О политической системе Англии и Франции
О политической системе Англии и Франции
(Из Morning Chronicle).
——
О политической системе Англии и Франции, Карамзин Николай Михайлович, Год: 1803
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Сравнивая расположение и характер французского правления с английским министерством, находим основательную причину беспокоиться. Что пользы показывать властолюбивые намерения консула и славить кроткое, снисходительное миролюбие Аддингтона! Такое сравнение моральных свойств нимало не утешительно, пока агнцам опасно засыпать у ног льва и тигра. Аддингтонова слабость, при всех добродетелях, которыми друзья его стараются ее закрашивать, не может быть в равновесии с силой Наполеона Бонапарте. Надобно оставить должность морального цензора и размыслить, какая политическая система может сохранить достоинство и независимость Англии. Нельзя верить одним словам, когда Бонапарте уверяет нас в своем миролюбивом расположении, и велит французским журналистам бранить людей, хотящих воспалить огонь войны в Европе, разумеется, что он указывает пальцем на английских министров. Даже в самый тот день, как сенат его торжественно утвердил Пьемонт за Францией, консул с жаром говорил о врагах мира, желающих снова поссорить европейское семейство. Однако надобно признаться, что он исполняет свои намерения с умом, талантом и твердостью. Цель его есть власть и слава. В сражениях и переговорах у него одна система, одна смелость, одна страсть делать трудное легким. Слабое наше сопротивление умножает только блеск Наполеоновых успехов. Он наперед всякое требование решит в свою пользу, бедные противники, сказав несколько боязливых слов, на все согласны, и печальным видом своим показывают только, что они соглашаются невольно!
Против такого соседа, который и в мирное время умеет распространять завоевания, надобно вооружиться смелой и твердой дипломатикой, подобной его собственной. Робкие убеждения и сонливые переговоры бесполезны. Но только люди с великими талантами и славным именем могут иметь сию решительность. От нынешних министров своих не можем ожидать ее. Для них будет даже опасно взять на себя такую отважность: их таланты и слава не дают им ни малого на то права. Смелость удается только великим умам и характерам. Бонапарте это знает, и не боится их. Во всяком спорном деле он доныне одерживал верх. Например, министры английские хотели удивить нас своей твердостью во время Амьенских переговоров и вдруг начали вооружать флоты: что же? мирный трактат подписан, и всякая статья его для Франции выгоднее самых предварительных лондонских условий. Мудрено ли, что консул, видя их слабость, требует, отвергает, говорит только хочу и так надобно? Он знает, что несмотря на минутное противоречие, они уступят наконец его твердости — и такой системой всегда выигрывает у наших министров. Быстрые завоевания меча не столь опасны, как сии дипломатические победы. С одной стороны рождается навык властвовать, а с другой уступать. Дух повелительности и дух робости делаются особенным характером французского и нашего правления.
Видя такого страшного, властолюбивого, ничем недовольного соперника, должны мы противопоставить ему все то, что наиболее славится в Англии умом и талантами. Надобны министры, которые умели бы править иностранными делами, иметь влияние на кабинеты Европы, ограничить Францию на твердой земле, но для сего потребно великое, славное имя, вселяющее доверенность. С Цесарем можно сесть и на лодку, но захотят ли правители Европы вверить себя волнам с обществом людей безымянных? Вот причина того, что мы всеми оставлены и преданы врагу нашему. Одни, повторяю, одни великие таланты могут остановить Францию в надлежащих пределах. Тогда увидит Бонапарте, что в мирное время нельзя быть завоевателем, и переменит свою деспотическую систему, а теперь он миром приобрел более того, что Людовик XIV приобрел всеми счастливыми войнами. В самом деле, на что ему желать явной войны? Он уверен, что нынешние английские министры не будут противиться его успехам. Они не имеют славы, которая уже есть сила: угрозы им не приличны, и голос их скоро показал бы, что он не есть голос величественного льва. Консул наказал бы их за дерзость новыми требованиями, и мы на все бы согласились, чтобы его умилостивить.
О политической системе Англии и Франции: (Из Morning Chronicle) / [Пер. Н.М.Карамзина] // Вестн. Европы. — 1803. — Ч.7, N 1. — C.50-54.