О Новом Ковчеге
О Новом Ковчеге
Гребенщиков Г.Д., писатель
Гребенщиков Г.Д., писатель
1938 год,
Чураевка на Помпераге
О Новом Ковчеге, Гребенщиков Георгий Дмитриевич, Год: 1938
Время на прочтение: 7 минут(ы)
В эпоху титанической борьбы, в грохоте падающих твердынь и пламени горящих столиц мира, в непрерывном вопле страданий от ран тела и духа, Россия, именно Россия шлёт миру Гонца, который пытается не только словом, но именно действием и примером своей жизни указать миру возвышенные и забытые человечеством пути к миру и достойной человека жизни на земле. Я говорю о Николае Константиновиче Рерихе, пятидесятилетие культурной деятельности которого мы не так давно праздновали.
В этом очерке я хотел бы совершенно объективно и по возможности беспристрастно высказать свою личную точку зрения на академика Рериха, как я его, по силе своего разумения, понимаю.
Впрочем, я много уже писал о Рерихе и не хотел бы повторять сказанное. Возможно, что теперь я быть может не сумел бы написать о нём того, что написал раньше, в период своего особого увлечения личностью Рериха. С годами мы становимся прохладнее ко многому, и некоторые события так или иначе изменяют наш взгляд на многое. Тем трезвее будет моё суждение о человеке, который дал мне много возвышенных и чистых радостей и за которого я немало от некоторых своих соотечественников пострадал.
Рерих, ныне гражданин мира, явился от самого чистого и лучшего источника Русской Культуры.
Можно наверное сказать, что Рериха вне России могло совсем не быть, во всяком случае не могло быть тех его исканий, которые столь присущи только высокорелигиозной русской душе, часто срывающейся в своих хождениях по мукам в большие глубины испытаний и возвращающейся на недосягаемые высоты святости. Русский гений Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого и многих наших композиторов часто ходил по острию этих дерзких исканий Истины и наивысшего смысла бытия. Рерих из этой же семьи русских Гонцов за правдою в иные, сказочные миры, но он счастливее многих своих соотечественников тем, что он в своих исканиях сразу набрёл на вещественные доказательства о вечной, непрерывной жизни. Темы вечности дали ему окрыление духа на всю его жизнь, и у него было времени не жить в настоящем, не предаваться пессимизму, столь присущему русской натуре его времени. Ещё в отрочестве Рерих по-особому прислушивался к звукам музыки и улавливал в них особый смысл надземных, возвышенных миров. Затем в ранней юности он попадает на раскопки древних курганов и зорко начинает вглядываться в Прошлое. А когда начинает изучать цвета и свет и краски, он с восторженным удивлением устремляет всю свою зоркость в будущее. И так он работает полвека, не живя настоящим, но всё время пребывая и в Прошлом, и в Будущем. В его слове, запёчатлённом уже во многих его книгах, отражается изумительная красота русской речи в Прошлом и тончайшая философская чуткость к Будущему, которым он всё больше и больше начинает жить. Это спасло его от современного тления и сгорания в мелкой суете. Жизнь Рериха, поэтому, приобретает редчайший и оригинальнейший образец какого-то несовременного жреца, часто прячущего свою мудрость под напускной хитростью русского странника.
Настоящего облика Рериха ещё в сущности не дано, в его биографиях одни его слишком восхваляли, другие просто не могли понять. Его чаще всего изображают в виде Будды или, во всяком случае, в виде восточного йога-ламы, тем более что его облик так подходит к типу самых древних китайских мудрецов, хоть сейчас на трон в Индокитай или Тибет. Но под широкими богдыханскими одеждами теплится самое настоящее сердце русского правдоискателя. Древний символ Святой Руси — Град Китеж для него заманчив с детства, и он не раз изобразил его в своих картинах. Знакомо ему и Сибирское Беловодье, куда уходят все таинственные хранители древнего благочестия. Но Рериху захотелось найти нечто подобное на Востоке, и он находит следы в таинственную ‘Шамбалу’, то самое место возвышенной и совершенной жизни, которое, буквально по Рериху, английский писатель Джеймс Хилтон изображает в известном, недавно нашумевшем на экране романе ‘Потерянный Горизонт’.
За полвека своих исканий и действенного устремления на высоты духа Рерих действительно ушёл от нас в непонятный для нас мир и ушёл не одиноко, а увел за собою и свою жену и молодых сыновей, живущих ныне жизнью отшельников на высотах Гималаев.
За эти пятьдесят лет неописуемо огромного и сложного труда и подвига Рерих не раз, конечно, побывал в Европе и Америке и откровенно осудил культуру Запада, тем самым возвысив культуру Востока, которому посвятил немало своих картин и книг и научных изысканий. Галерея рериховских картин вообще исчисляется сотнями и, будучи раскинута по музеям и галереям всего мира, представляет собою чудо человеческой трудоспособности и богатства идей и образов, которые не могли быть созданы без особого дара Божия, без исключительного накопления духа и веры в вечность Истины и в силу Красоты. В своих картинах Рерих неотразим как чародей красок и увлекательнейших идей духовного значения. Почти каждая его картина — и символ, и гармония красок, и таинство мысли. От Рериха-художника нельзя уйти, он вас захватывает и побеждает силой непонятного, таинственного и всегда прекрасного. В нём нет печали, в нём только глубина думы, часто древней, чаще устремлённой к небу или в беспредельную даль. Рерих настолько разнообразен в своих картинах, что кажется немыслимым такое вмещение в одном человеке такого количества и такого напряжения идей и образов. Но художник Рерих только часть Рериха-мыслителя. Здесь он совершенно недосягаем и часто многим непонятен. В своих книгах он явно не может сказать всего, что бы хотел, ибо знает, что мир не готов для восприятия высшего порядка бытия. И потому нередко писания Рериха непонятны рядовому читателю. Но его мир духовный — это мир той действительности, которая, скажем, являясь достоянием человека, непонятна в море рыбам. Так небо не такое, каким мы его видим, ибо над нами слой воздуха, как над рыбами слой воды.
Впрочем, нельзя обойти молчанием и того, что для широкой публики кое-что было слишком необычно в деяниях Рериха. Необычно было, главным образом, его усилие создать гармонию из духа и материи. С одной стороны, зов к очищению сознания и зов на высоты подвига и совершенства, а с другой — построение огромного небоскрёба-музея в Нью-Йорке, сопутствующая этому делу коммерческая сторона, реклама, неизбежная зависимость от богатых акционеров и столь понятное соревнование и даже ревность среди сотрудников. В течение ряда лет это казалось чудесно осуществлённым, и небольшая группа разнообразных сотрудников шла за Рерихом самоотверженно и, казалось, бескорыстно. Но вот где-то, какое-то шило из мешка выперло, кого-то кололо, и в течение короткого срока не только всё рухнуло, но самое имя Рериха-учителя подверглось оскорблению и даже, как водится, сильному поруганию. Несомненно, что в своём уединении, на высотах Гималаев сам Рерих снова добросовестно пересмотрел и сам нашёл, где и в чём была его собственная ошибка. Мы судить об этом не считаем себя вправе. Но для широкой публики оправдывалась довольно ходячая формула: нельзя одновременно служить Богу и мамоне. В своих последних книгах Рерих это явно подчёркивает, но полёт его духа и всего его водительства этой нью-йоркской катастрофой сильно задержан и, разумеется, не без пользы для того же очищения сознания и правильного применения в практической жизни духовного подвижничества.
В теперешних статьях и книгах, как и в его последних картинах, Рерих кажется действительно возвышенным и очищенным Гонцом, возвращающимся из далёких странствий в родные Русские пределы. И всё, что с ним произошло, послужило на пользу всему его духовному авторитету. Мы, слава Богу, не видим Рериха почётным председателем бесчисленного количества американских учреждений, а видим его великим отшельником, уединившимся в Гималаях, и даже все его накопленные титулы ничего не могут прибавить к одному великому, краткому и уже ставшему вечным имени: Рерих! Толковать и разъяснять Рериха вообще излишне. Достаточно подойти к любой из его многочисленных картин, чтобы понять и принять в сердце этот многозвучный, хоровой зов к вечной радости Света, к действенному подвигу борьбы с тьмою во всех её проявлениях. Эта светлая проповедь о Великом и Едином Боге, о котором человечество и все его пророки никогда не смогут иметь настоящего представления, ибо ‘и чины Ангельские на Него не смеют взирати’, но к которому инстинктивно стремится всякая тварь, а человек, по долгу своего высокого положения, тем более.
Итак, я ставлю вопрос: мог ли Рерих в данное время возможного нового всемирного потопа стать современным Ноем и спасти хоть малую часть чистых и нечистых Божьих тварей?
Сам я на этот вопрос ответить не решаюсь по чисто тактическим соображениям. Но ясно представляю, как бы ответил какой-нибудь остроумный одессит: ‘Он, конечно, может! И может быть, его ковчег на Гималаях стоит готовый. Но кто мне даст деньги и визу туда добраться?’.
Приблизительно так в современных условиях будет стоять разрешение самых важных вопросов спасения человечества, пока не грянет гром и не наступит самый час гибели. Вся библейская история стала к нашим дням прекрасной поэзией, но практика нашей действительности невольно толкает нас на ту же попытку Рериха создать гармонию из Духа и Материи. А как только это начинается — вступают чисто житейские дрязги и трагический комизм бытовых явлений. Мы в заколдованном кругу, и всякое избрание на роль вождя теперь сопряжено почти с неизбежной участью для вождя быть в конце концов растерзанным. Кто может посоветовать такую роль своему другу? Другими словами, хотя история и повторяется, но думается, не в порядках Высшего Бытия Мы можем предполагать всё что угодно, но Бог будет располагать по-своему, и тут наши гадания могут быть просто неуместны. Если суждено миру ещё раз спастись от надвигающейся катастрофы, будет указан и Новый Ковчег, и надёжный его строитель, современный Ной. Я же привёл эту историю из Ветхого Завета только потому, что искренне считаю нашего юбиляра Н.К.Рериха, быть может, единственным из современников, который не только мог бы, но уже многое сделал для духовного объединения и оздоровления человечества, хотя бы вспомнить его всемирно известный Пакт Знамени Мира. Но человечество осталось почти глухо к этому изумительно могучему зову Русского Гонца. Следовательно, оно само свою судьбу решает так, как мы это видим.
Этот очерк является далеко не исчерпывающим избранной нами темы. И сама проблема о духовном просветлении мира и об одном из великих художников и мыслителей Н.К.Рерихе слишком обширна для того, чтобы её так просто и коротко объяснить. Да автор и не задавался целью разрешить эту проблему. Однако долгом почитает прибавить несколько существенных строк.
В Библии не упоминается подробно о супруге Ноя. Вообще в Библии мало отведено места женщине. В данном случае считаю грубым упущением не упомянуть более подробно о Елене Ивановне Рерих. Скажу коротко: если бы в нашу эпоху был поднят вопрос о матриархате, то я горячо проповедовал бы избрать на престол Матриархата именно Е.И.Рерих. И может, именно потому, что она никогда ни на какие роли свою кандидатуру не выставляла. (Когда человек ищет власти, он никогда её не удержит. Когда ищут избранника народные массы, а избранник уклоняется от власти — власть его и после смерти управляет народом). Раз поднявшись на высоты Гималаев в 1923 г., Е.И.Рерих ни разу в долину не спускалась и вообще ничего мирского не искала и целиком отдалась духовному отшельничеству и напряжённой работе мысли и духа Трудно указать в мире и истории человечества женщину, столь гармонично в себе соединяющую глубокую мудрость, самую высокую любовь к людям и самые широкие философские знания. Влияние её на всю деятельность и труды Н.К.Рериха и её двух сыновей настолько огромно, что можно смело сказать, что без Елены Ивановны все они были бы не тем, что они есть: отец Рерих великий художник и мудрец, сын Георгий большой востоковед и выдающийся лингвист, сын Святослав Рерих выдающийся художник-портретист и глубокий исследователь восточной медицины.
К сожалению, я видел Е.И.Рерих только один раз в жизни, и то проездом в Париже. Но я могу сказать, что хорошо её знаю по её изумительным письмам и по её философским трудам. Иногда мне кажется, что в этой женщине накопились мудрость, любовь и глубокое проникновение в сущность вещей как бы в течение тысячелетий. Как будто она впитала в себя красоту тоски всех женщин мира за все тысячелетия от сотворения мира. Это такой великий и прекрасный облик женщины, что у меня не хватило бы умения изобразить его словами.
Итак, все Рерихи ушли от мира на высоты Гималайских гор, и это вызывает чувство восхищения перед этой действенной попыткой наших современников вознести свой дух и сознание на физические и духовные высоты. Там, превыше бренной и нечистой суеты мира. Русский Гонец с малой группою своих близких пытается творить великое таинство совершенствования не теоретически, а практически, как это творили лишь немногие русские подвижники в своих скитах и пустынножительстве.
Будет время, когда об этом уходе на высоты Гималаев русских людей будут создаваться красивые легенды. Между тем — это действительность наших дней, и так странно, что наши современники, ослепляя себя пылью пересудов и кривотолков, не видят той прекрасной сказки наяву, сказки, которая столь явно и многообразно звучит во всех полотнах и сказаниях Рериха.
Тем ценнее всё это зазвучит в грядущем для тех немногих, кто уцелеет, будучи спасённым в Ноевом Ковчеге.