Антон Паннекук
Новый средний класс
Антон Паннекук
Новый средний класс
Примечания
Примечания
Новый средний класс, Паннекук Антон, Год: 1909
Время на прочтение: 13 минут(ы)
В идеологических противостояниях наших дней два вопроса являются важнейшими: 1. — как изменились современные общества после эпохи, когда творили и боролись классики, что теперь представляют собой эти общества?, 2. — какова должна быть стратегия и тактика левых в новых условиях? В свою очередь, в первом вопросе одним из центральных аспектов является следующий: что сегодня представляет собой социальный класс, что изменилось (если изменилось) в классовой структуре общества сегодня?
Классовый анализ, исследование классового строения, классовой идеологии, практики различных классов — всегда было одной из важнейших тем марксизма. Изучения этого вопроса имеет свою длительную историю. Мы публикуем статью А. Паннекука [1], которая представляет собой одну из первых попыток анализа изменений в классовой структуре, произошедших в 20 веке. Она особенно интересна как марксистское введение в такую расцветшую в прошлом веке теорию как теория ‘нового среднего класса’, на которую опирались многие ‘ниспровергатели’ марксизма. Но, конечно, это лишь введение в проблему и разговор о ней может и должен быть продолжен.
Средний класс — это класс, который стоит между высшей и низшей стратами общества. Над ним находится класс крупных капиталистов, ниже пролетариат, класс наёмных рабочих. Он представляет собой группу со средними доходами. Соответственно, разница между ним и двумя другими классами не такая чёткая. Разница между крупными капиталистами и мелкими буржуа только количественная. У последних меньший размер капитала и более скромный бизнес. Следовательно, на вопрос о том, кто принадлежит к мелкой буржуазии, трудно ответить. Всякий капиталист, страдающий от конкуренции со стороны более крупных капиталистов, жалуется на них и взывает о помощи от имени среднего класса.
Напротив, разница между мелкой буржуазией и пролетариатом качественная, в экономической функции. Даже если бы его бизнес и его доход был крайне мал, он оставался бы независим. Он живет за счёт владения средствами производства, как и любой другой капиталист, а не за счёт продажи своей рабочей силы, как пролетарий. Он принадлежит к классу, ведущему бизнес, что предполагает наличие некоторого капитала, часто он сам нанимает работников. Таким образом, он чётко отличается от класса наёмных рабочих.
В прежние времена мелкие буржуа составляли большинство трудящихся. Развитие общества, однако, постепенно привело к их уменьшению. Движущей силой этого развития была конкуренция. В борьбе за существование крупные капиталисты, более финансово и технически приспособленные для выживания в конкурентной борьбе, вытеснили более бедных и отсталых. Этот процесс привёл к тому, что сегодня почти всё промышленное производство осуществляется в крупном масштабе. Мелкая хозяйственная деятельность сохранилась только в сфере ремонта и изготовления художественных изделий. Из тех, кто прежде был средним классом, меньшая часть сумела выбиться в крупные капиталисты, а огромное большинство потеряло свою независимость и опустилось в ряды пролетариата. Для нынешнего поколения производительный средний класс стал историей.
Класс, о котором я писал в первом абзаце, — это торговый средний класс. Мы видели и видим до сих пор разложение этого социального слоя. Он состоит из мелких торговцев, владельцев магазинов и проч. Только в последние десятилетия крупные капиталисты занялись розничной торговлей, только недавно они стали организовывать торговые сети и компании, выполняющие заказы покупателей по почте, либо вытесняя мелкие фирмы, либо вынуждая их объединяться. Если в последнее время стоит громкий плачь об исчезновении среднего класса, то мы должны помнить, что речь идёт исключительно об этом торговом среднем классе. Производительный средний класс давно уже исчез, а сельскохозяйственный давно стал зависимым от капитализма без потери внешней независимости.
В этом рассказе об убывании среднего класса мы имеем теорию социализма вкратце. Общественное развитие результатом, которого является этот феномен, делает социализм возможным и необходимым. До тех пор пока огромные массы людей оставались независимыми производителями, социализм мог существовать только как утопия отдельных мыслителей или крошечных групп энтузиастов, он не мог быть реальной программой целого класса. Независимым производителям не нужен социализм, они даже не хотят слышать о нём. Они владеют средствами производства, которые гарантируют им источник существования. Даже бедственное положение, в котором они оказываются в результате конкуренции с крупными капиталистами, не приближает их к социализму. Они лишь ещё больше хотят сами стать крупными капиталистами. Они периодически могут желать ограничения конкуренции, возможно даже под именем социализма, но они не желают терять собственную независимость. Поэтому, до тех пор, пока существует сильный средний класс, он действует как защитный барьер для капиталистов против атак рабочих. Если рабочие требуют обобществления средств производства, то получают в лице среднего класса такого же врага, как и сами капиталисты.
Разложение среднего класса знаменует собой концентрацию капитала и рост пролетариата. Капитал, следовательно, сталкивается с тем, что армия его врагов растет, а число его защитников уменьшается. Для пролетариата социализм — это необходимость, он является единственным средством, защищающим труд от грабежа орд бесполезных паразитов, единственным спасением от нужды и бедности. По мере того как всё большая часть населения превращается в пролетариев, социализм становится не только необходимым, но всё более и более возможным. Телохранители частной собственности слабеют и становятся все более бессильными перед постоянно растущим пролетариатом.
Поэтому, само собой разумеется, что буржуазия с тревогой следит за исчезновением среднего класса. Современное развитие, которое вселяет в пролетариат надежду и уверенность, вызывает у правящего класса страх за своё собственное будущее. Чем быстрее пролетариат, ее враг, растёт, тем быстрее сокращается класс собственников, и тем отчетливее буржуазия видит приближение собственной гибели. Что же делать?
Правящий класс не может добровольно отказаться от собственного господства, так как это господство он считает единственной основой мирового порядка. Он должен защищать своё господство, а делать это он может только тогда, когда он сохраняет надежду и уверенность. Но современные условия не дают ему такой уверенности, поэтому он создаёт для себя надежду, которая не имеет реальной основы. Если бы этот класс смог бы ясно увидеть закономерности общественного развития, он бы утратил всякую надежду в собственные возможности. Он бы увидел в себе стареющего деспота, преследуемого миллионами его собственных жертв, кричащих ему о его же преступлениях, где бы он не появился. В страхе он бы закричал сам, закрыл бы глаза, чтобы не видеть реальность, и приказал бы своим наймитам сочинить ложь, которая бы рассеяла горькую правду. Красивые сказки, которые бы прославляли его величество, которые бы внушали ему надежду на вечную жизнь и развеяли его страхи и ночные кошмары. Концентрация капитала? Капитал постоянно становится демократичнее, благодаря распространению акций и облигаций. Рост пролетариата? Пролетариат в то же время становится всё более спокойным и податливым. Разложение среднего класса? Нонсенс, новый средний класс растёт и занимает место старого.
Именно эту теорию о новом среднем классе я бы и хотел обсудить в настоящей работе. К этому новому классу принадлежит, в первую очередь, профессура. Их функция состоит в том, чтобы поддерживать комфорт буржуазии своими теориями о будущем и именно в их среде зародилась эта басня о новом среднем классе. В Германии Шмоллер, Вагнер, Масарг и толпа других авторов взяли на себя труд создания этой теории. Они утверждают, что социалистическая теория об исчезновении среднего класса не имеет большой ценности. Статистика показывает, что получатели среднего дохода столь же многочисленны как и прежде. Место исчезающих независимых производителей занимают другие группы населения. Крупномасштабное производство нуждается в большом количестве функционеров среднего звена: мастеров, квалифицированных рабочих, инженеров, менеджеров, руководителей и проч. Они создают подлинную управленческую иерархию. Это старшие и младшие офицеры промышленной армии, армии, в которой крупнейшие капиталисты — генералы, а рабочие — простые солдаты. Члены так называемых ‘свободных’ профессий: врачи, адвокаты, писатели и прочие также принадлежат к этому классу. Также утверждается, что новый класс постоянно растёт в числе и занимает место старого среднего класса.
Эти наблюдения верны сами по себе, хотя не совсем новы. Всё, что в них ново, так это попытка с их помощью опровергнуть социалистическую теорию классов. Это было заявлено особенно чётко, например, Шмоллером на Евангелическом Социальном Конгрессе в Лейпциге в 1897 году. Аудитория пришла в восторг от хороших новостей и объявила в резолюции: ‘Конгресс с удовольствием отмечает жизнеутверждающее и научно обоснованное убеждение докладчика в том, что современное развитие не ведёт с необходимостью к разрушению класса столь полезного для общественного благоденствия, как средний класс’. А другой профессор заявил: ‘Он вселил в нас оптимизм по поводу будущего. Если не правда то, что средний класс и мелкая буржуазия исчезают, то нам нет необходимости пересматривать фундаментальные принципы капиталистического общества’.
Невозможно лучше, чем этими высказываниями передать тот факт, что наука — простая служанка капитализма. Почему утверждение о том, что средний класс не исчезает, объявляется жизнеутверждающим? Почему оно порождает удовлетворение и оптимизм? Потому ли, что благодаря этому рабочие получат лучшие условия или станут менее эксплуатируемы? Нет. Ровно наоборот. Если эти утверждения правда, то рабочий навсегда останется в рабстве у постоянной армии своих врагов. То, что служит предотвращению его освобождения, объявляется жизнеутверждающим и оптимистичным. Не открытие истины, а подбадривание ненужного класса паразитов — вот цель этой науки. Неудивительно, что она противоречит истине. Она терпит крах не только в своей попытке опровергнуть социалистическое учение, но и в попытке обнадёжить класс капиталистов. Комфорт, который она даёт не более чем самообман.
Социалистическое учение о концентрации капитала не означает исчезновения средних доходов. Оно не имеет ничего общего с относительными размерами дохода. Напротив, оно исследует общественные классы и их экономические функции. С нашей точки зрения общество состоит не из бедных, обеспеченных и богатых, из тех у кого ничего нет, у кого есть немного или много, а из классов, каждый из которых выполняет определённую роль в процессе производства. Поверхностная классификация по доходам всегда была средством, при помощи которого буржуазные авторы запутывали общественные отношения, привносили неточности вместо ясности. Социалистическая теория восстанавливает ясность и точность, концентрируя внимание на настоящем разделении общества. Этот метод позволил сформулировать закон общественного развития, крупномасштабное производство постепенно вытесняет мелкое. Социалисты утверждают не исчезновение средних доходов, а исчезновение мелких, независимых производителей. Это обобщение профессора не атакуют. Каждый, кто знаком с ситуацией в обществе, любой журналист, любой чиновник, любой мелкий буржуа, любой капиталист знает, что это так. В самом утверждении о том, что средний класс спасён новым, растущим классом, содержится признание, что прежний исчезает.
Но этот новый средний класс имеет характер совершенно отличный от предыдущего. То, что он находится между капиталистами и рабочими, и имеет средние доходы, является его единственным сходством с мелкой буржуазией прежних времён. Но это была самая незначительная из основных характеристик мелких буржуа как класса. Важнейшая характеристика, экономическая функция, нового среднего класса совершенно отлична от прежнего.
Члены нового среднего класса не самостоятельные, независимые производители, они заняты на службе у тех, кто обладает капиталом для ведения собственного дела. С экономической точки зрения, старый средний класс состоял из капиталистов, даже если они и были мелкими капиталистами, новый состоит из пролетариев, даже если они высокооплачиваемые пролетарии. Старый средний класс жил за счёт обладания средствами производства, а новый живёт за счёт продажи своей рабочей силы. Экономический характер последнего не изменяется от того, что его рабочая сила более квалифицирована и потому более высокооплачиваема. Не меняется он и из-за более интеллектуального характера работы, от того, что мозг задействован больше, чем мускулы. В современной промышленности с химиком или инженером обращаются как с наёмным рабочим, их интеллектуальные способности используются до предела, также как и физические возможности простого рабочего.
Всё это показывает, что болтовня профессуры о новом среднем классе — это не более чем глупость, басня, попытка самообмана. Новый средний класс никогда не займет место старого, защищавшего частную собственность от стремления пролетариата к экспроприации. Независимые мелкие капиталисты прежних времён чувствовали собственный интерес в защите частной собственности на средства производства, потому что сами были собственниками средств производства. Новый средний класс не имеет ни малейшего интереса в сохранении за другими привилегии, к которой он сам не имеет отношения. Для них безразлично служат ли они индивидуальному предпринимателю, акционерной компании, общественной организации, сообществу или государству. Они более не мечтают о создании собственного дела, они знают, что всю жизнь останутся простыми исполнителями. Обобществление средств производства только лишь улучшит его положение, освободив его от капризов частного капиталиста.
Буржуазные авторы неоднократно подчёркивают, что новый средний класс имеет гораздо более уверенные позиции в обществе, чем старый, и поэтому у него меньше причин для недовольства. Тот факт, что акционерная компания разрушила бизнес мелкого буржуа — это плата, которая не может сравниться с теми преимуществами, которые получает этот бывший собственник. Ведь он получает место на службе в какой-нибудь компании, где, как правило, его жизнь гораздо свободнее от тех забот, которые у него были раньше. Странно, что они столь долго боролись за выживание, желая сохранить свой бизнес, работая в убыток, в то время как у них было столь соблазнительное местечко в качестве альтернативы! Что эти апологеты капиталистической системы осторожно обходят в этом описании, так это ту огромную разницу между зависимым нынешним положением и прежней независимостью. Старый средний класс без всякого сомнения ощущал давление нужды или конкуренции, однако представитель нового среднего класса вынужден подчиняться заносчивому хозяину, который может уволить его в любой момент по собственной прихоти.
Теперь совершенно очевидно, что те заботы, которые тяготили мелкую буржуазию прошлого, безразличны для квалифицированных рабочих и офисных служащих, работающих на современного капиталиста. К тому же часто их доходы даже больше. Но для поддержания капиталистической системы они бесполезны. Не индивидуальное недовольство, а классовый интерес — движущая сила социальной революции. Сегодня положение промышленного наёмного рабочего часто лучше, чем независимого мелкого фермера. Тем не менее, фермеры, владеющие маленьким кусочком земли, заинтересованы в сохранении системы частной собственности, в то время как наёмный рабочий требует её разрушения. То же самое верно и по отношению к среднему классу — угнетённые, недовольные мелкие капиталисты, несмотря на недостатки своего положения, были опорой капитализма, которой никогда не смогут быть лучше устроившиеся, избавленные от забот работники современного треста. Всё это означает лишь то, что профессорские речи, предназначенные успокоить буржуазию и скрыть от неё происходящую трансформацию среднего класса, оказываются чистым обманом, лишённым даже отдалённого сходства с наукой. Утверждение о том, что этот новый класс занимает то же место в классовой борьбе, что и мелкая буржуазия прошлого, оказывается ничего не стоящей уловкой. Но реального места этого нового класса, его действительной функции в обществе я ещё не коснулся [2].
У этого нового интеллектуального среднего класса есть одна общая черта с остальным пролетариатом — он также состоит из тех, кто лишён собственности, тех, кто продаёт свою рабочую силу и поэтому не имеет интереса в поддержании капитализма. Также его роднит с пролетариатом то, что он современный и прогрессивный, что он становится сильнее и многочисленнее, что растёт его значимость в обществе. Поэтому это не реакционный класс, каким была старая мелкая буржуазия. Он не тоскует о старых добрых докапиталистических временах. Он смотрит в будущее, а не в прошлое.
Но это не означает, что работники умственного труда должны быть поставлены бок о бок с наёмными рабочими или что они также как и промышленный пролетариат предрасположены к социализму. Уточним, в экономическом смысле слова они пролетарии, но они формируют очень специфическую группу наёмных работников, группу, которая настолько явно отличается от настоящих пролетариев, что они формируют особый класс, занимающий особое место в классовой борьбе.
Во-первых, их более высокие доходы имеют значение. Они не знают ничего о настоящей бедности, страданиях, голоде. Конечно их потребности могут превышать их доход, принося тем самым дискомфорт. Но это дискомфорт такого сорта, который наполняет реальным содержанием выражение ‘позолоченная бедность’ (‘gilded poverty’). Таким образом, непосредственная нужда не вынуждает их, в отличие от настоящих пролетариев, атаковать капиталистическую систему. Если их положение и может вызывать недовольство, то положение рабочих и вовсе невыносимо. Для них социализм имеет множество преимуществ, для рабочих он — абсолютная необходимость.
Вдобавок к этому, следует помнить, что в среде этих интеллектуалов и высокооплачиваемых промышленных работников существует огромное количество слоёв. Эти слои обусловлены, в первую очередь, различиями в доходах и должностях. Наверху находятся высшие руководители, директора, менеджеры и т.п., пониже мастера и офисные служащие. Ещё ниже высокооплачиваемые рабочие. Следовательно, учитывая их доходы и должность, мы имеем постепенный переход от капиталиста к пролетарию. Верхний слой имеет определённо капиталистический характер, нижние слои более пролетарский, но чёткой разделительной линии нет. Из-за этого члены нового среднего класса не имеют того духовного единства, которое облегчает пролетариату взаимодействие.
Это затрудняет им борьбу за улучшение собственного положения. Они, так же как и другие работники, заинтересованы в продаже собственной рабочей силы по максимально возможной цене. Рабочие объединяются для этого в профсоюзы, так как по одиночке они беззащитны против капиталистов. Без сомнения этот высший слой наёмных работников мог бы добиться от капиталистов большего, если бы сформировал крупный профсоюз. Но это бесконечно труднее для них, чем для рабочих. Во-первых, они разделены на большое количество должностей, возвышающихся одна над другой, что мешает развитию товарищеских отношений и чувства солидарности. Представители этого класса скорее стремятся лично занять более высокую должность, чем улучшить положение собственного класса в целом. Поэтому они не стремятся занять сторону пролетариата в классовой борьбе, не желая вызвать недовольство правящего класса. Так как взаимная зависть препятствует совместным действиям представителям нового среднего класса, о развитии какой-то прочной солидарности не может быть и речи. Это приводит к тому, что они действуют поодиночке, или небольшими группами, а не крупными объединениями. Это превращает их в трусов. Они не чувствуют той силы, какую вызывает в рабочих осознание собственной многочисленности. Кроме того, они гораздо больше грозятся недовольства собственного хозяина, так как увольнение для них — гораздо более серьёзная проблема. Рабочему всегда угрожает голод, поэтому безработица меньше страшит его. Высокооплачиваемый наёмный работник напротив имеет вполне сносную жизнь, а новую работу ему не легко найти.
Все вышеперечисленное препятствует организации профсоюзной борьбы этого класса интеллектуалов и высокооплачиваемых наёмных работников. Только в низших слоях этого класса, где значительное число людей находится в схожих условиях, а продвижение по карьерной лестнице затруднено, мы видим признаки профсоюзного движения. В Германии две группы представителей этого нового среднего класса недавно продемонстрировали первый пример. Первая группа состоит из бригадиров на угольных шахтах. Помимо управленческих функций они следят за соблюдением санитарных условий и техники безопасности. Особые условия вынудили их организоваться. Те, кто распоряжается миллионами в своей погоне за прибылью пренебрегли необходимыми средствами безопасности, сделав катастрофы на шахтах неизбежными. Что-то нужно было сделать. Пока организация слабая и весьма скромная, но это только начало. Другая группа состоит из машинистов и инженеров. Их объединение распространилось по всей Германии и стало настолько значимым, что оно подверглось нападкам капиталистов. Часть работодателей потребовала своих служащих покинуть профсоюз, а получив отказ уволила их. На сегодняшний момент профсоюз не смог ничего сделать для пострадавших, кроме оказания помощи, но несмотря на это, они смогли поднять оружие против класса капиталистов.
Когда речь заходит о социализме, мы можем рассчитывать на этот новый средний класс ещё меньше, чем в случае профсоюзной борьбы. Во-первых, они стоят над рабочими, занимая должности управляющих, надсмотрщиков, начальников и т.д. В этих условиях их функция сводится к выжиманию максимума из рабочих. Таким образом, они защищают интерес капитала против труда. Они объективно занимают позицию враждебную пролетариату, и это делает практически невозможным ситуацию, в которой они встали бы плечом к плечу с рабочими для борьбы за общую цель.
Вдобавок, ряд господствующих среди них идей, особенно о собственном положении, способствует их сближению с капиталистами. Большинство из них имеют буржуазное или мелкобуржуазное происхождение и соответствующее этим классам предубеждение и негативное отношение к социализму.
Само положение рабочих способствует исчезновению этих предрассудков, но среди более высокооплачиваемых наёмных работников подобные предубеждения могут даже усиливаться. Мелкие производители, например, верят, прежде всего, в то, что каждый может подняться наверх благодаря собственным усилиям, а это значит, что социализм убьёт всякую личную инициативу. Как я уже говорил, эта индивидуалистическая концепция может даже усиливаться среди интеллектуалов. Некоторые наиболее проворные из этих высококвалифицированных и часто высокопоставленных наёмных работников могут порой пробиться на самые высокие должности.
Все обычные буржуазные предрассудки пускают глубокие корни среди представителей этого класса, так как они подпитываются ненаучными теориями. Они воспринимают как научные истины субъективные, необоснованные взгляды, господствующие среди мелкой буржуазии. Среди них распространено огромное самомнение по поводу собственной образованности и интеллигентности, чувство превосходства над массами. Они даже не могут себе представить, что идеи этих масс могут быть научно верными, а ‘наука’, почитаемых ими профессоров, ложью. Подобно теоретикам, воспринимающим мир как сумму абстракций, занимаясь только умственным трудом и ничего не зная о материальном производстве, они искренне верят в то, что идеи правят миром. Такое мнение исключает возможность понимания социалистической теории. Когда они видят массы трудящихся и слышат о социализме, они думают о грубой ‘уравниловке’, которая положит конец их собственным социально-экономическим привилегиям. В отличие от рабочих они считают себя людьми, которым есть что терять, и забывают при этом о том, что сами они эксплуатируются капиталистами.
Если мы учтём всё это, то в результате у нас будет сотня причин отделить этот новый средний класс от социализма. Его представители не имеют собственного интереса, который бы вынуждал их изо всех сил защищать капитализм. Но и их заинтересованность в социализме также незначительна. Они формируют промежуточный класс, без ясных классовых идеалов, и поэтому они привносят в политическую борьбу нестабильный и непредсказуемый элемент.
Во время крупных общественных потрясений, например, всеобщих стачек, они могут иногда вставать на сторону рабочих, тем самым, усиливая их. Особенно это вероятно в тех случаях, когда борьба идёт против реакции. В других обстоятельствах они могут встать на сторону капиталистов. Представители нижних слоёв этого класса будут бороться за ‘разумный’ социализм, в том виде как его понимают ревизионисты. Но силой, которая уничтожит капитализм, никогда не может стать кто-либо кроме огромной массы пролетариата.
1.Антон Паннекук (1873-1960) — крупный голландский марксист и выдающийся астроном. Ведущий теоретик ‘коммунизма рабочих советов’. Заложил основы изучения распределения звезд в Млечном Пути и определения структуры нашей галактики. Именем Паннекука назван Астрономический институт Амстердамского университета. В начале 20 века Паннекук был одним из наиболее ярких представителей левого крыла социал-демократии. Член социал-демократической партии Нидерландов (‘трибунистов’). В 1909 году был выслан из страны и до 1914 года работал преподавателем партийной школы СДПГ в Германии. В вопросе о всеобщей стачке поддерживал Розу Люксембург против Карла Каутского. Его работа 1909 года ‘Тактические разногласия в рабочем движении’ получила высокую оценку Ленина. Во время Первой мировой войны занимал интернационалистскую позицию. В 1918 году он принимал участие в создании Коммунистической партии Нидерландов (КПН). В работе ‘Детская болезнь ‘левизны’ в коммунизме’ Антон Паннекук стал объектом острой критики со стороны Ленина и в 1921 году был исключен из КПН. С конца 20-х годов отошел от практической деятельности, продолжая заниматься теоретической работой. Основные работы Антона Паннекука: ‘Партия и класс’, ‘Ленин как философ’, ‘Почему рабочие движения прошлого потерпели поражение?’, ‘Рабочие Советы’.
2. Так как место интеллектуалов в социалистическом движении было недавно предметом споров, я считаю необходимым уточнить, что здесь мы говорим о совершенно другом вопросе. В партийной дискуссии речь шла о том, какую роль может играть отдельный интеллектуал в социалистическом движении. Здесь же мы рассматриваем вопрос о том, какова роль всего класса интеллектуалов в классовой борьбе. (прим. автора)
Английский вариант текста: http://www.marxists.org/archive/pannekoe/1909/new-middle-class.htm
Перевод Андрея Пилипенко
Исходник здесь: https://web.archive.org/web/20090719151321/http://www.vpered.org.ru/library4.html