О гибели А. С. Грибоедова, Грибоедов Александр Сергеевич, Год: 1890 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 4 минут(ы)

О гибели А. С. Грибоедова / Публ., [вступ. ст. и примеч.] И. С. Сидорова // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1992. — С. 91—97. — [Т.] II—III.

Сидоров И. С. [Вступительная статья: Письма М. М. Бакунина] // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1992. — С. 91—92. — [Т.] II—III.

Письма М. М. Бакунина

Трагедия в Тегеране разыгралась 30 января 1829 г. {Все даты приводятся по старому стилю.}. Когда и как узнали об этом в Петербурге и Москве? Согласно опубликованным документам {Кавказский Сборник, т. 30, Тифлис, 1910.}, российский консул в Тебризе А. К. Амбургер узнал об этом через неделю и 8 февраля направил в Тифлис рапорт главноуправляющему Кавказской областью И. Ф. Паскевичу и донесение министру иностранных дел К. В. Нессельроде. Одновременно с этими посланиями Паскевич получил 22 февраля известие и от находившегося в Тифлисе персидского чиновника Мирзы-Салеха, который, в частности, предоставил ему выписку из письма генерал-губернатора Тегерана к наследному принцу Аббасу-Мирзе от 30 января с описанием произошедших там событий. 23 февраля Паскевич отправил письмо Нессельроде, приложив донесение Амбургера и материалы, полученные от Мирзы-Салеха.

Петербургский почт-директор К. Я. Булгаков в письме к брату А. Я. Булгакову в Москву от 15 марта {Русский Архив, 1903, No 10, с. 327.} писал, что накануне были получены сведения о тегеранской трагедии {Судя по переписке Паскевича и Нессельроде за этот период, фельдъегерь от Тифлиса до Петербурга добирался 17—20 дней и, следовательно, доставил депешу Паскевича не ранее 12 марта, скорее всего 13 или 14 марта.}. Немедленно со всеми материалами был ознакомлен император Николай I. К 15 марта была выработана позиция правительства, сообщенная Паскевичу в послании Нессельроде от 16 марта: ‘При сем горестном событии его величеству отрадна была бы уверенность, что шах персидский и наследник престола чужды гнусному и бесчеловечному умыслу и что сие происшествие должно приписать опрометчивым порывам усердия покойного Грибоедова, не соображавшего поведение свое с грубыми обычаями и понятиями черни тегеранской, а с другой стороны, известному фанатизму и необузданности сей самой черни, которая одна вынудила шаха и в 1826 г. начать с нами войну’ {Кавказский сборник, т. 30, Тифлис, 1910, с. 171.}. Тогда же, вероятно, был согласован и характер публикации в газетах.

Сообщение это появилось 16 марта на французском языке в ‘Journal de Saint-Pe?tersbourg’ под рубрикой ‘Внутренние известия. Санкт-Петербург, 15 марта’ со ссылкой на некие письма, полученные из Тегерана. От кого и кем были получены эти письма, не указывалось. Заметка содержала краткий рассказ о разгроме посольства и гибели почти всех его сотрудников (без каких-либо указаний на возможные причины или повод) и показывала непричастность к этому персидских властей. 18 марта это же сообщение появилось в ‘St. Petersburgische Zeitung’ в переводе на немецкий язык и в ‘Санкт-Петербургских Ведомостях’ в переводе на русский язык. 19 марта в собственном переводе на русский язык его опубликовала ‘Северная Пчела’, а ‘Русский Инвалид’ дал перепечатку из ‘Санкт-Петербургских Ведомостей’. Заметим, что не во всех газетах эта заметка была напечатана на первой полосе. Так, в ‘Северной Пчеле’ она оказалась на второй полосе (между объявлением монаршего благоволения астраханскому губернатору за поставку армии 1000 верблюдов и сообщением о прошедших публичных испытаниях в частном пансионе пастора фон Муральта), а в ‘Русском Инвалиде’ — на третьей полосе.

В Москву официальное сообщение попало 20 или 21 марта с газетой ‘Journal de Saint-Ptersbourg’ {См. письмо А. Я. Булгакова к К. Я. Булгакову от 21 марта 1829 г. // Русский Архив, 1901, кн. III, с. 298.}. Но ‘Московские Ведомости’, очевидно, дожидались прибытия ‘Санкт-Петербургских Ведомостей’, чтобы перепечатать заметку оттуда. Эта петербургская газета пришла в Москву, вероятно, 22 марта, когда очередной номер ‘Московских Ведомостей’ (No 24 от 23 марта) был уже сверстан. Поэтому срочно было набрано и на отдельном листке напечатано ‘Прибавление к No 24 Московских Ведомостей 1829 года’, которое рассылалось вместе с газетой. Однако московские слухи значительно опередили газеты. Можно с большой уверенностью утверждать, что первые известия о гибели Грибоедова проникли в Москву 15 марта {А. Я. Булгаков в письме к брату от 15 марта (см.: Русский Архив, 1901, кн. III, с. 297) еще не упоминает об этих известиях, а в публикуемом ниже письме М. М. Бакунина, написанном утром 16 марта, они уже присутствуют.} и, следовательно, никак не могли происходить из Петербурга, а к моменту получения петербургских газет и выхода ‘Московских Ведомостей’ по частным каналам в Москву уже проникли подробности, которых не было в газетном сообщении, но которые содержались в бумагах, доставленных из Тифлиса. Судя по содержанию публикуемого ниже письма от 26 марта, эти подробности восходят к уже упоминавшемуся письму К. Я. Булгакова от 15 марта.

Автор публикуемых писем — Михаил Михайлович Бакунин (1764—1847), генерал-майор в отставке, бывший петербургский гражданский губернатор (1808—1816), сенатор, уволенный со службы в 1827 г. С начала 1820-х годов он жил с семьей в Москве. Адресованы письма его жене Варваре Ивановне, урожденной Голеншцевой-Кутузовой (1773—1840), уехавшей навестить замужнюю дочь Любовь Михайловну Головину (1801—1830?), которая жила с мужем в деревне и уже в присутствии матери 25 февраля родила сына.

Письмо Бакуниной В. И.

Москва, 16 марта 1829 года.

Письма ваши от 3 марта получили. Благодарю Господа, что вы все здоровы и что Любинька хотела встать с постели. Не рано ли? Но, конечно, не позволили бы вы. Не успел еще отправить Крестика — заказал и, надеюсь, готов будет к будущей почте.

Препровождаю записку от тетушки Кат<Ерины> Але<ксандровны>¹. Вы, конечно, также ее поздравите². Я ее поздравлял. Она, между прочим, и тем довольна, что — немец³, говорит, что немец и с маленьким состоянием проживет хорошо, а русский и большее промотает, и что, как сему немцу под сорок лет, то постоянно будет любить жену. Немец, говорят, не богат, но действительно не только что немец, <но> и достойный человек.

Вар<вара> Апо<ллоновна>, которую я довольно часто навещаю, больна: одной ноге стало лучше, на другой открылися раны. Не скоро, как кажется, выздоровит, хотя почти всякий день ездит Высоцкий⁴.

Ни политических, ни внутренних известий, заслуживающих большого внимания, нету. Забыл, французскому послу по приезде его, в день самого представления, пожалован Андреевский орден⁵. Должно полагать, что привез приятные известия и что дворы весьма дружны и согласны.

Пронесся слух, но дай Бог, чтоб не справедливый, что Грибоедов умер в Тигране и жена его осталась беременною, за которою и поехал отець⁶. Сии подробности вынуждают верить, но каких подробностей не рассказывали о Загряцком, убитом перед фрунтом полковником!

От Ванички⁷ давно не получаю писем, надеюсь на днях отправить к нему рублей 500.

Препровождаю к вам письмо от вашей крестницы, а маленькой шапочки в большом ящике не рассудил отправить, успеете и сами сие сделать.

Жду уведомления о крестинах. Боюсь только, чтоб от гостей Любинька не устала. Правда, вы там, но приглашенные на празднество не всегда сговорчивы и рассудительны.

В день письма моего перед сим⁸ была здесь метель, а к вечеру — мороз, и доходил до 15 градусов. С тех пор и на солнце только что на крышах несколько притает. Дороги по всему городу хорошие, зимние. Всякую ночь — 10 градусов морозу, а днем — от 4 до 5 гр.

От дурака Хвощинского⁹, который не отвечал ни на мое, ни <на> Ива<на Пав<ловича>¹⁰ письмо, есть побочные известия, что он, дурак, все просится, чтоб скакать в Москву, но его не отпускают — некому командовать батальон<ом>. Поджидают, каковы между тем свидания Ав<дотьи> Па<вловны>¹¹ с имярек. Ей уже пускали пиявочную кровь, а она с горя только что жиреет.

Поцалуй за меня и благослови Любиньку, Василья Ивановича¹² и чадо их. Как счастливо для меня будет сие самому сделать! Пашиньку и Катиньку¹³ цалую и благословляю.

Ручки и ножки твои цалую.

Миша

Письмо Бакуниной В. И.

Москва, 23 марта 1829 года

Письмо твое, мой друг сердечный, от 10 получил. Благодарю Господа, что вы здоровы и утешены приездом Вас<илия> Мих<айловича>¹⁴. Ежели вы получаете ‘Московские ведомости’, то уже знаете, что Ваничке дан Аннинский крестик с бантиком 3 сте<пени>¹⁵. Желательно бы было, чтоб был переведен в гвардию, но — да устроит Господь судьбу их по благости своей!

Превозносится человек часто к гибели своей. Пример сему — Грибоедов. Он не от болезни умер, а насильственной смертию. Точных подробностей еще не знают, вернейшие кажутся, что в дороге люди его поссорились с Персиянами, он вступился за своих и запальчивые Персияне его закололи и многих из бывших с ним. Полное Шах дает удовлетворение, но они уже не воскреснут. Каково для матери и сестры Грибоедова! Жена его осталась беременною.

Последнее мое письмо писал в горестном духе к тебе, мой друг¹⁶. Разлука в наши лета горька для меня, и от сего много на ум приходит и не розового цвета. Здесь также после крутой зимы третий день, как открылась весна, но полагать должно, что, несмотря на постоянную оттепель, неделю переездят. Но должны быть опасны реки и ручьи, и потому рад, что вы не пустились в дорогу. Не знаю еще, что угодно будет устроить постоянного с нами Богу, но полагаю необходимым, чтоб на возвратном пути побывать тебе в Спаске¹⁷. Там много идет на разлад. Может быть, Господь поможет и мне туда приехать хотя на короткое время.

Препровождаю письмо от тетушки¹⁸. На будущей тяжелой почте отправлена будет ее и наша посылка.

Благодарю Василья Ивановича и Любиньку за их приписки. Обнять их и сына их будет для меня большим утешением в сем мире.

Поцалуй за меня, мой друг, Вас<илия> Мих<айловича> и благослови его. Уведомь, какие его намерения на щет продолжения службы его. Всего бы лучше — жениться, успокоить себя и на’ утешить.

Здесь начинают поговаривать об мире, но, кажется, дело несбыточное без одной еще кампании.

И детей, и внука цалую и благословляю.

Ручки и ножки твои цалую.

Миша

Письмо Бакуниной В. И.

Москва, 26 марта 1829

Получили письма ваши, мой друг, от 13. Что от нас не получили на прошлой почте, <так> на последующей, конечно, получили два. Пишем всякую почту, но как в продолжительном пути письма должны проходить через разные мытарства, то подвергаются задержкам, а по теперешней поре и дорогам — и необходимой остановке. Из ‘Московских ведомостей’¹⁹ вы должны уже знать о несчастной участи Грибоедова и свиты его в Тегеране. Остался в живых секретарь Мальцов и три еще человека, и те, полагать должно, изранены. Сие дело не имеет никакого сношения с политикою и последовало от необдуманной надменности, кажется, с нашей стороны и зверства и фанатизма — с другой. Говорят, что требовано было возвращения двух увезенных грузинок, которые невольно приведены были в магометанство. Говорят, что и шах был согласен, и находились уже в доме посланника, но муллы подбили народ. Верного — только убивство, а подробности еще гадательные.

Сказывали мне, что есть уже в Тифлисских газетах, что турки в 20. 000 и с большою артиллериею обложили Ахалцих, который защищал один батальон Шериванцев, что они две недели отражали превосходного неприятеля, что подоспел к ним на помощь полковник Бурцов с 3000, что турок разбили на голову, взяли много в плен и всю артиллерию. Начало славное и сделает и для сей кампании впечатление на неприятеля²⁰.

Пишут из П<етер>бу<рга>, что Государь Император с Императрицею и наследником после праздника вскоре поедут в Варшаву. Полагать должно, что там или на границах будет свидание с Королем Прусским — отцом и дедушкою²¹.

Я получил маленькую коллекцию семян от Фишера чрез Баркова²², третья часть оных завтра к вам отправлены будут.

Об дураке-женихе — ни слуху, ни духу. За неустрашимость его в Персии пожалован кавалером 3^ст Владимира²³. Думаю, что дурак сбирается сюда к фоминой <неделе> и рассудил, что зачем трудиться отвечать.

Посылаю письмо от Ванички, которое очень долго ехало. Я еще Хомякова не видал. Что узнаю от него, уведомлю²⁴.

Детей и внука цалую и крещу.

Ножки и ручки твои цалую.

Миша

Примечания

Публикуется по автографам, хранящимся в ЦГАОР (ф. 825, оп. 1, ед. хр. 48, лл. 220—223, 226—231).

¹ Екатерина Александровна Бибикова, урожденная Чебышева (1766—1833), вдова генерал-майора Гаврилы Ильича Бибикова (1747—1803), родного дяди В. И. Бакуниной

² Речь идет о предстоящей свадьбе Екатерины Павловны Бибиковой (род. ок. 1810), любимой внучки Е. А. Бибиковой.

³ Жених Е. П. Бибиковой — генерал-майор барон Иван Петрович Оффенберг (1792—1870).

⁴ Доктор медицины и хирургии Григорий Яковлевич Высотский (1781—1849).

⁵ Сообщение об этом — в ‘Московских Ведомостях’ No 21 от 13 марта 1829 г. Французский посол — герцог Мортемар.

⁶ Отвечая на это письмо, В. И. Бакунина писала мужу 27 марта: ‘Благодарю за письмо и новости. Жаль Грибоедова, ежели правда. Новое, миллионное доказательство непостоянства счастья в подлунном мире! Все удалось, честолюбие, сердечная склонность удовлетворены… и тут надобно со всем этим расстаться. Тяжело, я думаю, было, ежели это чувствовал’ (ЦГАОР, ф. 825, оп. 1, ед. хр. 23, л. 56).

⁷ Иван Михайлович Бакунин (1802—1874), сын М. М. и В. И. Бакуниных, в это время — штабс-ротмистр, адъютант князя В. Г. Мадатова, командовавшего 3-й гусарской дивизией на Балканском театре русско-турецкой войны 1828—1829 гг.

⁸ Предыдущее письмо М. М. Бакунина было написано и отправлено 12 марта (ЦГАОР, ф. 825, оп. 1, ед. хр. 48, лл. 216—219).

⁹ Павел Ксаверьевич Хвощинский (1792—1852), старый знакомый семьи Бакуниных, обучавший когда-то их младших дочерей арифметике, участник Отечественной войны 1812 г., член Союза Благоденствия, в это время — флигель-адъютант, полковник лейб-гвардии Московского полка, командир батальона в Отдельном Кавказском корпусе. По его просьбе Бакунины хлопотали в Москве об устройстве его свадьбы.

¹⁰ Иван Павлович Голенищев-Кутузов, племянник В. И. Бакуниной, сын П. И. Голенищева-Кутузова (1767—1829), литератора, попечителя Московского университета (1810—1816).

¹¹ Авдотья Павловна Голенищева-Кутузова (1795—1863), сестра И. П. Голенищева-Кутузова, впоследствии — жена поэта-декабриста Ф. Н. Глинки.

¹² Василий Иванович Головин, зять Бакуниных, муж Любови Михайловны, гвардии поручик в отставке.

¹³ Прасковья Михайловна (1812—1882) и Екатерина Михайловна (1813—1894) Бакунины, младшие дочери М. М. и В. И. Бакуниных.

¹⁴ Василий Михайлович Бакунин (1795—1863), сын М. М. и В. И. Бакуниных, участник Отечественной войны 1812 г., член Союза Благоденствия, автор водевилей, ставившихся на московской сцене в начале 1820-х годов, в это время — полковник, командир эскадрона драгунского герцога Вюртембергского полка.

¹⁵ Указ от 14 февраля 1829 г., опубликованный в ‘Московских Ведомостях’ No 23 от 20 марта 1829 г.

¹⁶ Имеется в виду письмо от 19 марта (ЦГАОР, ф. 825, оп. 1, ед. хр. 48, лл. 224—225), в котором М. М. Бакунин сетовал на откладывавшееся возвращение В. И. Бакуниной в Москву.

¹⁷ Имение Бакуниных в Новосильском уезде.

¹⁸ См. примеч. 1.

¹⁹ Вероятно, не ко всем экземплярам ‘Московских Ведомостей’ от 23 марта, рассылавшимся в провинцию, было приложено ‘Прибавление…’ с сообщением о событиях в Тегеране, так как В. И. Бакунина в ответ на это письмо писала мужу 10 апреля: ‘Мы уж в газетах читали об его (И. М. Бакунина) кресте, но об Грибоедове в Noх, нами полученных, еще нет. Что бедная мать его? Неужели и теперь не верит? Легко станется, что и с ума сойдет. Хорошо, что сестра вышла замуж, — есть другие привязанности в утешение’ (ЦГАОР, ф. 825, оп. 1, ед. хр. 23, л. 46 об.).

²⁰ В ‘Московских Ведомостях’ сообщение об этом появилось на следующий день — 27 марта (No 25) под рубрикой ‘Из Тифлиса, Марта 7’.

²¹ Поездка царского семейства действительно состоялась в конце апреля, но никаких предварительных сообщений в газетах не было. Вероятно, М. М. Бакунин узнал об этом из письма кого-то из петербургских знакомых, возможно, того же Д. Н. Баркова, который упоминается ниже в этом же письме (см. примеч. 22).

²² Дмитрий Николаевич Барков (1796 — после 1855), давний знакомый семьи Бакуниных, театральный критик и переводчик, член общества ‘Зеленая лампа’, в это время — камер-юнкер, столоначальник департамента внешней торговли.

²³ Речь идет о П. К. Хвощинском (см. примеч. 9), которому был пожалован орден согласно Указу от 8 февраля 1829 г., опубликованному в ‘Московских Ведомостях’ No 23 от 20 марта 1829 г.

²⁴ Речь идет о письме И. М. Бакунина от 20 февраля 1829 г., в котором он писал, в частности: ‘Пишу к вам через моего товарища Хомякова, которого просил лично вам доставить мое письмо и рассказать про наше бытье-житье. Он отпущен к родным и в Москве пробудет недолго’. (ЦГАОР, ф. 825, оп. 1, ед. хр. 17, л. 55). Алексей Степанович Хомяков (1804—1860), впоследствии — известный писатель и общественный деятель.

Публикация И. С. СИДОРОВА

Аничкова М. Мемуарная запись / Публ., [вступ. ст. и примеч.] С. Г. Блинова, С. Д. Воронина, В. М. Мельникова, А. Л. Налепина, М. Д. Филина // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII—XX вв.: Альманах. — М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1992. — С. 96—97. — [Т.] II—III.

http://feb-web.ru/feb/rosarc/ra2/ra2-0962.htm

Мемуарная запись М. Аничковой

Публикуемый рассказ о гибели А. С. Грибоедова записан супругой Николая Андрияновича Аничкова (1809—1892), видного дипломата дореволюционной России, с его слов. Осведомленность последнего не вызывает сомнений. С 1834 г. Аничков служил в Азиатском департаменте Министерства иностранных дел. Затем был генеральным консулом в Тавризе, главою русской миссии в Тегеране, чрезвычайным посланником и полномочным министром при Дворе шаха персидского. За годы заграничной службы ему не раз приходилось сталкиваться с очевидцами (и участниками?) катастрофы 1829 г. Об этих встречах и беседах дипломат поведал жене. Разумеется, к свидетельствам, исходящим из шахского окружения, должно относиться весьма настороженно: они вряд ли искренни. Определенную сдержанность надо проявить и к записи М. Аничковой, которая, судя по всему, не принадлежала к числу высокообразованных особ. Возможны и аберрации памяти. Тем не менее сведения, ею сообщаемые, иногда подтверждаются другими источниками.

Думается, что мемуарная запись заслуживает быть включенной в корпус документов, анализирующих обстоятельства давней тегеранской трагедии. Трагедии, многие аспекты которой не выяснены и поныне.

Со слов Н. А. Аничкова

Разсказ Дедушки нынешняго Шаха персидскаго, Казим Мирзы об Грибоедове.

Когда бывало Грибоедов приходил к Шаху¹ на ауденцию {Далее зачеркнуто: не.}, то садился, то вставал как сумасшедший, ходил по комнате, не садился и произносил бранныя слова, самовольно вскакивал с места и прохаживался по комнате, бранился². Персидский Шах {Далее зачеркнуто: очень.} смотря на поведение Грибоедова очень сердился на него и говорил, что нужно наказать русскаго посланника Грибоедова. Грибоедов часто прохаживаясь по комнате плевал на пол и бормотал. По словам же Мелик Касим Мирзы, Шах приходил в Андерун (женская половина Шахских жен) и говорил что нужно пугнуть Грибоедова. Но никак он не думал, что все это кончится так печально для Грибоедова. Грибоедов велел казакам стрелять в народ, как лишь убили однаго персиянина, разумеется фанатизм взбударажился и народ подняв убитаго понес по городу и потом к Муллам, которые не долго думая разрешили народу разгромить Русскую миссию. Когда народ хлынул на Русскую миссию, всех убили и даже стены разнесли, остался жив один секретарь Мальцев³, которого курьер Миссии⁴ завернул в персидский ковер и поставил в чулан, что бы народ его не видал⁵. Курьер этот несчастный получил 14 ран, ему пожаловало наше правительство, кажется, офицерский чин и орден, который и надел себе на шее. Но богатый Мальцев по своей скупости ничего не дал бедному и семейному курьеру. В {Далее зачеркнуто: Нице 78.} 1878 году мой муж видел Мальцева в Нице, и ему сказал, что его спаситель курьер до сих пор, кажется, жив и живет в большой бедности. Мальцев только покачал головою.

22 апреля 1890 года.

М. Аничкова.

Post. S. Эти подробности никому не известны.

Примечания

Публикуется по автографу, хранящемуся в ЦГАЛИ (ф. 136, оп. 1, ед. хр. 52).

¹ То есть к Фет-Али-шаху (1762—1834).

² О ‘тегеранском’ Грибоедове, как о ‘господине в высшей степени раздражительного характера’, отзывались и другие современники. Так, граф И. О. Симонич писал, что ‘мой несчастный друг, покойный Грибоедов, в отношении к шаху принял надменный тон, доходивший до безрассудства’ (А. С. Грибоедов в воспоминаниях современников. М., ‘Федерация’, 1929, с. 206). О ‘настойчивости’ Грибоедова сообщал барон К. К. Боде (А. С. Грибоедов в воспоминаниях современников. М., 1980, с. 201) и т. д.

³ Мальцев (Мальцов) Иван Сергеевич (1807—1880), первый секретарь русской миссии в Персии.

⁴ Не исключено, что имеется в виду Амбарцум (Ибрагим-бек), уцелевший курьер миссии. Его рассказ о гибели Грибоедова, записанный неким Г. А., впоследствии был опубликован в ‘Русской Старине’, 1901, октябрь, с. 66—68.

⁵ По другим сведениям, Мальцев спасся от гибели в частном доме неподалеку от штурмуемого посольства.

Публикация редакции

Письма М. М. Бакунина

Читайте также: