Ив. Рукавишниковъ.
Ив. Рукавишниковъ.
О критик идеальной.
О критик идеальной.
О критике идеальной, Рукавишников Иван Сергеевич, Год: 1909
Время на прочтение: 3 минут(ы)
О критик и критикахъ. Статьи.
Изд. ‘Заря’, 1909
Вотъ постигъ я тщету и безцвтность перворожденія моего. И вотъ я создалъ себя. И вотъ я — пророкъ. Или вотъ люди называютъ меня:
— Поэтъ.
И вс крики, и вс движенія, и вс части великаго Звря — Вселенной,— вс мои. И вся неподвижность, и все молчаніе. И камень, и кровь. И ходъ свтилъ, и ходъ червя.
И, отдавая душамъ людей то, что взялъ я въ душу мою, я проклинаю и люблю, низвергаю и превозношу, говорю:
— Пусть это черное. Пусть это сіяетъ.
И говорю, глядя въ одинъ край:
— Приди! Приди!
И, проникая въ другое, говорю:
— Прочь!
И я даю людямъ мою Великую Любовь.
Я опредляю себя.
И не оскорбленъ великій Нуменъ, если Феноменъ проклятъ мною. И если я отвергъ, я не уничтожилъ. И если я не сказалъ, это не значитъ, что нтъ того, о чемъ я промолчалъ.
Вотъ необъятное Ничто. Но я не хочу слиться съ нимъ, быть имъ. И отскаю куски безпредльности отъ того, что Я. Я ограничиваю, уменьшаю, потому что прибавить неоткуда. Изъ алмаза длая брилліантъ, гранильщикъ уменьшаетъ. И, создавая изъ глыбы статую, скульпторъ уменьшаетъ.
Все хорошо, что нужно мн на пиру праздника второрожденія моего. И люди, полюбившіе, меня за мою Великую Любовь, увидятъ лишь то, что взялъ я въ грани мои. А великихъ кусковъ безпредльности, отринутыхъ мною, не увидятъ. Потому что тамъ уже не Я.
Вотъ человкъ, создавъ себя, сказалъ себ:
— Дамъ людямъ себя ликами пророковъ.
Это критикъ.
И поступитъ онъ со мною, пророкомъ, и съ вами, пророки, рядомъ идущіе, такъ, какъ мы поступили съ криками и движеніями великаго Хаоса.
И люди, за великую его Любовь полюбившіе его, увидятъ въ граняхъ Мысли его наши мысли и въ граняхъ Любви его нашу любовь.
Мы — гости его пира на праздник второрожденія его. И мы золотыми одеждами своими украшаемъ пиръ его. И рчами своими и пснями создаемъ праздникъ.
И люди смотрящіе скажутъ:
— Вотъ онъ, который созвалъ ихъ всхъ. Онъ любитъ и чтитъ ихъ. Вотъ онъ, который сдлалъ все такъ хорошо. Онъ, хозяинъ пира…
Онъ, критикъ.
Вотъ я не захотлъ слиться съ безликимъ Необъятнымъ, и рядомъ со мной идущій тоже не захотлъ. И еще рядомъ идущій тоже не захотлъ. И насъ немало. И бросили мы души — Звзды — свои летать по Небу Хаоса. И свтятъ Звзды. И прекрасны Звзды. И новая Звзда рядомъ съ древней звздой. И съ надеждой, и съ любовью смотрятъ души ищущія на души нашедшія.
Предъ людьми всталъ человкъ и сказалъ:
— Смотрите. Вотъ созвздіе мое.
И даетъ ему имя.
И люди, ране видвшіе лишь звзды, говорятъ:
— Вотъ созвздіе.
И называютъ по имени.
Или всталъ человкъ предъ людьми и сказалъ:
— Вотъ законъ мой.
И, указывая на путь звздъ и на сверканіе ихъ, и на величину ихъ, объяснилъ законъ.
И люди, видвшіе ране лишь звзды, говорятъ о закон.
И говорятъ:
— Это его законъ. Это онъ создалъ.
Онъ, критикъ.
А звзды — все т же звзды.
Вотъ враждую я съ не моею красотою хаосной глыбы мрамора. И вотъ уже лежатъ осколки у ногъ статуи — бога. И не одинъ я враждую. И не одинъ враждовалъ. И на много статуй любуются люди. И давно по дорогамъ и по ямамъ затерялись осколки, нкогда упавшіе къ ногамъ статуй.
Человкъ сталъ строить храмъ. И выстроилъ каменный храмъ. Храмъ для мраморныхъ боговъ. И вотъ въ храм — мраморные боги. Т, которыхъ выбралъ строитель. Они были какъ живые. Но въ храм они живые, потому что какъ бы пришли сюда?
И вотъ дымъ кадильный и цвтныя стекла храма не мшаютъ ищущимъ видть боговъ. Не мшаютъ, но помогаютъ. Не разъединяютъ, но соединяютъ.
И пніе молитвъ, и крики изступленныхъ не заглушаютъ голоса мрамора, но усиливаютъ.
И.пока позабудутъ люди строителя, говорятъ они:
— Это онъ создалъ храмъ.
И называютъ имя.
Онъ, критикъ.
А мраморы боги — все т же мраморы-боги.
Вотъ не хочу я оставить алмазъ только алмазомъ, только созданіемъ силъ земли. И вотъ уже несуществующее, грани, опредлили сверкающій брилліантъ. И не одинъ я сдлалъ такъ. И многомного брилліантовъ лежатъ въ темныхъ лавкахъ продавцовъ и въ темныхъ ларцахъ купившихъ, которые украшаютъ ими себя въ дни радости.
Но вотъ королю нужна корона. Онъ новое сверканіе свое хочетъ создать изъ сверканій уже существующихъ.
Король идетъ. На голов короля сверкаетъ корона. И люди, которымъ нуженъ король, которые любятъ короля, эти люди, видя брилліанты свои въ корон короля, покой любовью любятъ сверканіе брилліантовъ, когда-то неоцненныхъ, потерянныхъ и вотъ иначе найденныхъ.
А брилліанты — все т же брилліанты.