НОВОСТИ ЗАГРАНИЧНОЙ ЖИЗНИ.
Надежда В. Гюго.— Судьба женщинъ, по предсказанію Пельтана.— Андре Лео.— Условія, при которыхъ образовался ея талантъ.— Ея взгляды на приличія общественной жизни.— ‘Скандальный бракъ’.— Андре Лео, какъ писатель и мыслитель.— Иниціатива англійскаго общества въ дл народнаго обученія.— Первыя училища въ Америк.— Совмстное обученіе обоихъ, половъ.— Выгоды этой системы.— Привычка къ самоуправленію.— Равноправность женщинъ.— Обстановка американскихъ училищъ.— Бостонскія публичныя библіотеки.— Смитсонія.— Благотворительныя заведенія.— Дтскій пріютъ.— Доходы американскихъ газетъ.— Отношенія прессы къ администраціи.— Отсутствіе строгой тенденціи.— Возгласы, западно-европейской прессы по поводу междуусобной войны въ Америк.— Замчательный митингъ въ Кентукки.— Реализмъ американца.— Рабочая ассосіація въ Филадельфіи.— Уваженіе янки къ труду и презрніе къ праздности.— Американскіе омнибусы.— Демократическій принципъ въ Америк.— ‘Безпорядокъ’ на желзныхъ дорогахъ.— Балъ.— Американскій взглядъ на дуэль.
Въ XX столтіи, говоритъ В. Гюго, мы увидимъ необыкновенную націю. Эта нація будетъ великой, что не помшаетъ ей быть и свободной. Она будетъ богата, образованна, миролюбива, и доброжелательна къ благосостоянію остального человчества… Она будетъ изумляться тому различію, которое мы длаемъ между завоевателемъ и мясникомъ. Она пойметъ, что пролитіе человческой крови есть самое отвратительное дло. Она будетъ разсматривать поле битвы при Садов, какъ мы разсматриваетъ инквизиціонную площадь Севильи’.
Миръ и любовь, продолжаетъ В. Гюго, будутъ главными стремленіями этой націи, господство ея надъ другими народами будетъ господствомъ разума и цивилизаціи, о которыхъ въ наше время могутъ мечтать только самые смлые и сильные умы. Развивая эту картину дальше, г. Пельтанъ предсказываетъ такую же великую судьбу женщинъ, которая изъ пассивной роли перейдетъ въ активную и займетъ высшее мсто въ цивилизаціи человчества. Теперь, говоритъ онъ, мыслящая женщина явленіе рдкое, экзотическое, а въ будущемъ ей будетъ принадлежать умственное превосходство и вліяніе какъ въ семейств, такъ и въ обществ. Чмъ свободне и образованне женщина, тмъ уровень цивилизаціи выше, чмъ боле она раба и чмъ мене умственно развита, тмъ ближе нація къ состоянію чистаго варварства. Это лучшій критерій историческаго развитія народовъ’.
Если мы станемъ судить по этому критерію о современномъ умственномъ состояніи Франціи, то должны будемъ признаться, что великій народъ еще далекъ отъ того идеала, который рисуютъ намъ В. Гюго и г. Пельтанъ. На 18 милліоновъ французскихъ женщинъ мы можемъ насчитать не боле трехъ мыслящихъ и десяти извстныхъ писательницъ. Эта скромная цифра не даетъ намъ права слишкомъ самонадянно смотрть на наше величіе, отъ котораго, по мннію В. Гюго, отдляетъ насъ только одинъ вкъ. Да и въ этой скромной цифр есть имена, о которыхъ мы знаемъ гораздо мене, чмъ о какой нибудь камеліи, украшающей самымъ блистательнымъ развратомъ парижскіе салоны. Къ числу этихъ забытыхъ именъ мы относимъ замчательную личность — Андре Лео. Мы уврены, что для многихъ изъ нашихъ читателей это имя совершенно неизвстно, а между тмъ, по глубин взгляда и сил таланта, этотъ писатель можетъ быть поставленъ рядомъ съ такою европейскою извстностью, какъ Ж. Сандъ. Поэтому мы и ршились удлить нсколько строкъ въ нашей хроник характеристик Андре Лео.
Въ развитіи этого замчательнаго таланта, какъ вообще въ большинств подобныхъ случаевъ, играла главную роль борьба съ окружающею обстановкою жизни. Семейный гнетъ и рутина были первыми воспитателями Андре Лео. Они прежде всего дали ей почувствовать потребность другой, лучшей сферы, чмъ въ какой обращалась самодовольная посредственность, окружавшая ея дтство. Какъ натура страстная и сосредоточенная въ себ, она скоро отказалась отъ всякаго общества, и предпочитала уединеніе своей сельской долины баламъ провинціальной аристократіи. Родители Андре Лео всми силами тащили ее въ такъ называемый свтъ, а она и день и ночь только и думала е томъ, чтобы бжать какъ можно дальше отъ этого свта. Мать, по своему любившая Андре Лео, серьезно унывала, что дочь ея проводитъ долгіе часы гд нибудь подъ тнью дерева или на берегу рки, и неохотно является въ кругу знакомыхъ, посщавшихъ домъ ея родителей. Имъ казалось страннымъ, что дорога, обросшая по сторонамъ терновникомъ, нравилась ей боле, чмъ хорошо вымощенная и ярко освщенная улица. Удалившись навсегда въ деревню, она желала только одного — быть вполн независимой отъ своихъ нжныхъ деспотовъ и завоевать себ маленькую самостоятельность мысли и дла., которая такъ рдко достается на долю современной женщины. Впослдствіи Андре Лео, описывая себя въ одной героин своего романа, говоритъ: ‘еслибъ я съ ранней молодости понимала, какъ необходима свобода для полнаго и стройнаго развитія моего нравственнаго характера, я не взяла бы всхъ сокровищъ столицы за тотъ темный уголъ, гд я могла считать себя совершенно независимой отъ всякаго посторонняго вліянія. То, что мы называемъ приличіями общественной жизни, на исполненіе которыхъ уходитъ большая часть времени молодой двушки,— есть ничто иное, какъ постепенное и благовидное обращеніе человка въ ручное и домашнее животное. Изъ маленькой кокетки готовится будущая раба своего семейства и общества, изъ великосвтской львицы современемъ образуется жалкая ханжа и почти всегда дурная мать своихъ дтей’.
Уединеніе ввело Лео въ новый міръ идей. Не выходя изъ дому она много читала и немного наблюдала. Эта внутренняя работа надъ собой привела ее къ тмъ мнніямъ, к вторыя были противоположны мнніямъ большинства. Не желая никого раздражать своими противорчіями, а со другой стороны не имя близко себя никого, кто бы могъ сочувствовать ея оригинальному взгляду на вещи, она но вечерамъ удалялась въ свою комнату и много писала. Какъ ни сантиментальны были ея первые опыты, но въ нихъ проглядывала та сила мысли, которая скоро поставила Андре ‘Тео выше обыкновеннаго уровня нашей болтливой литературной братіи. Можетъ быть, эти опыты такъ и остались бы въ ящикахъ письменнаго стола молодой двушки, если бы не помогъ ей простой случай.
Въ то время въ провинціи Буржъ существовалъ одинъ замчательный журналъ (Revue Sociale), издаваемый Пьеромъ Леру, величайшимъ энтузіастовъ и поклонникомъ Фурье. Другъ молодой двушки былъ знакомъ съ Леру и представилъ ему рукопись, подписанную псевдонимомъ Андре Лео. Черезъ нсколько времени онъ получилъ вмст съ напечатаннымъ сочиненіемъ письмо, которое поздравляло молодаго автора съ замчательнымъ талантомъ и просило его о постоянномъ участіи въ Revue Sociale. Кому знакома исторія умственнаго движенія во Франціи въ конц сороковыхъ годовъ, тотъ долженъ знать, что Пьеръ Леру принадлежалъ къ самымъ свтлымъ личностямъ своего времени и имлъ неотразиное вліяніе на тогдашнее молодое поколніе. Новыя идеи и страстная любовь къ человчеству, доходившая до энтузіазма, сгруппировали около Леру многочисленный кругъ честныхъ и талантливыхъ писателей. Быть замчательнымъ и заслужить одобреніе превосходнаго редактора было особенною честію для юноши, желавшаго выступить на литературную карьеру. Андре Лео, увидвъ свое имя на страницахъ Revue Sociale, разомъ убдилась въ своихъ силахъ.
Но вдругъ времена перемнились. Revue Sociale былъ закрытъ и редакторы его удалились изъ Франціи. Андре Лео на время замолчалъ, но отношенія ея къ бывшей редакціи поддерживались дятельной перепиской съ однимъ изъ редакторовъ, г. С… Эта переписка такъ коротко сблизила Андре Лео съ ея другомъ, что впослдствіи она сама переселилась за Альпы и вышла тамъ, замужъ за г. С…
Въ 1863 году появился въ печати романъ съ заглавіемъ: ‘Скандальный бракъ’, романъ былъ подписанъ именемъ Андре Лео. Давно уже рукопись этой книги совершала безплодную прогулку между всми издателями и но всмъ редакціямъ парижскихъ журналовъ. Какъ случается обыкновенно, редакторы журналовъ отговаривались ‘обиліемъ матеріаловъ, припасенныхъ на дна года’, а издатели печатали произведенія только тхъ авторовъ, которыхъ имена пользовались хорошей или худой славой въ публик. Къ счастью авторъ ‘Скандальнаго брака’ слишкомъ глубоко врилъ въ литературное достоинство своего произведенія и думалъ что стоитъ только сдлать что нибудь хорошее для того, чтобы это хорошее сразу было оцнено обществомъ. И вотъ, вычтя нсколько сотень франковъ изъ своего семейнаго бюджета, онъ выпустилъ свою книгу — но увы!— въ безпривтную пустыню.
Дйствительно, такова судьба всякой книги, изданной насчетъ автора, неизвстнаго публик или неподдерживаемаго многочисленными литературными благопріятелями, хотя бы книга эта и была безспорно образцовымъ произведеніемъ. Напрасно несчастный авторъ присылаетъ каждому журналу два требуемые экземпляра своего сочиненія, если, наконецъ, о выход его книги оповщается въ пяти или десяти строкахъ, то это означаетъ только то, что авторъ, выйдя изъ терпнія, ршается самъ замолвить публик словцо о своемъ новорожденномъ произведеніи. Люди, внчающіе ореоломъ литературной моды, слишкомъ заняты обязательнымъ восхваленіемъ своихъ собратій, которые превозносили ихъ произведенія съ неменьшимъ усердіемъ.
Что касается до критиковъ — спеціалистовъ, то каждый изъ нихъ, справедливо опасаясь потратить безъ всякой пользы время на прочтеніе многочисленныхъ произведеній литературной посредственности, ограничивается обыкновенію просмотрніемъ какой нибудь одной, указанной ему книги, что впрочемъ впослдствіи не мшаетъ критику утверждать, что онъ первый открылъ т или другія достоинства сочиненія, если только въ немъ окажутся эти достоинства. Въ литератур преимущественно случается то, что Америки Веспуччи загребаютъ жаръ руками Христофоровъ Колумбовъ.
И такъ, произведеніе Андре Лео, который не обзавелся литературнымъ своелюдствомъ, должно было подвергнуться общей участи.
Правда, вниманіе нсколькихъ безпристрастныыхъ читателей было возбуждено, нкоторые пріятели автора выхлопотали для него съ большимъ трудомъ дв-три одобрительныя статьи, возвщавшія о появленіи на литературной арен новаго и даровитаго писателя романовъ, но книга во всякомъ случа вышла неудачно, хотя безъ всякаго сомннія далеко возвышалась надъ уровнемъ обыкновенныхъ беллетристическихъ угощеній. Къ счастью авторъ подвергся тогда испытанію, котораго горечь нисколько не уступала унынію автора вслдствіе плохаго успха книги: спутникъ жизни автора окончательно изнемогъ въ упорной борьб съ непривтной судьбою — въ той борьб, на которую обречены люди твердаго убжденія. До сихъ поръ общій трудъ едва едва могъ прокормить насущнымъ хлбомъ семью, увеличившуюся еще двумя дтьми — двумя мальчиками близнецами. Одни богачи имютъ право предаваться безплоднымъ сожалніямъ, бдняки принуждены дйствовать во что бы то ни стало, слдовательно и Андре Лео долженъ былъ дйствовать,— но спрашивается какъ?
Для его романовъ нелегко было пріискивать помщеніе по многимъ причинамъ. Прежде всего замтимъ, что авторъ, не смотря на свой полъ, не принадлежалъ къ числу тхъ привиллегированныхъ, очаровательныхъ музъ, которымъ редакторы и журналисты ни въ чемъ не могутъ отказать. По вторыхъ, онъ не только не любилъ отаптывать пороги, но часто даже поворачивался спиной къ двери, которая безъ всякаго задержанія для него бы отворилась. Дйствительно, Андре Лео никогда не ршился бы подписать свое имя въ сборникахъ, гд каждодневно наносились оскорбленія его идеямъ, его друзьямъ и притомъ онъ думалъ, вмст съ Беранже, что ‘не надобно давать нашимъ недругамъ случая оказывать намъ услугу’. Литературное братство, безспорно, вещь очень хорошая, но только при томъ условіи, чтобы оно не служило маскою, прикрывающею неуваженіе къ нравственному принципу.
И такъ, оставались такъ называемые оппозиціонные журналы, но уже не говоря о ихъ рдкости въ настоящее время, журналы эти, быть можетъ, по необходимости, слишкомъ осторожны, чуть только дло коснется хотя бы только вншняго осуществленія теорій, которыхъ они придерживаются. Авторъ ‘Скандальнаго брака’, какъ свободный мыслитель, высказываетъ свободно то, что думаетъ, и напрасно бы кто нибудь захотлъ заставить автора измнить или только замаскировать мысль, хотя бы въ интересахъ его кошелька или авторской извстности. Этотъ писатель слишкомъ глубоко уважаетъ принципъ совсти.
Наконецъ, вынужденный обстоятельствами, Андре Лео продалъ издателю за тысячу сто франковъ право на второе изданіе ‘Скандальнаго брака’, котораго первое изданіе, отпечатанное вначал въ незначительномъ числ оттисковъ, все-таки разошлось, благодаря однимъ достоинствамъ книги, Затмъ авторъ продалъ еще два своихъ романа, изъ которыхъ одинъ — ‘Старая два’, изданъ уже въ Бельгіи, а другой — ‘Дв дочери господина Плишона’ не изданъ еще до сихъ поръ.
Цною пожертвованія Андре Лео на этотъ разъ достигъ той извстности, которой онъ не съумлъ бы и, вроятно, не желалъ бы завоевать. Его издатель дебютировалъ и самъ для себя хлопоталъ о пріобртеніи издательской репутаціи. Поэтому онъ обращался съ своимъ авторомъ такъ, какъ нкоторые родители артистовъ обращаются съ своими даровитыми дтьми, въ надежд извлечь пользу изъ ихъ успховъ. Онъ издерживался на объявленія и рекламы, хлопоталъ о лестныхъ отзывахъ, умышленно возбуждалъ своими заявленіями споръ и полемику, наконецъ, поднялъ дйствительный шумъ, на этотъ разъ небезплодный, какъ случается нердко съ нкоторыми эфемерными знаменитостями, которыхъ пустота наполняется разв только воздухомъ.
Мы считаемъ Андре Лео не только писателемъ, но и мыслителемъ, послднее значеніе его даже беретъ верхъ надъ первымъ, это обусловливается въ особенности тмъ, что нашъ неосторожный авторъ нисколько не думаетъ скрывать свою наивность.
Заслуга артиста заключается мене въ способности обойтись безъ искуственныхъ поддержекъ (ficelles), чмъ въ умніи скрыть т изъ нихъ, которыми онъ пользуется. Художникъ долженъ поселить въ публик мнніе, что онъ знаетъ все лучше ея, даже то, что, повидимому, не заслуживаетъ быть предметомъ знанія, Мы уважаемъ людей, питающихъ отвращеніе къ извстнымъ родамъ безобразія, но художникъ, рисующій человческую природу, не долженъ былъ бы отворачивать глаза отъ всего уродливаго, замчаемаго имъ въ человческой жизни. Гете, великій знатокъ этого предмета, сказалъ: ‘мы не должны искать законовъ нашего совершенствованія только въ томъ, что нравственно и чисто…. Все рзко выдающееся участвуетъ въ нашемъ воспитаніи.’
Съ перваго своего шага Андре Лео занялъ мсто въ ряду первокласныхъ французскихъ авторовъ романовъ. Этотъ, уже великій талантъ окрпнетъ еще боле. Онъ свжъ, спокоенъ, обиленъ, но сила его проявилась еще не вполн. Надобно замтить, что талантъ этотъ обладаетъ однимъ очень драгоцннымъ качествомъ, позволяющимъ автору руководиться всми результатами опыта,— талантъ этотъ плодороденъ.
Написавъ ‘Двухъ дочерей господина Плишона’, авторъ вскор затмъ издалъ ‘Жака Галерона и разводъ’, а журналъ ‘Вкъ’ печатаетъ ‘Деревенскій идеалъ’, начатый подъ тнью морбиганскихъ рощъ и оконченный при завываніи холодныхъ втровъ въ усть Луары.
Изъ всхъ писательницъ женщина, довольно неудачно скрывающаяся подъ псевдонимомъ Андре Лео, наимене заслуживаетъ прозваніе синяго чулка. Какой нибудь незнакомецъ можетъ встрчать ее разъ двадцать въ салон, нисколько не подозрвая, что онъ видитъ передъ собою одну изъ современныхъ литературныхъ знаменитостей. Если бы даже, проведя съ ней нсколько часовъ въ бесд, онъ и напалъ на настоящій слдъ, то этотъ необыкновенно свтлый умъ, силою простоты, естественности, уметъ все-таки себя замаскировать. Она можетъ говорить обо всемъ и съ каждымъ — его собственнымъ языкомъ, она не относится съ пренебреженіемъ къ недалекимъ людямъ и не щеголяетъ педантизмомъ передъ салонными мудрецами. Притомъ въ ея пріем нтъ ни малйшихъ слдовъ вульгарной безразборчивости, она привлекаетъ только тхъ, которыхъ стоитъ привлекать, а прочіе какъ бы невольно держатся на разстояніи, не имя даже надежды когда нибудь къ ней приблизиться.
Мы останавливаемся. Женщина, которая, повинуясь чувству очаровательной стыдливости, выбрала своей литературной эгидой имена своихъ двухъ дтей, иметъ полное право на скромность ея чтителей, и, быть можетъ, мы, подъ вліяніемъ теплаго сочувствія, сказали даже слишкомъ много.
Отъ литературной талантливости и добросовстности мы бы желали перейти въ настоящемъ обозрніи къ всесторонней талантливости и честности цлаго великаго народа, такъ побдоносно вышедшаго изъ своей недавней, тяжелой внутренней борьбы. Свероамериканская жизнь въ Соединенныхъ Штатахъ представляетъ европейцу столько изумительныхъ и въ высшей степени интересныхъ загадокъ, что мы бы хотли предложить нсколько характеристическихъ чертъ общественнаго быта сверо-американцевъ тмъ изъ читателей, которые не имли случая практически приглядться къ условіямъ, которыми обставлена здоровая и плодоносная жизнь этого энергическаго и раціональнаго народа.
Когда въ Англіи стали думать о польз распространенія граматности во всхъ классахъ населенія, явился вмст съ тмъ вопросъ: кто долженъ заботиться объ учрежденіи народныхъ школъ,— т е. кто обязанъ взять на себя иниціативу этого дла — правительство или общество? Англичане, всегда чуткіе, гд дло идетъ о правахъ ихъ на самоуправленіе, скоро сообразили, что имъ не слдуетъ упускать изъ рукъ такого важнаго права, какъ завдываніе народнымъ образованіемъ. Англійское общество ршило вопросъ, присвоивъ себ какъ заботу объ открытіи школъ, такъ и расходы на ихъ содержаніе.
Англійскіе переселенцы въ Америку шли въ новое отечество уже съ готовой идеей о необходимости и польз народнаго образованіи и о зависимости его отъ самого общества. Заселяя пустыни, прорубая непроходимыя лса, эмигранты по необходимости должны были прежде всего озаботиться о защит себя отъ физическихъ вліяній, отъ нападеній туземныхъ индйцевъ и дикихъ зврей. Заботу о всемъ остальномъ приходилось отложить пока въ сторону. Но идея о народномъ образованіи, какъ объ одномъ изъ важнйшихъ факторовъ цивилизаціи и свободы,— даже во время тяжкой борьбы съ природой постоянно напоминала о себ трудящимся въ пот лица піонерамъ, и они, при первой возможности, срубали себ школу, куда открывали доступъ всмъ и каждому. Здсь дти могли получать первоначальное образованіе. Въ эти школы по необходимости пришлось принимать какъ мальчиковъ, такъ и двочекъ и учить ихъ вмст. Новые поселенцы были еще слишкомъ бдны и слишкомъ заняты борьбою съ природою и другими препятствіями, чтобы могли открывать отдльныя училища для каждаго пола. Можно было, пожалуй, и другимъ способомъ выйдти изъ затрудненія,— совсмъ не пускать двочекъ въ школы, но американцы и тогда были слишкомъ умны, чтобы сдлать подобную нелпость. Такимъ естественнымъ путемъ сложилась американская система народнаго образованія, принятая теперь во всхъ штатахъ почти повсемстно. Система не хитрая, вся суть ея можетъ быть выражена слдующими словами: ‘каждый гражданинъ Соединенныхъ Штатовъ безъ различія пола, долженъ имть возможность получить по крайней мр элементарное- образованіе, почему всякая община обязана имть по крайней мр одну первоначальную школу’. Въ Америк ничто разумное не остается пустою фразой, все сейчасъ же примняется къ длу, и теперь каждая община иметъ одну или нсколько элементарныхъ школъ, устроенныхъ на весьма здравыхъ основаніяхъ, соображенныхъ съ разумными педагогическими требованіями. Эти школы открыты для всхъ безъ исключенія дтей обоего поля, принадлежащихъ къ общин {Мы говоримъ о бломъ населеніи, вопросъ о черныхъ теперь въ самомъ разгар, но еще ничего но немъ не разршено, почему о черныхъ къ нашей стать вовсе не будетъ рчи.}. Здсь мальчики и двочки обучаются вмст. Американцы долгимъ опытомъ пришли къ убжденію въ неоспоримой польз совмстнаго обученія обоихъ половъ. Вопреки толкамъ европейскихъ моралистовъ, полагающихъ, что при совмстномъ обученіи страдаетъ нравственность, американцы слишкомъ очевидными фактами доказываютъ противное. Благодаря ихъ прекрасной систем школьнаго воспитаніи создается та изумительная нравственность, то глубокое уваженіе къ человческому достоинству, которыя поражаютъ иноземца, постившаго Соединенные Штаты. При совмстномъ обученіи обоихъ половъ, вс хорошія стороны, составляющія исключительную особенность каждаго пола въ отдльности, взаимно передаются, и каждый полъ, своими лучшими сторонами, благотворно вліяетъ на другой. Такимъ образомъ, мальчики передаютъ двочкамъ свою способность къ анализу и усидчивому умственному труду, свое терпніе, благодаря которому они, хотя медленно, но всегда достигаютъ цли — усвоенія новыхъ предметовъ изученія, двочки съ своей стороны длятся съ мальчиками своею способностію быстро соображать, своимъ вліяніемъ способствуютъ смягченію грубости нрава мальчиковъ и пр. Но внецъ этой системы заключается въ развитіи соревнованія, съ которымъ каждый полъ стремится перещеголять другой успхомъ въ ученіи. Путешественникъ-европеецъ съ изумленіемъ выслушиваетъ бойкіе отвты учениковъ и ученицъ первоначальныхъ американскихъ школъ, его поражаютъ большія познанія, выказываемыя этими малютками, не замчаетъ онъ ни жеманства, съ которымъ обыкновенно отвчаютъ двочки европейскихъ женскихъ школъ, ни запуганнаго вида, составляющаго необходимую принадлежность учениковъ мужскихъ школъ стараго свта.
‘Что за оказія?’ размышляетъ европеецъ, еще не успвшій коротко ознакомиться съ американской жизнію, ‘отвчаютъ они бойко, но врно большіе шалуны, слишкомъ раннее развитіе до добра не доводитъ, къ тому же что за странность воспитывать вмст оба пола!’ Но къ своему изумленію узнаетъ, что за этими такъ рано развившимися малютками не замчается особенныхъ шалостей, напротивъ они ведутъ себя весьма добропорядочно, такъ что самому строгому педагогу-формалисту трудно было бы къ чему нибудь придраться. Но изумленіе европейца доходитъ до крайнихъ предловъ, когда ему сообщаютъ, что въ американскихъ школахъ нтъ никакой особой дисциплины, что этого слова даже не понимаютъ дти, что нтъ никакихъ особыхъ надзирателей надъ ними, и чтобы окончательно принести въ недоумніе постители, учитель выходитъ изъ класса, приглашая слдовать за собой гостя. Онъ запираетъ дверь, заявивъ ученикамъ предъ уходомъ, что ему необходимо на время отлучиться, что онъ возвратится очень скоро назадъ, а ихъ проситъ продолжать занятія въ томъ же порядк, какъ еслибы онъ самъ былъ въ класс. ‘Вотъ теперь-то начнется гамъ?’ Ничуть не бывало, ученики продолжаютъ заниматься своимъ дломъ, ни особеннаго шума, ни возни вовсе не слыхать.
— Вроятно тамъ оставленъ старшій воспитанникъ или воспитанница, которому дана власть надъ прочими товарищами? спрашиваетъ европеецъ. ‘Вовсе нтъ, отвчаютъ ему,— никакихъ старшихъ у насъ не имется’.— Такъ что же есть? Что заставляетъ этихъ дтей вести себя такъ прилично?
— Привычка къ самоуправленію, съ торжествующимъ видомъ произноситъ янки.— Здсь, въ школ, отражается вся наша жизнь. Каждому ребенку у насъ прежде всего, даютъ понять, что онъ американскій гражданинъ, что онъ иметъ извстныя права и обязанности, что ему въ жизни придется управляться самому, что онъ долженъ самъ себ пробивать жизненный путь. Поступаетъ онъ въ школу и въ устройств ея встрчаетъ совершенное подобіе устройству всей государственной системы своего отечества. У насъ десятилтняя двочка хорошо знаетъ конституцію своей страны. Вотъ вамъ разгадка непонятнаго для васъ явленія!
Европеецъ успокоивается, теперь онъ начинаетъ уже понимать американскій народъ.
Въ первоначальныхъ школахъ учителя преимущественно женщины. Въ такой стран, какъ Америка, гд женщины получаютъ совершенно одинаковое съ мужчинами образованіе, не можетъ послдовать никакого ущерба отъ занятія ими учительскихъ мстъ. Совершенно напротивъ, только женщина уметъ съ полнымъ успхомъ нести обязанности первоначальнаго обученія. Въ первоначальныхъ школахъ надобно главное — воспитывать дтей,— обученіе придетъ посл своимъ порядкомъ,— а кому же, какъ не женщин слдуетъ поручить эту святую обязанность? Женщина лучше справится съ ребенкомъ, нежели мужчина, къ женщин малютка всегда чувствуетъ боле доврія, чмъ къ мужчин. Американцы прекрасно поняли эту истину, и свои первоначальныя школы поручили женщинамъ. Но понимая какую важную обязанность возлагаютъ на нихъ, американцы подготовили своихъ женщинъ къ этимъ обязанностямъ. Они открыли доступъ женщинамъ всюду: въ высшія учебныя заведенія, въ библіотеки, въ музеи въ обсерваторіи, въ лабораторіи, въ государственную и общественную службу и пр Женщины, съ своей стороны, не остались глухи къ этому призыву, они неутомимо трудится, образовываютъ себя, пріобртаютъ знанія, а не занимаются пустяками въ род модныхъ нарядовъ и поисковъ мужа, что, какъ извстно составляетъ почти единственное занятіе большей части образованныхъ европейскихъ женщинъ Потому въ Америк гораздо чаще встртишь женщину, чмъ куклу, въ Европ же наоборотъ
Не мене системы воспитанія въ американскихъ школахъ путешественниковъ-европейцевъ занимаетъ, чему учатъ въ нихъ? Европеецъ, воспитанный на классицизм, и размышляющій о занимающемъ его вопрос наталкивается въ Вашингтон на Капитолій. Онъ входитъ въ это замчательное произведеніе новйшаго искуства, осматриваетъ его во всхъ подробностяхъ. Предупредительный американецъ случившійся на ту пору, водитъ гостя по всмъ закоулкамъ, объясняя значеніе и назначеніе каждаго предмета. Осмотръ конченъ, европеецъ благодаритъ своего любезнаго чичероне. Янки, осклабляясь, пожимая на прощаньи руку своему собесднику, съ гордостію говоритъ ему: ‘Не правда-ли, нашъ Капитолій лучшее зданіе въ свт, онъ самый лучшій монументъ въ мір,— онъ весь построенъ изъ желза и камня и не заключаетъ въ себ ни золотника дерева.’
Европеецъ пожимаетъ плечами и отчаянно машетъ рукой. ‘Кажется нечего спрашивать, чему учатъ въ американскихъ школахъ, — кто, кром грубаго реалиста, способенъ отозваться такъ о національномъ памятник искуства?’ говоритъ онъ. Но успокоившись немного, если онъ благоразумный и развитый человкъ европеецъ, скоро перемнитъ свое мнніе о реализм американцевъ и пойметъ, что именно благодаря этому реализму, замчаемому какъ въ американской жизни, такъ и въ американской школ, глазамъ европейца представляется въ Америк столько невиданныхъ чудесъ,
Обученіе въ американскихъ школахъ устроено также хорошо, какъ и воспитаніе Оно соображено съ разумнымъ педагогическимъ методомъ, переходя отъ легчайшихъ предметовъ къ труднйшимъ. Ребенка не напичкиваютъ множествомъ научныхъ предметовъ, его только подготовляютъ къ будущей дятельности въ высшихъ училищахъ. Такимъ образомъ, въ первоначальныхъ школахъ учатъ только читать, писать и считать. Учители обязаны разъяснять прочитанное и обращать вниманіе учениковъ на предметы, которые у нихъ находятся предъ глазами: учитель обязанъ объяснить ученику вс физическія явленія, съ которыми ребенокъ встрчается ежедневно и т. д. Затмъ ребенокъ переходитъ въ другую школу, гд ему преподаютъ ариметику и объясняютъ сообразно съ его возрастомъ исторію Соединенныхъ штатовъ, а также географію, обученіе нагляднымъ путемъ продолжается, ребенокъ понемногу усвоиваетъ нкоторыя физическія законы и узнаетъ свойства предметовъ, находящихся у него передъ глазами, въ этой же школ преподаютъ грамматику, а въ нкоторыхъ мстахъ и бухгалтерію. Изъ второй школы ребенокъ переходитъ въ третью, гд знакомится съ алгеброй, геометріей, новйшими языками, всеобщей исторіей и литературой. Этимъ кончается первоначальное образованіе, которое получаютъ почти вс безъ исключенія американскіе граждане.
Въ среднихъ школахъ преподаваніе идетъ разумется гораздо шире. Оно обнимаетъ новйшіе языки, математику, естественную исторію, физику, химію, литературу, и исторію, кто желаетъ можетъ кром того заниматься астрономіею, а также языками латинскимъ и греческимъ.
Ни въ какихъ школахъ Соединенныхъ Штатовъ не преподается законъ Божій, какъ паука. Но понятіямъ американцевъ религія дло совсти каждаго человка, и о ней разсуждать и правильно сознавать ее можетъ только человкъ взрослый. Къ тому же въ Америк, гд въ одной общин часто живутъ рядомъ люди десятка различныхъ сектъ, практически было бы крайне неудобно ввести законоучителя, какъ преподавателя.
Въ американскихъ школахъ нтъ даже и помышленія о наказаніяхъ учащихся. Слово наказаніе изгнано изъ лексикона училищнаго языка. А между тмъ обученіе идетъ своимъ порядкомъ, и уже никакъ не хуже, чмъ въ школахъ, гд оно составляетъ необходимую принадлежность педагогіи, ученики ведутъ себя весьма прилично и несравненно порядочне, нежели въ училищахъ, гд принята система устрашеній.
Такъ какъ въ Америк общество не раздляется на классы, то разумется тамъ и не можетъ существовать сословныхъ учебныхъ заведеній.
Въ Соединенныхъ Штатахъ все устроивается въ широкихъ размрахъ. Тамъ не любятъ длать дла вполовину. Библіотеки, кабинеты, учебныя пособія, которыми снабжены училища своимъ богатствомъ, роскошью и превосходнымъ, вполн сообразнымъ съ цлію, устройствомъ поразятъ всякаго неамериканца. На что англичане, надменно расхаживающіе по библіотекамъ, кабинетамъ и музеямъ европейскаго континента, и т невольно опускаютъ голову при вход въ подобныя учрежденія въ Соединенныхъ Штатахъ. Самое небогатое среднее учебное заведеніе въ небольшомъ город снабжено такой библіотекой, иметъ такія великолпные и богатые физическіе и химическіе аппараты, какіе трудно встртить въ богатйшемъ учебномъ заведеніи стараго свта.
Такія же заведенія, открытыя для публики, еще боле, если возможно, великолпны и комфортабельны. Войдите напримръ въ одну изъ публичныхъ библіотекъ города Бостона. Превосходныя свтлыя залы, отличная мебель, толстыя ковры, вс необходимыя принадлежности для письма на столахъ, а главное громадные шкапы, обильно снабженные книгами на всхъ языкахъ цивилизованнаго міра,— прибавьте къ этому многочисленныхъ постителей, состоящихъ изъ людей всевозможныхъ возрастовъ обоего пола, и предъ нами отрадная картина, вполн характеризирующая американскую жизнь. Все это серьезно занято, но занято этимъ дломъ какъ бы урывкомъ, леди и джентльмены (въ Америк трудно встртить людей, которыхъ нельзя бы было назвать этими именами въ самомъ строгомъ его значеніи) безпрерывно подходятъ къ конторкамъ, за которыми засдаютъ библіотекари, подходятъ и, не говоря ни слова, указываютъ на нумеръ каталога. Книга но ихъ требованію является мгновенно, если она никмъ не занята, что впрочемъ случается очень рдко, такъ какъ почти вс книги имются въ библіотек въ двухъ, а иногда и боле экземплярахъ. Постители безпрерывно смняются и въ день наврное перебываютъ въ библіотек сотни людей.
Для входа въ библіотеку, если она открыта безплатно для постителей, не требуется никакихъ формальностей. Пришла вамъ охота читать или воспользоваться книгами для ученыхъ изысканій или литературныхъ статей, идете прямо и требуйте книгу — вамъ ее немедленно выдадутъ, не спрашивая ни кто вы, ни для какой цли вамъ нужна книга, одно условіе не выносить книгу изъ залы. Пользоваться книгой можно неопредленное время, но и съ извстнымъ ограниченіемъ: если пользующійся книгой не пришелъ два дни сряду въ библіотеку, книга его въ случа требованія передается другому лицу.
Кром выдачи книгъ для чтенія въ самомъ зданіи библіотеки, книги изъ публичныхъ библіотекъ отпускаются и на домъ. Здсь разумется требуются уже нкоторыя формальности, именно необходимо, чтобы лицо, желающее получить книгу на домъ, было знакомо одному изъ библіотекарей, который и выдаетъ книгу на свой страхъ. Книги въ такомъ случа выдаются подъ простую росписку. Какъ велика въ Америк любовь къ чтенію и къ ученымъ занятіямъ можно судить потому, что въ одномъ Бостон изъ публичныхъ библіотекъ на домъ выдается до 200,000 томовъ ежегодно.
Музеи и различныя ученыя учрежденія въ Соединенныхъ Штатахъ имютъ право на такое же уваженіе, какъ и ихъ библіотеки.
Вотъ напримръ извстная Смитсонія, невдалек отъ Уашингтона. Это ученое учрежденіе основано Джемсомъ Смитомъ въ 1847 году и названо въ честь его Смитсоніею. Цль его — поощреніе и распространеніе научныхъ познаній не только въ Америк, но и во всемъ свт, для чего оно иметъ сношенія съ учеными учрежденіями цлаго міра, печатаетъ и распространяетъ различныя ученыя сочиненія, иметъ у себя превосходнйшій музей естественной исторіи и громадную библіотеку. Вс эти научныя богатства открыты для всхъ желающихъ серьезно заниматься наукой. Смитсонія помогаетъ денежными средствами многимъ ученымъ предпріятіямъ, преимущественно предпринятымъ съ цлію изысканій но части естествознанія, но не отказываетъ въ своемъ содйствіи изслдованіямъ и по другимъ отраслямъ паукъ. Это учрежденіе, задуманное частнымъ человкомъ и содержащееся собственными средствами, безъ всякаго пособія со стороны правительства, въ сравнительно короткое время существованія, принесло наук никакъ не меньше, если не гораздо больше, пользы, нежели нкоторыя академіи и другія ученыя учрежденія стараго свта, считающія время своего существованія десятками и даже сотнями лтъ,
Изъ этихъ немногихъ представленныхъ нами фактовъ кажется нетрудно заключить, что въ Америк какъ дтямъ честныхъ гражданъ, такъ и самомъ честнымъ гражданамъ весьма легко получить солидное образованіе. По кром этихъ относительно счастливыхъ людей, въ Соединенныхъ Штатахъ, какъ и во всякомъ человческомъ обществ, есть много несчастныхъ или брошенныхъ на произволъ судьбы дтей или же впавшихъ въ порокъ взрослыхъ. О ихъ участи въ Америк заботятся несравненно боле раціонально, нежели въ Европ, а потому и несравненно успшне.
Внцомъ устройства благотворительныхъ учрежденій въ Соединенныхъ Штатахъ то справедливости слдуетъ считать цлый рядъ учрежденій, сгрупированныхъ на небольшомъ пространств на остров Рандаль, близь Нью-орка, Здсь на городскія деньги содержится пріютъ на 80 дтей обоего пола, больницы, богадльни. Управленіе ими вврено коммиссіи изъ четырехъ членовъ, получающихъ жалованье, каждый по 8000 долларовъ въ годъ. Они избираются посредствомъ всеобщей подачи голосовъ. Въ своихъ распоряженіяхъ они дйствуютъ довольно независимо отъ муниципальной власти, по находятся подъ бдительнымъ контролемъ общественнаго мннія. Этой же коммиссіи вврено наблюденіе и за городскими тюрьмами
Дти, принадлежащія пріюту, поселены въ хорошенькихъ коттеджахъ съ широкими окнами, паркетными полами и крытыми галлереями. При заведеніи имется обширный садъ и отлично устроенная гимнастика. Боле взрослыя дти занимаются земледльческими работами и ремеслами, меньшіе находятся на попеченіи нянекъ. Пріютъ иметъ свою школу, устроенную совершенно на тхъ же основаніяхъ, какъ и школы для счастливыхъ дтей. Здсь учатъ и воспитываютъ такъ же хорошо, какъ и въ тхъ школахъ. Все пріютское начальство — женщины, врачи также исключительно избираются изъ женщинъ. Послднее обстоятельство опять таки много говоритъ въ пользу раціональности американскаго взгляда на воспитаніе дтей. Ребенокъ всегда долженъ быть на попеченіи женщины, а не мужчины. Но тмъ же причинамъ, по которымъ попеченіе о здоровыхъ дтяхъ отдается въ руки женщинъ, леченіе дтей непремнно докторами-женщинами иметъ вполн разумное основаніе
Учрежденія въ Рандал стоятъ Нью-орку 500,000 долларовъ въ годъ.
Другое замчательное учрежденіе въ этомъ род — пріютъ и вмст исправительное заведеніе для порочныхъ дтей, находящееся въ Филадельфіи. Здсь воспитываются, также какъ и на остров Рандал, бдные, покинутые малютки, а также юные преступники: непокорные, упрямые дти или же сдлавшіе какой нибудь проступокъ, за который подверглись судебному разбирательству. Сюда принимаются какъ блые, такъ и черные. Помщеніе для блыхъ чище, опрятне и удобне, чмъ такое же для негровъ. Фактъ грустный, но вроятно теперь, съ освобожденіемъ негровъ и съ поршеніемъ вопроса о политическихъ правахъ ихъ, изчезнетъ и эта разница, за это можетъ поручайся практическій умъ и благоразуміе американцевъ. Но и теперь хотя помщеніе для негровъ отведено худшее, чмъ для блыхъ, однакоже обученіе, и воспитаніе дтей въ пріют для обоихъ расъ совершенно одинаково. Школа устроена также какъ и на остров Рандал. Способы обученія и воспитанія почти ничмъ не родятся отъ принятыхъ въ Нью-орк, только въ Филадельфіи обращено еще, большее вниманіе на обученіе ремесламъ. Работа дтей приноситъ не малую пользу заведенію, безъ всякаго ущерба для здоровья юныхъ работниковъ. Дти работаютъ дтскія ботинки, толстыя сапоги для арміи, прутики для зонтиковъ, спичечницы, щеточки и пр. Изъ мастерскихъ пріюта выходятъ массы издлій и еслибы ни зоркій общественный контроль, то. вроятно, обиліе работы, которую можно бы было продавать по очень дешевой цн, подрывало мстную производительность. Но пріютъ не иметъ права продавать своихъ произведеній иначе какъ но средней цн, существующей въ Филадельфіи. Ярые либералы пожалуй готовы возставать противъ такого стсненія, по мы, напротивъ, находилъ разумный тактъ въ подобномъ постановленіи: оно, нисколько не мшая естественной конкурренціи, спасаетъ массы рабочихъ отъ сильнаго пониженія заработной платы, которое непремнно имло бы мсто въ случа продажи пріютомъ предметовъ своего производства по произвольнымъ цнамъ.
Вотъ поразительные факты американской благотворительности. Гд, въ Европ можно встртить подобное? А еще американцевъ обвиняютъ въ безсердечіи, въ эгоизм, въ исключительной привязанности къ матеріальнымъ интересамъ.
Вся система народнаго образованія въ Соединенныхъ Штатахъ направлена къ тому, чтобы дать возможность каждому гражданину получать легко и дешево такое образованіе, какое получать ему заблагоразсудится. Эта справедливая и благоразумная система принесла хорошіе плоды. Нтъ дятельности, для которой въ Соединенныхъ Штатахъ не нашлось бы во всякомъ городк способныхъ людей. Ремесла, торговля, промышленность, административная дятельность, наука, литература,— все процвтаетъ въ Америк, все постоянно совершенствуется, все предпринимается въ широкихъ размрахъ, которые, кажутся чудовищными, почти невозможными въ старомъ свт.
Возьмемъ хотя періодическую литературу. Въ первой книжк ‘Дла’, были представлены цифры дохода американскихъ газетъ съ объявленій. Дополню ихъ свденіями о чистомъ доход вообще съ предпріятія, трехъ главнйшихъ газетъ, издающихся въ Соединенныхъ Штатахъ. New-Iork Herald иметъ чистаго дохода около 1,500,000 нашихъ рублей, New-Iork Times около 700,000 руб., а Tribune около 000,000 руб. Можно судить, какъ велика потребность въ чтеніи, если при существованіи въ республик нсколькихъ тысячъ газетъ и журналовъ, могутъ быть газеты съ такимъ громаднымъ доходомъ. Въ старой Европ нигд нельзя встртить ничего подобнаго,
Пресса въ Соединенныхъ Штатахъ пользуется безграничной свободою. Правительство не иметъ нрава преслдовать журналистику за ея убжденія. Оно можетъ въ лиц отдльныхъ своихъ членовъ начинать иски, но какъ и всякое частное лицо — не боле. Стоитъ вспомнить, что писалось не только газетами южныхъ штатовъ, но даже и нкоторыхъ сверныхъ о Линкольн во время междуусобной войны. Его сравнивали съ Людовикомъ XI, Тиверіемъ, обвиняли въ деспотизм, въ посягательств на свободу прессы, во лжи и въ пр. подобныхъ нелпостяхъ и писалось это въ Вашингтон въ самый разгаръ гражданской борьбы.
Американская періодическая пресса мало похожа на европейскую прессу. Она очень рдко беретъ на себя руководительство общественнымъ мнніемъ — она скоре слпо идетъ но стопамъ его, потому въ Америк нердко случается, что газета, сегодня ратовавшая за республиканскую партію, завтра становится на сторону демократовъ и наоборотъ. Самое любопытное явленіе въ подобномъ род представляетъ New-Iork Herald. Никто никогда не можетъ сказать, какого именно убжденія она держится. Сама редакція даже не можетъ утвердительно ршить, къ какой партіи она будетъ принадлежать завтра. Ея партія та, на сторон которой въ данную минуту выигрышъ. Можетъ быть благодаря этому обстоятельству она пользуется такой огромной популярностію и такимъ безпримрнымъ успхомъ.
Многимъ такое поведеніе американской журналистики можетъ показаться, пожалуй, не совсмъ сообразнымъ съ высокой цлію назначенія прессы. Но если взять во вниманіе развитіе Соединенныхъ Штатовъ, высокое значеніе въ нихъ личности, выработанность убжденій, политическую способность каждаго гражданина,— то станетъ понятно, что газеты въ европейскомъ смысл вовсе не нужны но ту сторону Атлантическаго океана. Но также будетъ понятно, что газеты на американскій образецъ были бы положительно вредны въ Европ. Впрочемъ и сама Европа не можетъ похвалиться многими образчиками независимыхъ органовъ, за то можетъ показать безчисленное множество такихъ органовъ, которые торгуютъ своими убжденіями, и продаютъ себя встрчному и поперечному. Въ Америк же подкупъ газетъ составляетъ чрезвычайно рдкое явленіе
Во время самаго разгара войны въ Соединенныхъ Штатахъ любимой темой извстной части западни европейской журналистики (къ составу ея принадлежала большая часть періодической прессы) было сожалніе о горькой участи, ожидающей республику. Свои прорицанія они основывали, по ихъ словамъ, на исторіи новйшихъ государствъ западной Европы. ‘Всякая междоусобная война, говорили они, ведетъ непремнно въ военной диктатур? нтъ причины, почему бы Америка не испытала общую участь.’ Повойпа окончилась, и гд же военная диктатура? Все вошло опять въ свой обычный порядокъ, временная диктатура президента окончилась, войска распущены по домамъ, генералы и солдаты принялись за плугъ, за торговлю и за ученыя занятія, всякій, снявъ съ себя военную форму, постарался забыть о военномъ ремесл и занялся тмъ ремесломъ, какимъ онъ занимался до войны
Другая тема, не мене любезная европейскимъ публицистамъ, касалась финансоваго положенія Соединенныхъ штатовъ. Громадныя затраты на военныя надобности, увеличившія государственный долгъ до громадной цифры, паденіе курса, банкротства многихъ солидныхъ торговыхъ фирмъ вызвали новый приливъ соболзнованія къ сердцамъ чувствительныхъ писателей газетныхъ передовыхъ статей. И запли они на разные голоса о приближающемся финансовомъ кризис въ Соединенныхъ штатахъ, о неминуемомъ государственномъ банкротств, которое, нтъ сомннія, повлечетъ за собою серьезныя бдствія — рушится порядокъ, водворится анархія и хваленая страна свободы по необходимости должна будетъ броситься въ объятія первому проходимцу. Но и этому предсказанію дальновидныхъ политиковъ и финансистовъ не суждено было исполниться. Война окончилась, и вмсто предсказанныхъ бдствій народъ американскій являетъ міру проектъ уплаты всего государственнаго долга посредствомъ національной подписки, проектъ реальный, а не произведеніе разгоряченный фантазіи какого побудь мечтателя.
Американцы улыбались, перечитывая подобныя разглагольствованія европейскихъ журналовъ Они не видли надобности опровергать эти дтскія изліянія замечтавшихся болтуновъ. Имъ стоило бы указать на нкоторые крупные факты, которыхъ, по крайней близорукости не могли замтить горячіе соболзнователи о ихъ бдственной, участи Прозорливымъ предсказателямъ стоило напримръ анализировать хотя событіе въ Кентукки, штат объявленномъ на военномъ положеніи, случившееся въ самый разгаръ междоусобной войны. Штатъ этотъ былъ наполненъ войсками врными правительству, главный городъ штата былъ также въ рукахъ правительства и въ этомъ город собрался митингъ въ 80,000 человкъ, на которомъ составилось обвиненіе противъ президента Линкольна, и члены котораго объявили себя вообще противъ правительства. Никто не помшалъ ораторамъ произносить свои противуправительственныя рчи, не смотря на массы солдатъ, разумется безоружныхъ, бывшихъ въ числ зрителей, которые хотя и выражали свое негодованіе свистками, ругательствами и пр., но выражали его какъ и многіе другіе граждане, здсь присутствовавшіе. Митингъ, окончивъ свое засданіе, спокойно разошелся.
Это фактъ не единичный, такъ длалось и въ другихъ штатахъ. Вообще, если необходимость заставляла правительство во время междоусобной войны принимать иногда невполн конституціонныя мры, то никогда никто изъ его членовъ не ршался предпринять что либо противъ свободы политической,— свободы гласнаго заявленія общественнаго мннія — извстной мстности.
Этотъ то многозначительный Фактъ и ускользнулъ отъ вниманія проницательныхъ европейскихъ критиковъ. Но теоріи ихъ выходило, что Соединенные штаты должны разложиться, должна изчезнуть ихъ свобода, должны они наконецъ пережить т самые Фазисы исторической жизни, какіе пережила Европа. При этомъ они позабыли справиться съ исторіей свероамериканской республики, и не позаботились разузнать, съ какимъ народомъ имютъ дло.
Граждане Соединенныхъ штатовъ народъ по преимуществу трудолюбивый, изобртательный, предпріимчивый. Благодаря этимъ качествамъ народнаго характера, пороки, сопровождающіе нищету и праздность, встрчаются тамъ какъ крайне рдкое исключеніе. Содиненные штаты — единственная страна въ мір, гд человкъ не иметъ надобности нить паразитомъ насчетъ чужого богатства. Такое счастливое положеніе происходитъ вовсе не отъ какихъ либо идеальныхъ, мечтательныхъ причинъ, его никакъ не слдуетъ приписывать сильному развитію нравственности. Оно результатъ правильнаго понятія о польз. Американецъ чистйшій реалистъ — во всемъ и везд онъ разсчитываетъ. Онъ питаетъ особенное уваженіе къ собственности, нигд, можетъ быть, она такъ не уважается, какъ въ Соединенныхъ штатахъ, нигд такъ тщательно она не охраняется, но охраняется именно общественнымъ сознаніемъ, которое выразилось въ ея пользу, потому что она дйствительная сила. Каждый, сознавая врность этого опредленія, всми силами ума и способностей стремится къ ея пріобртенію. И нигд она такъ легко не пріобртается, какъ въ Соединенныхъ штатахъ. Зачмъ тамъ будутъ думать о грабеж сосда, когда легко разсчитать, что можно сдлать пріобртеніе боле удобнымъ и выгоднымъ способомъ! Въ труд американецъ видитъ разумное право на существованіе. Онъ глубоко уважаетъ трудъ, онъ поклоняется ему. Занявъ пустыя земли, онъ смло стремится къ своей цли, и не успокоивается до тхъ поръ, пока ея не достигаетъ. Также поступаетъ промышленникъ, торговецъ, государственный человкъ, ученый, каждый на своемъ поприщ. Въ Соединенныхъ штатахъ нтъ людей, заденныхъ средой. Тамъ никто не лнится, вс работаютъ, тамъ некогда задумываться надъ разными пустяками, тамъ осмютъ человка, который будетъ жаловаться на общество, не признавшее его генія.
Работа — гордость американца, желая показать прізжему иностранцу достопримчательности страны, онъ ведетъ его прямо на фабрику, въ мастерскія, показываетъ ему дороги, пароходы. Эта любовь къ труду, это служеніе ему, естественно должно было вызвать и вызвало въ Соединенныхъ штатахъ учрежденіе многихъ ассосіацій разнаго рода. Здсь, лучше чмъ гд либо, можно видть могущество кооперативныхъ учрежденій. Описывать американскія ассосіаціи я не буду, здсь не мсто для ихъ описанія, но скажу объ одной, слишкомъ ясно показывающей, какъ съ сравнительно ничтожными средствами можно совершать работы, требующій значительныхъ затратъ.
Въ Филадельфіи есть огромный кварталъ, застроенный однообразными кирпичными домиками. Вс они въ два этажа и устроены очень удобно. Этотъ кварталъ обязанъ своимъ возникновеніемъ могуществу ассосіаціи. Нсколько рабочихъ разныхъ профессій согласились откладывать изъ своихъ заработковъ извстную сумму. Когда сбереженія эти достигли извстной цифры, ассосіаціи купила пустопорожнія мста, запаслась матеріаломъ и приступила къ постройк домовъ для каждаго изъ своихъ членовъ. Работниками при постройк были сами члены ассосіаціи, такъ каменьщики возводили стны, плотники обтесывали и утверждали балки, кровельщики крыли крышу и т. д.
Такихъ ассосіацій въ Филадельфіи было нсколько, нкоторые существуютъ до сихъ поръ, они продолжаютъ покупать земли, строятъ дома и продаютъ ихъ желающимъ, вырученные барыши длятъ между членами ассосіаціи.
Уважая трудъ, янки питаетъ естественное презрніе къ мотовству. Вчно трудящіеся, люди практическіе въ хорошемъ значеніи этого слова, американцы не чувствуютъ никакой жалости къ человку, который раззоряетея вслдствіе мотовства. За то всегда помогутъ тому, кто раззорился отъ несчастной спекуляціи. Они и помогаютъ совсмъ уже оригинальнымъ образомъ. Торговецъ, узнавъ о затруднительныхъ обстоятельствахъ своего сосда, не ожидая намека отъ него о помощи, спшитъ предложить ему сколько нужно денегъ, отдавъ деньги торопится уйти, чтобы не дать времени получившему деньги напомнить о какомъ либо законномъ документ. Подобный долгъ выплачивается чрезвычайно аккуратно, онъ считается долгомъ чести, и въ случа банкротства удовлетворяется ране долговъ по законнымъ документамъ.
Привязанность янки къ труду, страсть ихъ къ обогащенію, предпріимчивый характеръ, качества, не понятыя европейскими путешественниками, были ославлены грубостію нравовъ, черствымъ эгоизмомъ, даже отсутствіемъ нравственныхъ побужденій. Между тмъ характеръ чистаго янки — смсь нжности и добродушія. Онъ обнаруживается съ особенною силою въ американскомъ гостепріимств.
Кто не бывалъ въ Соединенныхъ штатахъ, тотъ врядъ ли видлъ настоящее гостепріимство. Янки, можетъ быть, незнакомы съ утонченностями европейской вжливости но взамнъ ея, они обладаютъ искренней, задушевной, сердечной простотою, которая, разумется, стоитъ гораздо выше искуственной европейской услужливости. Европеецъ уметъ давать пылкія общанія, ловко оттняетъ свою преданность и уваженіе, но по большей части также ловко ограничиваетъ ихъ однми словами. Янки же просто пожметъ вашу руку и безъ всякихъ цвтистыхъ фразъ также просто пригласитъ васъ къ себ,— тмъ дло и кончится. Благодарности онъ не любитъ, за то онъ самъ, его время, его деньги,— все къ вашимъ услугамъ: таковы тамъ законы гостепріимства.
Честность янки достойна изумленія. Приведу фактъ, можетъ быть мелкій самъ но себ, но прекрасно характеризующій какъ честность американцевъ, такъ и ихъ способность къ самоуправленію. Въ Европ, пожалуй, готовы счесть подобный фактъ выдумкой досужаго воображенія, но тмъ не мене онъ вполн достовренъ. Это — способъ расплаты пассажировъ за мста въ городскихъ омнибусахъ. При вход въ карету у пассажира никто не спрашиваетъ денегъ за мсто. Внутри ея есть ящикъ, въ который каждый пассажиръ опускаетъ слдуемыя съ него деньги за проздъ, и никогда не бывало примра, чтобы кто нибудь забылъ опустить слдуемую плату или положилъ монету меньшей цны. Каждаго пассажира контролируетъ публика, сидящая въ карет.
Американецъ, какъ въ общественной, политической, такъ и частной жизни — истинный демократъ. Куда ни посмотрите, въ городъ ли, въ деревню, везд даетъ себя чувствовать сила демократическаго принципа. Войдите въ семью, она устроена на демократическихъ началахъ, разсмотрите отношенія хозяевъ къ рабочимъ, къ домашней прислуг — они чисто демократическія, отношенія гражданъ между собою, къ административнымъ властямъ и властей къ гражданамъ — везд господствуетъ демократическій принципъ.
Пришлось вамъ хать по желзнымъ дорогамъ. Идете вы въ кассу и спрашиваете билетъ перваго класса, вамъ говорятъ, что на желзныхъ дорогахъ въ Соединенныхъ штатахъ нтъ раздленія на классы: вс билеты продаются по одной цн, и вамъ предстоитъ только выборъ вагона, въ какой вы желаете ссть. ‘Но вс вагоны устроены одинаково’, съ улыбкой замчаетъ кассиръ. Американскій демократическій характеръ не могъ бы вынести раздленія на классы! Убждаетесь вы въ этомъ и направляетесь къ вагону. Тамъ вы встрчаете самое разнообразное общество. Каждый во время пути длаетъ что ему угодно — стъ, пьетъ, куритъ, прохаживается по корридору. иностранные путешественники съ трудомъ свыкаются съ подобнымъ безпорядкомъ. Ихъ поражаетъ шумъ, безцеремонныя позы сидящихъ, прогулка по вагону и прочія странности американцевъ, неизвстныя на желзныхъ дорогахъ стараго свта. Но американцы любятъ такую свободу, и какое либо стсненіе, выдуманное ради приданія вида благопристойности, было бы для нихъ нестерпимо.
Зайдемте пожалуй на балъ, который дается на водахъ въ Саратог. Туда стекается во время сезона весь фешенебльный свтъ. За входъ на этотъ балъ нужно заплатить весьма умренную цну. Что за чудеса! Какъ попалъ сюда вотъ этотъ молодецъ съ грубымъ, загорлымъ лицемъ, въ толстой, весьма неизящной обуви? Онъ танцуетъ съ леди, туалетъ которой весьма сомнительнаго достоинства. Да онъ не одинъ, такихъ, какъ онъ, много танцуетъ въ разныхъ концахъ залы, и танцуютъ вмст съ расфранченными джентльменами и леди, одтыми по послдней парижской модной картинк. И здсь демократическое начало равенства иметъ свою силу!
Палата депутатовъ также чисто демократическое учрежденіе. Въ засданіяхъ ея полнйшее отсутствіе этикета и церемоніала. Свобода рчей полная, каждый можетъ выражать всякое мнніе, какое ему заблагоразсудится, можетъ защищать, что ему угодно, хотя бы сущую галиматью. Въ послднемъ случа его станутъ прерывать свистками, насмшками, ругательствами, но никто никогда не потребуетъ, чтобы такой ораторъ замолчалъ. Но когда онъ кончитъ свою рчь, никто ему не станетъ возражать, этимъ презрніемъ превосходно выражается общественное мнніе. Презрніе выражается еще другимъ способомъ, который на повалъ убиваетъ оратора: палата даже не удостаиваетъ его свистковъ, насмшекъ, ругани. Такой участи во время войны подвергались почти вс ораторы, говорившіе въ пользу удержанія рабства.
При такихъ качествахъ народнаго характера вполн понятна способность американцевъ къ самоуправленію.. Въ этомъ отношеніи съ ними могутъ соперничать разв одни англичане. О способности американцевъ къ самоуправленію говорить много нечего, выше я привелъ нсколько весьма яркихъ фактовъ, которые весьма краснорчиво говорятъ сами за себя. Приведу здсь примръ американскаго самообладанія, который превосходно отвчаетъ на обвиненіе американцевъ въ безпорядочности и анархичности ихъ выборовъ. Выборы шумны и часто сопровождаются драками,— это правда, но подобное встрчается везд, а не въ однихъ Соединенныхъ штатахъ. Но посл этихъ шумныхъ и бурныхъ дней, наступаютъ тамъ дни тишины и торжественнаго спокойствія. Это дни, въ которые отбираются голоса. Во вс эти дни кабаки заперты. Порядокъ при подач голосовъ изумительный, каждый спокойно ждетъ своей очереди и нтъ мста ни ссорамъ, ни оскорбленіямъ. Но кто же устроиваетъ порядокъ?— Полиція?— Ее вовсе не бываетъ. Сами граждане заботятся объ установленіи должнаго порядка.
Тутъ кстати прибавить, что посл избирательной борьбы, когда станутъ извстны результаты выборовъ, мгновенно все вступаетъ къ обычную колею. У американцевъ сильно развито чувство законности и порядка, и они по своей практичности, всегда умютъ мириться съ совершившимся фактомъ, устранить который уже нтъ возможности до новыхъ выборовъ.
Къ этому остается прибавить еще американскую терпимость и взглядъ ихъ на дуэли.
Нкоторые отдльные безобразные поступки южанъ съ плнными армій свера подали поводъ къ ярымъ нападкамъ европейской журналистика, обвинявшей всхъ вообще американцевъ въ крайней нетерпимости, Если это обвиненіе могло кинуть справедливую тнь на войска южныхъ штатовъ, то ни въ какомъ случа оно не могло относиться къ ихъ противникамъ. Извстно, что многія жены, дочери и сестры мужей, отцовъ и братьевъ, сражавшихся противъ правительственныхъ армій, проживали въ городахъ сверныхъ штатовъ, даже въ Вашингтон, и никто никогда не ршился оскорбить ихъ. Они продолжали пользоваться своими правами, показывались на балахъ, въ театрахъ, публичныхъ гуляньяхъ.
Дуэль запрещена американскими законами Общественное мнніе противъ ея примненія. На дуэлиста въ Соединенныхъ штатахъ смотрятъ съ презрніемъ, какъ на человка, который безъ всякой возможной пользы играетъ жизнію. Дуэль, по этому, считается признакомъ глупости.
Вотъ боле яркія качества характера янки, которыя не были замчены проницательными европейскими публицистами, предсказывавшими гибель республики. Эти-то качества истинныхъ гражданъ ручаются за дальнйшее развитіе учрежденій Соединенныхъ штатовъ, за постоянный прогрессъ. Страна, гд трудъ пользуется всеобщимъ уваженіемъ — великая страна. Въ такой здоровой стран люди сильны и мужественны, они съумютъ постоять за себя. Такая страна погибнуть не можетъ!
Прочитали? Поделиться с друзьями:
