О СПЯЧК У ЖИВОТНЫХЪ.
О СПЯЧК У ЖИВОТНЫХЪ.
Проф. Н. Холодковскій.
(Окончаніе слдуетъ).
‘Міръ Божій’, No 6, 1897
О спячке у животных, Холодковский Николай Александрович, Год: 1897
Время на прочтение: 20 минут(ы)
Жизнь есть явленіе такой необъятной сложности, такой ослпительной многосторонности, что уму человческому трудно охватить это явленіе цликомъ, не ограничивая своихъ задачъ, не сосредоточивая своихъ усилій на изученіи преимущественно тхъ или другихъ отдльныхъ сторонъ жизни. Въ этомъ заключается, безъ сомннія, одна изъ главныхъ причинъ, почему въ разныя эпохи развитія ученія о животныхъ преобладало-то стремленіе къ описанію вншнихъ сторонъ ихъ образа жизни, то систематизація ихъ вншнихъ формъ, то, наконецъ, выдвигались на первый планъ морфологическіе интересы, которые, со временъ Кювье, овладли зоологіею на долгое время и господствуютъ въ ней и теперь, такъ какъ генетическій принципъ, прочно установленный работами Дарвина, хотя и объединяетъ морфологію съ другими отраслями біологіи, но до сихъ поръ опирается почти исключительно на морфологическія основанія. Благодаря этому нсколько одностороннему преобладанію морфологіи, другія отрасли науки о животныхъ отодвинуты, поневол, на задній планъ, и мене всего разрабатывается едва ли не интереснйшая часть нашей науки,— изученіе образа жизни (экологіи) животныхъ. Такія имена, какъ Спалланцани, Реомюръ, Рзель, Де-Гееръ — принадлежатъ XVIII столтію и не имютъ себ равныхъ по отношенію къ изученію такъ-называемой экологіи въ нашемъ вк, выставившемъ цлый рядъ блестящихъ дятелей въ морфологическомъ направленіи.
Посвящая настоящую бесду одному изъ самыхъ поучительныхъ явленій образа жизни животныхъ,— такъ называемой спячк или летаргіи и обращаясь къ литературнымъ источникамъ, мы убждаемся, что и здсь почти все лучшее и наиболе обстоятельное представляетъ собою наслдіе былыхъ временъ, когда естествоиспытатели боле или, по крайней мр, не мене интересовались самою жизнью животныхъ, чмъ анатоміею, эмбріологіею и генеалогіею ихъ. Восемнадцатый вкъ и первая половина нашего истекающаго девятнадцато столтія доставили большую часть того, что мы знаемъ о спячк, и монографія бреславльскаго профессора Баркова, вышедшая въ свтъ въ 1846 году, до сихъ поръ остается наиболе полнымъ сочиненіемъ по этому вопросу {Литература о спячк довольно велика и разбросана въ разныхъ сочиненіяхъ, изъ коихъ нкоторыя рдки и мало извстны. Поэтому, считаемъ не лишнимъ указать здсь главнйшія изъ этихъ сочиненій въ хронологическомъ порядк: Mangili, Mmoire sur la lthargie priodique de quelques mammifè,res. Annales de Musum d’hist. natur. Paris, t. X, 1807. Saissy, Recherches experimentales, anatomiques, chimiques etc. sur la physique des animaux hibernants. Paris, 1878. Prunelle, Recherches sur les phnomnes et sur les causes du sommeil hibernal de quelques mammifиres. Annales du Musum T. 18, 1811. Czermak, Beobachtungen ьber den Winterschlaf von Myoxus glis. Med. Jahrb. d. osterr. Kaiserst. N. F. Bd. 6, 1834. Barkow, der Winterschlaf nach seinen Erscheinungen im Thierreich. Berlin, 1846. Valentin. Untersuchungen ьber den Winterschlaf der Murmelthiere. II-te Abhandlung in Moleschott’s Untersuchungen zur Naturlehre des Menschen und der Thiere. 1857. Horvath, Beitrag zur Lehre ber den Winterschlaf. Verhandl. d. physik. medic. Gesellschaft in Wrzburg, 1878. Bd. 12,1879. Bd. 13, Онъ же. Ueber die Respiration des Winterschlfer, тамъ же 1880, Bd. 14. Bergonzini, Sui Myoxus avellanarius e sul letargo dei mammiferi ibernanti. Modena 1880. Ehrmann, Ueber Fettgewebsbildung aus dem als Winterschlafdrse bezeichneten Fettorgan. Sitz. ber. d. Wiener Akad. naturw. Classe, Bd. 87, Ab th. 3. 1883. Скориченко. Угнетеніе жизни (старое и новое о зимней спячк). Дисс. на степ. доктора медицины, Спб. 1891. B. Dubois. Physiologie compare de la marmotte. Etude sur le mcanisme de la thrmogenè,se et du sommeil chez les Mammifè,res. Paris, 1896. (Annales de l’Universit de Lyon), Дальнйшія указанія читатель найдетъ въ указанныхъ здсь сочиненіяхъ.}. Новйшія работы, можетъ быть, точне и совершенне по своимъ методамъ,— по той многосторонности,:обширности знанія, исчерпывающей полнот, какъ въ книг Барцора,— въ нихъ далеко нтъ. А между тмъ вопросъ о спячк животныхъ есть вопросъ коренной біологической важности и затрогиваеть, какъ показалъ одинъ изъ нашихъ соотечественниковъ, профессоръ Хорватъ, самые основные принципы физіологіи, которымъ явленія спячки во многомъ, повидимому, противорчатъ.
Что такое спячка? На этотъ вопросъ отвтить не легко, если не считать за отвтъ простое описаніе самаго явленія, не легко, во-первыхъ, потому, что физіологическія причины спячки далеко недостаточно выяснены, а во-вторыхъ, потому, что подъ общимъ именемъ спячки обыкновенно довольно неразборчиво смшиваются явленія весьма разнообразнаго характера. Сюда относятъ и зимнее оцпенніе различныхъ грызуновъ, и сонъ медвдя, и окоченніе лягушекъ подъ льдомъ, и временное высыханіе разныхъ мелкихъ суставчатыхъ животныхъ и коловратокъ, и энцистированіе инфузорій, и проч. Вообще, къ явленіямъ спячки, съ большею или меньшею натяжкою, могутъ быть отнесены вс различныя формы пониженія жизненной дятельности до возможной для даннаго существа минимальной величины, безъ утраты жизнеспособности животнаго. Чтобы получить нкоторое наглядное представленіе о формахъ и распространенности этихъ явленій въ мір животныхъ, сдлаемъ краткій систематическій обзоръ ихъ по типамъ и классамъ животнаго царства.
У простйшихъ (одноклточныхъ) животныхъ (Protozoa) при неблагопріятныхъ условіяхъ жизни нердко наступаетъ такъ называемое энцистированіе. Высыхаетъ ли водоемъ, гд кишатъ различныя корненожки и инфузоріи, накопляется ли въ немъ слишкомъ много гніющихъ веществъ и вредныхъ для жизни газовъ, — эти микроскопическія существа опускаются на дно, сокращаютъ свое тло и выдляютъ вокругъ себя скорлупку (цисту). Внутри этой скорлупки тло животнаго претерпваетъ нкоторыя измненія, именно упрощается въ своемъ строеніи. ‘Покрывшись оболочкой, инфузорія нердко вращается вокругъ своей оси, но вскор исчезаютъ рснички, равно какъ и другія эктоплозматическія образованія, и движенія прекращаются. Затмъ происходитъ дальнйшій регрессивный метаморфозъ, выражающійся въ исчезновеніи рта и глотки. Сократительная вакуола продолжаетъ довольно долго сокращаться, но постепенно замедляетъ свои сокращенія, пока не остановится совершенно. Энтоплазма сильно уплотняется и въ ней просвчиваетъ только сильно преломляющее свтъ ядро’ (Шевяковъ). Упростившись такимъ образомъ, инфузорія, подъ защитой своей скорлупки, въ кажущемся безжизненномъ состояніи, противостоитъ безнаказанно множеству опасностей, которыхъ она и въ теченіе одной минуты не выдержала бы въ свободномъ, не энцистированномъ вид. Пусть высохнетъ лужа, гд она обитала, пусть раскалится и растрескается отъ горячихъ солнечныхъ лучей илистое дно, пусть втеръ разнесетъ цисты вмст съ пылью,— энцистированнымъ существамъ ничто не страшно. Они живутъ внутри своихъ скорлупокъ жизнью медленною, никакими вншними признаками не выражающеюся,— но несомннно живутъ и имютъ какой-то, вроятно до крайности слабый обмнъ веществъ внутри своего тла, такъ какъ, попавъ въ благопріятныя условія (въ воду), снова оживаютъ, возвращаютъ себ свое прежнее устройство и сбрасываютъ скорлупку. И что особенно удивительно, это то, что, при полномъ отсутствіи пищи, инфузоріи въ цистахъ могутъ сохранять жизненность очень долго,— нкоторыя, какъ наблюдалось, до 7 лтъ, между тмъ свободныя, дятельныя инфузоріи очень прожорливы и постоянно нуждаются въ пищ.
Вслдъ за простйшими животными, по порядку зоологической систематики, мы должны были бы разсмотрть губокъ, кишечнополостныхъ (полиповъ, медузъ и проч.) и иглокожихъ (морскихъ звздъ, морскихъ ежей и т. п.). Но, во-первыхъ, все это животныя водныя, обитающія въ моряхъ, рже въ ркахъ и прсноводныхъ озерахъ, въ сред, сравнительно мало измнчивой по своей температур и другимъ жизненнымъ условіямъ, во-вторыхъ, въ силу преобладающаго въ наук морфологическаго направленія, образъ жизни этихъ, на вол трудно наблюдаемыхъ, животныхъ изученъ весьма мало. Очень интересно было бы, напримръ, знать поближе и поточне общую продолжительность жизни разныхъ иглокожихъ и состояніе ихъ въ сверныхъ моряхъ во время зимы, но имющіяся на этотъ счетъ свднія слишкомъ скудны. Почти все, что мы знаемъ о бездйственномъ зимнемъ состояніи губокъ и полиповъ, относится къ ихъ прсноводнымъ формамъ, которыхъ очень мало по сравненію съ множествомъ морскихъ. Такъ, мы знаемъ, что обыкновенная прсноводная гидра (Hydra fusca, viridis) зимуетъ въ стадіи яйца. Яйцо это представляетъ собою клточку, хорошо защищенную наружною оболочкою и уподобляющееся, такъ сказать, энцистированной инфузоріи, подобно которой оно можетъ вынести зимній холодъ и дождаться весеннихъ дней, когда вода потеплетъ и наполнится животными, нужными для питанія гидры. Весною изъ яйца развивается личинка, постепенно превращающаяся въ гидру. Мы знаемъ также, что у прсноводной губки-бадяги (Spongilla) зимуютъ такъ называемыя геммулы или зимнія почки, представляющія собою группы однообразныхъ клточекъ, защищенныя твердою скорлупкою,— опять-таки подобно энцистированнымъ простйшимъ животнымъ, весною содержимое такой скорлупки освобождается изъ нея и развивается въ молодую губочку.
Что касается различныхъ классовъ разнохарактернаго типа червей (Vermes), то здсь извстно много примровъ бездйственнаго состоянія въ теченіе зимы или при другихъ неблагопріятныхъ жизненныхъ условіяхъ. У нкоторыхъ изъ нихъ зимуютъ яйца, покрытыя скорлупою (нкоторыя турбелляріи, круговертки), другіе виды зимуютъ въ зрломъ состояніи, напримръ, піявки, дождевые и иные черви. Піявки закапываются въ илъ, гд проводятъ зиму въ неподвижномъ состояніи,— разумется, не принимая пищи, дождевые черви уходятъ глубже въ землю, гд и пережидаютъ неблагопріятное время года. Недавно были точно описаны два случая нахожденія живыхъ дождевыхъ червей внутри кусковъ льда. Многіе изъ червей ведутъ паразитный образъ жизни и поэтому должны раздлять зимовку и невольное воздержаніе отъ пищи съ своими ‘хозяевами’: если эти послдніе впадаютъ въ бездйственное состояніе, то и паразитамъ ничего боле не остается, какъ послдовать ихъ примру — или погибнуть. Но жизненность этихъ червей слишкомъ крпка для того, чтобы они гибли при такихъ обстоятельствахъ: напротивъ, они выдерживаютъ безъ всякаго для себя вреда самыя неблагопріятныя условія. Такъ, еще Рудольфи (въ 1809 году) наблюдалъ круглыхъ глистъ (Filaria capsularia) въ замерзшихъ, обледенлыхъ селедкахъ, будучи положены въ воду, черви эти начали двигаться. Интересны наблюденія Баркова надъ небольшими круглыми глистами (Physaloptera dansa), которыя нердко попадаются въ желудк ежа. Ежъ, какъ мы увидимъ ниже, принадлежитъ къ животнымъ, претерпвающимъ такъ называемую ‘зимнюю спячку’, въ теченіе которой онъ долгое время не принимаетъ никакой пищи и температура его тла сильно понижается. Черви, вынутые зимою изъ ежа, погруженнаго въ глубокую спячку, не двигались и не подавали никакихъ признаковъ жизни, положенные въ теплую воду, они, однако, вполн оживали, а при новомъ охлажденіи снова впадали въ оцпенніе. Замчательно, что нкоторые свободно живущіе круглые черви изъ семейства угрицъ (Anguillulidae), особенно же ихъ личинки, паразитирующія въ зернахъ растеній, могутъ выдерживать высушиваніе, не теряя жизненности, будучи положены въ воду, они оживаютъ,— явленіе, параллельное энцистированію инфузорій. Подобная же способность констатирована для нкоторыхъ коловратокъ (Rotatoria). Нкоторыя коловратки, по новымъ наблюденіямъ Л. Ллэта, даже нуждаются въ высыханіи на нкоторое время и безъ этого долго жить не могутъ.
Относительно моллюсковъ также извстны примры оцпеннія, притомъ какъ зимняго, такъ и лтняго. Уже Аристотель зналъ, что разныя улитки (относимыя въ настоящее время къ легочнымъ моллюскамъ), какъ голыя, такъ и покрытыя раковиною, зимою впадаютъ въ спячку, тоже говорятъ Спалланцани, Барковъ и позднйшіе наблюдатели. Водяныя улитки подвергаются оцпеннію при замерзаніи воды, наземныя, если он имютъ раковину, закрываютъ ее плотною известковою крышечкою, которая весьма тверда, но, вроятно, иметъ поры для прохожденія воздуха. Такъ, обыкновенная яблонная улитка (Helix pomatia) осенью зарывается довольно глубоко подъ мохъ и въ землю и сильно съеживается внутри раковины, такъ что между крышечкою и тломъ животнаго образуется пространство, перескаемое еще одною или нсколькими тонкими перегородками. Замчательно, что легочная полость у такихъ зимующихъ улитокъ часто бываетъ наполнена кровью. Съ наступленіемъ теплаго времени (или если улитку бросить, напр., въ теплую воду), животное выталкиваетъ ногою свою крышечку и начинаетъ активную жизнь. Подобное же закупориваніе раковины можетъ произойти и лтомъ, если окружающій воздухъ становится слишкомъ зноенъ и сухъ. Такъ, южноевропейскія улитки днемъ, подъ палящими лучами солнца, плотно прижимаются отверстіемъ раковины къ какому-либо предмету или закрываютъ входъ въ раковину затвердвающею слизью, а ночью или посл дождя открываютъ свое подвижное жилище и бодро ползаютъ.. Тропическія улитки впадаютъ такимъ образомъ на долгое время въ лтнюю спячку, изъ которой пробуждаются съ наступленіемъ періода дождей, оживляющихъ растительный и животный міръ.
Вслдъ за моллюсками надо сказать о такъ называемыхъ моллюскообразныхъ животныхъ (Molluscoidea), къ которымъ принадлежатъ мшанки и плеченогія. Мшанки — это почти всегда колоніальныя животныя, ведущія сидячую жизнь въ прсной или морской вод и по вншнему виду обыкновенно напоминающія гидроидныхъ полиповъ. Въ нашихъ широтахъ эти своеобразныя, низко организованныя животныя, конечно, подвергаются угнетающему дйствію зимы. Нкоторыя изъ нихъ (Paludicella) Отшйуровываютъ осенью такъ называемыя зимнія почки, которыя остаются въ оцпенломъ состояніи до слдующей весны, чтобы произвести новую колонію, другіе виды (напримръ, родъ Cristatella) образуютъ такъ называемые статобласты,— тоже родъ внутреннихъ почекъ, окруженныхъ двулопастною скорлупкою, статобласты весьма напоминаютъ описанныя выше геммулы губокъ и играютъ такую же роль, какъ вообще зимущія почки или яйца.
Плеченогія (Brachiopoda) — морскія животныя, по вншности напоминающія двустворчатораковинныхъ моллюсковъ. Объ ихъ зимнемъ оцпенломъ состояніи, такъ же какъ и о зимованій оболочниковъ (Tunicata) почти ничего неизвстно, хотя между ними есть сверные виды, живущіе въ очень холодныхъ, зимою отчасти замерзающихъ моряхъ, оболочники иногда на очень небольшой глубин.
Чрезвычайно богатый формами типъ членистоногихъ животныхъ (Arthropoda), къ которому принадлежатъ ракообразныя, t паукообразныя, многоножки и наскомыя, представляетъ много интересныхъ примровъ временнаго оцпеннія и кажущейся безжизненности. Ракообразныя, какъ и другія водныя животныя, въ отношеніи спячки изучены весьма мало, даже относительно обыковеннаго рчного рака (Astaqus fluviatilis) неизвстно наврное, впадаетъ ли онъ зимою въ оцпенніе, или нтъ,— яркій примръ крайней неполноты нашихъ свдній объ образ жизни даже обыкновеннйшихъ животныхъ! Въ новйшее время извстный знатокъ ракообразныхъ, Клаусъ, показалъ, что мелкія низшія ракообразныя (Ostracoda, Copepoda) могутъ высыхать вмст съ иломъ и очень долго пребывать въ бездйственномъ состояніи, не теряя жизнеспособности. Что касается до пауко образныхъ, то одни изъ нихъ зимуютъ въ стадіи яицъ, другія — въ совершенномъ состояніи, причемъ впадаютъ въ неподвижность. Относительно многоножекъ опять-таки достоврныхъ наблюденій о спячк не имется, во всякомъ случа хищныя многоножки были находимы поздно осенью и въ начал зимы въ дятельномъ состояніи подъ корою пней, подъ мохомъ и проч., гд он, повидимому, подали наскомыхъ. Весьма интересныя явленія временной ‘безжизненности’ представляютъ микроскопическія животныя изъ класса Tardigrada, систематическое положеніе которыхъ до сихъ поръ очень неясно (они нсколько напоминаютъ маленькихъ паучковъ). Эти животныя могутъ высыхать, какъ вышеупомянутыя мелкія ракообразныя, и долгое время сохранять способность къ оживанію, если снова попадутъ во влажную среду. Таковъ, напр., маленькій организмъ, не безъ остроумія названный Macrobiotus Hufelandi въ честь знаменитаго нмецкаго медика начала XIX вка Гуфеланда, написавшаго ‘Макробіотику’, т.-е. книгу объ искусств продленія жизни.
Безконечно разнообразный міръ наскомыхъ, какъ извстно, наиболе дятеленъ тогда, когда растительный міръ также находится въ полной дятельности, т.-е. въ умренныхъ широтахъ въ теченіе весны и лта, а въ тропикахъ — по минованіи мертвящаго періода засухъ. Хотя многія наскомыя любятъ жаръ и солнечный свтъ, но лишь при условіи извстной влажности воздуха и почвы, всякій, кто длалъ энтомологическія экскурсіи знаетъ, что и у насъ въ іюл, въ самые знойные часы посл полудня, наскомыя летаютъ и вообще движутся сравнительно лало и какъ бы ищутъ прохлады и покоя въ трав, подъ тнью листьевъ и т. п. Въ тропикахъ же во время жаровъ жизнь наскомыхъ совсмъ замираетъ и вновь пробуждается лишь посл первыхъ дождей. Такимъ образомъ можно сказать, что въ жаркихъ странахъ наскомыя имютъ лтнюю спячку. Въ нашихъ широтахъ временемъ бездйствія и оцпеннія является для нихъ зима, причемъ разныя наскомыя зимуютъ въ разныхъ степеняхъ развитія: въ вид яицъ, личинокъ, куколокъ или совершенныхъ наскомыхъ. Въ вид яицъ зимуютъ очень многія наскомыя, напр., многія бабочки откладываютъ свои яйца въ конц лта и осенью на кору деревьевъ и яйца эти выдерживаютъ жестокіе зимніе морозы безъ всякаго для себя вреда (такъ зимуютъ яйца шелкопряда -монашенки, зимней пяденицы и проч.). Замчательно, что у нкоторыхъ наскомыхъ эти зимнія Яйца даже должны испытать дйствіе холода и безъ этого погибаютъ, такъ, по крайней мр, доказано для нкоторыхъ случаевъ, гд были сдланы спеціальныя наблюденія на этотъ счетъ. Еще въ 1869 году французскій ученый Дюкло показалъ, что можно ускорить вылупленіе шелковичныхъ червей изъ яицъ, если грену (яйца) подвергнуть временно сильному охлажденію, замняющему естественный зимній холодъ, если же все время держать грену въ тепломъ мст, то вылупленія червей не происходитъ вовсе и яйца умираютъ. То же самое можно сказать и о яйцахъ многихъ тлей (напр., Lachnus), они также умираютъ, если не будутъ подвергнуты дйствію зимняго холода. Другія наскомыя зимуютъ въ стадіи личинки, причемъ обыкновенно забираются подъ мохъ, въ землю, въ разныя щели. Такъ зимуютъ, напр., гусеницы весьма вреднаго для лсовъ сосноваго шелкопряда (Gastropacha рші). Эти зимующія личинки лежатъ всю зиму въ оцпенломъ состояніи, не принимая пищи, при этомъ он могутъ выносить весьма низкія температуры.
‘Съ давнихъ временъ извстно, что гусеницы могутъ замерзать и оживать снова. Такъ, Буадюваль наблюдалъ гусеницъ Leucania, которыхъ можно было принять за ледяныя сосульки, изломъ ихъ былъ ровенъ и он звенли, падая въ стаканъ. Тмъ не мене, почти вс он превратились весною, по обыкновенію, въ куколокъ, изъ которыхъ, затмъ, въ обычное время вышли бабочки. Россъ видлъ въ полярныхъ странахъ гусеницъ, которыя оживали посл 4 морозовъ до — 42о, длившихся по недл и сопровождавшихся оттепелями. Гусеницы виноградной пиралиды, замороженныя до 6 разъ, остались живы. Въ Маконнэ, въ 1837 году, холодъ доходилъ до — 17о, виноградники пострадали, а гусеницы уцлли’. (Жираръ), Данныя эти требуютъ, впрочемъ, проврки.
Въ стадіи куколки также зимуютъ очень многія наскомыя (напр., сосновая пяденица, сосновая совка и пр.) и также выдерживаютъ въ этомъ вид очень сильные холода. Замчательно, что и помимо вліянія холода, нкоторыя наскомыя въ стадіи куколки лежатъ иногда чрезмрно долго, напр., нсколько лтъ вмсто одной зимы: у нихъ жизненныя явленія почему-то задерживаются. Наконецъ, нкоторые виды зимуютъ въ окоченломъ вид во взросломъ состояніи, напр., нкоторыя бабочки, которыя и появляются весною, какъ только начнетъ сходить снгъ. Таковы нкоторыя ванессы (крапивница, Антіопа), желтая крушинница (Gonopteryx Rhamni) и мн. др. Замчательно, что нкоторыя изъ зимующихъ наскомыхъ также нуждаются въ холод, какъ мы видли это выше относительно яицъ. Такъ, хвойныя тли изъ рода Chermes зимуютъ, сидя на почкахъ и на кор, не покрытыя ничмъ, кром небольшого воскового выдленія, эти, крошечныя, почти микроскопическія наскомыя выносятъ безъ вреда для себя самые страшные морозы, но попробуйте осенью поставить втки или деревца съ этими тлями въ не очень холодное помщеніе, и тли, изъятыя отъ почему-то необходимаго для нихъ вліянія морозовъ, вс погибнутъ.
Среди позвоночныхъ животныхъ многія подвержены спячк, преимущественно зимней. Такъ, относительно рыбъ доказано прямыми наблюденіями, что многія изъ нашихъ прсноводныхъ видовъ зимою становятся боле или мене неподвижными, а нкоторые зарываются въ тину, илъ и т. п. и впадаютъ въ настоящее оцпенніе. Окуни, напримръ, ‘по перволедью нкоторое время (въ ркахъ очень недолго) держатся въ верхнихъ слояхъ воды, боле богатыхъ воздухомъ, почти подо льдомъ. При этомъ рзкомъ измненіи условій своего существованія они, видимо, чувствуютъ недостатокъ воздуха и, пока не обтерпятся, не привыкнутъ къ новымъ условіямъ и не осядутъ на дно, не принимаютъ никакой пищи… Съ образованіемъ толстаго слоя льда, въ середин зимы, окуни, повидимому, не выходятъ изъ своихъ становищъ и лежатъ здсь на дн, почти неподвижно, тсными рядами, въ нсколькихъ слоевъ’ (Сабаневъ). Боле сильное оцпенніе замчается у карповъ, карасей, линей. Карпы или сазаны забираются на зимовку въ разныя углубленія и ямы на дн ркъ и впадаютъ тамъ въ неподвижное состояніе. ‘Замчательно, что южнорусскіе сазаны зимуютъ очень часто вмст съ своими постоянными спутниками и злйшими врагами — сомами. Послдніе залегаютъ еще раньше, на самомъ дн, а потому сазаны ложатся на нихъ’ (Сабаневъ). Караси и лини забираются въ тину, иногда зарываясь въ нее весьма глубоко, въ холодныя зимы рыбы эти совсмъ окоченваютъ и, будучи вырыты изъ тины, долго не подаютъ никакихъ признаковъ жизни. Для нкоторыхъ тропическихъ рыбъ констатирована, напротивъ, ‘лтняя’ спячка: при пересыханіи водовмстилищъ, служившихъ имъ жизненною средою, рыбы эти зарываются въ илъ. Таковы нкоторые виды изъ семейства сомовъ (Siluridae), напр., панцырный бразильскій сомъ Doras costatus, который путешествуетъ, при пересыханіи ркъ и болотъ, по суш, а если не найдетъ новаго водоема, то глубоко уходитъ въ илъ и впадаетъ въ оцпенніе. То же наблюдалось и для ост-индскихъ лазящихъ рыбъ (Anabas scandens), принадлежащихъ къ подотряду лабиринтожаберныхъ эти рыбы также ловко ползаютъ по земл при помощи своихъ зазубренныхъ жаберныхъ крышекъ, не находя воды, он также зарываются въ илъ. Эта привычка ихъ знакома туземному населенію, которое пользуется ею для легкаго добыванія множества этихъ рыбъ изъ дна пересохшихъ прудовъ, рыбы лежатъ тамъ въ оцпенніи, но, будучи вынуты, вскор начинаютъ двигаться. Но едва ли не самый замчательный примръ подобной спячки представляетъ африканская двойнодышащая рыба Protopterus annectens. Двойнодышащія рыбы называются такъ потому, что имютъ двоякіе органы дыханія: и жабры, и легкія (превращенный плавательный пузырь). Когда водовмстилища, въ которыхъ живетъ Protopterus, пересыхаютъ, то рыба уходитъ въ илъ и, свернувшись, окружаетъ себя, съ помощью выдляемой ея кожею обильной слизи, толстою капсулой. Отъ рта рыбы черезъ стнку капсулы проходитъ наружу каналъ, служащій для доступа воздуха къ рыб. Въ этихъ капсулахъ рыбы могутъ жить, не принимая пищи, довольно долго и въ такомъ вид ихъ пересылаютъ въ Европу, если капсулу положить въ тепловатую воду, то она размягчается и рыба выходитъ. Рыбъ этихъ держатъ въ акваріяхъ, въ Лондон он жили три года вполн благополучно, жестоко хищничая на счетъ остальныхъ обитателей акварія и не ощущая, повидимому, никакой потребности зарываться въ илъ, такъ какъ воды для нихъ все время было вполн достаточно. Такимъ образомъ, у этихъ рыбъ спячка не составляетъ потребности, он лишь способны прибгать къ ней въ неблагопріятныхъ обстоятельствахъ.
Относительно амфибій извстно, что лягушки и жабы зимою впадаютъ въ оцпенніе и могутъ сильно охлаждаться, не теряя жизненности. Зимующія лягушки бывали находимы въ дуплахъ, подъ камнями, въ ил и т. п., жабы въ земл и проч. О живучести жабъ, замурованныхъ въ глину, въ известнякъ и т. п. существуетъ цлая литература, утверждаютъ, будто-бы жабы могутъ прожить такимъ образомъ очень долго,— десятки и даже сотни (!) лтъ. Послднее, конечно, крайне сомнительно и, по всей вроятности, сильно преувеличено, но въ литератур существуютъ все-таки достойныя доврія показанія, что замурованныя жабы остаются живыми въ теченіе мсяцевъ. Живучесть амфибій вообще поразительна, он выносятъ безъ вреда для себя рзкія перемны температуры, сильныя пораненія, продолжительный голодъ и проч. Замороженное сердце лягушки посл оттаиванія снова начинаетъ биться, тритоны возстановляютъ отрзанныя конечности. Неудивительно, что при такой живучести жаба, впавшая въ оцпенніе, долгое время можетъ находиться безъ пищи. Въ тропическихъ странахъ, вмсто окоченнія отъ холода, амфибіи зарываются при засухахъ въ илъ или землю и проводятъ нкоторое время въ оцпенніи, подобно описаннымъ выше рыбамъ. Надо, впрочемъ, замтить, что спячка амфибій не представляетъ для нихъ обязательнаго періодическаго явленія жизни: она, такъ сказать, вынуждается обстоятельствами, но не необходима, если вншнія условія не слишкомъ неблагопріятны. Въ зоологическихъ и физіологическихъ лабораторіяхъ держатъ, напр., лягушекъ всю зиму и он не впадаютъ въ оцпенніе.
Рептиліи, по отношенію къ спячк, имютъ много общаго съ амфибіями. Какъ послднія, такъ и первыя зимуютъ, напр., въ дуплахъ, подъ мохомъ и т. п. (ящерицы, зми, Черепахи) въ окоченломъ состояніи. Крокодилы во время засухъ зарываются въ илъ и впадаютъ въ ‘лтнюю спячку’, это вполн подтверждено новйшими наблюденіями (Эминъ-Паша, Штульманъ).
Вс до сихъ поръ упоминавшіяся нами животныя принадлежатъ къ числу такъ называемыхъ холоднокровныхъ, т.-е. неимющихъ постоянной температуры тла. Эти животныя могутъ охлаждаться или нагрваться весьма значительно, въ зависимости отъ окружающей среды, ящерица, сидящая на стн, ярко освщенной солнцемъ, можетъ нагрться до такой степени, что почти обжигаетъ схватывающую ее руку, и таже самая ящерица зимою, безъ вреда для своей жизнеспособности, замерзаетъ до полнаго окоченнія. Не таковы теплокровныя животныя: у нихъ температура крови постоянна, т.-е. колеблется нормальнымъ образомъ лишь въ узкихъ предлахъ. Къ теплокровнымъ принадлежатъ птицы и млекопитающія, у первыхъ температура крови бываетъ обыкновенно около 35о R., у вторыхъ — около 30о R. При всей таинственности явленія зимней или лтней спячки, все-таки, напр., замерзаніе и пониженіе жизнедятельности холоднокровныхъ животныхъ не кажется особенно удивительнымъ, но дло въ томъ, что спячка бываетъ и у теплокровныхъ животныхъ и зимою сопровождается такимъ пониженіемъ температуры, какое вн спячки является положительно невозможнымъ при сохраненіи жизни животнаго. Неудивительно, поэтому, что именно спячка теплокровныхъ животныхъ, — это загадочное явленіе, противорчащее, по словамъ проф. Хорвата, всмъ основнымъ положеніямъ физіологіи,— всего боле привлекала къ себ вниманіе изслдователей.
Существуетъ ли спячка у птицъ? Въ прежнія времена на этотъ вопросъ, не колеблясь, отвчали утвердительно. По Аристотелю, изъ птицъ подвержены зимней спячк аисты, дрозды, нкоторые виды голубей и (на короткое время) совы и луни. Но чмъ больше становилась извстна жизнь птицъ, чмъ боле выяснялась исторія ихъ перелетовъ, тмъ боле сокращалось число птицъ, которыя, будто бы, впадаютъ зимою въ спячку. Боле всего существуетъ разсказовъ о ласточкахъ, этихъ превосходныхъ летунахъ, покидающихъ наши страны осенью и улетающихъ на далекій югъ, разсказываютъ, будто бы ласточки иногда зимуютъ у насъ въ оцпенломъ состояніи и даже подъ водою, какъ какія-нибудь рыбы или амфибіи. Въ послдніе годы англійскій орнитологъ Диксонъ, авторъ довольно плохой книжки о перелетахъ птицъ, снова настойчиво поднимаетъ вопросъ о спячк ласточекъ,— вопросъ, на который лучшіе знатоки жизни птицъ давно уже отвтили отрицательно. Нтъ сомннія, что отдльные экземпляры ласточекъ запаздываютъ при осеннемъ отлет, окоченваютъ отъ холода и, повидимому, медленно умираютъ въ оцпенніи, иногда ихъ находили въ такомъ состояніи, причемъ согрвшіяся птички на короткое время оживали, чтобы затмъ вскор умереть. Это временное предсмертное оцпенніе, слдовательно, нельзя приравнивать къ спячк, которая представляетъ собою особую способность животнаго приходить на нкоторое время въ бездйственное состояніе съ пониженнымъ обмномъ веществъ въ тл, причемъ, однако, жизнеспособность сохраняется вся, цликомъ. По всей вроятности, Барковъ вполн правъ, говоря, что птицы — единственный классъ между позвоночными животными, для котораго совершенно нельзя признать существованія спячки.
За то млекопитающія, эти, безспорно, высшія изъ позвоночныхъ животныхъ, представляютъ много примровъ спячки. Зимняя спячка наблюдается у многихъ летучихъ мышей, у ежей, барсуковъ, сонь, хомяковъ, тушканчиковъ, сурковъ, сусликовъ, о блк и медвд также обыкновенно говорятъ, что они впадаютъ въ спячку, что, впрочемъ, не совсмъ врно. Медвдь, правда, крпко спитъ въ своей берлог въ холодныхъ странахъ въ зимніе мсяцы и подолгу не принимаетъ пищи, отчего сильно худетъ, однако, онъ можетъ быть пробужденъ сильнымъ шумомъ, а въ боле мягкія зимы и въ боле теплыхъ странахъ и вовсе не впадаетъ въ продолжительный сонъ. Что зимнее оцпенніе для медвдя не обязательно (какъ для многихъ животныхъ, имющихъ настоящую зимнюю спячку), доказывается, какъ справедливо замчаетъ Ризенталь, примромъ ручныхъ медвдей, которые остаются дятельными всю зиму. То же относится и къ блк. Правда, въ суровыя зимы она залзаетъ въ дупло, затыкаетъ входное отверстіе и спитъ, свернувшись клубочкомъ, но при сильномъ постукиваніи по стволу она просыпается, а при сравнительно теплой погод и добровольно покидаетъ свое зимнее гнздо. Медвдь и блка, слдовательно, имютъ зимній сонъ, а не спячку, что, какъ мы сейчасъ увидимъ, вовсе не одно и то же.
Летучія мыши европейской фауны на зиму обыкновенно впадаютъ въ оцпенніе. Он зимуютъ обществами или по одиночк, въ дуплахъ, въ пещерахъ, въ погребахъ, на чердакахъ и т. п. ‘Положеніе, принимаемое летучими мышами во время спячки, весьма различно и характерно для отдльныхъ группъ и породъ, проще и чаще всего т случаи, когда летучія мыши висятъ внизъ головою, прицпившись когтями заднихъ ногъ и прижавъ крылья къ бокамъ. Многія висятъ при этомъ свободно подъ кровлею или сводомъ, большая часть висятъ подобнымъ же образомъ по стнамъ, нкоторыя отчасти подпираются и передними конечностями… Очень многія изъ листоносыхъ летучихъ мышей принимаютъ такое замчательное положеніе, что, проходя мимо, скоре примешь ихъ за грибы, чмъ за животныхъ’ (Кохъ). Спячка не у всхъ летучихъ мышей одинаково глубока, нкоторые виды мене другихъ чувствительны къ холоду, — такія летучія мыши по временамъ, когда температура вокругъ нсколько повышается, просыпаются и летаютъ, другія остаются неподвижными, повидимому, всю зиму. ‘Чрезвычайно замчательно и удивительно съ физіологической точки зрнія, что такое прожорливое животное, какъ летучая мышь, которая во время бодрствованія требуетъ такъ много пищи, боле трети своей жизни можетъ существовать безъ всякой пищи. Температура крови у европейскихъ видовъ лтомъ всегда выше 32о Е (25,6о R), въ южныхъ климатахъ она значительно выше и даже у насъ въ іюн я нашелъ у одного ушана температуру крови въ 35о С. Эта температура зимою сильно падаетъ и паденіе это боле или мене зависитъ отъ окружающей температуры. У обитателей боле теплыхъ странъ, у которыхъ температура крови иногда превосходитъ 40о Е, разница отъ температуры зимы или дождливаго времени относительно не такъ велика, какъ у нашихъ сверныхъ видовъ, у которыхъ понижающее вліяніе температуры воздуха иногда бываетъ такъ значительно, что летучія мыши окоченваютъ и боле не просыпаются. Самую низкую температуру крови я нашелъ у курносой летучей мыши (Synotus barbastellus), которая вообще довольно нечувствительна къ погод и зимуетъ въ выходной части пещеръ и строеній, гд она едва защищена отъ холода, эта температура у экземпляровъ, зимовавшихъ въ сводахъ Дилленбургскаго замка, между камнями, на которыхъ висли ледяныя сосульки длиною боле фута, достигала все-таки 12о С.’ (Кохъ). Замчательно, что чрезмрное пониженіе окружающей температуры пробуждаетъ летучихъ мышей: пробудившись, он обыкновенно замерзаютъ и умираютъ. Уже изъ этого можно видть, что спячка для летучихъ мышей не есть простое слдствіе пониженія температуры воздуха, это подтверждается еще и тмъ, что иногда и лтомъ летучія мыши впадаютъ на нкоторое время въ оцпенлое состояніе, безъ всякихъ видимыхъ причинъ. Спячка у нихъ — особая способность или наклонность къ оцпеннію, выражающаяся, правда, особенно при извстномъ пониженіи температуры, но зависящая, очевидно, не отъ одного этого пониженія.
Относительно ежей лучшія наблюденія принадлежатъ Баркову. До поздней осени ежъ остается бодрымъ, прожорливымъ животнымъ, только съ ршительнымъ наступленіемъ зимнихъ холодовъ уходитъ онъ подъ корни стволовъ и пней, подъ хворостъ и въ другія естественныя убжища и, полусвернувшись, впадаетъ въ глубокую спячку. Старые ежи впадаютъ въ спячку ране молодыхъ и спятъ крпче. Если окружающая температура всю зиму остается достаточно низкою, то ежъ не просыпается ни разу до самой весны, если же температура значительно повышается, то животное можетъ проснуться, посл чего, при новомъ пониженіи температуры, спячка обыкновенно возобновляется.
Близкій родичъ ежа, мадагаскарскій тенрекъ (Centetes ecaudatus) также впадаетъ въ спячку, но не отъ зимняго холода, котораго на его родин не бываетъ, а на время засухи, подобно тамошнимъ рептиліямъ и амфибіямъ.
Что касается барсука, то весьма сомнительно, можно ли сравнить его зимній сонъ съ настоящею спячкой. Барсукъ вообще довольно сонливое животное,— ‘drei Viertel seines Lebens verschlft der Dachs vergebens’ {Три четверти своей жизни барсукъ проводитъ въ безполезномъ сн.}, говоритъ нмецкая пословица. Съ наступленіемъ зимы барсукъ забирается въ свою нору, свертывается, засовываетъ морду между передними ногами и засыпаетъ, но сонъ этотъ при каждой оттепели или вообще при замтномъ повышеніи температуры прерывается и барсукъ нердко даже выходитъ изъ норы на нкоторое время. Что спячка для барсука, какъ и для медвдя, не есть нчто необходимое, доказывается примромъ ручныхъ барсуковъ, смолоду воспитанныхъ въ невол: они и не думаютъ впадать зимою въ оцпенніе. Сонъ барсука, скоре, представляетъ собою просто вынужденное бездйствіе въ теченіе зимы, когда это по преимуществу растительноядное животное не можетъ найти себ достаточно пищи, передъ впаденіемъ въ зимній сонъ барсукъ сильно надается и жиретъ, а при пробужденіи раннею весною оказывается чрезвычайно тощимъ.
Весьма типично выражено явленіе спячки у многихъ грызуновъ,— у сонь (Myoxus), хомяковъ (Cricetus), сурковъ (Arctomys), тушканчиковъ (Dipus), сусликовъ (Spermophilus). Сони — небольшіе зврки, дятельные обыкновенно только ночью, а днемъ спокойно спящіе въ своемъ гнзд, отчего, безъ сомннія, и произошло самое названіе ихъ. Ихъ извстно всего съ полдюжины видовъ, обитающихъ въ средней и южной Европ, отчасти въ Африк. По вншнему виду сони напоминаютъ отчасти блокъ (довольно пушистый хвостъ, короткія переднія и боле длинныя заднія ноги), отчасти мышей (заостренная мордочка, большія голыя уши). Виды сонь, водящіеся въ умренныхъ климатахъ, на зиму впадаютъ въ спячку, которая не разъ была предметомъ спеціальныхъ наблюденій, и еще сравнительно недавно (1880) итальянскій ученый Бергонцини напечаталъ спеціальное изслдованіе о зимнемъ сн этихъ зврковъ. Спячка эта для нихъ явленіе необходимое, сони засыпаютъ не только при сильномъ пониженіи температуры, но и въ теплой комнат, а иногда безъ всякой видимой причины впадаютъ въ летаргію (на нкоторое время) даже лтомъ, такъ, еще въ 1807 году Манджили наблюдалъ спячку сони въ іюн, при-)15о R. Зимняя спячка у нихъ, впрочемъ, не непрерывна, при повышеніи окружающей температуры, а также иногда безъ всякой видимой причины, сони просыпаются, дятъ немного изъ собранныхъ ими на зиму запасовъ и снова засыпаютъ.
Хомякъ, этотъ прожорливый житель степей и полей, позднею осенью, хорошенько отъвшись и разжирвъ, забирается въ свою нору, мягко выстланную тонкими соломинами, затыкаетъ входъ въ нору землею и впадаетъ въ летаргію. Время отъ времени хомяки, однако, просыпаются, а при теплой погод даже выходятъ изъ норъ. Въ невол хомяки, даже содержимые въ холодной комнат, спятъ съ частыми перерывами, а нкоторые экземпляры и вовсе не впадаютъ въ спячку цлую зиму.
Сурки принадлежатъ къ числу тхъ животныхъ, которыхъ спячка наиболе изслдована, по крайней мр это относится къ горному (альпійскому) сурку (Arctomys marmotta), водящемуся въ Западной Европ. Эти зврки осенью забираются въ норы, гд и спять семьями, причемъ въ нор температура, не смотря на вншній холодъ, держится сравнительно высокою (10—11о С), конечно, благодаря, во-первыхъ, собственной теплот животныхъ, во-вторыхъ, тому обстоятельству, что входъ въ нору плотно заткнутъ травою, землей и т. п. При нормальныхъ условіяхъ спячка сурковъ длится съ короткими перерывами до весны. Нашъ русскій степной сурокъ или байбакъ (Arctomys bobac) иметъ такую же точно спячку, только впадаетъ въ оцпенніе нсколько поздне, и, какъ говорятъ, закупоривъ нору, еще нкоторое время бодрствуетъ въ ней и стъ.
О спячк тушканчиковъ извстно мало. Передъ наступленіемъ зимы они уходятъ въ свои норы, свертываются клубкомъ, обвивая хвостъ вокругъ тла, и спятъ, повидимому, непрерывно до весны. Впрочемъ, одинъ нмецкій ученый (Гаймъ) держалъ у себя тушканчика, который въ теплой комнат зимою не впадалъ въ спячку и охотно грлся у печки.
Наконецъ, суслики, также какъ и сурки, принадлежатъ къ животнымъ, наиболе изученнымъ въ отношеніи зимней спячки. Они съ наступленіемъ зимы впадаютъ въ летаргію, которая, однакоже, насколько можно судить по наблюденіямъ надъ спящими сусликами въ невол, не непрерывна, а чередуется боле или мене часто съ бодрственнымъ состояніемъ. Суслики спятъ не семьями, какъ сурки, а по одиночк, содержимые въ невол, они просыпаются особенно часто.
Кром только что названныхъ млекопитающихъ, есть еще другія, которымъ приписывается зимняя спячка,— нкоторые виды мышей, дикобразъ, черный американскій медвдь и пр., но вс эти случаи до сихъ поръ мало изучены.
Что угнетенное состояніе, аналогичное съ спячкою животныхъ, не чуждо и человческому организму, доказывается, какъ нельзя лучше, многочисленными примрами летаргіи, приводимыми въ медицинской литератур. Обмираніе или мнимое умираніе до такой степени маскируетъ картину смерти, сопровождаясь почти полною остановкою кровеобращенія и дыханія и сильнымъ пониженіемъ температуры, что мнимоумершихъ людей нердко хоронятъ заживо. Есть субъекты, которые могутъ произвольно вызывать у себя подобное обмираніе на нкоторое время. Близкое, хотя и не совсмъ однородное явленіе съ этимъ обмираніемъ представляетъ собою ненормально продолжительный сонъ, — особая болзнь, наблюдаемая у отдльныхъ лицъ, а мстами, повидимому, эпидемическая. Извстны случаи, когда люди, посл сильнаго утомленія, спали по нскольку дней и даже недль подрядъ. Но, безъ сомннія, всего боле подходятъ къ явленіямъ спячки т замчательныя формы продолжительнаго угнетенія жизнедятельности, которыя наблюдаются у индійскихъ факировъ. Пріучивъ себя постепенно къ продолжительному сну и возможно полной неподвижности, эти своеобразные самоистязатели, подрзавъ уздечку языка, закидываютъ его назадъ въ глотку, прикрывая входъ въ дыхательное горло, въ такомъ состояніи похолодвшій и совершенно неподвижный факиръ можетъ быть положенъ въ склепъ и пробыть тамъ безъ пищи и питья нсколько недль, лишь бы въ склеп было извстное количество воздуха. По вырытіи изъ склепа факиръ, которому выправляютъ языкъ изъ глотки, постепенно оживаетъ. Разсказы о факирахъ кажутся столь чудовищными, что имъ съ трудомъ врится, однако нкоторые случаи обмиранія факировъ, повидимому, вполн удостоврены.
Мы кончили нашъ краткій обзоръ распространенія явленій угнетенія жизни въ животномъ царств. Какъ ни кратокъ этотъ очеркъ, но сообщенныхъ въ немъ фактовъ достаточно, чтобы убдиться въ широкомъ распространеніи разсматриваемыхъ нами явленій: начиная микроскопическою корненожкою и кончая высшимъ изъ созданій — человкомъ, всюду мы видимъ боле или мене выраженную способность организма понижать свою жизнедятельность, сводить до минимума свои потребности и въ этомъ состояніи скрытой жизни пережидать неблагопріятное время, чтобы затмъ снова развить съ прежней силой жизненную энергію, которая казалась уже совершенно угасшею. Формы оцпеннія или спячки разнообразны, но ихъ можно подвести подъ дв главныя рубрики. Именно, въ однихъ случаяхъ пониженіе жизненныхъ функцій составляетъ только способность, а отнюдь не потребность организма, таковы, напримръ, явленія эи цитированія многихъ инфузорій, зимній сонъ рыбъ и многихъ другихъ холоднокровныхъ животныхъ и т. д.: вс эти существа пользуются своею способностью къ экономизированію жизненныхъ проявленій только при неблагопріятныхъ обстоятельствахъ, напримръ, при охлажденіи, засух, голод и т. п., при благопріятныхъ же условіяхъ продолжаютъ себ жить нормальнымъ образомъ. Другіе же организмы, напротивъ, не только способны къ временному оцпеннію и кажущейся безжизненности, но прямо нуждаются въ извстныхъ воздйствіяхъ, вызывающихъ это угнетеніе жизни, которое у нихъ представляетъ собою необходимое періодическое явленіе ихъ жизненнаго цикла. Такъ, яйца нкоторыхъ наскомыхъ обязательно должны претерпть зимнее охлажденіе,— безъ этого они не станутъ развиваться, такъ, сони или летучія мыши впадаютъ въ извстное время въ спячку, даже если окружающая температура вовсе не такъ низка, чтобы вызвать оцпенніе. Въ этихъ случаяхъ временное угнетеніе жизни вошло въ жизненный обиходъ организмовъ,— это своеобразное приспособленіе къ перенесенію неблагопріятныхъ условій сдлалось настолько прочнымъ, что проявляется и тогда, когда эти условія почему-либо не наступаютъ въ обычное время. Несмотря, однако, на это различіе между двумя только-что указанными категоріями явленій спячки, вс эти явленія въ основ своей однородны и сводятся къ одной общей способности, повидимому принципіально присущей животному организму,— способности къ скрытой (латентной) жизни. Можно выразиться и еще обще: эта способность присуща не только животному, но и растительному организму, такъ какъ и растенія могутъ, въ вид споръ или смянъ, неопредленно долгое время сохранять жизненность при полной или почти полной бездятельности, а зимній сонъ деревьевъ, напримръ, во многомъ соотвтствуетъ зимней спячк животныхъ. Слдовательно, спячка есть проявленіе весьма важнаго общаго свойства организмовъ (свойства протоплазмы, могли бы мы сказать),— способности къ латентной жизни.
Такимъ образомъ, одинъ уже общій обзоръ распространенія спячки въ животномъ царств привелъ насъ къ довольно важному выводу,— къ признанію принципіальнаго значенія спячки, какъ проявленія одного изъ коренныхъ свойствъ живой матеріи. Но мы еще не знакомы съ подробностями явленій спячки и теперь должны обратиться къ обсужденію этихъ подробностей, можетъ быть, это обсужденіе дастъ намъ возможность придти къ какому-нибудь выводу о происхожденіи и механизм интересующихъ насъ явленій.