Рчь И. M. Сченова.
Рчь И. M. Сченова.
О предметномъ мышленіи съ физіологической точки зрнія.
О предметномъ мышленіи съ физіологической точки зрнія.
Произнесенная въ общемъ собраніи IX Създа 4-го января 1894 года.
О предметном мышлении с физиологической точки зрения, Сеченов Иван Михайлович, Год: 1894
Время на прочтение: 10 минут(ы)
На мою долю выпала высокая честь обратиться къ вамъ первому съ рчью научнаго содержанія, и такъ какъ мы собрались здсь на праздникъ научной мысли, то я нашелъ умстнымъ избрать предметомъ нашей бесды вопросъ о мышленіи съ физіологической точки зрнія. Съ виду это вопросъ чисто психологическій, и онъ таковъ дйствительно, когда касается мышленія на всхъ ступеняхъ его развитія до отвлеченной или символической мысли включительно. Но задача наша несравненно скромне: мы будемъ разбирать лишь т наипростйшія формы мысли, которыя возникаютъ у человка уже въ дтскомъ возраст и свойствены въ извстныхъ предлахъ даже животнымъ. Здсь, въ этой сравнительно узкой области, физіологъ иметъ, какъ увидите, право подавать голосъ, особенно съ тхъ поръ, какъ ея коснулась творческая рука величайшего изъ когда-либо существовавшихъ физіологовъ Гельмгольца, рука, заложившая вс главныя основы будущей физіологіи предметнаго (а именно зрительнаго) мышленія.
Итакъ, рчь у насъ будетъ о мышленіи предметами вншняго міра, воспринимаемыми органами чувствъ, о томъ, изъ какихъ физіологическихъ элементовъ слагается предметная мысль прежде, чмъ она облекается въ слово, какіе органы участвуютъ въ ея образованіи.
Какъ же подступить къ выполненію такой задачи? Предметныхъ мыслей такъ же много или даже больше, чмъ раздльныхъ предметовъ вншняго міра съ различимыми въ нихъ раздельно признаками, потому что въ составъ мысли входятъ, какъ извстно, нe только отдльные цльные предметы, но предметъ и его часть, предметъ и его качество или состояніе и пр. Значитъ, вопросъ нашъ разршимъ лишь при условіи, если все почти безконечное разнообразіе мыслей можетъ быть подведено подъ одну или нсколько общихъ формулъ, въ которыхъ были бы совмщены вс существенные элементы мысли. Иначе пришлось бы разбирать сотни тысячъ разныхъ случаевъ. Къ счастію, такая формула существуетъ давнымъ давно, и мы вс ее знаемъ съ дтства, когда учились грамматик. Это есть, мм. гг., трехчленное предложеніе, состоящее изъ подлежащаго, сказуемаго и связки.
Правда, формула эта выведена не для возникающей мысли, а для готовой ея формы, посл того какъ мысль облечена въ слово, но, за отсутствіемъ иного объективнаго выразителя мысли, мы должны принять за исходную точку то, что�, есть.
Прежде, однако, чмъ итти дальше, необходимо убдиться въ томъ, что проведенная формула дйствительно обнимаетъ собою все почти безконечное разнообразіе мыслей. Безъ такого убжденія строить что-либо на формул было бы рисковано.
Убдиться въ ея всеобъемлемости можно, къ счастію, очень легко и притомъ разомъ. У всхъ народовъ всхъ вковъ, всхъ племенъ и всхъ ступеней умственнаго развитія словесный образъ мысли въ наипростйшемъ вид сводится на наше трехчленное предложеніе. Благодаря именно этому, мы одинаково легко понимаемъ мысль древняго человка, оставленную въ письменныхъ памятникахъ, мысль дикаря и мысль современника. Благодаря тому же, мы можемъ утверждать съ полной увренностью, что и т внутренніе скрытые отъ насъ процессы, изъ которыхъ возникаетъ безсловесная мысль, у всхъ людей одинаковы и производятся такими орудіями, которыя дйствуютъ неизмнно, какъ звенья какой-нибудь машины. Въ первую минуту этотъ выводъ можетъ показаться вамъ слишкомъ смлымъ, но вдумайтесь, мм. гг., что произошло бы, если бы дйствіе факторовъ, созидающихъ мысль, не было подчиненно однообразнымъ для всхъ людей законамъ. Вдь у каждаго человка былъ бы свой строй мысли, своя логика, не въ юмористическомъ смысл, какъ это иногда говорится о людяхъ, когда не понимаютъ ихъ образа дйствій, a серіозно, для того, чтобы понимать другъ друга, нужно было бы создать науку несравненно трудне теперешней логики, а теперь, благодаря Бога, мы понимаемъ другъ друга и безъ логики.
Итакъ, формула найдена, и задача наша повидимому принимаетъ слдующій простой видъ: подыскать физіологическіе эквиваленты всмъ тремъ частямъ предложенія — подлежащему, сказуемому и связк.
Это и будетъ нами сдлано, но для этого намъ нужно установить общій смыслъ каждаго изъ трехъ элементовъ. Вдь мысль есть мысль не потому, что она состоитъ изъ трехъ частей разныхъ наименованій, а потому, что въ ней заключенъ извстный смыслъ. Значитъ, теперь намъ слдуетъ установить, что�, собственно изображаютъ собою по смыслу члены нашего предложенія.
Въ предметной мысли подлежащему и сказуемому всегда соотвтствуютъ какіе-нибудь реальные факты, воспринимаемые нашими чувствами изъ вншняго міра. Стало быть общее между ними по смыслу то, что они суть продукты вншнихъ воздйствій на наши органы чувствъ.
Совсмъ иное, по крайней мр съ виду, представляетъ 3-й членъ предложенія, связка. Ея словесный образъ лишенъ обыкновенно предметнаго характера: она выражаетъ собою отношеніе, связь, зависимость между подлежащимъ и сказуемымъ. Связка носитъ, такъ сказать, не вещественный, а идейный характеръ, такъ какъ именно ею опредляется смыслъ мысли. Безъ связки подлежащее и сказуемое были бы два разъединенные объекта, съ нею же они соединены въ родъ осмысленной группы.
Но вдь связей, зависимостей и отношеній между предметами вншняго міра многое множество, ими наполнены вс науки о вншнемъ мір. Значитъ, наша формула, будучи проста въ отношеніи общаго смысла первыхъ двухъ членовъ, можетъ оказаться очень разнообразной по смыслу 3-го. Въ такомъ случа намъ опять пришлось бы разбирать не одинъ, два или три общихъ случая, а многое множество.
И эта трудность, мм. гг., давнымъ давно устранена. Вс мыслимыя отношенія между предметами вншняго міра подводятся въ настоящее время подъ три главныхъ категоріи: совмстное существованіе, послдованіе и сходство. Первой изъ этихъ формъ соотвтствуютъ пространственныя отношенія, а второй — преемство во времени. Какъ частный случай послдованія приводится еще причинная зависимость.
Чмъ же доказывается такая тройственность зависимостей и связей между предметами вншняго міра?
Слдующими тремя соображеніями.
Весь вншній міръ представляется человку пространствомъ, наполненнымъ раздльными предметами, или, что то же, группой предметовъ, изъ которыхъ каждому присуща протяженность и извстное относительное положеніе. Звенья такой группы очевидно существуютъ совмстно и связаны другъ съ другомъ только пространственными отношеніями, отличаясь одно отъ другого по величин, форм и положенію въ групп.
Если въ состояніи того или другого члена пространственной группы происходитъ измненіе, то въ чемъ бы ни заключалось послднее, оно всегда иметъ для нашего чувства начало, продолженіе и конецъ, т.-е. всегда иметъ извстную протяженность во времени. Оттого и говорится, что все, совершающееся во вншнемъ мір, совершается въ пространств и времени.
Что касается, наконецъ, до связей, по сходству, то великое значеніе ихъ во вншнемъ мір вытекаетъ изъ слдующаго.
Естествознаніе въ обширномъ смысл слова есть наука о связяхъ, отношеніяхъ и зависимостяхъ между предметами вншняго міра и ихъ составными частями, и, конечно, всякій согласится, что результаты, добытые естествознаніемъ, суть продукты мышленія очень высокаго порядка, а между тмъ исторія развитія естественныхъ наукъ показываетъ, что весь прогрессъ теоретической половины человческихъ знаній о вншней природ достигнутъ въ сущности сравненіемъ предметовъ и явленій по сходству. Въ классификаціонныхъ системахъ описательныхъ наукъ это сказывается прямо, но то же самое повторяется даже въ области физики. Ея послднее слово есть вопросъ о превращенши силъ, сравненіе электричества со свтомъ и стремленіе свести вс явленія на различныя формы движенія.
Теперь, когда общій смыслъ всхъ элементовъ трехчленнаго предложенія опредленъ, можно уже установить общую формулу предметной мысли по смыслу.
Предметная мысль представляетъ членораздельную группу, въ которой члены съ предметнымъ характеромъ могутъ быть связаны между собой на три разныхъ лада: сходствомъ, пространственнымъ отношеніемъ (какъ члены неподвижной пространственной группы) и преемствомъ во времени (какъ члены послдовательнаго ряда).
Съ этой минуты мы уже можемъ приступить къ выполненію нашей задачи, т.-е. опредлить физіологическіе эквиваленты для всхъ членовъ словесной мысли, указать на факторы, изъ коопераціи которыхъ возникаетъ мысль, и найти въ свойствахъ этихъ факторовъ разгадку всхъ характерныхъ особенностей мысли.
Чтобы успть сдлать все это въ отведенный намъ краткій срокъ, я исключу на время мысли, гд объекты сопоставляются по сходству, а для прочихъ двухъ формъ прямо скажу:
Мысли, какъ членораздельной групп, соответствуетъ членораздельное чувственное впечатлніе, въ которомъ представлены чувственно не только эквиваленты подлежащаго и сказуемаго, но и эквивалентъ связки.
Доказывать это положеніе я стану шагъ зa шагомъ.
Что такое, во-первыхъ, членораздльное чувственное впечатлніе?
Это есть впечатлніе, даваемое упражненнымъ органомъ чувствъ съ той поры, какъ ребенокъ уже научился изъ жизненной практики, путемъ повторенія воспріятій, управлять орудіями чувствъ, посл того какъ онъ выучился смотрть, осязать, слушать и пр., посл того какъ онъ владетъ въ разбивку придаточными снарядами къ органамъ чувствъ. Дло въ томъ, что въ составъ органа чувствъ, кром главной части, входятъ придатки, отъ числа и разнообразія которыхъ зависитъ богатство впечатлнія по содержанію. Подобно, напримръ, тому, какъ въ составъ микроскопа, кром существенной части, объектива и окуляра, входятъ придатки для измренія величины микроскопическихъ предметовъ, для разсматриванія ихъ въ приходящемъ и отраженномъ свт, простомъ и поляризованиомъ, такъ и въ глазу, помимо существенной части, дающей въ разсматриваемомъ предмет цвтъ, существуетъ шесть различныхъ придатковъ, соотвтствующихъ слдующимъ шести сторонамъ (кром цвта) зрительнаго образа: контуру, рельефу, величин, положенію предмета въ пространств (относительно наблюдателя), его покою и движенію. Когда человкъ выучился управлять этими шестью придатками враздробь, то онъ видитъ въ предмет раздльно или вс семь сторонъ, или нсколько, смотря по числу приходящихъ въ дйствіе придатковъ. Это и есть членораздльное впечатлніе.
Значитъ, будутъ ли объектами мысли (подлежащимъ и сказуемымъ) два отдльныхъ предмета, или предметъ и его признакъ, или предметъ и его состояніе, во всякомъ случа физіологическими эквивалентами подлежащаго и сказуемаго будутъ раздельныя реакціи упражненнаго органа чувствъ на сложное вншнее воздйствіе.
Такимъ образомъ, положеніе наше доказано для первыхъ двухъ членовъ мысли, мы нашли для нихъ не только физіологическіе эквиваленты, но и два фактора (о 3-мъ см. ниже), участвующіе въ возникновеніи мысли: повторяющееся вншнее воздйствіе и упражненное орудіе воспріятія.
Теперь посмотримъ, въ чемъ заключается эквивалентъ 3-го члена, связывающій подлежащее и сказуемое въ пространственную группу или послдовательный рядъ.
Со временъ Канта было сильно распространено мнніе, что для воспріятія пространственныхъ и преемственныхъ отношеній у человка есть особый органъ въ род внутренняго зрнія, дающій сознанію непосредственно свднія объ отношеніяхъ того и другого рода. Мысль эта оказалась до извстной степени справедливой, потому что такой органъ дйствительно существуетъ и долженъ былъ бы носить имя органа мышечного чувства.
Выяснить дятельноеть этого органа будетъ всего удобне на примр.
Когда человкъ разсматриваетъ окружающую его группу предметовъ или присматривается къ подробностямъ одного сложнаго предмета, глаза его перебгаютъ поочередно съ одной точки на другую. Вслдствіе этого человкъ получаетъ раздльный рядъ зрительныхъ впечатлній отъ отдльныхъ частей предмета, въ промежутки между которыми вставлены повороты глазъ или головы, т.-е. сокращенія нкоторыхъ изъ глазныхъ или головныхъ мышцъ съ сопровождающимъ ихъ мышечнымъ чувствомъ. Повороты глазъ и головы даютъ тотчасъ же сознанію, какъ всякій знаетъ изъ личнаго опыта, свдніе о положеніи разсматриваемой точки относительно той, которая разсматривалась раньше, т.-е. лежитъ ли она выше или ниже послдней, вправо или влво, дальше или ближе отъ разсматривающаго предметъ человка. Значитъ, благодаря поворотамъ головы и глазъ, сложный зрительный образъ распадается на части, связанныя между собой пространственными отношеніями, и факторомъ, связующимъ зрительныя звенья въ пространственную группу, является мышечное чувство. Дло въ томъ, мм. гг., что мышцы глазъ и головы, участвующія въ актахъ смотрнія, имютъ значеніе угломровъ, дающихъ сознанію различные чувственные угломрные знаки, смотря по положенію разсматриваемой точки въ пространств, или, что то же, смотря по направленію и величин поворота головы и глазъ.
Но это не все. Т же угломры при своемъ дйствіи даютъ сознанію чувственные знаки не только о величин произведеннаго ими поворота, но и о скорости, съ какою поворотъ происходитъ. Такъ, когда мы слдимъ глазами за летящей птицей, то чувствуемъ направление ея полета изъ угломрныхъ знаковъ мышечнаго чувства, а быстроту изъ скорости перемщенія глазъ и головы вслдъ за летящей птицей. Дло въ томъ, что мышечному чувству присущъ тягучій характеръ, видоизмняющійся параллельно быстрот сокращенія. Правда, тягучій характеръ имютъ и нкоторыя другія ощущенія, напримръ, звуковое или чувство боли, но эти формы даютъ сознанію только продолжительность ощущенія, а не скорость. Скорой или медленной боли нтъ, звукъ можетъ быть протяжный и отрывистый, но не скорый. Если же въ музык говорится о скоромъ темп или про людей говорятъ, что у одного рчь скорая, а у другого медленная, то и здсь подразумвается собственно бо льшая или меньшая растянутость отдльныхъ звуковыхъ звеньевъ мелодіи или рчи, или же растянутость нмыхъ промежутковъ между ними. Слухъ — превосходный измритель маленькихъ промежутковъ времени, но не можетъ измрять скорости, потому что звукъ не чувствуется, какъ движеніе, а скорость есть атрибутъ движенія, предполагающій одновременное чувствованіе величины и времени передвиженія. Наоборотъ, въ сокращающейся мышц оба эти элемента даны разомъ и чувствуются раздльно.
Итакъ, насколько мысль представляетъ членораздльную группу въ пространств или во времени, связк въ чувственной групп всегда соотвтствуетъ двигательная реакція упражненнаго органа чувствъ, входящая въ составъ акта воспріятія. Помщаясь на поворотахъ зрительнаго, осязательнаго и другихъ формъ чувствованія, мышечное чувство придаетъ съ одной стороны впечатлнію членораздльность, съ другой связываетъ звенья его въ осмысленную группу.
Теперь остается разсмотрть актъ сопоставленія предметовъ мысли по сходству.
Здсь дятелями являются органы памяти. Говорю не органъ, а органы, потому что для физіолога это суть центральные придаточные снаряды къ органамъ чувствъ и всмъ заучиваемымъ человкомъ сложнымъ движеніямъ.
Какъ ни чудесно устройство животнаго тла вообще, но едва ли не самымъ великимъ чудомъ животной, и особенно человческой, организаціи является механизмъ памяти, механизмъ на томъ основаніи, что онъ работаетъ независимо отъ сознанія, разсужденія и воли по неизмннымъ для всхъ людей законамъ. Къ явленіямъ памяти мы такъ привыкли, что не удивляемся этому чуду, но стоитъ только сравнить то, что она производитъ, съ дятельностью какого-нибудь схожаго съ ней снаряда, выстроеннаго руками человка, и чудо тотчасъ же бьетъ въ глаза. Инструментъ, похожій на память, выстроенъ Эдиссономъ, и всякій конечно знаетъ, какой восторгъ возбудилъ повсюду его фонографъ, это чудо механическаго искусства. Однако въ сравненіи съ издревле извстнымъ инструментомъ, памятью, это современное чудо меньше чмъ дтская игрушка. Судите сами. Фонографъ регистрируетъ только звуки, а память — показанія всхъ чувствъ, притомъ ежеминутно всю жизнь, иногда въ теченіе ста лтъ, отдыхая отъ работы лишь въ часы глубокаго сна, когда у человка нтъ сновидній. Регистрація фонографа представляетъ въ самомъ счастливомъ случа лишь боле или мене врное воспроизведеніе сложныхъ звуковыхъ движеній, а память не только записываетъ свои впечатлнія, но еще сортируетъ ихъ цликомъ и частями. Записавъ впечатлніе, она сдаетъ его въ складъ, гд хранится все записанное въ теченіе всей жизни и хранится въ такомъ порядк, какому можетъ позавидовать самая благоустроенная библіотека. Впечатлнія отъ предметовъ и ихъ признаковъ, качествъ, состояній и взаимныхъ зависимостей заносятся въ склады въ четыре главныхъ рубрики: что предшествовало данному впечатлнію, что ему сопутствовало, что за нимъ слдовало и съ чмъ оно сходно, какъ цликомъ, такъ и частями. Соотвтственно этому, запись тянется въ вид непрерывнаго, но членораздльнаго чувственнаго ряда, звенья котораго соединены то случайными, то постоянными связями. При повтореніи однородныхъ впечатлній случайное сосдство, какъ не повторяющееся, въ записи большею частію не сохраняется, а постоянное фиксируется, какъ группа. Неизмнно существующее рядомъ съ неизмннымъ угломрнымъ знакомь въ промежутк записывается, какъ пространственная группа, неизмнно существующее рядомъ съ измняющимся во времени угломрнымъ знакомъ записывается, какъ группа въ движеніи, наконецъ рядовая запись по сходству даетъ форму, о которой у насъ идетъ рчь.
Но это не все. Подобно фонографу, память дйствуетъ двояко: она не только записываетъ прочувствованное, но и воспроизводитъ его цликомъ и частями, давая при этомъ чувственную форму, которую называютъ вообще воспитаніемъ. Какъ въ фонограф регистрирующій штифтъ повторяетъ при воспроизведеніи записаннаго т самыя движенія, которыя онъ продлывалъ при регистраціи, такъ и въ нашей нервной систем повторяется въ сущности при воспоминаніи тотъ самый процессъ, который имлъ мсто при реальномъ впечатлніи.
Однако и тутъ разница между фонографомъ и памятью громадная. Въ фонограф воспроизведеніе связано неразрывно съ текстомъ записаннаго и идетъ за нимъ шагъ за шагомъ, нота въ ноту, буква въ букву, а въ области чувства это едва ли бываетъ даже въ тхъ случаяхъ, когда толчкомъ къ воспоминанію служитъ буквальное повтореніе того реальнаго впечатлнія, которое воспоминается, и это потому, что воспоминаніе есть актъ боле быстрый, чмъ соответствующее реальное впечатлніе. Обыкновенно же для воспроизведенія прочувствованнаго достаточно бываетъ незначительнаго, мимолетнаго, иногда едва уловимаго намека на него. Такъ, заученная арія или заученные стихи могутъ воспроизводиться въ памяти цликомъ по первымъ нотамъ и первымъ словамъ. Иногда же для воспроизведенія достаточно намека на какое-нибудь побочное обстоятельство, предшествовавшее или сопутствовавшее прочувствованному. Объяснять, какъ слдуетъ, такія сложныя явленія мы, конечно, еще не умемъ, но есть много основаній полагать, что рядовому записыванію внечатлній соотвтствуетъ фиксированіе въ центральной нервной систем тхъ послдовательныхъ процессовъ, которыми обусловился данный чувственный рядъ. При такомъ взгляд на дло, воспроизведеніе по намеку длается для ума понятнымъ: намекъ — это есть тотъ толчокъ, которымъ начинался въ прежнемъ реальномъ впечатлніи соотвтствующій ему нервный актъ, и разъ нервный актъ начался отъ намека вновь, онъ развивается до конца.
Какъ бы то ни было, но изъ сказаннаго вы видите, что условіемъ для воспроизведенія впечатлнія должно быть какое-нибудь новое впечатлніе, боле или мене отрывочное, но всегда боле или мене сходное, отчасти, вполн или даже случайно, съ воспроизводимымъ. Вн сходства другихъ условій для воспроизведенія впечатлній нтъ, стало-быть это законъ, и корень его очевидно долженъ лежать въ нашей чувственной организаціи.
Вотъ, мм. гг., причина, почему уже въ предметной мысли настоящее можетъ быть сопоставлено съ прошлымъ, виднное здсь съ виденнымъ за тысячу верстъ, — та самая причина, которая на боле высокой ступени умственнаго развитія длаетъ человка способнымъ быть мысленно обитателемъ всей нашей планеты и даже жить жизнью отдаленныхъ вковъ.
Перечислять вс умственныя блага, связанныя для человка съ обладаніемъ памятью, я не могу по краткости времени, а ограничусь въ заключеніе лишь указаніемъ на то, что корень умственной жизни лежитъ въ ней.
Когда у человка реальное впечатлніе отъ какого-либо предмета повторяется, скажемъ, въ тысячный разъ, въ сознаніи его являются рядомъ реальное впечатлніе данной минуты и воспоминаніе о немъ — происходитъ сопоставленіе по тождеству, и результатомъ является то душевное движеніе, которое мы называемъ узнаваніемъ предмета. Это есть наипростйшая форма мысли, свойственная даже животнымъ, форма, съ которой начинается умственная жизнь. Въ самомъ дл, если бы мы не обладали памятью, то не узнавали бы предметовъ, и они, со всми ихъ признаками, вчно оставались бы для насъ незнакомой вещью, а мыслить можно только знакомыми предметами.
Итакъ, элементами безсловесной предметной мысли служатъ продукты воздйствія вншняго міра на наши органы чувствъ, а факторами, изъ коопераціи которыхъ мысль возникаетъ — повторяющееся вншнее воздйствіе, упражненный органъ чувствъ и органы памяти. Что же касается до процесса мысли, то въ случа, когда она родится непосредственно изъ реальнаго впечатлнія, акту мышленія соотвтствуетъ физіологически рядъ раздльныхъ реакцій упражненнаго чувства на сложное вншнее воздйствіе. Когда же мысль является въ вид воспоминанія, то ея физіологическую основу составляетъ повтореніе прежняго нервнаго процесса, но уже исключительно въ центральной нервной систем.