О ВСЯКОЙ ВСЯЧИНЕ
1
2
ПРИМЕЧАНИЯ
Рассказы и фельетоны, не вошедшие в книгу ‘НАША МАЛЕНЬКАЯ ЖИЗНЬ’
О всякой всячине, Дон-Аминадо, Год: 1926
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Дон-Аминадо. Наша маленькая жизнь: Стихотворения. Политический памфлет. Проза. Воспоминания
M., ‘ТЕРРА’, 1994.
Мемуары, мемуары, мемуары.
Тридцать пять тысяч одних мемуаров.
Белых, красных, довоенных, послевоенных, дореволюционных, послереволюционных.
Все пишут, все вспоминают, каждый считает своим священным долгом донести до сведения потомства о том, как он переходил Ор-шу, о чем говорил в теплушках на станции Казатин и какая была погода в день падения Скоропадского.
Ни один исторический процесс не имел такого количества постоянных очевидцев и годовых свидетелей.
Работа будущего историка сведется к ремеслу переплетчика: перенумеровать и склеить.
Нет такого самого захудалого секретаря уездной земской управы, который не мечтал бы о бессмертии.
Любой ‘министр’ в кабинете атамана Тютюнника утрет нос и Тьеру, и Ламартину.
Поистине жажда бессмертия овладела поколением, и прыжок в вечность сделался гимнастикой каждого дня.
Безумцы и золотоискатели, сопровождавшие Васко да Гама, не были так честолюбивы, как любой сегодняшний экспроприатор.
Предводитель разбойничьей шайки, готовясь к нападению на поезда, берет с собой револьвер и стенографистку: издатель всегда найдется.
Впрочем, спрос соответствует предложению.
— Дайте мне ‘Тарзана’ или какие-нибудь воспоминания!..
Такова читательская формула и по ту, и по эту сторону рубежа.
Сидорову лестно прочитать Петрова, а Петрову до зарезу надо прочитать Сидорова.
И оба уверены, что к ним не зарастет народная тропа.
Я знаю генерала, который вот уже восемь лет живет одними воспоминаниями.
И ничего, покупают.
И хорошо бы одни генералы!..
А то ведь и генеральши тоже пишут.
Правда, главным образом дневники.
Добросовестно, аккуратно и день за днем.
‘Среда, 14-го апреля 1876 года. Сегодня я получила похвальный лист за вышивание гладью. Начальница института меня поцеловала…’
Газеты сообщают, что за истекший год сто семьдесят тысяч человек в разных частях света совершили путешествия по воздуху.
Жаль только, что — в разных частях света.
Картина была бы гораздо внушительнее, если бы все сто семьдесят тысяч отделились от земли в одном месте и в одно время.
Представляю себе, что город Бордо весь целиком поднялся в воздух.
Впереди летит мэр с двумя помощниками, потом — прокурор республики, префект, префектура, сборщики податей, нотариусы, клерки, редактор газеты, директор театра и, наконец, остальное население обоего пола и всех возрастов.
В городе остались только лошади и покойники.
Собак, кошек и сумасшедших взяли с собою.
Тишина удивительная!..
Прямо как в последнем акте ‘Дяди Вани’ и даже еще тише.
Но дело не в настроениях, а в этих действительно потрясающих успехах воздухоплавания.
Два года назад число аэропланных пассажиров не доходило и до ста тысяч человек.
В прошлом году их было уже около двухсот.
Не надо быть ни профессиональным статистиком, ни увлекающимся энтузиастом для того, чтобы вполне основательно предположить, что нынешний год даст не менее полумиллиона воздушных путешественников, а через какие-нибудь три-четыре года вся русская эмиграция может в одно прекрасное утро взлететь на воздух, к вящей радости тех, кто давно уже упрекает ее в беспочвенности.
Надо полагать, что если бы это случилось, то под небесами сейчас же образовался бы ‘Союз возвращения на землю’ с председателем и с товарищем председателя, как полагается во всех союзах.
Вот только казначея не надо было бы пускать наверх, пусть уж остается внизу.
Нет, господа, что ни говорите, а жизнь еще полна неограниченных возможностей!..
Если очень крепко вдуматься, можно дойти до оптимизма.
‘Скоро ваша дорогая
Скажет просто: дорогой,
Полетим до Урагвая,
А потом — к себе домой!’
И почему бы и нет?!
1926
О всякой всячине.— ПН, 18 февраля, 1926. С. 4. Тютюнник — Ю. О. Тютюнник, петлюровский атаман, начальник штаба атамана Григорьева. Тьер — Адольф Тьер (1797—1877), французский государственный деятель, историк, автор ‘Истории Французской революции’.