О монгольской исторической литературе по памятникам, хранящимся в Императорском Спб. Университете, Позднеев Алексей Матвеевич, Год: 1882 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 15 минут(ы)

МОНГОЛЬСКАЯ ЛИТЕРАТУРА.

О монгольской исторической литератур по памятникамъ, хранящимся въ Императорскомъ Спб. Университет.

Докладъ въ Филологическомъ Общ. при Спб. Унив. 16 апр. 1882 г.

Предположивъ сообщить о монгольской исторической литератур, по памятникамъ, хранящимся въ библіотек Сиб. университета, я долженъ прежде всего предупредить свою рчь замчаніемъ, что говорить о монгольской исторической литератур по рукописямъ, имющимся въ нашемъ университет, значить говорить обо всей извстной намъ исторической литератур монголовъ, потому что ни одно изъ книгохранилищъ не только въ Россіи, но и во всей Западной Европ, не иметъ у себя такого количества этихъ памятниковъ, какимъ обладаетъ петербургскій университетъ. Правда, многіе изъ музеевъ и библіотекъ западной Европы хранятъ у себя, драгоцнные документы, относящіеся до исторіи монголовъ, таковы письма монгольскихъ хановъ, ихъ грамоты, ярлыки и проч., но понятно, что все эти остатки старины могутъ содйствовать къ уясненію только отдльныхъ частныхъ вопросовъ, полныхъ же историческихъ сочиненіи, или лтописей монголовъ не только нтъ въ Европ, но, основываясь на сочиненіяхъ европейскихъ оріенталистовъ, по крайней мр до сей минуты, можно утверждать, что имъ ничего неизвстно но этой части, кром двухъ, изданныхъ у насъ же въ Россіи монгольскихъ лтописей — Сананъ-Сэуэна и Алтанъ-тобчи. Первое изъ этихъ сочиненій было обработано академикомъ Шмидтомъ и еще въ 1829 году напечатано имъ въ текст и перевод подъ заглавіемъ ‘Geschichte der Ost-Mongolen und ihres Frstenhauses , и второе помщено во второмъ том трудовъ Восточнаго отд. археологическаго общества въ изданіи ламы Галсана Гомбоева. Вотъ два памятника монгольской исторической литературы, которые были извстны намъ до сего времени и но которымъ составилось какъ у насъ, такъ и въ Европ, весьма невыгодное понятіе объ исторической литератур монголовъ вообще. Понятіе это составилось конечно не безосновательно. Въ самомъ дл, просматривая об помянутыя лтописи, ученые не только не находили въ нихъ объясненія всемірно-историческихъ событій монгольской эпохи, но даже простаго перечня исторіи самихъ монголовъ. ‘Прочитавши эти творенія степныхъ авторовъ, говорилъ покойный Савельевъ, можно и не догадаться, что народъ, о которомъ они ведутъ рчь, завоевалъ полсвта, привелъ въ ужасъ Европу и основалъ династіи, прославившія имя монголовъ. Пропитанные духомъ будійскаго аскетизма, не только безвстный авторъ Алтанъ-тобчи, но даже и Сананъ-Сэуэнъ, бывшій ханомъ одного изъ монгольскихъ поколній въ Ордос и слдовательно человкомъ свтскимъ, совершенно не обращаютъ вниманія на военные подвиги своихъ предковъ въ западныхъ странахъ, по ихъ лтописямъ, монголы какъ будто никогда и не выходили изъ родныхъ степей, никогда не вступали въ связь съ посторонними имъ народами. Какъ о колыбели своей религіи, лтописцы эти упоминаютъ объ Индіи и Тибет, да извстенъ имъ пожалуй еще сосдственный съ Монголіею Китай, но о послднемъ опять-таки заключается въ нихъ извстій ничуть не больше, какъ голословное изложеніе фактовъ, что монгольскій Хубилай-ханъ слъ на китайскій престолъ, а Тогинъ Тимуръ быль изгнанъ изъ Китая. Все вниманіе этихъ лтописцевъ такимъ образомъ поглощено изложеніемъ внутренней жизни монголовъ, но и съ этой стороны они опятъ-таки своеобразны, они занимаются здсь только изложеніемъ благочестивыхъ подвиговъ монгольскихъ хановъ на поприщ искорененія грха и усмиренія злыхъ существъ, упоминаютъ они и ведутъ подъ часъ подробные разсказы о междоусобныхъ войнахъ монгольскихъ племенъ, но даже и эти послдніе разсказы лишены всякаго историческаго значеніи, потому что ничего не находится въ нихъ, кром легендарныхъ сказаній о разныхъ чудесахъ, да превращеніяхъ полководцевъ, то въ льва, то въ дракона, съ цлью напугать своихъ враговъ’.

Таково содержаніе бывшихъ намъ извстными до сего времени монгольскихъ лтописей. Это сборники легендъ, которые могутъ служить прекраснымъ матеріаломъ для изученія врованій и суеврій народа, но которые не даютъ намъ почти ничего для познаніи дйствительной жизни монголовъ. Сообразно этому своему характеру — сборниковъ легендарныхъ сказаній, помянутыя монгольскія лтописи представляютъ въ своемъ текст множество отдльныхъ народныхъ эпическихъ разсказовъ, изложенныхъ притомъ въ стихотворной форм. Особенность эта не была замчена Шмидтомъ, издателемъ лтописи Сананъ-Сэуэна и стихотворную рчь монгольскихъ лтописей впервые открылъ намъ Габеленцъ, возвстивъ объ этомъ въ своей стать Einiges ber mongolische Poesie’, помщенной имъ въ журнал ‘Zeitschrift fr die Kunde des Morgenlandes Изслдованія Габеленца но этой части впрочемъ также неполны и если къ тексту монгольскихъ лтописей приложить вс замченные мною законы монгольскаго стихосложенія {Образцы народной литературы монгольскихъ племенъ. Вып. 1.}, то оказывается, что въ монгольскихъ лтописяхъ почти каждый герой говоритъ непремнно стихами. Такимъ образомъ для насъ длается несомнннымъ фактъ, что монголы смотрли на творенія своего народа глазами русскихъ, давно уже поршавшихъ что ‘псня — быль’, оттого и монгольскіе лтописцы пользовались пснями и легендами какъ достоврнымъ и не подлежащимъ никакому сомннію матеріаломъ для бытописанія. Что касается въ частности лтописей Сананъ-Сэузна и Алтанъ-тобчи, то они даже утрировали этотъ взглядъ, и въ текст ихъ дйствительно почти ничего и не находится, кром легендъ, да псенъ. Вотъ почему, и пожалуй весьма основательно, вслдъ за появленіемъ въ свтъ шмидтовскаго изданія Сананъ-Сэузна, Клапротъ, не придавая никакого историческаго значенія этому сочиненію, назвалъ его ‘буддійскими бреднями праздныхъ монголовъ’, а когда потомъ было обнародовано ‘Алтанъ-тобчи’, то въ европейскомъ ученомъ мір составилось общее понятіе, будто монгольскія лтописи вообще такъ безсодержательны для исторіи, что изъ нихъ ничего другаго почти нельзя и заимствовать, кром собственныхъ именъ. Въ послдній разъ подобнаго рода приговоръ надъ монгольскою исторіографіею произнесенъ, сколько помнится, лтъ двадцать тому назадъ нашимъ проф. Васильевымъ. ‘Боле близкое знакомство съ монгольскимъ образованіемъ, говоритъ онъ, скоро должно разочаровать всякаго въ надеждахъ, что вслдъ за пріобртеніемъ Сайянъ-Сэуэна и Алтанъ-тобчи послдуетъ рядъ новыхъ и еще боле интересныхъ открытій. Дожидаться отъ монголокъ историческихъ матеріаловъ, значитъ вовсе не знать исторіи и духа страны, и въ настоящее время буддизмъ уже до такой степени овладлъ монголами, что они за грхъ даже почитаютъ вспоминать о временахъ браней Чингисхановыхъ {‘Русскій Встникъ’ 1851 г. Записки о восточныхъ книгахъ, проф. Васильева.}’. Мы никогда не подумаемъ, конечно, возражать нашему уважаемому наставнику противъ того, что буддизмъ дйствительно залъ монголовъ и своимъ чудовищнымъ развитіемъ убиваетъ ихъ нравственное и физическое существованіе, но изъ итого не слдуетъ еще, чтобы отъ монголовъ мы вовсе не могли ожидать никакихъ историческихъ сказаній и чтобы въ сред ихъ, въ каждое данное время, не находилось хотя бы то нсколько отдльныхъ, единичныхъ личностей, интересующихся дйствительными событіями жизни своей страны и признающихъ пользу отъ разъясненія и знанія этихъ событій, если же есть у нихъ такіе люди, то несомннно должна быть у нихъ и исторія. Такъ думалъ я всегда, и мое заключеніе не обмануло меня. Въ періодъ пребыванія моего въ степяхъ монгольскихъ мн удалось найти въ рукописяхъ 8 большихъ монгольскихъ лтописей, излагающихъ исторію всей страны и до 25 историческихъ рукописей, заключающихъ къ себ то историческія свднія объ отдльныхъ городахъ, мстностяхъ, монастыряхъ, то біографіи разныхъ монгольскихъ князей, жизнеописанія хутухтъ, или духовныхъ владыкъ монголовъ, замчательныхъ ламъ, или монаховъ и проч., и нужно сказать, что характеръ этихъ произведеній почти діаметрально противуположенъ тому взгляду, который существуетъ у насъ на историческія произведенія монголовъ. Конечно, такія сочиненія, какъ жизнеописанія хутухтъ, или святыхъ архипастырей буддійской церкви въ Монголіи, должны провряться строгою критикою для того, чтобы составить на основаніи ихъ настоящую исторію, — чудесъ въ нихъ разсказывается пожалуй ничуть не меньше, чмъ Сайянъ-Сэуэнъ разсказываетъ о Чингисъ-хан, но вдь это общая слабость монаховъ, когда они говорятъ о жизни святыхъ своей церкви и, притомъ, это вдь одинъ только родъ историческихъ сочиненій, между тмъ, какъ остается еще много другихъ, которымъ мы можемъ довряться почти безусловно.

Посмотримъ теперь, что же содержать въ себ эти лтописи и насколько справедливъ оказывается нашъ прежній взглядъ на монгольскую исторіографію? Клапротъ и Савельевъ, какъ мы уже видли, а впослдствіи вслдъ за ними и Ханыковъ, говоря о монгольскихъ лтописяхъ, ставили имъ въ упрекъ ихъ малосодержательность вообще, находя ее прежде всего въ томъ, что эти лтописи не сообщаютъ намъ никакихъ свдній о дяніяхъ монголовъ на запад, въ отношеніи же къ извстіямъ о внутренней жизни монголовъ они поршили, что монгольскія лтописи не заслуживаютъ никакого доврія, ибо т незначительныя повствованія о фактахъ изъ жизни монголовъ, которыя он содержатъ въ себ, извращены въ нихъ подъ вліяніемъ буддійскаго духа ихъ разсказчиковъ {Journal Asiatique. T. XIII, p. 71.}. Эти мннія, выражавшіяся сначала по поводу двухъ только монгольскихъ лтописей, возведены были потомъ въ понятіе о монгольскихъ лтописяхъ вообще. Но вотъ с.-петербургскій университеть обладаетъ теперь вроятно древнйшею изъ монгольскихъ лтописей,— извстною подъ китайскимъ заглавіемъ ‘Юань-чао-ми-ши’, которая поистин представляетъ собою документъ самой высокой важности, какъ въ историческомъ, такъ и въ литературномъ отношеніи. Самый текстъ ея гласитъ, что она составлена въ 1240 году, т.-е. написаніе ея относится къ тому времени, когда монголы не имли у себя еще и собственнаго алфавита и слдовательно могли писать только или уйгурскимъ письмомъ, или китайскимъ. Юань-чао-ми-ши является написаннымъ этимъ послднимъ способомъ: китайскіе іероглифы приняты въ немъ какъ тоническіе знаки для выраженія отдльныхъ слоговъ, и такимъ образомъ ими изображается монгольская рчь. Это первый образецъ монгольскаго письма китайскими іероглифами. Мы знали, что монголы писали алфавитомъ ургуйскимъ, тибетскимъ, впослдствіи передлали этотъ послдній въ особый родъ своего ‘квадратнаго’ письма, но какимъ образомъ монгольская рчь изображалась китайскими іероглифами, этого мы никогда еще не видали, хотя на фактъ этотъ и находили короткія и голословныя указанія въ изслдованіяхъ Абель Ремюзы {Abel-Remuzat.— Recherches sur les langues tartares.}. Понятно теперь, какую важность иметъ этотъ памятникъ въ литературномъ отношеніи. И не буду здсь распространиться и объ его громадномъ значеніи для филологіи о перейду прямо къ его содержанію. Содержаніе Юань-чао-ми-ши въ настоящее время до нкоторой степени уже извстно европейскому міру въ перевод этого сочиненія съ китайскаго на русскій языкъ, изданномъ въ 1866 г. бывшимъ настоятелемъ на шеи духовной миссіи въ Пекин, о. Палладіемъ. Необходимо, однако, замтить, что китайскій текстъ этого сочиненія, съ котораго составлялъ свой переводъ о. Палладій, въ свою очередь былъ переводомъ съ разсматриваемаго нами текста монгольскаго и притомъ переводомъ, страдающимъ многочисленными ошибками и еще большими пропусками. Такимъ образомъ монгольскій оригиналъ Юань-чао-ми-ши не только не утратилъ для насъ своей важности съ переводомъ китайцевъ и о. Папайя, но пріобртаетъ при этомъ еще большее значеніе. Время, которое разсматриваетъ эта лтопись, есть періодъ Чингиса и его перваго преемника, Угэдэя. Оба эти великіе монгольскіе завоеватели опустошили на своемъ вку столько различныхъ странъ, что для нихъ нтъ, и не можетъ быть недостатка въ историкахъ. Писатели китайскіе, мусульманскіе, арабскіе, говорить о нихъ съ большою подробностію и своими разсказами пополняютъ одинъ другаго, но вс эти свидтели и разсказчики нашествій Чингиса ничего почти не знаютъ про его молодость. Этотъ-то недостатокъ и восполняетъ прежде всего Юань-чао-ми-ши своимъ обиліемъ извстій, относящихся къ исторіи Чингисъ-хана въ самой Монголіи, въ разсказахъ его нтъ ничего чудеснаго, нтъ и іоты подобія тмъ фантастичнымъ буддійскимъ легендамъ о Чингис, которыя мы находимъ въ произведеніи Сананъ-Сэуэна, или у автора Алтанъ-тобчи. Для составителя Юань-чао одна только кочевая и пастушеская жизнь составляетъ всю прелесть: и если онъ упоминаетъ о высокихъ подвигахъ Чингиса вн родныхъ его пастбищъ, то это, повидимому, только для того, чтобы показать, насколько остался онъ вренъ привычкамъ своей молодости, а не для того, чтобы прибавить ему славы:— въ глазахъ автора, эта слава достигла своего апогея въ тотъ день, когда, побдивъ вс монгольскія племена, Чингисъ поставилъ передъ своей палаткой знамя, украшенное девятью блыми лошадиными хвостами. Остатки жизни этого великаго завоевателя, въ глазахъ его историка, не имли ничего, чтобы прибавить къ его слав, равно какъ и ханствованіе Угэдэя стоитъ, по его понятіямъ, далеко ниже Чингисова. За всмъ тмъ, авторъ Юань-чао разсказываетъ, и даже съ нкоторыми подробностями, о походахъ монголовъ на Китай, Манчьжурію и Корею, въ западныхъ странахъ: на Мервъ, на Индію, въ мста по Сыру и Аму-Дарь, на города: Ургэнчонъ, Отрарь, Багдадъ, на кипчаковъ, русскихъ, мадьяровъ, болгаръ, черкесовъ и пр. Такимъ образомъ, съ открытіемъ Юань чао, самъ собою надаетъ нашъ взглядъ, что монгольскій лтописи ничего не знаютъ о походахъ монголовъ на западъ, а изложеніе этого лтописнаго сказанія свидтельствуетъ намъ также точно и о томъ, что не вс историческія творенія монголовъ проникнуты тмъ ультра буддійскимъ духомъ ихъ авторовъ, съ которымъ встрчаемся мы въ лтописяхъ Синань-Сэуэна и Алтанъ-тобчи.

Намъ могутъ конечно возразить, что это исключительный и, пожалуй, такой же единичный примръ, какъ и самая эта лтопись, что невозможно опровергать буддійскаго направленія исторической литературы монголовъ тми монгольскими произведеніями, которыя появились еще до времени знакомства монголовъ съ буддизмомъ и что современные монголы можетъ быть забыли и совершенно не помнятъ о дяніяхъ своихъ предковъ на запад, также точно, какъ забыли и не могутъ они читать теперь и самаго текста Юань-чао-ми-ши, написаннаго китайскими іероглифами. Въ отвть на это возраженіе мы можемъ представить другую монгольскую лтопись, извстную подъ именемъ ‘Эрдэнійнъ-эрихэ’ и имющуюся въ библіотек нашего университета въ двухъ изданіяхъ. Оба эти изданія раздляются на 47 главъ, изъ которыхъ начальныя 40 разсматриваютъ исторію Чингиса и его потомковъ, владвшихъ какъ собственно Монголіею, такъ и въ различныхъ областяхъ и государствахъ къ востоку, западу, сверу и югу отъ этой страны. Изложеніе событій здсь конечно не такъ полно, какъ находимъ мы ихъ описанными, напр., у мусульманскихъ историковъ, о многихъ странахъ существуетъ даже одно только упоминаніе, но нельзя забывать при этомъ того, что мусульманскіе писатели излагали спеціально исторію своей страны, монгольскій же компиляторъ составлялъ хронику не одного народа и не одной династіи, а всхъ, которые были ему извстны, и которые почиталъ онъ важнйшими. Но особенный интересъ эрденійнъ-эрихэ представляетъ намъ своими послдними семью главами, въ которыхъ излагаетъ она исторію Халхи съ 1635 года, почти до нашихъ дней, то-есть по 1849 годъ включительно, Это тотъ періодъ, когда въ судьб монголовъ произошелъ совершенный переворотъ, когда съ особенною силою развился у нихъ буддизмъ и когда сами они изъ господъ превратились въ жалкихъ рабовъ, потерявъ свою политическую независимость и подпавши подъ власть манчьжуро-китайцевъ. Собственно говоря, за все это время вся жизнь монголовъ группируется около и служитъ разъясненіемъ этихъ двухъ колоссальныхъ событій, но они такъ измнили характеръ монголовъ, что въ настоящее время мы не можемъ и узнавать въ этихъ кочевникахъ тхъ наивныхъ номадовъ, которыхъ рисуетъ намъ Юань-чао-ми-ши и тхъ свирпыхъ соратниковъ войскъ Чингисъ-хановыхъ, съ которыми знакомимся мы въ сказаніяхъ мусульманскихъ писателей. Какимъ образомъ совершилась эта перемна?— вотъ вопросъ, на который положительно не могли отвчать мы, потому что не имли у себя никакого общаго представленія о внутренней жизни монголовъ именно за этотъ періодъ отъ 1635 г., которымъ оканчиваются лтописи Саванъ-Сэузна и Алтанъ-тобчи. Правда, изъ китайскихъ источниковъ мы имли понятіе о войнахъ алдана и Амурсаны, читали отрывочныя сказанія о жизни монголовъ въ дневникахъ нашихъ путешественниковъ, но что могли дать эти частности дли яснаго представленія цльной исторіи народа? Почти ровно ничего, и монголы дйствительно за послднія 250 лтъ представляли для насъ почти положительную terra incognita. Эрдэнійнъ-эрихэ блестящимъ образомъ восполняетъ этотъ недостатокъ. Лтописецъ ведетъ свой разсказъ изъ года въ годъ, изъ мсяца въ мсяцъ и иногда изо дня въ день: онъ какъ будто сидитъ въ какомъ-то государственномъ архив и излагаетъ передъ нами перечень и обстоятельства событій по оффиціальнымъ докладамъ, резолюціямъ, манифестамъ. выписывая подлинный текстъ ихъ почти дословно, мало того, въ поясненіе такихъ описаній онъ представляетъ частную переписку оффиціальныхъ и правительственныхъ лицъ Монголіи, и такимъ образомъ открываетъ намъ не только т факты, которые дйствительно были, излагаетъ не только т постановленія, которыя дйствительно состоялись, но и все то, что могли быть, вс т частныя мннія и предположенія, которыя существовали въ Халх ни извстному вопросу. Понятенъ отсюда самый характеръ лтописи: это сборникъ оффиціальныхъ и полуоффиціальныхъ документовъ для исторіи монголовъ, которые собиратель, съ цлью представить полную исторію монголовъ, группируетъ въ хронологическомъ порядк и иногда для большей удобопонятности дла сопровождаетъ своими, весьма краткими, поясненіями, но въ большинств случаевъ оставляетъ безъ всякихъ комментаріевъ, ибо связь событій при полнот сборника видна сама собою. Нужно ли говорить при этомъ, что такого рода лтописямъ монголовъ, несмотря даже на развитіе въ стран ихъ буддизма, также точно чуждо буддійское направленіе ихъ авторовъ, или лучше сказать компиляторовъ, какъ и древнему памятнику Юань-чао?

Представляя, такимъ образомъ, примры монгольскихъ лтописей, которыя но содержанію и изложенію своему діаметрально противоположны взглядамъ, существовавшимъ въ нашей наук на историческую литературу у монголовъ вообще, я вовсе не думаю, однако, идти въ полный разрзъ съ тмъ, что было высказано но этому предмету нашими учеными до сего времени и хочу сказать только то, что наши воззрнія на монгольскія лтописи были черезчуръ односторонни и далеко неполны. Лтописи съ чисто-буддійскимъ направленіемъ встрчаются у монголовъ и донын. Въ числ собранныхъ мною и представленныхъ университету образцовъ исторической литературы монголовъ, имется таковыхъ два экземпляра: это, во-первыхъ ‘хх дэбтеръ’ или ‘синяя тетрадь и во-вторыхъ шара-тучжи’ или — ‘желтая исторія у Я не имлъ еще времени основательно изслдовать эти памятники, но но прочтеніи ихъ у меня составилось убжденіе, что лтописи съ ультрабуддійскими воззрніями принадлежатъ исключительно кисти южныхъ монголовъ и что авторы этихъ хроникъ, если не заимствовали свои сказанія изъ тибетскихъ источниковъ всецло, то, составляя ихъ. несомннно находились подъ вліяніемъ тибетскихъ историковъ. Въ самомъ дл, извстныя намъ до сего времени лтописи — Сананъ-Сэцэна и Алтанъ-тобчи составились на юг,— первая въ Ордос, вторая хотя и не извстно гд именно, но уже и никакъ не на свер, за это стоитъ и ея содержаніе, описывающее исключительно судьбы южной Монголіи да наконецъ и то, что въ періодъ, къ которому относится составленіе Алтанъ-тобчи, письменность почти вовсе не проникала въ Халху. Такимъ образомъ, дн извстныя намъ до сего времени монгольскія лтописи съ буддійскимъ направленіемъ, несомннно составились на юг, и авторы ихъ могли придать религіозный характеръ своимъ сочиненіямъ по заимствованію отъ тибетцевъ. Что касается хранящихся въ нашемъ университет и еще не обнародованныхъ монгольскихъ лтописей буддійскаго характера, то одна изъ нихъ, и именно xx дэбтеръ, т.-е. синяя тетрадь, удивительно напоминаетъ намъ собою тибетское сочиненіе, но содержанію своему также точно историческое и имющее, на тибетскимъ язык, даже то же самое наименованіе синей тетради’. Проф. Васильевъ впервые познакомилъ насъ съ этою тибетскою хроникою кажется въ своей ‘замтк о восточныхъ книгахъ, напечатанной имъ въ-Русскомъ Встник за 1857 г. и едва ли не сдлалъ даже изъ нея выписки для на писанной имъ, но къ несчастію, не изданной еще, исторіи Тибета. ‘Синяя тетрадь’ монголовъ хотя и иметъ своимъ прямымъ на значеніемъ представить исторію собственно Монголіи, но также точно съ особеннымъ усердіемъ занимается и Тибетомъ. Отъ всхъ другихъ монгольскихъ сочиненій, трактующихъ о Тибет, она отличается боле подробнымъ изложеніемъ судьбы этой страны посл временъ Лангъ-дармы, т.-е. посл 1100 года по Р. X. Откуда могъ заимствовать вс эти свднія монгольскій акторъ? Очень можетъ быть, что онъ заимствовалъ ихъ изъ синей тетради тибетской, а по подражанію историку тибетскому даль то же заглавіе и своему сочиненію. Замчательно при этомъ, что, разсказывая исторію монголовъ, ‘синяя тетрадь’ повторяетъ буквально т же самыя сказки, которыя находимъ мы у Сананъ-Сэцэна и въ Алтанъ-тобчи, слдовательно, источникъ этихъ лтописей общій. То же самое нужно сказать и о шара-тучжи или ‘желтой исторіи’, которая, замтимъ кстати, одна ли есть не тотъ самый историческій памятникъ, на который, какъ на матеріалъ для составленія своей лтописи, ссылается Сананъ-Гэцзнъ, по крайней мр, текстъ Сананъ-Сэцэна во многихъ мстахъ представляетъ дословную переписку этой ‘желтой исторіи’. Для меня, повторю снова, длается несомнннымъ, что вс монгольскія лтописи, пропитанныя буддійскими идеями и разсказами, составились на юг и могли позаимствоваться этимъ духомъ по близкому сосдству съ родиною желтошапочнаго буддизма — Тибета. Въ сверной Монголіи, или въ Халх, такого рода государственныхъ лтописей не существуетъ (разумю подъ словомъ государственныхъ такія лтописи, которыя излагаютъ исторію всей страны), или, по крайней мр, еще не отыскано. Буддійскими воззрніями и разсказами здсь наполняются только лтописи отдльныхъ монастырей, біографіи хутухтъ, историческія сказанія о какихъ-либо священныхъ кумирахъ и мстностяхъ, но иначе вдь и не бываетъ на всемъ свт, какъ въ самомъ дл доказать святость извстнаго мста или лица, какъ не разсказавъ о немъ какое-либо чудо, въ дух своей религіи? И вотъ, эти чудеса повторяются на различный ладъ, въ разнообразныхъ сочиненіяхъ, каноны хранящіеся теперь въ нашемъ университет: лтопись эрдэни-цзу’скаго монастыря, историческое сказаніе о начал и развитіи буддизма въ Монголіи, біографіи: Чэзбцзунъ-дамба хутухты, Чжанчжа хутухты и многіе другіе. Что касается свтскихъ историческихъ сочиненіи въ Халх, каковы, напр., біографіи князей или важныхъ общественныхъ дятелей, то они представалютъ собою одн изъ самыхъ лучшихъ и достовернйшихъ источниковъ для составленіи исторіи монголовъ. Методъ изложенія своихъ свдній сочиненія этого рода позаимствовали отъ китайцевъ и подобію вышепомянутой лтописи ‘эрдэнійнъ-эрихэ’, они разсматриваютъ дятельность описываемыхъ ими лицъ по оффиціальнымъ памятникамъ: нужно, напр., разсказать имъ, что извстный князь быль командированъ на какой-нибудь сеймъ: и он возвстятъ объ этомъ не иначе, какъ представивши текстъ самой бумаги, которою опредлялась его командировка. Такимъ образомъ, вы получаете здсь сразу не только свднія о командировк извстной личности на сеймъ, но и но дробный указаніи работъ, къ которымъ призывалось это лицо, и слдовательно, боле или мене полное изложеніе всхъ вопросовъ, которые разсматривались на сойм. Отправившись на сеймъ, лицо это представляетъ свои мннія,— и вс он также точно составляютъ предметъ его біографіи, какъ и то, были ли приняты эти мннія, или нтъ. Лицо,—отправившись въ командировку, ведетъ свои мемуары, эти мемуары также точно входятъ въ составъ его біографіи. При такомъ смшанномъ и разнообразномъ содержаніи утихъ біографіи, въ нихъ за-частую находимъ мы такіе трактаты, о которыхъ повидимому трудно было бы и предположить, чтобы они могли найти здсь свое мсто. Такимъ образомъ, въ біографіи Бабая, бывшаго прежде халхаскимъ бэйсэ или княземъ 4-й ст.. а потомъ сдланнаго придворнымъ вельможею, нашелъ я весьма подробный разсказъ о переговорахъ китайцевъ съ Головинымъ, разореніи Албазина, учрежденіи первыхъ границъ между Россіею и Китаемъ и пр.

Вс роды указанныхъ нами историческихъ сочиненій имютъ однако вполн лтописный характеръ: они представляютъ намъ такъ сказать сухіе скелеты событій, расположенныхъ но годамъ, реляціи о побдахъ и пораженіяхъ, сказанія о количеств награбленной добычи, или о сумм собранныхъ податей, все это записывается у нихъ чисто механически и безъ всякой связи. Но въ Монголіи въ настоящее время начинаютъ появляться уже и настоящіе историки, которые смотрятъ на событія прошедшаго съ высшей точки зрнія, ищутъ въ нихъ связи и значенія, которые описываютъ не одни битвы и походы, но силятся представить вамъ свднія о внутреннемъ, правительственномъ устройств разсматриваемыхъ ими странъ, и выясняютъ причины возвышеніи или упадка этихъ странъ въ каждую данную эпоху. Тиковымъ представляется намъ пріобртенное мною въ Халл и составляющее теперь также собственность нашего университета сочиненіе ‘Алтанъ-тобчи’. Воспитавшись подъ вліяніемъ буддизма, авторъ его не чуждъ конечно и буддійскихъ воззрній на обстоятельства, особливо въ описаніи длъ духовныхъ, но это показываетъ только всесторонность его образованія, въ изложеніи длъ гражданскихъ, и въ описаніи историческихъ событіи, мы впервые встрчаемся у него съ историческою критикою монголовъ, равно какъ и съ критическимъ взглядомъ на событія монгольской жизни, и нужно сказать, чти авторъ не щадитъ своихъ соотечественниковъ и не расточаетъ имъ похвалъ за многія изъ ихъ дяній. Задача исторіи по его понятіямъ состоитъ въ томъ, чтобы изложить врно событія и такимъ образомъ дать возможность потомству исправить, положить препоны, и не повторять разъ уже сдланныхъ опущеній и ошибокъ, а равно дать этому потомству понять, кто изъ сосдей его суть его искренніе друзья, и кто его враги.

Я закончу этимъ свое сообщеніе и не буду входить въ разсмотрніе какихъ либо частныхъ, хотя бы то и самыхъ важныхъ вопросовъ, разршеніе которыхъ представляютъ намъ новые памятники монгольской исторіографіи. Скажу только, что петербургскій университетъ обладаетъ теперь такимъ сборникомъ историческихъ книгъ на монгольскомъ язык, который составитъ рдкость на всемъ Восток, и даже въ самой Монголіи, хотя въ обширныхъ степяхъ ея, безъ сомннія, скрываются еще сотни, а можетъ быть и тысячи неизвстныхъ намъ историческихъ трудовъ. Изъ всего этого, однако, не нужно еще заключать, чтобы монголы дйствительно интересовались своею исторіею. Нтъ, охота изучать судьбы народовъ, и даже своей родины, черезчуръ еще не развита у монголовъ. Я нашелъ на монгольскомъ язык даже русскую исторію (вроятно попавшую въ Монголію черезъ нашихъ бурятъ), нашелъ знаменитое путешествіе въ Индію китайца Фа-сяня, относящееся еще къ IV в. нашей эры, и разв все это значитъ, чтобы монголы дйствительно интересовались этими твореніями? Отдльныя, единичныя личности, — да, они трудятся, собираютъ, переводятъ и составляютъ, большинство же народа не только совершенно равнодушно къ этимъ трудамъ, но даже презираетъ ихъ и вс силы своего ума. полагаетъ на разъясненіе отвлеченныхъ вопросовъ о нравственности и религіи.

Въ доказательство того, какъ мало интересуются монголы еврею исторіею, я приведу разсказъ о своемъ пріобртеніи лтописи эрдэнійнъ-эрихэ. Первое изданіе этой лтописи было скопировано было при помощи монгольскихъ писцовъ съ подлинника, хранящагося въ библіотек у рижскаго хутухты. Изъ него узналъ я, что составленіе этой лтописи принадлежитъ нкоему Галданъ-эрдэничжинун’у, помощнику (тусалакчи) правителя одного изъ туштуханонскихъ хошуновъ, а монголы, знавшіе этого Галдана, сообщили мн, что лтъ двадцать тому назадъ онъ былъ вызванъ въ Ургу на три года, въ качеств очереднаго правителя, для разсмотрнія длъ при у рижскомъ имун (присутственномъ мст), завдывающемъ длами всей восточной половины Халхи. Въ теченіе трехъ лтъ этой урганской жизни, Галданъ дйствительно перерылъ весь уришекій архивъ и изъ длъ его подлалъ выписки, на основаніи которыхъ и составилъ свою лтопись. Года полтора спустя посл пріобртенія мною лтописи эрдэнійнъ-эрихэ перваго изданія, я пріхалъ въ Улясутай и здсь какъ-то за разговоромъ узналъ, что при улясутайскомъ ямун, также точно на чред, находится сынъ этого Галдана. Мн ужасно захотлось познакомиться, если не съ самимъ лтописцемъ, то по крайней мр съ его сыномъ, и и, но обычаю, пославши хадакъ и визитную карточку, просилъ его къ себ. Молодой правитель явился. Изъяснившись насколько возможно любезно и разсыпавшись въ похвалахъ творенію его отца, я просилъ молодаго правителя разсказать мн что-нибудь о его отц. Каково же было мое удивленіе, когда мой гость объявилъ, что отецъ его написалъ еще новую (тухэ) исторіи’, которая гораздо больше первой, но какая это исторія, онъ не читалъ и не знаетъ. Это живучи-то въ одномъ дом, не поинтересоваться трудомъ своего отца, касающемся тикъ мало извстной исторіи сноси родины?!! И сколько потомъ ни бился я въ Улясута, я не могъ найти не только этой исторіи, но и боле подробныхъ свдній о ней. Нужно было, слдовательно, хать въ кочевье лтописца. Сборы недолги: осдлалъ коня, да въ сопровожденіи своего прислужника-монгола и отправился въ степь. У старика Галдана нашелъ я дйствительно второе изданіе его лтописи эрдэнійнъ-эрихэ,— сочиненіе поистин драгоцнное. Оно заключаетъ въ себ судьбы сверо-западной Монголіи, о которой не имли мы даже и тхъ отрывочныхъ свдній, который находили о восточной въ сказаніяхъ своихъ путешественниковъ. Въ 1860 г. Салданъ былъ вызванъ на чреду въ Улясутай, также точно, какъ прежде въ Ургу, по старому перерылъ здсь вс архивы и вотъ происхожденіе его юнаго тво ренія, котораго, по словамъ автора, еще не списалъ у него никто, кром тушту-ханойскаго Цинь-вана. Въ теченіе 10-ти лтъ нашелся только одинъ интересующійся человкъ! Вообще говорю, у монголовъ не развита охота къ изученію своей исторіи. Монгольскіе князья интересуются ею настолько, насколько она можетъ удовлетворять ихъ потребности и честолюбіе — въ доказательств ихъ княжескаго происхожденія, а для этого совершенію довольствуются писцовыми книгами, образцы которыхъ теперь также имются въ библіотек нашего университета. Это громадныя рукописи, имющіяся у каждаго княжескаго дома на 4-хъ или 5-ти листахъ, длина которыхъ, по закону, равняется 1 ³/₄ аршина, а ширина 9 вершкамъ. Эти писцовыя книги, согласно постановленіямъ, ведутся начальниками сеймовъ и исправляются чрезъ каждые три года, причемъ въ нихъ вписываются новорожденные и никогда не вымарываются умершіе, для отличія же мертвыхъ отъ живыхъ, имена первыхъ пишутся черною тушью, а вторыхъ — киноварью, или краевою тушью. Имена принадлежавшихъ къ княжескому происхожденію хутухтъ и хубилгановъ, какъ существъ имющихъ божественную природу и потому никогда не умирающихъ,— всегда изображаются киноварью.

А. Поздневъ.

‘Восточное Обозрніе’, NoNo 5—6, 1882

МОНГОЛЬСКАЯ ЛИТЕРАТУРА.

Читайте также: