Новый поход на печать, Водовозов Василий Васильевич, Год: 1913 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 25 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Новый походъ на печать.

Въ одномъ изъ лучшихъ своихъ стихотвореній послдняго періода Пушкинъ писалъ:

…Мало горя мн — свободно-ли печать

Морочитъ олуховъ, иль чуткая цензура

Въ журнальныхъ замыслахъ стсняетъ балагура.

Все это, видите-ль, слова, слова, слова!

Иныя, лучшія мн дороги права,

Иная, лучшая потребна мн свобода…

80 лтъ тому назадъ эти слова могъ сказать нашъ великій поэтъ, и они нисколько не помшали ему остаться въ народной памяти не только великимъ поэтомъ, но и благороднымъ человкомъ, который имлъ несомннное право врить въ то, что если только Россія воспрянетъ это сна, то на обломкахъ самовластья она напишетъ и его имя въ ряду другихъ именъ борцовъ за свободу. Теперь этихъ словъ не повторитъ никто. Теперь всякій сколько-нибудь мыслящій человкъ слишкомъ хорошо знаетъ, что лучшія, дорогія Пушкину права, что лучшая, потребная ему свобода не отдлимы отъ свободы слова, и что они обречены зачахнуть тамъ, гд чуткая цензура въ журнальныхъ замыслахъ стсняетъ балагура. Такъ было всегда, и время самого Пушкина не составляетъ исключенія. Пушкинъ, не сумвшій оцнить значенія свободы слова, настаивалъ, что цензоръ, тотъ идеальный цензоръ, при которомъ цензура не была бы зломъ,— гражданинъ, и санъ его священный,

Онъ долженъ умъ имть прямой и просвщенный,

Онъ сердцемъ почитать привыкъ алтарь и тронъ,

Но мннья не тснитъ и разумъ терпитъ онъ.

Однако дйствительный цензоръ, съ которымъ самъ же Пушкинъ имлъ дло, былъ очень далекъ отъ этого идеала:

А ты, глупецъ и трусъ!— что длаешь ты съ нами?

Гд должно-бъ умствовать, ты хлопаешь глазами,

Не понимая, насъ мараешь и дерешь,

Ты чернымъ блое по прихоти зовешь,

Сатиру — пасквилемъ, поэзію — развратомъ,

Гласъ правды — мятежомъ, Куницына — Маратомъ…

Ршилъ,— а тамъ поди, хоть на тебя проси!

Скажи, не стыдно ли, что на святой Руси,

Благодаря теб, не видимъ книгъ досел?

Что длали цензоры, не идеальные цензоры-граждане, а реальные цензоры-чиновники во времена Николая I — глупцы и трусы, по характеристик Пушкина,— объ этомъ читатель слишкомъ хорошо знаетъ хотя бы изъ ходячихъ анекдотовъ о запрещеніи въ поваренной книг вольнаго духа, или о цензурномъ предписаніи магометанину клясться лжепророкомъ Магометомъ.

Наступили 60-ые годы, освобождены крестьяне, введенъ судъ присяжныхъ, созданы органы мстнаго самоуправленія, и общій окладъ русской жизни замтно измнился. Грамотность сильно распространилась, жизнь и жизненная борьба предъявили къ людямъ новыя требованія, книга и газета стали необходимымъ спутникомъ и потребностью множества людей, въ соотвтствіи съ этимъ возросло и число выходящихъ въ свтъ газетъ, журналовъ, книгъ, появилась даже провинціальная печать, ране совершенно неизвстная. Волею-неволею, уступая подъ натискомъ заграничной печати, шедшей навстрчу этой потребности, правительству пришлось пойти на уступки и нсколько расширить рамки для печати, но сдлало оно это нехотя, и изъ всхъ недоконченныхъ и половинчатыхъ реформъ шестидесятыхъ годовъ цензурная едва ли не была самою недоконченною и самою половинчатою. Все же 6 апрля 1865 года были опубликованы ‘временныя правила о цензур и печати’, которыя, несмотря на свой ‘временный’ характеръ, вмст съ нкоторыми позднйшими наслоеніями, сохранили силу дйствующаго закона о печати въ теченіе цлыхъ 40 лтъ,— до революціоннаго 1905 года. Эти временныя правила, раздлили вс произведенія печати, какъ періодическія (журналы и газеты), такъ и не періодическія (книги), на дв главныя (съ интересующей насъ точки зрнія) категоріи, подлежащія предварительной цензур и ей не подлежащія. Изъяты отъ предварительной цензуры были газеты и журналы, а также книги свыше 10 печатныхъ листовъ только въ двухъ столицахъ, впервые въ 1895 г. избавлена отъ предварительной цензуры одна провинціальная газета, издававшаяся въ Чит, а второю и послднею провинціальною газетою, получившею ту же льготу, былъ ‘Кіевлянинъ’, въ 1900 г. Вся же остальная провинціальная пресса, часть прессы столичной, вс книги мене 10 печати, листовъ остались подъ бременемъ цензуры предварительной. Различіе между предварительной цензурой и цензурой непредварительной (карательной), несомннно, существовало, однако, не то о которомъ говоритъ буквальный смыслъ обоихъ терминовъ, такъ какъ даже избавленные отъ предварительной цензуры, книги и журналы все-таки обязательно представлялись въ цензуру первыя за недлю до выхода въ свтъ, вторые за четыре дня, и цензура просматривала ихъ до выпуска въ свтъ, и, если находила ихъ нецензурными, подвергала сожженію (точне говоря, обращенію къ бумажную массу, такъ какъ дйствительное сожженіе у насъ не практиковалось), исключеніе составляли только ежедневныя газеты, представлявшіяся въ цензуру ‘одновременно съ приступомъ къ окончательному печатанію’. Предварительная же цензура просматривала книги и статьи еще въ рукописи или въ корректур и имла право вымарывать отдльныя слова, отдльныя фразы, чего не могла длать цензура карательная. Но намъ важно знать, что именно запрещала или должна была запрещать цензура.

’93. Во всхъ, вообще, произведеніяхъ печати слдуетъ не допускать нарушенія должнаго уваженія къ ученію и обрядамъ христіанскихъ вроисповданій, охранять неприкосновенность Верховной Власти и ея атрибутовъ, уваженіе къ Особамъ Царствующаго Дома, непоколебимость основныхъ законовъ, народную нравственность, честь и домашнюю жизнь каждаго.

94. Цензура обязана отличать благонамренныя сужденія и умозрнія, основанныя на познаніи Бога, человка и природы, отъ дерзскихъ и буйственныхъ мудрованій, равно противныхъ истинной вр и истинному любомудрію. Она должна при томъ различать творенія дидактическія и ученыя, назначаемыя для употребленія однихъ ученыхъ, съ книгами, издаваемыми для общенароднаго употребленія.

95. Не слдуетъ допускать къ печати сочиненій и статей, излагающихъ вредныя ученія соціализма и коммунизма, клонящіяся къ потрясенію существующаго порядка и къ водворенію анархіи.

96. Не допускаются къ печати статьи: 1) въ которыхъ возбуждается непріязнь и ненависть одного сословія къ другому, 2) въ которыхъ заключаются оскорбительныя насмшки надъ цлыми сословіями или должностями государственной и общественной службы.

97. При разсмотрніи сочиненій и статей о несовершенств существующихъ у насъ постановленій, дозволяются къ печати только спеціальныя ученыя разсужденія, написанныя тономъ, приличнымъ предмету, и при томъ касающіяся такихъ постановленій, недостатки которыхъ обнаружились уже на опыт.

— Въ разсужденіяхъ о недостаткахъ и злоупотребленіяхъ администраціи и судебныхъ мстъ не допускается печатаніе именъ лицъ и собственнаго названія мстъ и учрежденій’.

—

Вотъ какія предписанія цензур красовались въ цензурномъ устав (статьи 93—98 по изданію 1890 года) {Эти предписанія, собственно, должны были бы примняться лишь къ изданіямъ, подлежащимъ предварительной цензур, но фактически они нердко примнялись и карательной цензурой.}.

А вотъ на какую участь обрекалъ тотъ же цензурный уставъ сочиненія, подвергнутыя духовной цензур,— ей подлежали вс сочиненія, касающіяся происхожденія и развитія религіи, религіозныхъ вопросовъ и т. д., т. е. весьма многія чисто научныя, философскія и историческія сочиненія.

‘Можетъ также пропущенъ быть переводъ, въ которомъ изложена система ученія какого-либо иного вроисповданія, если переводчикъ въ примчаніяхъ своихъ повсюду будетъ сопровождать такое ученіе здравою критикою, и въ предисловіи скажетъ, какого исповданія былъ сочинитель издаваемаго имъ перевода.

Всякое примчаніе, какое издатель или переводчикъ находитъ нужнымъ и длаетъ на какое-либо мсто издаваемаго перевода и особенно сочиненій Отцовъ Церкви, должно стоять вн текста переведенной книги и ясно быть означено, что оно есть примчаніе переводчика или издателя.

Переводы, вообще, не одобряются по важнымъ недостаткамъ изложенія, какъ-то: темнот, погршностямъ, нечистот языка и безразсуднымъ опущеніямъ, нарушающимъ связь сочиненія’. (Статья 267—269).

И чего только не выдлывала цензура съ несчастной литературой въ сорокалтній періодъ, послдовавшій за правилами 1865 года! Цензура духовная заставляла переводчиковъ сочиненій Спенсера или Тэйлора испещрять книги по соціологіи или о первобытной культур притворно наивными и притворно нелпыми примчаніями, въ которыхъ переводчикъ съ серьезнымъ видомъ доказывалъ, что Спенсеръ или Тейлоръ, говоря о развитіи высшихъ религіозныхъ ученій изъ первобытныхъ врованій, обнаружили незнакомство съ такимъ-то мстомъ какого-нибудь отца церкви, гд объяснено какъ разъ обратное, а именно, что врованіе дикарей есть искаженное религіозное ученіе Библіи,— и переводчикъ былъ счастливъ, если ему удавалось выпустить въ свтъ книгу, хотя бы въ такомъ комическомъ вид.

Хуже было, когда она прямо сжигала книгу Геккеля о происхожденіи животныхъ, или Лекки объ исторіи раціонализма. Цензура свтская,— она сжигала сочиненія по исторіи великой революціи, заставляла издателей зачеркивать страницы изъ Исторіи Англіи Грина, посвященныя концу XT вка, она же не стснялась посягать на вашу національную гордость — Пушкина, и испещряла его произведенія безчисленными таинственными точками: Ода ‘Вольность’ печаталась съ десятками строкъ точекъ вплоть до 1905 года, ‘Ноэль’ (Ура! въ Россію скачетъ кочующій деспотъ) совсмъ не печатался, а Гавриліада,— нсколько фривольная, но яркая и сильная поэма,— такъ та и до сихъ поръ не можетъ увидть свта, что же касается,.Сказки о поп и работник его Балд’, такъ та только въ 1887 году могла увидть свтъ въ своемъ настоящемъ вид, раньше въ угоду цензур свтской вкуп и влюб съ цензурой духовной попъ обязательно замнялся купцомъ Остолопомъ. Такъ поступала цензура до 1905 т. съ Пушкинымъ, уже 70 лтъ покоившимся въ могил, нужно ли напоминать, что длала она (увы, и до сихъ поръ длаетъ!) съ другой русской національной гордостью, тогда еще живымъ, Львамъ Толстымъ?

Но этого мало. Цензура имла право въ силу статьи 140 Ценз. Устава особыми циркулярами запрещать періодическимъ изданіямъ касаться того или другого вопроса ‘государственной важности’. И какъ она пользовалась этимъ правомъ!

То она запрещала говорить о волненіяхъ на фабрикахъ, то брала подъ свою защиту то или другое правительственное учрежденіе, въ которомъ обнаружено казнокрадство, то запрещала говорить о ход холерной эпидеміи 1892 года, то запрещала печатать какія-либо свднія о катастроф на Ходывскомъ пол, кром офиціальныхъ, то предписывала печати полемическими выходками противъ Германіи не осложнять отношеній съ иностранными державами, то возбраняла излагать ‘оскорбительную для чести русскаго войска и могущую ослабить уваженіе въ публик къ военному сословію’ публичную лекцію знаменитаго художника В. В. Верещагина, прочитанную имъ 5 февраля 1892 года, то запрещала сообщать свднія о самоубійств одного солдата, то заступалась за честь женъ султана {Этотъ циркуляръ такъ курьезенъ, что я считаю нужнымъ привести его цликомъ: ‘Въ ‘Русскомъ Курьер’ помщены оскорбительные отзывы о женахъ султана. Такъ какъ подобные отзывы затрагиваютъ честь самого султана, какъ главы дружественнаго Россіи государства, то главное управленіе предписываетъ не печатать подобныхъ отзывовъ, которые съ точки зрнія мусульманъ, дйствительно, въ высшей степени оскорбительны для султана’. (Циркуляръ отъ 10 октября 1888 г.). Черезъ пять лтъ пришлось подтвердить и пополнить этотъ циркуляръ другимъ, еще боле ршительнымъ, который привожу тоже цликомъ: ‘Распоряженіемъ, объявленнымъ 10 октября 1888 г. за подпискою редакторамъ безцензурныхъ періодическихъ изданій, предложено было не оглашать въ печати отзывовъ, затрагивающихъ честь турецкаго султана, состоящаго главою дружественнаго Россіи государства. Несмотря на такое распоряженіе, въ газетахъ въ послднее время вновь начали появляться оригинальныя и заимствованныя изъ иностранныхъ изданій статьи, въ которыхъ подвергается осмянію султанъ Абдулъ-Гамидъ. Вслдствіе этого гл. упр. по дл. печ. по приказанію мин. вы. длъ предупреждаетъ г.г. редакторовъ, что вышеуказанное распоряженіе сохраняетъ свою силу и, что, вообще, въ виду ст. 102 и 104 Уст. о ценз. и печ., изд.: 1890 г., въ періодическихъ изданіяхъ отнюдь не должны быть допускаемы статьи, оскорбительныя коронованнымъ особамъ дружественныхъ Россіи державъ, подъ опасеніемъ строжайшихъ взысканій, которымъ могутъ быть подвергнуты виновныя изданія’. (Циркуляръ отъ 1 марта 1893 г.).}, то предписывала печати ‘воздерживаться отъ всякихъ намековъ на необходимость измненія нашего государственнаго строя, о земскомъ собор, о центральныхъ създахъ представителей земства’ (Циркуляръ No 2762 отъ 10 іюля 1881 г.). Иногда цензура особымъ циркуляромъ запрещала перепечатывать уже напечатанную статью въ какомъ-либо изданія (напр., письмо Льва Толстого о голод 1891 г.), иногда вопросомъ государственной важности, нуждающимся въ цензурной охран, оказывался какой-то случай съ сыномъ англійскаго посла или дуэль двухъ офицеровъ.

Не касаться того, не касаться другого, не касаться третьяго… Вотъ содержаніе многочисленныхъ циркуляровъ, сыпавшихся на пеналъ. Нарушено предписаніе — я тотчасъ же слдуетъ запрещеніе журнала на 1—3 мсяца. А холера и голодъ, несмотря на запрещеніе говорить о нихъ, длаютъ свое дло.

Чтобы получить разршеніе на право изданія газеты или журнала (особенно въ провинція), требовалось обивать порою Гл. Упр. по дламъ печати, заручившись вліятельными рекомендаціями и тратя на эти хлопоты долгіе мсяцы, иногда годы, нердко въ результат такихъ хлопотъ получался отказъ, при чемъ мотивомъ отказа служило то, что’, по мннію губернатора, число выходящихъ въ его губерніи газетъ совершенно достаточно, и существующія газеты вполн удовлетворяютъ потребность мстнаго населенія въ печатномъ орган. Бывали случаи, что губернаторы въ отвтъ на запросъ министра внутреннихъ длъ по поводу какого-либо ходатайства объ открытіи новаго органа печати отвчали, что ни въ матеріальномъ, ни въ литературномъ отношеніи проситель не представляетъ гарантіи желательнаго направленія органа, и въ виду такого отвта,— конечно, офиціально заинтересованному лицу не сообщавшагося, но иногда длавшагося ему извстнымъ путемъ наведенія справокъ въ различныхъ канцеляріяхъ,— этому лицу давался отказъ. Такъ бывало въ провинціи, такъ бывало и въ столицахъ. Чтобы добиться разршенія на изданіе печатнаго органа, нердко приходилось выставлять подставное лицо, и это подставное лицо, часто съ литературой ничего общаго не имвшее, пользовалось своимъ положеніемъ для того, чтобы эксплоатировать дйствительнаго редактора и дйствительнаго издателя журнала. На этой почв разыгрывалось немало трагическихъ исторій, когда благонамренный подставной редакторъ, лишь только органъ пріобрталъ большое число подписчиковъ, и, слдовательно, большую матеріальную цнность, захватывалъ это въ свои руки и выгонялъ изъ него дйствительнаго основателя и редактора, вложившаго въ него и капиталъ, и трудъ, и талантъ (такъ было въ 1887 г. съ кіевской газетой ‘Заря’, основанной Кулишеромъ, въ которой офиціальнымъ редакторомъ было другое лицо).

Зато изданія въ род ‘Новаго Времени’, того ‘Новаго Времени’, о которомъ теперь даже князь Мещерскій говорить, какъ о кокотк, продающейся всякому, власть (имущему,— такія изданія процвтали при отсутствіи всякой конкуренціи, иногда при прямой защит, подъ которую цензура брала его противъ нападокъ со стороны остальной печали,— и имло вс основанія благословлять режимъ цензуры.

Такъ обстояло дло до самой революціонной бури 1905 года. Эта буря на время смела цензуру. Газеты и журналы, въ силу постановленія редакцій, къ которому тогда присоединилось даже ‘Новое Время’, перестали посылать свои номера на предварительный просмотръ въ цензуру и стали свободными. То же длали и издатели книгъ. 17 октября появился манифестъ, въ которомъ населенію были общаны ‘незыблемыя основы гражданской свободы на началахъ дйствительной неприкосновенности личности, свободы совсти, слова, собраній и союзовъ’.

Недолго, однако, продолжалась эта свобода. 24 ноября 1905 г. появились ‘временныя правила о повременныхъ изданіяхъ’, которыми была офиціально отмнена предварительная цензура и отмнены административныя взысканія, налагаемыя на органы печати, но уже созданы требованія и условія, вновь долженствовавшія стснить печать. За ними 18 марта 1906 г. послдовали еще боле стснительныя правила о повременныхъ изданіяхъ, а 26 апрля 1906 такія же правила о неповременныхъ изд., т. е. о книгахъ.

Вс эти правила были продиктованы стремленіемъ, насколько только возможно, вернуться въ прежнему режиму. Все-таки они создавали для печати новыя, нсколько лучшія условія. Прежде всего они покончили съ режимомъ предварительной цензуры въ прежнемъ смысл слова. Отнын газета и журналъ должны были посылаться въ цензуру {Слова ‘цензура’ для обозначенія спеціальнаго учрежденія, ‘цензурный комитетъ’, ‘цензоръ’ — были отмнены и замнены мене набившими оскомину, ‘комитетъ по дламъ печати’, ‘членъ комитета по дламъ печати’, ‘инспекторъ по дламъ печати’,, ‘о то же самое слово было сохранено для обозначенія отвлеченнаго понятія (цензированіе, цензурный просмотръ). Поэтому, теперь, чтобы не отступать отъ терминовъ закона, слдуетъ говорить: послать книгу на цензуру въ комитетъ по дламъ печати. Но сохранены въ полной неприкосновенности комитеты цензуры иностранной.} одновременно съ приступомъ въ печатанію, а книги (кром брошюръ) въ моментъ выпуска ихъ изъ типографіи. Только посл этого комитетъ по дламъ печати имлъ право, если находилъ въ книг какое-либо преступленіе, подвергнуть ихъ предварительному аресту, понятно, что фактически этотъ арестъ было довольно трудно осуществить, и въ большомъ числ случаевъ и книги и журналы, а тмъ боле газеты попадали въ руки подписчиковъ и покупателей. Но чтобы предупредить дальнйшее распространеніе книги или журнала, комитетъ по дламъ печати возбуждалъ преслдованіе противъ. редактора или автора передъ судомъ. Прежде судъ къ преступленіямъ печати почти не примнялся: цензура сжигала книги, но авторы оставались свободными.

Итакъ, до (жъ поръ дйствовало цензурное усмотрніе,— и жаловаться на вето можно было лишь по начальству, которое почти всегда брало сторону подчиненнаго учрежденія. Теперь цензура (пусть читатель меня проститъ: я — старый литераторъ, всю свою жизнь имлъ дло съ цензурой, и никакъ не могу приноровиться называть ее новымъ, хотя бы и боле благозвучнымъ именемъ) должна была предъявить къ автору или редактору опредленное обвиненіе, сформулировать его въ точныхъ терминахъ закона и снабдить ссылкою на надлежащую статью Уголовнаго уложенія или Уложенія о наказаніяхъ, и авторъ или редакторъ все же могли защищаться на суд. Надъ цензурой поставленъ контроль суда. Конечно, выборъ карательныхъ статей у цензуры очень великъ: тутъ и знаменитыя ст. ст. 129 и 128 о призыв къ учиненію бунтовщическаго дянія, о возбужденіи вражды между сословіями или классами, или о дерзостномъ порицаніи верховной власти, и ст. 73 о возложеній хулы на славимаго въ единосущной Троиц Бога, на Пречистую Владычицу нашу и Приснодву Марію, на безплотныя Силы Небесныя или на святыхъ угодниковъ Божіихъ, и статья 107 объ оскорбленіи памяти усопшихъ Царствовавшихъ Дда, Родителя или предшественника Царствующаго Императора, и 1034 о распространеніи ложныхъ слуховъ о дятельности правительственнаго учрежденія или возбуждающихъ тревогу слуховъ объ общественномъ бдствіи, и много, много другихъ. По одной стать можно привлечь лицо, напечатавшее документъ, имющій 30—40-лтнюю давность и представляющій лишь чисто историческій интересъ, по другой можно привлечь редактора, напечатавшаго корреспонденцію о голод, по третьей — человка, сообщившаго вполн точное свдніе о тяжелыхъ арендныхъ условіяхъ такого-то помщика ила объ эксплуатаціи рабочихъ фабрикантомъ (возбужденіе вражды между сословіями или классами). Авторъ или редакторъ попадаетъ подъ судъ… Это не судъ присяжныхъ, а судъ судебной палаты, о которомъ въ прошломъ году я какъ-то бесдовалъ съ читателями ‘Современника’ (No 5). Судъ, очень внимательный по отношенію къ комитетамъ по дл. печати, чтобы не сказать больше.

Общее установившееся правосознаніе культурнаго общества говорить, что за клевету или за распространеніе ложныхъ слуховъ можно карать только тогда, когда ложность этихъ слуховъ или сообщеній была ясна для распространителя, или, по крайней мр, тогда, когда онъ ничего не сдлалъ для проврки слуховъ. Нашъ судъ истолковалъ дло иначе: для преступленій печати это не требуется, и можно карать редактора, какъ преступника, хотя бы онъ дйствовалъ въ глубокомъ убжденіи своей правоты. По общему смыслу закона совершенно несомннно, что каратъ, напримръ, за призывъ къ учиненію бунтовщическаго или измнническаго дянія можно только при наличности такъ называемой злой воли, т. е. когда лицо, призывавшее къ нему, дйствительно хотло вызвать бунтовщическое или измнническое дяніе. Этотъ принципъ твердо установленъ и въ наук, за въ практик уголовнаго права для всхъ аналогичныхъ случаевъ,— но не для печати. Для печати явилось особое истолкованіе Сената, что злой воли редактора не требуется, и что приговорить къ трехлтней крпости (хорошо еще, что не къ ссылк на поселеніе съ лишеніемъ состоянія,— законъ даетъ суду право и на это),— можно редактора, который напечаталъ историческую статью вовсе не съ намреніемъ призвать къ учиненію бунтовщическаго дянія, а придавая ей исключительно научное значеніе (дло Щеголева, напечатавшаго историческій документъ въ ‘Быломъ’).

Но даже и этотъ судебно-карательный режимъ не сдлался для печати общимъ. Рядомъ съ нимъ сохраненъ и административно-карательный. Во всхъ мстахъ, находящихся въ положеніи усиленной охраны,— а въ такомъ положеніи находится систематически почти вся Россія, по крайней мр вс большіе города, гд издаются книги, журналы и газеты,— въ этой части Россіи за губернаторами и генералъ-губернаторами сохранено право карать редакторовъ журналовъ арестомъ до трехъ мсяцевъ и штрафомъ до 500 рублей (а въ мстахъ, находящихся на положеніи чрезвычайной охраны, даже до 3.000 руб.), и губернаторы пользуются этимъ правомъ очень широко. Бывали случаи, что губернаторы находили въ одномъ нумер газеты нсколько преступленій и карали за каждое въ отдльности, бывали случаи, что газеты должны были перемнять по пяти, по шести, по семи отвтственныхъ редакторовъ подрядъ, чтобы имть возможность выходить безъ перерыва, бывали случаи, что губернаторы штрафовали какую-нибудь провинціальную газету за перепечатку хотя бы изъ октябристскаго, голоса Москвы’. А сверхъ того бывали,— и весьма нердко,— случаи, совсмъ уже ни на какомъ закон не покоющіеся. Губернаторъ призывалъ владльцевъ двухъ-трехъ имющихся въ город типографій и заявлялъ, что если они будутъ печатать такую-то газету, то ихъ типографіи будутъ немедленно закрыты.

Статьи закона, на основаніи которыхъ судъ караетъ редактора и автора, такъ растяжимы, а усмотрніе суда еще растяжиме, что ошибка даже и тутъ неизбжна, усмотрніе же градоначальника еще растяжиме… И все это отзывается на печати, на ея содержательности, на ея достоинств, на ея значеніи для развитія страны {Читателю,— можетъ быть, будетъ небезынтересно узнать, во что правительству,— слдовательно и народу, плательщикамъ податей,— обходится эта заботливость о печати. Вотъ нсколько цифръ:

	Ассигновано по смт.
	1906	1913
Центральныя учрежденія: совтъ по дламъ печати и главное управленіе по дламъ печати	71.076	214.575
Комитеты, инспекторы по дламъ печати и т. д.	250.368	250.077
Всего	321.444	464.652

Конечно, это еще далеко не вс расходы. Сюда не входитъ доля, причитающаяся на судебныя палаты, штаты которой были увеличены главнымъ образомъ вслдствіе увеличенія числа преступленій печати, сюда не входятъ издержки содержанія редакторовъ и авторовъ въ. тюрьмахъ,— а издержки эти не маленькія. И при этомъ, какъ видитъ читатель, содержаніе цензуры (еще разъ да проститъ мн читатель это слово) при свобод печати растетъ съ довольно замтной быстротой.}.

Такимъ образомъ и нын, какъ и прежде — кошмаръ въ образ цензора мшаетъ писательской работ, спираетъ духъ автора, давитъ умъ и задерживаетъ перо {Нсколько передланныя примнительно къ новымъ обстоятельствамъ слова И. Аксакова, которыми онъ характеризовалъ старый (до 1865 г.) цензурный режимъ.}. И тмъ не мене, какъ ни растяжимы рамки закона по отношенію жъ печати, какъ ни широкъ произволъ суда, а тмъ боле администраціи, при его примненіи, все же нельзя не признать, что 1905 годъ кладетъ рзкую грань въ положеніи нашей печати. Оно стало лучшимъ, и до сихъ поръ еще, пожалуй, остается лучшимъ, несмотря на понятное движеніе въ теченіе цлыхъ семи лтъ, несмотря на то_тчто прежде только запрещали книгу или журналъ, а теперь запрещаютъ книгу или журналъ, и сверхъ того, автора или редактора (а то и обоихъ) тянутъ на скамью подсудимыхъ и сажаютъ на подъ, на полтора, на два въ крпость.

Однако, къ этому признанію надо сдлать весьма и весьма существенную оговорку.

Пусть читатель вспомнить, что жизнь идетъ впередъ, образоваваніе развивается, грамотность распространяется, и жизнь все настоятельнй и настоятельнй требуетъ книги, журнала, газеты. Возьмемъ хотя бы такой примръ. Когда-то военные были почти лишены образованія, и, несмотря на это, могли быть очень хорошими офицерами и на пол битвы и въ мирное время. Въ настоящее время военное дло, какъ и всякое другое, требуетъ большого образованія, и за недостатокъ его государство жестоко платится. Даже военное дло предъявляетъ, такимъ образомъ, спросъ на книгу, и, слдовательно, заинтересовано въ свобод печати, даже военное дло поставлено тамъ лучше, гд оно обслуживается свободной печатью, чмъ тамъ, гд чуткая цензура въ журнальныхъ замыслахъ, стсняетъ балагура. Въ гораздо большей степени это врно во всякомъ мирномъ дл. Медицина и юриспруденція, мукомольное дло и велосипедный спортъ, авіація и кооперативное движеніе,— все требуетъ своей спеціальной литературы и не можетъ обходиться безъ своихъ собственныхъ журналовъ. Купецъ, Китъ Китычъ, когда-то съ грхомъ пополамъ зналъ грамоту, и это не мшало ему наживаться. Теперь онъ разорится въ пухъ и прахъ, если не будетъ слдить за событіями русской и европейской жизни, за биржевыми цнами, за рабочимъ движеніемъ, и т. д., и т. д. Отсутствіе широкой свободной прессы не только вредитъ стран, народу, всему народу,— буржуазіи и рабочему классу почти одинаково,— но мстить и самому правительству, ее стсняющему. Такимъ образомъ, каждый шагъ на пути развитія человчества все настоятельне и настоятельне ставить на разршеніе общества разные вопросы, которыхъ оно разршить не можетъ безъ помощи широкой печати, а печать не можетъ сколько нибудь правильно развиваться, не будучи свободной. И вотъ, если принялъ во вниманіе этотъ ростъ потребности въ свободной печати, если сравнивать положеніе печати въ прошломъ и въ настоящемъ не абсолютно, а относительно, примняясь къ потребности общества въ печатномъ слов, то можно будетъ сильно усумниться, сдланъ ли нами шагъ впередъ или назадъ.

Свобода печати безъ, всякаго сомннія, въ настоящее время совершенно необходима народу. Это признаютъ вс, какъ мы сейчасъ увидимъ, даже объединенные дворяне вмст съ двумя главноуправляющими по дламъ печати и Пуришкевичемъ. Но она даже въ своемъ настоящемъ вид, такъ мало похожемъ на свободу печати, такъ неудобна для ‘господъ, команду на заставахъ и шлагбаумахъ имющихъ’ {Изъ статьи И. Аксакова о печати въ 1865 г. (цитирую по книг Джаншіева, ‘Эпоха великихъ реформъ’, 6 изд. М., 1896, стр. 350).}! И вотъ мы присутствуемъ при печальномъ, увы, и страшномъ зрлищ новаго похода на печать.

* * *

Министръ Внутреннихъ Длъ Н. А. Маклаковъ въ интервью съ корреспондентомъ французской газеты нсколько недль тому назадъ сообщилъ, что министерство внутреннихъ длъ подготовляетъ новый законъ о печати, и что этотъ законъ о печати избавитъ агентовъ министерства внутреннихъ длъ отъ смшного положенія оффеибаховскихъ карабинеровъ, являющихся на мсто преступленія, когда оно уже совершено, и положить предлъ разнузданности печати. Въ настоящее время извстно, что законопроектъ уже выработанъ и въ недалекомъ будущемъ будетъ предложенъ Гос. Дум. Извстно, что онъ составленъ подъ сильнымъ давленіемъ законопроекта о печати, выработаннаго по иниціатив объединеннаго дворянства, въ общихъ чертахъ извстно также и его содержаніе. Но текста законопроекта у насъ еще нтъ, и потому пока я воздержусь говорить о немъ.

Зато у насъ имется нсколько другихъ проектовъ, касающихся печати. Прежде всего мы имемъ законопроектъ, точне говоря, основныя положенія законопроекта, выработаннаго особой комиссіей, которая была избрана совтомъ объединеннаго дворянства въ силу постановленій восьмого създа уполномоченныхъ объединенныхъ дворянскихъ обществъ отъ 10 марта 1912 года. Предсдательствовалъ въ этой комиссіи Л. А. Георгіевскій, участвовали въ ней бывшій и настоящій главноуправляющій по дламъ печати А. В. Больгардъ и С. С. Татищевъ, но всего больше украшенъ списокъ ея членовъ именемъ В. М. Пуришкевича. Комиссія засдала въ теченіе января и февраля текущаго 1913 года, и плодомъ ея трудовъ явился ‘Докладъ о печати’, въ которомъ приведены основные принципы желательнаго съ точки зрнія комиссіи (и, надо думать, объединеннаго дворянства) проекта о печати и объяснительная къ нимъ записка. Докладъ напечатанъ особой брошюрой.

На принципахъ этого доклада основано дале уже настоящее ‘законодательное предположеніе о печати’, детально и полно разработанное и внесенное 2 апрля 1913 года въ Гос. Думу за подписью 36 членовъ, во глав которыхъ красуется имя опять-таки того же В. М. Пуришкевича, за нимъ слдуютъ знаменитый нижегородскій губернаторъ Хвостовъ, затмъ Марковъ И, Замысловскій и другіе. (‘Напечатанъ въ Думскихъ матеріалахъ, 4 Дума, 1 сессія, No 245).

Оба эти проекта направлены къ обузданію печати. Нсколько лучше ‘уставъ о печати’, выработанный октябристской фракціей. Онъ вноситъ нкоторыя улучшенія въ нын дйствующій законъ, но рядомъ съ ними и нкоторыя ухудшенія. Это еще проектъ проекта, онъ не напечатанъ, а только распространенъ въ большомъ числ литографированныхъ или гектографированныхъ тетрадокъ и въ Думу пока не внесенъ. Онъ подлежитъ еще обсужденію на различныхъ собраніяхъ представителей печати, боле или мене неудачно созываемыхъ октябристской фракціей (неудачно, такъ какъ приглашаемыя лица обыкновенно на зовъ не являются), и затмъ, вроятно, будетъ внесенъ въ Гос. Думу, если октябристы не найдутъ, что правительственный проектъ или проектъ правыхъ длаетъ его ненужнымъ.

Полную противоположность имъ составляетъ проектъ конституціонно-демократической партіи, внесенный въ Гос. Думу 3 декабря 1912 года за подписью тоже 36 членовъ, во глав которыхъ стоить Милюковъ (напечатанъ въ матеріалахъ первой сессіи Гос. Думы 4 созыва, No 10).

Проектъ объединеннаго дворянства представляетъ значительный интересъ, и, въ особенности, вотъ почему.

Весь направленный къ обузданію печати, онъ тмъ не мене все время говоритъ о свобод печати и только о ней.

‘Необходимо создать такія условія для печати, которыя обезпечивали бы ей провозглашенную съ высоты престола свободу слова, основанную на точныхъ указаніяхъ закона, имъ однимъ ограниченную и устраняющую возможность всякаго произвола… Въ предлахъ, предоставленныхъ ей закономъ, печать должна пользоваться полной свободой слова’.

Чего, казалось бы, лучше! Съ нкоторымъ удивленіемъ я чувствую, что могу обими руками подписаться подъ мнніемъ, вышедшимъ изъ-подъ пера В. М. Пуришкевича.

‘Свобода печатнаго слова не можетъ быть, однако, понимаема въ смысл полной ея неограниченности,— и нын нтъ ни одного культурнаго государства въ мір, въ которомъ границы ея не были бы установлены закономъ’.

И это врно. Идемъ однако дале.

‘…Комиссія не могла не остановиться на необходимости временнаго сохраненія спеціальныхъ, мене льготныхъ, правилъ о печати, главнымъ образомъ, въ отношеніи открытія періодическихъ изданій для мстностей, гд органовъ надзора за печатью еще нтъ, а также для всхъ повременныхъ органовъ печати, издаваемыхъ не на русскомъ язык. Равнымъ образомъ, въ цляхъ охраненія общественнаго порядка, комиссія считала своимъ долгомъ высказаться за сохраненіе, въ вид исключенія, такихъ изъ существующихъ въ настоящее время спеціальныхъ цензуръ, какъ придворная, духовная, военно-морская, драматическая, медицинская и цензура иностранныхъ изданій’.

Что же это значитъ? Свобода печати — и сохраненіе не одной цензуры, а полаго ряда цензуръ. Свобода печати,— и особый надзоръ надъ нею въ тхъ мстностяхъ, ‘гд органовъ надзора за печатью еще нтъ’?, Что это за органы надзора за печатью при наличности свободы печати?

А значитъ это вотъ что. Потребность въ печати такъ велика, сознаніе свободы печати такъ глубоко вкоренилось въ душу современнаго мыслящаго человка, что даже отъявленный врагъ ея не можетъ выступать на борьбу съ лею иначе, какъ подъ знаменемъ той же свободы: печати. Сперва надо одурманить слушателя красивыми словами о свобод печати, а затмъ ввести какіе-то органы надзора за печатью, т. е. ту же самую цензуру подъ другимъ названіемъ. Говорятъ, что лицемріе есть необходимая данъ, которую порокъ платитъ добродтели. Очевидно, разговоры о свобод печати есть въ настоящее время необходимая дань, которую враги этой свободы должны приносить общественному чувству, общественному убжденію, чтобы обдлывать свои длишки.

О томъ, какіе органы надзора за печатью нужны объединенному дворянству, говоритъ пунктъ 3 Положеній.

‘3. Надзоръ за печатью возлагается на главное управленіе по дламъ печати въ состав министерства внутреннихъ длъ. На мстахъ должно быть учреждено достаточное количество должностныхъ лицъ по надзору за печатью и увеличено матеріальное обезпеченіе чиновъ, этого надзора, чтобы качественный ихъ составъ могъ соотвтствовать свойству и назначеніямъ возложенныхъ на нихъ обязанностей’.

Итакъ первое, что мы находимъ въ новомъ законопроект о печати, эта то, что 450.000 рублей, въ которые обходится теперь Россіи свобода печати, долины быть обращены приблизительно въ 900.000. Свобода печати — и Главное Управленіе по дламъ печати съ достаточнымъ количествомъ лицъ по надзору за печатью въ провинціи, да еще съ увеличеннымъ жалованьемъ.

‘4. Учрежденіе повременныхъ изданій совершается явочнымъ, порядкомъ безъ представленія залога’.

Принципъ правильный. Но за нимъ слдуютъ исключенія: изданія, выходящія не на русскомъ язык, изданія, выходящія тамъ, гд нтъ необходимаго надзора за печатью,— могутъ появляться не иначе, какъ съ разршенія (въ которомъ, конечно, можетъ быть и отказано) министра внутреннихъ ддъ или особыхъ окружныхъ совтовъ по дламъ печати, подвдомственныхъ министерству внутреннихъ длъ.

Вмсто ныншняго отвтственнаго редактора, который несетъ отвтственность за преступленія, совершенныя журналами, долженъ быть введенъ институтъ отвтственныхъ издателей. Совершенно правильно говорятъ авторы проекта, что институтъ отвтственныхъ редакторовъ создалъ подставныхъ редакторовъ, а подставныхъ отвтственныхъ издателей завести гораздо трудне, такъ какъ издателю принадлежатъ имущественныя права на изданіе.

Каждый номеръ газеты долженъ представляться въ подлежащія установленія по дламъ печати не поздне, какъ за три часа до выпуска его въ свтъ., каждая брошюра за три дня, а книга за 7 дней, и подлежащее установленіе но дламъ печати можетъ всегда наложить на нихъ предварительный арестъ, въ случаяхъ возбужденія преслдованія по 128 или 129 ст. тотчасъ же, еще до судебнаго разсмотрнія, періодическое изданіе должно закрыться, а при возбужденіи преслдованія по другимъ статьямъ можетъ быть закрыто по усмотрнію подлежащихъ судебныхъ мстъ (однако по усмотрнію не въ судебномъ, а въ распорядительномъ засданіи., что представляетъ большую разницу). Если же изданіе не пріостанавливается, то издатель обязанъ внести денежный залогъ въ обезпеченіе возможнаго наложенія на него штрафа, и если онъ такого залога не внесетъ, то журналъ тоже пріостанавливается.

Затмъ проектируется длинный рядъ статей, увеличивающихъ наказанія за преступленія печати, предусмотрнныя и нын дйствующимъ закономъ, и устанавливающія новыя преступленія, ныншнему закону неизвстныя.

Итакъ, мы видимъ передъ собою какой-то исключительно грубый фальсификатъ. Намъ даютъ законопроектъ, долженствующій укрпить свободу печати, а, въ дйствительности, возстановляющій предварительную цензуру, въ объем, неизвстномъ даже періоду до 1905 года, тажъ какъ и тогда газеты, издававшіяся безъ предварительной цензуры, не были обязаны представлять своихъ номеровъ за три часа до выхода въ свтъ. Такое представленіе въ цензуру сдлало бы невозможнымъ ныншнюю полноту и освдомленность газетъ. Наборъ столичной газеты спшно заканчивается обыкновенно въ четвертомъ часу ночи, только въ пятомъ часу утра газета начинаетъ печататься, а въ 5 ¹/₂ утра она уже сдается на почту. Чтобы представлять газету въ цензуру за 3 часа, т. е. въ 2, въ половин третьяго, нужно отказаться отъ всхъ новостей, получаемыхъ ею посл 12 час. ночи, которыя представляютъ нердко весьма большое значеніе (напр., извстія съ театра военныхъ дйствій, о ход дипломатическихъ переговоровъ).

Законодательное предположеніе о печати, внесенное правыми въ Гос. Думу, вншнимъ образомъ сильно отличается отъ разсмотрннаго нами законопроекта объединеннаго дворянства. Прежде всего тутъ мы находимъ не общіе принципы, а разработанный, распредленный по параграфамъ настоящій законопроектъ, затмъ онъ касается не только журналовъ и газетъ, но также и книгъ (проектъ объединеннаго дворянства о нихъ почти не говорить).

Нельзя отрицать и того, что въ нкоторыхъ частностяхъ, и иногда даже довольно существенныхъ, офиціальный законопроектъ правыхъ все-таки отличается къ лучшему отъ своего образца. Такъ въ немъ отвтственный издатель замняется нормальнымъ отвтственнымъ редакторомъ, въ немъ отсутствуютъ также три часа,— срокъ, даруемый цензур дворянами для просмотра газеты, но для книгъ сохранена предварительная цензура въ теченіе семи дней, точно также для эстамповъ и рисунковъ, хотя бы печатаемыхъ въ газет, имется предписаніе о заблаговременномъ (за 24 часа) представленіи ихъ въ цензуру (какъ это иметъ мсто и въ нын дйствующемъ закон). Сохранена (изъ проекта дворянства) обязанность предварительнаго разршенія министра внутреннихъ длъ для всхъ, издаваемыхъ въ небольшихъ городахъ періодическихъ изданій, вводится совсмъ новое, неизвстное ни проекту дворянства, ни дйствующему закону, запрещеніе евреямъ быть редакторами періодическихъ изданій вн черты осдлости, возстановляется изъ нын дйствующаго закона правило, что въ случа непредвиднной смны отвтственнаго редактора или перемны другихъ какихъ-либо условій изданія журнала, губернаторъ обязанъ выдать свидтельство на продолженіе изданія при новыхъ условіяхъ не поздне семи дней съ полученія заявленія, другими словами, въ случа скоропостижной смерти редактора газета прекращается на семь дней, если только у издателя не найдется какой-нибудь руки у губернатора, и онъ не суметъ добиться въ губернаторской канцеляріи немедленной выдачи необходимаго свидтельства. Сохраняются въ общихъ чертахъ съ не особенно существенными измненіями и усиленныя кары за различныя преступленія печати. Между прочимъ, имется такая любопытная кара:

Виновный въ сочувствіи или одобреніи въ печати преступнаго дянія, за которое въ закон опредлено наказаніе не ниже тюремнаго заключенія, или личности преступника, такое дяніе учинившаго, а равно въ распространеніи сочиненія или изображенія, завдомо содержащихъ такое сочувствіе или одобреніе, наказывается:

тюремнымъ заключеніемъ отъ четырехъ мсяцевъ до одного года и четырехъ мсяцевъ и денежнымъ взысканіемъ отъ трехсотъ до одной тысячи рублей’.

На основаніи этой статьи, въ особенности въ виду установившагося въ нашихъ судебныхъ мстахъ толкованій термина ‘завдомо’, въ силу котораго для завдомости именно завдомости-то и не нужно, а нужно что-то другое, можно будетъ привлечь къ суду и осудить за напечатаніе портрета любого уголовнаго или политическаго преступника, а при нкоторомъ желаніи, пожалуй, даже и тхъ, кто такъ или. иначе распространяетъ портреты Герцена, Бакунина, Чернышевскаго,— вдь это все лица, съ точки зрнія господъ, команду на шлагбаумахъ имющихъ, учинявшія преступныя дяніяВсего, однако, важне то, чцо въ этомъ законопроект нтъ даже оговорки о томъ, что отвтственность за преступленія печати допускается не иначе, какъ по приговору суда,— оговорки, имющейся даже въ законопроект объединеннаго дворянства. Такимъ образомъ, подчиненіе печати особому режиму въ мстахъ усиленной или чрезвычайной охраны не исключается этимъ законопроектамъ.

Такимъ образомъ основныя черты законопроекта правыхъ: признаніе особыхъ органовъ надзора за печатью, т. е. цензуры, введеніе нын не существующей предварительной цензуры для книгъ, признаніе обязательнаго предварительнаго разршенія и предварительной цензуры для всхъ изданій, выходящихъ въ небольшихъ уздныхъ городахъ, (пыл такое разршеніе требуется только вн городовъ), значительное усиленіе каръ за преступленія печати и созданіе цлаго ряда новыхъ видовъ преступленій печати, наконецъ, сохраненіе режима административныхъ каръ для печати въ мстахъ усиленной охраны.

* * *

Законопроектъ октябристовъ, партіи, которая въ своей программ чернымъ по блому написала принципъ свободы слова, будучи значительно приличне проекта правыхъ, все же не дастъ печати нужной ей свободы. Октябристы взяли нын дйствующій цензурный уставъ, внимательно прошлись по нему и прежде всего значительно исправили его редакцію,— въ настоящее время крайне путанную: вдь съ 1828 года онъ не подвергался общему, сразу произведенному пересмотру, и вс многочисленныя, продиктованныя совершенно различными стремленіями новыя цензурныя узаконенія, въ томъ числ даже такія, какъ узаконенія 1865 и 1905—1906 годовъ вошли въ новыя изданія того же устава (1852, 1886, 1890 и, наконецъ, ‘продолженія’ 1906 года) лишь въ форм исправленія отдльныхъ статей, образовавшихъ въ немъ различныя наслоенія. Нельзя отказать октябристамъ и въ томъ, что они явно стремились смягчить многія, особенно губительныя для печати стороны ныншняго устава (хотя въ одномъ, весьма немаловажномъ случа, какъ мы сейчасъ увидимъ, они сочли нужнымъ его ухудшить), но за однимъ исключеніемъ они вс основныя черты ныншняго закона перенесли и въ свой проектъ. Въ стать 6-й онъ признаетъ ‘особыя мстныя установленія или особыя должностныя лица подъ высшимъ наблюденіемъ Главнаго Управленія по дламъ печати’, которымъ долженъ быть порученъ контроль за печатью, и такъ цензура, какъ особое учрежденіе, и по мннію октябристовъ должна быть сохранена въ сил. Должно быть сохранено и право предварительнаго (до судебнаго) ареста газетъ, журналовъ и книгъ, хотя тутъ октябристы вводятъ ограниченіе цензурнаго произвола: если судъ признаетъ арестъ неосновательнымъ, то издатель можетъ требовать убытки съ учрежденія или лица, наложившаго арестъ. Сомнительно, чтобы при нашихъ порядкахъ такое право, даже если бы оно было признано въ закон, могло имть практическое вліяніе.

Октябристы въ своемъ проект сохраняютъ предварительную цензуру министра Императорскаго Двора для всхъ извстій, касающихся ‘Ихъ Императорскихъ Величествъ и Ихъ Императорскихъ Высочествъ’, общую предварительную цензуру для иностранныхъ изданій съ каррикатурами и еще въ нкоторыхъ отдльныхъ случаяхъ, они сохраняютъ требованіе, чтобы о каждомъ новомъ періодическомъ изданіи подавалось заявленіе мстной власти, на основаніи котораго власть въ двухнедльный юрокъ должна выдавалъ ‘свидтельство’ на изданіе (практика показала, что это совсмъ ненужное, нигд въ мір не существующее требованіе открывало просторъ для различныхъ злоупотребленій и сильно тормозило появленіе новыхъ органовъ), для изданій, выходящихъ въ свтъ вн городовъ, они признаютъ необходимымъ даже предварительное разршеніе министра внутр. длъ, они сохраняютъ большую часть нын существующихъ ограниченій для права быть редакторомъ, и т. д. и т. д. Итакъ вс, продиктованныя духомъ нетерпимости къ свободному слову постановленія нашего цензурнаго устава, дай сохраняютъ, лишь нсколько смягчивъ ихъ. И есть только одно, правда, весьма серьезное исключеніе: они признаютъ только судебное преслдованіе преступленій печати, слдовательно, отрицаютъ внсудебное административное воздйствіе.

Это, конечно, очень важно. Но они сохраняютъ ныншній судъ, т. е. для важнйшихъ длъ,— судебныя палаты, для мене важныхъ — окружные суды, и т, и другіе безъ присяжныхъ. А между тмъ, только присяжные могли бы обезпечить печати дйствительное правосудіе.

Но, какъ я уже сказалъ, есть одинъ пунктъ, гд октябристы сочли почему то нужнымъ сдлать шагъ назадъ даже сравнительно съ существующимъ закономъ. Въ силу этого послдняго какъ книги, такъ и нумера газеты и журналовъ, посылаются въ комитетъ по дламъ печати одновременно съ выпускомъ изъ типографіи всего изданія (т. е. одитреметю со сдачей на почту или съ развозомъ по книжнымъ магазинамъ), а октябристскій проектъ требуетъ отсылки туда двухъ первыхъ готовыхъ экземпляровъ книги,— т. е. когда книга еще допечатывается и брошюруется. Здсь, такимъ образомъ, октябристы явно стремятся облегчить цензур своевременную конфискацію книги и явно идутъ навстрчу желанію министра вн. д. Маклакова, которому обидно, что его чиновники обречены на роль оффенбаховскихъ карабинеровъ.

Несмотря на этотъ послдній пунктъ, въ общемъ, октябристскій проектъ, если бы онъ осуществился въ жизни въ своемъ полномъ и настоящемъ вид, все же нсколько улучшилъ бы положеніе печати, все же явился бы шагомъ впередъ, хотя и очень скромнымъ, хотя и частичнымъ. Но и онъ закрпляетъ вс главныя основанія ныншняго цензурнаго строя.

Проектъ закона о печати конституціонно-демократической партіи.

О кадетскомъ проект нельзя говорить наряду съ проектами предыдущими: если проекты правительственный, дворянскій и правый направлены къ обузданію печати, если проектъ октябристскій, хотя и улучшающій положеніе печати, но все же не стоить на почв свободы печати, то проектъ кадетскій стоитъ на ней опредленно и твердо. И если бы была надежда на его осуществленіе полностью, или хотя бы въ главныхъ частяхъ, то всякая критика со стороны уважающей себя печати должна была бы въ настоящую минуту умолкнуть, и вокругъ него слдовало бы объединиться. На бду онъ не иметъ никакихъ шансовъ осуществиться, онъ есть проектъ демонстративный, имющій характеръ и значеніе своего рода деклараціи, онъ говоритъ не о томъ, чего можно добиться на практик, а лишь о тамъ, къ чему нужно стремиться, какъ жъ идеалу. Но съ этой точки зрнія онъ возбуждаетъ серьезныя сомннія {Любопытно, что въ былые годы, когда соціалъ-демократы или трудовики выступали въ Дум съ проектами, имющими исключительно декларативный характеръ, кадеты нападали на нихъ, какъ на утопистовъ, и противополагали имъ самихъ себя, какъ реальныхъ политиковъ. Теперь они сами приняли тактику лвыхъ. Что-жъ,— въ добрый часъ. Желательно только, чтобы они при этомъ набгали тхъ lapsus’овъ, какіе съ этой точки зрнія имются въ законопроект о печати.}.

(Кадетскій проектъ, конечно, безусловно отмняетъ какія бы то ни было мры воздйствія на печать, кром судебныхъ. Цензурныя учрежденія івъ полномъ ихъ объем уничтожаются. Надзоръ за печатью предоставляется прокуратур, и возбужденіе преслдованій противъ печати исключительно этой послдней.

Вс преступленія печати,— кром мелкихъ формальныхъ нарушеній — онъ передаетъ суду присяжныхъ.

Все это совершенно правильно, безъ всего этого невозможна дйствительная свобода печати.

Но въ законопроект есть и постановленія иного характера, объясняющіяся, вроятно, желаніемъ и надеждой,— которымъ, безъ всякаго сомннія, не суждено осуществиться,— сдлать свой проектъ пріемлемымъ для господъ положенія, желаніемъ и надеждой, которыя раньше, въ эпоху первыхъ двухъ думъ, руководили чуть не всми дйствіями к.-д. партіи.

При выпуск въ свтъ всякой, вновь отпечатанной книги, брошюры, журнала, газеты и другихъ произведеній печати, содержатели типографій обязаны представлять прокурору но два экземпляра каждаго произведенія или нумера повременнаго изданія, и этотъ послдній иметъ право немедленно, еще до ихъ распространенія, наложить на нихъ предварительный арестъ, если усмотритъ въ нихъ составъ какого-либо преступленія.

Пунктъ этотъ заимствованъ изъ германскаго закона о печати 1874 года,— которому, какъ образцу, въ общихъ чертахъ слдуетъ проектъ кадетскій, но, къ сожалнію, въ отчасти даже ухудшенномъ вид. По германскому закону ( 9), нумеръ періодическаго изданія въ моментъ выхода въ свтъ представляется въ одномъ экземпляр въ мстное полицейское управленіе, предварительный арестъ можетъ быть на него наложенъ, но только при наличности особо тяжкихъ преступленій,— оскорбленія императора, призыва къ мятежу и т. д. На книги и брошюры правила о представленіи экземпляра во-все не распространяются. Кадетскій проектъ распространяетъ это правило и на книги, и право ареста ничмъ не ограничиваетъ.

При этомъ кадеты не ввели въ свой проектъ права для издателя взыскивать съ прокурора убытки за неправильный арестъ, какъ это сдлали октябристы.

Кары за преступленія печати кадетскій проектъ значительно смягчаетъ сравнительно съ нын существующими. Я не стану теперь говорить о томъ, длаетъ ли онъ это достаточно удовлетворительнымъ образомъ. Укажу только, что кадетскій проектъ сохраняетъ въ полномъ объем безъ какого-либо смягченія статью 73 Уложенія, карающую ссылкою на поселеніе за возложеніе въ печати хулы на славимаго въ единосущной Тройн Бога, на Пречистую Владычицу нашу Богородицу и Приснодву Марію, на Безплотныя Силы Небесныя или на Святыхъ Угодниковъ Божіихъ, статью 103, карающую 8-ю годами каторжныхъ работъ за оскорбленіе Царствующаго Императора или Наслдника Престола {Настоящая статья представляетъ изъ себя нсколько распространенный и переработанный докладъ, прочитанный мною 6 апрля въ Литературномъ Обществ. По поводу моего доклада ‘Рчь’ въ No 95 (7 апрля 1913 г.) писала:

‘Если врно сообщеніе газетъ, В. В. Водовозовъ, въ качеств докладчика Литературнаго Общества, высказался въ томъ смысл, что если бы законопроектъ к.-д. имлъ шансы на осуществленіе, то за него слдовало бы схватиться обими руками. Но такъ какъ законопроектъ неосуществимъ, то его слдуетъ подвергнуть тмъ критическимъ операціямъ, спеціальная цль которыхъ — дискредитировать въ общественномъ мнніи все, что исходитъ отъ ка-детовъ’.

Я не знаю, какимъ сообщеніямъ газетъ вритъ редакція ‘Рчи’. Я думаю, что ей слдовало бы врить всего боле своему собственному сообщенію. А ея собственное сообщеніе о засданіи Литературнаго Общества, помщенное днемъ раньше, въ No 94, излагало эту часть моего доклада такимъ образомъ:

‘Затмъ В. В. Водовозовъ перешелъ къ изложенію законопроекта фракціи народной свободы. Проектъ этотъ иметъ декларативный характеръ, и его можно бы, по мннію В. В., привтствовать, если бы была хоть какая-нибудь надежда, что онъ пройдетъ въ законодательныхъ палатахъ. Докладчикъ вмст съ тмъ, указываетъ на рядъ дефектовъ въ проект съ точки зрнія боле радикальныхъ требованій. Поэтому В. В. относится отрицательно къ предложенію сдлать проектъ фракціи народной свободы основой обсужденія вопроса о свобод печати въ различныхъ литературныхъ организаціяхъ’.

Изложеніе правильное. Такъ какъ, надо думать, авторъ передовой статьи ‘Рчи’ основывался именно на этомъ сообщеніи, то очевидно, что онъ видитъ во всякой критик любого кадетскаго дйствія, или по крайней мр, въ критик ‘съ точки зрнія боле радикальныхъ требованій’, спеціальную цль ‘дискредитировать въ общественномъ мнніи все, что исходитъ отъ ка-детовъ’. Мн очень жаль, что редакція ‘Рчи’ смотритъ такъ на критику кадетскихъ проектовъ и дйствій. Я не считаю нужнымъ дискредитировать все, что исходитъ отъ кадетовъ, и какъ разъ ихъ проектъ о печати считаю хорошимъ,— хотя и страдающимъ отъ смшенія двухъ, совершенно различныхъ тактикъ, и былъ-бы счастливъ, если бы этотъ проектъ осуществился въ жизни.}.

В. Водовозовъ.

1 мая 1913 г.

P. S. Настоящая статья была не только написана, но уже сверстана, когда былъ опубликованъ проектъ о печати м-ра внутр. длъ, и я не имю возможности поговорить о немъ съ читателями въ этой же книжк ‘Современника’. Скажу только, что онъ вполн оправдываетъ самыя мрачныя предсказанія, что онъ не только возвращаетъ печать къ дореволюціонному времени, но ставить ее въ гораздо худшее положеніе, что при немъ чуть не вс работники прогрессивной печати должны будутъ переселиться въ тюрьму (если бы оттуда хоть писать можно было бы!). Онъ въ главныхъ чертахъ слдуетъ проекту объединеннаго дворянства, устанавливаетъ сроки для заблаговременнаго представленія произведеній печати въ цензуру (для газетъ, правда не 3 часа, какъ хотятъ дворяне, а одинъ часъ до выпуска изъ типографіи,— срокъ, во всякомъ случа, вполн достаточный, чтобы цензура могла поспть конфисковать его, семь дней для книгъ), создаетъ званіе отвтственнаго издателя и т. д., и т. д. Что же касается привлеченія къ отвтственности за преступленія печати, то проектъ производитъ его въ такой послдовательности: въ первую голову издатель, во вторую (если издатель за предлами досягаемости) — типографъ, въ третью — книгопродавецъ. Такимъ образомъ, либо тотъ, либо другой, либо третій. Такъ сказано въ стать 159 проекта. Но затмъ слдуетъ скромное примчаніе: привлеченіе къ суду кого-либо изъ этихъ лицъ ‘не устраняетъ привлеченія къ суду (также) всхъ другихъ лицъ… по правиламъ о сочувствіи’. Это выходитъ въ род ноздревскаго: ‘вотъ граница. Все, что ни видишь по эту сторону, все это мое, и даже по ту сторону, весь этотъ лсъ, который вонъ синетъ, и все, что за лсомъ — все мое’.

3 мая 1913.

‘Современникъ’, кн. V. 1913 г.

Новый походъ на печать.

Проектъ закона о печати конституціонно-демократической партіи.

Читайте также: