Ныншняя Литература западной Европы.
Ныншняя Литература западной Европы.
Сочиненіе Г. Меркеля *).
(Окончаніе общано.)
Меркель.
Нынешняя литература западной Европы, Меркель Гарлиб, Год: 1816
Время на прочтение: 6 минут(ы)
*) Отрывокъ изъ помщаемаго въ Zuichauer сочиненія: Ansichten aus der Fecue, заключающаго въ себ многія важныя мысли и наблюденія.
Естьли ‘Литература народа есть часть идей и мыслей его, выраженныхъ словесностію’ {Zeit, f. Lit. und Kunst, 1811, стр. 1.} то къ ней не причисляются сочиненія о наукахъ собственно, выходящія въ его земл: они принадлежатъ всемірному просвщенію, которое пользуется всми языками безъ различія, и нын продолжаетъ въ Англіи начатое за дв тысячи лтъ предъ симъ при Ганг или въ Греціи, а чрезъ пять сотъ лтъ будетъ, можетъ быть, то-же самое продолжать въ Калифорніи. Собственность народа при семъ раздленіи состоитъ: въ произведеніяхъ Словесности, въ всенародныхъ сужденіяхъ о предметахъ политической и гражданской жизни, въ сочиненіяхъ, соединяющихъ въ себ оба сіи отдленія, т. е. историческихъ. Въ семъ ограниченіи Литература есть жизненный пульсъ націй, по которому довольно точно можно судить о юношеской, возрастающей ихъ сил или о дряхлости и паденіи.
Естьли, посл сего опредленія, обратимъ взоръ на народы, обитающіе между Тагомъ и Карпатскими горами, то съ трудомъ удержимся отъ горестныхъ чувствованій, гд, на семъ великомъ пространств, посреди сихъ разнообразныхъ поколній, — гд Литература удовлетворяетъ или возбуждаетъ ожиданія?
Поэзія въ Португаліи и Испаніи есть умолкающе преданіе о лучшихъ временахъ, въ Италіи запустлый садъ, въ которомъ, посреди волчца и тернія, кое-гд слабая, непримтная былинка показываетъ, что въ плодоносной земл не вовсе истреблены корни Прекраснаго, — во Франціи устарлая прелестница, которая съ кривляньями бормочетъ, сквозь промежутки зубовъ, чувствительныя воспоминанія.
Всенародное сужденіе въ Португалліи и Италіи задохлось, въ Испаніи завязанъ ему ротъ, во Франціи кричитъ оно непристойно и непріятнымъ голосомъ, который только потому кажется слабе прежняго, что охрипъ отъ скрытой злобы.
Исторія въ Испаніи в Португаліи могла и смла говорить о послднихъ происшествіяхъ столь мало, что неможетъ найти тона, для прославленія новйшихъ подвиговъ, въ Италіи проза для Исторіи сдлалась слишкомъ говорливою и неловкою: даже Сисмонди, извстный своимъ геніемъ, отчаялся въ ней, и говорилъ о своемъ Отечеств языкомъ его тирановъ, — во Франціи: же Исторія столь долгое время была въ подданстве лжи, и расточила въ сей служб силу свою съ такою дерзостію и неумренностію, что не сметъ взглянуть въ пламенное око истины, и лишилась всей цны и достоинства своего.’
Вотъ ныншнее состояніе Литтературы у Латинскихъ народовъ. А у Германскихъ?
Зрлище, представляемое Литературою Германскихъ народовъ, невовсе огорчительно!
Британцы. Цвтъ Англійской поэзіи будетъ свидтельствовать въ вкахъ славу Германскаго имени, но уже за двсти лтъ предъ симъ скончался Шекспиръ, за сто пятьдесять Мильтонъ, остроумный и глубокомысленный Попе за восемьдесять, Филдингъ почти за пятьдесять. Нын поэзія въ Англіи перешла въ наслдство по женской линіи. Изъ-за канала несется къ намъ единообразное завыванье сочинительницъ романовъ!
Въ Исторіи Юмъ, Гиббонъ и Робертсонъ похитили величайшія награды, бывшія у котораго либо изъ новйшихъ народовъ. Роско, по окончанія жатвы, сплелъ себ внокъ изъ подобранныхъ колосьевъ. Нын — историческія сочиненія Англичанъ содержатъ въ себ одни почти извстія о происшествіяхъ чужеземныхъ, но извстія, писанныя съ благородствомъ и изяществомъ, сообщенными ихъ языку помянутыми великими писателями.
Всенародное сужденіе никогда не умолкнетъ въ Англіи, докол она иметъ ныншнюю конституцію и докол ея промышленность объемлетъ весь шаръ земной. Но сравните содержаніе и характеръ ныншняго всенароднаго сужденія съ тмъ, которое было, нихъ во время Американской войны или даже въ начал Французской революціи! Нельзя не увряться, что въ преніяхъ употреблены вс возможныя пружины краснорчія, что у Британцевъ все объяснено — все сказано! Желаемъ, чтобъ сіе состояніе величайшей, столь блистательной зрлости еще долго, долго было удломъ благородной Британской націи!
Естьли обратимся къ Германскимъ племенамъ на твердой земл, то увидимъ, что и въ Литературъ раздробленіе народовъ на малыя части препятствуетъ важнымъ успхамъ.
Первое поколніе, встрчающееся намъ, употребляетъ языкъ, которой въ самомъ дл есть нарчіе Нмецкихъ рыбаковъ. Не ужели иностранцы, да и сами образованные Голландцы, могутъ говорить о Голландской поэзіи и Иcmopіи, когда первая требуетъ пріятности, а послдняя важности языка? — Всенародное сужденіе въ Голландіи заключается въ кабинетахъ.
Съ равными требованіями на народныя права, и съ равнымъ недостаткомъ собственнаго языка, является на другомъ краю западной Германіи племя его пастуховъ и охотниковъ, на горахъ Алпійскихъ, но вс великіе стихотворцы и историки Швейцаріи писали и пишутъ по Нмецки или по Французски. Всенародное сужденіе въ ныншнее время бранится за бездлки съ такимъ пламенемъ, которое грозитъ пожрать и предметъ спора н спорщиковъ. — Литература Швейцаріи нын не существуетъ.
Малйшій изъ Германскихъ народовъ, числомъ своимъ, есть Датскій. Сему обстоятельству должно приписать то, что Литература сего народа, при всей его сил, мене уклонились отъ Нмецкой, нежели Голландская. Многіе, отличные талантами Датчане, находя представляющіеся имъ въ Даніи предметы слишкомъ маловажными,к стремятся на обширнйшее поприще, сдлались въ тоже время хорошими Нмецкими стихотворцами и писателями, а въ Датской Литератур отличаются многіе Нмцы, поселившіеся съ молодыхъ лтъ въ Копенгаген. — Нын, кажется, что Датская поэзія слишкомъ заразилась Нмецкимъ кудрявымъ стихотворствомъ, и по сей причин никогда не можетъ достигнуть отличной степени совершенства. Исторія въ Даніи всегда была не иное что, какъ ученая компиляція, а всенародное сужденіе, которое лтъ за 20 или за 25 предъ симъ громко раздавалось въ Копенгаген, устарло, по видимому, съ писателями того времени.
Норманны и Шведы многочисленне Датчанъ, но дв причины препятствовали у обоихъ сихъ народовъ процвтанію народной Литературы: разсяніе населенія на слишкомъ великомъ пространств, и утвержденіе политическаго бытія ихъ земель на связяхъ съ чужеземнымъ. По сей причин уже съ 17 вка отличные умомъ Шведы писали на Латинскомь и Французскомъ языкахъ, а на прекрасномъ, звучномъ Норвежскомъ нарчіи написано немного, но и немногое сіе свидтельствуетъ, что оно способно ко всмъ родамъ Литературныхъ произведеній.
Наконецъ приближились мы къ Литератур главнаго Германскаго поколнія, Нмцовъ, которая не смотря на вс претерпнныя сею націею бдствія, есть самая богатая и дятельная ныншняго времени. Предметы, представляемые ею, слишкомъ многочисленны, и я долженъ въ первыхъ двухъ разрядахъ нмецкой Литературы ограничиться краткими замчаніями, чтобъ распространиться о послднемъ, важнйшемъ.
Безъ сомннія вс помнятъ о ребяческой важности, съ которою за нсколько лтъ предъ симъ судили въ Германіи о достоинств новыхъ стихотвореній, картинъ, и даже театральныхъ ролей. О нихъ говорили и спорили передъ публикою, какъ о длахъ, важныхъ для всего народа. Надобно быть справедливыми: не должно упрекать тхъ, которые во время бездйствія политическаго, употребляли на такіе предметы свою силу, которой не могли обратить на лучшее, но сіе явленіе было однимъ изъ самыхъ ршительныхъ признаковъ общаго разслабленія.— Чрезвычайныя происшествія послднихъ осьми лтъ отчасти прекратили сіе заблужденіе. Оно исчезнетъ вовсе: новый, лучшій періодъ Литературы начнется общею истиною, что всякое произведеніе искусства, доставляющее современникамъ благородное наслажденіе, всякое повствованіе, представляющее истину въ поучительномъ и пріятномъ вид, имютъ свое достоинство. Сія Литераттура не будетъ состоять изъ разсужденій и подражаній своей чужой старин, а будетъ почерпать цль и средства свои изъ характера современниковъ, и не станетъ съ упрямствомъ ссылаться на приговоръ потомства, а будетъ стараться о пріобртеніи достойной хвалы настоящаго времени и — сдлается народною.
Всенародное сужденіе о предметахъ Литтературы въ Германіи, родившееся во время реформаціи, имло періоды блистательные и тусклые. Трудно найти предметъ или мысль, о которыхъ бы Нмцы уже давно не разсуждали. Въ отношеніи къ наукамъ имли сіи разсужденія успхъ самый важный, а въ политик самый ничтожный. Побужденія писателей разныхъ Нмецкихъ Государствъ въ политическихъ сужденіяхъ, и цль, къ которой они стремились, были совершенно между собой различны. Нещастія Австріи во время революціонной войны обратили наконецъ надежды всхъ малыхъ владній на Пруссію. Естьлибъ Германія шла нсколько лтъ спокойно симъ путемъ, то вроятно ощутила бы неожиданныя послдствія.— Витя енская заглушила вс голоса патріотовъ въ Германіи. При семъ нельзя обращать вниманія на то, что наемные писатели, жившіе въ безопасномъ мст, приправляли ежемсячные или ежегодныя поставки свои на Лейпцигскую ярмонку, скрытымъ ругательствомъ противъ Бонапартовой особы.— Но когда чудесный лучъ съ Свера расторгъ оковы Германіи, раздались голоса Нмецкихъ писателей. Каждый видлъ, что должно возбудить народъ, и каждый чувствовалъ себя къ тому способнымъ. Одни изливали досаду свою въ ругательствахъ, другіе кричали изо всей силы: Арминій! Арминій! Нкоторые представляли патріотическія свои мысли въ лиц Арлекина. Между тмъ мужи благородные, достойные всякаго уваженія, Арндтъ, Рефусъ, Герресъ и нкоторые другіе, воззвали народъ, и превратили чувство бдствія его въ пламенныя мысли, которыя вскор сдлались длами.
Время борьбы на пол брани, за бытіе и права Германской націи, нын прошло. Но возвратится ли оно? А когда возвратится, тогда найдетъ ли то единство націи, которымъ она въ ныншній разъ одержала побду? — Мечтаю ли я или не должно примчать того, что великое благородное восклицаніе: за Германское Отечество! уже раздлилось на сотни разноголосныхъ круговъ, изъ которыхъ каждый защищаетъ свою выгоду рзкимъ, оскорбительнымъ образомъ? — что голоса, возникающіе въ пользу общаго дла, становятся слабе, неопредлене, боязливе? — что въ нкоторыхъ мстахъ даже хвалятъ врага, низверженнаго съ толикимъ трудомъ н напряженіемъ, и стараются возбудить пагубное разгласіе? — Недавно читалъ я въ одной изъ самыхъ извстныхъ ученыхъ Вдомостей Германіи: ‘что отрченіе отъ грона Бонапарта, есть добровольно подданное имъ доказательство великаго его благородства.’ Въ той же самой стать злобнымъ, неблагодарнымъ образомъ возбуждаемо было подозрніе противъ державы, которая одна могла спасти и спасла Германію — и вновь спасетъ ее, когда раздоръ и измна приведутъ ее на край погибели!
Дай Богъ, чтобъ вс сіи наблюденія были ошибками! Да возвысятся вскор въ Германіи мужи, одаренные истиннымъ краснорчіемъ, да приведутъ они въ молчаніе млочные споры различныхъ партій, и да сохранятъ врность всей націи къ ея истинной польз и истиннымъ друзьямъ!— Пусть монументъ, воздвигаемый Нмцами въ память Лейпцигской битвы, не будетъ послднимъ доказательствомъ ихъ народнаго духа! Греки одержали побды при Термопилахъ и Саламис, но подверглись рабству и понын въ немъ томятся.