О женщинах, Джером Джером Клапка, Год: 1897 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 11 минут(ы)

О ЖЕНЩИНАХЪ.

Джерома К. Джерома.

Пер. съ англійскаго Н. А. Жаринцевой.

Если бы Англія управлялась за послдній годъ женщинами, вмсто нашихъ консерваторовъ, было бы много лучше, политика, наврное, отличалась бы большей честностью и большей энергіей. Въ крупныхъ вопросахъ чести и благосостоянія я такъ же доврилъ бы родину женщинамъ, какъ и мужчинамъ. Одно бда: крупные моменты случаются не къ ряду въ исторіи государства, а въ политическихъ мелочахъ женщины, наврное, подняли бы отчаянную суету и путаницу (которой и безъ того достаточно), такъ что, пожалуй, лучше ужь обойтись безъ нихъ.

Къ тому же большинство женщинъ считаетъ политику такимъ ничтожнымъ дломъ, на которое не стоитъ тратить и двухъ минутъ въ день, и я вовсе не убжденъ въ глупости подобнаго мннія. Въ глазахъ каждой женщины ея беби боле важное лицо, чмъ лордъ Сольсбери, лордъ Розбери, сэръ Вилліамъ Гаркуръ и мистеръ Лабушеръ вмст взятые. И человчеству пришлось бы плохо, если бы этотъ взглядъ перемнился. Не семья существуетъ для политики, а политика для семьи. Женщины, которыя стремятся на политическую арену, могутъ порисоваться, поиграть, доставить мужчинамъ случай посмяться надъ ними, но измнить положеніе вещей он не могутъ, съ законами природы ничего не подлаешь.

Вотъ въ другомъ отношеніи я, право, не знаю, почему бы женщинамъ не предаться мужскому занятію: он принесли бы человчеству огромное благо, если бы начали курить. Куренье успокоиваетъ страсти… виноватъ: нервы, а кто же изъ женщинъ нынче не страдаетъ нервами! Подъ вліяніемъ куренья брюзга превращается въ философа, вмст съ дымомъ папиросы таютъ гршныя мысли, испаряются капризы, табакъ расширяетъ горизонтъ мысли, внушаетъ терпимость, заставляетъ тепле биться засыпающее сердце. Только въ мелодрамахъ герой задумываетъ коварные планы съ сигарой въ зубахъ, въ дйствительной жизни злыя мысли несовмстны съ куреньемъ.

Во многихъ семейныхъ домахъ жилось бы счастливе, если бы жена, утомленная возней по хозяйству, зажигала бы прежде папиросу, а потомъ уже шла въ кабинетъ къ мужу сказать, что она о немъ думаетъ. Только недальновидные мужчины возмущаются при мысли о женщин съ папиросой въ рукахъ, сообразительные люди поощряютъ жену, сестеръ и тетокъ къ куренью. Послднимъ это принесло бы огромную пользу, а ихъ ближайшимъ родственникамъ и подавно.

Когда я прихожу къ товарищу и вижу, что его жена закуриваетъ папиросу, то уже знаю, что ему можно позавидовать: у него въ дом праздничная чистка не продолжается столько времени, что потомъ въ кабинет не найти ни одной рукописи, и хотя ‘двоюродный братъ’ кухарки не рдко пробирается по черной лстниц, но отъ этого между сей почтенной особой и хозяйкой не происходитъ оглушительныхъ разговоровъ, и хозяину незачмъ запирать вс форточки и каминную трубу изъ боязни обезпокоить сосдей.

Мой дядя разсказываетъ, какъ посл своей женитьбы онъ принужденъ былъ выходить изъ дома, чтобы выкурить сигару, настолько это считалось неприличнымъ въ его время, и такъ какъ тетушка съ молодости была женщина строгая, то курить даже въ ея саду считалось оскорбленіемъ, и конюшни были единственнымъ мстомъ, гд дымъ сигары могъ безпрепятственно клубиться въ воздух. Но времена перемнились, и сынъ этой строгой дамы, сидя за обдомъ противъ своей жены, спокойно кладетъ локти на столъ и весело протягиваетъ ей портсигаръ, лишь только подадутъ кофе. И они счастливы, они товарищи, чего не хватало во многихъ старосвтскихъ семьяхъ.

Прежде мужья оставляли своихъ женъ въ торжественно-приличной гостиной, за тоскливымъ вышиваньемъ, теперь они берутъ ихъ съ собой, какъ товарищей, на обды и вечеринки. Здравый смыслъ женщинъ измняетъ постепенно чопорный характеръ нашихъ обдовъ, и они длаются втрое веселе для обихъ сторонъ, когда на столъ ставятъ фрукты и ликеры, женщины не уходятъ, и вс остаются вмст, дружно болтая и дружно выкуривая папиросу за папиросой. И я надюсь, что въ слдующемъ поколніи ни одна женщина не приметъ обиженнаго вида, встртивъ подобныя строки, и все общество пойметъ, что мужчин и женщин только естественно стать товарищами, благо для этого существуетъ такое хорошее средство.

Въ данную минуту еще многія молодыя головки гордо поднимутся и взглянутъ на меня съ негодованіемъ, многія сдыя головы закачаются съ укоризной, и старческія губы прошепчутъ: ‘Какъ можно учить двушекъ унижаться до уровня мужчины!..’ Но я смло отвчу: ‘Не унижайтесь, а поднимитесь въ данномъ случа до уровня мужчины, милыя двушки! Куренье не порокъ, и будущій мужъ станетъ не меньше уважать и любить васъ, если встртитъ веселаго, сердечнаго товарища, а не раздражающуюся капризную баловницу’.

Въ жизни каждаго мужчины бываетъ періодъ, дни ранней юности, когда онъ считаетъ любимую женщину ангеломъ, существомъ высшимъ, блестящимъ и таинственнымъ, какъ звзда, но, рискуя прослыть циникомъ (чмъ я въ жизнь мою не былъ), я съ увренностью скажу, что это очень короткій періодъ. Молодой человкъ женится, и ангелъ становится существомъ, съ которымъ подчасъ трудно бываетъ ужиться: вдь женщин не легко остаться ангеломъ навсегда, иной разъ ей не хочется подумать, не хочется уступить, хочется поставить на своемъ, иногда новый зонтикъ или шляпка занимаютъ ея мысль нсколько дольше, чмъ заняли бы мысль ангела, и подчасъ у нея вырвется даже очень жесткое слово, какихъ не полагается въ ангельскихъ лексиконахъ. И знамя ангела падаетъ изъ ослабвшихъ рукъ женщины, и молившійся свтлому призраку несчастный мужъ въ ужас раскрываетъ глаза и видитъ, что надъ упавшимъ знаменемъ стоитъ не свтлый ангелъ, а обыкновенная женщина, такая, какъ вс.

Такъ не лучше ли отложить въ сторону вс эти прекрасныя виднія, которыя ведутъ только къ обидному разочарованію? Неужели нашему старому міру не пора убдиться, что даже въ женщин говоритъ простое, слабое человчество, и что ей, также, какъ и мужчин, было бы легче и лучше, если бы онъ считалъ ее товарищемъ, а не божествомъ?.. Когда фигура ‘ангела’ постепенно мняется, невольно возникаютъ сильныя сомннія въ томъ, что прежде казалось неоспоримымъ: дйствительно ли ему не хватаетъ только прозрачныхъ крыльевъ, чтобы подняться на воздухъ и исчезнуть въ сіяньи голубого дня?.. Когда на лиц ‘ангела’ появляются морщины и въ кудряхъ сдина, то счастье, если онъ можетъ стать обыкновеннымъ другомъ мужу, равнымъ ему по простот душевной, по вкусамъ и привычкамъ. И куренье великая помощь въ эту тяжелую минуту: когда высокіе восторги любви и неземное блаженство и вдохновеніе начали испаряться, общій портсигаръ больше поможетъ, сойтись на новомъ, мене хрупкомъ основаніи и стать добрыми товарищами, чмъ самое искреннее великодушіе со стороны мужа и самое искреннее намреніе не обижаться со стороны жены. Когда вс женщины начнутъ курить, человчество несомннно поздороветъ: меньше крови будетъ портиться отъ раздраженія. Можетъ быть, пострадаетъ отчасти поэзія, но мн кажется, что можно пожертвовать въ данномъ случа измнницей поэзіей ради мира дружбы!

На-дняхъ мы сидли вдвоемъ съ Клориндой въ ея уютной комнатк и бесдовали на тему, которая въ сущности одна въ мір интересуетъ каждаго изъ насъ съ юности до могилы: на тему о мужчин и женщин. Поднялся вопросъ, въ какомъ возраст мужчина наиболе привлекателенъ для женщины.

— Въ какомъ возраст?— повторила Клоринда, закидывая головку и вглядываясь въ потолокъ, словно на немъ были отпечатаны лица всхъ мужчинъ, какихъ она встрчала въ жизни.— Въ какомъ возраст?.. Гм… Да я думаю во всякомъ возраст! То есть, года не имютъ никакого значенія. Совсмъ молодой человкъ можетъ быть привлекателенъ по двумъ причинамъ: или онъ идеалистъ, вритъ въ себя и въ женщину и увлекаетъ ее своей чистотой душевной, которая всегда находитъ отзвукъ въ нашемъ сердц (вы это сами говорили!), или же онъ красивъ и силенъ, и тогда съ нимъ такъ же весело, какъ… ну, какъ съ огромнымъ датскимъ догомъ! Затмъ, приближаясь къ сорока годамъ и за сорокъ мужчина можетъ быть интересенъ: уменъ, полонъ жизни и энергіи, хотя очень ловко заставляетъ смотрть на все его же глазами, и это чуть-чуть портитъ удовольствіе! Потомъ, въ пятьдесятъ лтъ, мужчина ‘начинаетъ катиться съ холма жизни’, выражаясь высокимъ стилемъ, и, право, бываетъ очень занимательно наблюдать, какъ это ему понравится, когда совсмъ еще нтъ охоты, и онъ все норовитъ удержаться какъ-нибудь съ помощью женщины. Въ шестьдесятъ и семьдесятъ лтъ, казалось бы, нтъ никакой возможности понравиться намъ, а въ сущности возможность есть, и даже очень большая: къ такимъ годамъ мужчина уже настолько наученъ самими женщинами, что отлично знаетъ изъ практики, какъ надо съ нами обходиться, и, встрчая въ немъ запасъ нжности именно въ ту минуту, когда ее хочется, или истинно мужское упорство именно тогда, когда оно невольно подчиняетъ себ, мы не въ состояніи противиться его привлекательности, хоть будь онъ совсмъ сдой или совсмъ лысый!

‘Но не вс мужчины могутъ сообразить все, что я вамъ говорю,— гордо покачавъ головкой, продолжала Клоринда.— Не рдко, знакомясь съ человкомъ и въ первый разъ видя его глаза, я читаю въ нихъ тайный вопросъ: ‘Того ли я возраста, какой вы любите въ мужчин?..’ Постойте, постойте! Вы хотите повторить за другими, что и въ глазахъ женщины можно прочесть при первомъ знакомств слова: ‘Полюбите ли вы меня?’ — но хотя вы одинъ, если не вс мужчины, должны понять, что это неврное толкованіе! То есть, иногда, конечно, врное, но въ большинств случаевъ это неизбжные результаты воспитанія: намъ съ дтства толкуютъ, ‘держитесь мило, говорите мило, смотрите мило!’, ну, мы и ‘смотримъ мило’ на всхъ, а вы этого не умете понять, и каждый изъ васъ воображаетъ, что мы такъ и готовы увлечься именно имъ!.. Вовсе нтъ, привлекательны вы, правда, вс, то есть, почти вс, во всякомъ случа отъ возраста привлекательность не зависитъ, но увлечься, что называется ‘съ мста въ карьеръ’ — это н-тъ! На это только вы попадаетесь! Мы соображаемъ и замчаемъ больше вашего, поэтому и говорятъ, что женщина ‘старше* (т. е. другими словами умне) мужчины однихъ съ нею лтъ. Да…

‘А на вашъ вопросъ относительно возраста можно, пожалуй, отвтить еще иначе, коротко и ясно: ‘истинный любовникъ всегда молодъ!..’

Умная женщина эта Клоринда!

Но способъ женскаго мышленія безконечно разнообразенъ!.. Я окончательно потерялъ надежду уяснить себ когда-нибудь женскую логику, хотя долго старался. Мн, напримръ, представляется слдующая драматическая картинка, которую мн хочется написать для сцены:

ЖЕНСКАЯ ЛОГИКА.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

Гарри — молодой адвокатъ безъ практики, но полный радужныхъ надеждъ.

Маджи — молодая двица, воспитанная ‘какъ слдуетъ’.

СЦЕНА I.

Комната въ квартир Гарри. Старомодное убранство. Круглый столъ накрытъ къ чаю. Маджи — еще въ шляпк — съ подколотымъ платьемъ и закрученными рукавами стоитъ на колняхъ передъ яркимъ каминомъ и поджариваетъ на вилк ломтики хлба. Гарри, облокотившись на каминъ, стоитъ подл и смотритъ на нее.

Гарри. Я хотлъ бы быть художникомъ.

Маджи. Зачмъ? (Обернувшись) Что же это, вс ушли? Я и не замтила… Зачмъ вамъ быть художникомъ? Вроятно, лнь вставать рано по утрамъ, чтобы бриться?

Гарри. Нтъ, только для того, чтобы написать васъ теперь у камина, вотъ какъ вы сидите въ эту минуту… Вы не знаете, до чего это красиво!

Маджи. Нтъ, знаю. А какъ вамъ должно быть пріятно видть меня въ вашемъ дом въ роли хозяйки! (Смотритъ на него). Я все это представляла себ впередъ, когда выдумала придти къ вамъ. Вы знаете, зачмъ я пришла?

Гарри (съ улыбкой). Иногда трудно бываетъ понять, зачмъ вы длаете то или другое, Маджи!.. Конечно, не ради того, чтобы меня видть?

Маджи (качая головой). Нтъ, у меня боле важная цль. Вчера вечеромъ вы говорили мн много глупостей, Гарри, даже больше, чмъ всегда, и это заставило меня подумать — то же больше, чмъ всегда. Я пришла предостеречь васъ, Гарри.

Гарри. Предостеречь? Относительно чего?

Маджи. Относительно безсердечной кокетки, пользующейся вашей любовью, не отвчая на нее: относительно меня самой.

Гарри. Я самъ отдалъ вамъ любовь, Маджи, не прося у васъ ничего.

Маджи. Но я добивалась этого, Гарри! Я хотла, чтобы вы полюбили меня, и довела васъ до этого, хотя знала, что конецъ можетъ быть только одинъ: ваша погибель. Вы мн слегка нравились, и моему самолюбію льстило покорить умнаго человка. Когда мн казалось, что вы ускользаете, я употребляла всевозможное искусство, чтобы удержать васъ у моихъ ногъ и очаровать больше прежняго.

Гарри. Да, Маджи, но вдь вы…

Маджи. Нтъ, нтъ, не останавливайте меня! Слушайте. Я никогда больше не стану говорить съ вами такъ, какъ теперь. Завтра я буду прежняя и буду смяться надо всмъ, что говорю сегодня. Не мшайте мн въ первый и послдній разъ быть искренней съ вами. Мн нужно сознаніе, что я хоть разъ предоставила вамъ свободу уйти отъ меня.

Гарри. Но я не хочу уходить отъ васъ, Маджи! Это все равно, что предлагать человку освободиться отъ солнечнаго свта, потому что солнце не обращаетъ на него вниманія. Я люблю васъ сознательно… Я не считаю васъ святою. Понимаете… я люблю васъ, именно васъ, каждую вашу мысль, дурную и хорошую, какая только можетъ зародиться въ этой чарующей головк… васъ, со всмъ вашимъ смхомъ, лукавствомъ и самолюбіемъ, со всми недостатками… васъ… именно васъ, Маджи!

Маджи (пожимая плечами). Ну, въ такомъ случа любите, если ужь не можете иначе, но только узжайте, сейчасъ же узжайте отъ меня! (Съ оттнкомъ презрнія). Не тратьте жизни на то, чтобы быть игрушкой въ рукахъ женщины, которая насмхается надъ вами!

(Гарри невольно, какъ ужаленный, длаетъ шагъ назадъ. Маджи встаетъ и кладетъ ему на плечо руку).

Маджи. Гарри!.. Разв вы не видете, что во мн два существа? Одна Маджи… (она судорожно вздрагиваетъ) я не виновата, если вы непремнно хотите любить ее!.. А другая — помнитъ, какъ вы съ дтства относились къ ней, какъ самый лучшій братъ и другъ, и учили ее длать волчки, и отдавали ей большую часть сладостей… (Тихо смется, потомъ серьезно). Эта Маджи не хочетъ разбить вашу жизнь.

Гарри. Отчего же ‘разбить’?!.. Маджи, скажите, любили ли вы меня хоть когда-нибудь, хоть немного?

Маджи (отдергивая руку). Нтъ, нтъ, нтъ!.. И даже если бы полюбила, то это было бы глупо, совсмъ глупо. Подумайте сами (съ разстановкой): жизнь, меньше чмъ на 5000 фунтовъ въ годъ, для меня немыслима! А у васъ, Гарри, такихъ денегъ нтъ (съ маленькимъ вздохомъ), и даже ничего нтъ!

Гарри (горячо). Да, но не всегда же я буду бденъ! Я могу работать, у меня энергіи довольно. И, кром того, сообразите, Маджи, вдь деньги не все на свт: какое же счастье дали бы вамъ 5000 фунтовъ въ годъ, если бы вы презирали мужа? Вамъ не приходило въ голову, что эти деньги стоитъ промнять на мужа, который… котораго вы бы хоть немного любили? Вы не думаете, что съ преданнымъ мужемъ можно начать жить на… ну, хоть на 1000 фунтовъ въ годъ?

Маджи. Какія глупости, Гарри! Разв возможно жить на 1000 фунтовъ въ годъ, даже если бы вы ихъ имли?

Гарри. Бываютъ случаи, когда люди живутъ и на меньшую сумму.

Маджи. Да-а! Это гд-нибудь въ предмсть, съ двумя служанками, холодной бараниной на обдъ два раза въ недлю и женой пастора для компаніи! (Вздрагивая). Нтъ, спасибо. Я этого не могу. Я слишкомъ люблю свтъ, его блескъ, комфортъ, пустоту, тщеславіе — все! Я люблю прекрасныхъ лошадей и роскошные ковры, изысканный столъ и тончайшія вина… Что, звучитъ не особенно женственно, не такъ ли? Но это правда, Гарри. Я люблю сознавать, что лучше всхъ одта, люблю смотрть на игру брилліантовъ на моихъ обнаженныхъ рукахъ, люблю, чтобы въ цломъ обществ восторгались только мной. Мн нужны роскошь, власть, положеніе и богатство. Это мои боги! Какая же я вамъ жена, Гарри?

Гарри (со страстью). Такая, какую я хочу! Такая, за которую я душу свою отдамъ, Маджи!.. Говорю вамъ, я васъ люблю. Я не прошу васъ перемниться для меня: я измнюсь для васъ. Ваши боги будутъ моими, ваша жизнь станетъ моею! Только, Маджи, дайте мн сколько-нибудь времени, подождите немного! Маджи, да? Вы согласны?

Маджи. Нтъ.

Гарри. Нтъ? Даже этого не сдлаете?

Маджи. Даже этого. Это было бы пыткой для васъ и стыдомъ для меня. Вы только истерзали бы свое сердце, а я (вздрагивая), я бы все равно не измнила своей религіи… Давайте, Гарри, лучше кончимъ все это сейчасъ! Ради насъ обоихъ.

Гарри. Маджи, скажите мн одно: если я приду къ вамъ и… Впрочемъ, нтъ, нтъ, отвтьте мн только на одинъ вопросъ: неужели я нравлюсь вамъ меньше всхъ, кого вы знаете? Меньше каждаго другого мужчины?

Маджи (вдумываясь въ свои слова). Я васъ не люблю. Мн кажется, я даже не понимаю любви, но, (кладя на его руку свою), но вы мн нравитесь, какъ хорошій, милый товарищъ… какъ всякій другой (живе), нтъ, даже больше, чмъ другіе! Больше, чмъ вс мужчины на свт!.. Ахъ, нтъ, нтъ! Не то! Я вовсе не то хотла сказать! Поймите, что…

Гарри. Нтъ, Маджи, вы сказали именно то, что думаете. Спасибо. Теперь я васъ понялъ и покорю васъ! (Занавсъ).

СЦЕНА II.

Парадная, но подержанная гостиная въ дом матери Маджи. Нсколько ступеней спускаются въ нее съ веранды. Гарри одинъ. Маджи возвращается съ прогулки и, увидя его, останавливается на ступенькахъ. Гарри быстро идетъ къ ней навстрчу.

Гарри. Наконецъ-то! Я васъ ждалъ.

Маджи (наклоняясь черезъ перила и протягивая ему руку). Такъ и надо. Какъ это вы смете быть живымъ и здоровымъ, когда не видали меня цлыхъ полгода?

Гарри. Это-то я и хочу объяснить вамъ!.. Маджи, что же вы не войдете?

Маджи (медленно спускаясь по ступенькамъ). Я не стану опять выслушивать ваши глупости, вы теперь должны… (вглядываясь въ него) Гарри, у васъ какой-то особенный видъ! На васъ костюмъ отъ перваго портного! (Она останавливается на нижней ступеньк. Гарри, облокотясь о перила, смотритъ на нее).

Гарри. Съ тхъ поръ, какъ мы въ послдній разъ видлись, со мной произошли странныя вещи… Вы помните нашу послднюю встрчу?

Маджи. Послднюю встрчу?

Гарри. Да, въ моей квартир, передъ вашимъ отъздомъ.

Маджи. Ахъ, да, у васъ! Мы еще поджаривали въ камин сухарики!

Гарри. Да. И помните, о чемъ у насъ былъ разговоръ?

Маджи. Дайте вспомнитъ… Нтъ, не могу! У насъ бывало столько разговоровъ, Гарри!

Гарри. Но этотъ былъ очень серьезный, дловой, мы обсуждали вопросъ о семейной жизни съ матеріальной точки зрнія.

(При этомъ правда встаетъ въ памяти Маджи, и она, выпрямившись, говоритъ боле серьезно).

Маджи. Ахъ, да, помню.

Гарри. И вы тогда сказали, что жизнь, меньше чмъ на 5000 фунтовъ въ годъ, для васъ немыслима, другими словами, имя въ виду врныхъ пять тысячъ въ годъ, вы нашли бы возможнымъ выйти замужъ. Ну-съ, какъ это ни странно…

Маджи (спокойно и свободно глядя ему въ глаза). Какъ это ни странно, вы пришли теперь, имя въ карман ровно 5000 фунтовъ.

Гарри. Не совсмъ такъ: 5000 въ годъ для меня теперь обезпечены, но все ведетъ къ тому, что эта сумма будетъ рости съ каждымъ годомъ и значительно увеличится. И теперь…

Маджи (спокойно перебивая). И теперь, вы думаете, мы можемъ заключить куплю и продажу на заране опредленныхъ условіяхъ? Кажется, это такъ говорится?

Гарри. Маджи, вы обижаете меня! Вы знаете, что я люблю васъ, какъ…

Маджи (съ горечью). Нтъ! Не будемъ смшивать дло съ чувствами, Гарри. Это вчная ошибка. И такъ, вы предлагаете мн 5000 фунтовъ въ годъ. Предложеніе хорошее, особенно при теперешнемъ маломъ спрос на товаръ. Но позвольте мн отъ него отказаться! (Хочетъ пройти мимо. Онъ схватываетъ ее за руку и останавливаетъ).

Гарри. Въ чемъ дло? Кто же научилъ меня, что путь къ сердцу женщины доступенъ только тому, у кого руки полны золота?.. Кто не хотлъ слышать о любви и думалъ объ однхъ деньгахъ? Кто училъ меня, что женитьба простой торгъ?.. Когда я принесъ вамъ сердце, мысль, чувство, всю душу — вы только смялись надо мной!.. Теперь я пришелъ съ тмъ, что вы научили меня цнить больше всего въ мір: съ деньгами. Справьтесь у всхъ дльцовъ, у всхъ капиталистовъ, они скажутъ вамъ, что передо мной теперь открыта дорога къ слав и богатству. Маджи!.. Придите! У васъ будетъ все, что вамъ вздумается. Вы говорили, что власть и деньги — ваши боги: они теперь и мои боги, Маджи. Дайте мн руку, пойдемъ въ жизнь вмст. Что можетъ теперь раздлять насъ?.. Придите, ко мн… Я люблю васъ, люблю вашу красоту, каждое движеніе, каждый волосъ на вашей голов. Я хочу вашей близости… И вы меня любите, Маджи, можетъ быть, не особенно возвышенной любовью, но для насъ довольно и такой!.. Иди, иди ко мн!.. (Онъ страстно обнимаетъ и цлуетъ ее. Она, не отвчая на ласку и слегка сопротивляясь, остается холодной). Маджи!.. Будетъ ли это? Моя ли ты?..

Маджи (съ горечью). Да, если вы этого такъ желаете! (Гарри выпускаетъ ее изъ объятій и, сдлавъ шатъ назадъ, вглядывается съ новымъ выраженіемъ, словно стараясь понять. Она не смотритъ на него).

Маджи. Я насмялась надъ вашей любовью и вы даете за меня иную цну, которой я заслуживаю.!.. Теперь вы знаете меня и все-таки хотите меня? Что жь, тогда я ваша. Но недоразумній не должно быть никакихъ. (Она подходитъ и гордо, не глядя, подставляетъ лицо для поцлуя). Теперь вы имете право поцловать меня. Мы, кажется, сошлись.

(Онъ прикасается губами къ ея лбу, и она уходитъ, не обернувшись. Гарри, не двигаясь, смотритъ ей вслдъ, потомъ, медленно повернувшись, подходить къ камину и, заложивъ руки за спину, задумывается, глядя на огонь).

(Занавсъ).

‘Встникъ Иностранной Литературы’, No 12, 1897

О ЖЕНЩИНАХЪ.

ЖЕНСКАЯ ЛОГИКА.

СЦЕНА I.

СЦЕНА II.

Читайте также: