Объ Океаніи и ея жителяхъ
Чтеніе Т. Н. Грановскаго.
——
‘Русскій Встникъ’, No 1, 1856
Об Океании и ея жителях, Грановский Тимофей Николаевич, Год: 1856
Время на прочтение: 10 минут(ы)
Покойный Т. Н. Грановскій много читалъ, много работалъ въ своемъ кабинет, но мало писалъ для публики. Онъ былъ очень строгъ къ своимъ работамъ. Тмъ дороже для насъ каждая его строка, уцлвшая въ бумагахъ, тмъ больше цны получаютъ въ нашихъ глазахъ сдланныя прямо со словъ его записки. Со временемъ мы надемся сообщить нашимъ читателямъ выдержки изъ его лекцій, записанныхъ его слушателями. На этотъ разъ передаемъ публик извстное лишь весьма немногимъ лицамъ чтеніе Грановскаго объ Океаніи. Два слова о происхожденіи этой замчательной статьи, неожиданной даже для многихъ друзей покойнаго. Грановскій любилъ брать свой предметъ широко и часто уходилъ въ сосдственныя съ нимъ области, всегда сохраняя впрочемъ историческую точку зрнія. Такимъ образомъ въ памяти и мысли его собирался обильный матеріялъ, которому часто вовсе не находилось мста въ университетскомъ курс. Но но необыкновенной общительности своей природы, онъ любилъ передавать свои мысли и воззрнія самымъ близкимъ къ нему лицамъ и для того избиралъ также любимую имъ форму лекцій. Такъ лтомъ 1852 года, находясь въ сел Рубанк, онъ предложилъ бывшимъ съ нимъ друзьямъ чтенія объ Океаніи, въ которыхъ думалъ изложить результаты своихъ размышленій о судьбахъ малоизвстнаго, заброшеннаго племени, составляющаго ея народонаселеніе. Первое изъ этихъ чтеній было записано г. Фроловымъ и просмотрно самимъ авторомъ. Предупреждаемъ читателя: пусть не ищетъ онъ здсь той изящной формы, которую Грановскій обыкновенно приносилъ на публичныя лекціи. Чтеніе объ Океаніи, назначенное для небольшаго круга нсколькихъ лицъ, замчательно именно своею простотою, безыскусственностію, при новости и оригинальности воззрнія на предметъ. Въ какую бы отдаленную область ни увлекался Грановскій своими занятіями, онъ всегда и везд оставался неизмнно вренъ своему призванію историка. Ред.
Я буду говорить объ Океаніи. Вамъ извстно, что подъ этимъ именемъ разумются группы острововъ, лежащихъ между Азіей, Америкой и Новой Голландіей. Между этими островами самые большіе: на свер — Сандвичевы острова, а на юг — Новая Зеландія, прочіе острова не велики. Природа щедрою рукою разсыпала здсь все, что нужно человку, хотя формы растительности не разнообразны, но он вполн удовлетворяютъ его непосредственнымъ потребностямъ. Кукъ могъ справедливо сказать, что островитянинъ, посадившій въ жизнь свою только десять хлбныхъ деревьевъ, совершилъ такой же подвигъ относительно своего семейства и потомства, какой совершаетъ Европеецъ, трудящійся цлую жизнь надъ воздлываніемъ зерноваго хлба.
Острова Океаніи были почти неизвстны до половины прошлаго вка. Немногіе смлые моряки касались ихъ. Ходили только смутные слухи и басни о жестокостяхъ и людодств племенъ, населявшихъ эти острова. Точныя и положительныя свднія получены объ нихъ только со временъ Кука, изслдовавшаго ихъ во время троекратныхъ путешествій своихъ вокругъ свта (съ 1769 года по 1779) и погибшаго на Сандвичевыхъ островахъ. Слдовательно, прошло не боле восьмидесяти лтъ, какъ Океанія описана обстоятельно и сдлалась достояніемъ науки.
Важныя перемны произошли съ тхъ поръ. На тхъ же самыхъ Сандвичевыхъ островахъ, на которыхъ Кукъ въ 73-мъ году былъ принятъ за бога и получилъ божескія почести, а потомъ, въ 79-мъ, палъ жертвою своей любознательности, а отчасти и жестокаго обращенія съ туземцами, на этихъ островахъ находится теперь европейское населеніе, крпости, гавань Гонолулу, производится торговля съ Китаемъ и Европой, введены парламентскія формы правленія, и идетъ рчь о присоединеніи ихъ къ Сверо-Американскимъ Штатамъ. Изъ многочисленныхъ разказовъ разныхъ путешественниковъ и мореплавателей, посщавшихъ Океанію, можно вывести два противоположныя заключенія о нравахъ ея жителей. По мннію однихъ, жители острововъ Товарищества и Маркизиныхъ являются кроткими, добродушными, счастливыми и неиспорченными, если же оказалась порча, то она произошла отъ вліянія англійскихъ и американскихъ миссіонеровъ, играющихъ тамъ весьма важную роль. Другіе же описываютъ ихъ самыми черными красками — развратными, жестокими, погруженными на вс пороки. Чрезвычайно трудно примирить эти противоположныя воззрнія, это будетъ возможно тогда только, когда мы вникнемъ въ источники этихъ противорчій. Извстія самыя выгодныя для нравственности жителей вс исходятъ отъ мореплавателей. Понятно, что эти смлые люди, открывавшіе одинъ островъ за другимъ цною безчисленныхъ опасностей, находили наслажденіе въ отдых посреди роскошной природы и населенія, въ самомъ дл добродушнаго, и не имли нужды близко всматриваться въ ихъ нравы, островитяне приносили имъ кокосовые орхи, плоды хлбнаго дерева, довольствуясь въ начал весьма малымъ вознагражденіемъ, молодые офицеры и матросы пользовались здсь еще наслажденіемъ другаго рода: островитянки отличались красотой и большою снисходительностью. Съ этой стороны извстны роскошныя описанія мореходцевъ Самъ строгій Кукъ увлекся и съ восторгомъ говоритъ объ Отаити, другой знаменитый мореплаватель, Бугенвиль, назвалъ этотъ островъ новою Цитерой. Боле всхъ утвердилъ это понятіе извстный натуралистъ Рейнгольдъ Форстеръ, сопутствовавшій Куку, вмст съ знаменитымъ сыномъ своимъ Георгомъ Форстеромъ, въ его кругосвтномъ путешествіи. Почему Рейнгольдъ Форстеръ смотрлъ на Океанію съ идиллической точки зрнія и отступилъ отъ своихъ привычекъ строгаго наблюденія? Это легко объяснить идеями XVIII столтія. Европейское общество начинало въ то время разлагаться. Оба Форстера принадлежали къ числу нововводителей и радикаловъ, противопоставлявшихъ испорченности образованнаго общества идеалъ въ близкомъ къ природ быт. Вотъ почему обоимъ Форстерамъ бытъ островитянъ Океаніи показался съ самой выгодной стороны. Нтъ никакого сомннія, что если бы Руссо постилъ ихъ, то оставилъ бы еще боле восторженное описаніе.
Извстія, противоположныя этимъ идиллическимъ описаніямъ, шли отъ англійскихъ и американскихъ миссіонеровъ, посл мореходцевъ явившихся здсь для проповдыванія слова Божія. Боровшись съ такими же трудностями и преодолвая быть можетъ большія препятствія, они увидли картину съ другой стороны. Они нашли народъ погруженный въ грубые пороки, происходящіе отъ разложенія всхъ общественныхъ и нравственныхъ понятій, живущій исключительно чувственною жизнію, съ которою миссіонеры пришли вести брань. Этимъ объясняются противорчивыя мннія мореплавателей, натуралистовъ и миссіонеровъ.
Ограничиваясь описаніемъ быта жителей Океаніи въ пору открытія этихъ острововъ Европейцами, мы находимъ здсь весьма красивое, далеко не лишенное дарованій, населеніе. Оно пришло сюда вроятно съ запада, съ великихъ азіятскихъ острововъ, Явы, Суматры и другихъ, и разсянное по великому пространству Океаніи, представляетъ удивительное однообразіе въ язык, обычаяхъ и учрежденіяхъ. Рейнгольдъ Форстеръ даже думалъ, что здсь былъ когда-то материкъ, раздробленный какимъ-то земнымъ переворотомъ, и что изъ обломковъ этого материка образовались настоящіе острова Океаніи. Сходство между ея жителями объясняется ихъ одинаковымъ происхожденіемъ отъ малайскаго племени, заселившаго ихъ съ запада, съ острововъ Индйскаго моря.
Первые европейскіе путешественники XVIII столтія нашли это народонаселеніе въ такомъ положеніи, которое заставляетъ насъ думать, что оно и тогда находилось въ пор совершеннаго распаденія. Разсмотримъ ближе общественный бытъ тогдашняго времени. Во-первыхъ, религія уже не была согрваема внутреннею жизнію, мы видимъ одни остатки и развалины старыхъ врованій, язычество потеряло отъ времени свою крпость. Можно предполагать, что была нкогда одна общая религіозная система въ Океаніи, но число общихъ боговъ непрерывно уменьшалось. Европейцы нашли уже не боле пяти боговъ, которымъ поклонялись на томъ или другомъ остров. Такъ память о прежнемъ поклоненіи очевидно стиралась и исчезала. За то возникала другая страшная религія, поклоненіе людямъ.
Замтимъ сперва, что нигд не было боле рзкаго раздленія сословій, какъ въ Океаніи. Это раздленіе перешло въ религію. Вс цари, даже лица, принадлежавшія къ высшему сословію, обоготворялись, но не по смерти, какъ это было въ древнемъ мір, напримръ въ Рим. Здсь каждый царь былъ богъ при жизни, ему приносили жертвы и поклонялись какъ божеству заживо, когда онъ умиралъ, его причисляли къ богамъ. То же было съ каждымъ членомъ его двора. Такимъ образомъ эти новые боги вытсняли прежнихъ миологическихъ боговъ. и разрушали связь прежней религіи. Каждый островъ имлъ своихъ новыхъ боговъ, народная память не хранила старыхъ, немудрено, что островитяне жаловались прибывшимъ Европейцамъ на то, что они не могутъ исполнять обрядовъ своей религіи и не могутъ запомнить боговъ своихъ.
Всякая религія связана съ понятіями о вчной жизни. Вчное бытіе для островитянъ выражалось въ слдующихъ представленіяхъ. Когда умиралъ кто нибудь изъ тхъ, которые пользовались божескими почестями при жизни своей, то боги съдали тло его, духъ же освобождался, былъ трижды пожираемъ высшими богами и, посл троекратнаго пребыванія во чрев ихъ, становился богомъ. Высшія божества очищали этимъ божества низшаго разряда. Имлъ ли простой народъ какія нибудь понятія о загробной жизни, намъ неизвстно. Знаемъ только, что они думали, что умершій простолюдинъ блуждалъ около своего жилища и былъ пожираемъ богами. Эта черта бросаетъ нкоторый свтъ на людодство, существовавшее на островахъ Океаніи, гд оно было какъ бы освящено религіозными представленіями. Храмовъ не было. На нкоторыхъ островахъ найдены развалины зданій, служившихъ кладбищами. Это были огромныя огражденныя мста подъ открытымъ небомъ, имвшія боле или мене важное значеніе на различныхъ островахъ. Замтимъ еще, что когда царь или одинъ изъ его вельможъ принималъ произвольно какое-нибудь названіе, то это слово выбрасывалось изъ народнаго языка, и никто не смлъ произносить его. Истребленное слово замнялось вымышленнымъ.
Въ связи съ религіею находится не только въ Океаніи, но и за предлами ея обычай табу. Подъ этимъ именемъ разумется собственно запрещеніе, заклинаніе, но оно иметъ сверхъ того боле глубокое значеніе, представляя нчто освященное, божественное. Божественная сущность божескихъ лицъ переносится на вншній предметъ и длаетъ его неприкосновеннымъ. Такъ короли могли сообщать божественное значеніе любому предмету. Если король входилъ въ какой нибудь домъ, то онъ становился табу и длался его принадлежностью. Король могъ налагать табу на все, вельможи длали то же самое, съ тою разницею, что король могъ снимать табу, наложенное вельможами, а не на оборотъ, и табу высшихъ лицъ тяготло надъ низшими. Этотъ обычай имлъ самое ощутительное и бдственное вліяніе на весь бытъ жителей Океаніи. Король былъ богъ, аристократы были боги, простому же человку перейдти изъ одного класса въ другой не было никакой возможности. Но такая страшная власть королей налагать на все табу была ограничена оппозиціей аристократіи. Короли могли присвоивать себ лучшіе участки земли, проходя по нимъ, аристократія же, чтобы препятствовать королямъ касаться земли, носила ихъ, точно также, для того чтобы короли не входили въ домы и не длали ихъ своею собственностью, имъ устраивали подвижные дома, такъ что они, переносясь съ одного мста на другое, всегда находились у себя. Аристократія же пользовалась для своихъ выгодъ страшнымъ правомъ табу, она накладывала его на извстные състные припасы, на плоды кокосоваго, хлбнаго дерева, и простой народъ не смлъ касаться ихъ. Лучшая рыбная ловля была табу, оно распространялось на женщинъ, которыя не могли употреблять ту же пищу, что мужчины. Нкоторыя работы, какъ напримръ построеніе военныхъ судовъ, употребленіе большихъ стей для рыбной ловли, подвергались табу. Иногда же табу, отчуждавшее народъ отъ всхъ благъ и предоставлявшее ихъ однимъ высшимъ сословіямъ, обращалось въ полезную полицейскую мру: во время голода табу налагалось на извстные предметы, на незрлые плоды, такъ въ Новой Зеландіи жатва не снятая съ поля подвергалась табу. Нкоторые реформаторы хотли воспользоваться этимъ обычаемъ, употребляя для своихъ политическихъ цлей орудіе всхъ бдствій народа и многочисленныхъ злоупотребленій.
Переходя отъ религіи къ политическому быту, и тутъ находимъ совершенное распаденіе прежняго лучшаго порядка вещей. Европейцы застали въ Океаніи монархическія формы правленія уже ограниченныя властію аристократіи, которая всми силами старалась оградить себя отъ королевскаго табу. Цари имли свои участки земли съ неограниченною властію надъ извстнаго рода предметами. Острова раздлялись на участки, во глав которыхъ стояла аристократія. Эти участки подраздлялись и раздавались низшему дворянству, простой народъ не имлъ собственности, и въ силу табу пользовался только извстными рыбами и състными произведеніями земли, работая на высшій классъ, какъ на существа великія и божественныя, на основаніи религіозныхъ врованій рзко отдленныя отъ него какъ на земл, такъ и за гробомъ. Всякій споръ былъ безполезенъ, и народъ покорялся своей участи безропотно и совершенно спокойно. Европейскія идеи могли проникнуть сюда только съ новыми потребностями, не могшими здсь развиться въ прежнемъ порядк вещей. Даже въ формахъ монархическаго правленія, образованнаго патріархально по образцу семейства, видно было разложеніе. Между высшими сословіями, представлявшими сперва какъ бы ближайшихъ родственниковъ царя, и самимъ царемъ существовала распря, и мало по малу на островахъ Товарищества обоготвореніе перешло на аристократію. Низшія сословія, какъ мы сказали, находились вн общества, надъ ними возникали новыя царственныя фамиліи не преемственно, но одна возл другой, въ распряхъ и несогласіяхъ раздляя землю на боле дробные участки и падая въ уваженіи народа.
На одномъ изъ Маркизиныхъ острововъ оставалось семьдесять девять жителей и два царя, на другомъ сто жителей и три царя. Но нигд это раздробленіе не было такъ велико, какъ на островахъ Товарищества и Новой Зеландіи. Общество распалось на отдльныя семейства, существующія каждое подъ начальствомъ своего старйшаго. Исчезъ государственный союзъ, исчезло всякое связующее начало, всякое понятіе о прав. Одно и то же преступленіе, наказываемое смертію въ одномъ мст, оставалось безнаказаннымъ въ другомъ. Все зависло отъ произвола какого нибудь сильнаго начальника.
Не только въ религіи и общественномъ быт, но даже въ язык существовали признаки страшнаго распаденія неизвстнаго и въ Америк, гд видна гибель цлыхъ породъ. Въ геніяльномъ твореніи своемъ о Кави, священномъ язык жителей Явы, Вильгельмъ Гумбольдтъ коснулся нарчій Океаніи, составляющихъ отрасль малайскаго языка. Онъ вникнулъ въ процессъ одичанія и искаженія этихъ нарчій не только въ грамматическомъ устройств ихъ, но и въ лексикальномъ. Глаголы потерялись, переставъ спрягаться для изображенія временъ прошедшаго, настоящаго и будущаго, необходимо стало прибавлять частицы, отчего языкъ сдлался бднымъ. Въ самыхъ словахъ обнаруживаются слды изнженности и разслабленія, чмъ дале мы подвигаемся на востокъ, тмъ мягче и дрябле становится языкъ, тмъ больше выброшено согласныхъ и тмъ многочисленне гласныя. Цлыя слова исчезали, вслдствіе упомянутаго нами выше обычая не употреблять боле словъ, выбранныхъ для прозванія обоготворяемыми лицами, для замщенія ихъ необходимо было выдумывать безпрестанно новыя, чрезъ это языкъ лишился всякаго органическаго развитія, органической связи. Здсь кстати можно упомянуть о заслугахъ миссіонеровъ, употребившихъ большое усиліе, чтобы изучить этотъ языкъ, составляя грамматики, лексиконы, азбуки, и переводя Священное Писаніе и другія книги, но такія усилія не могутъ спасти языка, искаженнаго въ своихъ основаніяхъ.
Это распаденіе религіи, государственныхъ учрежденій и языка, отозвалось въ остальныхъ сферахъ жизни, въ нравахъ и въ физическомъ быт. Въ этомъ отношеніи мы можемъ представить нсколько любопытныхъ данныхъ. Хотя трудно составить себ точное понятіе о числ жителей Океаніи, и нтъ сомннія, что Кукъ и Форстеръ преувеличили народонаселеніе этихъ острововъ, но нельзя не признать, что оно было значительне, чмъ теперь. Изъ показаній моряковъ, ученыхъ, китолововъ, миссіонеровъ, можно опредлить приблизительно число жителей по крайней мр нкоторыхъ острововъ. Изъ двухъ милліоновъ жителей, которыхъ насчитывали къ концу XVIII столтія, теперь считается едва 600,000. Есть острова, гд вычисленіе точне: такъ на Отаити, въ начал ныншняго вка, было до 100,000. Въ тридцатыхъ годахъ оно понизилось до 17,000, а теперь считаютъ тамъ только 7,000. Это обстоятельство приписывали вліянію Европейцевъ, принесшихъ будто бы въ Океанію заразительныя болзни, употребленіе крпкихъ напитковъ и огнестрльное оружіе. Впрочемъ еще не ршено, небыли ли заразительныя болзни уже давно тамъ, множество накожныхъ болзней, сходственныхъ съ сифилитическими, получали отвратительный видъ, низшіе классы въ особенности подвергались имъ, лишенные одежды и всякихъ пособій въ этомъ жаркомъ и сыромъ климат, не имя здоровыхъ жилищъ, питаясь кореньями, морскими раками, и нкоторою только рыбою, ибо табу было наложено на лучшую пищу, принадлежавшую, какъ и вс блага земныя и удобства жизни, только высшимъ классамъ. Крпкіе напитки не играли здсь той роли, какую они играли въ Америк, островитяне даже неохотно пили водку, имя свой крпкій напитокъ ава, приготовленный изъ туземныхъ растеній и имющій боле крпости, чмъ самые крпкіе изъ нашихъ напитковъ. Также не могло дйствовать слишкомъ разрушительно и огнестрльное оружіе. Прежнія войны островитянъ велись съ большимъ ожесточеніемъ. Ихъ рукопашные бои кончались не иначе, какъ когда одна часть совершенно истребляла другую, а если и забирали плнныхъ, такъ только для принесенія ихъ въ жертву. Вообще Европейцы дйствовали здсь не такъ истребительно на туземцевъ, какъ въ Америк, Новой Голландіи и Вандименовой Земл. Если же Европейцы и употребляли во зло свое превосходство въ Океаніи, то это были частные случаи, причины упадка народонаселенія лежали глубже, въ самомъ общественномъ порядк въ Океаніи.
Это страшное разъединеніе между классами столь поразительно, что многіе пытались объяснить его различіемъ породъ, и Коцебу приписывалъ происхожденіе высшихъ сословій Санівичевыхъ острововъ Испанцамъ, потерпвшимъ здсь кораблекрушеніе. Мы видли, что аристократія, пользуясь большими удобствами жизни, могла сохранять свое тло въ здоровье, красот и сил, никогда не смшиваясь съ кровью низшаго сословія, ибо ребенокъ, приживаемый лицами двухъ разныхъ сословій, предавался смерти.
Въ конц XVIII-го столтія, Ванъ-Куверъ присутствовалъ въ Гаваи на праздник, данномъ ему Камеамегой, на военныхъ играхъ сначала выступили воины низшаго класса и поразили моряка своею неловкостью, но когда выступили воины высшаго сословія, то красота и ловкость ихъ такъ были изумительны, что нельзя было найдти ничего общаго между первыми и вторыми. Это явленіе повторяется повсемстно, но ничто лучше не выражаетъ нравственнаго распаденія этихъ острововъ, какъ общество Ареои (на островахъ Товарищества), замченное Европейцами вскор посл ихъ прибытія. Подозрительный союзъ этотъ показался сначала сходственнымъ съ масонскимъ. Онъ состоялъ изъ семи отдльныхъ классовъ, переходъ изъ одного класса въ другой былъ сопряженъ съ извстными церемоніями и обрядами, у этого общества были свои суда, знамена, своя татуировка и свои символическіе или масоническіе знаки. Цль же его была самый дикій необузданный развратъ. Члены общества состояли изъ мужчинъ и женщинъ. Въ немъ исчезали вс понятія о брак, родств и сословіяхъ, и дти, происходящія отъ такого неограниченнаго смшенія половъ, были немедленно убиваемы. Такого кровожаднаго и ужаснаго разврата не видано было ни въ одномъ обществ, и, повторяемъ, ни въ чемъ не выразилось такъ сильно конечное разложеніе нравовъ. Хотя въ общество Ареои вступали боле лица высшаго сословія, но примръ его не остался безъ вліянія и на низшій классъ. Сначала дтоубійство совершалось по предписанію закона, для истребленія плода преступленія, совершеннаго лицами двухъ различныхъ сословій, но въ начал ХІХ-го столтія оно вошло уже въ нравы, и родители убивали дтей своихъ просто для избавленія себя отъ труда воспитывать ихъ. Это могло содйствовать къ уменьшенію народонаселенія.
Вс изложенные нами факты, истекая изъ человческой воли и заблужденій, могли бы быть повидимому исправимы, но надъ ними виситъ какой-то неумолимый законъ нтъ природы, видимо обрекающій на погибель это племя. Тамъ, гд ни общества Ареои и никакихъ другихъ очевидныхъ причинъ къ истребленію, оно уменьшается какъ бы само собою. Въ отношеніи мужчинъ къ женщинамъ замчается слдующее: на 100 мужчинъ приходится 75 или 80 женщинъ, а въ другихъ мстахъ на двухъ мужчинъ одна женщина. На островахъ Сандвичевыхъ правительство старалось усилить народонаселеніе и положило извстныя льготы отцамъ семейства, имющимъ трехъ дтей,— что же? въ нкоторыхъ округахъ съ 8-ю тысячами жителей, оказалось только по три семейства съ тремя дтьми. Большая часть браковъ были бездтны. Туземцы будто предчувствуютъ предстоящую гибель ихъ племени. Одинъ вождь Новой Зеландіи говорилъ англійскому миссіонеру и путешественнику съ глубокою грустью и смиреніемъ: ‘Наше племя осуждено насмерть, блый человкъ завладетъ нашими полями.’ Этотъ законъ приходитъ въ исполненіе, ускользая отчасти отъ нашего пониманія.
Въ оправданіе миссіонеровъ замтимъ, что тамъ гд миссіи и дятельне, народонаселеніе остается на одной точк, не двигаясь ни впередъ, ни назадъ. Остается ршить, остановитъ ли христіанство упадокъ народонаселенія въ Океаніи? Во всякомъ случа можно сказать, что связь съ Европейцами внесла сюда новый источникъ жизни, которая необходимо должна развернуться подъ этимъ роскошнымъ небомъ, но спасетъ ли она жителей Океаніи, не слишкомъ ли опоздала эта помощь — трудно ршить. Пока остановимся на этомъ, и постараемся дале разказать о первомъ столкновеніи Европейцевъ съ туземцами, о распространеніи между ними христіанства, и представить характеристику океанійскихъ народовъ.