'Очерки русских нравов, или Лицевая сторона и изнанка человеческого рода' Ф. Булгарина. Выпуски I-III, Некрасов Николай Алексеевич, Год: 1843 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 7 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Н. А. Некрасов

‘Очерки русских нравов, или Лицевая сторона и изнанка человеческого рода’ Ф. Булгарина. Выпуски I-III

Н. А. Некрасов. Полное собрание сочинений и писем в пятнадцати томах

Критика. Публицистика. Письма. Тома 11—15

Том одиннадцатый. Книга первая. Критика. Публицистика (1840—1849)

Л., Наука, 1989

Очерки русских нравов, или Лицевая сторона и изнанка человеческого рода. Сочинение Фаддея Булгарина. 1) Противоположности: Русская боярышня 1643 года и Русская барышня 1843 года. 2) Извозчик-ночник. 3) Русская ресторация. Издание М. Ольхина. Санкт-Петербург, 1843. В тип. Э. Праца. В 4-ю д. л., 46 стр.

Странное и плачевное зрелище представляет в настоящее время так называемая русская литература! Приглядевшись к ней хорошенько, нельзя не согласиться, что она с каждым днем падает более и более… Начнем хоть с Москвы. В Москве совсем нет литературы, там выходит единственное ежемесячное издание, которое называется ‘Москвитянин’ и относит себя к роду журналов, но неужели это в самом деле журнал?.. Если и журнал, то, уж конечно, не русский, а скорее всесловенский, потому что преимущественно наполняется материалами, служащими к раскрытию древнего славянского быта, на которые и обращено всё внимание трудолюбивых его издателей. Означенные материалы дают ‘Москвитянину’ полное право на название сборника славянской старины или, пожалуй, альманаха, но нельзя не согласиться, что большая часть условий, соединенных с современным понятием ‘журнала’, или совершенно забыта издателями, или пренебрежем до крайности. Много ли еще явлений, которые, кроме альманаха, о котором мы говорим, давали бы подозревать, что в Москве существует литература? Обыкновенно к новому году издает роман г. Загоскин, где торжествует грубый, аляповатый комизм, основанный на необыкновенно длинных носах, толстых животах, сравниваемых с сороковыми бочками, лысых головах, огромных табакерках, поговорках лакеев, коверканье немцами русского языка и т. п. Вслед за г. Загоскиным издает роман замоскворецкий Вальтер Скотт, г. Воскресенский, — роман, наполненный лицами и происшествиями, возможными разве на луне, роман, в котором герой непременно или черкес, или разбойник, или по крайней мере мечтатель и поэт, — роман приторный, пошло-чувствительный, растянутый длинными отступлениями и обращениями к ‘почтеннейшим’ читателям и ‘милым’ читательницам, — обращениями, сквозь которые невольно проглядывает добродушное довольство автора самим собою… Вот и всё… Затем выступает ряд книг, производимых г. Федотом Кузмичевым и К^о, от которых сердце кровью обливается у всякого сколько-нибудь чувствительного к успехам родной литературы человека…

Немного больше московской представила в последнее время и петербургская литература. Кроме собрания сочинений Н. Гоголя, где есть несколько совершенно-новых, истинно прекрасных произведений, кроме известных уже большею частью публике стихотворений Лермонтова, вышедших в трех частях, — на что указали бы мы, если б кто спросил нас: какие из новых книг стоят того, чтоб заплатить за них деньги?.. Их нет, должны были бы отвечать мы. Униженно сознав свою немощность, отказавшись от благородных усилий обращать на себя внимание публики посредством самой себя, наша литература превратилась в торговый дом, в рынок, где казовым концом замысловато разложены гнилые товары для привлечения покупателей, она кинулась на мелочи и совершенно погрязла в них, она прибегает к картинкам, к роскоши типографской, к поразительно диким заглавиям, к пышным объявлениям, надевает шутовской колпак на людей некогда почетных, гонит за вдохновением старых, выписавшихся сочинителей в трактиры и харчевни, наконец, забыв и стыд, и сан, пляшет пред публикою вприсядку, — и всё для того, чтобы заставить публику бросить ей несколько грошей, которые сделались ее единственною целью, ее кумиром, ее губителями!.. Из всех изданий, выходящих отрывочно, на одно только можно указать как на достойное внимания и поощрения: мы разумеем добросовестный перевод Шекспира, предпринятый г. Кетчером в 1841 году и деятельно подвигающийся вперед. Всё остальное, что мы разумеем под именем отрывочных изданий, состоит из картинок, более или менее удачных, и текста, насильно навязываемого сочинителями публике при картинках, — такого текста, которого без картинок публика не только не купила бы, но даже не взяла бы, если б сочинители сами платили ей за это… В<о> главе заготовителей означенного товара, т. е. текста для картинок, красуется известный и опытный сочинитель г. Булгарин, и текст его, под названием, которое мы привели в начале статьи, приложенный к картинкам г. Тимма, есть одно из удивительнейших произведений отрывочной литературы. ‘Деньги’ г. Балакирева-Полевого и ‘Физиология влюбленного’ гг. Полякова и Фурмана — ничто в сравнении с новыми очерками г. Булгарина…

Трудно выразить, до какой степени вяло, мертво, жалко то, что с явным и тяжким напряжением насильственно вытянул г. Булгарин к картинкам из своего воображения… Самый жаркий поклонник его, — если только у него есть еще жаркие поклонники, — не нашел бы в новых его очерках искры одушевления, тени мысли… Кажется, видишь, читая ‘Очерки’, как сочинитель ходил, по русской пословице, за каждым словом в карман, подбирая словечко к словечку и широко зевая за своей мозаикой. Картины бледные, безжизненные, как небо от земли далеки от действительности, веселость старческая, мешковатая, любезность ребяческая, остроумие натянутое, тяжелое, аляповатое, наконец, жалкие и забавные похвалы самому себе и слабые, бессильные придирки к тем, кого он почитает своими врагами, — вот элементы, из которых состоит новое произведение г. Булгарина.

На стран. 41 статьею ‘Русская ресторация’ г. Булгарин вводит читателя в грязную и сальную харчевню, где происходит следующий разговор:

»А что, господа! — сказал один из гостей, — читали ли вы последнюю книжку ‘Отечественных записок’?’ — ‘Прекрасная философия, преважная статья!’ — ‘А ты понимаешь философию?’ — ‘Как же! нас учили в семинарии, только недоучили… Абсолют есть ничто, а в ничто все!.. Удивительно, как учено и высоко!’ — ‘Это что-то походит на мой карман! — возразил другой. — Выпьем же травничку за философию и ученость’. — ‘Выпьем’. — И опять выпили! — ‘А уж критика — чудо! — примолвил первый гость, — всем сестрам по серьгам!.. Я особенно радуюсь, что досталось порядком этому Ф. Б.!’ — ‘Да разве он написал что-нибудь новое?’ — ‘Нет, да ведь он там всегда на наковальне… написал или не написал, всё равно, отдувайся и за себя и за других!.. Спасибо за то ‘Отечественным запискам’!’ — ‘Да за что ты так не любишь Ф. Б.?’ — ‘Как его не ненавидеть!.. Ведь он литературными своими трудами заработал себе деревеньку!..»

Не считая нужным защищаться против того, что говорят об ‘Отечественных записках’ в трактирах герои травничка и перцовки, мы заметим только, что гнев г. Булгарина на ‘Отечественные записки’, к ужасу нашему, с часу на час возрастает. Что бы ни написал г. Булгарин, куда бы ни перенес действия своего ‘сочинения’, о чем бы ни заговорил он с<о> своими читателями, — ‘Отечественные записки’ тут как тут. Г. Булгарину не пишется, пока дело не дойдет до ‘Отеч<ественных> записок’… Невольно повторишь вместе с г. Булгариным пословицу: ‘Что у кого болит, тот о том и говорит!..’

Картинки г. Васи (так под ними подписано) Тимма, для которых г. Булгарин составил столь вялый, плохой текст, стоили бы лучшей участи. Впрочем, одной из них мы хорошенько не понимаем. На ней изображен господин весьма подозрительной наружности, в бекеше, в картузе, и рядом с ним извозчик: не разберешь — извозчик ли у господина подозрительной наружности просит денег или господин подозрительной наружности у извозчика. Что за охота рисовать такие отталкивающие физиономии, и притом в очерках русских нравов!..

Авторство Некрасова установлено М. М. Гином по связи со статьей Некрасова о т. 2 ‘Ста русских литераторов’ (ср. отзывы о романах М. Н. Загоскина: наст. кн., с. 15-18 и 43-51), с его романом ‘Жизнь и похождения Тихона Тростникова’ (ср.: наст. изд., т. VIII, с. 156-157) и рецензией на последующие три выпуска ‘Очерков русских нравов…’ Ф. В. Булгарина (см.: наст. кн., с. 87-93). В последней с комментируемой рецензией совпадают даже отдельные выражения: ‘так называемая русская литература’, ‘вялые очерки’, кроме того, в обеих рецензиях на булгаринские ‘Очерки русских нравов…’ использованы рисунки В. Ф. Тимма для выпада против Булгарина. Следует учесть также перекличку настоящей рецензии со стихотворным фельетоном Некрасова ‘Говорун’ (ем. ниже).

Ироническую рецензию на книгу Булгарина с большими цитатами из очерка ‘Русская ресторация’ опубликовала ‘Библиотека для чтения’ (1843, т. 57, отд. VI, с. 16-21).

С. 80. В Москве ~ выходит единственное ежемесячное издание, которое называется ‘Москвитянин’ и относит себя к роду журналов, но неужели это в самом деле журнал?.. — Ср. мнение Белинского о ‘Москвитянине’ (1841-1856), наполненном историческими и филологическими материалами: ‘…эти материалы дают ‘Москвитянину’ вид альманаха, содержание которого — материалы для истории и словесности славян. Издание поденное и почтенное, нооно не журнал. Между тем ‘Москвитянин’ во что бы то ни стало хочет быть журналом’ (т. VI, с. 691-692). Ср. также оценку этого журнала, данную в фельетоне ‘Русского инвалида’ (1845, 8 марта, No 52): наст. изд., т. XII.

С. 81. Вслед за г. Загоскиным издает роман замоскворецкий Вальтер Скотт, г. Воскресенский… — М. И. Воскресенский (1803-1867) — плодовитый беллетрист, автор романов ‘Он и она’ (М., 1836), ‘Проклятое место’ (М., 1838), ‘Черкес’ (М., 1839), ‘Мечтатель’ (М., 1841), ‘Сердце женщины’ (М., 1842) и др., по иронической характеристике Белинского, ‘принадлежит к числу самых счастливых и даровитых подражателей’ Булгарина и Загоскина (т. VI, с. 32). Называя Воскресенского ‘замоскворецким Вальтером Скоттом’, Некрасов имеет в виду его рассказ ‘Замоскворецкие Тереза и Фальдони’ (ЛГ, 1843, 14-21 фовр., No 7-8).

С. 81. …собрания сочинений Н. Гоголя, где есть несколько совершенно новых, истинно прекрасных произведений… — ‘Сочинения Николая Гоголя’ (т. 1-4) вышли в 1842 г. в Петербурге. Здесь впервые были напечатаны ‘Шинель’, ‘Женитьба’, ‘Театральный разъезд’, ‘Утро чиновника’, ‘Тяжба’ и другие сочинения Гоголя.

С. 81. …известных уже большею частью публике стихотворений Лермонтова, вышедших в трех частях… — Ч. 1-3 ‘Стихотворений М. Лермонтова’ появились в 1842 г. в Петербурге, ч. 4 этого издания вышла лишь в 1844 г.

С. 81. …наша литература превратилась в торговый дом, в рынок… — Эта мысль неоднократно повторяется у Некрасова (см., например: наст. кн., с. 134-137, а также: наст. изд., т. VII, с. 374, т. VIII, с. 156, 738).

С. 81-82. …она ~ пляшет пред публикою вприсядку… — Ср.: наст. изд., т. VIII, с. 156-157, т. IX, кн. 2, с. 348.

С. 82. …добросовестный перевод Шекспира, предпринятый г. Кетчером в 1841 году и деятельно подвигающийся вперед. — Н. X. Кетчер (1809-1886) — врач и переводчик, в молодости принадлежал к кружку Н. В. Станкевича (о нем см. также в ‘Былом и думах’ Герцена). Его прозаические переводы драматических произведений Шекспира издавались с 1841 по 1850 г. и затем в 1862-1879 гг.

С. 82. ‘Деньги’ г. Балакирева—Полевого и ‘Физиология влюбленного’ гг. Полякова и Фурмана… — Имеются в виду следующие иллюстрированные произведения: ‘Деньги’ — первая книга (второй не появилось) ‘Былей и небылиц…’ Н. А. Полевого, изданная в 1843 г. в Петербурге как отрывки из ‘философическо-филантропическо-гумористическо-сатирическо-живописных очерков’ ‘Свет и люди’, ‘составленных под редакцией) Ивана Балакирева’ (см. рецензию Некрасова на эту книгу: наст. кн., с. 74-76), и ‘Физиология влюбленного’ — переделка с французского, подписанная ‘Н. Г. Р.’ и выпущенная в 1842 г. в Петербурге книгопродавцем В. П. Поляковым с виньетками литератора и живописца П. Р. Фурмана (1816-1856).

С. 83. »А что, господа! ~ заработал себе деревеньку!..». — Цитируются ‘Очерки русских нравов’ (с. 41).

С. 83. Я особенна радуюсь, что досталось порядком этому Ф. Б.!’ — Буквами ‘Ф. Б.’ подписывал свои фельетоны в ‘Северной пчеле’ Булгарин.

С. 83. …герои травничка и перцовки… — Травничок — водка, настоянная на травах, перцовка — водка, настоянная на перце.

С. 83. …гнев г. Вулгарина на ‘Отечественные записки’ ~ с часу на час возрастает. — В это время в ‘Отечественных записках’ сотрудничал Белинский, нападки на которого со стороны Булгарина высмеивает Некрасов.

С. 83. …изображен господин весьма подозрительной наружности, в бекеше, в картузе ~ Что за охота рисовать такие отталкивающие физиономии, и притом в очерках русских нравов!.. — Рассказчик, изображенный на картинках Тимма, в частности на имеющейся здесь в виду иллюстрации к рассказу ‘Извозчик-ночник’, рисовался похожим на Булгарина. Ср. в стихотворении Некрасова ‘Говорун’, написанном в том же 1843 г.:

Одетого как барина

Во всей его красе,

Увидишь тут Булгарина,

В бекеше, в картузе.

(наст. изд., т. I, с. 391)

Выделяя слово ‘русских’, Некрасов намекает на беспринципность и неоднократные измены и предательства Булгарина. Сын польского шляхтича, сосланного в Сибирь за убийство русского генерала, Булгарин делается офицером русской армии, участвует в войне против Наполеона, а несколько лет спустя на стороне Наполеона воюет против России и в конце концов становится русским писателем и журналистом (см.: Лемке М. Николаевские жандармы и литература 1826-1855 гг. СПб., 1909, с. 232-358). Постоянные претензии Булгарина на роль не только знатока русских нравов, но и пламенного патриота России выглядели кощунственно.

‘Очерки русских нравов, или Лицевая сторона и изнанка человеческого рода’ Ф. Булгарина. Выпуски I-III, Некрасов Николай Алексеевич, Год: 1843

КОММЕНТАРИИ

КОММЕНТАРИИ

Читайте также: