Нюанс.
Нюанс.
Рассказ Камилла Лемоннье.
Нюанс, Лемонье Камилл, Год: 1911
Время на прочтение: 3 минут(ы)
— Люси!..
Его грум был куда-то послан, и ему пришлось самому отворять дверь на порывистый звонок. Он выскочил, как был, с палитрой в руках, весь еще охваченный лихорадкой удачной работы над эскизом Увидя ее, улыбающуюся, с букетом фиалок, приколотых на муфте, с задорным выражением лица, он бессознательно назвал ее уменьшительным именем. Но затем поправился и, притягивая ее за кончики пальцев в тонких перчатках, повторил свой полувопрос:
— Как, это вы, мадам Сандерс!
Дверь захлопнулась, мадам Сандерс очутилась в мастерской и, щуря на него свои синие, немного иронические глаза и улыбаясь в то же время, спросила:
— А почему бы и не Люси?..
Маленькие каблучки застучали по полу мастерской. Мадам Сандерс подбежала к одному из мольбертов и, встряхивая своей белокурой головкой, рассыпалась в восхищениях:
— Но это прелесть что такое, право…
Впрочем, она тотчас оставила в покое картины и, скрестивши свои ножки, уселась на оттоманку.
— Однако я вам не объясняю причины своего прихода… Я рассчитывала найти здесь Сабину.
Он быстро свернул папироску, закурил и засмеялся.
— Но ведь мы еще не женаты, а вы хотите уже, чтобы она приходила на дом к холостому мужчине.
— Это вы мне говорите потому, что я замужняя женщина. Однако, вы видите, что я пришла на дом к холостому мужчине. Я хочу воспользоваться остатками вас, так как вы женитесь через… через…
— Месяц.
Она подошла к зеркалу и подняла вуалетку.
— Мне будет не доставать, моей Сабиночки. Подумайте, подруга в течение десяти лет. Мы любили друг друга еще в пансионе и даже ревновали взаимно, даже дрались. А теперь, увы, все это кончено.
Она снова обвела его ироническим взглядом.
— Теперь мне остается подраться только с вами.
— Пожалуйста, сколько хотите.
— Нет, желание прошло. За то…
Ея губы сжались, в глазах зажглись огоньки. Она стала какой-то совершенно иной женщиной.
— Вы знаете, не смотря на любовь, мы постоянно занимались соревнованием по всякому поводу. Сколько слез стоила Сабине ее талия, так как я всегда была тоньше ее на несколько сантиметров. И, знаете, и теперь осталась тоньше. Хотите посмотреть?
‘Куда она ведет’?’, недоумевающе подумал Арнуа и послушно подошел.
— Покрепче, не бойтесь…
Краска бросилась в лицо художнику. Его разум был где то далеко, сердце колотилось и он в первый момент даже не заметил, что она покачнулась так, что он должен был обхватить ее обеими руками.
— Ну, конечно, конечно, — засмеялась она, падая на диван, — я только за этим и пришла. А вы не видите ничего, глупый…
Затем, на коленях перед ней, он стал шептать в каком-то безумии:
— Я должен вам сознаться, что я безумно искал вас… еще раньше. Посмотрите, вот там в углу… этюд дамы под деревом. Это вы, я вас нарисовал на память. А ты скажи, ты меня любила раньше?
— О, я…
И она положила ему руку на плечо…
— Я, это другое дело. Почему стала бы я вас любить раньше, если Сабина, эта подлая Сабинка, еще не была вашей невестой, и мы даже ничего не подозревали?.. А, попробуйте, вдумайтесь, в этот женский психологический нюанс.
Арнуа поднял глаза в недоумении и увидел над собою, выше стройных ножек, складок платья и чудной фигуры, насмешливые глаза и лицо, смотревшее на него почти пренебрежительно. Он поднялся с колен, повалился в своею очередь на диван и, стараясь улыбаться, тогда как ему хотелось плакать, прошептал:
— Что ж это, теоретическая выходка, что ли?
— Нет, урок психологии. Если бы я с вами сошлась тогда, это был бы только обман мужа. А это не считается. Тогда как теперь я заставила вас обмануть мою старую подругу, которая верит мне и вам, и сложила свое сердце к вашим ногам. Вы понимаете, конечно, что это гораздо более сенсационно. Кроме того, мы ее обманули еще авансом. Я вас уверяю, что это не банально, это даже ново и оригинально. А?
— Моя Сабиночка, Сабиночка, — чуть не плакал Арнуа.
Мадам Сандерс пожала плечами.
— Оставьте ее, мой друг. Ведь вы, надеюсь, ей не станете рассказывать про этот редкостный случай, не станем же мы повторять этих упражнений в физиологической психологии. Достаточно и того, что между нами навсегда будет лежать секрет. А теперь я оставляю вас в жертву угрызениям совести.
Она поднялась, повертелась перед зеркалом, приколола шляпу и протянула затем свою ручку в перчатке:
— До свидания, жених.
— До свидания, Люси.
Арнуа, все еще не пришедший в себя, но довольный, что это глупое приключение окончилось, особенно подчеркнул уменьшительное имя.
Но она покачала головой.
— Нет, я так не желаю.
— До свидания, мадам Сандерс.
— До свидания, monsieur Арнуа.
Дверь захлопнулась.
Источник текста: журнал ‘Пробуждение’, 1911, No 11.