Новый роман Матильды Серао
Новый роман Матильды Серао
Au pays de Cocagne, p. Matilde Serao. Paris. Pion. 1898.
Новый роман Матильды Серао, Серао Матильда, Год: 1898
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Матильда Серао по справедливости считается наиболее типичною представительницей натуралистического направления в итальянском романе. Она родилась в 1857 году, и впервые выступила на литературное поприще в 1877 году, под псевдонимом Chiquita, в качестве хроникера одной из больших римских газет. В настоящее время она состоит сотрудницею в неаполитанской газете Matina, которую издает ее муж, известный публицист Эдуард Скарфольо. Но еще более, нежели на блестящих журнальных статьях, слава ее основана на ее романах и повестях. Из них наиболее известны: ‘Больное сердце’, ‘Фантазия’, ‘Завоевание Рима’, ‘Прощай, любовь!’, ‘Неаполитанские легенды’, ‘Маленькие души’ и некоторые другие. Все они переведены на иностранные языки. Но наибольший успех имел последний роман: ‘Il paise di Cocagna‘, вскоре после появления своего превосходно переведенный на французский язык г-жею Бурже, женою знаменитого романиста. Новое произведение итальянской писательницы часто и не без основания сравнивают с Assommoir Золя. И это действительно неаполитанский Assommoir, с тою только разницей что здесь главным элементом драматизма в судьбе героев является вместо страсти к вину, как во французском прототипе этого романа, увлечение игрою в лотерею — тем lotto, без которого жизнь не в жизнь для всякого истого неаполитанца. Игорною горячкой охвачены здесь все, от мала до велика — богатые и бедные, аристократы и народ, и нет границ горю и скорби причиняемым этим недугом всем кто имел несчастие раз поддаться ему. Зло это тем труднее излечимо, что оно является хроническим, так как государство само систематически развращает своих подданных, устроив казенную лотерею, где имеются билеты за всевозможные цены, до самых низких, и тиражи производятся каждую неделю по субботам. Кроме того, существует еще много частных тайных lotto. Эту-то язву общественной жизни мастерски изобличает Матильда Серао в своем романе. Пред читателем раскрывается вся внутренняя жизнь Неаполя, с его великолепными полуразрушенными дворцами в богатых кварталах и лачугами в бедных, с его узкими улицами и переулками, переполненными вечно кричащею и суетящеюся толпой, со всею показною набожностью и неискоренимым суеверием его обитателей и со своеобразною поэзией местной жизни, быта и нравов. Романистка успешно воспользовалась в данном случае тем обильным материалом, который ей пришлось собирать в качестве хроникера, и сумела с замечательною верностью схватить и передать смену разнообразных впечатлений и настроений, как всего неаполитанского общества, так и каждого в отдельности из выведенных здесь лиц. Поль Бурже, большой поклонник таланта Матильды Серао, называет этот ее роман ‘очерком социальной физиологии’ и утверждает, что помимо своего беллетристического значения он с полным правом может назваться ценным вкладом в историческую литературу страны.
Собственно романический элемент сосредоточен здесь на судьбе двух лиц — доктора Амати и дочери маркиза Кавальконти, Бианки-Марии. Случайно познакомясь, они полюбили друг друга, несмотря на разницу лет и общественных положений. Амати — человек уже не молодой, родом из простой крестьянской семьи и только благодаря своим личным заслугам успевший составить себе известность в качестве врача и довольно значительное состояние. Бианка-Мария — хрупкий и нежный, едва распустившийся цветок, последний отпрыск знатного и некогда богатого, ныне же совершенно обедневшего рода. Но не эти несоответствия служат главным препятствием к их браку, когда после долгих колебаний им удается, наконец, объясниться и признаться друг другу в своем чувстве. Помехою их счастию является отец героини не столько в силу аристократических предубеждений против неравного брака, сколько из-за непреодолимой мании овладевшей им вследствие страсти к игре в лотерею. Он проиграл все свое состояние, уморил жену, довел себя до того что живет подаянием своих прежних служителей и все продолжает ловить вечно ускользающий призрак того счастья в игре, которое должно вернуть ему утраченное им богатство и восстановить блеск его славного имени. Единственным средством к этому ему кажется возможность узнать счастливые номера при помощи сверхъестественной силы. В Неаполе существует поверие будто некоторые люди, так называемые ,,assistiti‘, обладают такою возможностью угадывать то что скрыто от взоров обыкновенных смертных. Многие ловкие мошенники пользуются этим суеверием, чтоб обманывать людей, и в Неаполе существует целая корпорация ,,assistiti‘, жертвою эксплуатации которых являются всего чаще именно игроки в lotto. К числу таковых принадлежит и маркиз Кавальконти. Он состоит членом общества оккультистов, содержащих на свой счет одного ,,assistito‘ ради того, чтоб узнавать от него каждую неделю накануне тиража номера имеющих выиграть билетов. Вера в прорицателя, однако, не оправдывается, называемые им номера оказываются неудачными, и маркиз ищет новых путей для достижения заветной цели. Ему приходит в голову, что собственная дочь его может сделаться ,,assistita‘, если молитвою, постом и ночным бдением доведет себя до необходимой для этого духовной высоты. И вот он с упорством маньяка преследует Бианку, требуя от нее аскетических упражнений надламывающих ее и без того слабый организм. Когда же это не помогает, он начинает мучить ее упреками и угрозами и доводит ее до галлюцинаций и нервных припадков. Мало того, так как, по местным понятиям, откровение свыше может получать только девушка, он раз навсегда объявляет дочери, что никогда не допустит, чтоб она вышла замуж. Понятно, что при таких условиях доктор Амати делается предметом безумной ненависти со стороны маркиза, как только тот узнает об его любви к своей дочери. Бианка же, воспитанная в самых строгих понятиях послушания воле отца, добровольно отказывается от брака с любимым человеком, несмотря на мольбы и просьбы Амати, который как врач знает что дальнейшим пребыванием в той обстановке в какой она находится, она готовит себе верную гибель. Они расстаются навсегда. Жертва эта оказывается, однако, не под силу молодой девушке, и она умирает, несмотря на все усилия спасти ее со стороны Амати, которого старый маркиз, в порыве слишком позднего раскаяния, призвал обратно в свой дом.
Сама по себе эта фабула не нова и довольно избита, но она служит очень удачным связующим звеном для соединения в одно целое бесконечного ряда картин местной жизни мастерски набросанных автором. Сами по себе старый маркиз и его дочь представляют превосходно и ярко написанные фигуры. Менее удачен в отношении жизненной правды Амати именно потому, вероятно, что он здесь чересчур ‘герой романа’, в том смысле как понималось это слово в эпоху мечтательного романтизма. Вокруг этих главных фигур группируются множество второстепенных. Так, например, принадлежность маркиза к тайному обществу дает автору повод ввести читателя в кружок оккультистов, набранных из самых различных слоев неаполитанского общества, посещение доктором Амати больных в их лачугах заставляет заглянуть в трущобы, где ютится итальянская нищета, займы маркизом денег у ростовщиков и ростовщиц доставляют возможность ознакомиться с бытом этих пиявок, высасывающих кровь изо всего населения Неаполя и их несчастными клиентами, и т. д. Нечто совершенно выдающееся по красоте и картинности представляет собою та глава романа, где описывается праздник св. Януария, патрона и покровителя города Неаполя. Этот отрывок сам по себе может служить классическим образцом литературного описания в отношении простоты, силы и ясности слога и изумительной передачи настроения собравшейся толпы. Да и вообще в отношении художественности описаний Матильда Серао достигла редкой степени совершенства, и это выкупает некоторые длинноты романа и несколько наивное однообразие развязок в судьбе действующих лиц, которые все почему-то одновременно кончают полным разорением и раскаянием в том, что поддались пагубной страсти к игре.
В отношении литературных приемов часто указывали на сходство между Матильдою Серао и Золя. Ее упрекали даже в подражании французскому натуралисту. Такой упрек, однако, едва ли основателен. Матильда Серао — одна из тех очень самобытных, художественных натур, которые с самого начала намечают себе путь и идут по нему, не возвращаясь назад и не оглядываясь по сторонам. Она с самого дебюта своего на поприще литературной деятельности выработала себе манеру творчества и остается верною ей во всех своих позднейших произведениях. Если и есть некоторое сходство между талантом ее и Золя, то это — чисто природное, а отнюдь не является результатом заимствования или подражания. В одном отношении, а именно в способе обработки избранного сюжета, итальянская романистка стоит значительно выше своего французского собрата. При всем реализме описаний у нее читатель не встретит ни одной из тех возмущающих нравственное чувство сцен, какими изобилуют произведения Золя. Она обладает в высшей степени чувством меры, и вследствие этого изображение ею даже самых темных сторон жизни оставляет вполне художественное впечатление. Эти качества ее, особенно редкие в представителях реалистического направления в искусстве на Западе, сказались вполне в этом последнем ее романе, по общему признанию, лучшем изо всех когда-либо написанных ею.
Текст издания: журнал ‘Русский Вестник’, 1898, No 11, с. 357—361.