсвтъ, какъ вс устремили взоры свои къ берегу, но, къ крайнему удивленію, они не видали на немъ ни одного человка. Теперь отчаяніе живо изобразилось на лиц каждаго: имъ оставалось только разсуждать, какой родъ смерти выбрать. Долго оставались они въ такой мучительной, можно сказать, отчаянной неизвстности, докол въ девять часовъ утра положеніе ихъ не приняло совершенно другаго вида. Непомрная радость и восторгъ мгновенно заступили мсто скорби и отчаянія, кто самъ не испыталъ подобныхъ сему приключеній, тотъ и вообразить неможетъ дйствія такой внезапной перемны: вдругъ съ корабля усмотрли они всхъ своихъ товарищей, шедшихъ ко взморью и подававшихъ имъ знаки, чтобъ они плыли на берегъ. Въ нсколько минутъ экипажъ расхваталъ вс доски, люки, столы, и проч., и каждый бросался съ чмъ ни попало въ воду и силился достичь берега. ‘Я тотчасъ, говоритъ капитанъ, сбросилъ съ себя все платье даже до рубашки, надлъ фуфайку, и завернувъ золотые мои часы въ шаль, повязалъ ее по поясу, потомъ схвативъ запасное рангоутное дерево, спустился съ корабля на воду. Около трехъ четвертей часа я крпко держался за дерево, на которомъ несло меня къ берегу, иногда бросало меня къ нему буруномъ такъ близко, что я ногами касался каменьевъ, но ту же минуту отраженнымъ валомъ опять удаляло. Наконецъ нечаянный толчокъ вала въ руки заставилъ меня выпустить дерево, и я уже не могъ за него ухватиться, но, къ счастію моему, въ самое это время, привалилъ къ отмели огромный валъ, который, приподнявъ меня на хребт своемъ, принесъ на берегъ, разлился и оставилъ безъ чувствъ на песк. Матросы наши, бывшіе на берегу, примтивъ мое положеніе, стояли уже въ готовности схватить и вытащить меня изъ воды. Я имъ обязанъ, что слдующею волною не унесло меня опять въ море, ибо въ это время я совершенно обезпамятлъ и не прежде пришелъ въ чувство какъ тогда, когда меня принесли къ огню, обогрли и оттираніемъ привели кровь въ движеніе. Пришедши въ себя, я спросилъ: вс ли мои товарищи живы? Съ неизъяснимымъ удовольствіемъ узналъ я, что вс они находились вокругъ меня, кром бывшихъ на баркас, и еще одного человка, утонувшаго на переправ съ корабля. Потомъ я сталъ представлять жителямъ о нашемъ положеніи и просить ихъ помощи, но они меня не понимали, ибо я изъяснялся съ ними знаками. Къ счастію, скоро сыскался между ими Готтентотъ, долго жившій у голландскихъ поселянъ, а у меня третій штурманъ былъ Голландецъ, и такъ эти два человка служили намъ переводчиками.
‘Съ помощію переводчиковъ, я старался всми мрами пріобрсть дружбу жителей, благодарилъ ихъ за оказанную намъ помощь, просилъ впередъ ихъ пособія, и именемъ нашего отечества и своимъ щедро общалъ имъ награду за все, что они для насъ сдлаютъ.
‘Полагая, что мы находимся недалеко отъ того мста, гд въ 1782 году погибъ англійскій Остъ-Индскій корабль Гровеноръ, я спрашивалъ у нихъ, знаютъ ли они что нибудь о семъ приключеніи. Большая часть отвчали, что знаютъ, и одинъ, взошедъ на высокій песчаный холмъ, показывалъ то мсто, гд этотъ корабль сталъ на мель.
‘Потомъ распрашивалъ я ихъ, неизвстно ли имъ чего объ участи начальника сего корабля, Капитана Коксона, который, спасшись при кораблекрушеніи, съ нкоторыми другими хотлъ сухимъ путемъ достичь Мыса Доброй Надежды. На сей вопросъ дикіе меня увдомили, что Капитанъ Коксонъ и бывшіе съ нимъ люди убиты жителями за то, что не хотли отдать одному изъ ихъ старшинъ двухъ блыхъ женщинъ, которыхъ онъ просилъ у нихъ въ жены, а какъ блые не имли при себ ни какого оружія, то и не могли сопротивляться. Притомъ же Кафры находились тогда въ ссор съ колонистами, а потому опасались, чтобъ эти люди, достигнувъ голландскихъ селеній, не соединились съ ними и не пошли на Кафровъ войною. Извстіе это по сходству положеній Англичанъ и нашего, было весьма для насъ непріятно, я спросилъ, въ какомъ отношеніи нын находятся Кафры къ колонистамъ: ‘мы теперь друзья, отвчали жители, и будетъ ихъ вина, если мы поссоримся.’
‘Отвтъ ихъ нсколько меня успокоилъ на счетъ собственной нашей безопасности, но участь двухъ бдныхъ Англичанокъ крайне меня тревожила. Я усердно просилъ жителей разсказать мн все, что они объ нихъ знаютъ: живы ли он или померли, и если живы, то гд теперь находятся. Они отвчали, съ примтнымъ соболзнованіемъ, что одна изъ нихъ умерла вскор по прибытіи въ домъ старшины, а другая долго посл того жила, и имла отъ него нсколько дтей, но гд она теперь находится, они не знаютъ.
‘Отобравъ вс свднія, какія только было можно, о семъ плачевномъ происшествіи, остальное время дня мы помогали жителямъ вытаскивать на берегъ разныя вещи, приносимыя съ корабля волненіемъ. Мы замтили, что если имъ попадался какой либо корабельный членъ, они тотчасъ клали его въ огонь и сжигали, а потомъ съ неимоврнымъ терпніемъ рылись въ зол и выбирали самомалйшія частицы желза.’
Когда настала ночь, жители немедленно удалились, и оставили несчастныхъ мореходцевъ у песчаныхъ холмовъ безъ пищи и покрова. Погода была бурная при холодномъ восточномъ втр. Американцы въ совт положили, чтобъ одна половина ихъ оставалась на страж, а другая легла спать у огня, и такимъ образомъ въ продолженіе ночи смняться.
Но никто изъ нихъ во всю ночь не могъ закрыть глазъ, ибо съ одной стороны палящій жаръ отъ огня, а съ другой холодъ, безпрестанно заставляли ихъ ворочаться съ боку на бокъ, притомъ крпкій втеръ, воздымая песокъ облакомъ, наполнялъ имъ уши, глаза, ротъ. Сверхъ всего этого и жителямъ они не вовсе довряли.
Наконецъ настало утро, и Кафры явились во множеств. Старшина ихъ, зная, что блые имли нужду въ пищ, привелъ имъ быка, котораго сами же Кафры тотчасъ убили и раздлили по долямъ. Каждый свою часть поджарилъ, или лучше сказать, только подпалилъ на огн, и сълъ съ жадностью. Если бъ весь быкъ былъ отданъ Американцамъ, то его стало бы на нсколько дней, но Кафры были сами голодны, а потому хотя на словахъ подарили быка гостямъ своимъ, но на дл сами воспользовались большею частію мяса.
Замчено, что Кафрамъ боле всего нравились внутренности животнаго: разрзавъ брюхо, они въ ту же минуту, вываливъ все, что въ немъ ни было, начали рвать по частямъ, и не разбирая, что имъ попадалось, пожирали съ жадностью мокрыя и еще дымящіяся отъ паровъ части.
Посл сего, такъ сказать, завтрака, нкоторые изъ Американцевъ пошли на берегъ, и увидли свой баркасъ довольно далеко подъ парусами. Корабль же между тмъ крпкимъ втромъ часъ отъ часа ломало боле, и безпрестанно что нибудь приносило съ него къ берегу. Кафры были неутомимы въ работ, вытаскивая все, что только имъ попадалось. Но въ это время досталась имъ находка, причинившая капитану не мало заботы: это была бочка, содержавшая въ себ 60 Галановъ (18 ведеръ) рому. Количества сего было достаточно, чтобъ перепоить до безумія всхъ находившихся тутъ Кафровъ, около трехъ сотъ человкъ. Пристрастіе ихъ къ хмльнымъ напиткамъ было извстно капитану, и онъ страшился послдствій. Чтобъ избавиться отъ страха и безпокойства, Американцы имли одно средство: подкрасться къ бочк такъ, чтобъ жители не примтили, и проломить въ ней одну доску. Предпріятіе это кончилось удачно. Кафры, не зная что было въ бочк и куда двалось, воспользовались только обручами.
Одинъ изъ Кафровъ нашелъ компасъ, который блескомъ своимъ до того ему понравился, что онъ подарилъ его старшин, а этотъ разобравъ его на части, мдныя изъ нихъ навсилъ себ на шею. Это обстоятельство доставило случай капитану отлично угодить старшин: онъ снялъ съ башмаковъ большія свои томпаковыя пряжки, вычистилъ ихъ до блеска, и подарилъ ему, а старшина тотчасъ привсилъ ихъ къ ушамъ своимъ, и въ такомъ наряд началъ выступать съ важностью. Казалось, что и подвластный ему народъ взиралъ на него съ большимъ противъ прежняго почтеніемъ, и удивлялся великолпію убранства.
Вечеромъ капитанъ напомнилъ старшин, что имъ пора отправляться въ дорогу, и просилъ его дать имъ провожатаго до ближнихъ христіанскихъ селеній, общаясь сдлать ему всякое вознагражденіе за его пособіе. Кафръ, подумавъ, отвчалъ весьма холодно, что онъ удовлетворитъ желаніе капитана, а на вопросъ: скоро ли? съ важностью сказалъ: ‘когда я разберу это дло, то дамъ вамъ знать’. При семъ отвт наружность дикаго показывала какое-то тайное, непріязненное намреніе, но прежніе его миролюбивые поступки не подавали ни малйшей причины къ подозрнію. Однако жъ Кафры, раздлившись на партіи, разсуждали съ такимъ видомъ и тлодвиженіями, что бдные наши странники начали сильно бояться какого либо съ ихъ стороны вроломнаго поступка. По наступленіи темноты, дикіе оставили ихъ проводить другую ночь у песчаныхъ холмовъ, какъ и первую.
Они усилили огни и нарядили караулъ, но холодъ и крпкій втеръ, наносившій на нихъ песокъ, опять не дали имъ покоя. Къ несчастію, не было имъ ни какой возможности перемнить свое мсто, ибо нигд поблизости нельзя было достать дровъ, а притомъ они боялись такимъ поступкомъ раздражить жителей. Всю ночь провели они въ совщаніяхъ о своемъ положеніи. Капитанъ уговаривалъ людей своихъ отнюдь не длать ни какихъ оскорбленіи дикимъ, и отдавать имъ все, чего они ни попросятъ, ибо жители здшнихъ степей тогда только опасны, когда раздражены. Но если, противъ всякаго чаянія, дикіе сдлаютъ на нихъ нападеніе, то онъ увщевалъ ихъ не выдавать другъ друга, а обороняться соединенными силами, и стараться или силою пробраться сквозь степи, или мужественно пасть въ покушеніи.
По восхожденіи солнца они поднялись на самый высокій холмъ, и смотрли по горизонту своего баркаса, но нигд не могли его увидть. Вскор появились Кафры, вооруженные короткими копьями и дубинами, нкоторые изъ нихъ были украшены строусовыми перьями, въ волосахъ воткнутыми, а на старшин была накинута леопардова кожа, и къ ушамъ прившены капитанскія пряжки. Они привтствовали Американцевъ по-дружески и вмст съ ними пошли ко взморью. Въ продолженіе ночи усилившимся втромъ оторвало и принесло на берегъ нсколько корабельныхъ членовъ и вещей, между прочими, одинъ изъ матросовъ нашелъ ручную пилу, и какъ онъ видлъ, что Кафры хватали всякое желзо съ жадностью, то и зарылъ ее въ песокъ. Пила эта была для нихъ драгоцнною находкой, въ послдствіи принесла она имъ величайшую пользу.
Когда Кафры вытащили на безопасное мсто вс вещи, собранныя ими на берегу, капитанъ, желая узнать дйствіе ихъ оружія, просилъ старшину приказать, будто бы для забавы, своимъ людямъ показать искусство ихъ въ метаніи короткихъ копій, которыя недлинне четырехъ съ половиною футовъ, сдланы изъ гибкаго дерева, и имютъ желзное остріе, намазываемое обыкновенно столь сильнымъ ядомъ, что самомалйшая рана, ими сдланная, какъ для человка, такъ и для звря бываетъ смертельна.
Старшина тотчасъ удовлетворилъ желаніе капитана. Кафры, положивъ на возвышенномъ мст кусокъ дерева, отошли отъ него на разстояніе около 70-ти ярдовъ (30-ти саженъ). Тогда старшина сказалъ Американцамъ, что онъ имъ хочетъ показать, какимъ образомъ Кафры сражаются. Такое снисхожденіе было весьма пріятно нашимъ странникамъ: они находили въ немъ доказательство дружбы къ нимъ дикихъ. Кафры сначала отбжали отъ выбраннаго ими мста на довольно значительное разстояніе, и легли на землю, пролежавъ нсколько времени безъ всякаго движенія, они вдругъ вскочили, и раздлясь на партіи, ударились бжать, опять соединились и цлымъ баталіономъ прибжавъ на мсто, откуда сначала тронулись, въ минуту выравнялись и пустили тучу копіи въ цль съ удивительною точностью, тмъ маневръ и кончился.
Сего числа во весь день ни слова не было сказано объ отправленіи въ путь. Вечеромъ жители, по обыкновенію, удалились, а мореходцы, набравъ достаточное количество дровъ, расклали огни, и растянувшихъ на песк, не взирая на втеръ и холодъ, проспали до утра.
Лишь только насталъ день, опять вс бросились искать глазами баркаса, но его не было, да и посл не имли они объ немъ ни какихъ встей.
Сего утра Кафры не прежде постили ихъ, какъ часа чрезъ два по восхожденіи солнца. Капитанъ Стоутъ возобновилъ просьбу свою старшин о назначеніи имъ провожатаго, сказавъ, что на другой день онъ намренъ пуститься въ дорогу. ‘Я дамъ вамъ не одного, а двухъ’, отвчалъ старшина. Онъ сказалъ это съ такимъ видомъ удовольствія и чистосердечія, что совершенно успокоилъ капитана и весь экипажъ на счетъ ихъ безопасности.
Желая имть въ числ провожатыхъ Готтентота, служившаго имъ переводчикомъ, капитанъ далъ выразумть старшин, сколь много этотъ человкъ можетъ способствовать не только къ ихъ удовольствію, но и къ безопасности. Но великодушный дикарь уже предупредилъ ихъ желаніе: онъ прежде еще назначилъ Готтентота въ провожатые. Товарищемъ ему согласился быть Кафръ, которому лучше были извстны мста, коими надлежало имъ проходить. Извстіе о семъ произвело между служителями чрезвычайную радость.
‘Увривъ старшину и народъ его, повствуетъ Капитанъ Стоутъ, въ неизмнной нашей къ нимъ дружб, и что провожатые его будутъ награждены отъ насъ по ихъ желанію, я просилъ его показать намъ, гд можемъ мы запастись хорошею водою, отъ недостатка которой мы много страдали. ‘Я покажу вамъ прекрасную воду, сказалъ онъ, если хотите, пойдемъ туда сейчасъ.’ Мы тотчасъ поднялись въ дорогу. Кафры, окруживъ насъ, пли и плясали, а мои люди, хотя не вполн довряли ихъ дружб, но вообще были довольно веселы.’
Пройдя къ западу около четырехъ миль по прекраснымъ долинамъ, пришли они къ лсу, въ которомъ открылся имъ глубокій оврагъ. Кафры спустились въ него первые, и когда вс они сошли внизъ, старшина показалъ имъ ручей весьма хорошей воды. Окинувъ глазами страшное, уединенное положеніе сего мста, блые снова стали подозрвать Кафровъ въ зломъ противъ нихъ умысл. Большая часть полагала, что жители хотятъ всхъ ихъ вдругъ умертвить, и для того заманили въ такое глухое мсто, а потому и совтовались о лучшихъ способахъ защитить себя. Капитанъ успокоилъ ихъ съ большимъ трудомъ.
Кафры предложили переночевать здсь, и начали готовить дрова. Съ помощью пилы они скоро приготовили достаточный запасъ на всю ночь. Одинъ изъ Готтентотовъ былъ такъ богатъ, что имлъ при себ коробочку съ кремнемъ, огнивомъ и трутомъ, посредствомъ коихъ тотчасъ досталъ онъ огонь, и тмъ крайне удивилъ все общество, ни мало не ожидавшее такой нечаянности.
При наступленіи ночи, жители не оставили ихъ, какъ прежде обыкновенно длали. Это обстоятельство породило новый страхъ въ путешественникахъ, и, какъ казалось не безъ причины, но въ ихъ положеніи оставалось одно средство спасти себя — быть во всегдашней готовности встртить худшее, что могло случиться. Для предосторожности они поставили караулъ, но Кафры, свернувшись кое-какъ, улеглись въ кучки и вскор захрапли. Ночлегъ ихъ, хотя по наружности имлъ самый ужасный видъ, но былъ очень покоенъ: пескомъ здсь ихъ не заносило, и густой лсъ доставлялъ имъ защиту отъ пронзительнаго холода.
‘Дикіе разбудили насъ, повствуетъ Капитанъ Стоутъ, съ появленіемъ солнца, и мы отправились въ путь изъ этой мнимой нашей могилы, довольно веселы. Между тмъ, надобно сказать, что прежде еще отбытія нашего съ песчаныхъ бугровъ, мы уже съли послднее мясо, которое намъ дали Кафры, и теперь нкоторые изъ насъ начинали страшиться голода. Я объявилъ о недостатк въ пищ старшин, и онъ общался пещись о нашемъ продовольствіи. Пройдя нсколько миль, Кафры сказали намъ, что мы должны остановиться тутъ ночевать, почему мы начали сбирать дрова, и едва успли кончить эту работу, какъ старшина привелъ къ намъ другаго быка, котораго тогда же убили, разрзали и раздлили: каждому достался кусокъ около четырехъ фунтовъ всомъ. Мясо мы поджарили въ запасъ на дорогу, и на приготовленіе его употребили большую часть дня. Эту ночь провели мы гораздо покойне, нежели прежнюю, не имя столько опасеній со стороны дикихъ, а съ разсвтомъ стали сбираться въ дорогу.
‘Теперь настало время, когда дйствительное намреніе дикихъ въ разсужденіи насъ должно было обнаружиться’. Они находились вокругъ насъ и помогали намъ длить нашъ запасъ. Всякій долженъ былъ самъ нести свою долю, состоявшую въ трехъ съ половиною или четырехъ фунтахъ мяса, а у нкоторыхъ было еще понемногу сухарей, которые они успли спасти съ собою съ корабля. Симъ запасомъ надлежало имъ питаться до прибытія въ первое христіанское селеніе. Между тмъ, жители не только не показывали намъ ни малйшаго непріязненнаго расположенія, но напротивъ, прощались съ нами съ видомъ непритворнаго сожалнія. Я взялъ старшину за руку и благодарилъ за его дружеское къ намъ вниманіе и помощь, и уврялъ его, что если только достигну благополучно Мыса Доброй Надежды, то первою моею обязанностью поставлю оказать ему и его народу какую либо важную услугу. За это общаніе старшина изъявлялъ мн признательность, а потомъ сталъ просить, не сказывать колонистамъ, что корабль нашъ разбился подл берега, но объявить, что онъ погибъ далеко въ открытомъ мор, и что ни одна изъ его вещей не могла быть принесена къ берегу. Наконецъ онъ уврялъ меня, что мы можемъ совершенно положиться на своихъ провожатыхъ, которые непремнно будутъ стараться сдлать для насъ все къ лучшему, посл сего, простившись по-дружески, мы разстались. ‘
23-го числа поутру, когда уже солнце взошло довольно высоко, путешественники наши отправились въ дорогу. Провожатые, люди въ своемъ ремесл опытные, совтовали имъ отнюдь не подыматься рано, ибо хищные зври обыкновенно встаютъ съ солнцемъ, и пускаются на добычу, и какъ они не имютъ при себ ни какого оружія, то одинъ левъ или тигръ можетъ надлать имъ много бдъ, а потому нужно дать время симъ животнымъ насытиться и убраться въ лса на день.
Не взирая на этотъ благоразумный совтъ, данный отъ искренняго желанія добра несчастнымъ, многіе изъ нихъ были столь нетерпливы, что непремнно хотли ране выступить въ путь, но вожатые не слушались ихъ, и не прежде согласились отправиться, какъ въ десятомъ часу.
Въ это время изъ всего экипажа только три или четыре человка имли башмаки, а у другихъ не было ни какой обуви, и они, будучи босы, должны были совершить путь въ нсколько сотъ миль, въ странахъ неизвстныхъ: проходить чрезъ горы непомрной высоты, пробираться сквозь густые лса, бродить по степямъ и переправляться въ бродъ чрезъ рки.
‘Я шелъ босой, говоритъ капитанъ, такъ же какъ почти вс мои служители, одинъ изъ нихъ предлагалъ мн старые свои башмаки, но я не хотлъ имть предъ другими ни какого преимущества, и не согласился ихъ взять. На мн были четыре рубашки, короткая фуфайка, скатерть, найденная мною на берегу, вмсто кушака, сверхъ ее шаль, матросскіе брюки и шляпа. Мы держались боле къ западу, для врнйшаго полученія прсной воды. Вожатые наши утверждали, что по близости морскаго берега, вода вообще солона, и для того намъ надобно итти отъ него дале: опытъ совершенно оправдалъ ихъ слова.’
Американцы тли по прекраснымъ равнинамъ, пріятно испещреннымъ пригорками, холмами и долинами, съ небольшими рощами и обиліемъ водъ, трава росла на нихъ до чрезвычайной высоты. Но на пути ихъ не было ни одного слда человческаго, ниже признаковъ какого либо скота, или обрабатыванія земли. Даже ни одинъ хищный зврь не попадался имъ, хотя калъ оныхъ находили повсюду. Напослдокъ, пройдя около тридцати пяти миль, начали они чувствовать недостатокъ въ вод.
Цлый день искали они съ большимъ стараніемъ сей необходимой жизненной потребности, и были столь счастливы, что около захожденія солнца нашли небольшой ручей при рубеж обширнаго лса, гд и расположились провести ночь. Вскор наготовили они дровъ, разложили огни и хотли ложиться спать, по причин весьма холодной погоды, вплоть одинъ къ другому. Но провожатые сказали имъ, что около этого мста всегда бываетъ множество леопардовъ, и что если хищные эти зври по духу нападутъ на ихъ слдъ, тогда, безъ всякаго сомннія, истребятъ многихъ изъ нихъ. Извстіе это было не весьма пріятно нашимъ путешественникамъ, оно заставило ихъ умножить число огней, и придумывать разные способы для защищенія себя отъ опасныхъ непріятелей. Но удивительно, какъ сильно дйствуетъ сонъ надъ людьми, духомъ и тломъ утомленными: въ продолженіе самыхъ совщаній о своей безопасности, они одинъ посл другаго засыпали, и проспали до разсвта безъ всякаго непріятнаго приключенія.
Но едва показалось солнце на горизонт, какъ страшный ревъ львовъ раздался по лсамъ вплоть подл нихъ. Нсколько минутъ оставались они неподвижны, объятые ужасомъ и не зная что предпринять. Ревъ, постепенно исчезая, потерялся въ глуши лсовъ, а странники благодарили Бога, что львы не нашли ихъ ночью, тогда они вс сдлались бы жертвою ихъ лютости, ибо на страж не было ни одного человка. Тронувшись съ мста, они вскор пришли къ небольшой рк, чрезъ которую безъ малйшаго затрудненія перешли въ бродъ, потомъ встртили другую, гд также переправа ни сколько ихъ не задержала. Наконецъ попались имъ высокіе бугры, съ вершины коихъ обозрли они прекрасныя окрестныя долины, покрытыя тучною травою и рощами, а мстами видны были обширные лса, прилежащіе къ подошвамъ горъ разной высоты. Во весь день они много терпли отъ недостатка воды, и потеряли не мало времени на отысканіе ея. И когда къ вечеру они уже почти вовсе отчаялись въ средствахъ утолить жажду, ибо вс источники находили изсохшими, попался имъ на краю лса ручей, въ которомъ вода хотя была весьма не хороша, но доставила имъ большое облегченіе въ мучительномъ ихъ положеніи.
Пройдя сегодня около тридцати миль, они расположились ночевать при ручь, и, по обыкновенію, припасли дровъ, и окружили себя огнями. Они не встрчали ни какихъ животныхъ, но видли на пути много кала слоновъ и носороговъ. Такъ какъ положеніе ихъ въ эту ночь было столь же опасно, какъ и въ прошедшую, и они находили одно свое спасеніе въ большихъ огняхъ, то и старались поддерживать ихъ, и ночь провели благополучно.
Поутру пошли дале. Теперь надлежало имъ(итти лсомъ, а потому вожатые совтовали быть на семъ переход крайне осторожными, ибо вроятно, что они встртятъ хищныхъ зврей, которые водятся по здшнимъ лсамъ во множеств. Вожатые говорили правду: путешественники наши видли львовъ, барсовъ, носорога, слона, и ни одно изъ сихъ животныхъ не сдлало имъ ни какого вреда. Но, къ несчастію, около полудня встртились они съ толпою Кафровъ, по словамъ вожатыхъ, самаго варварскаго поколнія. Сначала сошлись они съ ихъ женщинами, которыя поступили съ ними дружески, и дали имъ дв корзинки молока: корзинки эти плетутся изъ мелкихъ прутьевъ, и такъ плотно, что могутъ^ держать въ себ жидкость.
Посл сего опыта женской щедрости они считали себя въ безопасности, но едва успли пройти нсколько саженъ, какъ ихъ остановили двнадцать Кафровъ, вооруженныхъ копьями и одтыхъ леопардовыми кожами. Оба провожатые, испугавшись дикихъ, пустились бжать къ такъ называемой Большой Рыбной Рк, которая въ это время находилась отъ нихъ не дале 200 ярдовъ (почти сто саженъ), Американцы кричали имъ и просили, чтобъ они воротились, но тщетно: вожатые перешли рку въ бродъ, и, поднявшись съ величайшею поспшностью на горы, скрылись. Между тмъ дикіе, махая своими копьями, казалось, угрожали истребленіемъ несчастныхъ странниковъ, которые точно не понимали, что Кафры говорили, но думали, что варвары эти требовали у нихъ всего того, что они имли при себ, но какъ почти все ихъ имущество состояло въ большомъ количеств състнаго запаса и въ плать, то они ршились не отдавать ничего, во что бы то ни стало.
У одного изъ матросовъ вислъ на ремн чрезъ плечо большой ножъ, Кафръ хотлъ его взять и схватился за черенъ, но матросъ вырвалъ ножъ у него изъ рукъ. Это до того раздражило дикаго, что онъ поднявъ свое копье, сдлалъ видъ, будто хочетъ убить матроса. Стоя въ этомъ положеніи, дикій представлялъ изъ себя такую картину злости и варварства, какую едвали вообразить можно: леопардова кожа, на плечахъ у него накинутая, черное его лице, обезображенное охрою, сверкающіе отъ бшенства глаза, разинутый ротъ уподобляли варвара совершенному дьяволу. Ко всему этому дожно присовокупить что отъ злости онъ весь дрожалъ и скрежеталъ зубами. Но, не взирая на бшенство и изступленіе его, онъ угрозъ своихъ не исполнилъ, и скоро опустилъ копье.
Симъ кончилось приключеніе съ Кафрами, путешественники перешли рку, и поднялись на гору вслдъ за своими провожатыми, которыхъ нашли на вершин. Вожатые были весьма обрадованы ихъ прибытіемъ, они увряли ихъ, что если бъ прочіе изъ этой орды Кафровъ не были въ отлучк на охот, то они не оставили бы изъ нихъ въ живыхъ ни одного человка, ибо это поколніе есть самое хищное, лютое и злодйское во всей Кафраріи.
Посовтовавшись между собою, ршились они спуститься съ горы и продолжать путь. Пройдя небольшое разстояніе, усмотрли обширную, плодоносную долину, когда они бжали отъ Кафровъ, страхъ препятствовалъ имъ замтить красоту находившихся предъ ними мстъ. Но теперь, остановясь въ восторг и удивленіи разсматривали прелести живописныхъ, великолпныхъ видовъ, являвшихся взору ихъ со всхъ сторонъ. Страна эта, почти совершенно ровная, усяна въ пріятномъ безпорядк холмами и возвышеніями, на вершинахъ росла отдльными рощицами мимоза, а по отлогостямъ кусты разнаго рода. Тысячи рчекъ и ручьевъ извивались въ разныхъ направленіяхъ между возвышенными мстами, по низменностямъ, инд окружали они какую либо рощицу, и казалось служили рубежемъ знатнаго помстья, въ другомъ мст скрывались въ лсъ или кусты, и опять изъ нихъ вытекали, а по холмамъ примтны даже были небольшіе водопады.
Восхищаясь картиною втораго Эдема, вдругъ усмотрли они новое зрлище: безчисленныя стада животныхъ, наиболе изъ роду сернъ, разсыпались по долинамъ, нкоторыя паслись на лугахъ, а другія пили воду въ ручьяхъ, или лежали по берегамъ. Глазъ не находилъ предловъ великолпной картин, и зрніе, перебгая отъ прекраснаго предмета еще къ прекраснйшему, терялось наконецъ въ горизонт. Красота страны столь заняла ихъ, что они, пренебрегая опасностью, провели на мст нсколько часовъ, любуясь прелестными видами, напослдокъ спустились съ горы, и пошли дале.
Ввечеру выбрали они для ночлега мсто подл небольшой рощи, и нарубили лсу на дрова и для ограды, которою окружали себя, чтобъ укрыться отъ хищныхъ зврей.
Не взирая, однако жъ, на принятыя ими осторожности, они не могли спать покойно: слоны стадами во всю ночь ходили по рощ, и шорохомъ между деревъ содержали ихъ въ безпрестанномъ страх. Если бъ не защитила ихъ ограда, сдланная съ вечера, то вроятно, что эти страшныя животныя передавили бы ихъ. Поутру они встали и вмст съ обоими провожатыми пошли въ дорогу.
Весь день шли они по прекраснымъ долинамъ, коихъ почва мстами состояла изъ смси красной и желтой глины, долины были покрыты высокою травою разнородныхъ растеній, но и слдовъ земледлія не было замтно, хотя изрдка и попадались хижины, въ одну изъ коихъ нкоторые изъ нихъ входили, и дорого заплатили за свое любопытство: блохи въ нсколько минутъ покрыли ихъ съ йогъ до головы.
Временно попадалась имъ вода, которая однако жъ была солоновата, не взирая на пятьдесятъ миль разстоянія отъ морскаго берега: они держались большую часть своего пути въ этомъ разстояніи отъ моря.
Пройдя сего числа около тридцати пяти миль, путешественники наши расположились ночевать, и по обыкновенію, наготовивъ дровъ, оградили себя втвями и бревнами. Между тмъ почти вс състные ихъ припасы вышли, и они принуждены были терпть голодъ.
Въ осьмомъ часу опять поднялись они въ дорогу, но уже не вс могли итти равнымъ ходомъ: многіе отъ усталости начали отставать. Это заставило ихъ сдлать распоряженіе, чтобъ т, кои были въ силахъ итти скоро, шли впередъ, и заблаговременно выбирали мста ночлеговъ и готовили все нужное. Капитанъ принадлежалъ къ авангарду, онъ приказалъ, для показанія своего пути заднимъ, мстами зажигать траву, но не взирая на эту предосторожность по наступленіи утра отставшіе не являлись.
Прождавъ ихъ до того времени, когда солнце поднялось уже довольно высоко, капитанъ съ товарищами пошелъ дале. Вожатые увряли, что сегодня они достигнутъ христіанскаго селенія, откуда можно получить помощь и сыскать отставшихъ. Это извстіе ободрило странниковъ и придало имъ новыя силы, они шли съ необыкновенною скоростью, докол не приблизились къ небольшому сельскому домику. Здсь надялись они сыскать пособіе, но ошиблись. Жилище это давно было оставлено и запустло. И такъ они принуждены были провести эту ночь опять подъ открытымъ небомъ, безпокоясь объ участи оставленныхъ ими товарищей.
Въ продолженіе ночи не имли они покоя ни на минуту. Сидя вокругъ огня, они разговарили о вроятной участи своихъ товарищей, и о собственномъ своемъ плачевномъ состояніи. Не имя ни пищи, ни одежды, ни оружія, находились они въ стран, наполненной хищными зврями, и въ такое время, когда отъ усталости и ослабленія силъ едва могли стоять на ногахъ. Сверхъ того они пребывали въ ежечасномъ ожиданіи нападенія отъ Бошмановъ: дикари эти нападаютъ на всхъ, кто ихъ безсильне и умерщвляютъ намазанными ядомъ стрлами. Случай этотъ выказалъ въ полномъ блеск нравственныя черты мореходцевъ: люди, привыкшіе равнодушно взирать на вс ужасы, неразлучные съ служеніемъ на мор, и вмняющіе за стыдъ содрогнуться, стоя подъ градомъ пуль и ядеръ, не могли безъ слезъ говорить о жребіи своихъ однокорабельщиковъ, и позабывая свое собственное несчастіе, единственно помышляли о ихъ спасеніи. Изъ шестидесяти человкъ, вышедшихъ на берегъ при кораблекрушеніи, тридцать шесть за болзнями и усталостью не могли сопутствовать своимъ товарищамъ, и остались въ степяхъ.. Избавленіе сихъ несчастныхъ, если они еще не погибли, зависло отъ дятельности капитанской партій, которая была въ силахъ и вскор могла достигнуть голландскихъ селеній.
Провожатые смло утверждали, что селенія колонистовъ не могутъ быть отъ нихъ далеко, ибо они достигли уже тхъ мстъ, пограничныхъ съ Кафрами, которыя были истреблены ими въ послднюю войну. И потому спустя часъ посл солнечнаго восхода, путешественники отправились въ дорогу, и понуждаемые сильнымъ желаніемъ спасти своихъ товарищей, шли такъ скоро, какъ силы ихъ позволяли.
Три часа сряду шли они не отдыхая. Наконецъ одинъ изъ вожатыхъ, находясь впереди, закричалъ во все горло: ‘я вижу Готтентота, пасущаго стадо овецъ.’ Крикъ сего дикаго показался нашимъ путешественникамъ гласомъ съ небесъ, вс бросились къ тому мсту, гд находился вожатый, и увидли вдали человка со стадомъ, по крайней мр изъ четырехъ тысячъ овецъ. Они двинулись къ пастуху, который сначала ороблъ, и хотлъ бжать, но увидвъ, что вс они были блые и безоружны, остановился и дождался ихъ. Капитанъ сталъ просить его проводить ихъ къ ближайшему селенію, на это онъ охотно согласился, и уврялъ его, что хозяинъ владнія, куда они идутъ, человкъ весьма хорошій, и что на переходъ до его дома нужно не боле какъ три часа. Невозможно изобразить восторга, разлившагося между ими при полученіи сего извстія. Капитанъ выступилъ и вс тронулись за нимъ, стараясь опередить другъ друга.
Вотъ показалось вдали давно желанное селеніе Христіанъ. ‘Прибавимъ парусовъ, ребята, сказалъ капитанъ, и пойдемъ поскоре въ безопасную гавань, откуда пошлемъ крейсеровъ для отысканія несчастныхъ нашихъ сослуживцевъ.’ Вс спшили итти: одни шатались, другіе падали и опять вставали, но никто не отставалъ, и наконецъ прибыли въ домъ честнаго Голландца Яна Плессиса.
Онъ имлъ около шестидесяти лтъ отъ роду, родился въ Голландіи, но съ давнихъ временъ переселился въ Африку, былъ щедръ, человколюбивъ и сострадателенъ. Семейство его составляли шесть сыновей съ женами и дтьми, и дочь, всего около двадцати человкъ. Онъ владлъ большими стадами, состоявшими изъ двнадцати тысячъ овецъ и тысячи быковъ.
При первомъ свиданіи, капитанъ разсказалъ ему о плачевномъ своемъ приключеніи, и какъ оставилъ онъ товарищей своихъ въ степи, и просилъ его дать ему способъ отыскать ихъ. Добрый старикъ не могъ слышать повствованія капитанскаго безъ примтнаго внутренняго движенія, которымъ обнаруживалось чувствительное его сердце.
‘Ненадобно терять времени, когда дло идетъ о спасеніи погибающихъ’ сказалъ онъ, и тотчасъ веллъ двумъ изъ своихъ сыновей заложить фуру восемью волами. Онъ отправилъ ихъ навстрчу оставленнымъ въ степи путешественникамъ, и приказалъ хать во всю ночь къ мсту, которое провожатые описали такъ хорошо и подробно, что посланные ни какъ не могли ошибиться. Велніе старика дти исполнили съ примтнымъ удовольствіемъ, и съ такою поспшностью, что фура скоро ухала изъ виду, а странники съ почтеннымъ своимъ хозяиномъ сли за столъ: онъ нарочно для нихъ убилъ барана, и угощалъ ихъ какъ лучшихъ друзей своихъ.
Посл обда добросердечные колонисты распрашивали странниковъ о подробностяхъ ихъ пути чрезъ Кафрарію. Старикъ удивлялся, какимъ образомъ Тамбуши согласились отпустить ихъ. Люди этого племени люты и жестокосерды, и ничто столько не приноситъ имъ удовольствія, какъ кровопролитіе. Бошманы также, по его замчанію, народъ многочисленный, безпрестанно на страж и кочуетъ въ большомъ пространств, по коему они проходили, и если взять еще въ разсужденіе то, что въ странахъ, ими пройденныхъ, обитаетъ безчисленное множество хищныхъ зврей, то благополучное прибытіе ихъ въ его жилище онъ почитаетъ истиннымъ чудомъ Провиднія,
Капитанъ, при семъ случа, сообщилъ доброму своему хозяину, настоящее понятіе о Тамбушахъ. Старикъ этотъ, судя по своимъ сосдямъ, былъ непримиримый врагъ всхъ поколній, обитающихъ въ Кафраріи, и какъ онъ никогда не путешествовалъ далеко отъ своего жилища, то и не могъ самъ лично узнать свойства разныхъ народовъ, населяющихъ южный край Африки. Но услышавъ отъ капитана о поступкахъ съ нимъ и съ его людьми Тамбушей, и объ услугахъ, ему оказанныхъ, весьма былъ радъ и успокоился.
Уединенное его жилище окружено деревьями, на которыхъ сушились кожи львовъ, тигровъ, барсовъ и другихъ хищныхъ зврей, убитыхъ въ окружныхъ долинахъ. Почти у самыхъ дверей дома, лежали два огромныя животныя, съ которыхъ недавно содраны были кожи. Это были два носорога, за день предъ симъ застрленные дтьми хозяина, подл самого жилья ихъ. Это дало ему поводъ разсказать гостямъ своимъ съ большою подробностью о нкоторыхъ чудныхъ свойствахъ сего животнаго.
‘Эти зври, говорилъ Янъ Плессисъ, гораздо люте и несравненно опасне всхъ прочихъ хищныхъ животныхъ. Самые львы, усмотрвъ носорога, бгутъ отъ него съ ужасомъ. Два года тому назадъ я видлъ это на опыт: идучи чрезъ свое поле рано поутру, усмотрлъ я, что одинъ левъ вбжалъ въ кусты, въ разстояніи отъ меня около полумили, чрезъ нсколько минутъ за нимъ послдовалъ другой, потомъ третій, четвертый и дале, такъ что въ продолженіе около часа девять львовъ вбжало въ тотъ же кустарникъ. Не видавъ никогда такого числа сихъ животныхъ вмст, я хотлъ знать, что было причиною сего собранія, и скрылся между деревьями. Пробывъ въ засад боле часа, я ничего не видалъ и не слыхалъ, и отчаясь въ удовлетвореніи моего любопытства, хотлъ итти домой, вдругъ показался носорогъ необыкновенной величины, онъ прямо шелъ къ тому кустарнику, гд скрылись львы. Приблизившись вплоть къ оному, онъ остановился, поднялъ голову, и поворачивая ее во вс стороны, казалось, кругомъ себя обнюхивалъ. Потомъ вдругъ съ чрезвычайнымъ стремленіемъ ударилъ на кусты, и чрезъ нсколько минутъ я увидлъ, что вс львы, виднные мною прежде, бжали изъ кустарника съ поджатыми хвостами, и по-видимому въ чрезвычайномъ страх озирались во вс стороны. Носорогъ же въ это время бгалъ по кустамъ и ломалъ ихъ съ страшнымъ шумомъ. Но не найдя тамъ непріятеля, выбжалъ на долину, осмотрлся, и началъ съ величайшимъ бшенствомъ рвать рогомъ землю, которую цлыми глыбами бросалъ на воздухъ. Я не смлъ пошевелиться, докол разъяренное животное не скрылось у меня изъ вида, тогда я возвратился домой.’
Путешественники провели ночь весьма покойно, добрый хозяинъ приготовилъ для нихъ постели изъ мшковъ, а поутру за завтракомъ доставилъ имъ удовольствіе сообщивъ нкоторыя любопытныя замчанія о стран, имъ обитаемой. Онъ наиболе жаловался на притсненія, которыя поселяне должны терпть отъ колоніяльнаго правительства Мыса Доброй Надежды. ‘Я имю свинцовую руду на моей собственной земл, говорилъ онъ, такъ близко къ поверхности, что можно было бы выкопать ее руками, но мы не смемъ ея тронуть. Если бъ дошло до свднія правительства, что я употребилъ, хотя одинъ фунтъ вытопленнаго изъ нея свинца для моей домашней нужды, меня со всмъ семействомъ сослали бы на всю жизнь въ Батавію.’
Они не успли еще позавтракать, какъ великодушный Янъ отправилъ гонцовъ къ своимъ сосдямъ, просить ихъ помощи и содйствія къ доставленію путешественниковъ въ Капштадтъ. Многіе изъ колонистовъ сами навстили ихъ и предлагали свои услуги. Они были столь добры, что вызывались содержать въ своихъ домахъ до совершеннаго выздоровленія тхъ изъ мореходцевъ, которые чмъ нибудь хворали, и потомъ при ежегодныхъ своихъ посщеніяхъ Капштата, хотли ихъ туда доставить. Но капитанъ, нетерпливо желая скоре возвратиться въ свое отечество, отклонилъ это предложеніе и просилъ, если можно, отправить ихъ немедленно.
Въ продолженіе сего разговора вбжалъ Готтентотъ {Многіе изъ сего народа мужчины и женщины находятся въ работахъ и въ домашней прислуг у колонистовъ Мыса Доброй Надежды. Прим. Перев.} съ радостнымъ извстіемъ, что хозяйская фура возвращается и находится уже въ виду. Все общество бросилось къ ней навстрчу, и капитанъ съ неописаннымъ удовольствіемъ увидлъ двадцать три человка изъ своего экипажа, боле ласкаровъ, прибывшихъ на ней. Посланные за ними объявили, что они нашли сихъ несчастныхъ по близости одной рощи въ совершенномъ отчаяніи, ибо они, не имя ни малйшей надежды ни на какую постороннюю помощь, и не будучи въ состояніи сами итти дале, ршились предать судьбу свою въ руки Провиднія. За день предъ тмъ отдлились отъ нихъ тринадцать человкъ, а куда они побрели, имъ неизвстно. Въ послдствіи, бдные эти люди, претерпвъ неслыханныя бдствія, достигли Мыса Доброй Надежды благополучно.
Теперь всхъ ихъ собралось сорокъ семь человкъ, и какъ они должны были въ Капштатъ хать на фурахъ, то и больные не хотли остаться.
Поутру 2-го Іюля путешественники простились съ своими хозяевами, и отправились въ дорогу. Добродушный Янъ Плессисъ снабдилъ ихъ фурами, быками, и състными припасами до ближайшаго селенія, и послалъ провожатымъ одного изъ своихъ сыновей, который былъ хорошо вооруженъ, и трехъ Готтентотовъ. Провожатый безпрестанно находился на страж, въ готовности отразить Ботмановъ или хищныхъ зврей, если бъ они нечаянно напали на его конвой: однако жъ, прохавъ около тридцати пяти миль, въ восемь часовъ вечера прибыли они въ слдующее селеніе безъ всякаго непріятнаго приключенія.
Хозяинъ втораго ихъ ночлега, Корнилій Энгельброксъ, былъ также человкъ добрый. Правда, онъ жилъ въ бдной хижин, но все, что имлъ, предложилъ къ услугамъ странниковъ. Прочитавъ письмо Яна, сказалъ онъ: ‘Сосдъ мой добрый человкъ, и я всегда почиталъ его, но письмо его объ васъ лишнее, несчастіе ваше и теперешнее положеніе совершенно достаточны, чтобъ расположить меня сдлать все для васъ, что могу.’
На другой день посл завтрака они отправились дале, честный Энгельброксъ далъ имъ на дорогу девять барановъ, извиняясь, что не можетъ снабдить хлбомъ: ‘Мы здсь, сказалъ онъ, весь годъ питаемся бараниною и дичиной, рдко удается намъ отвдать хлба.’
Потомъ, въ продолженіе пяти дней сряду хали они отъ одного жилья до другаго, кои находятся между собою побольшей части на разстояніи пятнадцати или шестнадцати часовъ зды, и везд принимали ихъ самымъ человколюбивымъ образомъ. Во все это время очень рдко удавалось имъ сыскать кусокъ хлба, да и въ вод нердко имли они недостатокъ. Дорога ихъ лежала инд по гористымъ мстамъ, а инд по ровнымъ долинамъ. На пути встрчали они множество волковъ, и часто видали превеликія стада оленей того рода, который здшнимъ колонистамъ извстенъ подъ именемъ шпрингъ-бокъ, нкоторыя стада ихъ были столь многочисленны, что состояли, по-видимому, не мене какъ изъ двнадцати или четырнадцати тысячъ головъ. Многіе изъ колонистовъ увряли, что они видали стада вдвое того многочисленне, и часто убивали по два и по три оленя однимъ выстрломъ. Путешественники также видли много, такъ называемыхъ, гвинейскихъ (цесарскихъ) куръ, которыхъ посл дождя, поселяне ловятъ собаками.
Въ этой части колоніи Мыса Доброй Надежды водятся во множеств зебры, или дикіе ослы, и строусы. Путешественники наши во всхъ домахъ, гд они останавливались, находили такое количество оленьяго мяса, что изъ девяти барановъ, подаренныхъ имъ Энгельброксомъ, въ шесть дней употребили въ пищу только трехъ.
Отъ 8-го до 16-го Іюня путешествовали они довольно спокойно, встрчая на каждой мил новыя красоты природы. Горы мстами возвышались до облаковъ, а раздлявшія ихъ долины были покрыты разными произрастеніями. На переходъ одной изъ сихъ обширныхъ долинъ употребили они три дня съ половиною. Колонисты называютъ ее Long duff.
Здсь два кряжа горъ идутъ параллельно одинъ другому на разстояніи 70-ти или,80-ти миль. Земля между ими чрезвычайно плодородна, и изобилуетъ тучными паствами благовонныхъ растеній, на которыхъ пасутся безчисленныя стада овецъ и коровъ. Здшняя баранина, отъ особеннаго свойства душистыхъ травъ, иметъ такое сходство съ оленьимъ мясомъ, что всякій англійскій Эпикуръ {Въ Англія жареное оленье мясо почитается однимъ изъ самыхъ щегольскихъ блюдъ: на богатыхъ праздничныхъ столахъ за стыдъ почитается не имть его. Прим. перев.} могъ бы обмануться во вкус. Долины между горными хребтами въ ширину простираются отъ осьми до четырехъ миль, и обильно орошаются небольшими рками, по берегамъ коихъ растутъ цлыя рощи дерева алоэ.
14-го числа путешественники прибыли въ жилище одного слпаго старика, который имлъ большое семейство, и, по-видимому, достаточное состояніе. Онъ со слезами слушалъ повсть странниковъ, подчивалъ всхъ ихъ водкою, и угостилъ сытнымъ обдомъ. Не вкушавъ долго крпкихъ напитковъ, мореходцы наши не находили словъ, какъ благодарить достойнаго старика за его къ нимъ вниманіе. За ужиномъ онъ особенно развеселился, и сказалъ капитану, что съ радости о ихъ избавленіи отъ морскихъ волнъ, Кафровъ и зврей, онъ споетъ псню, и сдержалъ свое слово, а потомъ просилъ капитана сдлать ему одолженіе приказать, всему своему экипажу спть что нибудь. Сколь ни была странна эта просьба, но въ этомъ случа надобно было удовлетворить причуд добраго старца. Одинъ американскій матросъ заплъ любимую свою національную псню, земляки его стали ему помогать, ласкары подхватили свою, Шведы и Датчане, не желая отстать отъ другихъ, также запли, тогда Португальцы и Голландцы, считая себя не хуже другихъ, возвысили голосъ: такимъ образомъ, составивъ на многихъ языкахъ никогда еще и нигд неслыханный концертъ, гости доставили хозяину неизъяснимое удовольствіе.
Поутру 17-го числа путешественники разлучились: капитанъ, взявъ съ собою старшаго офицера, третьяго штурмана и двухъ матросовъ, похалъ впередъ. По мр приближенія ихъ къ Капштату, число жителей увеличивалось, и селенія въ разныхъ мстахъ отстояли одно отъ другаго не дале двухъ часовъ зды. Многія изъ нихъ имли прекраснйшія мстоположенія и плодоносныя земли, на которыхъ въ изобиліи родились пшеница, апельсины, лимоны, фиги, и проч., а мстами росъ въ большомъ количеств виноградъ, изъ котораго колонисты длаютъ вино и водку и отвозятъ на продажу въ Капштатъ. Часто видли они большія стада оленей, а куропатки попадались повсюду въ безчисленномъ множеств.
Отъ 17-го до 21-го числа хали они по гористымъ мстамъ, но въ долинахъ безпрестанно находили селенія, обработанныя поля и чрезвычайное множество овецъ, рогатаго скота было мене, и не въ такомъ хорошемъ состояніи, какъ въ отдаленныхъ мстахъ колоніи.
22-го числа прибыли они въ мстечко Свеллендамъ, и остановились въ дом ландроста, то есть начальника селенія, которое состоитъ изъ 16-ти или 18-ти домовъ, и находится въ прекраснйшей долин, изобильной всякаго рода хлбомъ, плодами, виноградомъ и огородною зеленью.
Ландростъ принялъ ихъ весьма хорошо, и на другой день далъ капитану верховую лошадь и проводника, чтобъ хать къ его зятю, который долженъ былъ уже доставить его въ Капштатъ. Сверхъ того этотъ почтенный человкъ снабдилъ капитана рекомендательнымъ письмомъ въ Главнокомандующему войскъ {Англійскихъ войскъ, ибо тогда Мысъ Доброй Надежды былъ въ рукахъ Англичанъ. Прим. перев.} Генералу Крейгу.
На третій день они пріхали въ селеніе Стелленбушъ, которое по мстному своему положенію и плодородію земли, есть одно изъ лучшихъ во всей колоніи. Здшніе жители богаты и гостепріимны, старшина ихъ, Г. Бринчъ, принялъ путешественниковъ дружески. ‘Два дня, пробылъ я, говоритъ капитанъ, въ дом сего почтеннаго и добродтельнаго человка, онъ желалъ, чтобъ я погостилъ у него подоле, но мн хотлось скоре пріхать въ Капштатъ, а потому 30-го числа поутру я выхалъ изъ Стелленбуша, и вечеромъ того же дня прибылъ въ городъ. Несчастія, мною претерпнныя хотя имли нкоторое вліяніе на мое здоровье, но благодаря Бога, совершенно разстроить онаго не могли.
