СОЧИНЕНІЯ КАРАМЗИНА.
ТОМЪ СЕДЬМЫЙ.
МОСКВА,
Въ Типографіи С. Селивановскаго,
1803.
НЖНОСТЬ ДРУЖБЫ ВЪ НИЗКОМЪ СОСТОЯНІb>И.
НЖНОСТЬ ДРУЖБЫ ВЪ НИЗКОМЪ СОСТОЯНІb>И.
——
Нежность дружбы в низком состоянии, Карамзин Николай Михайлович, Год: 1793
Время на прочтение: 5 минут(ы)
Госпожа М*, возвращаясь изъ деревни въ Москву, остановилась ночевать въ городк О* на постояломъ двор. Въ изб все было чисто и порядочно. Три прекрасные мальчика, какими пишутся Купидоны, играли между собою безъ всякой робости, подбгали къ гость, смотрли на ея часы, табакерку, муфту, — смялись и прыгали. Госпожа М* хвалила, ласкала ихъ, и примтила радость на лиц молодой женщины, которая стояла у печи.— ‘Конечно ты мать ихъ?’ спросила она съ улыбкою. ‘Нтъ, сударыня! отвчала женщина: это дти покойнаго брата моего. Мать ихъ пошла за водою.’ — И такъ не ты хозяйка въ дом?— ‘Все одно, сударыня! Мы об хозяйки.’ — Видно, что ты любишь своихъ племянниковъ?— ‘Какъ не любить, сударыня! Вы сами ихъ хвалите.’ — Тутъ мальчики подбжали къ тетк, схватили ее за руки, и подняли вверьхъ головенки свои, она съ нжностію всхъ перецловала.— Скоро пришла мать, женщина лтъ въ тридцать, миловидная лицемъ. ‘Бдная! какъ ты озябла!’ сказала золовка, взявъ ее за руку: ‘поди скоре на печь, я буду служить барын.’
Между тмъ Госпожа М* отужинала, и вс люди ушли спать, кром ее и двухъ хозяекъ, которыя просили, чтобы она дозволила имъ работать подл свчи. Он стали шить и разговаривать между собою, но очень тихо, боясь обезпокоить свою гостью.
Госпожа М*. Говорите! говорите! Я не хочу спать, вы мн не помшаете.
Золовка. Да вамъ скучно будетъ насъ слушать, сударыня. Мы не умемъ хорошо, говорить. Маша, невстка моя, не глупа, очень не глупа, только робка и боится чужихъ людей — а я никогда не умю сказать того, что думаю.
Маша взглянула, на нее, разсмялась и покачала головою. Она хотла сказать: не правда! ты хорошо говоришь,
Госпожа М*. Мн кажется, что вы живете согласно.
Золовка. Да, сударыня! Мы, слава Богу! никогда не ссоримся. Маша моя такъ смирна, какъ овечка, а я люблю ее больше сестры родной: какъ же намъ, жить не согласно?
Маша. Анюта любитъ ребятишекъ моихъ какъ дтей своихъ, сударыня, а дти мои любятъ ее какъ мать родную.
Госпожа. Вамъ должно быть очень весело, друзья мои?
Анюта. Какъ не весело, сударыня! Мы рады всегда блому свту, встаемъ, молимся Богу, цлуемся, работаемъ съ охотой, шутимъ, смемся, говоримъ почти безъ умолку, а: когда сказать не чего, такъ взглядываемъ другъ на друга. Посл работы отдыхаемъ, играемъ съ дтьми, и не видимъ, какъ проходить день.
Госпожа М*. Давно ли живете вы въ одномъ домъ?
Анюта. Боле десяти лт, сударыня.
Госпожа М*. И никогда не разставались?
Анюта. Только одинъ раз — правда, что надолго.
Госпожа М*. Врно вы тогда не были еще такъ дружны?
Анюта. Нтъ, сударыня! Маша и тогда была мн всего на свт миле. Мы съ самаго ребячества любили другъ друга — и я отслужила въ церкви большой молебенъ, когда братъ мой помолвилъ на ней жениться.
Госпожа М*. Жаль, что они не долго жили вмст. Братъ твой, думаю, очень любилъ ее?
Маша взглянула на своего друга, и опустила глаза въ землю. Анюта задумалась, сняла со свчи, и сказала со вздохомъ: ‘Братъ мой, сударыня — братъ мой умеръ. Суди Бог тхъ людей, которые сбивали его съ пути и научали худому!’
Тутъ Маша опять посмотрла, на друга своего, въ глазахъ ея блистали слезы.
Анюта. Я поклялась, сударыня, никогда не выходить замужъ. Мы женщины право лучше мущинъ, они не умютъ любить насъ, и слезы наши имъ ничего.
Госпожа М* (съ улыбкою). Хорошо, что ты говоришь не съ мущиною.
Маша. Онъ, право, былъ доброй человкъ, Анюта!
Анюта. Богъ съ нимъ!— Перестанешь объ этомъ говорить.
Госпожа М*. Когда же ты разлучалась съ другомъ своимъ?
Анюта, Вотъ видите, сударыня — братъ мой не оставилъ намъ ничего, кром худой избы и — троихъ дтей, которыя требовали хлба. Чмъ жить? чмъ кормиться? Я вздумала хать въ Москву, къ тетк своей башмашниц, чтобы выучиться мастерству ея. Маша плакала, не хотла отпустить меня, я крпилась, уговаривала ее, продала лишнее свое платье, оставила ей рублей пять денегъ, залилась слезами и похала въ Москву.
Маша. Я не могу объ этомъ вспомнить!
Анюта. Тетка взялась учить меня съ охотою, и хотла, чтобы я всегда жила у нее, только мн было скучно и грустно. Днемъ думала я о Маш, ночью думала о Маш, ходила по праздникамъ въ церковь, и молилась о Маш. Однажды, мсяца черезъ три, сдлалось мн такъ тошно, что работа выпала у меня изъ рукъ, и я хотла броситься на колни передъ Образомъ — тутъ вдругъ отворилась дверь, и Маша кинулась мн на шею. Котомка висла у нее за плечами,, а въ рукахъ былъ посохъ. Бдная пришла пшкомъ.
Маша. Ахъ, сударыня! всякой кусокъ хлба казался мн безъ нее горекъ, и дти перестали веселить меня. Пришла весна, красные дни, ласточка свила гнздо. подъ нашею кровлею — Анюты не было! Я просиживала у воротъ до самой ночи, и глядла на большую дорогу.
Анюта. Дурочка стосковалась по мн, и передъ Троицынымъ днемъ вздумала сама итти въ Moскву, оставила дтей у нашего дяди, и пошла.
Госпожа М*. Какъ вы, думаю, обрадовались друг другу!
Анюта. Такъ обрадовались, сударыня, что — не умю сказать вамъ.— Тетка моя, смотря на насъ, плакала, она доброй человк, сударыня, у нее жалостливое сердце. ‘Мн хотлось взглянуть на тебя,’ говорила Маша: ‘слава Богу, что ты живицу — что ты здорова,— что ты меня любишь! Теперь мн можно возвратиться къ моимъ ребятишкамъ.’ — Нтъ Маша! сказала я: нтъ, ты дойдешь домой не одна. Мн было безъ тебя очень тошно, я пойду съ тобою. Богъ насъ прокормитъ.
Анюта обтерла слезы свои, и продолжала: ‘На другой день, въ праздникъ Троицы, повела я Машу свою въ город, на красную площадь, въ Соборы. Ей все казалось чудно, однакожь я тихонько говорила ей, чтобы она ни на что не заглядывалась, и не очень дивилась’ — —
Госпожа М*. Для чего же?
Анюта. Для того, сударыня, чтобы люди не назвали ее деревенскою, такъ какъ меня, когда я въ первой разъ увидла высокія каменныя башни, большой колоколъ и страшную пушку.— Когда заблаговстили въ Собор, Маша вынула изъ кармана два пучечка цвтовъ — ‘одинъ для тебя, Анюта (сказала она), а другой для меня, будемъ стоять съ ними у обдни.’
Маша. Подходя къ Москв, сударыня, я нарвала въ лсу душистыхъ травокъ и цвточковъ, и связала изъ нихъ два пучечка. Мн хотлось что нибудь принести Анют для Троицына дня.
Анюта. Обдню слушали мы въ Архангельскомъ Собор. Мн было очень весело, только я плакала — и Маша плакала — наши цвточки взмокли отъ слезъ, однакожъ не завяли. Вышедши изъ церкви, мы ими помнялись, и теперь, сударыня, лежатъ они у насъ за Образомъ.
Маша. Я часто смотрю на нихъ, стебельки и листочки высохли, а все еще хорошо пахнутъ.
Анюта. Въ тотъ же день простились мы съ теткою, которая дала мн двадцать рублей денегъ, я сказала вамъ, сударыня, что она доброй человкъ. Время было лтнее, мы пошли пшкомъ, ночевали всегда въ пол, на бережку чистенькихъ ручейковъ, и сдали подъ кусточками.
Маша. Соловьи пли тогда очень хорошо.
Анюта. Соловьи и жаворонки. Какъ весело было намъ слушать ихъ! Благополучно пришли мы домой, взяли своихъ малютокъ, наняли себ эту избу, и стали держать постоялой дворъ.— Богъ къ намъ милостивъ, сударыня? дти наши не терпятъ нужды.
Госпожа М*. И такъ вы совершенно довольны своимъ состояніемъ, друзья мои?
Анюта. Конечно, сударыня!
Госпожа М*. И ничего больше не желаете?
Анюта. Кром того, чтобы Маша моя была жива и здорова. Ахъ, сударыня! она часто неможетъ!… Вотъ одно мое горе!
Маша. Не бойся, Анюта! Богъ помилуетъ меня для тебя. Я не говорю о дтяхъ — у нихъ и безъ меня будетъ мать. Ты мн жалка — я не хочу умереть.!
Анюта. Сохрани Боже! Никогда не могу я видть въ лсу одной горлицы, чтобы не залиться горькими слезами. Дай Господи намъ жить и умереть вмст — умереть, когда Ему угодно, только вмст, въ одно время, чтобы изъ могил лежали мы другъ подл друга!
Маша. Чтобы и на томъ свт были мы другъ подл друга!
Анюта. Я не могу жить безъ Маши.
Маша. Я не могу жить безъ Анюты.
Анюта. Маша!
Маша. Анюта!
Тутъ обнялись он въ восторг, въ жаркомъ изліяніи сердецъ своихъ, забывъ все, слезы ихъ лились градомъ, он рыдали….
Читатель! это не выдумка. Сіи нжные друзья живутъ и нын въ городк О**. Госпожа М* всегда къ нимъ зазжаетъ, и никогда безъ чувства съ ними не разстается. Такія души, такая дружба, и въ такомъ состояніи!— Мизантропъ!..