ОЧЕРКИ ИЗЪ ИСТОРИ СВЕРО-АМЕРИКАНСКАГО СОЮЗА.
(Статья первая.)
ОЧЕРКИ ИЗЪ ИСТОРИ СВЕРО-АМЕРИКАНСКАГО СОЮЗА.
(Статья первая.)
I.
II.
III.
IV.
V.
Очерки из истории Северо-Американского союза, Шелгунов Николай Васильевич, Год: 1867
Время на прочтение: 84 минут(ы)
Еще въ конц прошлаго столтія Сверо-американскій союзъ обратилъ на себя вниманіе передовыхъ европейскихъ мыслителей и государственныхъ людей. Но вниманіе это было больше одиночное, и не входило еще въ европейское сознаніе.
Европейское общественное мнніе обратилось къ Америк гораздо позже, когда стремленіе къ соціальнымъ улучшеніямъ заставило Европу искать для себя образцовыхъ учрежденій.
Особенно сильное изученіе учрежденій Америки началось посл революціи и неудачь, испытанныхъ западомъ на пути политическихъ преобразованій.
Европа очень хорошо сознавала, нравственный и матеріальный перевсъ Американскаго союза надъ собой. Личная свобода, необычайно быстрое экономическое развитіе, крпость внутренней политической связи, неподдерживаемой чисто-вншними декораціями, и видимое безвластіе слишкомъ рзко кидались въ глаза, чтобы не возбудить желанія изучить условія американскаго благоденствія.
Политическіе мыслители Европы приписывали вс чудеса Американскаго союза его конституціи. Но конституція — клочекъ бумаги и больше ничего. Можно составить теоретическую конституцію въ. кабинет, и она выйдетъ небольше какъ утопія Томаса Мура. Западная Европа, и особенно Франція, знаютъ очень хорошо, что значатъ бумажныя конституціи. Во Франціи проэкты политическихъ учрежденій составлялись людьми очень знающими, умными и учеными, но Франціи не приняла ихъ проэктовъ, и до сихъ поръ еще изнемогаетъ въ безсильномъ стремленіи дать своей внутренней политической жизни т условія общественныя, которымъ она завидуетъ въ Сверо-американскомъ союз.
Чтобы внутреннія государственныя учрежденія удовлетворяли потребностямъ народа, нужно чтобы он имли органическое происхожденіе. Конституція есть только вншняя форма внутренней жизни, она только выраженіе народнаго міровозрнія и даже его предразсудковъ и заблужденій. Поэтому, по мр умственнаго развитія какой либо страны, измняются и ея учрежденія, служащія не больше какъ только оболочкой, или рамкой дятельности даннаго народа въ данный моментъ.
Въ этомъ смысл понятно, что конституція Сверо-американскаго союза не представляетъ той поучительности, какую въ ней старались видть. Конституція эта создана всей предъидущей исторіей народа, и потому важма не конституція, а создавшая ее исторія. Слдовательно, кто хочетъ узнать откуда явилась поразительная сила и величіе Америки, тотъ долженъ изучить не вншнюю форму ея жизни, а внутреннюю сущность политическаго и общественнаго развитія страны. Говоря проще, важны не учрежденія, а исторія, предшествовавшая учрежденіямъ.
Съ этой точки зрнія наибольшую важность представляетъ изученіе колонизаціи и тхъ условій, при которыхъ зарождались первые зачатки внутренней политической организаціи, сформировавшіеся наконецъ въ полную конституцію.
Есть и еще одна ошибка, которую длаютъ люди, недостаточно знакомые съ исторіей развитія Америки. Европа величается своею старостью и считаетъ Американскій союзъ политическимъ юнцемъ. Ошибка такого мннія въ томъ, что не обращаютъ вниманія на происхожденіе американскаго народа.
Америку создали европейскіе выходцы, имвшіе такую же продолжительную, предшествовавшую исторію, какъ и вс ихъ современники, оставшіеся въ Европ. Поселившись въ Америк, они продолжали жить и развиваться на основаніи внесенныхъ ими съ собой началъ, и такимъ образомъ не изображали собой ровно ничего новаго, а продолжали ту же самую Европу, которую они оставили.
Отчего же продолженіе Европы вышло нисколько на нее не похожимъ? Только потому, что не вс элементы политической жизни Европы вошли въ жизнь Американскаго союза, и только оттого, что изъ очищеннаго начала, послужившаго основой общественной связи въ Америк и не могло развиться ничего другого, кром того величія, которымъ поражаетъ Союзъ старую, завидующую ему Европу.
Это вступленіе я считалъ необходимымъ, чтобы показать читателю, почему я буду говорить по преимуществу объ исторіи колонизаціи, и о тхъ основныхъ элементахъ, изъ которыхъ сложился, Союзъ. Нужно изучить исторію зародыша, и только тогда будетъ понятенъ вполн развившійся организмъ.
Открытіе Америки и разсказы о чудесахъ новаго свта обратили на нее вниманіе всхъ морскихъ державъ Европы. Побуждаемыя жадностью къ нажив, честолюбіемъ и стремленіемъ къ увеличенію могущества, государства эти накинулись на новый свтъ, какъ хищники на добычу.
Въ начал однако посчастливилось только Испаніи и Португаліи. Желая избгнуть соперничества и узаконить свои пріобртенія, он обратились къ пап Александру VI съ просьбой укрпить за ними ихъ американскія владнія.
Папа обнаружилъ весьма широкое великодушіе, тмъ боле, что оно ему ровно ничего не стоило, и знаменитой буллой 1495 года пожаловалъ Испаніи вс земли ею уже открытыя, и т, которыя будутъ отрыты ею въ Америк.
Поступая такимъ образомъ, папа основывался на своемъ прав главы католицизма и на присущемъ ему господств надъ всми народами, погруженными въ мракъ идолопоклонства. По мннію папы, неврные и язычники, населявшіе Америку, не были нисколько господами своей земли, и ихъ собственностью можно было располагать, не спрашивая на то ихъ согласія.
Великодушіе папы, распоряжавшагося такъ беззастнчиво чужою собственностью, исключительно въ пользу испанцевъ и португальцевъ, оскорбило остальныя католическія государства Европы. Англія, Франція, Голландія, не обращая вниманія на буллу Александра VI, кинулись тоже на завоеванія въ Америк, и самовольство ихъ было причиною продолжительной вражды между ними и Испаніей и Португаліей, считавшими себя единственно законными владльцами Новаго Свта.
Попытки англичанъ на поприщ открытій новыхъ земель начались при Генрих VII. Считая свое право располагать Америкой нисколько не ниже права папы, онъ далъ венеціянцу Кабо, давно уже поселившемуся въ Бристол, право, подобное тому какое Фердинандъ и Изабелла дали Колумбу.
Съ этихъ поръ начинается цлый рядъ попытокъ англичанъ за* владть американскими землями, попытокъ, часто неудачныхъ и стоившихъ имъ большихъ издержекъ и потерь. Такъ въ одну изъ экспедицій, направленныхъ въ Индію черезъ Сверный полюсъ, англичане вмсто Америки открыли нашъ Архангельскъ. Хотя это открытіе не особенно рекомендуетъ познанія мореходовъ того времени, но тмъ не мене оно все-таки важно въ томъ отношеніи, что Ченслеръ былъ первый капитанъ, вступившій въ Блое море и основавшій въ немъ коммерческія сношенія.
Только въ царствованіе Елисаветы начались боле серьезныя экспедиціи въ Америку и боле серьезныя попытки устройства съ ней экономическихъ сношеній.
Въ Европ съ понятіемъ объ Америк соединялась мысль о неистощимыхъ горахъ золота. Камень, привезенный изъ сверной Америки обратилъ на себя вниманіе въ Лондон, и по изслдованію знатоковъ оказалось, что въ немъ заключается золото. Это обстоятельство разожгло корыстолюбіе лондонскаго сити и явилось множество охотниковъ, обратившихся къ Елисавет съ просьбою отдать имъ въ аренду новыя земли, въ такой степени изобилующія золотомъ. Немедленно была снаряжена экспедиція изъ нсколькихъ судовъ, не столько для открытія новаго пути въ тихій Океанъ, сколько для собранія сокровищъ и драгоцнныхъ минераловъ. Елисавета повелла снарядить свой собственный большой корабль, на которомъ тоже предполагалось везти несмтныя сокровища. Охотниковъ плыть за богатствами явилось гораздо больше, чмъ сколько было нужно для экспедиціи рабочихъ рукъ, такъ что пришлось отказать больше чмъ половин явившихся. Плаваніе было очень опасно, но людей поддерживала жадность къ золоту и, забывъ объ открытіи новаго прохода, служившаго поводомъ экспедиціи, авантюристы, накинувшись на первую встрченную ими землю, заключавшую по общему мннію огромное количество золота, принялись нагружать ею свои корабли. Начальникъ экспедиціи, адмиралъ, собственными своими руками, какъ простой матросъ, рылъ землю и нагружалъ ею корабли.
И это была не одна подобная экспедиція, гд люди, задавшись химерической мыслью, отваживались на геройскія предпріятія, полныя всякихъ опасностей и грозящія смертью, чтобы привести земли богатой золотомъ.
Впрочемъ опасности плаванія и неудачи съ золотомъ скоро прохладили энтузіазмъ авантюристовъ и съ этой норы начинаются уже боле серьезныя отношенія англичанъ къ Новому Свту.
Первой серьезной попыткой было плаваніе Жильбера, облеченнаго Елизаветой весьма широкой властью и правами. Сэръ Гемфри Жильберъ, человкъ съ здравымъ смысломъ и съ большими познаніями, чмъ т, кто здилъ за золотой землей, составилъ проэктъ колонизаціи, одобренный королевой. Ему безъ труда былъ данъ патентъ довольно либеральныхъ размровъ, предоставлявшій большія выгоды и власть, и гражданскую и уголовную юрисдикцію въ предлахъ двухсотъ миль.
Жильберъ, облеченный такой громадной властью и полный блистательныхъ надеждъ, употребилъ на предпріятіе почти все свое состояніе, и съ собранными имъ добровольными эмигрантами отправился въ плаваніе. Но экспедиція потерпла неудачу. Одинъ изъ кораблей утонулъ, а другіе, испугавшись трудностей, воротились домой, но до дому не доплыли, погибнувъ, какъ полагаютъ, въ битв съ испанцами. Самъ Жильберъ какими-то судьбами спасся, но уже слишкомъ обднвшій не ршался возобновить попытки. Здсь на помощь ему явился извстный Вальтеръ Ролей (Roleigh), любимецъ Елисаветы, человкъ замчательно блистательныхъ талантовъ, огромныхъ познаній и самой безграничной предпріимчивости. Такъ какъ срокъ патента, ^даннаго Жильберу, еще не кончился, то онъ вмст съ Ролеемъ сформировалъ новый флотъ. Флотъ этотъ тронулся въ путь при самыхъ счастливыхъ предзнаменованіяхъ, потому что королева, въ знакъ своей милости, прислала его командиру золотой якорь. Въ экспедиціи находились исторіографъ и минералогъ.
Два дня посл выхода изъ Плимута самое большое судно, снаряженное Ролеемъ, дезертировало подъ предлогомъ болзни экипажа. Хотя это обстоятельство очень смутило Жильбера, но онъ не упалъ духомъ и продолжалъ плаваніе. Онъ слдовалъ на Новую Землю, и прибывъ въ Сентъ-Жанъ, забралъ находившихся тамъ испанцевъ, португальцевъ и другихъ жителей, чтобы они присутствовали на церемоніи освященія права завладнія страной во имя англійской королевы. Въ ознаменованіе такого событія была воздвигнута колонна, съ вырзаннымъ на ней гербомъ Англіи.
Посл всхъ церемоній члены экспедиціи приступили къ своему главному длу, при чемъ особенную дятельность проявилъ минералогъ. По его мннію, горы заключали въ себ несомннные признаки ‘минеральныхъ субстанцій и и минералогъ клялся своею головою, что въ горахъ заключается множество серебра. Такъ какъ такое открытіе, преданное гласности, могло повредить интересамъ экспедиціи, то минералогъ получилъ приказаніе хранить его въ глубокой тайн. Затмъ приступили къ перенесенію на самый большой корабль драгоцнныхъ минераловъ и совершили эту операцію съ такою ловкостію, что ни португальцы, ни испанцы ничего не замтили.
Запасшись сокровищами, экспедиція отправилась въ дальнйшее плаваніе, для дальнйшихъ открытій. Но едва успла она подвинуться на югъ, какъ самый большой корабль потерплъ, но неосторожности экипажа, крушеніе. Погибло боле ста человкъ, утонули драгоцнные минералы, утонулъ минералогъ и не удалось спасти ученаго Парменіуса, долженствовавшаго писать исторію экспедиціи.
Тогда Жильберъ ршился возвратиться какъ можно поспшне въ Англію. Плаваніе было очень бурное и опасное, даже самые старики моряки не видывали моря боле ужаснаго. Въ первую же ночь, около двнадцати часовъ, изчезъ огонь на корабл, Жильбера и затмъ никто не видлъ уже никогда ни корабля, ни экипажа. Только третье судно достигло благополучно Плимута.
Смерть Жильбера не убила предпріимчивости Голея. Но теперь онъ задумалъ устроить колонизацію въ климат боле мягкомъ, и считая себя какъ бы наслдникомъ правъ несчастнаго Жильбера, своего зятя, обратился съ просьбой къ Елисавет. Ему былъ данъ патентъ, такой же либеральный, какъ и Жильберу. Ролей былъ признанъ владльцемъ — государемъ всхъ земель, которыя онъ откроетъ, съ властію почти неограниченною.
Новое предпріятіе возбудило новыя надежды, потому что дло шло о колонизаціи не суроваго свера, а очаровательнаго и плнительнаго юга. Вс ужасы Ледовитаго океана были забыты предъ улыбающейся перспективой, какую сулила вчная весна и неистощимое, постоянное плодородіе почвы. Два корабля, обильно снабженные всмъ, что нужно, тронулись въ путь, по направленію къ ныншней сверной Каролин. Море было спокойно, небо чисто и воздухъ освжался только самымъ легкимъ втеркомъ. Новая, невиданная растительность поразила пловцовъ, повсюду виноградъ въ изобиліи, какого никто никогда не видывалъ, лса и деревья, какихъ не могло придумать никакое воображеніе, миріады самыхъ разнообразныхъ и красивыхъ птицъ, наполнявшихъ лса, приводили въ восторгъ переселенцевъ. Кротость краснокожихъ, населявшихъ эту очаровательную мстность, гармонировала съ природой. ‘Народъ этотъ добрый, любезный, искренній, былъ лишенъ всякой искуственности и вроломства, можно было подумать, что онъ сохранилъ нравы золотаго вка’. Мстность, плнившая переселенцевъ, была названа тш въ честь королевы двственницы — Виргиніей.
Вслдъ за этой экспедиціей послдовали еще три, и вс он не имли успха, такъ что въ конц царствованія Елисаветы не осталось въ сверной Америк никакихъ другихъ слдовъ переселенія, кром кургановъ и могилъ надъ павшими отъ голода и въ войн съ индійцами отважныхъ колонистовъ.
Въ царствованіе Якова I, померкшая звзда Ролея не позволила ему продолжать осуществленія своихъ неудавшихся до сихъ поръ проэктовъ. Въ Яков I онъ встртилъ позорнаго мстителя за смерть графа Эссекса. Лишенный всхъ своихъ званій и отличій, Ролей былъ обвиненъ въ государственной измн, и хотя генеральный атторней не нашелъ за нимъ никакой вины, но онъ былъ обвиненъ малодушными и угодливыми присяжными, что было равносильно смертному приговору. Казнь замнили однако заключеніемъ. Двнадцать лтъ, проведенныя въ тюрьм, Ролей посвятилъ длу колонизаціи, и если не могъ служить ей лично, непосредственной дятельностью, то по крайней мр служилъ перомъ. Онъ написалъ множество сочиненій военнаго, морскаго и географическаго содержанія, а его исторія, произведеніе наиболе замчательное, составляло любимое чтеніе Кромвеля.
Давъ наконецъ Ролею свободу, ему не возвратили однако всхъ милостей. Больной, разбитый параличемъ старикъ, въ награду за вс подвиги получилъ только право отправиться въ Гвіану, для отысканія золотой руды. Но Эльдорадо, къ которому были направлены вс мысли европейцевъ того времени, Ролею не далось. Потерявъ надежду добыть золото, онъ отправился назадъ въ Европу и слдуя обычаю времени, когда пиратство считалось войною и когда Дрекъ, морской разбойникъ, покрылъ свое имя славою, Ролей напалъ на испанскія колоніи св. омы, ихъ разрушилъ и разграбилъ.
Король Яковъ, разсердившись на это дло, компроментировавшее его передъ Испаніей, задумалъ наказать виновнаго, но вмсто того, чтобы наказать его за пиратство, Яковъ прибгнулъ къ позорному средству, недостойному короля, и возобновилъ старое, давно забытое обвиненіе въ государственной измн. Семидесяти-лтняго, разбитаго параличемъ старика казнили, не умя понять того, что геній Ролея проложилъ дорогу англичанамъ въ Америку, и что только его предпріимчивости новый свтъ обязанъ возможностью прочной колонизаціи. Новый свтъ, столько разъ изобличавшій ошибки стараго, постарался и въ этомъ случа показать Англіи ея несправедливость. Почти двсти лтъ спустя сверная Каролина торжественнымъ законодательнымъ актомъ признала заслуги этого необыкновеннаго человка, соединявшаго въ себ вс таланты, какіе только могутъ соединиться въ одномъ лиц.
Размръ статьи не позволяетъ мн вдаваться во вс подробности попытокъ, которыя подготовили колонизацію Соединенныхъ Штатовъ. Но и изъ того, что я сказалъ, читатель можетъ составить уже себ понятіе о смлости и ловкости первыхъ авантюристовъ, пролагавшихъ путь въ Америку. Плаваніе черезъ Атлантическій океанъ было тогда еще новостью и требовалась большая отвага, чтобы преодолть опасности, увеличиваемыя невжествомъ. Тогда еще не знали прямого пути, не знали ни втровъ, ни теченій океана. Суда, употреблявшіяся для плаванія, были очень малы. Такъ Фробшифъ плылъ на судн всего въ двадцать тоннъ, а у Колумба два судна не имли палубъ. Плаваніе считалось до того опаснымъ, что люди, отправлявшіеся въ путь, совершали вс торжественныя религіозныя церемоніи, какъ бы приготовляясь къ смерти. И предчувствіе несчастія не было вовсе воображаемымъ. Многіе терпли кораблекрушеніе, другихъ заносило на необитаемые острова, третьи тонули. При слабыхъ знаніяхъ въ мореходств, съ одной отвагой и ршимостью было еще недостаточно бороться противъ природы.
Указать на характеръ авантюристовъ я считаю потому необходимымъ, что этимъ можно объяснить частію историческое происхожденіе энергіи ныншнихъ американцевъ. У трусовъ не доставало силы разстаться съ Европой, значитъ шли люди отважные способные бороться со всякими опасностями.
Какъ видлъ уже читатель, первые искатели приключеній хали въ Америку исключительно за золотомъ и драгоцнными минералами. Они не хотли отрываться отъ своей родины, а думали только о томъ, чтобы, разбогатвъ въ Новомъ Свт, наслаждаться остатки дней въ своей родной Англіи. Ролей, не отказываясь отъ мечты объ Эльдорадо, въ тоже время думалъ объ основаніи правильной колонизаціи. Наконецъ наступило время, когда Эльдорадо потеряло все свое обаяніе, золото уже не прельщало авантюристовъ и колонизація составляла уже единственную цль стремленій англичанъ.
При Яков явилась мысль устроить въ Виргиніи прочную колонизацію, которая и положила начало ныншнему Сверо-американскому союзу.
Все пространство земли, извстное въ то время подъ названіемъ Виргиніи, было раздлено на дв почти равныя части и отдано въ пользованіе двухъ частныхъ компаній.
Компаніи были обязаны выплачивать королю пятую часть добычи золота и серебра и пятнадцатую мди. Король предоставилъ компаніямъ право чеканить монету, вроятно, въ томъ соображеніи, чтобы облегчить торговыя сношенія съ туземцами, которыхъ надялись обратить въ христіанство и познакомить со всми выгодами цивилизаціи. Высшее управленіе колоніями и направленіе всей колоніальной системы было вврено совту, находившемуся въ Англіи. Членовъ совта могъ назначать только самъ король, отъ произвола котораго они вполн зависли. Король же сохранялъ за собою право контроля мстныхъ колоніальныхъ совтовъ. Наконецъ тотъ же самый король удержалъ за собою исключительное право законодательства, какъ высшаго въ сфер общихъ интересовъ, такъ и частнаго въ мелочныхъ подробностяхъ управленія. Яковъ надялся получать отъ Виргиніи большія выгоды, точно также думали и члены компаніи.
Такимъ образомъ, первая колоніальная хартія не предоставляла промышленной компаніи ничего, кром пустой земли съ правомъ населять ее и защищать. За королемъ же осталась безусловная законодательная власть, право назначать всхъ чиновниковъ и перспектива громаднаго дохода. Что же касается до переселенцевъ, то имъ не было предоставлено ни малйшей свободы ни въ выборномъ прав, ни въ самоуправленіи. Они должны были подчиняться безусловно и распоряженіямъ промышленной компаніи, и повелніямъ мстнаго совта и высшему контролю въ Англіи и наконецъ произвольнымъ повелніямъ короля. Была, впрочемъ, и одна хорошая сторона въ этой неудачной конституціи, въ томъ, что произволъ короля могъ ограничивать произволъ компаній.
Въ этомъ учрежденія, не оставлявшемъ ни малйшаго мста политической свобод, не било никакой свободы и въ другихъ отношеніяхъ. Въ отношеніи религіи велно было строго подчиняться всмъ условіямъ англиканской церкви, гражданскія и имущественныя права не отступали ни въ чемъ отъ установленныхъ въ Англіи. Смертная казнь назначалась не только за убійства и за боле важныя преступленія, но даже и за опасные безпорядки. Такимъ образомъ жизнь колонистовъ была почти совершенно въ рукахъ чиновниковъ.
Организовавъ систему административнаго и политическаго управленія, Яковъ разршилъ приступить къ эмиграціи. Небольшой флотъ изъ трехъ кораблей отправился въ Виргинію, унося съ собой 105 эмигрантовъ.
Путешествіе началось при предзнаменованіяхъ не совсмъ отрадныхъ. Между 105 эмигрантами, этими будущими колонистами, имлось всего только 12 рабочихъ и очень мало ремесленниковъ. Все это отправлялось въ пустыню, гд не было ничего, не унося съ собой никакихъ средствъ и силъ для личнаго труда. Еще хуже, ни у одного эмигранта не было семьи. Очевидно, что начальники предпріятія имли въ виду боле коммерческое предпріятіе, чмъ колоніальное.
Хотя страна, въ которую прибыли эмигранты, напоминала земной рай, тмъ не мене бдствія переселенцевъ были велики. Надо было рубить лсъ, строить дома, заготовлять средства существованія, а между тмъ на 48 джентльменовъ приходилось всего 4 плотника. Еще къ счастію для переселенцевъ, между ними находился одинъ человкъ геніальной предпріимчивости и энергіи, и громаднаго ума, создавшій себ безсмертную славу — авантюристъ Смитъ.
Съ самой ранней молодости онъ отличался свободнымъ предпріимчивымъ умомъ и наклонностію къ геройскимъ похожденіямъ. Не имя еще тринадцати лтъ, онъ уже сражался за свободу батавской республики. Затмъ онъ былъ во Франціи, въ Египт, въ Италіи, сражался въ Венгріи противъ турокъ, обратилъ на себя вниманіе Стефана Баторія и въ одномъ сраженіи, въ Калабріи, былъ взятъ въ плнъ. Турки отправили его въ Константинополь на продажу. Молодой, красивый Смитъ возбудилъ къ себ участіе одной турчанки и та, желая дать ему свободу, велла отвезти его въ Крымъ. Но приказаніе турчанки исполнено не было и Смита заставили работать вмст съ другими рабами. Въ этомъ трудномъ положеніи Смитъ увидлъ, что ему нужно ожидать всего только отъ своихъ собственныхъ силъ. Возмущенный жестокимъ обращеніемъ своего смотрителя, онъ убилъ его, слъ на лошадь и ускакалъ на границу Россіи. Здсь снова помогла ему женщина, и онъ пробрался черезъ Крымъ въ Трансильнавію, чтобы отправиться на родину. Услыхавъ о междоусобіяхъ въ Африк, Смитъ измнилъ свой планъ и похалъ въ Мароко. Возвратившись наконецъ въ Англію, онъ увлекся общимъ энтузіазмомъ къ колонизація Америки и отдался всми своими силами новому длу. Смитъ обладалъ всми качествами, необходимыми для того, чтобы стоять во глав подобныхъ предпріятій. Глубокое знаніе человческой природы, смлый умъ, твердый характеръ, способность внушать къ себ уваженіе длали его настоящимъ вождемъ толпы, онъ былъ созданъ для управленія и руководительства массами и только подобный человкъ былъ въ состояніи организовать цлое, проникнутое одной общей идеей, изъ тхъ разнообразныхъ и даже противуположныхъ интересовъ, какіе изображали собою первые колонисты.
Блестящія надежды, съ которыми прибыли въ Виргинію эмигранты, скоро рушились. Очаровавшая ихъ природа была дйствительно хороша, но эта природа была природой пустыни. Слабые числомъ, а еще боле неспособностію къ труду, они были совершенно безсильны предъ двственной природой, которую имъ нужно было одолвать. Сильная почва, покрытая сильной растительностію и двственные лса увеличивали еще боле трудъ обработки земли. Жаръ былъ невыносимъ. Влажный климатъ порождалъ болзни. Жизненные припасы испортилась частію во время путешествія, частію на мст. Отчаяніе овладло колонистами, едва десять человкъ сохраняли еще бодрость духа, больные, стонавшіе день и ночь, наводили еще большее уныніе. Очень часто въ теченіи ночи умирало четыре или пять человкъ, утромъ уносили ихъ трупы и ‘зарывали въ землю какъ собакъ.’ До наступленія осени погибла половина переселенцевъ.
Смитъ явился настоящимъ спасителемъ несчастныхъ. Онъ умлъ внушить къ себ уваженіе индйцевъ до того, что они явились осенью съ предложеніемъ състныхъ припасовъ, онъ возстановилъ миръ и согласіе между колонистами, ободрилъ ихъ, и своимъ энергическимъ управленіемъ ввелъ порядокъ и трудолюбіе.
Лондонская компанія, мечтавшая только о золот и богатствахъ, требовала сокровищъ отъ умиравшихъ съ голоду колонистовъ, и даже не умла длать выбора людей для новаго поселенія. Въ числ колонистовъ, высылавшихся компаніей, не доставало именно такихъ людей, отъ которыхъ завислъ успхъ колонизаціи. Смитъ обратилъ на это обстоятельство вниманіе лондонскихъ распорядителей. ‘Если вы снарядите къ намъ новую экспедицію, писалъ онъ въ Лондонъ, я прошу васъ отправить человкъ тридцать плотниковъ, земледльцевъ, огородниковъ, рыболововъ, кузнецовъ, каменьщиковъ и людей способныхъ корчевать корни деревъ. Такіе тридцать человкъ дороже намъ тысячи людей, которыми мы уже располагаемъ.’
Назначенный губернаторомъ, Смитъ воспользовался своею властью, чтобы организовать свой трудъ. Онъ назначилъ шесть часовъ въ день для занятія земледліемъ и вообще культурными работами.
У него даже джентльмены научились владть топоромъ и лопатой, и сдлались превосходными дровосками. ‘Кто не работаетъ, тотъ не долженъ сть’: былъ экономическій афоризмъ Смита. При немъ колонія приняла приличный видъ и стала похожа на поселеніе европейцевъ.
Къ несчастію, Смитъ не долго оставался въ Америк, раненный случайнымъ взрывомъ пороха, онъ долженъ былъ отправиться въ Европу, потому что помощь виргинскихъ докторовъ оказывалась безсильной.
Смитъ справедливо считается отцемъ Виргиніи и колонизаціи саксонской расы въ Соединенныхъ штатахъ. Какъ водится всегда на свт, современники не оцнили заслугъ этого великаго человка. То, что казалось другимъ невозможнымъ, онъ творилъ съ быстротой и проницательностью. Дло слдовало у него немедленно за мыслію, онъ умлъ вести людей на опасность, спасая ихъ отъ бдствій и страданій. Ко всему этому Смитъ отличался еще чистосердечіемъ, искренностью и честностью. Онъ первый понялъ, лучше всхъ, что истинный интересъ Англіи заключается не въ виргинскомъ золот и въ быстромъ обогащеніи, а въ организаціи правильнаго и энергичнаго промышленнаго труда. ‘Здсь не на что боле надяться, какъ на собственный трудъ’, говорилъ онъ. И Смитъ твердо держался этого правила. За то всякій разъ когда онъ оставлялъ колонію или для новыхъ открытій или для поздки въ Англію, колонисты впадали немедленно въ праздность и забывали о будущемъ. Запасы пищи истощались быстро, съ индйцами затвались ссоры, начинались грабежи, а иногда дло доходило до того, что колонисты, какъ нищіе, просили Христа ради, вишу у индйцевъ. И человкъ, оказавшій столько услугъ, не имлъ ни своего собственнаго ноля, ни своего дома. Онъ умеръ неоцненный тми, кто исключительно ему былъ обязанъ всмъ своимъ счастьемъ.
Особенное процвтаніе колоній начинается съ того момента, когда наплывъ новыхъ эмигрантовъ, находившихся въ боле независимыхъ отношеніяхъ къ лондонской компаніи, позволилъ надлить каждаго земельной собственностью, и когда развилось воздлываніе табаку. Колонизація юга Америки обязана по преимуществу культур этого растенія и ей же обязана Америка основаніемъ своего благосостоянія.
Съ табакомъ познакомили Англію первые авантюристы экспедиціи Ролея, выучившись сами очень скоро курить у индйцевъ. Индйцы, не употреблявшіе ни вина, ни опіума, пользовались табакомъ какъ средствомъ для возбужденія нервной системы. Первые авантюристы вошли скоро во вкусъ куренія и также скоро познакомили съ табакомъ Англію, не смотря даже на книгу, написанную королемъ Яковомъ противъ этого проклятаго растенія. Запросъ на табакъ сдлался такъ великъ, и выгоды, предлагаемыя за него, такъ значительны, что колонисты принялись за воздлываніе его съ какой-то лихорадочною дятельностью. Улицы и площади колоній засвались табакомъ, и колонистамъ не разъ грозила голодная смерть оттого, что, обративъ все свое вниманіе на табакъ, они забывали сять хлбъ.
Табакъ былъ долгое время единственнымъ вывознымъ продуктомъ Виргиніи, и замнялъ въ колоніяхъ деньги. Такъ жалованье священникамъ и чиновникамъ выдавалось табакомъ. Табакомъ же выплачивалась большая часть податей- и какъ цнность табака зависла отъ его урожая, то колоніальный совтъ устанавливалъ ежегодно его денежную единицу, которою опредлялась цна говядины, хлба и другихъ предметовъ продовольствія. Когда въ 1620 году компанія отправила первый транспортъ женщинъ ‘чистыхъ и непорочныхъ’, то рука каждой изъ нихъ уступалась за 120 до 150 фунтовъ табаку. На слдующій годъ цна женъ удвоилась.
Въ одномъ изъ условій колонизаціи Виргиніи лежало начало рабства, кончившагося той страшной междоусобной войной, свидтелемъ которой было наше время. Очень часто случалось, что эмигрантъ, неимвшій средствъ для переселенія, длалъ долги. Должники, закабалявшіеся такимъ образомъ, являлись настоящими крпостными своихъ хозяевъ. Изъ этого порядка вещей скоро возникли разныя злоупотребленія. Люди, на доставку которыхъ въ Виргинію издержки не превышали 8 и 10 фунтовъ, продавались иногда за 40, 50 и даже 60 фунтовъ. Доставка кабальныхъ сдлалась скоро спекуляціей и аферисты, занимавшіеся такимъ постыднымъ дломъ, сманивали неопытныхъ юношей, прислугу и всякихъ людей безъ дла, переселяться въ страну, гд золото, по ихъ словамъ, можно было загребать лопатами. Такимъ образомъ блые рабочіе сдлались очень обыкновеннымъ предметомъ торговли. Ихъ продавали и перепродавали въ Англіи, перепродавали въ Америк, совершенно какъ негровъ или какъ лошадей. Положеніе ихъ было даже хуже черныхъ невольниковъ, потому что, напримръ, въ 1672 году средняя цна блому, обязанному служить пять лтъ, была 10 фунтовъ, а черному 20 или 25. Этотъ родъ торговли былъ тогда въ такомъ употребленіи въ Англіи, что осуждали на рабство въ Америку не только взятыхъ въ плнъ шотландцевъ, но даже своихъ, взятыхъ въ плнъ во время междоусобія. Все это подготовило введеніе въ Виргиніи рабства, такъ что, когда явился первый корабль съ черными африканцами, то общественное мнніе было уже совершенно на сторон рабства. Заслуга этого рода принадлежитъ Джону Гаукинсу, первому, обратившему вниманіе англичанъ на выгоду торговли неграми. Онъ доставилъ большой транспортъ африканцевъ въ Испаньолу и богатое вознагражденіе, полученное имъ въ сахар и жемчуг, обратило на себя вниманіе даже королевы Елисаветы. Гаукинсъ, какъ и вс торговцы неграми, былъ человкъ чугуннаго сердца, онъ съ похвальбой разсказываетъ о себ, что раззорилъ и сжегъ городъ въ 8,000 жителей, чтобы завладть 250 неграми. Къ стыду -Елисаветы, она покровительствовала этимъ постыднымъ дламъ и даже принимала участіе въ торговл неграми, преслдуемой испанцами.
Что касается до Виргиніи, то ее познакомилъ съ африканскими невольниками голландецъ Томасъ Кейзеръ, привезшій въ 1620 году 20 рабовъ. Выгода, которая являлась отъ производства работъ неграми была слишкомъ плнительна для тхъ, кто не хотлъ или не могъ работать. Негры превосходно выносили дйствіе жаркаго климата и были гораздо способне блыхъ для работы подъ палящимъ солнцемъ.
Хотя первое время число блыхъ рабовъ превышало число рабовъ черныхъ, такъ что, напримръ, въ 1671 году блыхъ было 6,000, а черныхъ только 2,000, но съ теченіемъ времени черныхъ стали предпочитать блымъ, потому что первые, вынося лучше климатъ, обходились гораздо дешевле въ одежд и въ содержаніи. Кром того блые имли право жаловаться на дурное съ ними обращеніе, а черные длать этого не смли. Наконецъ такъ называемыя ‘тюремныя пташки’, ссылавшіяся въ рабство, были опасны своею непокорностью властямъ и своимъ безпокойнымъ характеромъ. Дло иногда доходило даже до возмущеній. Подъ вліяніемъ этихъ обстоятельствъ, благопріятствовавшихъ развитію рабства африканцевъ, число черныхъ увеличилось съ такой быстротой, что въ 1732 году Виргинія приняла мры для ограниченія ихъ ввоза. Было назначено брать сначала по пяти, а потомъ и по десяти процентовъ съ каждаго ввезеннаго негра. Впрочемъ это ограниченіе не помшало торговл. Въ промежутокъ времени съ 1671 до 1790 года, т. е. въ теченіи 119 лтъ, число черныхъ увеличилось съ 2,000 до 203,000, т. е. въ пропорціи 1:149, тогда какъ блое населеніе съ 38,000 дошло до 450,000 или увеличилось-въ пропорціи 1:12.
При всхъ дурныхъ сторонахъ рабства, оно имло для Сверо-американскаго союза и свою выгодную сторону. Возможность имть рабочія руки дала джентльменамъ средства превратиться въ богатыхъ плантаторовъ, и достигнуть даже привычекъ феодальныхъ владльцевъ. Виргинскіе плантаторы, жившіе въ своихъ имніяхъ, усвоили вс достоинства и недостатки англійской аристократіи, они жили не только въ довольств, но даже въ изобиліи и кто вздумалъ бы пользоваться своимъ досугомъ для развитія и обогащенія своего ума знаніями, тотъ располагалъ всми необходимыми для того средствами. Этотъ досугъ и возможность для развитія мысли создала цлую массу государственныхъ людей, оказавшихъ Сверо-американскому союзу громадныя услуги въ войн за независимость и посл. Вашингтонъ, Джеферсонъ, Мадисонъ, Моирое и др. были виргинцы. Но время взяло свое и досугъ, нкогда, служившій для созданія Вашингтоновъ и Джеферсоновъ, превратился наконецъ въ праздную пн, развратившую и плантаторовъ, и ихъ рабовъ.
Прошло тринадцать лтъ, прежде чмъ искатели золота и авантюристы превратились въ колонистовъ. Нужно было много хлопотъ и энергіи, чтобы достигнуть такого результата и преодолть вс* трудности, представляемыя почвой, непривычной къ труду, новымъ дломъ и враждебностію индйцевъ. Впрочемъ къ чести индйцевъ нужно замтить, что поводъ къ враждебности подали совсмъ не они. Когда прибыли первые переселенцы, то Погатамъ, предводитель смежнаго племени, сказалъ своимъ: ‘не бойтесь, они намъ не сдлаютъ ничего, они займутъ только клочекъ необработанной земли’. Пророчество несбылось, и индйцевъ не только вытснили повсюду, ихъ истребили и еще разными юридическими софизмами европейцы усиливались оправдать свое насиліе. Искренность была бы лучше, зачмъ унижать себя оправданіемъ и ложью?
Пока поселенцы пускали корни на новой земл, вс силы ихъ были направлены на устройство своего водвореннаго быта. Устроившись они стали смотрть дальше. Колоніи не были простыми починками, кром промышленныхъ, у колонистовъ были еще политическія стремленія, люди хотли знать свое право и свои отношенія къ метрополіи. Англичанинъ, имвшій голосъ въ старой Европ, не хотлъ отказаться отъ нею въ Америк. Не для того, въ самомъ дл, люди переплыли океанъ и подвергались всякимъ страданіямъ, чтобы изъ гражданъ превратиться въ рабовъ. Первая хартія, данная виргинцамъ, показалась имъ стснительной, власть губернатора слишкомъ большой и колонисты объявили, что политическая свобода, какой они пользовались на родин, есть неотчуждаемая ихъ привилегія. Чтобы успокоить колонистовъ, губернаторъ созвалъ собраніе изъ представителей колоній и предоставилъ имъ право законодательной власти. Это было въ 1019 году, тринадцать лтъ спустя посл основанія первой колоніи. Такимъ образомъ боле двухсотъ лтъ назадъ, кучка колонистовъ требуетъ права представительства и его получаетъ. Колонисты въ этомъ случа не выдумали ничего своего и ничего новаго, они перешли на новую для нихъ землю готовыми гражданами и продолжали въ Америк ту самую политическую жизнь, какой жили на родин. Право представительства, сложившееся такимъ образомъ на мст, по требованію самихъ колонистовъ, было признано и утверждено за ними высшимъ совтомъ, засдавшимъ въ Лондон.
Конституція, данная Виргиніи, была скопирована съ конституціи англійской, что конечно и не могло быть иначе. Въ вступленіи говорится, что новое уложеніе дается для развитія благосостоянія колонистовъ и для предупрежденія несправедливости и утсненія. Общественная власть формировалась изъ слдующихъ элементовъ: губернаторъ, назначаемый компаніею, и при немъ постоянный совтъ, назначаемый тою же властію, и общее собраніе, состоящее изъ членовъ совта и изъ депутатовъ, по два отъ каждой колоніи, собирающееся разъ въ годъ. Однимъ словомъ совершенно какъ въ Англіи: высшая власть — король,— губернаторъ, палата господъ — совтъ, и палата депутатовъ, образующая парламентъ.
Собранію была предоставлена законодательная власть, но губернаторъ сохранилъ право veto. Никакой законъ не могъ войти въ силу безъ утвержденія его лондонской компаніей, но въ свою очередь ни одно распоряженіе компаніи не было обязательно для колоній, безъ признанія его колоніальнымъ собраніемъ. Судебная власть должна была слдовать законамъ и формамъ англійскимъ.
Такимъ образомъ уже въ то отдаленное время колонисты пользовались учрежденіями, заключающими въ себ начало всякаго національнаго величія — самоуправленіемъ и гласнымъ, присяжнымъ судомъ.
Съ того момента, какъ виргинцы получили эту конституцію, конституцію, которую впрочемъ имъ дали не какъ милость, а на которую они заявили право, начинается твердое послдовательное развитіе внутренняго колоніальнаго быта на прочныхъ государственныхъ основахъ. Съ этого момента виргинцы могли страдать только отъ вншнихъ враговъ и отъ вншняго дурнаго управленія, но внутренній ихъ бытъ организовался уже твердо. Впрочемъ виргинцамъ приходилось испытать еще много бдствій, прежде чмъ они окрпли вполн, какъ боле или мене политическое самостоятельное цлое. Колоніи еще нуждались въ помощи компаніи и въ ея покровительств. Вторженіе индйцевъ и нердкія кровопролитныя войны обходились виргинцамъ слишкомъ дорого, чтобы выносить ихъ своими собственными силами.
По мр развитія колоній усиливалось и значеніе лондонской компаніи. Число членовъ ея было велико, засданія шумны, надежды на выгоды блистательны. Этого было достаточно, чтобы возбудить зависть короля. Воспользовавшись ничтожнымъ предлогомъ, король назначилъ комиссію для изслдованія дйствій компаніи. Конечно нашлись люди, готовые исполнить волю короля и служить ему орудіями для достиженія несправедливой цли, и Виргинія была признана королевской провинціей.
Паденіе компаніи не возбудило особеннаго сожалнія виргинцевъ. Для нихъ было ршительно все равно, кого имть своимъ верховнымъ главой — короля или компанію, лишь бы пользоваться свободой. Поэтому депутаты заявили членамъ комиссіи, присланной королемъ, что, переходя охотно во власть/ короля они просятъ только объ одномъ: чтобы губернатору не вврялась абсолютная власть, и чтобы не трогали ихъ собранія.
Паденіе компаніи пошло въ пользу Виргиніи, потому что промышленная компанія, какъ бы она ни была хороша, всегда хуже, короля. Она не знаетъ ни жалости, ни стыда, для нея не существуеть общественнаго мннія, и единственнымъ кумиромъ, которому она молится,— есть нажива.
По вступленіи на престолъ Карла I была утверждена имъ табачная монополія, данная виргинцамъ Яковомъ. Новый король понялъ, однако, какимъ источникомъ богатства можетъ служитъ для него эта монополія и хлопоталъ только о томъ, чтобы сдлаться единственнымъ факторомъ колоніи. Что же касается до внутреннихъ политическихъ учрежденій Виргинія, то онъ не обращалъ на нихъ ровно никакого вниманія.
Въ этомъ отношеніи Карлъ оказалъ большую услугу Виргиніи, потому что въ то время, когда онъ утснялъ своихъ ближайшихъ подданныхъ, онъ предоставилъ виргинцамъ полную свободу развиваться на свободныхъ началахъ.
Въ 1648 году въ Виргиніи считалось уже 20,000 колонистовъ, число ихъ увеличилось еще многими эмигрантами изъ аристократической партіи, искавшей посл своего паденія убжища по ту сторону океана. Эти господа отправились въ Виргинію, предпочитая ее свернымъ колоніямъ пуританъ. Такимъ образомъ аристократическій духъ и роялистскія идеи старой Англіи нашли себ пріютъ въ Америк и даже, въ лиц нкоторыхъ губернаторовъ, сильную поддержку.
Съ вступленіемъ Кромвеля въ управленіе длами Англіи, была послана въ Виргинію эскадра, чтобы заставить колонистовъ признать новое правительство. Но роялизмъ виргинцевъ не шелъ такъ далеко, чтобы противопоставить безполезную непокорность, тмъ боле, что протекторъ Англіи приказалъ оставить колонистовъ въ поко, если они признаютъ его республику. Условія, предложенныя Кромвелемъ, заслуживаютъ дйствительно глубокаго уваженія и удивленія. Онъ предложилъ виргинцамъ сохраненіе всхъ правъ и вольностей англичанъ, общее собраніе но прежнему должно было управлять всми длами колоній, колонисты пользовались правомъ совершенно свободной торговли наравн съ англичанами, безъ согласія общаго собранія нельзя было назначать никакихъ платежей и налоговъ, строить укрпленныя мста и формировать войско.
Посл такихъ правъ виргинцы поступили не совсмъ разсудительно, выразивъ роялистскій восторгъ при вступленіи на престолъ Карла II. Король Англіи не обратилъ особеннаго вниманія на роялистскую радость виргинцевъ и вмсто вольностей, данныхъ и признанныхъ Кромвелемъ, онъ напротивъ покусился на свободу и привилегіи колонистовъ. Вмсто собранія, собиравшагося прежде ежегодно, онъ назначилъ собраніе постоянное въ род англійскаго парламента. Губернатору одному принадлежало право его распустить. Понятно, что виргинцы не могли остаться довольны подобнымъ вниманіемъ къ нимъ короля и начали обнаруживать духъ неповиновенія и непокорности, который въ свою очередь не могъ нравиться Карлу II. Тогда въ видахъ благоденствія своихъ подданныхъ и для водворенія между ними мира и порядка, Карлъ задумалъ лишить ихъ выборнаго права. Неограничиваясь отнятіемъ политическихъ правъ, Карлъ взялъ на себя заботу еще и о совсти. Англиканская церковь была признана единственной и господствующей, противъ диссидентовъ были введены суровыя наказанія и священникамъ англиканской церкви назначено громадное содержаніе.
Заботясь въ такой мр о совсти людей, Карлъ не обращалъ особеннаго вниманія на ихъ умственныя способности. Губернаторъ Беркелей, человкъ съ понятіями деспотическими и отсталыми, формулировалъ весьма мтко просвтительныя тенденціи Карла слдующими словами: ‘священники должны больше молиться, и меньше проповдывать. Слава Богу, у насъ нтъ еще ни школъ, ни типографій, и я надюсь, что еще и чрезъ сто лтъ мы ихъ имть не будемъ, только знаніе ввело въ міръ неповиновеніе, ереси и секты, типографіи способствовали ихъ распространенію и опозорили лучшія правительства. Да сохранитъ насъ Богъ отъ этихъ двухъ бдствій.’
На этомъ еще не остановились несчастія виргинцевъ, которыхъ какъ будто нарочно, по какому-то злополучному року, преслдовали англійскіе короли.
Для усиленія морского и промышленнаго могущества Англіи, Кромвель придумалъ такъ называемый навигаціонный актъ. Имъ предполагалось монополизировать Навигацію, чтобы ослабить Голландію и дать англичанамъ господство на моряхъ и рынкахъ міра. Было постановлено, что международную торговлю могутъ вести только одни англичане, иностранцы могли привозить въ Англію только произведенія своихъ странъ, торговля Англіи съ ея колоніями и со всмъ остальнымъ міромъ могла производиться только на корабляхъ, построенныхъ въ Англіи, принадлежащихъ англичанамъ и имющихъ англійскій экипажъ.
Англійскіе купцы не остановились однако на этомъ и просили, чтобы имъ предоставили полную монополію въ колоніяхъ. При Кромвел имъ это не удалось, потому что Виргиніи были предоставлены такія же нрава какъ и Англіи, но но время реставраціи парламентъ, желавшій развить и поощрить англійскую торговлю, не особенно задумывался надъ выборами средствъ.
Было постановлено, что вывозная и ввозная торговля Англіи съ Азіей, Африкой и Америкой должна производиться только на судахъ, построенныхъ въ Англіи или въ колоніяхъ, хозяинъ судна, капитанъ и три четверти экипажа должны быть англичанами, никто, кром природнаго англичанина, не могъ быть торговцемъ или факторомъ въ колоніяхъ, наконецъ только однимъ англичанамъ предоставлялось право вывозить сахаръ, табакъ, хлопокъ, индиго и не иначе какъ въ Англію, и чтобы мра эта исполнялась безусловно, комиссіонеры или торговцы, отправлявшіеся съ товаромъ на американскихъ судахъ, должны были вносить залогъ, какъ ручательство того, что постановленіе будетъ исполнено.
Какъ вс эти мры ни были тяжелы для колоній, но Англія, державшаяся тогда политики ужъ черезъ чуръ своекорыстной, ухитрилась придумать стсненія еще большія. Англія была признана единственнымъ рынкомъ не только колоній, но и цлаго міра. Колоніальные продукты могли быть продаваемы только въ Англіи и уже оттуда имли право расходиться по всмъ частямъ свта. Наконецъ англійскіе купцы придумали не только ограничить фабричное производство предметовъ, которые могли соперничать съ англійскими произведеніями на постороннихъ рынкахъ, но и присвоили себ исключительное право снабжать американцевъ не обходимыми имъ предметами.
Такими остроумными мрами, очень благодтельными для англійскихъ купцовъ, американская промышленность была принесена въ жертву промышленности англійской. Въ 1671 году Берклей писалъ королю, что мры парламента, допускавшія американцамъ сношенія только съ Англіей, служатъ такимъ могущественнымъ препятствіемъ для развитія колоніальной торговли и навигаціи, что въ Виргиніи не можетъ установиться культура растеній наиболе свойственныхъ тамошнему климату, напримръ, хлопчатника, винограда, оливы. Американцы не могутъ добыть ни одного знающаго человка для шелководства, подающаго большія надежды, что если бы какой нибудь американецъ вздумалъ продать мн англійскихъ владній кусокъ дерева, или мшокъ хлбныхъ зеренъ, то такое дйствіе сочли бы за преступленіе. И если бы все это служило на пользу короля, то, какъ выражался Берклей, не было бы причины жаловаться, какъ бы ни были велики страданія, ‘но клянусь моею совстью, продолжаетъ онъ, что все это напротивъ, и вотъ въ чемъ причина, что въ колоніяхъ не строятъ кораблей ни большихъ, ни малыхъ.’
Англійская торговая система привела къ тому, что колонисты снабжались англичанами всми ршительно мануфактурными произведеніями. Не смотря на то, что американцы имли у себя превосходнйшихъ овецъ, сукно доставлялось къ нимъ изъ Англіи. Они имли своихъ буйволовъ и отличный скотъ, а кожами снабжали ихъ англичане, въ то время, какъ сырыя кожи у американцевъ гнили безъ всякаго употребленія. Не смотря на превосходные лса, самыхъ разнообразныхъ породъ, англичане снабжали американцевъ столами, стульями, ящиками, табуретами, экипажными колесами и, что повидимому невроятно, даже березовыми метлами.
Колоніальная система, не говоря уже про ея политическую несправедливость, была для Америки страшнымъ зломъ въ экономическомъ отношеніи. Колонистовъ раззоряли, чтобы дать возможность наживаться нсколькимъ англійскимъ купцамъ. Въ продаж своихъ собственныхъ произведеній американцы терпли не меньшій же убытокъ, цна табаку упала, потому что было мало покупщиковъ, цны же ввозныхъ предметовъ поднялись, потому что торговля была парализована.
Такой порядокъ вещей могъ вести только къ раздору, потому что съ одной стороны создавалъ утснителей, съ другой утсненныхъ. Но виргинцы были не такой породы, чтобы отдали себя въ кабалу, безъ всякой борьбы. Слдовательно, невыгодный для нихъ законъ могъ быть поддерживаемъ силой. Сила же, или правильне насиліе, вело лишь къ противодйствію, возбуждало постоянное раздраженіе утсненныхъ и посвало смена глубокой вражды къ метрополіи, вражды, которая должна была привести къ кризису.
Но этимъ не кончились бдствія Виргиніи. Девять лтъ спустя посл реставраціи, король вздумалъ дать на нее концессію лорду Кольнеру, а четыре года спустя, онъ отдалъ въ пользованіе двухъ своихъ любимцевъ вс земли и воды, носящія названіе Виргиніи, иначе сказать, вс колоніи, со всми ихъ воздланными землями. Правда, такая дйствительно чудовищная щедрость была ограничена всего тридцать однимъ годомъ. Но и этого было совершенно достаточно, чтобы привести виргинцевъ въ справедливое негодованіе.
Виргинцы отправили къ Карлу II прошеніе, въ которомъ писали съ должной почтительностью, что не желаютъ подчиняться тмъ, кому они отданы его величествомъ въ управленіе, ибо и такъ платятъ королю больше того, что оставляютъ себ. Трудясь для выгоды короля и желая быть еще боле полезными королю и стран, они просятъ его почтительно неотдавать ихъ людямъ, которые такіе же подданные, какъ и они, и гарантировать ихъ на будущее время отъ всякаго риска подвергнуться рабству.
Съ этимъ прошеніемъ были отправлены выборные, весьма энергично отстаивавшіе права и вольности своихъ доврителей. Удалось ли бы выборнымъ добиться благопріятнаго результата — неизвстно, но пока они хлопотали, выведенная изъ терпнія Виргинія возмутилась.
Старикъ Беркелей немедленно написалъ королю о высылк солдатъ и уврялъ Карла, что виргинцы хотятъ свергнуть съ себя иго метрополіи. Карлъ поврилъ всему, отправилъ войска, но когда они прибыли на мсто, усмирять уже было некого, потому что съ внезапной смертью предводителя возстанія все усмирилось само собою.
Берклей могъ бы на этомъ и успокоиться, но во-первыхъ для примра, а во-вторыхъ для возстановленія авторитета власти онъ наполнилъ вс тюрьмы безпокойными людьми и повсилъ двадцать два человка. За такое усердіе Карлъ II назвалъ его старымъ дуракомъ и замтилъ весьма справедливо, что Берклей отнялъ за ничтожное дло, въ своей бдной стран, больше жизней, чмъ онъ, Карлъ II, мстя за смерть своего отца. И это было справедливо, потому что Карлъ казнилъ только шесть цареубійцъ.
Усердіе Берклея не принесло ему однако пользы. Король не только осудилъ его жестокость, объявивъ виргинцамъ, что Берклей поступилъ противъ его приказаній и оскорбилъ его королевское милосердіе, но вскор отозвалъ его въ Аиглію. Впрочемъ еще до королевской прокламаціи виргинцы приняли свои мры: они вотировали губернатору адресъ, въ которомъ просили не проливать боле крови. ‘Если бы мы его не остановили, сказалъ одинъ членъ собранія, онъ повсилъ бы половину страны.’
Виргинское возмущеніе дало королю поводъ сжать еще боле права колоній. Что же касается до коммерческой и промышленной свободы, то система монополій усилилась до небывалаго размра. Губернаторъ Никольсонъ доносилъ парламенту, что со времени навигаціоннаго акта цна на табакъ упала до такой степени, что плантаторамъ не на что одваться. И тотъ же Никольсонъ жаловался, что у виргинцевъ республиканскіе принципы и что не мшало бы подчинить управленіе всхъ колоній особому вице-королю и снабдить его сильнымъ войскомъ для поддержанія внутренняго спокойствія. Однимъ словомъ, Англія смотрла на Виргинію, какъ на подчиненную страну, существующую единственно для наживы ‘англичанъ.
Исторія колонизаціи Виргиніи показываетъ, что политика англійскаго парламента и англійскихъ королей, и не больше какъ эта политика, возбудила недовольство колонистовъ и поселила въ нихъ желаніе освободиться отъ опеки метрополіи. Если бы не было этихъ утсненій, то населеніе Виргиніи, состоявшее изъ всякаго сброда авантюристовъ, аристократовъ, бжавшихъ отъ долговъ и отъ преслдованій, никогда бы не задумала заявить неудовольствіе противъ королевской власти, а тмъ боле питать республиканскія идеи и стремиться къ независимости.
Не ту роль играютъ колонисты свера, о которыхъ я буду говорить въ настоящей глав.
Какъ читатель помнитъ, король Яковъ отдалъ американскія владнія двумъ компаніямъ: южной, засдавшей въ Лондон, и исторіи которой была посвящена предъидущая глаза, и сверной, образовавшейся изъ купцовъ Бристоля и Плимута.
Разсказы капитана Смита,— того самого, который явился благодтелемъ виргинцевъ,— несмотря даже на ихъ преувеличеніе, не привлекали охотниковъ поселиться на боле холодномъ свер. Не помогли также и привилегіи Карла I.
Чтобы могли найтись люди, которыхъ бы не испугалъ холодный климатъ, мало плодородная земля, покрытая непроницаемыми лсами, и сосдство дикарей, требовался двигатель боле сильный, чмъ денежная выгода. Этимъ двигателемъ явились религіозныя * идеи.
Еще до реформы Лютера было уже въ Англіи религіозное движеніе, имвшее по сущности идей непосредственную связь съ религіознымъ раціонализмомъ Германіи.
Въ то время, какъ вся Европа предпринимала у себя религіозныя преобразованія, и заявила стремленіе освободиться отъ опеки папы, Генрихъ VIII англійскій, увлеченный общимъ потокомъ, явился тоже реформаторомъ. Но его реформа заключалась только въ томъ, чтобы вмсто папы римскаго превратить въ папу самого себя. Придумавъ новую церковь, онъ не отдлился отъ католиковъ и не присталъ къ протестантамъ. Протестанты ненавидли его какъ католика, а католики отталкивали, какъ ересіарха, не смотря на то, что онъ сохранилъ въ своей церкви сущность и формы католицизма. Онъ сохранилъ всю церковную іерархію, многіе старинные обычаи, къ которымъ привыкъ народъ, офиціальную одежду духовенства и многое другое. Яковъ I замтилъ довольно остроумно, что служба англиканской церкви больше ничего какъ таже католическая обдня, но проптая хуже.
Парламентъ, не смотря на такое отсутствіе дйствительнаго смысла въ Генриховой реформ, предписалъ подъ страхомъ жестокихъ наказаній, строгое исполненіе новыхъ церемоній. Дале было узаконено, чтобы вся Англія подчинилась новымъ церковнымъ правиламъ. Этого было совершенно достаточно, чтобы возбудить религіозныя волненія въ людяхъ, имвшихъ на религію взглядъ боле глубокій и знакомыхъ уже съ идеями боле возвышенными. Пуритане, желавшіе кое-чего другого, не остались довольны тмъ, что римское иго замнили игомъ домашнимъ. Они увряли, что все навязываемое имъ есть человческая выдумка и что только библія есть единственный, непреложный и неоспоримый законъ.
Не смотря на простоту такого ученія, незаключавшую въ себ невидимому ничего опаснаго ни церкви, ни религіи, ни монархизму, англійскіе короли усмотрли въ немъ великую опасность, грозившую ихъ благоденствію. Признавая только библію, пуритане очевидно отвергали короля и духовную власть. А отвергая то и другое, они, слдовательно, стремились къ полной свобод мннія, не хотли власти, единственнымъ судьею человческихъ поступковъ признавали не короля и его духовную іерархію, а только библію. Этого было совершенно достаточно, чтобы вызвать противъ пуританъ гоненія, и нужно сказать правду, что Англіи въ этомъ отношеніи обнаружила замчательную энергію. Такъ въ 1593 году было предложено изгнать всхъ пуританъ, подобно тому какъ это сдлала Испанія съ маврами. Такая мра казалась наиболе дйствительной для очистки Англіи отъ опасныхъ людей, потому что ни пытки, ни тюрьма, ни казни не смирили вольнодумцевъ. Преслдованіе, создававшее мученичество, не уменьшало, а увеличивало число пуританъ. При Елисавет была принята даже вполн инквизиціонная мра. Велно было спрашивать подъ присягой религіозныя мннія, и вс признанные такимъ образомъ пуритане, если въ теченіи трехъ мсяцевъ они не откажутся отъ своихъ убжденій, должны были оставить королевство. Кто возвратится — подвергнется смертной казни.
Возшествіе на престолъ Якова I, котораго Сюлли очень мтко назвалъ самымъ ученымъ дуракомъ Европы, нисколько не улучшило положенія пуританъ. Онъ говорилъ, что вовсе не хочетъ пуританской свободы, что онъ желаетъ доктрину и дисциплину, религію существенную и обрядную. Онъ видлъ очень врно за пуританской религіозной свободой свободу политическую, и потому когда пуритане просили у него позволенія собираться, и разсуждать свободно въ своихъ собраніяхъ, то Яковъ I очень хорошо понялъ, къ какого рода разсужденіямъ можетъ привести такое право: ‘вы хотите шотландскаго пресвитеріанства, которое такъ же хорошо сходится съ монархіей, какъ небо съ нечистой силой. У васъ соберутся Джекъ, Томъ, Виль, Дикъ и станутъ разбирать по своему усмотрнію меня, мой совтъ и вс наши мры. Виль встанетъ и скажетъ: это должно быть такъ, а Дикъ ему отвтитъ: нтъ, будетъ такъ. Вотъ что заставляетъ меня повторить вамъ еще разъ, что только король одинъ можетъ все разбирать и все ршать.’ Потомъ, обратившись къ епископамъ, онъ сказалъ, что считаетъ іерархію самой прочной поддержкой трона. Про пуританъ же прибавилъ: ‘Я ихъ заставлю подчиниться или выгоню вонъ изъ Англіи, или же сдлаю имъ что нибудь еще хуже — я ихъ просто велю повсить, вотъ и все!’
Было очевидно, что отъ Якова пуританамъ ждать было нечего, а особенно такимъ отчаяннымъ людямъ, какъ индепендеиты.
Индепенденты тже пуритане, ушедшіе нсколько дальше въ своей религіозной философіи. Первые пуритане смотрли на англиканскую церковь, какъ на храмъ Божій, требовавшій очищенія. Индепенденты или сепаратистй отвергали всякую связь съ церковью Генриха VIII, они утверждали, что англиканская церковь совершенно испорчена и вовсе нехристіанская, ея законы и таинства не имютъ никакого значенія, и что, слдовательно, съ нею невозможно имть ничего общаго.
Ссылаясь на одну библію, индепенденты говорили, что не должно быть ни епископовъ, ни іерархіи, что христіанское общество, соединяющееся для прославленія Бога, составляетъ уже само собой независимую церковь, непогршимую, имющую полную юрисдикцію для управленія своими длами, и ненуждающуюся ни въ свтской, ни въ духовной власти. По ученію индепендентовъ право проповдыванія не составляло исключительнаго преимущества духовныхъ лицъ. Всякій способный и благочестивый человкъ могъ быть священникомъ по выбору членовъ, они же могли лишить его обязанности и поставить въ ряды простыхъ христіанъ.
Въ этой пуританской доктрин заключались вс смена республиканизма, достаточно было дать ученію свтскій, политическій характеръ, чтобы создать чистую демократію. Поэтому понятно, что индепенденты навлекали на себя особенное нерасположеніе англійскихъ королей и что ихъ преслдовали боле чмъ кого либо. Положеніе ихъ въ Англіи сдлалось наконецъ до того невыносимо, что наиболе пылкіе, предводимые своимъ пасторомъ Джономъ Робинзономъ, ‘человкомъ, равнаго которому невозможно было найти’, удалились въ Голландію, гд, какъ они выражались, ‘вс пользовались полной религіозной свободою’.
Въ Голландіи они прожили нсколько лтъ въ поко, но въ нужд, каждый день число членовъ убывало, и маленькая церковь ихъ не пополнялась ни выходцами изъ Англіи, ни голландскими прозелитами. Ршившись остаться англичанами и желая распространить свою доктрину, которую они считали единственно истинною, изгнанники задумали переселиться на какую нибудь англійскую землю, гд, найдя защиту противъ преслдованій епископовъ, они не лишались бы своихъ гражданскихъ нравъ. Однимъ словомъ, они хотли найти такое убжище, гд бы могли свободно поучать и проповдывать свои религіозныя убжденія, Америка представлялась имъ мстомъ наиболе соотвтствующимъ ихъ желаніямъ. Людей привыкшихъ къ ссылк, испытавшихъ всякія страданія, поддерживаемыхъ врою и неожидавшихъ ничего отъ изгнавшей ихъ родины, не могли пугать опасности эмиграціи.
Когда индепенденты обратились къ Якову съ просьбой о дозволеніи имъ переселиться въ Америку и о свободномъ отправленіи тамъ своей религіи, то Яковъ одобрилъ ихъ проэктъ и съ своимъ обыкновеннымъ педантизмомъ замтила., что рыболовство — занятіе честное, которому посвящали свои досуги апостолы. Что же касается до религіозной терпимости, то положительныхъ гарантій Яковъ не общалъ имъ никакихъ. Вслдствіе этого пуритане обратились съ просьбой къ южной виргинской компаніи уступить имъ часть земли въ предлахъ ея владній. Компанія, желавшая поощрить эмиграцію, и владвшая еще слишкомъ громадными пустырями, легко согласилась на ихъ просьбу.
Въ ноябр 1620 года эмигранты, въ числ ста человкъ, пустились въ путь. Ихъ благословилъ на дорогу Робинзонъ, оставшійся самъ въ Голландіи. Въ своихъ напутственныхъ словахъ Робинзонъ высказалъ свободу мннія, еще неизвстную въ то время относительно прогрессивности религіи.
Хотя пилигримы плыли къ берегамъ Гудсоновой рки, гд впослдствіи былъ основанъ Нью-оркъ, но капитанъ корабля направилъ его далеко боле на западъ, и посл четырехъ мсяцевъ самаго труднаго плаванія, судно пристало не къ виргинской земл, куда предполагалось, а къ мстности, уступленной сверной компаніей. Суровое время года, усталость и морская болзнь принудили пуританъ высадиться. Избранное для колоніи мсто они назвали Новымъ Плимутомъ, въ воспоминаніе своей родины въ Англіи.
Высадившись, пуритане заключили между собою актъ, замчательный какъ обращикъ той гражданской зрлости, которая руководила переселенцами. ‘Мы, нижеподписавшіеся, говорилось въ немъ, между прочимъ, предпринявшіе во славу Божію и для распространенія христіанской религіи плаваніе для основанія первой колоніи на свер Виргиніи, признаемъ торжественно и взаимно, что настоящимъ актомъ соединяемся въ политическое гражданское цлое, чтобы сохранить между нами порядокъ и достигнуть цли, какую мы себ предположили. Въ силу настоящаго акта мы установимъ такіе законы, постановленія и учрежденія, и изберемъ такихъ исполнителей, которые будутъ наиболе соотвтствовать нашимъ желаніямъ въ видахъ достиженія общаго благоденствія нашей колоніи.’
Переселенцы, прибывшіе на новую для нихъ землю, находились въ положеніи весьма печальномъ. Время года было самое убійственное. То была глубокая зима, которая въ Америк гораздо сурове, чмъ подъ той же широтой въ Европ. Они не видли ничего кром непривлекательной пустыни, дикихъ животныхъ и дикихъ людей, до того ими невиднныхъ, не зная степени опасности, грозившей имъ съ ихъ стороны. Сзади ихъ былъ безпредльный океанъ, впереди безграничная пустыня, оставалась надежда только на небо и на собственныя силы.
Первымъ дломъ, конечно, было заняться постройками жилищъ, что оказалось вовсе не легко для людей на половину больныхъ, другой помхой были морозъ и дурное время года. Даже весна не принесла эмигрантамъ облегченіи, смертность почти не уменьшалась, а остававшіеся въ живыхъ дряхлли съ необычайной быстротой. Объ удобствахъ жизни нечего было и говорить. Живые были едва въ состояніи хоронить мертвыхъ, а здоровые были не въ состояніи ухаживать за больными. Было время, когда всего семь человкъ могли заботиться о больныхъ. Прекратившіяся болзни не облегчили положенія переселенцевъ, за болзнями наступилъ недостатокъ въ пищ. Новый транспортъ эмигрантовъ, прибывшихъ осенью слдующаго года, безъ провизіи, принудилъ колонистовъ жить въ теченіи шести мсяцевъ на половинной порціи. Нкоторые изъ нихъ ослабли отъ голода до того, что едва могли стоять на догахъ. Бдность и лишенія тянулись долго. Даже на третій годъ случалось, что провизія истощалась въ такой мр, что вечеромъ не знали, будетъ ли что сть утромъ. Лучшимъ блюдомъ, которымъ угощали гостей, были морскіе раки и рыба, хлба же совсмъ не было и питьемъ служила только вода. Рогатый скотъ явился только на четвертый годъ.
Въ начал была установлена общая собственность, но колонисты нашли этотъ порядокъ не совсмъ удобнымъ, такъ что въ 1623 году было ршено давать каждому семейству отдльный клочекъ земли, съ нравомъ пользованіи, но безъ права наслдства. Этотъ новый порядокъ возбудилъ общую дятельность до того, что даже женщины и дти ходили на полевыя работы.
По мр того какъ развивалось земледліе и увеличивались запасы хлба, стали расширяться и торговыя сношенія колонистовъ, потому что индйцы, предпочитая охоту, оставили совершенно земледліе, расчитывая вымнивать хлбъ у колонистовъ. Вскор торговыя сношенія колонистовъ съ индйцами приняли довольно широкіе размры. Индйцы доставляли шкуры пушныхъ зврей и получали въ замнъ ихъ европейскія мануфактурныя произведенія.
Къ чести пуританъ нужно замтить, что никто изъ англійскихъ переселенцевъ, кром квакеровъ, не уважалъ въ такой степени человческихъ правъ индйцевъ, какъ они, и потому понятно, что сосдство индйцевъ приносило имъ только пользу. Тамъ, гд основали пуритане свою первую колонію, нсколько лтъ раньше эпидемія истребила все мстное населеніе. Колонисты нашли много слдовъ былой жизни, но ни одного живаго человка. Экспедиція, посланная внутрь страны, не видла ничего кром пустыни. Встрченная было толпа индйцевъ скрылась безъ слда. Но разъ въ колонію пуританъ явился индецъ и сказалъ имъ по-англійски: ‘будьте здоровы, англичане!’ Именемъ своего племени онъ пригласилъ иностранцевъ взять въ свое владніе землю, на которой не осталось ни одного живого человка, имвшаго право предъявить на нее право собственности. Посл этого пришелъ къ колонистамъ самъ предводитель племени. Онъ былъ принятъ съ почетомъ, какой дозволяли слабыя средства переселенцевъ. Между индйцами и колонистами былъ заключенъ дружественный договоръ и об стороны общали не только воздерживаться отъ обоюдныхъ обидъ, но и подавать другъ другу помощь въ случа нападеній другихъ племенъ. Договоръ этотъ соблюдался свято съ обихъ сторонъ въ теченіе полувка. Дружественный договоръ скрпился еще боле трактатомъ коммерческимъ — индйцы обязывались доставлять шкуры пушныхъ зврей.
Впрочемъ съ другой стороны индйцамъ не было расчета держать себя непріязненно. Такъ, однажды, предводитель могущественнаго туземнаго племени въ знакъ своей непріязни вздумалъ прислать колонистамъ пукъ стрлъ, завернутыхъ въ шкуру гремучей зми. Въ отвтъ ему послали въ той же кож порохъ и свинецъ и глаза могущественнаго племени почувствовалъ тотчасъ же желаніе заключить союзъ съ людьми, владвшими такимъ страшнымъ оружіемъ защиты.
Что касается до внутренняго управленія колоніи, то оно было основано нсколько на иныхъ началахъ, чмъ въ Виргиніи. Догововоръ былъ заключенъ между сорока глазами семействъ, людьми равными но вр, но средствамъ, по страданіямъ, вынесеннымъ въ жизни и но своимъ стремленіямъ. Между ними не было ни благородныхъ лордовъ, собственниковъ земли, ни колонистовъ, снимавшихъ у нихъ за извстную плату землю. Однимъ словомъ, это были люди равные во всхъ отношеніяхъ, вышедшіе изъ одной среды и провозгласившіе у себя вмст съ свободой политической свободу религіозную. Изъ этихъ двухъ основныхъ принциповъ развилась конституція всего Сверо-американскаго союза и въ этомъ секретъ его быстраго, гигантскаго политическаго и экономическаго роста.
Пока нью-плимутская колонія была еще мала, въ ней не было да и не зачмъ было быть представительству. Общія дла ршались всми наличными глазами семействъ на общей сходк. Составъ управленія былъ слдующій: губернаторъ, избираемый общей подачей голосовъ, при немъ совтъ изъ пяти членовъ и затмъ общее собраніе изъ представителей семействъ. Только впослдствіи, когда число колоній увеличилось и когда оказалось неудобнымъ собираться всему, раскинутому на большомъ пространств, населенію, была принята система представительства посредствомъ выборныхъ.
Пуритане, образовавшіе колонію не только на земл имъ, не принадлежавшей, но даже и не на той, на которой имъ было дозволено поселиться, понимали очень хорошо юридическую и политическую непрочность своего положенія. Къ нимъ могла придраться всегда плимутская компанія и наложить свою руку англійскій король. Слдовательно, было необходимо обезпечить себя противъ опасности съ этой стороны. Вотъ почему колонисты хотли, чтобы ихъ поселеніе было признано и утверждено компаніею и правительствомъ. Въ 1629 году они получили отъ совта Плимутской компаніи концессію на колонизацію и право пользоваться всми привилегіями компаніи. Иначе сказать колонистамъ предоставлялось право свободнаго управленія.
Но одной концессіи Плимутской компаніи было еще недостаточно: колонистамъ могла грозить опасность со стороны англійскаго правительства, слдовательно было нужно, чтобы концессія эта получила королевское утвержденіе. Пока шли объ этомъ переговоры, случилось виргинское возмущеніе и Яковъ II отложилъ утвержденіе колоніальной хартіи. Это было въ 1684 г., а въ 1690 г. Нью-нлимутскія колоніи были присоединены къ Массачуссетсу.
Нью-плимутская колонія не представляетъ, повидимому, ровно ничего такого, чтобы могло привлекать къ ней особенное вниманіе историка и мыслящаго человка. Учреждаютъ ее сто бглецовъ, преслдуемыхъ правительствомъ, нтъ у этихъ бглецовъ ни матеріальныхъ средствъ для основанія широкаго промышленнаго или торговаго предпріятія, ни политическаго могущества, ни военныхъ дарованій и духа авантюризма, способнаго вести людей на блестящія, громкія дла. Только вра и глубокое убжденіе въ свою правоту и въ истинность своего религіознаго міровоззрнія подкрпляютъ людей въ ихъ напастяхъ и служатъ имъ путеводной звздой, сулящей лучшее будущее и дающей увренность въ успх ихъ праваго дла.
А между тмъ именно на эту кучку людей и обращаютъ все свое вниманіе историкъ и мыслитель, именно въ ней они ищутъ и находятъ разгадку современнаго величія и могущества свероамериканскаго союза. Не матеріальная сила пуританъ играетъ роль, ибо ея вовсе не было, игралъ роль тотъ духъ, которымъ были одушевлены переселенцы, духъ этотъ, распространяясь въ смежныя колоніи, одушевилъ и охватилъ наконецъ весь Союзъ. Пуритане внесли съ собой на новую землю очищенное начало гражданской прогрессивности, оставивъ старыя заблужденія старой Англіи и потому когда пришлось потомъ старымъ началамъ вступить въ борьбу съ новыми, старыя не устояли. ‘Великія дла, сказалъ одинъ изъ первыхъ губернаторовъ пуританскихъ колоній, вытекаютъ изъ слабыхъ начинаній, и какъ маленькій факелъ можетъ зажечь тысячи другихъ, такъ и свтъ, исходящій отсюда, можетъ служить многому числу людей, и, можетъ быть, всей нашей націи’. И свтъ пуританскихъ принциповъ озарилъ дйствительно всю Америку, простые строгіе нравы, неуклонная энергія и гражданская равноправность послужили основой американской демократіи и ея демократической свободы. Въ этомъ весь секретъ и въ этомъ все величіе пуританизма, водворившагося на американской почв. Впрочемъ главную роль въ соціальномъ воспитаніи американскаго Союза играли не нью-плимутскія колоніи, а Массачусетсъ.
Массачусетсъ былъ главнымъ ядромъ и силой пуританизма, во всхъ вопросахъ коренной, существенной важности являлся ршителенъ Бостонъ, главный городъ этого штата. Въ немъ же началось первое движеніе въ борьб за независимость. Причина первенствующей роли Массачуссетса, и по преимуществу Бостона, заключалась въ нравственномъ превосходств его населенія. Это былъ народъ наиболе развитой, энергичный, нравственный и благочестивый. И до сихъ поръ осталось за Бостономъ его нравственное вліяніе.
Колонизація Массачуссетса началась вслдъ за колонизаціей) Нью-Плимута. Первые переселившіеся пуритане хотя и не скрывали отъ своихъ оставшихся на родин собратій трудностей и опасностей, встртившихъ ихъ въ Новомъ Свт, по вмст съ тмъ плняли своею религіозной независимостію, незнаніемъ никакихъ преслдованій и возможностію жить, не боясь за свои убжденія. По ихъ словамъ Америка была для нихъ новымъ привтливымъ отечествомъ, гд слово Божіе, которое они носили въ себ, могло не только горть свободнымъ пламенемъ, но и просвщать своимъ свтомъ другихъ.
Если даже необращать вниманія на преслдованія, которымъ подвергались пуритане на своей родин, то и этой одной причины было достаточно, чтобы Америка явилась для нихъ обтованной землей. И вотъ индепенденты обратились съ просьбой къ Плимутской компаніи о концессіи на ея американскія владнія. Данная концессія обнимала пространство ныншняго Массачуссетса, Кенектикута, Нью-Гампшира, Родъ-Эйланда и Мэна.
Къ сожалнію, средства индепендентовъ были слишкомъ недостаточны, чтобы они могли предпринять съ успхомъ колонизацію такого отдаленнаго края. Нужно было прибгнуть къ помощи капиталистовъ и они нашлись между богатыми купцами, раздлявшими тайно или явно убжденія пуританъ.
Но одной частной концессіи для переселенцевъ было мало, имъ было нужно не одно право на пустыри и дикіе лса — имъ нужно было самоуправленіе. И вотъ они обратились съ просьбой къ Карлу I, который противъ всякаго ожиданія согласился съ замчательной легкостію на ихъ просьбу.
Хартія Карла была составлена весьма либерально, потому что онъ смотрлъ на колонистовъ, какъ на чисто-коммерческую компанію или общество. Вслдствіе этого правительство отстранило себя отъ прямого вмшательства въ дла колонистовъ. Эта правительственная опрометчивость Карла I, способствовала наиболе процвтанію колоній, ибо колонисты пользовались полной независимостію въ своемъ внутреннемъ управленіи и полной политической свободой. Правда, религіозная свобода дана имъ не была и они должны были подчиняться правиламъ англиканской церкви, но дло въ томъ, что некому было наблюдать за исполненіемъ этого пункта хартіи, ибо исполнительные органы пуританъ и ихъ священники были т же пуритане.
Такимъ образомъ невниманіе, или лучше сказать непредусмотрительность Карла I въ своихъ собственныхъ длахъ, были причиной того, что начала, вредныя всей англійской правительственной систем, нашли себ свободный пріютъ и могли развиваться безбоязненно.
Для пуританъ этого было совершенно достаточно.
Получивъ королевскую хартію, индепенденты въ числ трехъ сотъ человкъ отправились въ свое новое отечество. Америка еще не видла подобныхъ переселенцевъ. То были не искатели золота, не авантюристы, искавшіе приключеній, а почтенные отцы семействъ съ своими женами и дтьми отправлявшіеся въ невдомыя, опасныя пустыня, чтобы на свобод исповдывать Бога но своему.
Прибывъ на мсто, переселенцы тотчасъ же организовали церковь, составили договоръ, подобный договору нью-плимутскихъ переселенцевъ, и постановили, что никто не можетъ быть принятъ въ ихъ общину, если онъ не подчиняется строго всмъ условіямъ ихъ ученія.
Вншнее богослуженіе было у нихъ еще проще кальвинистскаго. Все ограничивалось одною проповдью.
Такой рзкій разрывъ съ англиканской церковью испугалъ нкоторыхъ мене ршительныхъ и они хотли исповдывать Бога но обычаю своей родины. Боле послдовательные индепенденты ршительно возстали противъ этого и объявили, что они не допустятъ у себя никакой іерархіи и церковнаго управленія. Они смотрли на партизановъ англиканской церкви, какъ на шпіоновъ противнаго лагеря. Противники отвчали имъ: ‘теперь вы сепаратисты, а скоро сдлаетесь анабаптистами. Партія послдовательныхъ въ свою очередь возражала, что они отдляются не отъ англійской церкви, но отъ ея испорченности. ‘Чтобы бжать отъ литургіи и англійскихъ церемоній, мы оставили свою родину, мы перенесли много страданій. Здсь, на свободной земл, мы не можемъ и не хотимъ терпть идолопоклонства.’
Другими словами все это значило, что индепенденты изъ гонимыхъ хотли превратиться въ гонителей, и это дйствительно такъ случилось. Колонисты не только не хотли терпть у себя людей другого религіознаго міровоззрнія, но они постановили, что участіе въ управленія могутъ принимать только члены ихъ церкви. Иначе сказать, кто не хотлъ быть индепендентомъ, лишался своихъ гражданскихъ нравъ и извергался изъ общества.
Но пусть читатель не судитъ индепендентовь строго, они поступали такъ, какъ всегда поступало человчество въ подобныхъ случаяхъ. И XIX столтіе не сдлало исключенія изъ этого правила. Впрочемъ у индепендентовъ было основаніе. По ихъ убжденію, ими управлялъ Богъ посредствомъ избранныхъ, и только ихъ ученіе было единственно истиннымъ, слдовательно, если являлись люди новаго ученія, они не могли быть такъ близки Богу, и дйствія ихъ не могли клониться въ такой мр къ общему благоденствію, какъ дйствія избранныхъ. Наконецъ къ чести колонистовъ нужно прибавить, что, несмотря на свою религіозную суровость и даже фанатизмъ, весьма понятный у людей, вынесшихъ гоненіе, они горли самой горячей любовью къ свобод. Ихъ конституція, такъ же какъ и конституція колонистовъ нью-плимутскихъ, была основана на началахъ полной личной свободы.
Такимъ образомъ политическая свобода явилась въ Америк вмст съ эмиграціей. Стремленіе къ ней было выработано уже ране на родин, а на новую землю индепенденты явились готовыми зрлыми людьми, съ воззрніемъ вполн выработаннымъ на свои политическія отношенія. Если изъ того, что я говорилъ о религіозной нетерпимости индепендентовь можно заключить о недостаточномъ ихъ религіозномъ развитіи, то съ другой стороны ихъ идеи политическія опередили даже наше время. Для нихъ гражданское равенство и личная свобода служили единственнымъ краеугольнымъ камнемъ ихъ политическихъ учрежденій. Уже въ 1639 году былъ признанъ всми принципъ краткосрочности въ исполненіи общественныхъ обязанностей. По ихъ мннію, возложить на выборнаго безсмнную должность, значило дать ему возможность употребить свою власть противъ блага народнаго, ввреннаго ему самимъ народомъ. Было принято, что не одинъ выбранный чиновникъ не можетъ быть въ своей должности боле года. Они не сдлали исключенія даже для обожаемаго ими Уайнтропа, ихъ перваго губернатора, котораго они считали отцомъ своей колонизаціи.
Что касается до гражданскаго равенства, то вотъ фактъ, указывающій, какъ дорожили имъ индепенденты. Когда лорды Сей и Брукъ, оба друзья пуританъ, хотли переселиться въ Америку со всмъ своимъ состояніемъ, они просили учрежденія въ колоніи высшей палаты и привилегіи наслдственнаго засданія. Индепенденты желали охотно имть у себя подобныхъ согражданъ, но ршительно отказали имъ въ наслдственности общественной власти. Одинъ изъ индепендентовъ выразился при этомъ такъ: ‘Если Богъ благословитъ какую либо втвь благородной семьи, давъ ей качества и умъ, способные для управленія, то будетъ грхъ съ нашей стороны противъ чести магистратуры, если мы обойдемъ подобнаго человка въ нашихъ выборахъ. Но если Богу угодно не дать дтямъ благороднаго дома качествъ, необходимыхъ для управленія, то мы подвергнемъ государство опасности, призвавъ людей къ власти, которую Богъ не хочетъ имъ вврить. На этомъ основаніи индепенденты отказались ршительно признать у себя наслдственность привилегій.
Но не нужно думать, что люди эти, такъ горячо преданные равенству и свобод, не понимали условій правительственнаго порядка. Ни у кого не было большей любви къ порядку и уваженія къ законамъ, какъ у нихъ. Уайнтропъ, котораго обвиняли въ превышеніи власти потому, что онъ отказалъ выпустить на свободу подъ денежный залогъ нарушителей общественнаго спокойствія, сказалъ при этомъ слдующее, и весь народъ съ восторгомъ ему аплодировалъ: ‘Вопросы, которые въ послднее время волновали нашу страну, соприкасаются непосредственно съ властью магистратуры и съ свободой народа. Чиновники конечно орудіе Божіе, но я прошу васъ видть въ нихъ людей, способныхъ на т.-же страсти какъ и вы. Мы клянемся управлять вами по законамъ божескимъ и законамъ вашимъ, по мр нашихъ силъ и способностей, если мы длаемъ невольную ошибку по недостатку способностей, вы должны переносить ее вмст съ нами. Не ошибайтесь также и на счетъ вашей свободы. Есть свобода, при которой намъ правится длать все, не обращая вниманія на законъ и справедливость, свобода эта несовмстна съ властью. Свобода гражданская, свобода нравственная, свобода политическая заключается для каждаго гражданина въ пользованіи своею собственностью, подъ покровительствомъ законовъ своей земли. Эту свободу вы должны защищать даже съ опасностью вашей жизни, но она превосходно согласуется съ повиновеніемъ, которымъ вы обязаны общественному чиновнику, и съ уваженіемъ, которое возлагаетъ на васъ его положеніе. Обязанность власти покровительствовать этой свобод, имющей цлью благо, справедливость, честь. То, что нарушаетъ такую свободу, есть уже не власть, а злоупотребленіе.’
Этотъ же вопросъ объ отношеніи общественной власти къ самому обществу понимался совершенно также передовыми людьми одновременныхъ съ Массачуссетсомъ колоній, Родъ-Эйланда, Провиданса и другихъ колоній Новой Англіи.
Провидансъ, въ исторіи развитія американской мысли, играетъ роль не мене важную, чмъ Массачусетсъ. Колонія эта создалась людьми, гонимыми за свои религіозныя убжденія, уже не англичанами, а самими американскими индепендентами.
Въ Салем, первой колоніи Массачусетса явился молодой проповдникъ Роджеръ Улльямсъ, провозгласившій религіозную свободу подъ названіемъ: ‘Святости совсти.’ По его словамъ власти принадлежитъ право мшать преступленію, но не контролировать мнніе, наказывать ошибку, но не отнимать свободы души. Перенося это ученіе въ практику, Роджеръ Улльямсъ отказался быть членомъ общины, допускающей нетерпимость, ибо ‘ученіе преслдованія за мнніе прямо противорчивъ ученію Христа. Заставить человка силой присоединиться къ людямъ другого врованія было, по его словамъ, нарушеніемъ свободы и прирожденнаго права, привлекать къ церковной общин человка, врующаго иначе или нежелающаго къ ней присоединиться, значитъ предписывать лицемріе. Никто не можетъ слдовать извстному культу противъ своей воли.’ Мннія эти, слишкомъ опередившія то время, вооружили противъ Улльямса весь Салемъ. Ему возражали, что обязанность властей предупреждать умственную и нравственную порчу народа, что останавливать и наказывать заблужденіе и ересь есть его неотъемлемое право, но молодой проповдникъ стоялъ на своемъ, доказывая, что выборные больше ничего, какъ агенты народа, исполнители его власти, что имъ нельзя вврить власть духовную, ибо совсть принадлежитъ не государству, а лицу, что гражданская власть не можетъ вмшиваться въ дла церкви, ибо предлъ ея дятельности касается только вншняго поведенія человка.
Такъ какъ ученіе Роджера Улльямса совершенно противорчью основнымъ принципамъ религіознаго и политическаго порядка, принятаго массачуссетскими поселенцами, то его и всхъ его послдователей изгнали съ позоромъ изъ колоніи. Изгнанный и угрожаемый преслдованіями, Роджеръ бжалъ къ индйцамъ и былъ принятъ ими какъ свой родной. Для нихъ Роджеръ не былъ человкомъ обыкновеннымъ. Съ самаго прибытія своего въ Америку онъ явился ихъ защитникомъ и другомъ, онъ даже писалъ, что концессія англійскаго короля не можетъ нарушать права собственности первыхъ обитателей Америки.
Индйцы, къ которымъ бжалъ Роджеръ, уступили ему землю для водворенія онъ, и, полный вры въ Божіе покровительство, основалъ въ 1636 году городъ Провидансъ, назначенный быть убжищемъ для всхъ преслдуемыхъ за религіозныя убжденія. А какъ такихъ лицъ нашлось въ Массачусетс не мало, то и городъ населился очень скоро.
Нетерпимость, создавшая эту новую колонію, создала вскор еще и другую. Хотя Роджеръ Улльямсъ, глубоко уважаемый теперешними американцами, казался великимъ вольнодумцемъ своимъ собратьямъ по колоніи, достойнымъ позорнаго изгнанія, но особа, бывшая причиною основанія еще новой колоніи, оказалась убжденій еще боле преступныхъ. Особой этой была Анна Гетчинсонъ. Она явилась, крайнимъ послдовательнымъ проповдникомъ ученія Кальвина, и утверждала, что святость жизни не служитъ нисколько свидтельствомъ благословенія и покровительства божія, что дла сами но себ не доказываютъ ничего, что Богъ назначаетъ самъ своихъ избранныхъ, которымъ, посредствомъ откровенія, указываетъ свою божественную волю. Это ученіе, по своей сущности, и особенно въ то время, могло вести къ самому крайнему отрицанію, и потому понятно, что колоніи, испугавшіяся за свое политическое существованіе, пришли въ сильное волненіе. Былъ собранъ общій синодъ и посл поста и молитвы члены принялись за обсужденіе вопроса. Было постановлено изгнать Гетчинсонъ, а ея ученіе воспретить.
Анна Гетчинсонъ, съ большимъ числомъ своихъ послдователей, удалилась на югъ думая поселиться на Делавар, но Годжеръ Улльямсъ удержалъ ее, и но его предложенію индйцы, его сосди, уступили бглецамъ одинъ очаровательный островъ, который они и назвали Родъ-Эйландъ.
Новые колонисты прежде всего заключили между собою договоръ, подобно Нью-плимутскимъ переселенцамъ. Что же касается до организаціи и администраціи, то они взяли за образецъ порядокъ, описанный въ ветхомъ завт.
Прошло два года, прежде чмъ новая колонія окрпла, и потребовался боле широкій и обстоятельный порядокъ общественнаго управленія. Собравшіеся колонисты ршили, что правленіе у нихъ должно быть демократическое, что народное собраніе должно собираться регулярно, и постановлять большинствомъ голосовъ законы и учрежденія, что никто не долженъ быть преслдуемъ за вру, и что свобода совсти признается основнымъ принципомъ ихъ соціальныхъ отношеній.
Такъ какъ эта новая колонія, по сущности своего религіознаго и государственнаго міровоззрнія не отличалась ничмъ отъ колоніи Провидансъ, то они и соединились въ одинъ союзъ подъ общимъ названіемъ Родъ-Эйланда.
Союзъ такихъ двухъ вольнодумныхъ колоній испугалъ Массачусетсъ, и онъ задумалъ даже принять мры противъ своихъ опасныхъ сосдей. Гетчинсонъ, испуганная взведеннымъ на нее обвиненіемъ въ колдовств, что было равносильно приговору къ смерти, убжала въ новую Бельгію, гд была убита индйцами, а Роджеръ Улльямсъ отправился въ Англію просить защиты.
Его приняли съ большимъ почетомъ и парламентъ далъ ему хартію, обезпечивающую за колоніей независимость и свободу управленія. Такимъ образомъ, Родъ-Эйландъ былъ спасенъ отъ опаснаго вмшательства своего сильнаго сосда. Хартія эта была признана впослдствіи Карломъ II, смотрвшимъ вообще покровительственно на колоніи, отдлявшіяся отъ враждебнаго ему Массачусетса. Въ этой хартіи, длающей честь религіозной терпимости родъ-эйландцевъ, первыхъ изъ американскихъ поселенцевъ, возведшихъ въ государственный принципъ свободу совсти, говорится между прочимъ, что въ колоніи есть люди, которые въ своемъ мнніи не могутъ и не желаютъ подчиниться формамъ и церемоніямъ англійской церкви. Поэтому, а еще боле потому, что свобода, даваемая Родъ-Эйланду, не можетъ грозить никакой опасностью порядку, существующему въ Англіи, вслдствіе отдаленности колоніи, Карлъ II постановляетъ, что населеніе колоній не должно быть ни преслдуемо, ни наказываемо за разницу мнній въ вопросахъ религіозныхъ, и что напротивъ каждый пользуется полной свободой совсти и сужденія, лишь бы онъ не употреблялъ свою свободу для оскорбленія другихъ и нарушенія общаго спокойствія.
Хартія эта составляетъ дйствительно замчательный памятникъ XVII столтія, памятникъ замчательный даже и не потому, что онъ вышелъ изъ-подъ пера Карла II, а потому, что и американскіе индепенденты не были въ состояніи подняться до такой высоты терпимости. Одинъ изъ фанатиковъ Массачусетса говорилъ или писалъ о Родъ-Эйланд, ‘что онъ скопище анабаптистовъ, арминіанцевъ, антисабатистовъ, соціанъ, квакеровъ, конвульсіонеровъ, однимъ словомъ, всхъ, кром истинныхъ христіанъ, если человкъ потеряетъ вру, онъ можетъ быть увренъ, что его примутъ въ какой нибудь деревн Родъ-Эйланда.’ Нетеринмцы были неправы, и не умли они понять того, какое значеніе приметъ въ конституціи Сверо-американскаго союза вротерпимость, провозглашенная впервые на американской земл Родъ-Эйландомъ.
Вскор посл того учредились изъ выходцевъ Массачусетса, частію вслдствіе преслдованія, частію просто по несогласію мнній, колоніи Кеннектикутъ и Нью-Гевенъ.
Исторія этихъ двухъ колоній также проста какъ и всхъ остальныхъ. Люди удалились на новыя мста, и тамъ учредили новое поселеніе. И эти колонисты, подобно колонистамъ Родъ-Эйланда стремились къ свобод совсти и единственнымъ указателемъ при организаціи своего внутренняго политическаго порядка приняли слово Божіе, а кодексомъ библію. Впрочемъ, въ отношеніи одушевлявшаго ихъ духа новые колонисты были больше похожи на основателей Массачусетса. Въ Нью-Гевен какъ и въ Массачусетс уголовное право было заимствовано буквально изъ книги Исходъ и Левитъ. Идолопоклонство, колдовство, богохульство, измна, убійство, ложное свидтельство, прелюбодяніе наказывались смертью, потому что такъ постановилъ Моисей, воровство же не считалось уголовнымъ преступленіемъ, не смотря на предписаніе англійскаго закона, потому что, какъ выражались колонисты, не умли понять священнаго писанія.
При такой зависимости внутренняго порядка отъ библіи било весьма естественно явиться вмшательству въ частную жизнь. У массачуссетсовъ административной властью наказывались даже грхи, и наказанія эти доходили до такой строгости, что за прелюбодйство полагалась смертная казнь. Любопытенъ слдующій фактъ: одна замужняя женщина имла связь съ молодымъ человкомъ, овдоввъ, она вышла за него замужъ. Прошло много лтъ новаго супружества, какъ вдругъ стали ходить толки о нкогда бывшей между ними недозволенной связи, супруговъ предали уголовному суду, заключили въ тюрьму, и не приговорили къ смерти только потому, что дло это было давно забытое. Простая короткость между неженатыми считалась тоже преступленіемъ, за которое могли наказывать чиновники. За такую вину полагалось или денежное взысканіе, или кнутъ или замужество. Одну женщину, виновную въ томъ, что она отдалась наконецъ своему любовнику, присудили къ наказанію кнутомъ и велли ей выйти за него замужъ, двушка, обвиненная въ нкоторыхъ свободныхъ словахъ и въ поцлу, была приговорена къ публичному выговору и къ денежному штрафу.
Пьянство было тоже грхомъ очень нетерпимымъ, если посторонній являлся въ какую нибудь гостинницу Бостона, то за нимъ тотчасъ же слдовалъ человкъ, спеціально обязанный наблюдать, чтобы пришедшій не вздумалъ предаться чрезмрно вину. Если, по мннію этого оффиціальнаго лица, посторонній пилъ больше, чмъ въ состояніи былъ вынести, то чиновникъ имлъ право запретить, чтобы ему подавали.
Мелочность вмшательства доходила до того, что запрещались извстные фасоны платья, исключались серебряные и золотые пояса и пуховыя шляпы, какъ предметы роскоши, опредлялась длина рукавовъ и даже запрещались длинные волосы. Послднее въ видахъ предупрежденія роскоши.
Хотя вс подобныя черезъ чуръ суровыя постановленія могутъ казаться ненужнымъ вмшательствомъ закона въ частную жизнь, но на этотъ вопросъ, для правильнаго его пониманія, нужно смотрть нсколько глубже. Въ такой стран, какъ Франція, въ основ политической жизни которой лежитъ принципъ совершенно противуположный американскому, суровые нравы могутъ и не играть важной роли. Республика же сильна только своими нравами и своими суровыми обычаями, которые играютъ въ ней гораздо большую роль, чмъ законъ. Поэтому, если американцы старались водворить у себя равномрную простоту, одноформенность, чистоту и суровостъ въ нравахъ, то только потому, что на этомъ условіи могъ утвердиться и окрпнуть ихъ союзъ. Духъ пуританской простоты и до сихъ поръ ветъ въ Массачусетс и въ особенности въ Бостон.
Намъ остается сказать еще нсколько словъ о Нью-Гэмпшир и Мэн, составляющихъ послднюю колонизацію Новой Англіи.
Эти об колоніи сложились изъ элементовъ противуположныхъ. Съ одной стороны вслдствіе королевскихъ концессій явились богатые переселенцы изъ Англіи, а съ другой выходцы изъ Массачуссетса.
Вторая эмиграція, боле значительная, чмъ первая, сообщила свой характеръ всей провинціи.
Колоніи Новой Англіи, раскинутыя въ разбросъ, легко подвергались опасности какъ со стороны индйцевъ, такъ и со стороны голландцевъ, поселившихся на Гудсоновой рк, и со стороны французской Канады. Поэтому колонисты Коннектикута задумали составить союзъ съ Массачуссетсомъ, чтобы общими силами противодйствовать общимъ врагамъ. Въ договор было сказано, что провинціи составляютъ союзъ для противодйствія захватамъ земли голландцами и французами, для прекращенія вторженія дикихъ и для поддержанія во всей чистот, на всемъ пространств территоріи, свободы евангелія. Въ союзъ вступили Массачусетсъ, Нью-Плимутъ Коннектикутъ и Нью-Гевенъ. Колоніи Нью-Гэмпширъ и Мэнъ не были приняты потому, что они слдовали не тмъ путемъ, которымъ идутъ пуритане какъ въ длахъ церкви, такъ и въ администраціи, а заявленіе Родъ-Эйланда не было принято потому, что Плимутъ объявилъ эту маленькую провинцію подлежащей его юрисдикціи.
Договоръ, захватывая только общіе интересы, совершенно не касался вопросовъ чисто мстныхъ. Дла Союза были вврены комиссіи изъ двухъ членовъ отъ каждой колоніи. Массачусетсъ, самый большой но своимъ владніямъ, отправлялъ точно также двухъ комиссаровъ, какъ и едва основавшійся крошечный Нью-Гевенъ. Комиссары обязаны были собираться разъ въ годъ и поршать вс вопросы, касавшіеся общихъ интересовъ конфедераціи. Вопросы мира и войны и дла съ индйцами составляли предметъ ихъ спеціальныхъ занятій. Кром того они были обязаны разршать спорныя дла между колонистами разныхъ провинцій. Но дйствуя повидимому самостоятельно, комиссары были въ сущности властью совщательной и ршенія ихъ требовали утвержденія союза. Любопытно, что такая политическая зрлость заявилась колонистами какіе нибудь 50 лтъ спустя посл ихъ перваго поселенія, и что и ныншнія основанія союзной конституціи остаются тми же, какими ихъ признали первые переселенцы въ 1686 году.
Конфедерація не испугала Стюартовъ, потому что они не подозрвали въ ней ровно ничего политическаго, а смотрли на нее исключительно, какъ на союзъ противъ вншнихъ враговъ, Кромвель же напротивъ оказывалъ пуританскому союзу особенное вниманіе. Онъ не только хотлъ дать колонистамъ новыя привилегіи, но ему даже приходила мысль поставить ихъ въ положеніе боле выгодное. Для этого онъ хотлъ разъ переселить ихъ всхъ въ Ирландію, выгнавъ оттуда предварительно всхъ кельтовъ, а посл завоеванія Ямайки, задумалъ переселить ихъ въ Ямайку. ‘Народъ божій, говорилъ онъ, долженъ согласно божьему слову идти не въ хвост, а въ голов народовъ’.
Во время реставраціи правительство взглянуло на пуританъ нсколько иначе. Притязанія ихъ на независимость были приняты довольно дурно и, правительство объявило, что согласно конституціи колонисты должны подчиняться всмъ законамъ и постановленіямъ парламента. Это ршеніе метрополіи привело въ волненіе колонистовъ и массачуссетское собраніе обнародовало въ 1661 году слдующую декларацію: ‘Свобода, данная колонистамъ Богомъ и хартіей, заключается въ прав избирать синимъ себ губернатора, намстника и представителей, назначать всхъ чиновниковъ высшихъ и низшихъ и опредлять размръ ихъ власти и положенія, посредствомъ магистратуры и ежегодно избираемыхъ депутатовъ учреждать власть законодательную, исполнительную и судебную, защищаться съ оружіемъ въ рукахъ противъ всхъ притсненій и отвергать, какъ нарушеніе своихъ нравъ, вс постановленія парламента и повелнія короля, которыя будутъ клониться ко вреду страны, и противорчить колоніальнымъ законамъ’,
Въ 1667 году Карлъ II послалъ четырехъ комиссаровъ для опредленія, какимъ образомъ исполняются въ Новой Англіи ея хартіи. Комиссарамъ была предоставлена большая власть и право поршать, но своему усмотрнію, вс мстныя политическія сомннія и несогласія. Такое распоряженіе короля испугало колонистовъ боле всхъ прежнихъ вмшательствъ Англіи къ свои дла, и они отправили Карлу II адресъ. Въ немъ они говорили, что первые переселенцы получили патентъ на право полнаго самоуправленія и согласно законамъ, которые они сами составятъ. Королевская хартія, за большой печатью, служила гарантіей данныхъ правъ. Подъ покровительствомъ этой хартіи, люди переплыли океанъ на свой собственный счетъ съ женами и дтьми, купили у индйцевъ землю, обработали ее среди опасностей и трудностей всякаго рода, боролись въ теченіи многихъ лтъ съ бдностью и лишеніями, неизбжными при всякомъ новомъ водвореніи, и тридцать лтъ пользовались привилегіей самоуправленія. Быть управляемыми администраторами во собственному выбору и по собственнымъ законамъ составляло основную привилегію ихъ хартіи. Теперь же назначеніе комиссіи, съ правомъ ршать мстные вопросы по собственному усмотрнію, отдаетъ колонистовъ подъ произвольную власть постороннихъ лицъ и кончится ихъ полнымъ подчиненіемъ. ‘Знаетъ Богъ, что все наше желаніе и честолюбіе заключается въ желаніи жить спокойно въ этомъ уголк міра. Мы явились въ пустыни не для того, чтобы искать богатствъ. Мы не выходимъ изъ своихъ скромныхъ предловъ, мы далеки оттого, чтобы не признавать свою зависимость и свое подданство предъ вашимъ величествомъ, согласно нашей хартіи. Мы сдлаемъ все, что въ нашихъ силахъ, чтобы пріобрсти вашу милость, но наше несчастіе будетъ слишкомъ велико, если, въ свидтельство своей подчиненности, мы должны принести въ жертву наши вольности и привилегіи, которыя для насъ дороже жизни, ибо, чтобы добиться ихъ, мы рисковали добровольно нсколько разъ своею жизнью и преодолли тысячи опасностей’.
Очень можетъ быть, что адресъ этотъ смягчилъ бы сердце Карла II, если бы денежная жадность англійскихъ купцовъ не была оскорблена несоблюденіемъ колоніями навигаціоннаго акта. Дйствіе хартій было пріостановлено. Напрасно Массачусетсъ возставалъ противъ этого и длалъ королю разныя выгодныя предложенія, напрасно онъ принималъ навигаціонный актъ, не какъ англійскій законъ, но какъ законъ колоніальный, вотированный самими колонистами: король, поджигаемый коммерческой партіей, требовалъ безусловнаго подчиненія. Колоніи отказались упорно отъ этой подчиненности и высказали при этомъ такого рода мнніе: ‘Свобода Новой Англіи есть наслдіе нашихъ отцевъ: неужели мы отъ нея откажемся? Намъ говорятъ, что, отказываясь, мы подвергаемъ себя великой опасности. Но лучше страдать, чмъ гршить. Лучше, вврить нашу совсть Богу нашихъ отцевъ, чмъ англійскому королю. Если мы страдаемъ, потому, что не подчиняемся вол людей противъ воли Бога, мы страдаемъ за доброе дло, и на страшномъ суд, и въ мнніи нашихъ потомковъ мы будемъ поставлены въ ряды мучениковъ’.
Не смотря на энергическое противодйствіе колоній нужно было смириться передъ королевскимъ повелніемъ, и хартія, которой такъ гордились колонисты, пала въ 1680 году. Съ этихъ поръ исчезли вс гарантіи, обезпечивавшія соціальное развитіе американской колонизаціи. Безопасность исчезла во всемъ, въ религія, въ торговл и даже въ собственности. Возстаніе колоній не помогло, не помогъ и король Вильгельмъ, потому что вмсто деспотизма Стюартовъ имъ была предложена верховная власть парламента. Съ этого момента начинается борьба между Америкой и метрополіей, борьба, въ которой Новая Англія играла первенствующую роль, и которая, столтіе спустя, кончилась независимостью Свероамериканскаго союза.
Въ исторіи Американскаго союза первенствующая роль принадлежитъ Новой Англіи. Изъ предъидущихъ главъ читатель уже могъ видть, въ чемъ заключались главныя причины, создавшія ныншній американскій порядокъ. Въ настоящей глав я коснусь этихъ причинъ нсколько подробне.
Англо-саксонская раса сохранила лучше всхъ другихъ національностей Европы духъ независимости и стремленія къ свобод. Обстоятельства, при которыхъ совершилась эмиграція, помогли еще боле развитію этой національной особенности. Пуритане, оставившіе свою родину, были купцы, буржуа и мелкіе собственники, они не внесли съ собой на новую землю никакихъ привилегій, и явились равноправными гражданами, между которыми не было ни особенно богатыхъ, ни особенно бдныхъ, ни особенно знатныхъ, ни ничтожныхъ по рожденію. Не явилось съ ними ни англійскихъ чиновниковъ, ни англійскихъ лордовъ. Въ этомъ равенств положенія заключалась демократическая сила колонистовъ и условіе того своеобразнаго государственнаго развитія, которое создало американскую гражданскую равноправность.
Религіозное ученіе и организація церкви на начал всеобщей подачи голосовъ способствовали еще боле равноправности, незнакомой населенію метрополіи. Библія, какъ источникъ всей религіозной мудрости, являлась при этомъ могущественнымъ орудіемъ развитія разума, а религіозная философія, созданная пуританскими проповдниками, въ особенности, какъ Робинсонъ, проповдывавишми прогрессивность религіи, дали пуританской мысли такой широкій размахъ, какого еще никогда не достигало человчество.
Тотъ же свободный религіозный принципъ создалъ вмшательство въ частную жизнь, вмшательство, такъ противоречащее по видимому основному духу всхъ американскихъ учрежденіи. Американцы и теперь понимаютъ свободу такъ же, какъ они понимали ее двсти лтъ назадъ. Свобода есть право на все общественно выгодное и полезное, то есть на все прекрасное и справедливое. Слдовательно, по мннію американцевъ, государство можетъ вмшиваться во все то, что общественно безполезно или вредно.
Но это вмшательство государства въ частную жизнь, стоящую по видимому вн круга его власти, легко объясняется тмъ, что государственная теорія американцевъ развилась изъ ихъ церковнаго ученія. У нихъ государство боле чмъ чисто политическое учрежденіе, они перенесли на государство древнебиблейскій взглядъ и облекаютъ его ореоломъ святости, незнакомой европейцамъ и по видимому несогласнымъ съ американской практичностію.
Л въ тоже время нигд въ мір нтъ такой широкой личной свободы, какъ въ американскомъ союз, свободы, уживающейся превосходно рядомъ съ могущественнымъ общественнымъ мнніемъ и съ подчиненностію строгимъ моральнымъ принципамъ. Эти впполитическія узы, управляющія поступками людей, въ соотвтственной степени ослабляютъ узы политическія. Поэтому америкаицы управляются гораздо больше обычаями, чмъ законами.
Есть еще одна важная особенность, внесенная пуританами въ американскую соціальную жизнь и служащая къ уясненію теперешняго внутренняго политическаго строя союза,— это принципъ индивидуализма, особности, святость семьи.
Принципъ индивидуализма выразился прежде всего въ характер самихъ поселеній. Каждый строилъ себ особнякъ, гд нибудь въ пустыр, въ лсу, и терялся въ этомъ особняк съ своимъ семействомъ. Семья составляла ячейку общественнаго организма. Сама въ себ она жила вполн независимой, самостоятельной жизнію, для себя и исключительно для себя, отдаваясь обществу лишь настолько, насколько того требовалъ соціальный интересъ. Такимъ образомъ каждая семья изображала собой какъ бы отдльное государство, не поглощаясь общиной. Въ этомъ удачномъ соглашеніи личнаго интереса съ общественнымъ заключается чуть ли не главная причина всего примиренія тхъ политическихъ противорчій, разршеніе которыхъ для европейскаго населенія оказывалось до сихъ поръ непобдимой задачей.
То, что въ маломъ вид изображала изъ себя каждая отдльная пуританская колонія, выразилось потомъ въ большемъ размр во всемъ сверо-американскомъ союз.
Семья, съ святостію ея домашняго очага и съ личной независимостію каждаго ея отдльнаго члена, составляетъ основную ячейку государства. Рядъ такихъ ячеекъ образовалъ колонію, рядъ колоній — штатъ, рядъ штатовъ весь союзъ. Но ближайшую коллективную единицу составляетъ не семья, а община, изображающая собою какъ бы маленькую республику, состоящую изъ нсколькихъ отдльныхъ поселеній. Въ Новой Англіи такая община иметъ обыкновенно отъ двухъ до трехъ тысячъ жителей.
Община есть полная распорядительница своихъ внутреннихъ длъ, и управляется свободно посредствомъ своихъ собственныхъ выборныхъ, назначаемыхъ ежегодно, для общихъ же длъ всего союза община выбираетъ депутатовъ, служащихъ представителями ея интересовъ въ союзномъ собраніи. Этихъ общественныхъ интересовъ не бываетъ обыкновенно много, и вся общественная дятельность сосредоточивается іго преимуществу на будничныхъ, мелочныхъ длахъ каждой отдльной общины или тауншипа. Внутренняя жизнь общины и ея благоденствіе есть благоденствіе всего союза, и свобода ея заключается не въ томъ, чтобы сочинять чрезъ своихъ депутатовъ на конгресс законы, а въ томъ, чтобы имть право заниматься свободно своими повседневными длами и работать для своего экономическаго процвтанія, поэтому свобода общины заключается въ прав строить у себя дороги, мосты и общественныя зданія, въ нрав учреждать школы, въ прав распоряжаться своими экономическими длами безъ всякаго посторонняго вмшательства.
Такимъ образомъ американскій тауншипъ является полновластнымъ господиномъ своихъ собственныхъ длъ. Это не дитя, находящееся подъ опекой и покровительствомъ центральной союзной власти, а взрослый человкъ, понимающій, что ему нужно и знающій, какъ ему этого достигнуть.
Въ подобной внутренней организаціи заключается вся сила американскаго союза. Правда, чтобы граждане умли управляться собою разумно, находя истинную середину между общественнымъ и частнымъ интересомъ, нужно чтобы они владли порядочной долей политической зрлости и умственнаго развитія. То и другое внесено на новую почву первыми переселенцами и постоянно поддерживается въ народ общественнымъ воспитаніемъ.
Первые колонисты, явившіеся на американскомъ материк, были люди уже большой умственной зрлости. Она создалась въ нихъ религіознымъ воспитаніемъ и религіозной нетерпимостью родины. Простые люди, изъ народа, пуритане, были опытны въ обсуживаніи своихъ религіозныхъ вопросовъ и были зрли для пониманія своихъ общественныхъ интересовъ. Еще зрле и опытне были ихъ проповдники. Чтобы имть вліяніе на такихъ людей, какими были индепенденты, и чтобы получить отъ нихъ право на нравственное и умственное главенство, требовалось имть много нравственной силы и большую долю ума. И мы видимъ дйствительно, что проповдники пуританъ и американскихъ переселенцевъ владли всми этими качествами въ высокой степени. Такимъ образомъ, зрлость пуританъ и еще большая зрлость ихъ предводителей создали общественныя условія, изъ дальнйшаго развитія которыхъ образовалась ныншняя сила американскаго союза.
Переселенцы понимали очень хорошо, что дло, устроенное понимающими людьми, можетъ быть испорчено людьми невжественными. И вотъ съ самаго начала они обратили вниманіе на организацію общественнаго воспитанія.
Уже въ 1647 году массачуссетское собраніе вотировало законъ о воспитаніи. Вступленіе къ этому закону показываетъ лучше всего, какую важность придавали ему. Въ вступленіи говорится: ‘имя въ виду, что врагъ человческаго рода, сатана, находитъ свое могущественное орудіе въ невжеств людей, что знаніе не должно быть схоронено въ могил нашихъ отцовъ, что въ воспитаніи дтей заключается главнйшій интересъ государства, мы постановляемъ,’ и т. д.
Согласно этому закону каждая община изъ пятидесяти семействъ должна была имть учителя для обученія дтей чтенію и письму. Каждая община изъ двухсотъ семействъ должна была имть школу съ наставникомъ, знающимъ настолько, чтобы приготовлять молодыхъ людей для поступленія въ университетъ.
Общинные чиновники обязаны были наблюдать, чтобы родители посылали своихъ дтей въ школу. Имъ же дано было право налагать штрафы за неисполненіе закона, а въ случа постояннаго его невыполненія общество вступало въ семейныя права и отдавало ребенка на воспитаніе само, не спрашивая родителей.
Законъ союза опредляетъ точно минимумъ школъ и минимумъ налога на ихъ содержаніе. Дальше этого вмшательство его въ воспитаніе народа не распространяется. Затмъ распорядителемъ является уже община. Она снабжаетъ школы средствами, она собираетъ своихъ членовъ и вотируетъ налогъ для годичнаго содержанія школы. Что касается самаго воспитанія, то общины длятся на округи, соотвтственно размру населенія, и въ каждомъ округ учреждается воспитательныя комитетъ, получающія часть налога, необходимую на содержаніе школъ его вденія. Комитетъ избираетъ наставниковъ, книги, и опредляетъ методъ воспитанія. Однимъ словомъ, комитетъ беретъ на себя отвтственность передъ общиной въ воспитаніи дтей ея населенія. Въ каждомъ округ учреждена школа съ двумя классами, первый для самыхъ маленькихъ дтей, которыхъ учатъ женщины, второй для дтей уже боле взрослыхъ, которыхъ учатъ чтенію, письму, ариметик, исторіи, географіи — учителя.
Особенность американской воспитательной системы заключается въ образованіи маленькихъ дтей женщинами. Выгода этого не только въ томъ, что нравственное воспитаніе начинается съ первого возраста ребенка, но еще и въ томъ, что по наблюденію американцевъ, женщины гораздо внимательне, терпливе и усердне, чмъ мужчины. Эти выгоды заставили американцевъ обратить вниманіе на замщеніе учительскихъ мстъ преимущественно женщинами и, напримръ, въ Массачусетс, женщины занимаютъ дв трети общаго числа педагогическихъ должностей.
Религіознаго воспитанія въ американскихъ школахъ, содержимыхъ государствомъ или общинами, вовсе не дается, что совершенно понятно въ стран, переполненной сектами.
Американцы Новой Англіи принесли съ самаго начала огромныя жертвы на народное образованіе, ибо они понимали, что ихъ идеи и учрежденія могутъ существовать только въ томъ случа, если народъ будетъ понимать свои общественныя обязанности и общественныя отношенія. Невжество народа убило бы все, убило бы весь американскій союзъ, и сдлало бы невозможнымъ борьбу за независимость и все послдующее соціальное развитіе сверо-американскихъ штатовъ.
Организація военной силы составляетъ тоже особенность Американскаго союза, рзко отличающаго его отъ континента Европы. Въ Америк нтъ постояннаго войска, а только милиція. Нерасположеніе американцевъ къ постоянной арміи происходитъ во-первыхъ, отъ боязни тхъ злоупотребленіи, къ которымъ можетъ повести военная сила, на жалованьи отъ правительства, а во-вторыхъ, американцы полагаютъ, что право носить оружіе и защищать свою страну и ея свободу есть основное право гражданина.
Такое воззрніе сложилось у американцевъ не въ Америк, а было перенесено ими уже готовымъ изъ Англіи, слдовательно, иметъ историческое происхожденіе и органическую прочность. Въ Англіи въ феодальный періодъ военную службу несли землевладльцы, потомъ приняли въ ней участіе и іомены. Постоянное войско, и то только впослдствіи, имлъ парламентъ, и именно то самое, которое при Карл 1 произвело революцію. Это же самое войско дало Кромвеллю боле чмъ королевскую силу. Понятно, что во время реставраціи на постоянную армію смотрли съ ужасомъ, и что законъ допускалъ только милицію, содержимую собственниками. Эти самыя идеи были занесены первыми переселенцами и въ Америку. Они не просили военнаго покровительства своей родин, и своими собственными силами защищались противъ индйцевъ, французовъ и испанцевъ. Въ войн за независимость дралась тоже милиція, и посл всхъ услугъ, оказанныхъ отечеству этимъ родомъ войскъ, американцы не видли никакой нужды вводить у себя постоянную армію, въ которой они до тхъ пиръ никогда не нуждались и, слдовательно, могли обойтись и на будущее время.
Есть еще институтъ важный, по его роли, въ политической организаціи союза. Это американское джури. Нравомъ этимъ все уголовное и частію гражданское правосудіе вврялось самимъ колонистамъ. Значеніе американскаго джури читателю будетъ вполн ясно изъ того, что оно не только ршаетъ дло въ самомъ суд, но что только оно одно ршаетъ, долженъ ли обвиняемый быть преданъ суду или нтъ. Это драгоцнное учрежденіе колонисты внесли съ собой изъ родины и дорожили имъ постоянно также, какъ дорожили своей свободой и своимъ національнымъ представительствомъ.
Относительно народнаго представительства любопытно то, что его ввели у себя ршительно вс колоніи, не смотря на то, что въ хартіяхъ о немъ не было говорено. Не было также примра, чтобы Англія — за исключеніемъ безумныхъ попытокъ Якова II — хотла лишить колоніи этого права,— права, которое въ принцип признавалось святымъ и неразлучнымъ съ каждымъ англичаниномъ, живетъ ли онъ по ту или по сю сторону океана. Если у англичанъ встрчалось несогласіе по этому вопросу, то не въ принцип, о которомъ никто не спорилъ, а при опредленіи рода представительства.
Представительство было для американцевъ не пустой игрой въ красивыя рчи, а настоящимъ жизненнымъ вопросомъ, существенной, неизбжной принадлежностію ихъ самоуправленія, практической необходимостію ихъ общественной жизни. Беркъ, въ одной изъ своихъ парламентскихъ рчей, охарактеризовалъ весьма врно значеніе и сущность американскаго представительства. ‘Въ характер американцевъ, сказалъ онъ, любовь къ свобод есть господствующая черта, проявляющаяся во всемъ. А какъ страстная привязанность есть чувство ревнивое, то понятно, что колониста длаются подозрительными, недоврчивыми и раздражительными во всхъ тхъ случаяхъ, когда замчаютъ хотя малйшее покушеніе отнять отъ нихъ силой или интригой единственное благо, для котораго стоитъ жить.
‘Колонисты происходятъ отъ англійскихъ предковъ, а Англія всегда уважала свободу. Американскіе переселенцы оставили свою родину какъ разъ въ то время, когда стремленіе къ свобод было господствующей чертой англичанъ. Это стремленіе они перенесли въ Новый Свтъ, и подъ его вліяніемъ сложилось все ихъ внутреннее управленіе, вся ихъ общественная жизнь.
‘Абстрактной свободы на свт не существуетъ, у каждаго народа она связана съ какимъ нибудь положительнымъ стремленіемъ, которое такимъ образомъ превращается въ идеалъ счастія. Въ Англіи, напримръ, борьба за свободу переносилась всегда на очень реальную почву и выражалась всегда въ спор о нрав налоговъ. Эту же самую черту наслдовали и американцы. У нихъ свобода значитъ тоже,— право располагать своими деньгами, право ихъ дать или не дать.’ Все это говорилъ Беркъ въ парламент, во время споровъ колоній съ метрополіей о пошлин.
‘Дале, продолжаетъ тотъ же Беркъ, ‘если у нихъ не достаетъ чего нибудь до той силы, которую обнаруживаетъ на умы форма правленія, то недостатокъ этотъ пополняетъ религія. Религія всегда была источникомъ энергіи. Но религіозное воззрніе американцевъ не то, что англичанъ. Англиканская церковь сложилась подъ покровительствомъ прочнаго правительства, диссиденты же встали немедленно въ оппозицію къ существующей власти. Имъ е ставилось только одно средство въ оправданіе своей оппозиціи — провозгласить естественную свободу. Ихъ ученіе есть принципъ противодйствія, это протестантизмъ протестантской религій.
‘Но есть еще институтъ, поддерживающій энергію американцевъ, и дающій устойчивость ихъ принципамъ — воспитаніе. Ни въ одной стран въ мір право не изучается въ такой степени, какъ въ Америк. Юристы тамъ многочисленны и могущественны. Наибольшее число депутатовъ, посылаемыхъ въ конгрессъ, состоитъ изъ легистовъ. Вс, кто читаютъ, а ихъ большинство, стараются придавать своимъ мнніямъ юридическій оттнокъ. Въ большей части провинціи юристы управляютъ общественнымъ мнніемъ. Такая привычка къ закону даетъ колонистамъ тонкость въ пониманіи своихъ политическихъ вопросовъ и прозорливость. Они быстры въ нападеніи, всегда готовы на защиту и богаты средствами. Во всякой другой стран народъ мене тонкаго ума обсуживаетъ ошибочный правительственный принципъ только тогда, когда онъ отъ него страдаетъ. Нотамъ, въ Америк, обсуживаютъ зло впередъ, на основаніи дурного принципа, то есть тамъ судятъ не послдствію о причин, а по причинамъ о слдствіяхъ’.
Къ этимъ мыслямъ Берка мн прибавлять кажется больше нечего.
Теперь намъ остается коснуться еще одного вопроса — американскаго гражданскаго равенства.
Страна можетъ пользоваться равенствомъ, не зная свободы, и свободой, не зная равенства. Америка первая разршила этотъ вопросъ, и разршеніе это тмъ боле поучительно, что колонисты, населившіе Новый Свтъ, вышли изъ Англіи, совершенно незнавшей принципа равенства.
Когда Англія была завоевана норманами, въ ней водворился феодализмъ во всей его строгости. Ныншнія англійскія учрежденія и до сихъ поръ носятъ на себ слды феодализма.
Въ феодальное время общество было больше ничего, какъ армія О или войско, основанное на принцип землевладнія. Король былъ главнокомандующимъ, бароны — офицерами, а вассалы — солдатами. Порядокъ этотъ былъ весьма естественный, ибо все богатство заключалось тогда въ земл. Такимъ образомъ, общество образовало іерархію, въ которой всякій низшій завислъ отъ высшаго: такъ, баронъ завислъ отъ короля, рыцарь отъ барона, вассалъ отъ рыцаря. Каждое сословіе составляло отдльный общественный слой съ своими законами, постановленіями и обычаями. Даже въ экономической и умственной сфер существовало тоже дленіе на слои. Университетъ составлялъ свою общину, каждый ремесленный цехъ свою. При такомъ состав общества равенство было немыслимо, и не могла существовать, но видимому, даже и свобода.
А между тмъ свобода была, но она выражалась въ условной форм привилегій. Существовала также и свобода слова, но она имла привилегію проявляться только въ церкви. Вотъ почему смлость ораторовъ и проповдниковъ не доходила никогда до та- кого размра, какимъ она отличалась въ то время.
По мр того, какъ земли бароновъ и нотаблей освобождались отъ военной повинности, ослаблялся и феодализмъ. Въ Англіи эта реформа началась при Карл II, но въ то время, когда началась эмиграція въ Америку, слды феодализма и вліяніе его на англійское общество были еще сильны. Какже могло случиться, что эмигранты, выдлившіеся изъ общества, не знавшаго гражданской равноправности и пользовавшагося лишь сословной свободой, могли создать въ Америк государство совсмъ на противоположныхъ началахъ? Объясненіе очень просто. Какъ землевладніе создало англійскій феодализмъ, такъ землевладніе создало и американскую демократію. Религіозныя идеи имли дйствительно громадное значеніе при организаціи американскаго общества, но основная причина, создавшая американское равенство, заключалась по преимуществу въ землевладніи.
Эмигранты явились на землю совершенно пустынную, новую, необработанную, они не нашли на ней готоваго земледльческаго сословія, которое могли бы заставить работать за себя. Каждый колонистъ, поэтому, долженъ былъ приняться за топоръ и лопату, строить самъ себ домъ, добывать самъ себ пищу, и собственными своими руками шить себ одежду. Такъ какъ каждый завислъ отъ личныхъ своихъ силъ, то и долженъ былъ явиться равный раздлъ земли, а равный раздлъ земли между всми колонистами создалъ изъ каждаго колониста — собственника.
Впослдствіи, но мр экономическаго развитія между колонистами, хотя и являлись богачи, но принципъ равенства, во-первыхъ, окрпъ, а во-вторыхъ, поддерживался постоянно новыми переселенцами, водворявшимися на пустыряхъ, на тхъ же условіяхъ земельнаго надла. При такомъ условіи ни привилегіямъ, ни соціальному неравенству не оставалось уже мста, ибо каждый колонистъ являлся такимъ же равноправнымъ гражданиномъ, какъ и его сосдъ.
Для полноты очерка намъ остается еще сказать о колоніяхъ центральныхъ и южныхъ.
Колоніи эти не играли особенной роли въ американской общественной жизни, но он внесли все-таки свой элементъ, и слды ихъ особенностей сохранились еще и до сихъ поръ.
Центральныя колоніи, лежащія между Виргиніей и Новой Англіей, составляютъ Мериландъ, Делаваръ, Пенсильванія, Нью-Джерсей и Нью-оркъ. Изъ этихъ колоній, по ихъ вліянію на бытъ и исторію союза, заслуживаютъ вниманіе только Мериландъ, Пенсильванія и Нью-оркъ, Делаваръ же и Нью-Джерсей составляютъ какъ бы дополненіе къ этимъ тремъ колоніямъ.
Мериландъ населился людьми тоже преслдуемыми, но то были не пуритане, а католики. Кром того, колонизація его была произведена не компаніей, а частнымъ лицомъ, лордомъ Бальт и моромъ.
Измученный религіозными волненіями, въ которыхъ лордъ Бальтиморъ принималъ живое участіе, онъ хотлъ найти себ убжище и успокоить свой утомленный духъ. Но не онъ одинъ былъ такимъ страдальцемъ, страдала вся католическая партія, которую онъ глубоко уважалъ и убжденія кокорой раздлялъ. Задумавъ колонизацію, онъ искалъ мста, гд бы свобода вроисповданія нашла пріютъ, боле спокойный, чмъ какой она имла въ Англіи. Мстомъ этимъ была Америка и очаровательная мстность Потомака. Концессія на эту землю не была еще утверждена королемъ, когда лордъ Бальтиморъ умеръ, но духъ его и стремленія перешли къ его сыну, явившемуся основателемъ Мериланда.
Страна эта получила свое имя въ честь жены Карла I, Генріэтты Маріи, дочери Генриха [IV. Провинція уступалась лорду Бальтимору на правахъ безусловной собственности, онъ признавался полновластнымъ господиномъ и какъ бы леннымъ владльцемъ англійскаго короля, которому, за вс выгоды пользованія страною, Бальтиморъ долженъ былъ представлять пятую часть добытаго въ провинціи золота и серебра, а свое врноподданическое смиреніе заявлять, по феодальному обычаю, ежегодною присылкою двухъ индйскихъ стрлъ.
Несмотря на свое полновластіе Бальтиморъ, владвшій замчательнымъ политическимъ умомъ, предоставилъ мериландскимъ эмигрантамъ право законодательства. Въ хартіи, данной имъ колонистамъ, говорится, что мстные законы составляются и утверждаются по совщанію и апробаціи большинства колонистовъ или ихъ депутатовъ. Денежные сборы точно такъ же могутъ быть производимы лишь съ ихъ согласія. Владлецъ колоніи не имлъ права располагать ни жизнью, ни собственностью эмигрантовъ, такимъ образомъ, колонисты имли уже съ самаго начала право представительства.
Разсудительность основателя выразилась еще и въ другомъ обстоятельств. Въ томъ мст Потомака, которое эмигранты выбрали для своего поселенія, уже жили индйцы. Переселенцы отнеслись къ нимъ, какъ къ законнымъ, собственникамъ земли. Съ ними обращались съ такой кротостью, что они охотно уступили колонистамъ землю, некультированную и культироваиную, помогали имъ въ ихъ нуждахъ, всегда большихъ при всякомъ новомъ водвореніи, научили ихъ печь хлбъ изъ маиса, и вообще были такъ полезны для колонистовъ, что Мериландъ устроился въ полгода лучше, чмъ другія колоніи въ нсколько лтъ. Вообще терпимость, мало отличавшая католиковъ на континент, составляла замчательную черту мериландскихъ переселенцевъ. Мериландъ явился убжищемъ для всхъ, гонимыхъ въ Массачусетс, въ Виргиніи и въ старой Европ. Лордъ Бальтиморъ, вступая въ завдываніе колоніей, поклялся, что ни онъ, ни его потомки не будутъ преслдовать за религію ни прямо, ни косвенно никого, исповдующаго христіанство.
Несмотря на эти, вполн либеральныя учрежденія, или лучше сказать именно потому, Мериландъ существовалъ недолго въ вид владнія Бальтимора. Англійская революція, низвергнувшая старую монархію, уничтожила и монархическое право Бальтиморъ Затмъ на католиковъ Мериланда возникло гоненіе. Мериландъ, лишенный характера частной собственности, управлялся съ этихъ поръ губернаторами, высылаемыми изъ Англіи, что продолжалось до 1615 года. Въ этомъ году одинъ изъ потомковъ Бальтимора, отказавшись отъ общенія съ католиками, былъ снова возстановленъ въ ихъ нравахъ, и права эти сохранялись за Бальтиморами до американскаго возстанія.
Что касается до внутренняго развитія Мериланда, то въ этомъ отношеніи онъ иметъ большое сходство съ Виргиніей.. Одинаковый климатъ и одинаковая почва создали одинаковую сельско-хозяйственную промышленность и одни обычаи. Мериландъ, какъ и Виргинія, занимался по преимуществу разведеніемъ табака. А какъ табакъ давалъ выгоды только при дешевизн труда, то слдствіемъ этого явилось введеніе невольничества. Черные невольники, лнивые и апатичные, не удовлетворяли колонистовъ Мериланда, и какъ климатъ позволялъ удобне, чмъ въ Виргиніи, работать блыми людьми, то въ Мериланд организовалось по преимуществу блое невольничество, о которомъ говорено было выше. ни въ одной провинціи Америки не было такого большого числа блыхъ кабальныхъ. Рынки Мериланда были постоянно ими переполнены.
Нью-оркъ, основанный первоначально голландцами подъ названіемъ Новаго Амстердама, и до сихъ поръ сохранилъ голландскій Духъ въ сноси экономіи, правильности жизни и въ стремленіи къ коммерческому первенству.
Колонія эта но духу учрежденій служила зеркаломъ Голландіи Новый Амстердамъ отличался полной религіозной терпимостью и давалъ у себя пріютъ не только бжавшимъ изъ Европы протестантамъ, католикамъ, квакерамъ, но и всмъ тмъ, кого гнали отъ себя виргинцы и колонисты Новой Англіи. Даже евреи, которымъ не давала пріюта ни одна изъ американскихъ колоній, были допущены въ Новомъ Амстердам.
Эта смсь разныхъ народностей и людей разныхъ воззрній принесла большой вредъ первоначальнымъ голландскимъ учрежденіямъ колонистовъ. У нихъ царствовалъ духъ сословности и привилегій, и губернаторъ, назначавшій шерифа и бургомистровъ, являлся властью, слишкомъ невыносимою для пуританъ, привыкшихъ къ свобод.
Пуритане и другіе сектаторы, внесшіе въ Новый Амстердамъ духъ республиканизма, собрали въ 1053 году народное собраніе и представили губернатору адрессъ, въ которомъ объясняли, что хотя они и подчинились законамъ принявшей ихъ колоніи, но желаютъ, чтобы законы эти согласовались съ ихъ правами и привилегіями, принесенными ими съ своей родины. ‘Мы, явившіеся сюда, говорятъ они дале въ своемъ адресс, ‘съ разныхъ сторонъ свта и образовавшіе общину изъ различныхъ національностей, мы, на собственный счетъ прибывшіе сюда подъ покровительство Соединенныхъ провинцій, мы, превратившіе пустыни въ плодородныя земли, просимъ, чтобы новые законы не составлялись безъ согласія народа, и чтобы безъ его одобренія по назначали общественныхъ чиновниковъ’.
Требованія эти показались губернатору слишкомъ большой претензіей, тмъ боле, что на сторон колонистовъ не было вооруженной силы, а числомъ они были слабы,— и губернаторъ отвтилъ, что власть его исходитъ отъ Бога и отъ индйской компаніи, и не можетъ зависть отъ произвола кучки невждъ. Компанія, конечно, взяла сторону губернатора, и тогда колонисты начали питать довольно вредные замыслы и задумали искать покровительства Англіи.
Еще Кромвелль думалъ о завоеваніи голландскихъ колоній въ Америк. Карлъ И, вступивъ на престолъ и побуждаемый своей личной ненавистью къ голландцамъ, ршительно отказался признать за ними Новую Бельгію. Въ 1664 году онъ далъ своему брату, герцогу оркскому, привилегію на всю Новую Бельгію, и назвалъ ее въ хартіи Нью-оркомъ. Успху этого завладнія помогли много сами голландскіе колонисты, недовольные управленіемъ индйской компаніи, и потому охотно отдавшіеся подъ покровительство англичанъ.
Со времени Вильгельма Оранскаго, колонія сдлалась королевской провинціей и управлялась губернаторомъ, по назначенію правительства, и генеральнымъ собраніемъ, по назначенію собственниковъ.
Общій характеръ Нью-орка есть смсь трехъ элементовъ, внесенныхъ въ него голландцами, пуританами и европейцами. Въ этомъ начало его теперешняго космополитизма, его внутренняго управленія, заимствованнаго отъ Новой Англіи, и его промышленнаго коммерческаго духа, заимствованнаго отъ голландцевъ. Европейское населеніе, бжавшее изъ Стараго Свта, внесло въ него отсутствіе предразсудковъ и тотъ политическій задоръ, который длаетъ Нью-оркъ центромъ демократической партіи американскаго союза.
Пенсильванія была основана Пэномъ. Вильгельмъ Пэнъ родился въ Лондон въ 1644 году. Онъ былъ сынъ адмирала Вильгельма Пэна, завоевавшаго Ямайку. Молодой Пэнъ еще ученикомъ оксфордскаго университета обнаружилъ свободомысліе и предался квакерамъ. Изгнанный за это изъ университета и изъ родительскаго дома, онъ бжалъ во Францію. По возвращеніи въ Англію Нэпъ замшался въ дло квакеровъ, подвергся вмст съ ними преслдованію, тюремному заключенію и изгнанію. Посл ему пришла мысль переселиться въ Америку и создать въ ней пріютъ для своихъ единоврцевъ. За долгъ, который имлъ Пэнъ на казн, Карлъ II уступилъ ему огромную площадь земли, лежавшей между Мериландомъ и Делаваромъ.
Хартія, данная Пэну, была составлена также, какъ и мериландская, т. е. что рядомъ съ правами собственника, признавалось и право колонистовъ имть представительство. Но вмст съ тмъ лордъ Нортъ счелъ необходимымъ, кром верховной власти короля, подчинить колонію вол парламента.
По полученіи королевскаго патента Пэнъ послалъ прокламацію къ своимъ американскимъ подданнымъ, прокламацію, которая, вмст съ его воззваніемъ къ индйцамъ, останется драгоцннымъ памятникомъ, который только можетъ оставить себ хорошій, честный человкъ. ‘Друзья мои, пишетъ Пэнъ въ своей прокламаціи, ‘желаю вамъ всякаго счастія здсь, на земл, и тамъ, на небесахъ, Богу, по его милости, было угодно вврить вашу судьбу мн, вврить васъ моему попеченію. Дла этого до сихъ поръ я еще не предпринялъ: но Богъ далъ мн сознаніе моего долга и честности, чтобы дйствовать по правд. я надюсь, что васъ не будутъ безпокоить никакія перемны и назначенія короля, потому что вы водворились уже прочно и безъ пособій правительства. Вы будете управляемы законами, которые вы сами составите, и будете жить свободно, какъ народъ разумный и разсудительный, если вы сами этого пожелаете. Я не посягну ни на чье право и не утсню никого. Богъ внушилъ мн лучшія намренія и далъ мн свою милость для ихъ выполненія. Однимъ словомъ, я чистосердечно выполню все то, что разумный и свободный человкъ можетъ желать для своего спокойствія и счастія. Молю Бога вести васъ путемъ справедливости, чтобы процвтали вы и ваши дти посл васъ. Вашъ истинный другъ’. И Пэнъ дйствительно честно исполнилъ свое обязательство, въ теченіи своего тридцатилтняго владычества онъ не отказалъ ни въ одной разумной просьб жителямъ Пенсильваніи.
Въ октябр 1682 г. Пэнъ явился самъ въ свои колоніи, и въ это же время онъ заключилъ свой знаменитый договоръ съ индйцами. -Никто и никогда до тхъ поръ не говорилъ съ индйцами такъ гуманно. ‘Мы будемъ идти съ вами путемъ совсти и доброй воли, говорится въ договор,— ‘ни та, ни другая сторона не будетъ лишена ни одной изъ своихъ выгодъ: во всемъ будетъ искренность и любовь. Я не называю васъ своими дтьми, потому что и отцы наказываютъ иногда своихъ дтей съ излишнею строгостію, мене того я назову васъ своими братьями, ибо братья бываютъ очень часто въ раздор, мы какъ бы члены одного человка, мы вс одна плоть и одна кровь’.
Эта истинная христіанская кротость проходитъ и во всхъ учрежденіяхъ Пэна. Начала, на которыхъ онъ основалъ свое правленіе, значительно опередили идея его времени. Онъ не придавалъ особеннаго значенія политическимъ формамъ, но считалъ истинно свободнымъ только то управленіе, въ которомъ царствовалъ законъ, и гд народъ принималъ участіе въ законодательств. ‘Въ отношеніи свободы, говорилъ Пэнъ, ‘я не хочу оставить ни себ, ни моимъ наслдникамъ ни малйшей возможности вредить, воля моя не должна мшать счастію страны. Высшая, конечная цль правительства — держать народъ въ почтеніи и предохранять его отъ злоупотребленія власти, ибо свобода безъ повиновенія есть безпо* рядокъ, а повиновеніе безъ свободы — рабство’.
Первымъ правительственнымъ дйствіемъ Ьна было приглашеніе всхъ колонистовъ дли вотированія конституціи. Колонисты однако выслали вмсто себя депутатовъ, которые три дня занимались разсматриваніемъ уложенія.
Уложеніе это отличается по истин квакерской кротостью и любовью, терпимость религіозная шла у нихъ дальше, чмъ у кого либо изъ американскихъ колонистовъ. И терпимость эта была вовсе не дломъ политики, а слдствіемъ глубокаго уваженія къ свобод совсти и религіознаго убжденія. По словамъ Пэна преслдовать за вру, значило мшать проявленію благости Божіей и невидимому дйствію ея вчнаго духа.
Гражданское равенство было признано тоже во всей его полнот, право перворожденія было уничтожено, вс члены общины, какого бы они ни были вроисповданія, имли право на общественную службу, никакой налогъ, никакой сборъ не могъ быть назначенъ иначе, какъ законодательнымъ порядкомъ, для чего требовалось дв трети голосовъ.
Что касается нравовъ, то они поражаютъ своею суровостью, балы, театры, маскерады, карты, кости, роскошь въ одежд и въ д были строго запрещены, но рядомъ съ этой суровостью проявлялась замчательная для того времени мягкость въ уничтоженіи смертной казни, которая была сохранена только за убійство.
Какъ только сдлалось извстнымъ въ Европ, что квакеръ Вильгельмъ Пэнъ основалъ убжище для всхъ бдныхъ и угнетенныхъ, какъ только сдлались извстны вс либеральные условія общественной жизни, учрежденной имъ колоніи,— началась въ Пенсильванію сильная эмиграція изъ Англіи, Шотландіи, Ирландіи, Германіи, и колоніи скора зацвли, и учрежденный Пэномъ городъ Филадельфія достигъ размровъ, которыхъ невозможно было ожидать въ такое короткое время.
Окончивъ свое дло, Пэшь воротился въ Англію. Узжая, онъ простился съ колонистами слдующимъ воззваніемъ: ‘Моя любовь и моя жизнь принадлежать вамъ. Моей привязанности не уменьшитъ ни океанъ, ни разстояніе не положитъ ей конца. Я былъ съ вами, я заботился о васъ, я служилъ вамъ съ искренней любовью, и вы мн дороже всего на свт. Благословляю васъ именемъ и властію Бога, и пусть Господь благословитъ васъ и дастъ вамъ справедливость, миръ и изобиліе’…
Посл смерти Пэна начались раздоры колоніи съ его наслдниками, кончившіеся тмъ, что во время революціи право ихъ было куплено колонистами за 130,000 фунтовъ стерлинговъ.
Колонизація Каролины началась вслдствіе концессіи Карла I Роберту Гиту. Концессіонная хартія была составлена вполн по примру мериландской. Впрочемъ колонистамъ было предоставлено право участія въ законодательств.
Получивъ концессію, владльцы приняли тотчасъ же мры для колонизаціи, и вслдствіе этого явились эмигранты частію изъ Виргиніи, бжавшіе оттуда отъ преслдованія за участіе въ мятеж. Наблюденіе за этой кучкой эмигрантовъ было поручено Беркелею, губернатору Виргиніи. Это маленькое поселеніе послужило ядромъ сверной Каролины.
Въ тоже время нкоторые изъ барбатскихъ колонистовъ поселились съ своими черными невольниками близь мыса Фиръ и положили основаніе Каролин южной. Хотя управленіе этой новой территоріей было основано совершенно на тхъ же началахъ, какъ и предъидущее, но она оставалась политически отъ нее независимой, ибо оба поселенія раздлялись громадной пустыней.