‘Русская Мысль’, кн.II, 1891
Некролог, Елисеев Григорий Захарович, Год: 1891
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Въ минувшемъ мсяц скончался въ Петербург Григорій Захаровичъ Елисеевъ, одинъ изъ главныхъ руководителей Современника, а затмъ Отечественныхъ Записокъ, главный сотрудникъ бывшей Искры и редакторъ бывшихъ газетъ Вкъ и Очерки. Статья, подписанная фамиліею Елисеева, составляла рдкое исключеніе, очень немногія отмчены его псевдонимомъ Грыцько. Вс остальныя были безъ подписи.
Нельзя, однако, сказать, что имя его было всегда мало извстно въ обществ. Ныншняя публика, конечно, его не помнитъ, какъ не помнить и многаго изъ того недавно прошедшаго, въ которомъ покойный былъ извстенъ каждому, кто только слдилъ за крупнйшими явленіями въ журналистик и чувствовалъ въ себ біеніе тогдашняго ускореннаго общественнаго пульса. Въ то время едва ли не вся сознательно читавшая Россія знала Елисеева. Да и какъ же было не знать одного изъ главныхъ дятелей Современника, того, кто — собственно въ смысл направленія итого журнала — имлъ едва ли не большее значеніе не только чмъ Некрасовъ, но и чмъ Салтыковъ? Тснйшій кружокъ Современника составляли покойные Чернышевскій, Добролюбовъ и Елисеевъ, вмст съ гг. Пыпинымъ, Антоновичемъ и Жуковскимъ, и всмъ слдившимъ за русскою литературною жизнью одинаково были извстны эти имена, подписанныя и не подписанныя. Не длая сравненій, скажемъ, что вліяніе Елисеева въ томъ кружк было весьма велико, да не только въ томъ кружк, но и во всемъ, многочисленномъ въ то время, такъ называемомъ ‘передовомъ’ лагер петербургской журналистики.
Участникъ сборной литературной работы вноситъ въ нее двоякій вкладъ: свой талантъ и свое знаніе, какъ писатель, свое нравственное вліяніе, какъ мыслитель и дятель. Какъ писатель, Елисеевъ былъ однимъ изъ талантливйшихъ нашихъ журналистовъ. Его ‘Внутреннее обозрніе’ въ Современник и Отечественныхъ Запискахъ, его передовыя статьи подъ названіемъ ‘Хроника прогресса’ въ Искр и отдльныя статьи въ Очеркахъ, Современномъ Слов, а въ особенности въ Отечественныхъ Запискахъ, всегда содержанія публицистическаго, соединяли въ себ слдующія качества: самостоятельнйшіе взгляды, подкрпленную обширнымъ научнымъ и опытнымъ знаніемъ непреклонную врность убжденіямъ, добродушный по тону, но проникнутый глубокимъ отвращеніемъ къ злу юморъ. Каждая статья Елисеева была умна и остроумна.
Но еще большее значеніе имлъ покойный, какъ направитель близкихъ ему кружковъ и какъ нравственный авторитетъ въ литературномъ мір. Человкъ большаго ума и безупречнаго характера, презиравшій всякую мишуру, быстро проникавшій ложь, человкъ твердыхъ — не только убжденій, но и ршеній, неумолимый къ сознательному злу, Григорій Захаровичъ былъ, вмст съ тмъ, какъ сильный, снисходителенъ къ слабостямъ. Онъ не любилъ упоминать о слабостяхъ и прорухахъ такихъ людей, которыхъ не считалъ ‘отптыми’, и даже не позволялъ упоминать объ этомъ при себ. Ршительный боецъ противъ всякаго несогласнаго съ его направленіемъ мннія въ печати, онъ, однако, не любилъ личной полемики, а въ частномъ обиход относился симпатично къ людямъ, значительно расходившимся съ нимъ въ нкоторыхъ существенныхъ воззрніяхъ, и уважалъ ихъ, если считалъ убжденными. Такъ, чтобы привести въ примръ умершаго, онъ искренно уважалъ И. В. Альбертини и нисколько не смущался тмъ, что тотъ работалъ въ Голос, далеко не походившемъ на изданіе, бывшее подъ вліяніемъ Елисеева.
Соединеніе такихъ свойствъ, какъ сила ума и воли, знаніе, талантъ и ясное сознаніе цлей, обусловливало огромное его вліяніе въ ту пору первой ‘оттепели’ въ русской жизни, когда, какъ, впрочемъ, и всегда при быстромъ таяніи, не обходилось отчасти и безъ мутныхъ теченій, но было столько солнца и надъ всмъ преобладала нкая весенняя радость и стремленіе къ творческой работ. Тогда люди искали дятелей, которые могли бы стать впереди ихъ, страстно желали убжденныхъ руководителей и, признавъ ихъ, глубоко въ нихъ врили и окружали ихъ, можно сказать, сердечнымъ почитаніемъ.
Однимъ изъ такихъ былъ для насъ всхъ въ то время Елисеевъ. Онъ не былъ старъ тогда, хотя сильная просдь въ огромной грив на его голов и почти сдая борода показывали, что онъ далеко не былъ и молодъ, а въ умныхъ, спокойно-проницательныхъ глазахъ подъ нависшими густыми темными бровями и въ полуиронической, но добродушной легкой усмшк свтилась вся сила мужества, зрлости мысли. И тогда, т.-е. 25 лтъ тому назадъ, онъ былъ ‘старикъ’, его даже обыкновенно такъ и называли, но потому, что онъ былъ какъ бы патріархъ въ немалочисленной литературной семь и еще для множества приверженцевъ вн тснйшаго ея круга.
Отсылая читателей за біографическими подробностями объ этомъ замчательномъ человк къ обстоятельной и прекрасной стать H. К. Михайловскаго (Рус. Вд., No 23), скажемъ, что Г. 3. Елисеевъ представляетъ собой оригинальный примръ такого писателя, котораго имя, въ теченіе 22-ти лтней дятельности, появилось всего подъ нсколькими журнальными статьями, а, между тмъ, несомннно войдетъ въ исторію нашихъ общественно-литературныхъ теченій {Въ 1881 году Г. З. Елисеевъ черезъ одно близкое ему лицо передалъ анонимно, въ распоряженіе тверскаго губернскаго земства, двадцать тысячъ рублей, на очень льготныхъ условіяхъ, для содйствія крестьянамъ при покупк ими земли. Деньги эти принесли, конечно, много пользы крестьянскому населенію Тверской губерніи.}.