О СРАЖЕНІИ ПОДЪ БАЛАКЛАВОЙ
О СРАЖЕНІИ ПОДЪ БАЛАКЛАВОЙ
ЗАПИСКА ГЕНЕРАЛЪ-ЛЕЙТЕНАНТА ИВ. ИВ. РЫЖОВА.
‘Русскій Встникъ’, No 4, 1870
О сражении под Балаклавой, Рыжов Ив. Ив., Год: 1870
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Съ прибытіемъ моимъ въ Крымъ, съ двумя маршевыми полками отъ сводной резервной кавалерійской дивизіи, однимъ уланскимъ и однимъ гусарскимъ, въ шести-эскадронномъ состав, по 18 рядовъ во взвод, главнокомандовавшему, князю Меншикову, угодно было поручить въ мое командованіе всю кавалерію находившуюся тогда въ Крыму и состоявшую изъ гусарской бригады 6й легкой кавалерійской дивизіи, двухъ маршевыхъ полковъ, 1го Уральскаго казачьяго полка, сотни резерва гвардейскихъ крымскихъ Татаръ и всей конной артиллеріи. Послдняя состояла изъ батареи No 12 и трехъ батарей донскихъ резервныхъ, подъ командой флигель-адъютанта полковника князя Оболенскаго. Въ числ этой артиллеріи была одна донская батарейная батарея, отличная по своему составу и вообще по храбрости и дйствію. До Иго октября вся кавалерія была расположена бивуаками на р. Кач, въ четырехъ верстахъ отъ города Бахчисарая, и посылала почти ежедневно по два, по три и боле эскадрона на разныя экспедиціи.
11го октября я получилъ предписаніе главнокомандовавшаго: со всею артиллеріей и кавалеріей, за исключеніемъ маршеваго гусарскаго полка, который приказано было отправить къ устью р. Качи, для содержанія постовъ и наблюденія за непріятельскимъ флотомъ, прибыть къ девяти часамъ вечера на Мекензіеву гору и оттуда, вмст съ однимъ егерскимъ полкомъ и четырьмя стрлковыми баталіонами, спустившись съ Мекензіевой горы, со всми военными предосторожностями, направиться прямымъ путемъ въ с. Чоргунъ, для присоединенія къ отряду генерала Липранди, подъ начальство котораго я поступалъ. 12е число было употреблено на обзоръ непріятельской позиціи и другія приготовленія къ бою на 13е октября. 12го получена мною диспозиція, въ которой далеко не выражалось того что лично мн было передано отъ главнокомандовавшаго. Мн приказано было: по занятіи послдняго непріятельскаго редута нашею пхотой, немедленно и даже съ самаго мста въ карьеръ, броситься на англійскую кавалерію занимавшую укрпленную позицію вблизи с. Кадыкіой и городъ Балаклавы. Надобно отдать полную справедливость генералу Липранди, что вс его распоряженія, до самыхъ мелочей, были самыя благоразумныя и самыя дльныя: каждому начальнику части были переданы мры на всякій могшій произойти случай ясно, основательно и подробно.
13го числа, въ 5 часовъ утра, войска начинали выходить изъ Чоргуна на указанную каждой части позицію. Быстро устроились они, и вся артиллерія была выдвинута впередъ. Турки, занимавшіе редуты, открыли сильный огонь изъ орудій большаго калибра, но наша артиллерія, какъ только успла выстроиться, заставила, въ самомъ непродолжительномъ времени, сильною и мткою стрльбой своею, почти замолчать первый непріятельскій редутъ, и въ тотъ же самый моментъ колонна нашей пхоты, имя впереди роты 4го стрлковаго баталіона, неустрашимо взбиралась на крутую гору, къ редуту. Турки дрогнули, не выдержали такого мужественнаго приближенія нашей мощной пхоты, оставили редутъ и все что въ немъ находилось, и бжали. Прочіе редуты были взяты еще съ большею легкостью. На Турокъ напалъ какой-то паническій страхъ, такъ что они не могли выдержать приближенія нашей пхоты и почти заблаговременно убирались вонъ. Въ томъ что я говорю истину, можетъ свидтельствовать весьма малая потеря нашей пхоты при занятіи редутовъ, устроенныхъ на такой, можно сказать, неприступной мстности.
Со взятіемъ послдняго редута, наступила моя работа, — работа безпрекословно самая трудная изъ всего этого дла. Я вполн постигалъ возложенную на меня обязанность: съ гусарскими полками 6й дивизіи, при слабомъ ихъ состав (не имли боле 10 рядовъ во взвод, а нкоторые эскадроны и того мене), подняться на гору, на которой вся англійская кавалерія и даже часть пхоты — въ укрпленной позиціи. Но не мое дло было разсуждать объ этомъ, довольно что я получилъ приказаніе и считалъ для себя святымъ дломъ выполнить то что на меня возложено, по мр моего разумнія, возложивъ надежду на помощь Божію. Когда адъютантъ генерала Липранди передалъ мн приказаніе исполнить назначенное, я двинулъ бригаду, построенную въ дивизіонныхъ колоннахъ, къ атак въ дв линіи, имя Лейхтенбергскій полкъ въ передней. Я приказалъ тронуться большою рысью, а не съ мста въ карьеръ, какъ было приказано, единственно по опытности моей въ кавалерійскомъ дл, имя въ виду что мн предстояло пройти до непріятеля версты полторы, причемъ, неизбжно, лошади не имли бы такой силы какая требовалась для атаки. При воспоминаніи объ этомъ движеніи, я не могу не вспомнить о слдующемъ обстоятельств. Я знакомъ былъ съ мстностію по карт, но зналъ что при находившемся вблизи генерал Липранди былъ офицеръ совершенно и подробно знакомый съ мстами въ окрестностяхъ Севастополя. Подъхалъ къ генералу Липранди, я предложилъ этому офицеру не угодно ли ему быть моимъ колонновожатымъ. На это, къ удивленію моему и, кажется, общему, получилъ отказъ. Имя этого господина не считаю нужнымъ приводить. Вмсто него предложилъ свои услуги отличный и храбрый офицеръ генеральнаго штаба капитанъ еоктистовъ. Съ нимъ мы поскакали и успли еще опередить полки, потому что, по мстности, имъ не везд удобно было слдовать скоро. Въ это самое время генералъ Липранди далъ мн знать что, находя два слабые полка недостаточными, онъ приказалъ туда же идти и полку уральскихъ казаковъ. Полкъ этотъ я имлъ намреніе удержать въ резерв, но лишь только другой посланный отъ Липранди прямо къ полку сообщилъ это приказаніе, полковой командиръ безъ дальнйшаго разсужденія бросился въ карьеръ, безъ всякаго необходимаго порядка и, что еще хуже, справа по шести. Посланный отъ меня съ приказаніемъ офицеръ не усплъ уже остановитъ ихъ. Когда я прискакалъ на гору, взорамъ моимъ представилось слдующее: вся англійская кавалерія, не дале какъ въ 200 саженяхъ отъ меня, была построена въ одну линію, упираясь правымъ флангомъ въ изрытую мстность и, сверхъ того, защищаясь довольно сильною батареей, устроенною въ с. Кадыкіой. На лвомъ ея фланг, саженяхъ во ста, уступами въ колоннахъ стояла пхота. Уральскій казачій полкъ, принявши много направо отъ непріятеля, по опушк горы, въ томъ же порядк какъ и съ мста, то-есть по шести, двинулся со страшнымъ ‘ура’, быстро носился взадъ и впередъ какой-то вереницей, не сближаясь впрочемъ съ непріятелемъ. Въ это самое время колонны гусаръ начали подниматься. Первымъ былъ дивизіонъ Лейхтенбергскаго полка, подъ командой истинно храбраго полковника Войниловича, которому я приказалъ принять влво на столько чтобы стать лицомъ къ лицу съ англійскими гвардейскими красными драгунами. Прочіе дивизіоны также, по мр всхода ихъ на гору, были мною направлены на части непріятельскаго строя, такъ что я вынужденъ былъ, соображаясь съ протяженіемъ англійскаго фронта, вытянуть и свои оба полка въ одну линію, оставаясь безъ резерва. Удивляться надобно какъ непріятель, превосходя числительностью, допустилъ насъ свободно подняться на гору и, можно сказать, тутъ же, предъ своимъ носомъ, далъ мн время устроить свои части и направить на указанные пункты. Но это такъ было: непріятель стоялъ спокойно и ожидалъ, какъ будто по условію. Тишина съ обихъ сторонъ была удивительная, одни казаки кричали, но это было поодаль, и никто не обращалъ на нихъ вниманія. Одна непріятельская батарея со стороны Кадыкіоя напомнила намъ своею сильною стрльбой гд мы и зачмъ пришли. Наконецъ вся линія моя быстро полетла на фронтъ враговъ. Первымъ взошелъ и первымъ врзался въ ряды красныхъ драгунъ полковникъ Войниловичъ, полтора часа позже этотъ храбрый офицеръ съ честію палъ въ этомъ же сраженіи, будучи пораженъ двумя пулями въ грудь. Все мое вниманіе было обращено на это побоище. Я притаилъ духъ, ожидая какой конецъ этому будетъ. Еслибы гусары повернули назадъ, въ такомъ случа, не имя резерва, я не имлъ бы средства остановить непріятеля, а спускъ съ горы, при неизбжномъ безпорядк, помогъ бы вражеской кавалеріи нанести намъ великое пораженіе. Съ помощію Божіей, конецъ для насъ былъ славный. Гусары, рубившись на мст минутъ семь, хотя и понесли значительную потерю (Лейхтенбергцы 18 штабъ-и оберъ офицеровъ, нижнихъ чиновъ 122, а Веймарскій полкъ 12 штабъ- и оберъ-офицеровъ, нижнихъ чиновъ 105), заставили однакожь стойкаго врага показать тылъ. Англійская кавалерія, повернувъ назадъ, скрылась за свою пхоту. Бросившихся за нею гусаръ я призналъ необходимымъ остановить, сочтя этотъ моментъ самымъ удобнымъ для возвращенія. Тутъ же, подъ самымъ сильнымъ огнемъ съ непріятельской батареи отъ Кадыкіоя, сколько возможно было, я построилъ ихъ, и въ порядк, въ глазахъ нашего отряда, спустился съ горы на мсто, которое слдовало занять кавалеріи, построилъ вновь въ дв линіи, занявши всю поперечную часть долины, указалъ мста артиллеріи и веллъ снять орудія съ передковъ.
Я прослужилъ 42 года, сдлалъ 10 кампаній, былъ во многихъ великихъ, какъ напримръ Кульмъ, Лейпцигъ, Парижъ и другихъ сраженіяхъ, но никогда не видалъ кавалерійской атаки въ которой об стороны, съ равнымъ ожесточеніемъ, стойкостью и, можно сказать, упорствомъ, рубились на мст такое продолжительное время, да и въ военной исторіи кавалерійскихъ атакъ не много встрчаемъ такихъ примровъ. Старшіе и младшіе офицеры служили примромъ солдатамъ, въ чемъ свидтельствуетъ такое значительное число раненыхъ, и вс эти раны большею частію получены или въ лицо, или въ голову. Командиръ Лейхтенбергскаго полка, генералъ-майоръ Халецкій собственноручно сразилъ двухъ человкъ и былъ раненъ саблею, однимъ ударомъ разрублено ему ухо, а другимъ шея поверхъ галстуха. Изъ находившихся при мн офицеровъ, адъютантъ мой и другой ординарецъ были ранены, подо мною убита лошадь. Атака эта самыми недоброжелательными для насъ людьми не можетъ быть названа иначе какъ самою смлою, ршительною, образцовою и въ свое время займетъ мстечко въ исторіи кавалерійскихъ длъ. Въ реляціи этого знаменитаго дня, не знаю почему, не было подробно сказано объ атак, разв отъ того, какъ мн кажется, что не слдовало подниматься съ такою слабою частью на гору и атаковать сильнйшаго непріятеля въ укрпленной его позиціи.
Не могу утвердительно сказать, но полагаю что прошло до полутора часа совершеннаго бездйствія со стороны непріятеля. Казалось, сраженіе можно было считать оконченнымъ. Въ это время я находился у донской батарейной батареи, разговаривая о ход дла съ полковникомъ княземъ Оболенскимъ, какъ зоркіе глаза Донцовъ замтили и сообщили что непріятельская кавалерія спускается съ горы. Не боле какъ чрезъ дв минуты она уже неслась назадъ. Артиллерія наша встртила ее сначала гранатами и ядрами, а вслдъ за тмъ картечью. Я приказалъ первой линіи двинуться впередъ, навстрчу непріятелю, но тутъ-то ясно дала себя знать убыль дивизіонныхъ и эскадронныхъ командировъ, мста которыхъ по необходимости заняли младшіе, неопытные офицеры, къ тому же слабый строй рядовъ показалъ что это не т уже гусары которые сражались такими молодцами у Кадыкіоя. Вяло двинулись съ мста. Подавшись не боле 150 шаговъ, шедшій впередъ дивизіонъ Лейхтенбергскаго полка первый повернулъ назадъ, и съ оглушительнымъ крикомъ ‘ура’, не позволившимъ ни остановить его, ни дать приказаніе,— наткнулся на вторую линію, изъ которой я желалъ выдвинуть часть чтобы можно было ударить во флангъ непріятелю. Этого нельзя уже было сдлать. Вторая линія была увлечена первою, и въ этомъ положеніи он скакали боле полуверсты назадъ, имя непріятеля на хвостахъ своихъ лошадей. Этотъ непростительный для русскаго солдата поступокъ искупленъ былъ храбростью и молодечествомъ четырехъ эскадроновъ маршеваго уланскаго полка. Эскадроны эти были въ эскадронной колонн съ лвой стороны нашей позиціи, такъ что лвый ихъ флангъ примыкалъ къ горамъ, а неровность мстности и кустарники препятствовали непріятелю разсмотрть ихъ. Послднему способствовало и то что непріятельская кавалерія, для приданія себ отваги посл полученнаго пораженія, папилась пьяною. Когда непріятельскіе драгуны, уланы и гусары, перемшавшись въ безпорядк, понеслись за гусарами, наши маршевые уланы, перемнивъ дирекцію почти кругомъ, поспшно выстроились и быстро и ршительно атаковали непріятеля съ тыла. Вскор Англичане отрезвились и вспомнили чему подвергли себя. Повернувшись назадъ, они очутились лицомъ къ лицу съ нашими уланами. Гусаровъ я усплъ остановить, и они загладили свою вину тмъ что бросились за непріятелемъ и поставили его между двухъ огней. Съ этой минуты бой можно было уподобить охот за зайцами. Т которымъ удалось ускакать отъ гусарскихъ сабель и проскользнуть мимо уланскихъ пикъ, встрчаемы были картечью съ нашихъ батарей и пулями штуцерныхъ. Немногіе изъ нихъ были настолько счастливы что имъ удалось возвратиться здравыми и невредимыми, одинъ только резервъ, увидвъ бду, загодя отправился назадъ, не подумавъ о поданіи помощи своимъ.
Тмъ дло кончилось. Чистая истина водила перомъ моимъ, какъ личнаго очевидца. Тутъ нтъ хвастовства и ничего не прибавлено, напротивъ, скоре уменьшено. Оставалось жалть только о томъ что графъ Луканъ не попался въ наши руки, онъ обязанъ жизнію своею только превосходнйшей и быстрйшей лошади своей. Я видлъ собственными глазами какъ онъ несся, избгая и ускользая отъ преслдовавшихъ его и какъ бы въ какомъ опьяненіи размахивая по воздуху саблей направо и налво.