А. Куприн
А. Куприн
О романе П.Н. Краснова ‘От двуглавого орла к красному знамени’
О романе П.Н. Краснова ‘От двуглавого орла к красному знамени’
‘Общее дело’, Париж, 1921, No 297, 9 мая
О романе П.Н. Краснова ‘От двуглавого орла к красному знамени’, Куприн Александр Иванович, Год: 1921
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Две части заняли 550 страниц, правда, не очень убористого шрифта, из этого можно заключить, что весь роман выйдет размером мало-мало меньше ‘Войны и мира’, — задача огромная. Начавшись с холостого кутежа у офицера гвардейской кавалерии, в первые годы царствования Николая II, роман ныне дотянулся до дня объявления войны с Германией. Без сомнения, дальше развернутся в нем: война, революция, большевистское засилье, первые попытки борьбы с ним и, может быть, картины из эпохи добровольческих войн.
У П.Н. Краснова есть о чем сказать. Видел и испытал он за эти времена так много страшного и величественного, уродливого и прекрасного, что хватило бы на десяток средних, заурядных жизней. И надо признать, судя по первому тому, что все, близко знакомое автору, лично им наблюденное и пережитое, он умеет передавать ярко и выпукло, с настоящим мастерством, с особенно широким подъемом в массовых сценах, с благородным пафосом. Это все плюсы, о них под конец, для загладки. Начнем с минусов произведения.
Местами оно написано, как выражался Чехов, ‘по старинке’, в формах и тонах, давно забытых нынешней русской литературой, которая, порой в ущерб вескости глубины и содержательности рассказа, дошла, с легкой руки того же Чехова, до замечательной кропотливой выразительности в технике.
Странное впечатление архаизма производит пролог к роману (‘Вместо предисловия’). Молодой солдат узнает в едущем в товарном вагоне (зимой 1918 года) седоусом барине известного генерала Саблина и выдает его толпе красноармейцев. Солдат этот, между прочим, чрезвычайно похож лицом на самого генерала, те же черты, та же породистость. Впоследствии в романе мы увидим, что у Саблина действительно есть сын, дитя незаконной мимолетной любви. Но пролог кончается обрывисто. Генерал бросился в толпу с револьвером в руках… Далее строка многоточия, затем автор предлагает отвернуть несколько листов пережитого прошлого и разобраться в причинах: почему одна часть русской армии стала в такое непримиримое отношение к другой. Словом, пролог в духе романов XIX столетия.
Не задался П.Н. Краснову социалист Коржиков — очевидно, нынешние социалисты остались вне поля зрения автора, трафаретны оба начальные любовные эпизоды его героя. Не так остро, как можно было бы это сделать, описан юный кружок либеральной генеральши Мартовой (сколько таких кружков мы видели в свое время). Мысли молодого Саблина о судьбе России не отличаются ни глубиной, ни оригинальностью: честолюбивый и умный Витте вряд ли когда-нибудь находился под влиянием западных масонов, и евреи в своей средней массе вовсе не радовались объявлению войны, а наоборот, ужасались за участь своих призывных юношей, из которых многие полегли с честью на поле брани, могла радоваться лишь небольшая часть интернациональных дельцов, которые рассчитывали нажиться на поставках, спе?куляциях и валюте и действительно нажились, как мы это видим…
Словом, ‘мир’ выходит пока у П.Н. Краснова слабее ‘войны’. Но в военных сценах он проявляет себя настоящим художником, находит подобающие краски, обнаруживая и правдивость, и силу, и выразительность языка. Очень хорошо написаны: высочайший парад в Красном Селе, караул в Зимнем дворце, вечерняя зоря с церемонией, казачья джигитовка, маневры, большой бал во дворце… Пусть строгий читатель, верный хранитель заветов и завоеваний революции, не особенно сурово судит корнета Саблина за те чувства вос?торга, умиления и преданности, которые его охватывают при появлении государя на великолепном смотру. Те же чувства в свое время испытали и чудесно передали их и непреклонный Толстой, и кристально-чистый Гаршин. Ладно, уже то, что П.Н. Краснов написал после них свои собственные слова, и когда читаешь их, то поневоле думаешь: какая громадная силища и какая прочная спайка была в этой русской армии до тех пор, пока звания разлагателя и дезертира не сделались почетными, и пока не были перебиты на войне, в чрезвычайках и в гражданской междоусобице почти все кадровые офицеры, эти милые Степочки Пики, корнеты Саблины, Ротбеки и другие…
Очень ценно и редко то, что своего героя, Саблина, за которым мы будем следить еще на продолжении трех толстых томов и в сознании которого преломляются все перипетии романа, автор сумел, в противность почти всем русским романистам, сделать живым лицом, с настоящей кровью и со своими человеческими недостатками. Когда солдат Любавин (он же социалист-разлагатель), брат обольщенной Саблиным девушки, пришел к нему ночью, обругал непотребными словами, выстрелил в него и промахнулся, а потом убежал от офицера и даже совсем из полка в гущу революции, Саблин терзается, но молчит, считает себя и мундир опозоренными, но не стреляется и из полка не выходит, от знакомства со своей любовницей отказывается и очень рад, когда офицеры покрывают подозрительные пятна на его репутации согласным молчанием.
С обеими своими любовницами он расстается весьма легко и эгоистично, хотя обе привязались к нему всей душой. Но одна из них — кокотка, другая, дочь простого рабочего — курсистка и социалистка (для которой он — ‘мой принц’), и обе, конечно, не партия блестящему гвардейскому офицеру. Тем более, для него уже сама собой строится в знакомых кругах выгодная во всех смыслах женитьба на светской, богатой и красивой девушке из старого курляндского рода (обрисованной в романе очень ясно и жизненно).
И Саблин поразительно быстро делает отличную карьеру. Перед германской войной он уже полковник и флигель-адъютант, дежурящий при государе. В мягких и правдивых тонах показывается в романе покойный император — добрый, слабовольный, беспомощный и всегда жутко одинокий, знающий грустную цену придворным искательствам, видящий вокруг себя сети интриг, лжи, взаимного подсиживания и не умеющий от них освободиться. Какой печальной иронией звучит в разговоре с Саблиным его намек на сцену Гамлета с Розенкранцем (‘это облако похоже на верблюда’), намек, кстати сказать, беззлобно направленный отчасти по адресу самого Саблина.
Саблин пламенно любит родину и беззаветно предан государю, и гордится честью служить в рядах русской армии. Но уже ‘не все благополучно в нашем королевстве’. От его незаурядного взора не укрываются трещины в громадном здании. Ходынка, несчастная японская война (на нее Саблин не попал, вызвался было охотником, но жена не позволила, ходатайствовала тайно перед императрицей о другом назначении), халатность в управлении государством и армией, революция 1905 года — все это на глазах Саблина расшатывает старые устои великой страны.
Здесь П.Н. Краснов говорит много прямой и жесткой правды, за что, надо сказать, его роман уже успел вызвать негодование в некоторых сферах. Нельзя обличать даже и задним числом неприглядные язвы.
На мгновение в последних страницах тома мелькает чудовищная фигура Распутина. Грозовая атмосфера сгустилась в русском обществе, в армии и при дворе. Но вот объявление войны с Германией и могучий подъем народного чувства…
‘Час расплаты настал. Все получило смысл и значение’. Здесь и конец 1 -го тома, который, несмотря на некоторые недочеты, читается с самым живым интересом.
Литература:
Краснов П.Н. сочинения: В 2 кн. Кн.1. ‘За чертополохом’-М.:НПК ‘Интелвак’, 2000г.