ОБЩЕДОСТУПНОСТЬ ВРАЧЕБНОЙ ПОМОЩИ
ОБЩЕДОСТУПНОСТЬ ВРАЧЕБНОЙ ПОМОЩИ
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Общедоступность врачебной помощи, Розанов Василий Васильевич, Год: 1901
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Розанов В. В. Собрание сочинений. Юдаизм. — Статьи и очерки 1898—1901 гг.
М.: Республика, СПб.: Росток, 2009.
Прекрасная мысль московских докторов основать Общество добровольной врачебной помощи, если Бог даст ей осуществиться, вызовет, конечно, самую горячую благодарность населения первопрестольной столицы и, вероятно, послужит к возникновению подобных же обществ в Петербурге и в других городах. Особенно следует отметить следующие практически важные пункты предполагаемой организации: 1) обхождение известного района города доктором, 2) госпитальные палатки с носилками и каретами для скорой помощи, в особенно людных местах, 3) медицинская помощь при аптеках, 4) красный фонарь ночью у дежурного врача. Но само собою и общество, видя теплое участие врачей к себе, не может остаться равнодушным и к тому, чтобы со своей стороны ответить таким же вниманием к материальной вознаграждающей стороне дела. Врач есть труженик, и даже машина работая требует себе топлива и смазочных масел. Нужно сделать так, чтобы труд докторов был им не антипатичен, и для этого нужно сделать, чтобы он был хлебным.
Медицинская помощь у нас поставлена, с одной стороны, филантропически, а с другой — пожалуй, даже бесчеловечно. В Петербурге, в Москве и в каждом городе, где есть больница, больной, если он на ногах и ходит, может получить медицинский совет и рецепт совершенно бесплатно. Это высшая степень человеколюбия. Но если больной лежит недвижим, т. е. если он особенно трудный больной, то уже дело изменяется, изменяется быстро к худшему. Прежде всего в больнице не всегда можно найти кровать, а если и можно, то за очень высокую плату. Известны случаи, когда роженицы разрешались на тротуаре, иногда даже у ‘парадного подъезда’ дорогой лечебницы. Тут человеколюбие показывает свою изнанку. Далее, лежащий на дому больной, особенно если он одинок и очень беден, десять раз подумает, можно ли позвать врача. Как позвать, сколько ему дать, сколько будет стоить лекарство и, наконец, какого врача позвать? Все это вопросы, которые легко пробежит глаз читателя в этих строках, но которые стучат тяжелым молотом в бессонные ночи больного, и на них он колеблется ответить твердым ‘да’. День за днем он перемогается и все откладывает звать врача до последней минуты, до крайней минуты.
Дело в том, что врачебная помощь, как только она выходит из очень узкого русла филантропии, т. е. как только переходит в платную помощь известного доктора известному лицу, так она становится несколько чопорною, аристократическою по приемам, формальною и, не будем таить правды, не всегда компетентною. Везде вам расскажут случаи самого бедственного положения больного, не нашедшего никакой помощи, или другие случаи, где помощь оказалась сомнительной и иногда даже роковою. Запущенная болезнь, неправильный диагноз, ошибочное назначение лекарств — эта хроника страданий не имеет конца. Что же тут делать, как тут помочь. И, повторяем, чтобы и больному было хорошо, и чтобы доктор был сыт и бодр.
Нужно, чтобы врачебная помощь пошла terre-Б-terre {будничной (фр.).}, стала проста, доступна, демократизировалась, чтобы она из кабинетов опустилась на улицу. Наконец, нужна такая взаимная солидарность врачей, концентрация их в кружки, дабы всякий особенный случай болезни или случай сложной болезни, болезни темной, не оставался только в руках, например, молодого и неопытного врача, который на авось пичкает пациента микстурами (нужно всю правду говорить, во всей правде сознаться!), а немедленно же вызвал по крайней мере один осмотр совершенно компетентного доктора, который ставит диагноз и назначает лечение, могущее быть производимым уже и молодым врачом. Есть присяжные поверенные, есть помощники присяжных поверенных. Медицина есть не только наука, но и искусство, и притом искусство опытное.
Вполне уместно поэтому и желательно в интересах пациентов выделение зрелых, самостоятельных докторов и отделение от них начинающих докторов, так сказать, лекарских помощников, хотя бы и вполне ученых, но молодых еще, не опытных, не умеющих разобраться самостоятельно в трудных и сложных болезнях. Раз пациенту будет ясно это деление, он не отнимет время (столь дорогое!) у занятого старого врача, у светила своего дела, ради лихорадки, да и ради тифа, ради тысячи обыкновенных болезней. Молодые врачи при этом делении сейчас получат себе практику гораздо обильнейшую, чем теперь. Теперь люди боятся пойти к молодому, начинающему доктору, но если те же люди будут знать, что этот начинающий доктор работает под рукой у старого и опытного, и что пациенту, если его случай не ясен или тяжел, или угрожающ, обеспечен именно через молодого врача и диагноз старого светила, то без всякого колебания люди бросятся и к молодым врачам. Старики и светила избавятся от мелочной траты труда, а молодежь получит работу. И при этом пациенты при каждом решительно докторе будут избавлены от риска, что он лечит на авось. Плата, при демократизации лечения, при его распространенности и общедоступности, может быть понижена. Теперь доктор, имея мало пациентов, естественно не может сбивать цены своего труда. Он делает визит даром или за три рубля. Но у людей есть совесть и даром его никто не позовет. Больные лежат без помощи, а доктора,— иногда и некоторые известные,— сидят без хлеба. Между тем получить двенадцать полтинников в сутки значит получить столько же, сколько при четырех визитах по три рубля. Тот доктор, который, оставив гонор и снизойдя к человеческой немощи, к человеческой бедности, начал бы брать (но непременно брать, а не отказываться) пятьдесят копеек за визит, стал бы реформатором у нас медицинской помощи. Число пациентов сразу бы удвоилось, утроилось. За помощью пошел бы всякий, теперь только вздыхающий по ней. Может быть, инициативу полтинника, ради устранения щекотливости, следует взять на себя вполне обеспеченным богатым докторам, они пойдут первые, им не неловко, а уж за ними пойдут полки молодых врачей. Может, старый и заслуженный доктор объявит, что один или два дня в неделю он посещает больных по удешевленной плате. Он не умрет от обременения, а России сослужит великую службу. Ведь это почти то же, что Гуттенберг в книгопечатании. И до Гуттенберга были книги, но дорогие. Он дал дешевую книгу — и мир стал просвещенным. Пусть врачи ухитрятся, придумают, изобретут минимально дешевый визит: и здоровье страны подымется.
НВ. 1901. 9 авг. No 9134. Б.п.