Незабудка, Белянкин Лука Евдокимович, Год: 1865 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 17 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

НЕЗАБУДКА.
НРАВСТВЕННЫЕ РАЗСКАЗЫ ДЛЯ ДВОЧЕКЪ И МАЛЬЧИКОВЪ.

СЪ ОСЬМЬЮ КАРТИНКАМИ.

Изданіе второе.

Москва,
въ типографіи Зотова и Никифоровой
1865.

ОГЛАВЛЕНІЕ.

Потерянный кошелекъ съ деньгами

Переводъ изъ класса въ классъ

Письма Эммы къ матери

Молодой морякъ

Дурное общество

Старый учитель

Естествоиспытатель

Старые друзья

ПОТЕРЯННЫЙ КОШЕЛЕКЪ СЪ ДЕНЬГАМИ.

— Мужъ мой сейчасъ же идетъ въ городъ, сказала докторша Вальтеръ.— Нельзя ли подождать до вечера?

— Ахъ, бдная маменька моя такъ ужасно больна, проговорилъ запинаясь стоявшій передъ нею маленькій мальчикъ.

— Больныхъ, нуждающихся въ скорой помощи, никогда не надобно заставлять долго дожидаться себя, сказалъ подошедшій къ нимъ въ это время докторъ.— Я сейчасъ же иду съ тобою къ твоей больной матери, прибавилъ онъ, обратясь къ мальчику.— Прощай, жена, въ городъ я еще успю,— знатнымъ людямъ легче подождать, когда подадутъ имъ помощь, но каково-то ждать бднякамъ!

Докторъ Вальтеръ каждое лто жилъ съ своимъ семействомъ въ деревн, отстоявшей на полчаса пути отъ города, въ который онъ ходилъ каждое утро къ своимъ паціентамъ, и возвращался оттуда вечеромъ. Во всей деревн уже нсколько лтъ знали его за добрйшаго человка, и потому-то больная мать, нуждаясь въ помощи врача, послала къ нему своего маленькаго сына.

Докторъ послдовалъ за мальчикомъ къ небольшому домику въ конц деревни, и вошелъ съ нимъ въ опрятную комнатку, гд лежала на постел больная женщина, возл нея кричалъ малютка.

— Г-нъ докторъ пришелъ, сказалъ Ваня, наклонившись къ постел матери и взявъ на руки плачущаго малютку.— Теперь я опять поношу мою маленькую сестрицу, и утшу ее чмъ нибудь, чтобъ она не плакала.

— Гд вы чувствуете боль, добрая женщина? спросилъ докторъ, подойдя къ постел и щупая пульсъ.

— Ахъ, г-нъ докторъ, сказала больная,— сперва я чувствовала сильный ознобъ, такъ что не могла зубъ на зубъ положить, а теперь лежу въ такомъ жару, что мн кажется, будто я должна сгорть.

— У васъ лихорадка, сказалъ докторъ.— Успокойтесь, она скоро пройдетъ. Есть ли у васъ чернилы и перо, чтобъ могъ я прописать вамъ лекарство?

— Ахъ, г-нъ докторъ, къ сожалнію нтъ. Мы бдные люди, живемъ трудами рукъ своихъ и намъ писать нечего.

— Ну такъ я схожу домой, пропишу тамъ для васъ лекарство и пришлю рецептъ съ моею дочерью. Есть ли у васъ кого послать въ городъ въ аптеку?

— Никого, кром моего Вани, сказала больная. Мужъ мой занятъ работою за дв мили отсюда и приходитъ домой только по Воскресеньямъ.

— Мальчикъ кажется уже довольно великъ и смышленъ, подумалъ докторъ.— Онъ найдетъ аптеку.— Какъ только пройдетъ жаръ, то примите порошокъ, вечеромъ я опять побываю у васъ.

Онъ еще разъ возвратился домой, написалъ тамъ рецептъ и кликнулъ дочь свою.

— Елена, сказалъ онъ, ступай скоре на конецъ деревни къ небольшому домику съ виноградною лозою у дверей. Тамъ ждетъ тебя тотъ самый мальчикъ, который былъ здсь. Отдай ему этотъ рецептъ и возьми съ собой на всякой случай нсколько денегъ.

Елена не попросила денегъ у матери и вынула собственныя изъ своего шелковаго кошелька, но она выпросила у нея варенья, зная, что оно освжаетъ больнаго. Посл того она все это вмст съ рецептомъ положила въ свою корзинку, надла шляпку и поспшила къ домику.

Ваня печально сидлъ на порог двери, держа на колняхъ свою маленькую сестру, которая между тмъ заснула.

— Ты дожидаешься рецепта? спросила Елена, открывая свою корзинку и сострадательно глядя на дтей.

— Да, милая барышня, сказалъ Ваня, протягивая руку за рецептомъ,— я сейчасъ побгу съ нимъ въ аптеку.

— Но есть ли у тебя деньги на лекарство? спросила Елена.

— Ахъ, объ этомъ-то я и не подумалъ. Я спрошу маменьку. Папенька каждую недлю приноситъ денегъ не больше того, сколько намъ нужно для нашихъ расходовъ, но я надюсь, что еще осталось кой-что.

— Знаешь ли что? Не безпокой свою больную мать! Вотъ я принесла съ собою свой кошелекъ съ деньгами. Хотя въ немъ ихъ не много, но на лекарство будетъ достаточно. Ты можешь заплатитъ изъ нихъ, а когда отецъ твой придетъ домой, то онъ возвратитъ мн этотъ маленькій долгъ.

Что могло сравниться съ радостью Вани? Онъ передалъ свою сестру на руки Елены, поспшно надлъ шапочку, въ которую напередъ положилъ кошелекъ, и со всхъ ногъ пустился бжать въ городъ.

Онъ скоро нашелъ аптеку, заплатилъ за порошокъ изъ Еленина шелковаго кошелька, въ которомъ осталось еще нсколько монетъ, положилъ по прежнему порошокъ и кошелекъ подъ платокъ въ шапочку и поспшно пошелъ домой.

Во всю дорогу думалъ онъ объ своей бдной матери и доброй Елен, вдругъ при поворот дороги, ведущей въ лсъ, поразило его зрлище совершенно для него необыкновенное. Тамъ хали верхами дв дамы въ длинныхъ блестящихъ платьяхъ и въ круглыхъ мужскихъ шляпахъ. Господинъ сопровождалъ ихъ.

Ваня будто приросъ на дорог и снялъ передъ господами свою шапочку.

Дамы ласково кивнули мальчику головою и поскакали дале. Ваня смотрлъ имъ вслдъ, съ шапочкою въ рук, и не замтилъ, какъ кошелекъ Елены упалъ въ траву. Тогда только, когда дамы уже совершенно исчезли изъ глазъ его, нахлобучилъ онъ шапочку на голову и удвоилъ шаги, думая еще о томъ, какъ было бы прекрасно, еслибъ Елена хала на такой лошади и въ такомъ плать, а онъ былъ бы ея провожатымъ.

Не усплъ онъ еще отойти нсколькихъ шаговъ, какъ на дорог, ведущей изъ города, послышалась веселая псня.

Вскор веселая толпа пвцовъ показалась на углу перекрестка, гд Ваня недавно любовался на прекрасныхъ дамъ. Одни несли ботаническіе ящики, другіе ружья и охотничьи сумки, и у всхъ на фуражкахъ приколоты зеленыя втки. Это были ученики изъ города, молодые люди отъ 14 до 15 лтъ, которые отправлялись въ лсъ, чтобъ собирать цвты и травы для ботаники, стрлять птицъ для набивки чучелъ, ловить бабочекъ, и т. п., смотря по охот каждаго.

— Здсь дорога сворачиваетъ въ лсъ, сказалъ одинъ.

— И здсь попалась мн находка! вскричалъ другой.— Товарищи! подивитесь моему счастію.

— Ахъ, какой чудесный шелковый кошелекъ! вскричали многіе.

— Но есть ли въ немъ деньги? спросилъ первый.

— А вотъ посмотримъ! отвчалъ послдній — Взгляните-ка, только одна мелкая серебряная монета.

— Ахъ какъ жаль бдняжку, который потерялъ кошелекъ! Какъ возвратить ему его потерю?

— Мы публикуемъ въ газетахъ, сказалъ одинъ.

— Наврно такой бднякъ не читаетъ газетъ, отвчалъ нашедшій.

— И можетъ быть онъ воротится на это мсто, станетъ искать свою потерю и выплачетъ вс глаза, не найдя ничего.

— Мы должны оставить кошелекъ здсь.

— И тогда можетъ быть найдетъ его другой и возьметъ съ собою.

— О, мы спрячемъ что нибудь для замтки въ траву.

— Знаете ли что? сказалъ нашедшій. Мы съиграемъ шутку. Сколько насъ всхъ?

Оказалось на лицо двнадцать человкъ.

— Ну, продолжалъ онъ, пусть каждый изъ насъ положитъ въ кошелекъ еще по такой же монет! Наврно тотъ, кто потерялъ кошелекъ, человкъ бдный, а если онъ не иметъ надобности въ деньгахъ, то онъ можетъ отдать ихъ тмъ, которые въ нихъ нуждаются. Во всякомъ случа онъ изумится, я напрасно будетъ ломать голову, чтобъ объяснить себ, какимъ образомъ у него въ кошельк очутилось двнадцать лишнихъ монетъ.

Да, да, въ самомъ дл, это чудесная шутка! вскричали вс, вынимая свои кошельки.

— Вотъ, вотъ наши деньги!

Нашедшій положилъ вс отданныя ему деньги въ кошелекъ, и спряталъ его на томъ же мст немного въ траву. Теперь, если потерявшій воротится, то подумаетъ, что это колдовство.

Они затянули другую веселую псню и исчезли между деревьями.

Между тмъ Ваня съ запыхавшимися щеками прибжалъ домой.

— Вотъ, я принесъ порошки, и у меня еще кой-что осталось отъ денегъ, сказалъ онъ, вынимая платокъ изъ шапочки.

— Боже мой, что это значитъ? продолжалъ онъ печально.— Здсь одни только порошки, гд же кошелекъ? говорилъ онъ про себя, переворачивая платокъ.

— Ты врно потерялъ его, Ваня? сказала Елена ласково.

— Ахъ, я глупецъ! вскричалъ Ваня.— Вашъ прекрасный, чудный кошелекъ! Я помню, что положилъ его въ аптек на порошки подъ платкомъ, и въ немъ оставались еще сдачи. Посл того я только здсь въ первый разъ снялъ шапку,— постойте,— нтъ,— я должно быть потерялъ его тамъ, гд дорога сворачиваетъ въ лсъ! Тамъ я снималъ шапку передъ дамами, хавшими верхомъ.— Я хорошо помню это мсто! Добрая барышня, прошу васъ, подождите съ четверть часика здсь! Я побгу что ни есть мочи, наврно принесу вамъ кошелекъ вашъ назадъ.

— Не безпокойся такъ много объ кошельк, добрый мой Ваня. Я свяжу себ другой.

— Нтъ, нтъ,— маменька, я сейчасъ же вернусь, мн надобно отыскать кошелекъ, который потерянъ мною! вскричалъ Ваня, и какъ изъ лука стрла пустился къ извстному ему мсту на перекрестк.

Онъ тотчасъ же увидлъ кошелекъ, и съ восторгомъ поднялъ его вверхъ, но кто опишетъ его изумленіе, когда онъ, за нсколько минутъ до того почти пустой, кошелекъ нашелъ теперь набитымъ деньгами.

— Это самый тотъ же кошелекъ, говорилъ онъ про себя.— Я очень хорошо его знаю. Какимъ образомъ попало въ него столько денегъ? Это просто чудо! Однако какъ бы то ни было, мн разсуждать объ этомъ нечего и надобно поскоре воротиться домой.

И высоко держа кошелекъ въ рук, онъ побжалъ домой еще быстре, нежели чмъ бжалъ изъ дому.

Чуть переводя духъ, бросился онъ въ комнату, и звеня кошелькомъ, разсказалъ о случившемся съ нимъ удивительномъ происшествіи. Даже больная мать его приподнялась на постел.

— Отъ изумленія у меня проходитъ головная боль, сказала она.

— Время принять порошокъ, сказала Елена, подавая ей одинъ изъ нихъ, насыпанный въ ложку съ водою, и вслдъ за тмъ чайную ложку съ вареньемъ для смягченія непріятнаго вкуса

— Доброе дло не остается безъ награды! сказала Ванина мать.— Но что намъ сдлать съ этими деньгами?

— Деньги должны остаться у Вани, сказала Елена.— Онъ знаетъ, какъ съ ними распорядиться.

— Въ такомъ случа, сказалъ Ваня, я могу сейчасъ же возвратить вамъ деньги, которыми вы меня ссудили на лекарство! У меня еще много останется ихъ на то, если что нибудь потребуется еще для моей больной маменьки.

— Вмст съ деньгами я дарю теб и этотъ кошелекъ, который былъ такъ счастливъ въ рукахъ твоихъ, сказала Елена.

Ваня обрадовался прекрасному кошельку еще боле, чмъ деньгамъ, и также матери его показалось, что она отъ радости почувствовала себя совершенно здоровою.

Однако выздоровленіе ея еще не наступило. Лихорадка возвращалась потомъ еще нсколько разъ, и Елена и отецъ ея навщали бдную больную еще чаще. Наконецъ болзнь ея совершенно прошла, и она могла по прежнему съ утра до вечера предаваться своимъ обыкновеннымъ занятіямъ.

Ваня во всю жизнь свою сохранилъ самую нжную привязанность къ доктору Вальтеру и его семейству, каждое лто приносилъ онъ Елен цвты, ягоды и орхи, а когда пришелъ онъ въ возрастъ, то Вальтеръ доставилъ ему мсто у одного искуснаго садовника. Ваня сдлался полезнымъ и всми любимымъ человкомъ.

ПЕРЕВОДЪ ИЗЪ КЛАССА ВЪ КЛАССЪ.

— Ты теперь сана видишь, любезная сестрица, что латинская грамматика не такъ-то легка, сказалъ Францъ со вздохомъ.

— Но вдь ты все вытвердилъ, какъ нельзя лучше, сказала Матильда.— Почему же ты боишься экзамена?

— Правильныя-то спряженія я знаю, но надобно еще вытвердить неправильныя, а тутъ я на себя не надюсь. Въ присутствіи такого множества слушателей я смшаюсь и надлаю только стыда и теб и моимъ добрымъ родителямъ.

— Ты раскаиваешься въ томъ, что пошелъ со мною, любезный Францъ?

— О, нисколько, а то я не сталъ бы рвать для тебя зеленыхъ втокъ съ деревьевъ. Когда ты плела внки, я безпрестанно твердилъ грамматику, и потомъ ты меня прослушала. Однако же ты должна сплесть внокъ ко дню рожденія папеньки.

— До экзамена остается еще цлая недля, любезный братецъ! А до того времени ты можешь еще легко выучить. Притомъ же тебя не одного станутъ спрашивать. Васъ также множество, и слдовательно на каждаго придется только по малости вопросовъ.

— Это правда, но когда прочіе въ состояній будутъ отвчать, а я нтъ, то это пристыдитъ меня еще боле. И потомъ товарищи начнутъ дразнить меня, особенно же Евгеній Вельтманъ, который превосходно знаетъ вс вопросы и находитъ свою радость въ томъ, чтобъ смяться надъ другими. Онъ уже предсказывалъ мн, что я останусь на одномъ мст, теперь же, когда дло идетъ о перевод въ третій классъ, я боюсь, чтобъ не сбылось его предсказаніе.

У добраго Франца навернулись на глазахъ слезы.

— Милый Францъ, сказала Матильда,— прошу тебя, не будь такъ робокъ и печаленъ.

Я уже сказывала теб, что директоръ относится объ теб панельк съ большою похвалою, и наврно не захочетъ, чтобъ ты остался въ четвертомъ класс.

— Ахъ, ты не понимаешь этого, моя милая Матильда, во всхъ другихъ предметахъ я иду наравн съ Евгеніемъ и съ прочими, и поведеніемъ Евгенія даже ни одинъ учитель не доволенъ. Но при перевод изъ класса въ классъ смотрятъ на одинъ только латинскій языкъ, а я въ немъ слабе прочихъ.

— Для меня непонятно, любезный Францъ, чтобъ одинъ только латинскій языкъ и долженъ былъ ршить все дло,

— Мало ли ты чего не понимаешь, глупенькая! вскричалъ выступившій внезапно изъ-за дерева мальчикъ съ наглымъ выраженіемъ лица.— Мало ли ты чего не понимаешь, а я врно знаю только то, что латинскій языкъ одинъ ршаетъ все дло при перевод изъ класса въ классъ!

Это былъ только что упомянутый Францемъ Евгеній Вельтманъ.

— И такъ, любезный Францъ, продолжалъ онъ,— я бы совтовалъ теб лучше сидть дома, да твердить грамматику, чмъ шляться здсь подъ открытымъ небомъ.

— Да я и здсь твердилъ ее, скромно отвчалъ Францъ, показывая ему грамматику. Матильда хотла наплести внковъ къ завтрашнему дню рожденія моего папеньки и я нарзалъ для нея зеленыхъ втокъ. Кажется, въ этомъ ничего нтъ худаго.

— Разумется, продолжалъ Евгеній тмъ же насмшливымъ гономъ,— что тутъ худаго! только не знаю, утшатъ ли внки отца твоего за то, что ты останешься по прежнему въ четвертомъ.

— Это еще неизвстно, вскричала Матильда съ досадой.— Вс учителя довольне поведеніемъ Франца, нежели твоимъ,

— Ты тутъ ничего не смыслишь, маленькая моя дурочка.— Поведеніе? Да кого же за одно лишь поведеніе переводятъ изъ класса въ классъ?

— Францъ сегодня зналъ все слова до слова какъ нельзя лучше, сказала Матильда.

— А, какъ ты его прослушивала? Вотъ это дло другое. Я увренъ, что ты полатын и читать-то не умешь. Слдующая недля покажетъ, впрочемъ, кто впередъ пойдетъ, кто назади останется.

— Я и самъ думаю, что останусь въ четвертомъ, сказалъ Францъ прерывающимся голосомъ.— Не смйся надо мой, любезный Евгеній! Я сейчасъ только говорилъ Матильд, что ты у насъ одинъ изъ лучшихъ латинистовъ

— А ты изъ худшихъ! сказалъ въ заключеніе безчувственный Евгеній.

— Пойдемъ, милый Францъ! сказала Матильда, уводя плачущаго брата въ боковую аллею, между тмъ какъ Евгеній гордо пошелъ отъ нихъ. Она отерла слезы, катившіяся по щекамъ ея брата, и оба они не замтили, что какой-то господинъ, стоявшій у входа въ аллею и слышавшій весь этотъ разговоръ, тоже возвратился назадъ и пошелъ передъ нами.

Этотъ господинъ былъ отецъ Евгенія. Незалченный ни Францемъ, ни Матильдою, онъ перешелъ на другою сторону и воротился въ городъ. Тамъ, пройдя множество улицъ, вошелъ онъ наконецъ въ домъ директора гимназіи.

Тамъ пробылъ онъ около получаса и объ чемъ-то съ жаромъ разговаривалъ съ директоромъ. Послдній при прощаніи проводилъ его до дверей.

— Разсудите объ этомъ дл еще нсколько дней, г-нъ Вельтманъ. Вы приняли истинно спартанскую мру наказанія.

— Ршеніе мое неизмнно, г-нъ директоръ, возразилъ г. Вельтманъ,— и если вы желаете, чтобъ я во всю жизнь мою былъ вамъ обязанъ, то исполните мою просьбу!

— Даю вамъ честное слово, г. Вельтманъ, и нахожу, что въ этомъ случа вы совершенно справедливо поступаете.

Оба дружески пожали руки, и г. Вельтманъ въ непріятномъ расположеніи духа возвратился домой.

На другой день робкій Францъ мало лакомился сладкими пирожками, потому что грамматика не выходила у него изъ рукъ, и онъ безпрестанно твердилъ латинскія спряженія.

Но страхъ его былъ напрасенъ, потому что когда черезъ нсколько дней наступилъ экзаменъ и начался страшнымъ латинскимъ языкомъ, Францу предложено было нсколько легкихъ вопросовъ, на которые онъ могъ отвчать очень хорошо, между тмъ какъ экзаменаторы спрашивали Евгенія такъ часто и съ такою поспшностью, что онъ нердко долженъ былъ долго думать и нсколько разъ совсмъ не могъ дать отвта.

Изъ другихъ предметовъ было тоже самое. Казалось, вс учителя вооружились противъ него, и если онъ чего не зналъ, то они обращались къ Францу, который отвчалъ на вопросъ съ обыкновенною своею скромностью.

Гордый Евгеній выходилъ изъ себя отъ досады, особенно когда посл экзамена товарищи его, которыхъ онъ такъ часто осмивалъ, собрались вокругъ него, чтобъ воздать равнымъ за равное. Только одинъ Францъ не хотлъ отмщать ему такимъ образомъ.

— Съ тобою сегодня случилось несчастіе, любезный Евгеній, сказалъ онъ съ участіемъ.

— Прочь отъ меня, лицемръ! вскричалъ Евгеній.

Прочіе товарищи приняли сторону Франца, и Евгеній принужденъ былъ уйти отъ нихъ, сопровождаемый ихъ насмшками.

Чрезъ два дня потомъ въ публичной зал гимназіи происходилъ давно ожидаемый переводъ изъ класса въ классъ. Зала была украшена цвтами и гирляндами, и отцы, матери и сестры учениковъ почти вс находились тутъ, чтобъ присутствовать при этомъ торжеств.

На каедр, устроенной на возвышеніи, возсдалъ самъ директоръ, передъ нимъ сидли профессора и учителя. Дале находилось свободное мсто, на которое ученики должны были выходить, по мр того какъ вызывали ихъ. Позади этого свободнаго мста сидли на скамьяхъ вс ученики гимназіи, распредленные по порядку классовъ. Вокругъ стнъ залы помщались зрители.

На первой скамь четвертаго класса сидлъ Евгеніи Вельтманъ, занимая первое мсто. На восемь мстъ ниже его сидлъ нашъ робкій, молодой другъ, Францъ Алберти. Прямо противъ Евгенія помстился г. Вальтеръ, а возл него мать Франца съ дочерью своею Еммліею.

Директоръ открылъ актъ приличною подобному случаю рчью. Посл него говорили рчи на заданныя темы ученики перваго класса, переходившіе въ университетъ. Потомъ послдовалъ вызовъ прочихъ учениковъ перваго класса по новому порядку распредленія мстъ. Каждый классъ распредлялся на 4 отдленія, и ученики каждаго изъ нихъ выходили по порядку при вызов ихъ именъ на свободное мсто, и становились тамъ одинъ возл другаго.

Ученики перваго и втораго классовъ не очень интересовали слушателей, потому что это были уже взрослые молодые люди, и между ними находилось много постороннихъ. Когда теперь дошла очередь до третьяго класса, то участіе видимо увеличилось, потому что въ низшихъ классахъ у каждаго изъ присутствовавшихъ были сынъ, братъ или родственникъ. Когда вс ученики третьяго класса были выкликнуты и теперь дошла очередь до учениковъ четвертаго, тогда наступила безмолвная тишина ожиданія. Даже самъ директоръ молчалъ нсколько времени.

Позади пустыхъ скамеекъ, бывшихъ занятыми учениками третьяго класса, сидлъ Евгеній Вельтманъ на первомъ мст. Лицо его пылало отъ гордости и ожиданія, онъ надменно смотрлъ на нижніе ряды своихъ товарищей и поправлялъ воротникъ своей рубашки, чтобъ быть готовымъ къ выходу. Отецъ пристально устремилъ на него взоръ свой.

Директоръ продолжалъ: изъ перваго отдленія четвертаго въ четвертое отдленіе третьяго переводится: Францъ Алберта.— Смертная блдность покрыла лицо Евгенія, Францъ не врилъ ушамъ своимъ, и уже сосди должны были принудить его: Францъ, выходи! Ты вызванъ первый! говорили они, такъ что директоръ повторилъ еще разъ: Францъ Алберти!

Наконецъ трепещущій Францъ съ яркимъ румянцемъ на щекахъ сошелъ съ своего нижняго мста и его скромное появленіе такъ благопріятно подйствовало на всхъ зрителей, что они, когда проходилъ онъ мимо ихъ, тихонько привтствовали его восклицаніями: браво, браво, любезный Францъ! Но никто не былъ счастливе и радостне доброй сестры его Матильды.

Между тмъ директоръ спокойно продолжалъ вызывать учениковъ одного за другимъ, и взоры присутствующихъ вскор обратились На другое зрлище, потому что директоръ называлъ имя за именемъ, но мальчикъ, сидвшій на первомъ мст скамьи, не вставалъ и поперемнно то краснлъ, то блднлъ.

— Кто этотъ мальчикъ, который сидитъ одинъ? спрашивали вокругъ.— Это молодой Вельтманъ, отвчали имъ.— Это мой сынъ! говорилъ г. Вельтманъ.

Евгеній ждалъ вызова въ лихорадочномъ напряженіи. Ученикъ за ученикомъ выходили но вызову, вскор нея лавка опустла, а первый ученикъ четвертаго класса все еще сидлъ на прежнемъ мст. Онъ все еще надялся услышать свое имя, но его ожиданіе было напрасно, наконецъ директоръ въ заключеніе сказалъ, что теперь одинъ изъ учениковъ третьяго класса продекламируетъ оду Горація.

— Это несправедливо, папенька, прошепталъ Евгеній, бросясь къ своему отцу.— Я не заслужилъ этого!

— Это справедливо только, но ты заслужилъ еще большаго наказанія! отвчалъ отецъ. Останься на своемъ мст!

Евгеній не слышалъ боле, что вокругъ него происходило. Теперь онъ сидлъ одинъ на этомъ мст, которое онъ еще недавно занималъ съ такою гордостью, и ему казалось, что онъ сидитъ у позорнаго столба и что взоры всхъ устремлены на него.

Испуганный разстроенными чертами Евгеніева лица, Францъ подошелъ къ своему, такъ часто оскорблявшему его товарищу, и сказалъ, обнявъ его:— Любезный Евгеній, съ тобой поступили несправедливо, но я не виною тому. Будь покоенъ, я пойду, съ тобою къ директору и скажу ему, что ты знаешь больше моего, и такъ же можешь быть переведенъ, какъ и я,— Ободрись, мой милый Евгеній!

Евгеній дико посмотрлъ на него, пока наконецъ слова Франца не произвели его сильнаго внутренняго волненія. Слезы брызнули изъ глазъ его и онъ съ выраженіемъ сердечной благодарности подалъ Францу руку.

Въ эту минуту директоръ громко произнесъ: ‘въ первомъ отдленіи четвертаго остается Евгеній Вельтманъ’! и Евгеній колеблющимися шагами выступилъ впередъ, но въ это время подумалъ про себя, что онъ заслужилъ этотъ стыдъ за свое дурное обращеніе съ добрымъ Францемъ.

Эта мысль была первымъ шагомъ къ его исправленію и имла благодтельное вліяніе на все его послдующее поведеніе и жизнь. Его отецъ, который съ ужасомъ въ тотъ вечеръ замтилъ всю жестокость его безчувственнаго сердца и пошелъ попросить директора, чтобъ онъ подвергнулъ сына его такому постыдному наказанію, съ удовольствіемъ видлъ теперь благодтельныя послдствія принятой имъ строгой мры, и ничего не возражалъ противъ того, когда черезъ нсколько дней Евгеній и Францъ пошли къ директору,— первый, чтобъ принести ему обтъ въ своемъ исправленіи, а второй, чтобъ быть за него поручителемъ.

— Во всю жизнь свою не забывай, Евгеній, сказалъ ему директоръ,— что несравненно обширнйшія и значительнйшія познанія, нежели знаніе латинскаго языка, никому не принесутъ уваженія и довренности, если нтъ у него добраго и сострадательнаго сердца.

Такимъ образомъ Евгеній съ согласія отца своего былъ переведенъ въ третій классъ, и хотя оба товарища были различны по своимъ характерамъ, но съ этого времени завязалась между ними тсная дружба и обхожденіе съ Францемъ всегда удерживало Евгенія отъ его прежней грубости и безчувственности.

ПИСЬМА ЭММЫ КЪ МАТЕРИ.

ПИСЬМО ПЕРВОЕ.

Милая, добрая маменька!

Прошло только три дня посл разлуки съ тобою, а они показались мн за три года!— Ты должна имть снисхожденіе къ моимъ слезамъ, которыя даже падаютъ на это письмо. Хотя тетенька не довольна моими слезами и говоритъ, что мн у нея будетъ гораздо лучше, чмъ дома, но она не знаетъ, какъ ты всегда была добра ко мн и каргъ мы нжна любили другъ друга.

Я осушила мои слезы тогда только, когда уже пріхала сюда, тетушка равнодушно посмотрла на меня я сказала, что слезами я только глаза испорчу.

Замокъ, въ которомъ мы живемъ, очень красивъ и обширенъ, при немъ раскинутъ чудесный садъ, который очень поправился бы теб. Когда я пріхала, Юлія въ это время играла въ саду, я тетенька сказала мн, чтобъ я сошла къ неі и поздоровалась съ нею. Я взяла корзинку съ вишнями, которыя ты нарвала мн отъ нашего любимаго деревца, и пошла съ нею въ садъ. Юлія сидла на земл возл куста, передъ нею стояло въ трав множество серебряныхъ вещей, а въ томъ числ тарелка, на которой уже лежали вишни.

— Здравствуй, милая Юлія! сказала я,— моя маменька посылаетъ теб вотъ эту корзинку съ вишнями, которыя она нарвала съ нашего маленькаго деревца.

— Здравствуй! сказала, она не вставая съ земли.— Я уже много ла вишенъ и мои лучше твоихъ, но дай нсколько ягодокъ на пробу,

Мн очень показалось больно, что она такъ порочила вишни съ нашего единственнаго любимаго деревца, и слезы снова навернулись у меня на глазахъ.

— Ахъ, перестань плакать, сказала она съ досадою,.— я не могу этого терпть. Со мною ты должна быть веселою. Что такая за старомодная шляпка надта на теб! Врно у маменьки твоей нтъ денегъ, чтобъ купить теб новую? Я подарю теб мою, которую я не могу боле носить, она все еще гораздо получше твоей, а у меня будетъ новая.

Потомъ побжала она со мною по саду, показывала мн все и разсказывала, сколько денегъ это стоило. Посл того тетенька сказала мн, что у Юліи много ума и вкусу, но что обыкновенное ученье кажется ей скучнымъ, а потому я должна раздлять его съ него и въ свободные часы напоминать ей объ выученномъ, чтобъ оно лучше удерживалось въ ея памяти.

— Ну, большая помога, мама, сказала Юлія.— Я говорю по-французски лучше твоего и могу десять піэсъ разыграть на фортепьяно! Къ чему еще учить меня другимъ глупостямъ?

Тетенька разсмялась и поправила ей волосы.— Ты знаешь, что папаша твои и сестрица его такъ желаютъ, и отъ двушки твоего состоянія требуется нынче боле познаній, нежели прежде, сказала ока ей.

Но письмо уже все неписано и я должна проститься съ тобою, милая маменька. Когда я писала къ теб, то мн казалось, что я нахожусь съ тобою, а когда кончила письмо, то чувствую, что я одна и далеко, далеко отъ тебя, но всегда остаюсь твоею,

сердечно любящею тебя дочерью,
Эмма.

Замокъ Бухензее.

3 Іюля 1957.

ПИСЬМО ВТОРОЕ.

Милая, добрая маменька!

Оба твои письма я получила съ величайшею радостью и съ нетерпніемъ ожидала того дня, въ который могла бы писать къ теб. Юлія и тетенька были не довольны тмъ, что я написала къ теб такое длинное письмо, да которое употребила половину дня, а тетенька сказала мн, что съ меня было бы довольно, еслибъ я писала къ теб разъ въ мсяцъ. Такъ какъ нынче первое Августа, то я встала чмъ свтъ, когда въ дом вс еще спали, Я надла на себя то платье, которое ты передъ моимъ отъздомъ сама сшила для меня, и думаю, что въ немъ я бы очень понравилась теб. Юлія называетъ мои платья старомодными, и по ея желанію тетенька приказала передлать для меня изъ Юліиныхъ два платья по послдней мод. Тетенька сказала притомъ, что у Юліи очень доброе сердце и она желаетъ, чтобъ я была наряжена, но Юлія засмялась на это и сказала: если мн будутъ отдавать ея старыя платья, то для нея будутъ шить новыя.

У Юліи дв гувернантки, француженка и нмка. Во французскомъ язык она дальше меня ушла, но я всми силами стараюсь догнать ее. Въ нмецкомъ и въ прочихъ наукахъ она нсколько поотетала, и тетенька часто длаетъ мн выговоры за то, что я плохо ей помогаю. Съ музыкой дло обходится лучше, и я очень благодарна теб, маменька, что ты научила меня играть кой-что на нашемъ старомъ фортепьяно. У насъ превосходный инструментъ, на которомъ Юлія и я играемъ въ четыре руки. Хотя она довольно невнимательна во время игры и всегда всю вину сваливаетъ на меня, но дло обходится своимъ порядкомъ, и если я сама выучусь играть еще лучше, то ошибки ея будутъ еще мене замтны, какъ я полагаю.

Все, что только могу, я длаю ей въ угожденіе, недавно по ея желанію горничная должна была убрать мн волосы такъ же, какъ она ихъ носитъ.— Я не охотно согласилась на это, потому что мн пріятне было убирать себ голову такъ, какъ ты мн ее убирала. Кажется, и горничной было досадно на то, но она не смла противорчить Юліи. Когда волосы были причесаны, она сказала Юліи: — Ахъ, барышня, теперь Эмма стала гораздо лучше васъ!— Юлія разсердилась на это и сказала, что я глупа и должна впередъ носить волосы свои такъ же но-мужицки, какъ носила ихъ прежде. Конечно, горничная двушка сказала это съ тмъ намреніемъ, чтобъ избавить себя отъ хлопотъ причесывать каждый день мои волосы.

Пиши ко мн какъ можно почаще, милая моя маменька, потому что теперь извстно теб, по какой причин я могу такъ рдко отвчать на твои письма. Богъ да сохранитъ тебя въ здоровьи и благополучіи. Остаюсь навсегда

твоя послушная дочь
Эмма.

Замокъ Бухензее.

1-го Августа 1857.

ПИСЬМО ТРЕТЬЕ.

Безцнная маменька!

Ахъ какъ я рада, что наконецъ опять могу писать къ теб!

Въ послднее время Юлія длала мн очень много непріятныхъ и оскорбительныхъ замчанія. Въ присутствіи другихъ она уже уметъ вести себя какъ знатная дама, и когда я часто бываю робка и застнчива, то ока говоритъ мн, что ей стыдно быть вмст со много. Я думаю, что и тетенька моя часто думаетъ и говоритъ тоже самое, и я боюсь, маменька, чтобы она не нажаловаловалась теб на меня. Но поврь мн, милая маменька, я, все таже, какъ я была у тебя. Ты хотла видть во мн нжную, послушную дочь, и не имла никакой надобности въ томъ, чтобъ я отличалась утонченными свтскими пріемами, какъ называетъ ихъ моя тетенька.

Но они имютъ на это основательную причину, какъ я недавно узнала о томъ.

Чрезъ нсколько мсяцевъ они ожидаютъ важнаго посщенія. Отецъ Юліи иметъ чрезвычайно богатую сестру въ Америк, которая теперь по смерти своего мужа возвращается оттуда и хочетъ жить съ своими родственниками, если ей будетъ это угодно. У нея нтъ дтей и вроятно она сдлаетъ Юлію наслдницею своего огромнаго имнія, а потому теперь не жалютъ ничего, чтобъ доставить этой дам самую пріятнйшую жизнь. Въ город приготовлено для нея помщеніе, которое гораздо прекрасне нашего и про которое мать Юліи не можетъ вдоволь наговориться.

Богатая дама должно быть очень учена и образована, по этому-то тетенька для поощренія Юліи желала моего прізда въ замокъ. Теперь наняты еще три учителя, которые занимаются преподаваніемъ намъ уроковъ съ утра до вечера, такъ что мн едва было позволено написать къ теб письмо, хотя нынче и первое число мсяца.

Я боюсь этой знатной дамы. Ну что, если моимъ неприличнымъ обращеніемъ я лишу бдную Юлію богатаго наслдства! Какъ полагаетъ Юлія, насъ обихъ будутъ экзаменовать въ присутствіи этой дамы. Теперь она безпрестанно понуждаетъ меня, чтобъ я училась, и говоритъ, что я должна отвчать тамъ, гд она не въ состояніи будетъ отвтить, и что маменька ея тотчасъ же отошлетъ меня, если я буду вести себя не такъ, какъ слдуетъ. Впрочемъ, этого я ни мало не боюсь, потому что могу и желаю учиться, но чтобъ вести себя, какъ Юлія, нтъ, милая маменька, этому я никогда не научусь. Теперь зовутъ меня въ классъ. Прощай, милая маменька, и молись за твою

нжно любящую тебя
Эмму.

Замокъ Бухензее.

1 Сентября 1857.

ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ.

Милая маменька!

Твое безцнное письмо очень меня утшило и я перестала мучить себя, думая о томъ, что не умю себя прилично вести. Ты справедливо говоришь, я была и навсегда останусь бдною, простою двушкою и знатные обычаи не для меня. Если я должна учиться, то не могу имть много времени на то, чтобъ стоять такъ долго передъ зеркаломъ, какъ Юлія, и когда знатная дама прідетъ, то останусь тою же Эммою, какъ и теперь.

Повидимому и тетенька перемнила свое мнніе на этотъ счетъ, по крайней мр она боле не длаетъ мн за это выговоровъ. Теперь мы безпрестанно- разговариваемъ съ нею только объ ученыхъ предметахъ, къ великой досад для Юлія, которая при этомъ очень скупаетъ. Она нисколько не боится прізда ожидаемой дамы. Недавно сказала она:— ‘не понимаю, къ чему вс эти изд

НЕЗАБУДКА.НРАВСТВЕННЫЕ РАЗСКАЗЫ ДЛЯ ДВОЧЕКЪ И МАЛЬЧИКОВЪ.

ОГЛАВЛЕНІЕ.

ПОТЕРЯННЫЙ КОШЕЛЕКЪ СЪ ДЕНЬГАМИ.

ПЕРЕВОДЪ ИЗЪ КЛАССА ВЪ КЛАССЪ.

ПИСЬМА ЭММЫ КЪ МАТЕРИ.

Читайте также:

НЕЗАБУДКА.
НРАВСТВЕННЫЕ РАЗСКАЗЫ ДЛЯ ДВОЧЕКЪ И МАЛЬЧИКОВЪ.