Новости заграничной жизни, Реклю Эли, Год: 1867 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 34 минут(ы)

НОВОСТИ ЗАГРАНИЧНОЙ ЖИЗНИ.

Расходы англійскаго бюджета на содержаніе арміи и флота.— Комиссіи, занимающаяся изслдованіемъ вопроса о налогахъ.— Значеніе налога, какъ государственной потребности и какъ достоянія націи.— Увеличеніе налоговъ пропорціонально увеличенію нуждъ народа и удовлетворенію ихъ.— Налогъ въ вид государственнаго имущества и личныхъ услугъ.— Переходъ государственной собственности въ частную, границы этого перехода.— Различіе между монополіею и охраненіемъ общихъ интересовъ.— Примры старой французской системы государственныхъ поборовъ.— Откупщики налоговъ.— Крайность увлеченія открывать новые источники косвенныхъ налоговъ.— Послдствія этой системы.— Кооперативныя общества. Рочдэль, и мое посщеніе этого города.— Мнніе мистера Мети объ англійскомъ земледліи.— Расходы на соисканіе кандидатуръ при англійскихъ выборахъ.— Англійскіе законы объ охот.— Посщеніе Всемірной выставки въ Париж королемъ Бонги.— Испанская безграмотность.

Одно изъ самыхъ мирныхъ государствъ Европы недавно узнало, что главные расходы его бюджета поглощаются арміей и флотомъ. Съ 1 января 1801 по 31 марта 1866 года Великобританія ‘затратила на свои военныя силы 39 милліардовъ, 786 милліоновъ, 800 тысячъ франковъ, на уплату долга, сдланнаго преимущественно на военныя потребности, израсходовано боле 45 милліардовъ. Въ общемъ итог война стоила Англіи въ настоящемъ столтіи боле 85 милліардовъ, что составляетъ среднимъ числомъ въ годъ около одного милліарда трехъ сотъ милліоновъ.

Эта громадная сумма расходовъ, падающая на производительныя силы страны, заставила обратите, вниманіе на одинъ изъ самыхъ сложныхъ и запутанныхъ экономическихъ вопросовъ — о государственныхъ налогахъ. Въ конц прошлаго года, по распоряженію министерства, составилась особенная комиссія изъ людей компетентныхъ для поученія вопроса о налогахъ и практическаго разршенія его. Комиссія воспользовалась всмъ, что выработала современная наука но этому предмету, и нкоторые изъ своихъ результатовъ довела до свденія публики. Мы сообщимъ здсь главные изъ этихъ результатовъ.

Налогъ, по выраженію Тюрго, есть главнйшій органъ правосудіе и законности. Мы не знаемъ другого выраженія, которае лучше характеризовало бы нравственное значеніе налога. Налоги не существуютъ сами для себя, они — только средство, но средство необходимое. Для войны, говорилъ Монтекукули, нужно во-первыхъ деньги, во-вторыхъ деньги и въ третьихъ деньги. Но не для одной войны нужны деньги,— деньги необходимы — и не мало ихъ нужно — для промышленности, администраціи, для уплаты долговъ. Малйшее улучшеніе начинается съ того что стоитъ денегъ. Деньги нужны для того, чтобы быть расточительнымъ, он нужны для того, чтобы быть бднымъ,— если только читатель не взыщетъ за это парадоксальное выраженіе, равносильное пословиц, которой грустная истина всмъ извстна: ‘ничего нтъ разорительне бдности!’ Немного можно насчитать въ нашей цивилизаціи отправленій, которыя не переводились бы на денежную сумму, взносимую или взимаемую. Бальзакъ въ своемъ Дядюшк Горіо, Пушкинъ въ Скупомъ Рыцар съ поразительной энергіей развили тотъ тезисъ, что деньги — могущество и что завтный сундукъ заключаетъ въ себ не одни металлическіе кружки, но несчетныя груды силы, преступленій, пороковъ и добродтелей.

Да вдь все это вещи, всякому извстныя! подумаетъ, быть можетъ, читатель.— Согласны, что извстныя, да не довольно хорошо извстныя, особенно плательщики налоговъ склонны забывать это. Они часто носятся съ ребяческой фантазіей, будто государство — какое-то провидніе, обязанное осыпать благодяніями бюджета населеніе въ нсколько милльоновъ человкъ,— провидніе, обязанное покупать множество броненосныхъ судовъ, ремонтировать огромные табуны лошадей, вооружать полки, строить сти желзныхъ дорогъ, открывать многіе новые, сохранять вс старые пути сообщеній, рыть множество гаваней, организовать безплатное и обязательное обученіе, платить учителямъ, духовнымъ наставникамъ, поощрять дренажъ, земледліе, улучшать разведеніе рогатого скота, выдавать крупныя пенсіи инвалидамъ флота и арміи, администраціи и даже труда… Многіе изъ насъ, требующіе столькихъ благъ, хотятъ въ то же время, чтобы эти деньги падали откуда-то изъ-за облаковъ, чтобъ ихъ извлекали изъ Уральскихъ горъ, изъ Мексики или изъ Калифорніи, чтобы путемъ какой нибудь геніальной комбинаціи законоположеній, покровительствующихъ вывозу или ввозу, деньги получались изъ кармана янки или китайцевъ,— ‘но…но… помилосердуйте, не тащите денегъ изъ нашихъ кармановъ!’

Увы! замчаетъ комиссія, государство не можетъ истратить и и полушки, не доставъ откуда нибудь денегъ! Каждая затрата предполагаетъ новое взиманіе. Поймите, что немножко трудно доставать деньги изъ отдаленныхъ рудниковъ, которыхъ разработка стоитъ дорого, и чтобы, въ нашемъ положеніи, заставить платить янки или китайцевъ — во первыхъ это несправедливо, а во вторыхъ надо быть похитре китайцевъ или янки — людей, которые — нельзя въ этомъ не признаться — насколько насъ не глупе.

Итакъ ясно, что эти мильярды, которые затрачиваетъ Англія на войну, падаютъ не съ облаковъ, а добываются производительнымъ трудомъ націи. Однако мы не присоединимся къ хору тхъ, которые жалуются на возрастающія издержки государственныхъ бюджетовъ. Въ мирное время европейскіе бюджеты оплачиваются 11-ю милліардами 470-го милльонами франковъ. Это сумма, о которой невозможно составить себ отчетливое понятіе. Но эти одиннадцать съ половиною милльярдовъ предполагаютъ съ общаго населенія въ 285 милльоновъ европейцевъ поголовный налогъ боле чмъ въ сорокъ франковъ, а съ каждаго семейства изъ пяти душъ боле, чмъ въ, двсти франковъ!

Маколей говоритъ, что въ 1685 году ежегодный расходъ Великобританіи не превышалъ 35 милльоновъ, а теперь онъ простирается въ 1075 милльоновъ,— мене, чмъ въ два вка онъ увеличился въ пятьдесятъ разъ!

Во Франціи бюджетъ 1740 года составлялъ 170 милльоновъ, теперь онъ доходитъ до 2000 милльоновъ — въ двнадцать десятилтій онъ увеличился въ двнадцать разъ!

Та же прогрессія и въ Австріи.

И ничто не убждаетъ насъ, что эта прогрессіи должна остановиться. Напротивъ, еслибы намъ говорили, что европейскіе бюджеты уже не поднимутся выше настоящихъ цифръ, и что налоговъ будетъ выплачиваться ежегодно съ каждаго европейца только 40 франковъ, то мы ршительно бы этому не поврили.

Говоря вообще размръ налоговъ увеличивается сообразно съ развитіемъ цивилизаціи. Платить мало, очень мало налоговъ — значитъ стоять на точк патріархальнаго быта Налоги, выплачиваемые индійскому племеначальнику, не тяжелы, во первыхъ потому, что въ той стран нтъ тяжеловсныхъ денегъ, а во вторыхъ потому, что на правительств не лежатъ тяжелыя обязанности. Какой нибудь старшина племени Сіу или Оджибевесъ но возвращеніи изъ экспедиціи присвоиваетъ себ нсколькими мхами боле сравнительно съ прочими участниками. Но за то индійскій начальникъ если ничего не беретъ, то ничего и не даетъ,— онъ даетъ только соразмрно съ тмъ, что получаетъ. Это тоже что паровая машина, возвращающая работой ту силу, которую она получила въ вид топлива,— и никакъ не больше,— или лошадь, отъ которой можно ожидать силы и быстроты ногъ въ строгомъ соотвтствіи съ количествомъ съдаемаго корма.

Говоря отвлеченно, значительные сборы налоговъ, предоставляемыхъ страною въ распоряженіе правительства, служатъ признакомъ народнаго благосостоянія. Правительство нисколько не обходится дорого, когда, взимая съ насъ много, разсчитывается съ нами соразмрнымъ вознагражденіемъ, но оно можетъ обойтись дорого, если, требуя съ насъ мало, возвращаетъ мене, чмъ сколько получило.

Итакъ вотъ въ чемъ заключается, по мннію комиссіи, теоретическая справедливость налога. Каждый здоровый и честный человкъ долженъ жить своими собственными силами, долженъ заботиться о существованіи своемъ и своего семейства, въ какомъ бы государств, среди какой бы цивилизаціи онъ ни былъ предназначенъ жить рожденіемъ. Членъ общины иметъ право на избытокъ только въ такомъ случа, когда удовлетворены насущныя потребности всхъ прочихъ членовъ. Изъ этого предписанія совсти Англія сдлала юридическое постановленіе и ввела налогъ въ пользу бдныхъ. Если дряхлые и хилые имютъ право на удовлетвореніе ихъ насущныхъ потребностей, то очевидно также, что никто не долженъ быть лишенъ своего насущнаго достоянія. Своимъ исходнымъ пунктомъ налогъ долженъ принять это условіе.

Государство же взимаетъ налогъ съ гражданъ, владющихъ боле, чмъ необходимымъ, что-бы передать его другимъ гражданамъ, имющимъ несчастіе не располагать и крайне необходимымъ. Необходимое достояніе — это жизнь. Налогъ уважаетъ жизнь гражданъ, онъ дйствуетъ только для увеличенія суммы жизни націи. Съ этой точки зрнія налогъ представляется не обремененіемъ, а, напротивъ, лучшимъ распредленіемъ продуктовъ, которое равносильно съ общимъ обогащеніемъ.

Въ варварскихъ обществахъ нтъ вещества, на которомъ могъ бы основаться налогъ, потому что варвары бдны, члены общины едва-едва располагаютъ сами крайнимъ необходимымъ, и имущества, въ такой сокращенной форм, уже не могутъ подлежать дальнйшему расщепленію. Избытокъ встрчается только въ самыхъ исключительныхъ случаяхъ между варварами, которые не умютъ вновь воспроизводитъ свои богатства, да притомъ богатства варваровъ не обладаютъ свойствомъ служить источникомъ довольства на продолжительные сроки.

Съ экономической точки зрнія — гд человкъ располагаетъ боле, чмъ крайне необходимымъ, гд онъ перестаетъ жить исключительно au jour le jour, гд онъ заботится о завтрашнемъ дн, тамъ уже проявляется цивилизація. Имть на сегодня — значитъ располагать только крайне необходимымъ, имть на завтра значитъ уже обладать богатствомъ. Какъ только возникаетъ богатство, то есть запасъ, иначе — сбереженіе, собственность, съ ея нравами и обязанностями возводится въ систему, интересы размножаются и усложняются, наконецъ, организуется общество, какъ коллективный представитель частныхъ нравъ и обязанностей. Какъ только установился такой порядокъ вещей, налогъ также начинаетъ дйствовать, развитіе общественнаго и частнаго богатства, государства и налога возрастаетъ въ одинаковой пропорціи. Налогъ — это десятина, которую каждое частное лицо выплачиваетъ государству, чтобы быть защищаемымъ, чтобы получать и оказывать нкоторыя услуги. Государство — общій повренный, съ которымъ вс доврители находятся въ текущемъ счет: но отношенію къ налогу, они записываются, какъ должники, по отношенію къ тмъ выгодамъ, которыми ихъ должно вознаградить государство — какъ кредиторъ

II.

Только одна очень развитая цивилизація можетъ оцнить выгоды равномрно распредляемаго налога. Когда налогъ будетъ употреблиться согласно съ существенными и неотлагаемыми нуждами и потребностями страны, только тогда граждане будутъ считать себя счастливымъ, его вижтачшші. По даже оставляя въ сторон дурное употребленіе налога мы знаемъ, что самый личный эгоизмъ не склоненъ къ пожертвованіямъ ради коллективнаго блага и обнаруживаетъ въ этомъ случа упорство, равняющееся невжеству.

Какъ только необходимость налога признана, является желаніе отъ него увернуться. Когда налоги считаются необходимыми, обнаруживаются стремленія отъ нихъ избавиться, какъ только налоги пріобртаютъ значеніе мръ, предпринимаемыхъ въ видахъ общаго интереса, то является желаніе свалить всю тяжесть на плеча другихъ ближнихъ. Ужь такова логика людей, такова практическая жизнь народовъ.

Чтобы увернуться отъ обязанности ежегоднаго взноса налоговъ и пользоваться въ тишин и безъ помхи со стороны государства своими благами, многіе народы начинали съ того, что предоставляли государству домены или, такъ сказать, частную собственность. Граждане длали государство собственникомъ, чтобы не платить десятины съ своихъ частныхъ имуществъ. Но какимъ образомъ государство получало домены? Обыкновеннымъ средствомъ считалось вторгнуться въ сосднюю страну, завладть въ ней извстнымъ пространствомъ земли, которое возводилось на степень національной собственности и было обработываемо побжденными и плнными. На этомъ грубомъ разсчет построилась вся колонизаціонная система Англіи. Муравьи также дошли до этой системы, а у нкоторыхъ породъ ихъ воинственныя общины предпринимаютъ., экспедиціи съ цлію завладть кустами, богатыми наскомыми, или захватить въ плнъ меньшихъ муравьевъ, которыхъ побдители, длаютъ потомъ пастухами, кормилицами, дворовыми служителями или носильщиками побдителей на служб государства.

Но пріобртается ли государственный доменъ побдой или путемъ боле или мене доброхотныхъ контрибуцій гражданъ,— во всякомъ случа онъ, по своему значенію, равняется налогу. Если государство получаетъ десятину съ земли, то очевидно, собственность каждаго гражданина и, слдовательно, его доходъ, уменьшается одной десятой частью. Если доменъ обработывается не невольниками, то дло это должно производиться барщинными повинностями, дачами натурой, поставляемыми отъ свободныхъ гражданъ. А между тмъ, экономисты легко могутъ доказать, что самый непроизводительный трудъ — невольничій и что, наконецъ, онъ длается убыточнымъ, они Могутъ ясно доказать, что барщинный трудъ (corves) одинаково дорогъ и даже раззорителенъ.

Въ самомъ начал общиннаго порядка кажемся, что нтъ ничего естественне, какъ требовать въ видахъ общаго интереса личныхъ услугъ, добровольныхъ или вынужденныхъ. Тогда еще не можетъ быть рчи о раздленіи труда, и разница между интеллектуальной и физической стороной каждаго замчается довольно смутно. Но мало-по малу характеры и занятія обрисовываются, разграничиваются, возникаетъ также раздленіе классовъ и барщинный трудъ замняется денежными взносами.

Во Франціи до сихъ поръ еще существуетъ повинность по отношенію къ проселочнымъ дорогамъ (chemins-vicinaux), служащая поводомъ къ безпрестаннымъ неудовольствіямъ противъ правительства. Поселяне приходятъ въ негодованіе, получая билетики на производство работъ — имъ во сн и на яву мерещится, будто ихъ посылаютъ на ненужныя имъ дороги, притомъ въ то время, которымъ такъ дорожитъ земледлецъ — во время снокоса, жатвы, сбора винограда или посва хлба. Каждый изъ поселянъ считаетъ свою дневную выручку отъ пяти до шести франковъ и сердится, что вмсто него не посылаютъ какого нибудь шоссейнаго рабочаго, выручающаго въ день отъ двухъ до трехъ франковъ.

Этотъ послдній примръ бросаетъ яркій свтъ на все разсматриваемое нами дло. Образованіе общественнаго домена могло осуществиться не иначе, какъ уменьшая одной десятой частью собственность каждаго гражданина. Такъ какъ общественный доменъ не могъ быть уже обработываемъ невольниками, то цль эта должна была достигаться повинностями крестьянъ, которые жалуются, что рядомъ съ ними не заставляютъ работать буржуа. Кром того, крестьяне скоро убждаются, что время для нихъ слишкомъ дорого для того, чтобы затрачиваться на повинности. Государство само, наконецъ, признаетъ справедливость этихъ соображеній и барщинный трудъ замняется поденной платой. Эти рабочіе обращаются съ своимъ дломъ какъ попало, нерадиво, какъ будто поставляютъ свою честь въ томъ, чтобы меньше отработать за получаемую плату,— они ведутъ себя недобросовстно, крадутъ. Правительство, наконецъ, убждается, что оно больше выиграетъ, если распродастъ по частямъ свою собственность рабочимъ, которые на его служб работали такъ лниво и которые, сами сдлавшись хозяевами, будутъ трудиться для себя честно и серьезно. Вмст съ увеличеніемъ производительной дятельности въ стран возрастаетъ также и размръ налоговъ.

Замтимъ мимоходомъ, что аукціонная продажа правительствомъ доменовъ представляется наиболе обыкновеннымъ путемъ, по которому общественная собственность вступала въ область частной. Вообще крупныя государственныя имущества отдавались въ пользованіе какой нибудь знатной феодальной фамиліи съ условіемъ взноса ренты, которая, постоянно уменьшаясь, изчезла наконецъ безслдно. Такъ въ Англіи государству принадлежали громадныя поземельныя имущества, которыя оно роздало постепенно на извстныхъ условіяхъ разнымъ сановнымъ лицамъ. Арендное пользованіе мало-по-малу длалось наслдственнымъ и арендаторы, почувствовавъ наконецъ свою силу, обратили свою ренту въ постоянный денежный взносъ, въ настоящій налогъ. Но такъ какъ деньги со времени этой сдлки чрезвычайно упали въ цнности, а цнность земли неимоврно возвысилась, то оказывается, что арендаторы обратились въ настоящихъ собственниковъ, выплачивая только десятую и даже двадцатую часть дйствительной цны. Такъ возникли громадныя территоріальныя сокровища англійской аристократіи, и государственные расходы, не покрываемые арендными взносами, которые должны были выплачивать крупные землевладльцы, съ этихъ норъ начали падать преимущественно на промышленные и рабочіе классы.

Вотъ причины, заставившія многихъ экономистовъ говорить въ пользу продажи государствомъ его доменовъ: ‘Такъ какъ, говоритъ г. фейфферъ, капиталы оказываются гораздо боле производительными, находясь въ рукахъ частныхъ лицъ, чмъ въ распоряженіи государства, то правительство извлечетъ боле выгодъ изъ продажи своихъ имуществъ, чмъ изъ управленія ими,— и выгоды эти должны быть употреблены на погашеніе долга правительства — а какое правительство свободно отъ долговъ? Представляемъ примръ: недавно Данія продала выгодно государственныя имущества,— такъ выгодно, что прежній доходъ едва простирался до 1% вырученной отъ продажи цны. Это значитъ, что недвижимое имущество, приносившее правительству только 1,000 фр. дохода, было продано за 100,000 фр. и доставило 5,000 фр. дохода, давшаго барышъ въ 4,000 франковъ противъ прежняго’ {Пфейфферъ, т. I, 98.}.

‘Еслибъ Пруссія ршилась продать вс свои домены,— одинъ за другимъ — то, безъ сомннія, бюджетъ понесъ бы убыль доходовъ, которые по разсчету на 1864 годъ, простирались до 41,772,060 фр., но съ другой стороны, вырученный капиталъ, погасивъ, какъ это очень вроятно, весь государственный долгъ, освободилъ бы правительство отъ бремени въ 58,525,300 фр. и далъ бы возможность экономизировать ежегодно сумму около 16 милльоновъ’ {Пфейффоръ, т. II, стр. 4.}.

Однако не надобно ничего преувеличивать, не слдуетъ желать, чтобы государство, ради экономическихъ соображеній, отчуждало вс свои имущества. Экономія — вещь хорошая и почтенная, но есть нкоторые принципы, боле почтенные, чмъ экономія,— или выражаясь точне,— неводится, чтобы ради непосредственнаго, близкаго барыша презирались послдовательныя выгоды — настоящая экономія. Такъ государству принадлежатъ лса, расположенные но холмамъ или но горнымъ скатамъ. Сбывъ лса эти спекуляторамъ, государство, безъ малйшаго сомннія, погаситъ довольно крупную цифру изъ своего долга. Но спекуляторы покупаютъ лса только на срубъ. При отсутствіи лсовъ, защищающихъ растительность съ ея корнями и сдерживающихъ паденіе воды, климатъ страны измняется, каждый дождь прорываетъ рытвины, потоки, обратясь въ рки, уносятъ въ море черноземъ — драгоцнный черноземъ, медленно накопившійся втеченіе тысячелтій — по половин дюйма въ столтіе. Продажа доставила нсколько тысячъ франковъ, но величественные лса, благодатныя земли неспособны уже были поддерживать жизнь даже нсколькихъ травяныхъ стеблей. Мы видли, какими послдствіями сопровождаются- безпечность правительства и хищничества частныхъ лицъ въ нкоторыхъ альпійскихъ кантонахъ Дофинэ и потому вовсе не желаемъ, чтобы государство сбывало вс свои лса или, по крайней мр, чтобы оно длало это безъ особыхъ условій. Весь Парижъ глубоко стовалъ, когда правительство упрямо захотло уничтожить этотъ очаровательный люксамбургскій садъ, предлагая великолпные чинары по стольку-то за стволъ и продавая эти оазисы свжести, обаятельной тишины и отраднаго отдыха по столько-то за квадратный метръ. Прошенія присылались изо всей Франціи, правительство выслушивало чуть не слезныя моленія о томъ, чтобы оно позволило обществу выкупить Люксамбургъ — провинція вызывалась не скупиться въ этой сдлк. Для Франціи было бы не мене грустно, еслибы фонтенеблосскій лсъ также былъ отданъ въ жертву топорамъ дровосковъ. Франція была бы тогда мене belle… А вдь красота не покупается милльонами.

Государство можетъ, а по нашему мннію даже должно, владть своими имуществами. Эти домены оно должно разработывать экономически, разумно, но не забывая, что частная промышленность извлекла бы изъ нихъ, по крайней мр, на первыхъ норахъ, гораздо боле значительныя выгоды. Всякое имущество, носящее исключительно промышленный характеръ, должно быть продано государствомъ эксплуататорамъ, для которыхъ такое имущество будетъ несравненно прибыльне, чмъ для казны. Государство должно основывать свое право владнія исключительно на общественномъ интерес. Эта Истина, къ сожалнію, поздно, но начинаетъ входить въ сознаніе правительствъ и тамъ, гд она примняется на дл, практическіе ея результаты сопровождаются несомннной выгодой Если казна учреждаетъ образцовыя фермы, окружныя земледльческія школы, училища садоводства, конскіе заводы, земскія конюшни — мы не жалемъ этихъ издержекъ, напротивъ часто будемъ даже совтовать ихъ длать,— но не надобно забывать, что это исключительныя предпріятія, что он соотвтствуютъ скоре частному интересу и что они — бремя, а не прибыль для націи.

Каковъ бы ни былъ индустріальный характеръ имущества, будетъ-ли оно городскимъ или сельскимъ, будетъ-ли заключаться въ воздланныхъ нивахъ, въ обыкновенной собственности, въ желзномъ рудник, въ соляной кони или въ пласт каменнаго угля,— но мы не можемъ сочувствовать государству, фабрикующему, промышляющему и конкурирующему съ частной индустріей. Государство не должно обращать вліяніе, доставляемое ему частными лицами, въ ущербъ частнымъ лицамъ или соперничать съ частными лицами, которыя дйствуютъ или могутъ дйствовать успшне его. Сфера, въ которой присутствуетъ государство, должна быть выше нашихъ обыденныхъ интересовъ. Мы не требуемъ отъ него, чтобы оно заработывало деньги, но желаемъ, чтобы оно съ толкомъ и пользою издерживало наши вклады. Мы не требуемъ, чтобы оно мыло шерсть, чесало ее, длало войлока, мы не просимъ отъ него продуктовъ внутренняго потребленія и предметовъ вывоза, мы ожидаемъ отъ него правосудія. Пусть оно дастъ намъ правосудіе только, только правосудіе — и мы будемъ съ нимъ совершенно въ расчет.

Чтобы государство могло располагать необходимыми для него рессурсами, не принуждая для этого гражданъ къ личнымъ и слишкомъ осязательнымъ пожертвованіямъ, была развита идея государственнаго имущества въ обширномъ смысл, идея, получившая многочисленныя примненія во Франціи. Примръ земледльческихъ имуществъ, доставлявшихъ значительныя неудобства государству, при непосредственномъ его завдываніи, подалъ мысль къ дятельному развитію откупной системы. Родились многія монополіи, изъ которыхъ каждая должна была представлять собою родъ имущества, и монополіи эти отдавались на откупъ или переуступались государствомъ частнымъ лицамъ на извстныхъ условіяхъ платежа. Въ матеріальномъ отношеніи соляныя кони, дйствительно, составляли часть государственныхъ имуществъ — и вотъ вдругъ было объявлено, что всякая фабрикація соли составляетъ монополію государства и подъ этимъ предлогомъ, государство было провозглашено собственникомъ моря и всей соли, въ немъ содержащейся. Этого мало, присвоивъ себ всю, созданную природой, соль, государство издало законы, объявляющіе, что гражданинъ, нашедшій соль въ совершенно готовомъ вид и присвоившій ее себ, будетъ судимъ, какъ обокравшій государство. Вслдствіе этого собираніе соли, выбрасываемой моремъ на берегъ, было объявлено преступленіемъ. Цлыя тысячи, несчастныя тысячи несчастныхъ людей, уличенныхъ или подозрваемыхъ въ этомъ преступленіи были закованы въ цпи и отправлены на галеры. {Неккеръ сообщаетъ, что французское соляное управленіе отсылало ежегодно 300 человкъ на каторжныя работы, заключало въ тюрьму 6,600 дтей, 1,800 женщинъ и 2,300 мужчинъ, что въ общей сложности составитъ боле десяти тысячъ лицъ на двадцати-мильонное населеніе. (Неккеръ, трактатъ о финансовой администраціи. Парижъ, 1706, 11, стр. 8. Block, Dictionnaire de l’Administration franaise, Paris 1856. Въ стать о соли).}. Даже и этого мало: рыбакъ, не сбрасывавшій соли, приставшей къ его платью, былъ объявленъ преступникомъ, женщина, опускавшая руку въ море, чтобы достать пригоршню соли для домашней похлебки, была объявлена преступницей и воровкой. Но и это еще не все. Было запрещено пасти стада на лугахъ, прилегающихъ къ солянымъ болотамъ или на природныхъ солончакахъ, потому что французская казна понесла бы убытокъ, еслибы пастухъ сълъ кусокъ мяса, погруженнаго въ природную сырую соль, если бы отвдалъ соли, за которую не была взята пошлина и какая пошлина… въ двадцать, сорокъ, пятьдесятъ разъ превышающая цнность произведенія.— Даже въ настоящее время на юг Франціи, въ департамент Нижнихъ-Пиринеевъ, богатомъ необработанной солью, нердко случается, что при копаніи земли вблизи колодцевъ или фундаментовъ зданій, заступъ вдругъ попадаетъ на соляную жилу. Съ такихъ случаяхъ тотчасъ же надо подать объявленіе мстнымъ властямъ, и потъ являются соляные пристава (gabelous) и, ‘во имя закона’, тщательно перемшиваютъ блую, чистую, кристаллическую соль съ землею, съ пескомъ, со всякой нечистотой и грязью, какія они только могутъ достать подъ рукою. Еще и теперь, все же во Франціи, можно видть съ какимъ рвеніемъ эти самые соляные пристава смшиваютъ превосходную соль,— вдь природа, почти не можетъ дать дурную соль — съ вонючей нефтью, деревянными стружками, мломъ и даже съ слабительными порошками. Это снадобье приготовляется въ такомъ отвратительномъ вид для того, чтобъ человкъ не могъ его употреблять, еще немножко, чуточку подобнаго усердія со стороны соляныхъ приставовъ, тогда овцы, даже свиньи брезгали бы такой дрянью. Мало того, подъ тмъ предлогомъ, что соль составляетъ предметъ существенной необходимости, и что для поддержанія жизни и здоровья человка нужно въ годъ по крайней мр десять килограмовъ, а для лошади отъ пятидесяти до шестидесяти килограммовъ соли, главамъ семействъ, было вмнено въ обязанность брать опредленное количество соли для нихъ самихъ, для ихъ женъ, дтей и животныхъ но поголовному разсчету. Кто не захотлъ бы брать свою опредленную порцію, тотъ былъ бы подозрваемъ монополіей въ томъ, что онъ или достаетъ себ соль недозволенными путями и, слдовательно, обкрадываетъ государство и, слдовательно, достоинъ галеръ, или что онъ самоубійца, притомъ губившій всю свою семью, системастически лишая ее необходимой для жизни потребности, въ этомъ случа онъ, какъ отравитель и убійца, заслуживалъ вислицу.

Мы заговорили прежде всего о соляной монополіи потому, что она важне всхъ другихъ и еще потому, что она носитъ девизъ, разоблачающій великую тайну монополій: ‘я налогъ на жизнь’.

Существуютъ монополіи, мене крупнаго разбора, противъ которыхъ мы можемъ сдлать возраженія, по нашему мннію хотя и важныя, однако надо признаться недостаточно оцниваемыя большинствомъ экономистовъ. Мы хотимъ сказать о монополіяхъ лоттерейной и табачной.

Что касается до налога на табакъ, то налогъ этотъ преслдуетъ привычку, которую большинство нюхальщиковъ признаютъ нехорошею, на этомъ основаніи нисколько не худо, если съ каждой выкуриваемой сигары, стоящей су, выплачивается штрафъ въ одинъ или два сантима. Дале, человкъ, выкуривающій фунтъ табаку, этимъ самымъ фактомъ объявляетъ, что онъ не нуждается въ фунт хлба и что онъ и его домашніе обезпечены необходимымъ, если онъ можетъ потворствовать своей прихоти. Но если и существуетъ налогъ, вполн справедливый въ глазахъ всхъ, такъ это тотъ, который взимается съ избытка и уважаетъ необходимое. Такимъ образомъ, Великобританія собираетъ съ табака 150 милліоновъ, Франція 250 милліоновъ,— около четырехъ-сотъ милліоновъ табачнаго сбора,— милліоновъ, которые составляютъ довольно важное достояніе государства и — съ извстной точки зрнія — никому и ничего не стоили, потому что деньги эти — соотвтствующая цнность табачнаго дыма — бы.ты выплачены если не весело, то, по крайней мр, съ простодушной безсознательностью — за удовольствіе пускать въ воздухъ синенькія спиральныя кольца и щекотать ноздри дымомъ никоціановой травки.

Вотъ что толкуетъ большинство экономистовъ, вотъ какъ думаетъ масса потребителей, выплачивающихъ налогъ, и — какъ мы полагаемъ — также масса людей, желающихъ ознакомиться съ этимъ дломъ. Рискуя прослыть ригористомъ и даже педантомъ, мы, тмъ не мене, должны высказать наше мнніе, положительно неблагопріятное этимъ монополіямъ.

Сначала о табак. Во Франціи монополія эта дйствуетъ съ наивозможной строгостью. Потребители курительнаго табака съ ропотомъ говорятъ о притсненіяхъ на границ, о трудности и даже о невозможности доставать тотъ или другой сортъ табака но своему выбору и вкусу. Они не могутъ курить предпочитаемый табакъ, но должны сообразоваться со вкусомъ табачнаго управленія. Притомъ воздлыванію табака не предоставлена свобода, оно разршено только въ извстныхъ департаментахъ, въ извстныхъ кантонахъ, извстнымъ лицамъ, на такихъ и на такихъ-то условіяхъ. Начиная съ засва смянъ и до послдняго проданнаго листика, все здсь сопряжено съ привилегіями, лицепріятіемъ, надзоромъ, скукой, ябедами, контрабандой, пронырствомъ, обманами. Съ экономической точки зрнія, вс эти пристава, надсмотрщики, таможенный людъ, акцизные чиновники безполезно возвышаютъ цну табака. Во Франціи это возвышеніе простирается до 30% или до 76 милліоновъ. Не лучше-ли подарить эти семьдесятъ пять милліоновъ потребителямъ табака, которые будутъ платить за него дешевле, или же сбавить этой цифрой государственные, налоги?..

Что касается до налога на роскошь, то комиссія отвергаетъ его, какъ произвольную мру.

Во-первыхъ замчаетъ она, мы не знаемъ положительно, что такое роскошь и что не роскошь. Что роскошь для однихъ, обращается въ полезное для другихъ, что роскошь здсь, то длается необходимостью въ другомъ мст. Доказательство тому представляютъ парадныя кареты во Франціи (carrosses de gala). Французское правительство хотло подчинить ихъ налогу, но сенаторы, объявили, что налогъ этотъ простирался бы на совершенно необходимую для нихъ издержку. По этому не совсмъ легко опредлить, что такое роскошь и что такое не роскошь. Существуетъ только извстный родъ издержекъ, но отношенію къ которымъ единогласно сходятся вс мннія, но не потому, чтобы издержки эти были дйствительно пышны, а потому что он очень забавны. Никто, напримръ, не соболзнуетъ о томъ, что въ Англіи введенъ налоги въ 29 франковъ съ каждой напудренной лакейской Головы. Налогъ этотъ былъ опредленъ въ бдственный неурожайный годъ, когда народъ мстами обнаруживалъ желаніе переломать головы этимъ larbins, которые посыпались мукою, тогда какъ бдный народъ умиралъ съ голоду. Чтобы усмирить народное раздраженіе, законодатели ршили, по внушенію своей мудрости, что каждый лакей долженъ платить въ вид налога цну питательнаго вещества, превращаемаго въ головную перхоть. Вмсто 29 франковъ законодатель могъ бы опредлить налогъ или — выражаясь точне — штрафъ въ десять, въ сто разъ значительне и никто не имлъ бы справедливаго основанія роптать или жаловаться. {Спшимъ не безъ нкотораго пріятнаго чувства оговориться, что налогъ этотъ убываетъ съ каждымъ днемъ за скудостью плательщиковъ. Въ 1820 году налогъ взимался еще съ 29,000 человкъ, въ 1833 — съ 9,500, въ 1845 — съ 3000, а въ 1855 году только съ 1,200 напудренныхъ лакейскихъ головъ.} Съ другой стороны, всякій индивидуумъ иметъ право — конечно, до извстной степени — строить изъ себя гороховаго шута, и государству нтъ до того никакого дла. Если мн нравится проткнуть въ носъ золотое или мдное кольцо, изъ подражанія индійцамъ,— то я, право, не постигаю, ради чего тутъ правительству привязываться ко мн съ такого рода рацеями: ‘а изволь-ка, сударь ты мой, заплатить мн сто, тысячу, десять тысячъ за сію великолпную нелпость ‘. Взимая съ меня этотъ налогъ, правительство въ нкоторомъ смысл узаконило бы мою великолпную нелпость, ставило бы себя даже въ положеніе моего соумышленника, потому что, молъ, заплати мн, да и хоть на голов ходи!

Другое возраженіе: ‘(De minimis non curat praetor’. Госкошь — дло подробностей, такихъ сложныхъ, мелочныхъ подробностей, что государство не должно было бы компрометировать своего достоинства въ построеніи невозможной лстницы налоговъ. Намъ кажется до нельзя забавнымъ, что въ одной республик казна взимаетъ столько-то съ чижа-самца, умющаго пть, столько-то съ самки, не обладающей этимъ талантомъ, столько-то съ другихъ птицъ, смотря по степени ихъ вокальныхъ дарованій. Мы кладемъ въ ротъ палецъ удивленія, видя, какъ такая важная особа, какъ французская имперія вынимаетъ изъ ушей моей благоврной серьги, изъ головнаго убора булавки, или свидтельствуетъ, какое такое ожерелье сна носитъ — изъ настоящаго или изъ поддльнаго жемчуга. Не слишкомъ высоко уважаетъ себя государство, если, порывшись въ моей шкатулк, хватаетъ табакерку моего покойнаго ддушки, взвшиваетъ драгоцнные камни на всахъ емиды и возвщаетъ: за однокаратовый брилліантъ давай-ка сюда 10 франковъ, за брилліантъ въ два карата пожалуй 20 франковъ, за три карата не угодно ли заплатить тридцать франковъ…

Кром налога на табакъ,— въ сущности налога на потребленіе — налоги на роскошь не приносятъ значительныхъ выгодъ правительству, которое хлопочетъ объ ихъ введеніи. Но почему же это? Потому что масса націи во всхъ странахъ бдна, даже очень бдна, принадлежности роскоши можетъ доставить себ только самое ничтожное меньшинство. Чаще всего случается, что расходы взиманія не покрываются вырученнымъ налогомъ, слдовательно, государство даромъ затрачиваетъ трудъ служебныхъ лицъ и подвергаетъ гражданъ безполезнымъ стсненіямъ.

Роскошь — дло моды, а мода куда какъ капризна. Въ большинств случаевъ налогъ привязывается къ какой нибудь вещиц только для того, чтобы мода немедленно перебжала къ другой роскошной приманк. Но самымъ важнымъ затрудненіемъ къ одобренію этого налога представляется то уже указанное нами обстоятельство, что не стоитъ труда назначать налогъ на этотъ вздоръ, въ наше время стыдно считать принадлежностями роскоши, вещи, которыя должны бы были признаваться предметами обыденнаго употребленія. Напримръ, намъ жаль, что штатъ Миссисипи польстился на жалкую сумму въ 516 долларовъ, взимаемую въ вид налога съ фортепіано {Де-Парье о налогахъ, Парикъ 1862, II, 126.}, что Швеція, Соединенные-Штаты и Великобританія привязались къ карманнымъ часамъ {Тамъ же.}, мы объявляемъ себя противъ налога на дождевые зонтики, опредленнаго въ сверной Америк и одобряемъ распоряженіе Фридриха II, отмнившаго глупйшій налогъ въ Силезіи на сапоги и башмаки {Пфейфферъ, II, 301.}. Прекрасно, что теперь сапоги не считаются предметомъ роскоши, также, какъ и рубашки, которыя прежде, въ силу точнаго закона, могли находиться въ распоряженіи простолюдинки не боле, какъ въ числ двухъ. Чулки также не причисляются къ принадлежностямъ роскошнаго гардероба, хотя, но разсказу исторіи, Генрихъ IV нашелся вынужденнымъ занять одну пару чулокъ у своего пріятеля Сюлли, чтобы отдать визитъ испанскому посланнику, правда, то были шелковые чулки. Наконецъ, въ заключеніе всего сказаннаго, мы категорически не одобряемъ налога на роскошь, не смотря на благопріятные о немъ отзывы очень многихъ экономистовъ, особенно между древними. Вопросъ этотъ, безъ сомннія, нашелъ бы для себя боле удобное мсто въ изслдованіи налога на доходъ, чмъ въ критик монополій, но въ этомъ лабиринт самыхъ запутанныхъ вопросовъ движешься какъ можешь, на удалую. Намъ остается только произнести тоже осужденіе и противъ всякаго рода монополіи. По нашему крайнему разумнію, монополія превращаетъ государство въ фабриканта, промышленника, въ сортировщика, въ негоціанта, въ мелкаго торгаша. Монополія заставляетъ государство заниматься разными, недостойными его ремеслами, но что еще важне, государство шагаетъ за предлы своего права, нарушаетъ права гражданъ, присвоивая себ монополію. Монополія вдвойн разоряетъ общину — производя дороже то, что частныя лица, при покровительств свободныхъ учрежденій и конкурренціи, могли бы произвести дешевле и лучше, а во-вторыхъ положительно запрещая и наказывая, какъ преступленіе, производительный трудъ,— за чертою извстнаго рода постановленій.

Чтобы судить о внутреннемъ достоинств монополіи, предположимъ, что она распространилась повсюду, увлекла, поглотила все. Вообразимъ себ государство, гд нельзя было бы располагать жалкой избенкой, клочкомъ земли или сада безъ надзора приставовъ,— государство, гд все покупалось и продавалось бы правительству въ опредленные сроки въ извстныхъ количествахъ и при соблюденіи особыхъ условій,— государство, котораго граждане имли бы право кушать только хлбъ, заштемпелеванный министерствомъ внутреннихъ длъ. Въ подобномъ государств, безъ сомннія, люди работали бы, но работа была бы также привлекательна, такъ во французскихъ центральныхъ домахъ, которыхъ обитатели считаютъ мучительной пыткой фабрикацію носковъ или разчесываніе шерсти и пакли.

При этомъ впадаешь въ тяжелое раздумье, не лучше-ли предпочесть въ тысячу разъ дикое состояніе индійцевъ, этому безукоризненному порядку, этой строго гармонической правильности. А между тмъ къ этому прекрасному идеалу стремились Кольберы, Фридрихи, осифы II. Вотъ что говоритъ Пфейфферъ на этотъ счетъ: ‘Просвщенная запретительная система прошлаго столтія, воображала, что она знаетъ и можетъ сдлать все лучше, чмъ все человчество, влюбилась въ монополію самой нжной страстью. Дйствительно, каждая монополія привлекала золото въ государственныя кассы, стоявшія такъ долго пустыми.

Вскор не было ни одного ремесла, ни одного товара, которые не сдлались бы предметами монополіи. Пивоваренное дло, мднокотельное ремесло, торговля шерстью, кофе, амброю, мхами, икрою, изданіе альманаховъ, фабрикація стекла, тканей, игорныхъ картъ, мельничныхъ жернововъ, скрипичныхъ струнъ, собираніе снга, словомъ все, что ни взбредетъ въ голову, сдлалось предметомъ какой нибудь монополіи. Государство привлекало къ себ всю торговлю и мечтало о порабощеніи всей торговли, всей промышленности въ стран….. Чтобы никто не заподозрилъ насъ въ преувеличеніи,мы приведемъ здсь баварское постановленіе 1690 года, гд курфирстъ объявляетъ: ‘Симъ извщаемъ, что наша непреклонная и милостивая воля заключается въ томъ, чтобы нашимъ врноподданнымъ, какъ поселянамъ, такъ и городскимъ обывателямъ, а равно и другимъ лицамъ сего класса, было воспрещено, подъ страхомъ строгаго наказанія носить на ихъ тлахъ другое сукно, кром приготовляемаго на нашихъ фабрикахъ’ (Пфейфферъ, 1, 179.).

Но іезуиты въ Парагуа представляютъ, быть можетъ единственный примръ администраціи монополизирующей всю торговлю, всю промышленность. Монополія также возвысилась на степень государства, и мы имемъ возмутительную исторію остъ-индской компаніи. Трудно сказать, какая изъ этихъ двухъ системъ хуже по отношенію къ средствамъ, но об од ведутъ къ одному и тому же результату — къ упадку разоренной націи

Что касается до монополій, имющихъ въ тоже время значеніе общественной службы, то мы очень далеки отъ мысли порицать ихъ наравн съ предъидущими. Мы находимъ справедливымъ и разумнымъ, что государство беретъ на себя хлопоты по пересылк нашихъ писемъ и телеграмъ, намъ было бы даже очень пріятно, еслибы оно распоряжалось отправленіемъ пассажировъ на желзныхъ дорогахъ, какъ это длается въ Бельгіи, мы вполн одобряемъ, что законная монета чеканится правительствомъ и даже не понимаемъ, какъ устроилось бы иначе это дло, мы положительно утверждаемъ, что единственные банковые билеты съ легальнымъ курсомъ должны быть выпускаемы государствомъ. Но въ тоже время желательно, чтобы банкамъ была предоставлена свобода выпускать бумаги въ предлахъ кредита этихъ банковъ и подъ нкоторыми точно опредленными условіями, мы желаемъ, чтобы каждое частное лицо, каждая компанія могли свободно и безъ помхи провести желзную дорогу, если это имъ нравится, чтобы каждый могъ пересылать письменную и посылочную корресподенцію, которая ему будетъ доврена, чтобы каждый негоціантъ и вообще чтобы каждый гражданинъ могъ протянуть телеграфическую проволоку и длать съ ней, что ему заблагоразсудится. Короче, справедливость нисколько не противорчивъ тому, чтобы государство располагало de facto нкоторыми монополіями, лишь бы монополіи эти не пришли въ положеніе исключительнаго de jure.

Монополія de facto была бы еще врне обезпечена за государствомъ, еслибы, оно, оставаясь врнымъ своему назначенію общественнаго благодтельнаго посредника, не извлекало никакихъ выгодъ изъ оказываемыхъ имъ услугъ. Занятіе, признанное дломъ общественной пользы и даже необходимости, должно быть непремнно отправляемо государствомъ, чего бы это ни стоило, цною самыхъ посильныхъ пожертвованій, лишь бы интересы гражданъ несли при этомъ наивозможно меньшій ущербъ.

Возьмемъ для примра почтовую службу — самую кроткую и наиболе радостно оплачиваемую монополію. Мы заявляемъ несомннный фактъ, что чмъ боле государство понижаетъ свой почтовый тарифъ, тмъ усердне граждане упражняются въ эпистолярномъ слог, а корреспонденція достигаетъ такихъ размровъ, что государство, совокупляя маленькіе доходцы, получаетъ тже капиталы, какіе были собраны съ боле крупныхъ налоговъ,— даже боле. Чмъ умренне требованія государства, тмъ барыши значительне, тмъ оживленне письменныя сообщенія. Поразительное доказательство тому представляютъ дв сосднія страны — Франція и Великобританія. Англійское письмо стоитъ вполовину дешевле французскаго. Каждый англичанинъ по среднему разсчету получаетъ въ три раза боле писемъ, чмъ французъ. Расходы почти одинаковы для обоихъ почтовыхъ вдомствъ, но выручка далеко не тоже: англійская администрація иметъ чистаго дохода втрое боле, чмъ французская, Итакъ при одинаковости почтовыхъ расходовъ во Франціи и Англіи, англійскій гражданинъ извлекаетъ тройное пользованіе, а правительство — тройной доходъ только потому, что его тарифъ вдвое умренне.

Примръ этотъ чрезвычайно поучителенъ, и мы выставляемъ его для того, чтобы правительства, уменьшивъ свои тарифы, увеличили доходы. Но какъ бы не осчастливила насъ подобная реформа, мы бы предпочли, чтобъ почтовая такса была сбавлена до возможнаго минимума и ограничивалась только покрытіемъ происходящихъ издержекъ. Вообще по нашему твердому убжденію, государство мене кого бы то ни было должно извлекать выгоды изъ нуждъ другого. Такъ какъ корресподенція сдлалась общественной необходимостію какъ для семейныхъ, такъ и для дловыхъ сношеній и частная переписка въ обширномъ смысл обратилась въ коллективную дятельность, то не слдовало бы платить людямъ, несущимъ эту службу дороже, чмъ она стоитъ югъ самимъ. Лишній платежъ обращается въ налогъ, равносильный по значенію штрафу. Соединенные Штаты, руководимые этимъ принципомъ, обнаруживаютъ желаніе покрывать таксой одн матеріальныя издержки и, но мр приращенія выручки, понижаютъ почтовый тарифъ, они, какъ будто, соглашаются, чтобы при этомъ образовался дефицитъ а, на зло имъ, всегда получается барышъ.

Теперь Соединеннымъ Штатамъ, достигшимъ этого успха, остается осуществить только одинъ блистательный прогрессъ въ этомъ отношеніи и мы твердо надемся, что это въ скоромъ времени и осуществится въ Америк. Мы говоримъ о положительномъ отмнены всякаго платежа за письма. Нельзя не согласиться, что это должно значительно сократить расходы на почтовое вдомство, такъ какъ пересылка инеемъ, предоставленная заботливости самой страны, выражалась бы цифрой ея матеріальной, безбарышной стоимости въ общемъ бюджет. Штемпель — громадное улучшеніе прежняго франкированія, по послднимъ улучшеніемъ должно быть совершенное отмненіе того и другого.

Слово штемпель напоминаетъ намъ и штемпель журналовъ — налогъ, о которомъ мы, конечно, могли и забыть и который принадлежитъ къ разряду штрафовъ на науку, какъ энергически выражается Комиссія. Журналы имютъ значеніе печатной корресподенціи, разсыпаемой обществомъ литераторовъ всмъ подписчикамъ. Освдомляясь съ наивозможной добросовстностію и точностью о государственныхъ длахъ, умные граждане оказываютъ государству настоящую услугу,— за что же ихъ въ нкоторомъ смысл наказывать, особенно не слдуетъ обижать ихъ чрезмрнымъ налогомъ, который въ Париж доходитъ до чудовищной цифры, 60% всей подписной суммы.

Сказанное о почтовой служб одинаково примняется и къ телеграфнымъ сообщеніямъ. Повидимому, человчество еще недостойно этого великаго открытія, изъ котораго оно во всякомъ случа длаетъ слишкомъ ограниченное употребленіе. Напримръ во Франціи въ 1866 году было отправлено всего 2,500,000 частныхъ депешъ, что не составитъ одной на десять и даже на пятнадцать человкъ. Нтъ сомннія, что невжество массы оказываетъ большое вліяніе на незначительность этой цифры, по слишкомъ высокая плата за телеграммы также должна быть принята въ соображеніе.

Сказанное о почт и телеграф мы готовы повторить и но отношенію къ желзнымъ дорогамъ, которыя во многихъ странахъ принадлежатъ государству, мы бы желали, чтобы он везд ему принадлежали подъ нкоторыми условіями и при нкоторыхъ ограниченіяхъ. Англія, наиболе не симпатизировавшая этой иде, мало но малу примирилась съ нею, и мысль эта была принята Гладстономъ, Фавсеттомъ, Гольдуиномъ Смитомъ — самыми опытными экономическими головами. Если обращеніе корреспонденціи считается предметомъ общественной пользы и такимъ важнымъ дломъ, что государство само должно подлежать за него отвтственности, то движеніе людей представляется не мене полезнымъ и не мене важнымъ общественнымъ отправленіемъ.

Еслибы желзныя дороги принадлежали государству, то мы не только желали бы, чтобъ тарифъ былъ доведенъ до крайняго минимума, какъ это уже существуетъ въ Бельгіи, но чтобы государство не получало никакой прибыли съ перемщенія пассажировъ и даже чтобы перемщеніе это производилось gratis, то есть оплачивалось бы налогомъ. Но чтобы по прослыть отчаянными утопистами, мы желаемъ предварительно отмненія налога, который государство почти во всхъ странахъ взимаетъ за желзныя дороги, въ пользу которыхъ оно не только отдаетъ этотъ самый налогъ, но жертвуетъ также особыми денежными вспоможеніями и гарантируетъ проценты- Предварительно мы желаемъ, чтобы государства, не ршающіяся принять на себя монополію желзныхъ дорогъ, не предоставляли этой монополіи частнымъ компаніямъ, которыя притсняютъ бдную публику также тяжело, какъ и государство, если только еще не безжалостне.

Вспомнимъ, что государство прежде поручало сборъ налоговъ откупщикамъ, под-откупщикамъ, обществамъ генеральныхъ фермеровъ, которые съ самой систематической жестокостью отнимали у страны много, чтобы вручить государству безсовстно мало.

Такъ при Генрих II, во Франціи, налоги поступили на откупъ за 30 милліоновъ ежегоднаго взноса, но арендаторы собирали 150 милліоновъ, оставляя 120 съ своемъ карман.

Частныя лица очень естественно пользуются предоставленными имъ нравами несравненно неумолиме, чмъ государство. Владя фактически монополіей письменной, телеграфной корресподенціи и отправленія пассажировъ, государство могло бы позволить частнымъ лицамъ конкурировать съ нимъ на параллельныхъ путяхъ, еслибъ въ этомъ заключался интересъ этихъ частныхъ лицъ и, слдовательно, публики, по частныя компаніи, вооруженныя этой монополіей, пользуются ею съ самой суровой непреклонностію и страстно любятъ копировать государство. Такъ, во Франціи, мы видимъ обширныя мстности, которыхъ жители охотно провели бы у себя желзную дорогу на свой счетъ, но та или иная изъ большихъ компаній, между которыми подлена имперія, подозрваютъ въ предполагаемой дорог будущую соперницу. Сами же компаніи не хотятъ строить втви, потому что она, можетъ и не дать желаемыхъ выгодъ, не хотятъ они предоставить это предпріятіе и другимъ, потому что — кто его знаетъ — дорога можетъ принести большія выгоды. Въ этомъ сомнніи он воздерживаются сами и насильно навязываютъ воздержаніе другимъ къ ущербу почтеннйшей публики. Раціональное, смышленное государство позволитъ длать то, что частная монополія не позволитъ сдлать ни за что на свт.

Мы старались обнаружить, что требованія новйшей цивилизаціи и непомрные расходы на содержаніе постояннаго войска сообщаютъ государственному бюджету чудовищно-крупные размры. Попытка отдавать государству какъ можно больше и отнимать у гражданъ какъ можно меньше, привела къ плану дать государству имущество. Идея государственнаго имущества (domaine), но понятіямъ феодальныхъ временъ, заключала въ себ идею монополіи извстныхъ правъ и различныхъ фабрикацій. Но эта система, убдившись мало-по-малу въ своей неспособности хорошо фабриковать, хорошо производить, выгодно торговать, стала переуступать право на монополію за извстный ежегодный взносъ. Но на этомъ идея средневковой монополіи не остановилась. Впослдствіи она породила многочисленныя втви косвенныхъ налоговъ, приняла такіе колоссальные размры, что, но выраженію министра Фокса, не давала народу ни встать, ни лечь, ни пообдать, ни отдохнуть, ни родиться, ни умирать безъ того, чтобы не заплатить за самое естественное отправленіе своей жизни. Въ основаніи этой системы, остановившей развитіе производительныхъ силъ Европы, на нсколько вковъ, лежали слдующія правила:

1. Облагать налогомъ каждый общеупотребительный предметъ.

2. Облагать его на сколько возможно больше.

3. Облагать его такъ часто, какъ только можно, облагать его въ сыромъ вид у производителя, въ фабрикованномъ — у промышленника, въ вид товара — у купца и какъ предметъ потребленія — у потребителя.

Когда принудительный трудъ не имлъ почти никакого спеціальнаго значенія, когда казна и общественное благосостояніе дйствовали во вредъ другъ другу, тогда, конечно, фискъ придумывалъ такія мры обогащенія, которыя впослдствіи давали себя чувствовать всеобщимъ разореніемъ націи. Это именно случилось съ Фракціею. При Людовик XVI налоги увеличились до такой степени, что не оставалось почти ни одной общественной и частной отрасли труда, которая бы не подлежала податному сбору. Чтобы открыть маленькую лавочку, торгующую на пятьдесятъ сантимовъ въ день, надо было заплатить за право открытія ея почти тоже, что платилъ богатый фабрикантъ, пускавшій въ спекуляцію полмилліонное состояніе. Къ этому присоединилась еще нелпая система во все мшавшейся регламентаціи, принимавшей на себя трудъ и отмривать я отвшивать всякую вещь, выносимую на рынокъ. Нельзя было приготовить носоваго платка безъ заране опредленной формы: нельзя было поправить трубы или крыши въ собственномъ дом, не испросивъ на то предварительнаго позволенія. Но такъ какъ исполненіе тысячи формальностей, соединялось съ большими издержками и проволочкой времени, то благоразумные люди предпочитали сидть въ полуразвалившихся домикахъ, чмъ поправлять ихъ на законномъ основаніи. Послдствія этой системы извстны и Франціи, достаточно напомнить читателю, что наглая спекуляція Лоу была финаломъ этого финансоваго направленія. Затмъ Франція упала до минимума своихъ производительныхъ силъ, и въ 1787 году, между Сеной и Луарой бродило 50 тысячь безпомощныхъ нищихъ.

Разсмотрвъ вопросъ о налог съ фактической или исторической его стороны, Комиссія заключаетъ свой анализъ слдующими словами: ‘Въ наше время никто изъ людей мыслящихъ боле не сомнвается въ томъ, что экономическій прогрессъ націй служитъ основой всмъ другимъ отраслямъ человческаго прогресса. И потому налогъ играетъ глубокую роль въ поступательномъ движеніи того или другого народа. Тамъ, гд онъ опредлялся раціональне и раскладывался равномрне, не обременяя одной части населенія ради выгодъ другой, гд государственное его назначеніе прямо совпадало съ нуждами и потребностями общества,— тамъ цивилизація шла легче и быстре, чмъ у народовъ, съ противоположными учрежденіями. Поэтому успхи гражданскаго и общественнаго развитія тсно связаны съ тми финансовыми реформами, которыя неограничиваются однимъ боле или мене благовиднымъ устройствомъ бюджета, а обращаютъ свое главное вниманіе на источники его, и на соразмрность дйствительныхъ нуждъ народа съ его матеріальными средствами. Націи могутъ быть, такими же злосчастными банкротами, какъ и отдльныя лица, съ тмъ только различіемъ, что разореніе отдльнаго лица не угрожаетъ такою опасностію, какъ несостоятельность цлаго народа. Англія никогда не доходила до этого кризиса, но она неправильной системой своихъ эксплуатирующихъ налоговъ замедлила свой умственный и соціальный прогрессъ, по крайней мр, на дна или на три столтія. Причину ея пауперизма надо искать именно въ систем произвольныхъ и привилегированныхъ налоговъ. ‘Когда у васъ не будетъ, говорилъ Фоксъ, ни одного бдняка, протягивающаго руку за помощію въ дверяхъ рабочаго дома, тогда я скажу, что вы дйствительно нація цвтущая и сильная’.

Дале Комиссія приступила къ разсмотрнію различныхъ современныхъ системъ налога, и мы воспользуемся ея главнйшими выводами въ свое время, а теперь обратимся къ другому, не мене важному вопросу, занимающему европейскіе умы, къ организаціи кооперативныхъ обществъ.

III.

Кто-то выразился, что XIX вку по преимуществу принадлежитъ задача общественная, въ смысл всесторонней разработки тхъ соціальныхъ проблеммъ, которыя невольно напрашиваются на вниманіе правительствъ и представителей современной мысли…. Сила капитала, какъ и всякая преобладающая сила, вызвала съ другой стороны энергическую защиту въ совокупномъ труд рабочаго класса. Кооперативныя общества стали основываться чаще и чаще, разбрасывая свои втви во всей Европ и на вс отрасли промышленной дятельности. Рочдэльское общество въ Англіи служитъ лучшимъ образчикомъ всхъ вновь возникающихъ кооперативныхъ ассоціацій, и потому я намренъ поговорить о Рочдэл съ моими читателями.

Конгрессъ соціальныхъ наукъ, о которомъ я говорилъ въ 3 книжк нашего журнала, получилъ любезное приглашеніе отъ рочдэльскаго кооперативнаго общества постить Рочдэль. Разумется, приглашеніе было принято и на слдующій же день, но закрытіи засданій конгресса, мы, въ числ нсколькихъ сотъ человкъ, отправились изъ Манчестера въ этотъ замчательный городъ. На станціи, на улицахъ насъ привтствовали толпы мстныхъ жителей, у раскрытыхъ оконъ везд виднлись лица женщинъ. Городъ состоитъ изъ низенькихъ, простенькой архитектуры, но очень удобно выстроенныхъ домиковъ, только кое-гд между ними возвышаются каменныя громады — фабрики или запасные магазины.

Погода въ этотъ день для Рочдэля была весьма недурная, не было ни дождя, ни втра, ни холода, ни грязи, но срый, свинцовый день съ туманной, дымной атмосферой, въ которой однако дышалось безъ особаго затрудненія. Вс были въ хорошемъ расположеніи духа, всмъ было весело. Избгая излишней толкотни и тсноты при осмотр замчательностей Рочдэля всмъ обществомъ разомъ, мы раздлились на три партіи и направились, одни осматривать кладовыя, другіе бумагопрядильню, третьи мельницу съ ея магазинами.

Все это устроено прекрасно, удобно, все на своемъ мст, на всемъ замтенъ своеобразный типъ, везд видна организаторская способность почтенныхъ ассоціаторовъ.

Хозяева этихъ учрежденіи раздлились, также какъ и мы, на три партіи. А ректоръ мельницы взялъ подъ свое гостепріимство нашу группу, направившуюся прямо въ управляемое имъ заведеніе. Въ числ нашихъ чичероне былъ также м-ръ Молесуортъ, ученый авторъ ‘Исторіи реформатскаго билля 1832 года’ и ‘Записокъ объ англо-французскомъ союз’. За послднее сочиненіе онъ получилъ вполн заслуженную имъ премію. Съ большою предупредительностію, даже съ увлеченіемъ, передавалъ онъ свои обширныя свденія тремъ теперешнимъ своимъ спутникамъ изъ числа иностранныхъ гостей, членовъ Конгресса: м-ру Маркортю, извстному но своей дятельности въ устройств подводныхъ телеграфовъ, Вильфриду Фонвьелю, французскому литератору, и мн.

На рук у меня висло довольно тяжелое пальто, нсколько мн мшавшее, и я размышлялъ: какъ бы мн отъ него освободиться? Едва мы отошли нсколько шаговъ отъ воксала, ко мн подходитъ бдно, но опрятно одтый пожилой человкъ. ‘Милостивый государь, сказалъ онъ, я одинъ изъ членовъ рабочихъ ассоціацій. Не угодно-ли вамъ отдать мн ваше пальто на сбереженіе, оно, я вижу, васъ стсняетъ. Вечеромъ же вы его получите обратно.’ — Наружность старика была располагающая, добрая открытая. Не колеблясь ни минуты, я вручилъ ему свою ношу, съ которою онъ немедленно скрылся въ одномъ изъ ближайшихъ переулковъ.

Мы вошли въ зданіе мельницы. Она показалась мн великолпно устроенною. Боле о ней я сказать не могу: я такъ мало смыслю въ распознаваніи достоинства различныхъ сортовъ муки и жернововъ. Достаточно находившись по лстницамъ, осмотрвъ де малое количество машинъ, которыя вертлись, стучали, производили страшный шумъ и пыль, вышелъ я изъ заведенія, блый какъ мельникъ, но съ такимъ же запасомъ знаній о мучномъ производств, какъ и при вход на мельницу.

Покончивъ съ мельницей, мы отправились на знаменитую бумагопрядильную фабрику, устроенную на артельномъ начал. Впрочемъ теперь, послднее ея качество не иметъ уже смысла. Сами акціонеры, но большей части рабочіе, были причиной этой непростительной ошибки. Они измнили первоначальный свой уставъ, отнявъ отъ работы право на участіе въ барышахъ. Почему они пришли къ такому жалкому ршенію,— я не буду разбирать въ этомъ очерк. Довольно того, что ршеніе состоялось. Я зналъ о перемн, постигшей прекрасное учрежденіе и, находясь подъ этимъ вліяніемъ, съ предубжденіемъ вступилъ въ двери заведенія. Скоро, однакожъ, я принужденъ былъ забыть о неблагоразуміи рабочихъ — основателей предпріятія и объ ихъ мелочномъ эгоизм. Устройство фабрики великолпно — нельзя было не любоваться этимъ образцовымъ произведеніемъ человческаго искуства. Невольно поражаешься при взгляд на гигантскую, превышающую силу дюжины слоновъ, машину, имющую названіе ‘The Cooperator’. Для нея пришлось устроить особое зданіе. Въ немъ пять или шесть печей, столь громадныхъ, что въ каждой свободно помстится цлый возъ угольевъ, громадный насосъ и еще боле громадныя кладовыя, гд хранится уголь, употребляемый въ дло. Съ высоты верхней галлереи смотрлъ я какъ подъ моими ногами ходилъ поршень, какъ подымался онъ на высоту втораго и третьяго этажей, какъ безъ шума вертлось гигантское маховое колесо, какъ поднимался и опускался, скользя въ воздух, толстйшій, какъ стволъ дерева, шатунъ. Картина была отрадная и я невольно задумался, но факты и цифры скоро вывели меня изъ созерцательнаго положенія.

На фабрик 400 рабочихъ или рукъ {Общими выводами лучше объясняются частные случаи. Настоящее значеніе рочдэльской фабрики ясне обнаружится, если взять для сравненія среднія статистическія данныя всей англійской хлопчато-бумажной промышленности. Артуръ Арно въ своемъ сочиненіи о ‘Хлопчато-бумажномъ кризис’, пишетъ:

‘Въ 1860 году 2659 хлопчато-бумажныхъ фабрикъ Великобританіи давали работу 440,000 человкъ (въ числ ихъ 66% женскаго пола), искуствомъ которыхъ приводились въ движеніе машины, снабженныя силой 300.000 лошадей. Эта гигантская сила въ свою очередь двигала 30.000.000 веретенъ — (11332 веретена на фабрику) со скоростью 4—6000 обращеній въ минуту. Этими веретенами изготовлялось 472,500,000 килограммовъ хлопчатой бумаги (по 15,75 кил. на веретено въ годъ). Боле 350.000 станковъ заняты были обработкою 81 милліона килограммовъ матерій, цнностію въ 600 милліоновъ франковъ. Цнность всего хлопчато-бумажнаго производства въ Великобританіи въ 1860 году простиралась до 1,900,000,000 франковъ, изъ которыхъ боле трехъ четвертей — 1625 милліоновъ — приходится на Ланкаширъ’.}, какъ говорятъ англичане. Въ числ ихъ немного настоящихъ работниковъ, большая часть старики, мальчики, женщины и двочки. Казалось, что вс они находятся здсь только для наблюденія за дйствіемъ машинъ, которыя сами моютъ, чешутъ, прядутъ, сучатъ, наматываютъ,— и длаютъ все это въ одно время. Съ удовольствіемъ смотрлъ я на эту движущуюся механику, на эту работу 50,000 веретенъ, что однако же не помшало мн замтить, что атмосфера наполнена маслянистою пылью хлопчатки, которую приходится вдыхать въ себя. Я былъ ослпленъ разнообразіемъ работы, оглушенъ громомъ и шумомъ машинъ, какъ будто несноснымъ крикомъ сотни попугаевъ, и мене чмъ въ часъ я былъ до того утомленъ, что не могъ доле оставаться на фабрик. Я пришелъ въ себя только тогда, когда вышелъ на чистый воздухъ.

— Скажите, пожалуйста, на другихъ прядильняхъ такая же пропорція женщинъ и дтей, какъ и здсь? спросилъ я выходившаго со мною незнакомца.

— Гм! было мн отвтомъ.

— Да? переспросилъ я.

— Можетъ быть и большая. Дло въ томъ, что здшній директоръ — весьма знающій человкъ. Но со времени хлопчато-бумажнаго кризиса и — прибавилъ онъ тихо — съ того времени, какъ доходъ раздляется только между одними акціонерами, лучшіе работники — (надо прибавить, что они были лучшими въ цлой стран), перешли въ другія мста.

— Гм! промычалъ я въ свою очередь.

Отсюда мы отправились осматривать запасные магазины, бакалейные и суконные лавки, магазины обуви и готоваго платья. Товары, въ нихъ находящіяся, ничмъ не уступали товарамъ, выставленнымъ въ лавкахъ другихъ торговцевъ.

Для насъ былъ устроенъ обдъ въ помщеніи городской ратуши. Боле 200 человкъ, хозяевъ, ожидало насъ тамъ. Обдъ былъ великолпный, гораздо лучше того, который давали наканун всмъ членамъ конгресса, по гине съ персоны. Размстились по своему желанію, каждый слъ тамъ гд ему заблагоразсудилось.

Обдъ прошелъ очень весело. За дессертомъ говорились рчи, изъ коихъ самая лучшая принадлежала м-ру Дудлею Фильду, темой ея былъ вопросъ о международномъ братств. Рчь эта дышала добротою, здравымъ смысломъ и искренностію. Это тотъ самый Дудлей Фильдъ, который 10 лтъ тому назадъ, вмст съ братомъ своимъ Сирусомъ, присталъ въ темную бурную ноябрскую ночь къ Нью-Фаундленду, чтобы выбрать тамъ мсто для проложенія проволоки атлантическаго телеграфа.

Посл обда столы были проворно убраны, двери растворены а залъ, въ которомъ только что происходило пиршество, былъ превращенъ въ мсто для митинга. Въ какіе нибудь двадцать минутъ онъ наполнился народомъ. Жара сдлалась невыносима и многіе, изъ боязни дурныхъ послдствій, принуждены были выйдти. Принесли воду, и стаканы стали переходитъ изъ рукъ въ руки.

Рчи слдовали одна за другого. Вс они касались, или покрайней мр должны были касаться, вопроса о кооперативныхъ обществахъ, по большая часть ораторовъ, преимущественно извстные иностранцы сбивались съ толку, и захватывали предметъ только стороною.

— Какъ легко замтить, сказала мн хорошенькая и умненькая двушка, моя сосдка,— кто изъ ораторовъ знакомъ съ предметомъ обсужденіи и кто знаетъ его только по наслышк. Первыя прямо касаются вопроса, въ то время какъ вторые виляютъ, разсыпаются въ комплиментахъ, отдлываются панегириками. Когда рчь начинается съ этихъ вводныхъ предложеній, нтъ нужды ее слушать дале, она не стоитъ вниманія, продолженіе ея будетъ наврное также безсодержательно, какъ и начало.

Я согласился съ справедливостію этого замчанія и принялъ его къ свденію. Послдую ему немедленно, отбросивъ изъ рчей, произнесенныхъ на нашемъ митинг, вс ненужныя вставки и отступленія.

М-ръ Ашуортъ, муниципальный совтникъ Рочдэля замтилъ, что новыя идеи оказываютъ свое благотворное вліяніе на хозяевъ, и что онъ самъ, фабрикантъ, каждый разъ какъ проходитъ мимо тод-лэнскихъ кладовыхъ и мельницы, невольно разсуждаетъ, что теперешнія отношенія между хозяевами и рабочими непремнно должны измниться. Онъ заключилъ свою рчь выраженіемъ полнаго сочувствія членамъ рочдэльской ассоціаціи, которыя полагаются теперь только на собственныя силы, а не прибгаютъ къ посторонней помощи, онъ умолялъ своихъ мужественныхъ согражданъ твердо держаться этого пути.

М-ръ Эмертонъ, директоръ международной- коллегіи въ Гануэлл и учредитель преміи за лучшее сочиненіе объ англо-французскомъ союз, высказалъ убжденіе, что впредь вс рабочіе, имя предъ глазами примръ рочдэльской ассоціаціи, не имютъ права оставаться бдняками.

М-ръ Молесуоргь развивалъ весьма оригинальную и притомъ совершенно англійскую идею. Онъ доказывалъ необходимость собранія конгресса, членами котораго были бы съ одной стороны члены рабочихъ ассоціацій Рочдэля, Лидса, Галифакса, Ольдгэма, Бильтона и другихъ мстъ, съ другой знаменитйшіе фабриканты, какъ напримръ Гюгъ Мэсонъ, Ричардъ Поттеръ и Аркройдъ. Цль собранія должна заключаться въ разработк рабочаго вопроса. Судьями диспутовъ должны быть люди подобные Джону Стюарту Миллю, Эдвину Чадвину, профессору Фоусету и наконецъ общественное мнніе.

М-ръ Эдуардъ Гринингъ, агентъ промышленныхъ товариществъ {О нихъ разсуждали на конгресс (см. No 3 ‘Дла’).}, выразилъ сожалніе о замн прежняго устава рочдэльской бумагопрядильни новымъ, невыгоднымъ для рабочихъ. ‘Хозяевъ промышленныхъ товариществъ, сказалъ онъ, упрекаютъ въ томъ, что они длятъ между своими рабочими только прибыль, превышающую 10%. Но основатели рочдэльской мануфактуры нашли слишкомъ стснительнымъ для себя уставъ, который гарантировалъ рабочимъ еще меньшій доходъ!?’ М-ръ Гринингъ полагаетъ, что допущеніе рабочихъ къ участію въ барышахъ съ предпріятія должно измнить къ лучшему англійскую промышленность, которая, безъ этой живительной реформы, раньше или позже непремнно придетъ въ совершенный упадокъ. ‘Рабочія стачки уже теперь серьезно вліяютъ на положеніе торговли и промышленности’, сказалъ онъ. Въ заключеніе ораторъ бросилъ упрекъ всмъ англійскимъ, и въ особенности рочдэльскимъ рабочимъ обществамъ, за ихъ непрактичность въ распредленіи барыша. Онъ находитъ, что распорядители длами ассоціацій, уму и способности которыхъ обязаны общества своимъ процвтаніемъ, должны имть право на особенное вознагражденіе.

М-ръ Максъ Кильманъ, молодой манчестерскій негоціантъ, извстный своими познаніями въ торговомъ дл, обратился къ обществу съ слдующими словами: ‘Какое бы значеніе не имли ассоціаціи потребителей, на долю производительныхъ ассоціацій выпадаетъ дло еще большей важности. Имъ суждено разршить животрепещущій вопросъ о распредленіи барышей между работой и капиталомъ. Предлагаю на обсужденіе рочдэльскихъ ассоціаторовъ ршеніе принятое въ Англіи ассоціаціею уольвергамптонскихъ слесарей и во Франціи газетой ‘L’Association’: ‘распредлять барыши по разверстк между затратой капиталиста и ежегодной цифрой заработной платы’.

За Кильманомъ выступилъ на сцену г. Эли Реклю, какъ представитель французскихъ кооперативныхъ обществъ. Громъ рукоплесканій, въ лиц его, привтствовалъ всхъ друзей съ той стороны Ла-Манша. ‘Друзья, вскричалъ издатель прекратившейся газеты ‘L’Association’,— я давно мечталъ ознакомиться съ Рочдэдемъ и его доблестными обитателями. Сегодня я имю это счастіе, и потому позвольте отъ имени французскихъ ассоціацій поблагодарить васъ за лестный пріемъ. Вы. были нашими наставниками, вы научили насъ своими образцами, статутами и дйствіями. Вашимъ успхомъ вы споспшествовали развитію у насъ этого полезнаго дла. Вы едва-ли догадываетесь о размрахъ того блага, которое вы для насъ сдлали! Мы пользовались вашими уроками и будемъ пользоваться ими еще долгое время. Граждане свободной страны! вы опередили насъ, но знайте, что придетъ время, когда вы будете смотрть на насъ, не какъ на младшихъ своихъ собратій, а какъ на людей, совершенно вамъ равныхъ!’

Рочдэльцы выразили свой восторгъ въ виду такой блестящей будущности и привтствовали восторженными рукоплесканіями другого представителя французской прессы Вильфрида Фонвьеля, поздравившаго ихъ съ блистательнымъ успхомъ, завоеваннымъ ими посл долгой и упорной борьбы. ‘Басъ, рочдэльскихъ ассоціаторовъ, сказалъ онъ,— васъ слдуетъ считать настоящими реформаторами въ дл рабочаго вопроса. Я былъ на конгресс. Я слышалъ тамъ много хорошихъ рчей. Высказаны были прекрасныя теоріи, по у васъ только можно видть все примненнымъ на самомъ дл.’

Послдняя рчь была за м-ромъ Уильфридомъ Лоусономъ. М-ръ Лоусонъ членъ общества трезвости, приверженецъ радикальной реформы во всемъ и везд, пропагандистъ земледльческихъ ассоціацій, однимъ словомъ горячая, талантливая натура, которая окончательно еще не выбрала себ поприща для дятельности. Рчь свою онъ началъ упрекомъ своимъ слушателямъ, которые аплодировали прежде чмъ онъ началъ говорить,— но словамъ его,— ‘прежде, чмъ онъ имлъ право на подобное заявленіе сочувствія.’ Однакоже когда онъ сообщилъ публик о своихъ опытахъ учрежденій земледльческихъ ассоціацій, объ основанномъ имъ товариществ со своими рабочими и арендаторами,— раздались дружныя рукоплесканія и, на этотъ разъ, онъ не имлъ нрава сказать, чтобы эти заявленія не были сдланы вполн сознательно.

Еще раздавались рукоплесканія, когда я замтилъ, что ко мн на колни положили узелъ. Это было мое пальто. Старый джентльменъ, хранитель моей одежды, пожалъ мн руку и исчезъ. Шумно разошлось собраніе и я снова очутился подъ покровительствомъ англо-францускаго союза. М-ръ Молесуортъ радушно предложилъ мн свое гостепріимство.

IV.

М-ръ Мекги, извстный англійскій агрономъ-практикъ, въ своей рчи, произнесенной въ Фарингдонскомъ фермерскомъ клуб, въ Беркшайр, сказалъ между прочимъ слдующее: ‘Вопреки протекціонистамъ, предсказывавшимъ совершенное разореніе земледльцамъ, въ случа дозволенія свободнаго ввоза хлба, наши рынки имъ не переполняются, а цна на наши земледльческіе продукты постоянно повышается. Мы ввозимъ каждый годъ 19 милліоновъ гектолитровъ, и въ тоже время наша національная производительность даетъ 36 милліоновъ. Мои 22 гектара весьма посредственной земли даютъ мн 760 гектолитровъ. Еслибы вс наши поля обработывались съ подобнымъ же успхомъ, мы могли бы производить 250 милліоновъ гектолитровъ. Правда, я вложилъ въ каждый гектаръ 850 франковъ, я сдлалъ такія затраты вполн увренный, что буду за нихъ вознагражденъ хорошимъ увеличеніемъ доходовъ, но не вс такъ длаютъ, средняя цна затратъ на гектаръ въ Англія доходитъ только до 57 франковъ. Мы затратили 25 милліардовъ частію на желзныя дороги въ Англіи, частію на спекуляціи за-границей, намъ остается затратитъ еще милліарды въ наши земли. Но выполненіе такой задачи, необходимое для нашего дальнйшаго преуспянія, къ несчастію зависитъ не отъ насъ, надобно сперва испросить на то дозволеніе землевладльцевъ всей нашей земельной собственности — гг. лордовъ. А дадутъ-ли они просимое согласіе и выгодно-ли будетъ принять его на тхъ условіяхъ, которые он могутъ предложить?’

Англія въ непріятномъ положеніи. Въ этой стран, гд войска пополняются волонтерами, желающихъ принять на себя воинскія обязанности находится очень мало! Идутъ въ полки банкруты, разные безобразники и молодые люди, желающіе избавиться отъ уплаты 6 пенсовъ въ день тмъ двушкамъ, которыхъ они соблазнили и сдлали матерями. Въ прежнія времена бдность и разныя промышленные кризисы обильно снабжали армію рекрутами, теперь же голодающіе предпочитаютъ эмигрировать въ Австралію, Канаду и въ Соединенные Штаты. Содержаніе людей стоитъ теперь очень дорого. Боннское обученіе обходится въ 2,500 франковъ, т. е. такая сумма необходима для превращенія деревенскаго вахлака въ простого пхотинца (двойной этой суммы, по отчетамъ французскаго министерства народнаго просвщенія, достаточно для полученія магистра наукъ). Изъ числа сдланныхъ такимъ образомъ солдатъ, 70,000 отправляютъ въ Индію. Они тамъ мрутъ какъ мухи. Убылыхъ надо замнять, а не кмъ. И вотъ приходится набирать вн Англіи разныхъ искателей приключеніи. Говорятъ предложеніе сдлано даже туркамъ.

——

Изъ оффиціальнаго документа, представленнаго въ англійскій парламентъ оказывается, что въ послдніе выборы, 20 провинціальныхъ кандидатовъ истратили на свои кандидатуры 7,275,000 фр., среднимъ числомъ 275,000 фр. каждый.

Не основательно-ли предполагать, что членъ затратившій 300,000 фр., чтобы быть избраннымъ въ должность, не дающую ему никакой прибыли, истратитъ еще большую сумму для поддержанія какихъ либо злоупотребленій.

——

Англійская публика была сильно скандализирована узнавъ, что изъ 1,225 франковъ, которые нація отпускаетъ на содержаніе каждаго чельсерскаго инвалида, 625 или боле 50% остается въ карманахъ распорядителей и смотрителей заведенія. Инвалида кормятъ, даютъ ему помщеніе, освщеніе, отопленіе, просвщеніе, развлеченіе и все это только за 600 фр. А публика была до сей поры вполн уврена, что эти безногіе, безрукіе герои пользуются отъ нея содержаніемъ въ 1,225 фр. За то смотрители блаженствуютъ! Не проще-ли поручить самимъ инвалидамъ распоряжаться отпускаемою на ихъ содержаніе суммою? Тогда наврное до нихъ дойдутъ вс 1,225 фр. и положеніе ихъ много улучшится.

——

Какое превосходное изобртеніе англійскіе законы объ охот! Въ Траубридж былъ призванъ къ суду крестьянинъ Джонъ Эйръ, обвиняемый въ незаконной продаж фазана, будто бы убитаго имъ вопреки закону объ охот. Обвиняемый представилъ свидтеля фермера Уэба, который предъявивъ билетъ на право охоты, показалъ, что не Эйръ убилъ фазана, а онъ, свидтель, что обвиненный продавалъ фазана по порученію свидтеля, обязавшагося продать птицу въ город за 3 франка. Судьи потребовали отъ Уэба клятвы на библіи, они пожелали, чтобы свидтель поклялся будущей жизнію, что онъ признаетъ предъявленнаго суду фазана именно за того, котораго онъ передалъ Эйру. Уэбъ хотя зналъ, что никто не давалъ Эйру другого фазана, однако, но религіознымъ побужденіямъ, не осмлился за три франка произнести такую клятву! Что же сдлалъ судъ. Ршая дло но юридической справедливости, онъ нашелъ Эйра виновнымъ въ неисполненіи законовъ объ охот и присудилъ его къ штрафу въ 70 фр., а въ случа несостоятельности къ мсячному заключенію съ обязанностію исполнять тяжелыя работы.

Прямой выводъ: — свобода крестьянина въ Англіи цнится 2 фр. 33 санг. въ день.

——

На всемірной выставк между всевозможными рдкостями будетъ, въ числ постителей, и король бонійскій, страны, лежащей къ Сверу отъ Гвинеи, между Нигеромъ и однимъ изъ его притоковъ. Этотъ властитель располагаетъ 60,000-мъ войскомъ и 100 пушками, вылитыми въ Англіи. Онъ иметъ дворецъ построенный на костяхъ побжденныхъ непріятелей, увряютъ также, что у него находятся чаши, сдланные изъ череповъ убитыхъ, въ такомъ количеств, что ихъ достанетъ на 100,000 гостей. Если это правда, то слдуетъ ожидать, что къ нему предстанетъ депутація отъ парижскаго антропологическаго общества съ просьбой разршить ей произвести измреніе вмстимости череповъ обитателей западной Африки.

Увряютъ,— впрочемъ вроятно ложно, что во время большихъ религіозныхъ церемоній, этотъ варваръ кушаетъ человческое мясо, и что онъ очень любитъ изъ своихъ поданныхъ, преимущество тхъ, которые обладаютъ жирнымъ тломъ, слдовательно составляютъ хорошее жаркое.

Я не удивляюсь, что этотъ канибалъ приглашенъ на всемірную выставку. Меня нисколько не удивитъ, если я увижу этого принца разгуливающаго но заламъ промышленнаго дворца въ трехцвтныхъ триковыхъ штанахъ (красный, голубой и зеленый), въ стоптаныхъ сапогахъ, съ кавалерійской саблей на боку, громаднйшихъ эполетахъ и съ двухъ-аршиннымъ перомъ на голов. Но меня удивляетъ, что имя его находится въ числ подписчиковъ на сооруженіе памятника Вольтеру, предложеннаго газетою Si&egrave,cle, и красуется вмст съ братомъ его Гонэшэ, королемъ Бакана въ Калабар, рядомъ съ именемъ вашего сотрудника Жака Лефреня!

——

Испанская газета Politica сообщаетъ но оффиціальнымъ документамъ, что изъ 72,798 муниципальныхъ совтниковъ Испаніи, 11,484 знаютъ только читать, а 921 не умютъ ни читать, ни писать. Посл этого понятно, что нтъ той нелпости, которая бы не волновала невжественную Испанію и нтъ такого пройдохи, который бы не взялся произвести возмущеніе въ сельскомъ населеніи.

Жакъ Лефрень.

‘Дло’, No 5, 1867

НОВОСТИ ЗАГРАНИЧНОЙ ЖИЗНИ.

Читайте также: