Минаев И. П.
Минаев И. П.
Об изучении Индии в русских университетах.
Об изучении Индии в русских университетах.
( Отрывки).
Об изучении Индии в русских университетах, Минаев Иван Павлович, Год: 1884
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Чему мы научились с тех пор, как Индия, ее древний язык и литература стали предметом научных исследований? Обогатились ли мы новыми идеями? Узнали ли мы литературные памятники, изучение которых, доставляя высокое эстетическое наслаждение, имеет и воспитательное значение? Раскрылся ли нам в этих памятниках новый фактор мировой истории, о котором старые историки, не ведая Индии, ничего не знали?
Первые пионеры в области индийской филологии в начале своей деятельности преследовали почти что исключительно эстетические цели, их увлекал высокий религиозный лиризм древних индийцев, они изумлялись и приходили в восторг от изящных прелестей индийской драмы, и в своем совершенно понятном увлечении новым предметом они не хотели и даже не могли признать того, что позднее, в момент более трезвого отношения к новооткрытой литературе, стало очевидностью. В этой богатой и очень древней литературе мы, конечно, не найдем таких вечно юных и изящных произведений, которые могли бы соперничать с памятниками древнеклассических или новоевропейских литератур. Оригинальность форм, своеобразность содержания древнеиндийских произведений для читателя не индийца нередко представляют чарующую прелесть, но весьма часто то и другое совершенно противоречит нашим эстетическим представлениям, а также иногда грубо оскорбляет наше эстетическое чувство.
Но в этой литературе найдено было то, что составляет ее преимущественное и совершенно оригинальное значение в целом круге филологических дисциплин.
Здесь нам раскрылись первичные архаические формы древнего арийского общества, первобытные проявления религиозного сознания древнего арийца. В этих памятниках нам открылись факты, свидетельствующие о том, что арийская Индия, долго жившая замкнуто, принимала участие в общем ходе мирового развития: ее культура влияла на развитие народов других рас не только в самой Индии, но в широтах, ближайших к тем, куда с другой стороны доходили отголоски западных цивилизаций. Идеи, выработанные на индийской почве древними мудрецами, их философско-религиозное миросозерцание проникали в Среднюю Азию и путями, пока для нас не совершенно ясными, достигали далекого Запада.
Уже в глубокой древности Индия славилась на Западе своими естественными богатствами.
Всегда она представлялась западному человеку Индией богатою, начиная с тех пор как завязались ее торговые сношения с Западом. Индийским золотом и слоновою костью украшался Соломонов храм. Индийские слова для различных предметов роскоши вошли в западные языки: семитские и греческий. В западных языках мы находим живую память о торговых связях Запада с Индией. За всем тем Индию — страну, где теперь открыты древнейшие памятники арийской культуры и самосознания, страну с древней и оригинальной цивилизацией — на Западе узнали сравнительно очень поздно. Европа узнала Индию, или, вернее, ее богатства, через посредство финикиян, но еще Геродот знал только небольшую часть Индии, на запад от Инда. Только у писателей эпохи после
Александра Македонского мы находим более или менее обстоятельные сведения об Индустане, об Индии на восток от Пенджаба.
К этой эпохе следует относить и знаменательный поворот в истории целой страны, ее цивилизация получила, судя по известиям тех же греческих писателей, законченный характер, в этот момент прерывается ее замкнутая жизнь, и она переступает за естественные грани своего распространения, за Гималаи и Гиндукуш, индийская религия и культура властно царят во всей Центральной Азии на протяжении многих веков, вплоть до появления мусульманства в тех же широтах. Уничтожаемая фанатизмом, отступая перед натиском физической силы изуверов, культура Индии отчасти, однако же, проникла в среду победителей страны.
Известно, что индийские математики и врачи, правда во времена более поздние, появляются при дворе багдадских калифов, их сочинения переводятся и переделываются на персидский и на арабский языки и в таком облачении проникают далеко на Запад. Через посредство арабов теории индийских медиков изучались даже в Монпелье.
Этими немногими словами я хотел только наметить в самых общих чертах, какую роль играла Индия в древности, несомненно, что эта далекая восточная страна в силу оригинальности и мощи своего культурного развития не оставалась совершенно чуждою общему течению мирового прогресса, лучшие и думы и помыслы ее сынов, ее литература, научные сведения были общечеловеческим достоянием, и Старая Индия, без сомнения, прожила свой век не бесследно для человечества. Чем полнее и всестороннее изучается ее далекое прошлое, тем яснее и убедительнее становится роль далекой восточной страны в древних судьбах мира. Для древнего человека она была не только страною богатою, откуда он вывозил золото, слоновую кость и драгоценные каменья, но и страною мудрости. [ …]
Научный интерес в изучении Индии для русского ориенталиста не исчерпывается, однако же, ее прошлыми судьбами, каково бы ни было ее значение в мировой истории. У нас, на Руси, изучение вообще Востока никогда не имело и не могло иметь отвлеченного характера. Мы слишком близки к Востоку для того, чтобы интересоваться им только отвлеченно.
Интересы России всегда были тесно связаны с Востоком, а потому востоковедение у нас не могло не находить себе практического приложения. В истории нашего востоковедения немало громких имен знатоков отдельных стран, людей с живым, не одним только книжным знанием Востока. Список этих имен восходит в такую старину, когда в Европе научное востоковедение еще и не зачиналось. У наших старых путешественников по Востоку зачастую мы находим рядом с глубоким пониманием восточной жизни практическое знакомство с восточными языками. Пути в глубину Центральной Азии и оттуда в Индию в старой России были известны лучше, нежели в западной Европе.
Московские цари, снаряжая своих посланцев в среднеазиатские ханства или к Великому Моголу, в своих инструкциях обращали их внимание на вопросы и задачи, окончательно не решенные и ныне в географической науке.
Словом, как в старину, так еще более теперь Восток для русского ученого не может быть мертвым, исключительно книжным объектом научной пытливости. Он может, конечно, сообразно своими личными наклонностями и научным предрасположением преимущественно интересоваться древнеиндийским языком или изучать те памятники древней литературы, в которых выразились первые проблески религиозного сознания арийцев, сосредоточивать свое внимание на исследовании архаических форм общественного развития, насколько память о них сохранилась в старых литературных произведениях. Все это, бесспорно, имеет высокую научную цену, но изучение Индии старой не должно заслонять научную и практическую важность жизненных явлений в современной Индии.
1884 г.
—————————————————————————-
Источник текста: Отчет о состоянии Санкт-Петербургского университета. СПб., 1884 г.
‘ Бессмертный лотос: Слово об Индии’. Сост. А. Сенкевич. — М., ‘Молодая гвардия’, 1987 г. С. 90 — 93.